Падальщик

Глава 11

…Первые ручьи потекли с сопок уже в конце апреля, что для Севера было необычным. Впрочем, как понял Михаил, природа начала восстанавливаться после исчезновения людей, приходя к нормальному для себя ритму. Перестали дымить многочисленные заводы и фабрики, практически исчезли автомобили. По-прежнему росли деревья и трава, начали появляться животные и птицы. Во всяком случае, Михаилу хотелось так думать, потому что он видел в заливе острова чаек. Немного, штук пять, но самых настоящих…

Он отложил в сторону горелку сварочного аппарата и, сняв очки, смахнул со лба выступивший пот. Полюбовался на свою работу — получилось красиво. Ровный, идеальный шов по краю металлических листов соединил их в одно целое. Получалось неплохо. Впрочем, как говорится, мастерство не пропьёшь…

— Миша! Обед готов!

Алёна, перегнувшись через перила ограждения, махала сверху рукой. Парень обернулся, махнул в ответ:

— Сейчас буду!

Бросил взгляд на часы — действительно, пора идти… Всё, что он приволок в прошлый сезон, было разобрано, упаковано и уложено на хранение. Сейчас он занимался подготовкой машины, на которой собирался сделать вылазку на Большую Землю. На худой конец, добраться до Карелии, откуда в прошлом году на полуостров прибыли работорговцы. Да и Николай, глава городских, ожидал от парня этой поездки, уже оговорённой с ним летом. Так что следовало поторапливаться. Много времени ушло на выбор транспортного средства. Точнее, базовой машины, которую следовало довести до ума. Им стал «КрАЗ». Мощный новенький тягач, привезённый с аэродрома. Он таскал им цистерны с топливом, после того, как в первый раз, управляя «Уралом», чуть не улетел на повороте с дороги. Для этой машины было тяжеловато. А вот кременчугскому зверю тяжесть двенадцатитонной цистерны была нипочём. Да и дорогу держал нормально. Цепко. Пусть скорость меньше, по сравнению с «375-м», зато мощности больше… Обшил капот и кабину стальным листом, построил на раме кунг с выходом прямо с водительского места. Внутри поставил дополнительный бак для солярки на три тонны, тоже защищённый бронёй. Постарался по максимуму защитить всё, что возможно, не перегружая при этом машину и оставляя место для груза. Получалось неплохо…

…После той новогодней ночи он перестал избегать девушек. Как-то получилось так, что речи об их возвращении на материк уже не шло, естественно, и они уже строили долгосрочные планы. Спали они с ним по очереди, но чаще — и все втроём, поскольку любовью он занимался не каждый день, естественно. А кровать у него была большая. Места хватало всем. Впрочем, поведение сестёр не изменилось, несмотря на общую постель. Они так же, как и до этого, вели хозяйство, не лезли туда, куда он им не разрешал, и вели себя уважительно по отношению к нему. Словом, не наглели, чего Михаил, если быть честным, опасался. Правда, больше ему синхронного стриптиза девушки не показывали, но ему хватало и того, что они устраивали перед тем, как лечь спать. Сёстры как-то договаривались друг с другом, и ни одна из них не ревновала к другой их общего мужчину, что его тоже удивляло. Впрочем, девушки были не только нахлебницами. Зная отлично английский язык, они перевели целую кучу инструкций и наставлений, привезённых им из Норвегии, помогали и с другими делами. Так что помощи от них было немало. Единственное, что его напрягало, так это то, что после наступления очередных критических дней они некоторое время ходили недовольными и косились на него. Но он сам удивлялся тому, что они не беременели. Ю, как говорится, залетела практически сразу. А он ничем не болел, даже насморка у парня ни разу не было. Так что причины их бесплодия стоило поискать у самих сестёр. Его вины в этом не было. К середине мая Михаил снял с консервации «Ската», первым делом решив проведать Светлану и её приёмную дочь, а потом наведаться в город и обговорить с Николаем последние штрихи перед запланированным путешествием. Катер обрадованно взревел двигателем после долгой стоянки и, рассыпая радугу брызг из-под юбки, устремился к выходу из залива…

…Странно. Ни дыма. Ни следов… Михаил насторожился. Рёв мощных моторов должен был раздаваться на несколько километров вокруг, и обитатели посёлка его бы услышали. А тут — тишина. Снег таял большими проталинами, почти сошёл, но никаких следов человека он не видел. И это, если быть честным, ему не нравилось. Сел на пирсе, прикрыл глаза, пытаясь почувствовать что-то живое. Вдруг получится? Ведь тогда, в первый раз в родной деревне, ему удалось уловить появление чужаков, приехавших пограбить вымершие дома… Но — тщетно. Лишь неумолчный плеск волн вечного моря, бьющего в бетон причала, и дыхание верного Джаба, неподвижно застывшего рядом с хозяином. Неужели не пережили зиму?!

