Overlord: Право на жизнь. Том 3

Глава 115

Четвёртое заседание игроков Нового Мира.

— Это вооруженный переворот! — возмущённо восклицал Аларион, без страха глядя на Момонгу, сидящего вроде и не во главе стола, ведь стол был как бы круглым, но всё равно его величественная персона возвышалась над каждым из присутствующих, как и посох в его руках источал миазмы магической энергии, от которых всем игрокам ниже шестидесятого уровня было плоховато.

— Переворот? Правление городов добровольно ушло в отставку. Если не верите, то можете сами посетить города, — спокойно, без лишних эмоций отвечал Предрган.

— А тебя я вообще не спрашивал, — совсем недипломатично ткнув пальцем в сторону Предргана отвечал Аларион, оглядывая других собравшихся. — Вы разве не видите, что творит гильдия Аинз Оал Гоун? Он понимает, что его имбалансное могущество скоро подойдёт к концу и его единоправое господство подойдёт к концу! Именно поэтому Момонга и собирает вокруг себя шестёрок и марионеток! Разделяй и властвуй, метод известный с первых времён! Неужто вы все продадите свою свободу⁈ Не понимаете, что все окажется там, где находится моя сестра⁈

Но как не пытался Аларион нагнести обстановку и выставить Назарик в ещё более худшем свете, этого у него всё равно не получалось. Более того, даже срача поднять не удалось. Все игроки провели в этом мире уже довольно много времени. Каждый из них понял, что происходящее вокруг вовсе не игра, а вполне себе жестокая реальность, где ложью и коварством сильные и циничные прокладывают путь к вершине.

Интриги и заговоры стали нормой, никто из игроков друг другу не доверял. И ничего хорошего от соседей мы не ждали, ведь как пить дать — предадут. В результате этого розовые очки с почти всех слетели, большинство смирилось с таким положением вещей и разве что Королева Львица лишь порой возмущённо пыталась привлечь к проблеме рабства и ксенофобии, за что её прозвали фурриёбкой и наверное были недалеки от правды.

Тем не менее даже она уже понимала, что всем здесь правит исключительно выгода и совесть у каждого из нас давно сдохла. Потому всё реже и реже говорила она, а мы почти не спорили, стараясь отстраниться от эмоций и глядеть в суть первопричин и мотиваций каждого игрока.

— Довольно иронично слышать это от представителя Слейновской Теократии, что развязывает локальные конфликты по поводу и без, — заметил я, отвечая на выпад Алариона.

— Это не доказано. Кроме того Теократия является жертвой. Из-за безумного и жестокого решения были сожжены земли, которые…

— С которых вы не провели эвакуацию, на которых вы разместили чрезмерное количество военного контингента, через которые вы вели диверсионную деятельностью против других государств. Однако гегемонии Теократии пришёл конец. И во многом благодаря Колдовскому Королевству у нас появляется хоть какой-то паритет и уверенность, что ваши писания не вломятся в наши дворцы и не перережут всех, — ответил я, после чего Аларион заткнулся.

Аларион не был искусен в риторике. Как и в целом ему очень не хватало харизмы. Я же вместе с прокачкой прокачивался и вне системы. У меня рос словарный запас, с каждым новым очком я чувствовал себя всё увереннее под чужими взорами и даже получал от этого удовольствия. Да, пожалуй я становился тщеславным и горделивым, но наслаждаясь каждым моментом своего нахождения в центре внимания я получал неподдельное удовольствие, что заставляло выкладывать на все сто.

Добавляем к этому практику и вот Аларион просто заткнулся. Он не мог найти слов, а из-за уверенности в моём голосе впал даже в ступор, не зная что ответить. Но благо ему хватило ума промолчать, ведь единственный ответ, на который он был сейчас способен это что-то вроде «Нет, ты».

В результате очередное наше собрание закончилось фактически ничем и единственной практической пользой было то, что мы могли поговорить здесь лично и обменяться контактами, выстроив новые или укрепив старые связи. В остальном же никакого смысла собрания не имели. Те кто воевал между собой продолжали воевать, надавить на всех и каждого Момонга не мог, ведь ему нельзя было перегибать палку.

Тем временем союз востока креп, а на западе во многом из-за моих действий удалось избежать жесточайшей эскалации конфликта. Теократия очень сильно хотела посеять смуту, заставить нас всех враждовать. Однако после моего одновременного безумного и в то же время весьма благородного решения отпустить Артемиду та в свою очередь тоже сделало несколько шагов назад.

А установив власть над основными туннелями и ущельями гномьих гор Предрган лично дал гарантию, что какие-либо войска будут пропущены через Бронзовые Врата и территории членов нового союза только в контексте ответных действий. В результате война формально продолжалась, но горячая фаза стихла, позволив обеими сторонам оплакать погибших.

