Падение Пятого

Глава 27

Когда я выхожу из душа после тренировки, то обнаруживаю, что в коридоре перед ванной меня ждет хмурый Сэм. Точно так же он выглядел после «Захвата флага» — как будто он не просто допустил ошибку в тренировочной игре, а проиграл всю нашу войну.

— Это ж надо было так облажаться, — корит он себя. — Теперь понятно, почему вы не берете меня в Эверглейдс.

Подлечив травмы, мы собрались всей группой и единодушно проголосовали за то, чтобы завтра лететь в Эверглейдс. То, что Сэм остается, никак не связано с его игрой в Лектории, просто куда важнее, чтобы он и Малкольм оставались в Чикаго рядом с планшетом и координировали наши действия на случай, если мы разделимся, а также на всякий случай следили за новостями. Это важное задание, но никому другому я поручить его не могу. Никто не хочет оставаться в тылу во время первой миссии воссоединенной Гвардии.

— Сэм, ты же знаешь — дело не в этом.

— Да-да, — отвечает он без особого энтузиазма.

— Перестань, это была просто игра. Забудь о ней, — говорю я, толкая его в плечо.

Сэм вздыхает.

— Я так чудовищно облажался, чувак. Да еще на глазах у Шестой.

— Аааах, вот оно что… — отвечаю я, все поняв. — Ты выстрелил в спину девушке, которая тебе нравится. Невелика беда.

— Как бы не так, — настаивает Сэм. — Я выставил себя дураком, который не способен за себя постоять. Или, еще хуже — человеком, который делает больно тем, кого должен оберегать.

Даже не знаю, что ему ответить. У него никогда не было девушки. А попытка сойтись с Шестой — это все равно, что решить покорить гору и для первого восхождения выбрать Эверест.

— Слушай, дружище, я бы и рад дать тебе дельный совет. Но, честно? Лично меня от Шестой в дрожь бросает. В общем, если она тебе действительно нравится, просто будь с ней честен. Она уважает честность. Или, скорее, откровенность. Прямолинейность.

— Последнее навевает мысли о пещерных людях.

Хлопаю Сэма по спине.

— Я в том смысле, что будь напорист, но знаешь, не бей ее дубинкой по голове. А иначе тебе хана.

От моей шутки Сэм только еще сильнее хмурится.

— Джон, а у меня вообще есть шанс? С Девятым-то она, наверное, вмиг сойдется. Он-то, в отличие от меня, умеет драться.

— Девятый? — Эта мысль вызывает у меня смех. Кладу руку Сэму на плечо. — Смеешься, что ли? Да она его терпеть не может.

— Серьезно? — Сэм глядит на меня с недоверием, но его улыбка становится более свободной, хотя все равно еще остается чуток смущенной. — Прости, я не хотел тебя этим грузить, — говорит он. — Наверное, мне просто надо стать более уверенным в себе, что ли.

Мы доходим до моей двери. Я кладу руки ему на плечи и говорю, глядя в глаза:

— Сэм, просто попытайся. Что ты в итоге теряешь?

Я оставляю Сэма в коридоре обдумывать дальнейшие действия. Надеюсь, он прислушается к моим словам. Вообще мне кажется, что они с Шестой поладят, но я не хочу больше тратить свое время, подрабатывая свахой. Мне и так есть о чем беспокоиться — к примеру, о моей собственной девушке.

Сара ждет в комнате, вытирая волосы полотенцем. Когда я закрываю дверь, она делает понимающий взгляд, и ее лицо озаряет игривая улыбка.

— Неплохие были советы, — говорит она.

Я оглядываюсь через плечо в сторону коридора, гадая, что еще из нашего с Сэмом разговора она слышала.

— Думаешь?

Она кивает.

— Сэм наконец-то вырос. Сердце Эмили будет разбито.

Не сразу, но я вспоминаю подружку Сары из Парадайз — ту, по которой Сэм сох, когда мы вместе катались на той повозке. Кажется, с тех пор прошла целая вечность.

— Надеюсь, я не подставил Сэма, и его сердце не будет разбито. Как, по-твоему, есть у него с Шестой хоть какой-нибудь шанс?

— Все может быть, — отвечает Сара, подходя ко мне. — За крутым фасадом она все такая же девушка. А Сэм милый, и с ним весело, плюс он определенно к ней не безразличен. Как не влюбиться в такого?

Сара обнимает меня за шею, и я прижимаю любимую к себе.

— Ты могла бы посоветовать ему, как очаровывать лориенцев… У тебя это хорошо получается.

— Разве? — отвечает она, поднимая брови, и прижимается к моим губам в долгом поцелуе, зарываясь пальцами в моих волосах. Я моментально забываю про Сэма и обо всех наших проблемах. Целоваться с ней так сладко. Как бы мне хотелось, чтобы этот поцелуй длился вечно. Сара медленно отстраняется и, улыбаясь, заглядывает мне в глаза. — Это за тот выстрел.

— Если ты всегда будешь так извиняться, то разрешаю стрелять в меня в любое время.

— Так какие у тебя планы на сегодня? — спрашивает Сара, загибая пальцы и пересчитывая мои повседневные дела. — Опять строить планы? Корпеть над картами? Спасать мир?