— Пошли.

Он поманил пса, посылая его вперёд, перехватил верный автомат, как обычно… Медленно, вдоль заборов и стен, избегая середины улочек, чтобы не быть откровенной мишенью… Вот и склады, где должны быть те, к кому он приехал… И — замер на месте… Провалившаяся земля на том месте, где когда-то холмом возвышалась крыша. Был пожар. Внутри. Но что могло там гореть?! Ведь сплошной бетон! А полыхало явно жарко. И — давно. Видно, ещё до того, как выпал снег… Пёс коротко гавкнул, и взглянув, где колли нетерпеливо переминался с лапы на лапу, Михаил побледнел — россыпь уже позеленевших гильз от «Калашникова»… Джаб, заметив, что хозяин наконец-то заметил его находку, снова гавкнул и умчался дальше, вдоль бетонного забора к возвышающемуся там сараю. И разразился длинным лаем. Затем вылетел оттуда, длинными прыжками примчался к хозяину, ухватил его зубами за рукав бушлата и потащил, упираясь всеми лапами, туда…

…— Прости. Если ты меня слышишь — прости…

Он бросил первую лопату земли в выдолбленную им могилу. Затем вторую… Когда вырос холмик, аккуратно придал ему полагающуюся форму. Опустился на колени. Долго стоял молча, не замечая того, как сырость постепенно проникает через плотную ткань комбинезона, леденя тело. Пёс завыл, и его голос привёл парня в себя… Не пришлось ему забрать к себе Светлану и её дочь, как он обещал ей. Потому что к стене того самого сарая были прибиты два тела. Точнее, то, что от них осталось после осени и зимы… Кто это сделал? Позарился на имеющееся у двоих женщин добро? Выслеживали специально или наткнулись случайно? Кто?! Когда он развлекался с двумя сёстрами, сладко пил и сытно ел, они уже стояли у стены, прибитые к той длинными гвоздями за руки. Хвала богам, что не умерли от голода и холода — в их черепах во лбу красовались аккуратные дырочки. Может, их поставили туда уже мёртвыми? Хорошо бы… А он, напялив вечерний костюм, пировал во время чумы, позабыв обо всём… Почему он тогда всё-таки не решился забрать обеих? Ему было неудобно перед сёстрами? Или не мог забыть, что Светлана принадлежала к клану людоедов?! Теперь поздно каяться. Но одно он сможет сделать. Наказать их убийц, если те ещё живы, конечно… Он найдёт негодяев и заставит их умереть. Око за око. Зуб за зуб. Теперь такой закон…

…Он сошёл на остров рано утром, когда ещё сёстры спали. Будить их не стал. Прошёл в столовую. Достал бутылку водки, налил три стопки. На две положил по толстому ломтю хлеба, посыпав солью. Третью взял себе, залпом выпил, не чувствуя вкуса и запаха. Занюхал рукавом. Потом сел, неотрывно смотря на оставшиеся стопки…

— Миша, ты уже дома? А почему не разбудил нас?

Алёна, чья очередь была сегодня готовить завтрак, одетая в короткий халатик и отчаянно трущая кулачком глаза, вошла в отсек. Он промолчал, не отвечая. Девушка подошла поближе:

— Да что с тобой? Чего…

И осеклась, заметив, куда устремлён его взгляд.

— Что…

— Ничего не надо. Иди, буди сестру. Вы уезжаете. Час на сборы.

Поднялся со стула, на котором сидел, прошагал к выходу, обернулся:

— Час. Если не успеете — не обессудьте. Как будете, так и запихаю на катер. Так что — поторопитесь.

