Откровение миротворца

Глава седьмая Сгорающие мгновения

(Амархтон, Западные врата)

Воздух над Западными вратами рассёк тяжёлый нарастающий свист.

– Тревога!

И мгновенно тёмная амархтонская ночь ожила. Только что дремавшие у городской стены воины вскакивали и, схватив своё копьё или лук, бросались по каменным ступеням на стены крепости. Бежали десятники, подгоняя бойцов криками «Живей!», «Бегом-бегом!», «Не отставать!». Тормошить никого не пришлось – проснулись даже самые беспробудные храпуны. Каждый, кто минуту назад видел во снах родные края, кто дремал у костра или приглушённо судачил с собратом, не в силах заснуть – все бежали сейчас с раскрытыми ртами, глотая тяжёлый пропитанный пылью и гарью воздух.

– Тревога! Тревога! Все на стены!

Сомнений не было. Враг пошёл на штурм. Если до сего момента даймоны развлекались, отправляя изредка из катапульты за стены крепости каменное ядро, огненную корзину или отрубленную человеческую голову, то сейчас разом заговорили все метательные орудия армии Хадамарта. Не смыкавший глаз принц Этеокл сразу же определил, что даймоны прекрасно осведомлены куда и как бить. Тяжёлые бронзовые ядра летели низко, ударяясь в каменную стену и падая вниз вместе с выкрошившимися осколками. Этеокл не сомневался, что толстые стены выдержат, но ощущение от дрожащей под ногами опоры было угнетающим. Каменные ядра летели выше и, перелетая через стену, падали на городскую площадь, где стояли орудия защитников, тележки с боеприпасами и шатры. Горящие корзины, чертя в ночном воздухе чёрный дымовой след, падали на паласы и складские помещения, где было чему гореть.

– Сигнальщики по местам! Готовь ответный залп! – прокричал Этеокл.

Бить навесом вслепую бессмысленно, но ещё задолго до этого дня Этеокл со стариком Рафаром изобрели нехитрую систему наводки. Для каждой катапульты предназначался свой сигнальщик на крепостной стене, откуда передавал факелом направление и угол стрельбы.

– Натягивай, натягивай, ещё натягивай, – шептал Рафар, лично командовавший метательным орудием.

– Лекаря сюда! Уноси раненых!

Первыми жертвами стали замешкавшиеся на площади воины. Ядра неприятеля, падая на брусчатку, раскалывались, осыпая людей каменными осколками, иные – катились дальше, переламывая ноги или убивая насмерть. Один из камней с оглушительным треском угодил в центральную катапульту – ошмётки дерева и железа полетели в разные стороны. Бронзовое ядро попало в зубец крепостной стены, сметя его начисто вместе с тем, кто за ним прятался.

– Пли!

Разжались натянутые тросы, выбрасывая в ночь круглые ядра. Стрелявшие не могли видеть, какая судьба постигла их заряды, но те, кто стоял на стенах, услышали треск, а затем и рёв даймонов в стане врага.

– Так их! Дави! – с ликование встретили эти звуки воины на стенах.

Перестрелка продолжалась, вызывая ликующие возгласы то с одной, то с другой стороны. Уступая хадамартским орудиям в числе и мощности, катапульты Рафара били точнее и чаще. Осыпая город ядрами и зажигательными смесями, властители тьмы так и не сумели обеспечить своим орудиям нужную точность, но с таким их количеством это было и не особо нужно.

…Этеокла и Дексиола, стоявших на крепостной стене у привратной башни, осыпало каменной крошкой – ядро ударило всего в десяти шагах от них, расколов ещё один зубец.

– Кажется, нам лучше разойтись, – заметил глава лучников. – Если нас обоих накроют, на ком останется крепость?

– На Главке, ясное дело, – ответил принц. – Как по мне, так лучше уж вот так рисковать, чем не докричаться до тебя в нужный момент.

Над головами военачальников с угрожающим свистом пронеслось ещё одно ядро, с грохотом разлетевшись где-то на площади.

– По-моему, они нас заприметили. Сейчас усилят обстрел, – забеспокоился Дексиол.

– Нет, – ответил Этеокл, вглядываясь в стан врага, где виднелись в свете костров толпы нерейцев. – Сейчас прекратят стрельбу и выдвинут штурмовые бригады. Вперёд пошлют, конечно же, людей.

Принц оказался почти прав. Утробный рёв рогов подхватили яростные крики варваров Тёмной долины, ринувшихся на приступ. Ошибся Этеокл только в одном: враг не прекратил стрельбу!

…Отскочившее от стены ядро хадамартской катапульты угодило в толпу осаждающих варваров – рухнуло сразу несколько нерейцев, вопя от боли. Остальных охватил гнев. Но не на своих союзников-даймонов.

– Смерть Сильвире! Смерть захватчикам! Проклятие на весь твой род, рыжая атаманша!

Этеокл молча внимал этим возгласам. Всего полгода назад он бы списал эту волну ярости на одурманивающие чары врага – с одержимыми толпами ему доводилось сталкиваться в Амархтонской битве. Но сейчас он со всей ясностью понимал, что дело тут совсем не в чарах.