Королевство Робл тоже не вело себя активно, захватит себе кусочек королевства Ре-Эстиз, они стали укреплять свои позиции и границы. Их не интересовало мировое господство, как и своё влияние он повысил довольно сильно, став пожалуй ведущей державой. А игроки, что находились там, понимали что лучше не лесть на рожон. Они действовали крайне осторожно, порой даже слишком. Но зато почти не ошибались.

Так или иначе после собрания в центре нашего гигантского амфитеатра, я отправился в свои покои, где уже вовсю работали многие слуги государства Дракенхольдского. Более четырёх сотен квадратных метров было отдано мне и моей свите, но внимания сейчас требовал лишь один.

— Гарет… — вздохнув произнёс я, глядя на юношу, что встал передо мной. — Слушаю тебя. Снова.

— Вам надо освободить Стронофа.

И вновь он завёл одну и ту же шарманку. После моей победы и захвата почти всего Ре-Эстиза у нас было много пленных. По большей части суды мы провели над всеми, но оставались некоторые весьма сложные личности. Кроме того суд у нас был справедливый и смекнув это многие начали искусственно затягивать свои дела. То к присяжным с очередной слезливой историей обратятся, то обвинят какого-то в лжесвидетельствовании. А это всё надо проверять. Проверки порой длятся месяцами, потому что до правды докопаться крайне сложно.

Хотя дело со Стронофым было довольно простым, он в целом был хорошим человеком, все отзывались о нём хорошо, но… была одна проблема, а именно его упёртость. От отказывался признавать преступления короны, не отказался от клятвы и публично называл меня каждый раз мятежником, узурпатором и так далее по списку. А это называется государственная измена, такое прощать нельзя даже ему и вообще стоило его казнить, но… казнить я его тоже не мог, народу не понравится.

В результате он просто сидел в дворянской тюрьме, совершая по две-три попытки бегства в месяц. Гарета же мы удерживать не стали, но в конечном итоге он переметнулся к Назарику. Сначала попытался устроить что-то вроде крестового похода или вылазки за Граалем в гробницу Назарика, после его там отпинали на первом же этаже, ну и поговорив с Момонгой… кажется Гарет понял, что Момонга не воплощение мирового зла, каким его пытается выставить Теократия.

Теперь Гарет тусовался то там, то здесь, словно странствующий рыцарь, который приезжает в бордель и пальчиком грозит «ай-ай-ай, нельзя прелюбодействовать, грех, пожалуйста, не делайте так». По началу это вызывало лишь смех, да и сейчас никто серьёзно его не воспринимает, но стоит отдать Гарету должное — он тоже снискал народную любовь за свою простоту и наивность.

— Как только Строноф признает меня своим королём, так сразу его и отпущу. Потом пусть хоть на другой континент валит. Ну или если он хочет, то я всё ещё согласен дать ему в управление армию для освоения земель и защиты границ. Я ничего личного против него не имею, но с его подходом и отрицания легитимности правительства Дракенхольда… Гарет, ты же сам это понимаешь.

— Один раз. Одно исключение.

— И потом последует второе, третье и четвёртое. Никаких компромиссов. У нас есть закон. Мы им не подтираемся. Тем более в таких довольно однозначных случаях. Всё, Гарет, иди давай, мне надо обсудить важные дела с советниками. У нас тут какой-то первый акт длится, в любой момент какой-нибудь рейдовый босс астероидом на землю упадёт из магического разлома. Надо готовиться, ковать мечи, а лучше отливать пушки.

Собравшись здесь все вместе мы начали обсуждать трёхсторонне сотрудничество, от Момонги присутствовала Альбедо, ну и Предрган тоже здесь был. Назарик обладал огромной мощью, существенно промышленной базой и вообще практически всем, что только можно представить. Однако у него критически не хватало рук, ему нужны были кадры.

И эти кадры предоставляли мы. Южные гномьи города были куда более развиты, чем северные. Они могли обеспечивать оружием, драгоценностями и прочими товарами всех соседей. Дай им помощь магов, доступ к ещё большему количеству ресурсов, к рабам и некоторым артефактам — они станут основной промышленности, после чего потянут за собой вверх и буферную зону.

Дракенхольд также обладал значительными территориями. Их надо было заселить, поля возделать, провести геологическую разведку и начать добывать нефть или что там ещё скрывается в недрах наших земель. Сам я едва справлялся с тем, чтобы не дать экономике схлопнуться. Но если на наш рынок хлынут товары и новые кузнецы… это замедлит темпы развития ремёсел, ведь гномы делают больше, лучше, быстрее.

Однако альтернатив не было, снимались пошлины, заключались новые договора, ведь Дракенхольд в одиночку точно не выживет. Робл хоть и не нападает, как и союз Агранд, с Теократией общей границы нет, но всё это пока что. Сейчас же нужны новые фабрики, новые заводы, новые сталелитейные цеха. Все города надо снабдить мортирами и новым пороховым оружием.