Вошёл в свою комнату, запер наглухо двери изнутри, уставился мёртвым взглядом на медленно ползущие стрелки будильника… Вначале они пытались до него достучаться, требуя объяснений, потом, поняв, что бесполезно, отстали. Ровно через шестьдесят минут, когда он вышел от себя, обе сестры стояли вместе с объёмистыми мешками перед дверями своей комнаты.

— Готовы? Пошли.

— Что случилось? Почему ты нас выгоняешь? Разве тебе было плохо с нами?!

— Заткнись!!!

Потом чуть спокойнее:

— Ваш контракт истёк. О его продлении мы не договаривались. А я этого не хочу.

Испуганные вспышкой гнева сёстры замолчали и больше не произнесли ни слова. Он посадил их в роскошный «Вэгонир», довёз до причала, где дожидался «Скат». Отвёл в десантный отсек, сам поднялся в рубку, дал полный газ, направляясь в город…

…Катер встречали на пирсе областного центра. Наблюдатели, выставленные старшим города, заметили его ещё у входа в залив и сообщили по рации, так что на пристани уже стояло человек десять мужчин и женщин. Михаил бросил канат, который ловко закрепили на кнехте, а потом притянули застопорившее машину судёнышко к стенке. Скрипнули кранцы из покрышек, и парень приветственно махнул рукой. Затем, сделав пару шагов, склонился над входом в каюту:

— Прибыли. Выходите.

Сестрёнки нехотя поднялись, взобрались по трапику, вышли наружу. Лица встречающих расслабились. Вперёд протолкался Николай:

— Здорово! Рад тебя видеть!

— Взаимно.

Заметив хмурый вид отшельника, мужчина встревожился:

— Случилось чего? Твоя парочка набедокурила?

— Да нет…

Островитянин вздохнул.

— Знакомые… Зиму не пережили. Кто-то их осенью…

Старший посуровел:

— Понятно. К нам они тоже пытались наведаться. Положили всех. Да поздно. Натворили они дел…

И сменил тему, кивнув в сторону понурых девушек:

— Всё? Решил закончить контракт?

— Да понимаешь…

Махнул в отчаянии рукой:

— Не могу я. Хотел Светлану и её дочь к себе забрать, приехал, а их… А я в то время с девицами развлекался…

Острый взгляд из-под густых бровей был ответом:

— Совесть проснулась? Да поздно?

Кивнул в ответ.

— А они чем виноваты?

— Ничем. Но… Не могу. Просто не могу.

— Ясно… Ты давно с ними спал последний раз?

— Три дня назад.

— А если они залетели? Что тогда?

— Присмотришь за ними. Если… — Короткая пауза. — То заберу назад. Я же всё-таки мужчина. Значит — обязан. Если же нет — пусть идут на все четыре стороны.

— Как знаешь. Зайдёшь? Или только их высадить вернулся?

— Только их. Сейчас чуть дороги подсохнут, пару недель, и я двину…

— Маршрут проложил?

— Хочу пока до Карелии. Там видно будет. Пока надо ближние места разведать. Может, на следующий год… Не хочу загадывать.

— И верно.

Опять короткое молчание, потом Михаил протянул мужчине руку:

— Ну бывай. Через пару недель. Может, плюс-минус три дня в любую сторону. Агрегат я себе соорудил. Тонну груза могу взять у тебя.

— А сам что повезёшь?

— Всякую ерунду. Тряпки. Оружие. Немного техники. Оттуда.

Показал рукой в сторону границы, затем они вновь пожали друг другу руки, парень запрыгнул на палубу, ловко смотал отданный конец. Взвизгнув стартёром, завёлся дизель, выбросив облако сизого дыма, забурлила вода под кормой. Катер потянулся к выходу из бухты, оставив людей на причале…

