Парадокс времени

Глава 8 Трезвый расчет

Спустившись наконец с опоры, Артемис обнаружил, что Элфи исчезла. Он оставил ее у входа в туннель, но теперь лицезрел только истоптанную грязь.

«Следы, – подумал он. – Полагаю, теперь мне придется искать Элфи по следам. Надо было все-таки прочесть „Последнего из могикан“».

– Не обращай внимания, – раздался голос из канавы. – Ложный след. Я проложил его на тот случай, если огромный вершок пригласит нашу подругу из полиции на чашечку чая.

– Толково, – похвалил Артемис, вглядываясь в темноту. От кучи земли отделилась косматая тень и превратилась в Мульча Рытвинга. – Кстати, почему ты это сделал? Я думал, ты считаешь полицейских врагами.

Гном поднял короткий, заляпанный грязью палец.

– Мой враг – ты, человек. Ты – враг всей планеты.

– Тем не менее ты согласился помочь мне за золото.

– За колоссальное количество золота, – поправил Мульч. – И возможно, за жареную курицу. С соусом для барбекю. И за большую бутылку пепси. И за еще одну курицу.

– Ты голоден?

– Я всегда голоден. Гном не может питаться одной землей.

Артемис не знал, смеяться ему или плакать. Мульч никогда не понимал серьезности ситуации – или ему просто нравилось создавать о себе такое впечатление.

– Где Элфи?

Мульч кивнул в сторону похожей на могилу кучу земли.

– Я закопал капитана. Слишком громко стонала. Арти то, Арти сё, а еще часто повторяла «мама».

«Закопал? Элфи же страдает клаустрофобией».

Артемис упал на колени и принялся разбрасывать землю голыми руками. Мульч понаблюдал за ним с минуту, потом демонстративно вздохнул:

– Позволь мне, вершок. Иначе провозишься до утра.

Он подошел, сунул руку в кучу и, покусывая губу, стал нащупывать какое-то известное только ему место.

– Нашел, – закряхтев, произнес гном и выдернул из земли короткую ветку.

Холмик, задрожав, развалился на маленькие кучки гальки и глины. Под ними лежала совершенно невредимая Элфи.

– Эта сложная конструкция называется «га-га», – сказал Мульч, помахивая веткой.

– И что это значит?

– А это значит «га-га-бе бу-га-га, нас не видно ни фига», – ответил гном, хлопнул себя по колену и расхохотался.

Артемис сердито посмотрел на него и осторожно потряс Элфи за плечи:

– Элфи, ты меня слышишь?

Элфи Малой открыла затуманенные глаза, закатила их, потом сосредоточилась:

– Артемис, я… о боги.

– Все в порядке. У меня нет лемура… вернее, есть, но у другого меня, только не волнуйся. Я знаю, куда тот я направляюсь.

Капитан Малой провела по щекам тонкими пальцами:

– Я хотела сказать: «О боги, я тебя поцеловала».

У Артемиса застучало в голове, ему показалось, что Элфи его гипнотизирует. Хотя ее тело омолодилось в туннеле времени, один глаз по-прежнему оставался голубым. Очередной парадокс. Завороженный, даже слегка оцепеневший, старший Фаул тем не менее отчетливо сознавал, что гипнотические чары здесь ни при чем. Магия волшебного народца не имела отношения к происходящему.

Юноша смотрел в эльфийские глаза и понимал, что эта, более молодая и более уязвимая Элфи в данных пространственно-временных координатах испытывает те же чувства, что и он.

«После всего того, что мы пережили вместе. А может, благодаря этому».

Воспоминание разрушило хрупкое мгновение, словно брошенный в паутину камень.

«Я солгал ей».

Артемис даже отшатнулся при мысли об этом.

«Элфи верит в то, что это она заразила мою маму. Я шантажировал ее».

И в этот миг он понял, что содеянного не исправить. Если он признается, она его возненавидит. Если нет, он сам себя возненавидит.

«Должен быть какой-то выход».

Ничего не приходило на ум.

«Мне надо подумать».

Артемис взял Элфи за ладонь и локоть, помог ей встать на ноги и выбраться из неглубокой, похожей на могилу ямы.

– Воскресла, – произнесла она насмешливым тоном и стукнула Мульча по плечу.

– Ой. За что меня ты, дева, истязаешь?

– Нечего мне тут Герда Фламбо цитировать, Мульч Рытвинг. И не было никакой необходимости меня хоронить. Положил бы на губы лист табака, и дело с концом.

– В табаке нет нужной артистичности. И потом, разве я похож на ботаника? Я гном, а гномы всегда имеют дело с землей.

«К черту подростковые переживания насчет Элфи. Вспомни об угасающей матери! Осталось меньше трех дней».

– Отлично, воины, – произнес Артемис нарочито веселым тоном. – Пора выдвигаться, как сказал бы мой старый друг. Нам еще лемура ловить.

– А как насчет моего золота? – поинтересовался Мульч.

– Попытаюсь сформулировать максимально просто: нет лемура – нет золота.

Мульч похлопал по губам восемью пальцами, и волоски его бороды завибрировали подобно щупальцам актинии. Он напряженно думал.

– А колоссальное количество – это сколько, если мерить в ведрах?

– Сколько у тебя ведер?

Мульч отнесся к заданному вопросу вполне серьезно.

– Ведер у меня много. Правда, большинство уже полные. Но я могу их опорожнить.

Артемис едва не заскрежетал зубами.

– Это был риторический вопрос. Много ведер. Сколько твоя душа пожелает.

– Если хочешь, чтобы я и дальше шел по этой обезьяньей дороге, давай аванс. Так сказать, залог доброй воли.

Артемис охлопал карманы. Пусто.

Элфи поправила свой серебристый парик.

– У меня кое-что есть, Мульч Рытвинг. Нечто куда более ценное, нежели колоссальное количество золота. Шесть цифр, которые я назову, когда мы прибудем на место.

– Куда именно? – спросил Мульч, которому тон Элфи показался чересчур напыщенным.

– На склад полицейского снаряжения в Таре.

Глаза Мульча возбужденно заблестели: он тут же размечтался о небесных лыжах, подводных пузырях, лазерных кубах и мощных вакуумных приборах. Золотая жила! Он безуспешно пытался пробраться на этот склад в течение нескольких лет.

– И я смогу взять все, что захочу?

– Все, что сумеешь увезти на воздушной тележке. На одной тележке.

Мульч смачно плюнул на ладонь.

– По рукам, – сказал он.

Артемис с Элфи переглянулись.

– Тебе решать, – сказал ирландец. – Это твой склад.

– Это твоя операция, – возразила эльфийка.

– Я не знаю комбинации.

И тут в ход пошла козырная карта.

– Мы здесь ради твоей матери.

Артемис печально улыбнулся.

– Ты, капитан Малой, становишься такой же безнравственной, как и я, – сказал он и скрепил сделку липким рукопожатием.