Я качаю головой.

— Вообще-то, я хотел вместе куда-нибудь прогуляться.

В итоге мы с Сарой отправляемся в Линкольнский зоопарк. Я столько времени провел на крыше Центра Джона Хэнкока, что нельзя сказать, будто бы я безвылазно сидел взаперти с тех пор, как мы поселились в Чикаго. И все же людные городские улицы это совсем другое. Даже, несмотря на выхлопные газы, вонь помоек и характерные запахи большого города, внизу почему-то дышится гораздо легче. Может быть, потому, что здесь внизу я чувствую себя свободным и более живым, чем там, на крыше наедине со своими проблемами? Сара берет меня под руку, так что даже можно притвориться, будто мы обычная пара и у нас свидание.

Но это не значит, что я расслабился. Под легкой курткой на мне браслет, просто затем, чтобы в случае чего подать сигнал тревоги. Мы останавливаемся перед загоном со львами, но кроме золотистого зада, дремлющего за погрызенной шиной льва, ничего не видно.

— Вот за что я не люблю зоопарки, — говорит Сара. — Так за то, что звери либо дрыхнут, либо так ныкаются, что их вообще не увидишь.

— Для нас это не проблема, — отвечаю я и телепатически тянусь ко льву, мягко прося его проснуться. Зверь поднимается на лапы, встряхивает гривой и идет прямо к нам. Он разглядывает нас, стоя по ту сторону своего водоема, а в его черных глазах играет любопытство.

Я прошу его порычать, и он разражается громким приветливым рыком, отчего ребятишки помладше со смехом и воплями отскакивают от загона.

— Хороший мальчик, — шепчу я. А Сара сжимает мою руку.

— Ты прямо Доктор Дулиттл, — говорит она. — Если тебе когда-нибудь снова понадобится прикрытие, цирк подойдет идеально.

Я использую свое умение общаться с животными еще у нескольких вольеров: вдохновляю скучающих тюленей разыграть небольшое шоу с пляжным мячиком, прошу обезьянок подойти к стеклу и приложить к нему лапки, чтобы Сара могла «дать им пять». Это хорошая возможность потренировать Наследие, которое я обычно использую только для общения с Берни.

На закате зоопарк объявляет о закрытии, и мы с Сарой направляемся к выходу. Она кладет мне голову на плечо и явно задумывается о чем-то.

— Надо нам почаще вот так проводить время, — говорит она.

— Знаю. Я тоже этого хочу. Как только уничтожим могов, обещаю, у нас с тобой будет на это целая куча времени.

Взгляд Сары затуманивается, будто она представляет себе будущее и оно не очень-то ее радует.

— А потом что? Ты ведь вернешься на Лориен?

— Надеюсь. Но сначала еще надо придумать, как это сделать. А пока остается лишь верить, что Малкольм не ошибся насчет этих камней Феникса в Ларцах, и что они действительно смогут восстановить нашу планету и нам их хватит.

— И ты хочешь, чтобы я отправилась с тобой?

— Конечно, — тут же отвечаю я. — Без тебя я вообще никуда не полечу.

Сара улыбается мне с неожиданно глубокой печалью.

— Приятно слышать, жаль только это вряд ли будет похоже на путешествие, о котором мы мечтали тогда в дороге с Шестой. А если серьезно? Вернемся ли мы когда-нибудь обратно? — спрашивает Сара. — На Землю?

— Ну, конечно, — говорю я, поскольку понимаю, что именно это и должен сказать в данной ситуации, хотя внутренне в своих словах не уверен. Я гляжу под ноги. — Мы обязательно вернемся.

— Правда? На полет уйдут годы, Джон. Не пойми меня превратно, я хочу поехать. Не каждую девушку ее парень просит отправиться с ним в другую галактику. Но, Джон, у меня здесь семья. Конечно, моих родных нельзя ставить на одну планку с восстановлением целой планеты во всем ее величии, но для меня семья значит очень много.

Теперь уже я хмурюсь. На смену хорошему настроению приходит нечто иное. Это грустное чувство. Чувство потерянности.

— Сара, меньше всего я хочу разлучить тебя с твоей семьей. Возвращение на Лориен должно быть радостным, торжественным, — я делаю паузу, пытаясь подобрать слова, чтобы выразить свои чувства. — Знаешь, я всегда представлял себе наше возвращение как концовку фильма. После всех битв мы возвращаемся и находим способ начать все с начала. Это как судьба, но, в то же время, это никогда не казалось настоящим — если ты понимаешь, о чем я. Короче, я никогда не задумывался над деталями. А, видимо, зря.

Мы останавливаемся, и Сара гладит меня по щеке.

— А я не хочу вставать между тобой и твоей судьбой. Прошу, не думай так обо мне.

— Ну что ты, я бы никогда… Но я не хочу возвращаться на Лориен без тебя.

— А я не уверена, что хочу остаться на Земле без тебя, — отвечает она.

— Тогда что же нам остается?

— Я не могу предсказать будущее, — говорит Сара. — Но я люблю тебя, Джон. И сейчас важно только это. А об остальном подумаем, когда придет время.

— Я тоже тебя люблю, — отвечаю я, притягивая ее для поцелуя.

И тут мой браслет начинает покалывать кожу.