Двигатель ровно стучал, даже убаюкивал, но Михаилу было не по себе, он внимательно вглядывался в сизую гладь моря. И вскоре понял, что дурное предчувствие было у него не зря — впереди быстро затягивала небо свинцовая хмарь. Будет заряд. И это — в лучшем случае. Быстро осмотрелся — если унесёт далеко, будет плохо… Надо бы срочно пристать к берегу, лучше зайти в первую же попавшуюся губу… Недолго думая, повернул катер влево, где маячил небольшой островок. Пусть и голый, практически без растительности. Но зато можно бросить якорь и переждать снег и ветер. Катер послушно описал дугу, направляясь к словно обожжённому неведомым огнём берегу. Непривычно для Севера гладкие стены. Без расщелин, выкрошившихся трещин… Сбавил ход, внимательно вглядываясь в уходящую в вышину гладкую стену… А это что? Пещера?! Недолго думая, резко переложил штурвал, направляя катер к ней. Сбросил обороты, давая судну скользить по инерции. Рассчитал верно — перед чёрным зевом катер замер, покачиваясь на спокойной ещё волне. Гулко булькнула вода, принимая небольшой якорь. Цепь ровно загремела, уходя под воду. Есть! Кажется, якорь взял грунт… Корпус качнулся, и цепь зазвенела, натягиваясь. Значит, точно зацепил дно. Теперь только ждать, пока заряд не пройдёт мимо. Пахнуло резким холодом. Мелькнули в воздухе первые белые мухи, и через мгновение сплошная белая стена перед глазами и вой ветра. Как же ему повезло, что успел! Ветер с той стороны острова, и базальтовый массив надёжно прикрывал крохотное судёнышко своей массой. Можно сказать, что вода была спокойной, хотя и качало довольно ощутимо. Но… Парень поёжился, представив, что сейчас творится в открытом море… Спустился в каюту, включил печку. Та защёлкала спиралью, нагреваясь, и повеяло сухим горячим теплом. Забулькал, вскипев, чайник. Сделал себе кофе и пару бутербродов, щедро намазав толстые ломти свежего хлеба маслом и отпилив с трудом от палки сухой колбасы несколько ломтей. Неторопливо жевал, делая маленькие глотки терпкого обжигающего напитка… Ему было как-то не по себе. Можно сказать, странное настроение, и такое же непонятное состояние… Снаружи между тем явно становилось всё хуже. Пару раз катер качнуло очень ощутимо, а вой и свист ветра проник даже сквозь задраенный наглухо металл. Моргнул свет. А это ещё что? Выбрался наружу, и мгновенно продрог — всё тепло из тела мгновенно выдуло, застучали зубы. Да что за чертовщина?! Толстый слой льда на палубе, глубоко осевший корпус… Метнулся в рубку, выдернул из пожарного щитка топор, вновь выбрался на палубу. Бух! Бух! Несколько торопливых, изо всех сил ударов по палубе обухом. Корка льда лопается, давая трещину, затягивающуюся на глазах. Быстро вставить лезвие топора в щель, широкое движение, и отколотая пластина с шипением уходит в воду. Торопливое перебегание на другое место. Снова удары по льду. Скрип скользящего по металлу льда. Кто кого? Стихия или человек? И манящий зев пещеры сквозь белую пелену… Свист стартёра, вздрагивание оживающего дизеля, рокот лебёдки, выбирающей якорь… О том, что пещера может быть мелкой, даже не думал. Или о подводных камнях. С натугой, с трудом глубоко осевший катер двинулся вперёд. И… Мгновенная тишина. Догадался включить прожектор. Тот осветил идеально ровные стены… Военная шахта? Укрытие для подводных лодок?! Слыхал о таких, но никогда не видел… А это что такое впереди? Словно причал, вырубленный прямо в стене… Аккуратно притёр к камню борт. Пронзительно взвизгнули покрышки, прикрученные к бортам вместо стандартных кранцев.