Всё это огромные траты, но власть моя была сильна, послевоенное настроение придавало сил народу и параллельно отстройке города по одному моему приказу будет построено и то, что нужно гномам, дабы им легче было внедряться к нам. Рабочей силы и запала хватало, как и идея возрождения нации становилась лишь сильнее с каждым успехом.

— Надо расширять миграционную политику, — задумчиво произнёс Предрган, когда мы принялись обсуждать мою проблему с крайне малым населением.

— Чтобы бахарутцы приехали сюда, начав навязывать свою веру, когда наша религия ещё не окрепла? Или чтобы зверолюды вытеснили нас, благодаря более сильному семени? Нет, нелюдей у нас и так из-за рабов хватает, пускать их на постоянстве нельзя. Пройдёт меньше полувека, как они сочтут, что раз только они живут на одном из кусков Дракенхольда, значит это их личная территория. Последуют отделения и новые войны. И Теократия этому поспособствует.

— Армия нежити тоже не может здесь помочь. Наши легионы огромны, но они нужны и в других местах. Кроме того нежити свойственно выходить из строя из-за больших нагрузок. Восполнять же потери затруднительно из-за низкого притока скота, — заявила Альбедо, как всегда высокомерно отзываясь о низших расах.

— Ждать пока бабы ещё нарожают, а дети вырастут тоже нельзя. Сдаётся мне нет у нас в запасе годов перед финалом первого акта. Слишком много времени прошло, — добавлял Предрган.

— А есть идеи, что может случиться? — поинтересовался я, вновь подняв излюбленную тему всех игроков: обсуждение замысла первого акта.

— Ветра запада принесут беду, — вдруг раздался ещё один голос, после чего поднялось завихрение и откуда-то появился песок, среди которого за мгновение воплотился Ибн’Аббас. — Извините, что без стука. Не хотел, дабы лишние глаза узнали, что я здесь. Госпожа Альбедо, вы как всегда прекрасны.

И поклонившись той, кто пережала глотку всему Бахаруту, Ибн’Аббас без разрешения сел за стол. Одновременно он демонстрировал и уважение, и абсолютное своеволие. Немудрено, ведь разве кто-то мог призвать его к ответу? Кроме того исходя из имеющихся сведений уровень у него возможно самый высокий среди всех игроков, кроме разве что Момонги и может ещё одного-двух игроков с дальнего востока.

— Вам есть что сказать?

— Холодно нынче в пустыне. Пауки, которые раньше сгорали от одного касания к золотому морю начали ползать в моём доме. Косяки угрей изменили свои пути, начав откладывать икру ещё дальше на западе. Радужные птицы и огненные павлины хворают…

— Какое отношение животные имеют к нашей ситуации? — нахмурился Предрган, который был крайне искушён в технической сфере, но видимо не понимал некоторых банальных вещей в других моментах.

— Дивно, — прыснув произнесла и Альбедо, которую мало интересовало наблюдение даже за низшими расами, что уж говорить про тех, кто был даже ниже них и не нёс никакой практической пользы, просто развлекая султанов.

— Климат меняется? — первым догадался я.

— В точку, мой бледный друг. Меняется быстро. Полтора года прошло. И зима необычайно холодной была, а лето… поднималась ли температура выше двадцати пяти у вас?

— Нет, было в самый раз.

— И почему же может меняться климат? Причин много, но раз мы в мире магии… — Ибн’Аббас сверкнул глазами и на мгновение за иллюзиями я увидел его демонический глаз. — Кажется у вас в академии есть кристалл, что изменял климат?

— Да, но мы его сдерживаем и изучаем.

— Откуда он взялся? Сколько их ещё? И кто их создаёт? Думаю в ответах на эти вопросы и кроется нужная нам истина. И до неё хочется докопаться быстрее нежели станет совсем уж поздно.

Все мы напряглись, каждый подумал о своём. Кто-то размышлял о том как тяжело вести боевые действия в горах. Альбедо сразу вспомнила гильдейские грызёшки за артефакты после рейда. Кто первым убьёт босса, тот заберёт лут. Возможно надо скрыть эту догадку? Или же собрать всех желающих и пойти искать то, чего возможно даже нет?

Однако прежде чем кто-то из нас успел поделиться этими мыслями на всех парах к нам ворвалась Люпус Регина, взбудораженная, лишённая руки и одного глаза. Второй же с лютым страхом смотрел на Альбедо. И не успев ничего сказать она упала лицом в собственную кровь.

Тут же я вскочил, а страх Люпус передался уже мне и усилился в разы. Сердце замерло в ожидании катастрофы.

— Ледяные Клыки, — только и произнёс я, ведь именно в столичной области дежурила Люпус.