[2] Спрыгнул на ровный, словно по ниточке выглаженный базальт, осмотрелся. В свете прожекторов много не различишь, но удалось заметить несколько проходов, вырубленных чуть поодаль в стене… Снова осмотрелся, различил немного впереди аккуратную пирамидку, торчащую из поверхности, перепрыгнул обратно на палубу, ухватил конец, вернулся на причал и обмотал трос вокруг пирамиды. Теперь можно быть спокойным… Ни ветерка, ни волны. Абсолютно ровная чёрная поверхность воды… И передёрнул плечами — ведь такого не может быть… Снаружи — шторм. Причём лютый! А тут… Только сейчас заметил, что лёд, покрывший палубу и надстройку, начал оседать на глазах, рассыпаясь крупными каплями. Тут что, выше ноля?! Спустился в каюту, вытащил из ящика мощный аккумуляторный фонарь, бухту тонкой, но очень прочной альпинистской верёвки, перебросил через себя. Нож всегда на поясе. Пару гранат в карманы. Пистолет тоже в кобуре. Автомат, подумав, решил не брать. Остров гарантированно необитаем. Так что и гранаты тоже лишние… Но — лучше пусть будут. Тяжесть небольшая, не утруднит. Вернулся на берег, осмотрелся снова. Да, ему не показалось. Зияют чёрные проходы. Правда, какие-то непривычные. Ничего подобного он раньше не видел… Не прямоугольные, как принято. И не с острыми вершинами, как на Востоке. Видал такие в кабульских мечетях. Идеальный шестигранник. Даже не слышал о подобных… Перевалился с ноги на ногу, опять словно придавила плечи невидимая, но неимоверно тяжёлая ноша. Мотнул головой, отгоняя прочь наваждение, сделал первый шаг, второй, навстречу центральному из трёх проходов… Луч света выхватил такие же, как и поверхность причала, идеально ровные ступеньки лестницы, уходящей вниз. Тоже шестигранные… А затем вспыхнул на стене первый знак… Рубленые грани. Он никогда не видел ничего подобного раньше. Не буквы и не арабская кручёная вязь. Не иероглифы, виденные им в фильмах. Прямые, чёткие линии. Острые и тупые углы. И — алое свечение очертаний. Будто таблички с надписями «выход» в кинотеатре… А ноги уже сами, помимо его воли, несли человека всё дальше и дальше в глубину подземелья… И всё сильнее разгорающееся сияние непонятных значков на стенах кроваво-алым свечением… Он сделал ещё несколько шагов и вдруг оказался в огромном круглом зале, спиралью уходящем вниз, залитым непонятным свечением. Вдоль стены вилась дорога, ведущая в глубину. Снова придавило и тут же отпустило. Дыхание перехватило от удивления — никогда ни о чём подобном парень даже не слышал! Что за чудеса? И этот голубовато-ровный свет, озаряющий всё вокруг… Толстый слой пыли. Плотно слежавшийся… За годы? Века? Тысячелетия… Ноги, утопающие в ней по щиколотку, словно во мху… Каждый шаг давался с неимоверным трудом, словно пробивался сквозь исполинскую паутину. А свет вокруг становился ярче, и шагать становилось легче. Потом начала исчезать пыль. Вновь на стенах появились знаки, только не алые. А спокойно-синие. Сочные, успокаивающие, несмотря на угловатые очертания. Поднял голову — ничего себе! Однако он уже спустился глубоко. Даже очень глубоко! Намного ниже поверхности моря. И — ни капли влаги. Да люди ли это построили? Но уж явно не нынешние, точнее, бывшие военные… Для чего им так стараться? Ни следов инструментов на стенах. Да и письмена больно странные… Даже на иероглифы из учебника не похожи… И откуда-то пришло ясное понимание — руны. Это руны! Но чьи?.. Ещё и ещё ниже. С каждой спиралью становилось всё легче. Подошёл к краю пути, попытался заглянуть вниз и отшатнулся — внизу ничего было не разобрать из-за яркого света. Фонарь был давно выключен…

— Любопытство сгубило кошку…

Пробормотал себе под нос и присел, зажав уши, — звуки его голоса словно попали в гигантский усилитель. Загрохотали, ударяясь о стены и рикошета от них, будто камни или осколки… Быстрее вниз. Уже не обращая внимания ни на что. Бегом. Изо всех сил… И словно наткнулся на стену, когда вылетел на идеально круглое дно зала со множеством колонн вокруг светящегося прозрачного куба… Виденные уже им раньше символы, складывающиеся в множество надписей… А потом они вдруг исчезли, сменившись картинками, словно в кино. Михаил замер на месте, зачарованно всматриваясь в увиденное, словно статуя, не замечая, как потрескивает вокруг него воздух, сгущаясь и превращаясь в плотный кокон, как шевелятся волосы, трещит статика электричества…

…Двадцать миллионов оборотов планеты вокруг звезды. Ужасающая война людей-ариев против змеелюдов. Подобных первым существ, вся энергия которых была направлена на уничтожение живого. Цивилизация созидателей против мира уничтожителей… Планеты превращались в каменные пояса метеоритов. Схлопывалось пространство-время. Исчезали целые миры и звёздные системы. Мир, существующий на Земле, был практически полностью уничтожен змеелюдами. Но те, кто уцелел, создали этот забытый храм, чтобы рассказать своим потомкам истину. Хотя бы в далёком будущем, но… Коварство змей не знало предела — они создали клонов. Те во всём были подобны ариям, кроме одного — бессознательной целью клонов было уничтожение. И себе подобных, и особенно — ариев. И их потомков. Теперь понятно было, почему схлестнулись в братоубиственной войне две великих нации дважды за век. Ясно, кто противостоит созидающей цивилизации. И — откуда вдруг появилась эпидемия… Прощальный подарок змеелюдов, практически полностью уничтоженных ариями… Но коварство клонов не знало предела. За миллионы лет они смешались с потомками ариев, образовав целые народности. И очень и очень немногие из тех, кто выжил в последней вселенской войне несли в себе достаточно чистую кровь победителей… Михаил очнулся на палубе своего катера. Шторм давно утих, и в металлический корпус, застывший на якоре, мелодично били волны зыби. Как он тут очутился?! Где пещера? Неужели он просто уснул, и всё ему просто привиделось?! Схватился руками за виски, простреленные адской болью, даже застонал, не в силах выносить её. Где же аптечка?! И вдруг всё прекратилось. Только вода заиграла на мгновение всеми красками спектра, и тут же всё прекратилось. Осторожно поднялся с палубы, на которую опустился, не в силах переносить ту боль. Прислушался к себе. Нет. Всё в порядке. Шагнул было к рубке, и его скрутило опять. Едва успел перегнуться через леера, как вывернуло наизнанку. Всё, что он съел до этого, спешило покинуть его желудок, а потом внутри словно что-то оборвалось, и Михаил с ужасом увидел, как из горла хлынула потоком кровь, нечто из оторвавшихся внутренностей сочно шлёпнуло о морскую гладь, и парень потерял сознание… Когда очнулся — лишь багровые пятна на груди напоминали о происшедшем. Чувствовал он себя просто идеально. Ничего не болело. Поднялся на ноги, настороженно оглядываясь по сторонам, и каждую минуту с некоторым страхом ожидая повторения приступа, но ничего не происходило. Дошёл до рубки, но всё же решил пока не отходить от острова, поскольку опасался, что может повториться то, что было с ним перед этим. А в открытом море это равносильно смерти… Лучше подождать хотя бы сутки, и если никаких приступов не будет — осторожно возвращаться к себе… Проверив, держит ли якорь, спустился в каюту, ощутив зверский голод… Торопливо закидывал мясо из банки в рот. Запивал водой из анкера. Только пустые жестянки летели в мусорное ведро. Дзинь! Чав, чав, чав… Осоловело осмотрелся, ничего не понимая, кое-как доковылял до обитого кожзаменителем дивана и рухнул на него ничком. Снова проснулся, и опять за еду. Голод. Лютый, пожирающий его внутренности. Торопливое насыщение, и опять мрак глубокого беспробудного сна… Потом пришло понимание происходящего. Голод от того, что его организм перестраивается. Алтарь ариев, почувствовав достаточно чистого потомка, начал действовать, приходя в рабочее состояние. А затем включился, проделывая то, для чего был создан миллионы лет назад… Заставил отсечь всё ненужное, инородное. Именно это и улетело за борт вместе с грязной кровью змеелюдов. Затем началась глубинная перестройка тела и, главное, мозга. Ещё неделя, и Михаил будет мало напоминать себя прошлого. Запущены цепочки ДНК, составляющие организм парня. Не зря змеелюды так пытались расшифровать геном человека, чтобы уничтожить всякую возможность воскрешения ариев. Ведь, в отличие от ариев, змеи помнили всё, что происходило в глубокой древности, прочно забытой и превратившейся в легенды, сказки и предания. Так вот откуда пришло это изречение — кто не помнит прошлого, обречён совершать одни и те же ошибки… И вот почему исчезла пещера… А вскоре под поверхность воды уйдёт и остров, поднявшийся из морских пучин, когда уловил своими сенсорами появление потомка ариев…