Несколько тысяч нерейцев, идущих на безнадёжный штурм, вовсе не были околдованы. Их вели в бой две извечные человеческие стихии войны: страх и ненависть. Страх перед новой властью красных жрецов, витающий над Нереей, вырвал их из родных домов и погнал на верную смерть. И сила этого страха столь велика, что ни один нереец не побежит назад. Он будет рваться вперёд, упиваясь ненавистью к врагу и заглушая ею страх перед своими новыми правителями. Образ Сильвиры-врага стал для народов Тёмной долины злым божеством, обрекающим их на вымирание. Причина этой ненависти таилась не только в их поражении у Драконовых скал или в уничтожении воинами Сильвиры красных драконов, которых нерейцы почитали как богов. Ураган и град, неурожай и мор, падёж скота и налёт саранчи, межусобная резня и вражда с горными племенами – всё это в разумении нерейцев было злобными кознями Сильвиры. И эта яростная убеждённость наполняла сейчас каждого из них, и каждый готов был отдать жизнь во имя мести проклятой владычице юга.

«Они не отступят, а их племена не простят нам их смертей», – с мучительной тоской думал Этеокл, глядя на беснующиеся толпы, неумело ставящие лестницы к стене и гибнущие от давки и даймонских ядер. С тех недавних пор как Сильвира вместо того, чтобы отдать принца под суд, доверила ему командование важнейшей крепостью, он изменился. Перестал мыслить только лишь как военный стратег. И сейчас, глядя на эти орды, он понимал, что вражду между народами не остановить. Даже если силам юга удастся победить в этой войне, вражда с народами Нереи будет продолжаться. Слишком сильный образ врага создал в умах нерейцев Хадамарт.

«Это мы проморгали, проморгали, – подумал принц. – И уже не чары Падшего, а личная ненависть будет превращать мирных нерейских скотоводов и пахарей в жестоких изуверов с пустыми глазами».

– Приказ королевы придётся нарушить, – проговорил Дексиол. – Мы не можем проявлять великодушие к варварам ценой жизни наших бойцов.

– Это не просто великодушие. Это наша стратегия, – беспристрастно ответил Этеокл. – Приготовились! Выливай!

Десятки пар рук ухватили поднесённые заранее чаны, один за другим выливая их на головы ползущим по лестницам варварам.

– Подавай, подавай, подавай, – понеслись сразу же команды.

Вряд ли история войн Каллирои знала другую битву, когда на головы штурмующим лили не кипящую смолу, масло и кипяток, а чуть тёплый, густой и вязкий, но абсолютно безвредный клейстер. Приготовленный в огромных количествах специально для этого боя, теперь он лился потоками на обуянных яростью нерейцев, заливая лица, мгновенно схватывая доспехи из шкур, стесняя движения. Руки соскальзывали с лесенок, варвары съезжали вниз, сбивая собратьев, вскакивали, снова кидаясь на стены, но это приводило только к большему беспорядку.

Штурм крепостей всегда требует больше дисциплины, чем их оборона. Разнородная и к тому же безумная орда нерейцев, зажатая между страхом и злобой, оказалась совершенно непригодной для штурма. Измазанные клейстером варвары бесились, разламывая или сваливая набок лесенки без всякого вмешательства защитников крепости. Под стенами ревели, барахтаясь в клейкой грязи уже толпы варваров, вознося самые лютые ругательства и проклятия. Иные упорно продолжали лезть, подходили новые толпы, но лесенок было не так много, и все они были покрыты стекающей тёплой жижей.

Южан охватило воодушевление при виде захлебнувшейся атаки неприятеля, однако никто не испустил ликующего возгласа – слишком устрашающей была ярость нерейцев, слишком жуткая мощь ощущалась за ними.

Этеокл первым почувствовал приближение со стороны врага страшной силы, и его охватил трепет. На крепость надвигалась такая волна, что принцу стало не по себе от тягостного чувства ответственности за тысячи воинов, которых он вынужден удерживать здесь и пить вместе с ними эту мучительную чашу скорби.

В это время в стане врага вспыхнуло множество огней – багровое пламя взметнулось ввысь сотнями столбов, окатив стены крепости ужасающей магической мощью. Этеокл почувствовал, что, находясь на грани, отделяющей здешний мир от мира преисподней, он утрачивает ясность рассудка…

Среди костров стояли фигуры в красных одеждах с кривыми посохами. Жрецы крови. Много жрецов. Ходили слухи, что в Нерее осталось очень мало настоящих красных жрецов – не больше шести-семи десятков. Если так, то все они были здесь. Явились на решающий бой, принеся сквозь века неугасимую жажду возмездия.

И, вбирая гнев, злобу и ярость беснующихся варваров, они готовили колоссальное заклятие.

– Жрецы… Дексиол, их надо накрыть! Немедленно! – произнёс Этеокл, пытаясь сохранить твёрдость духа.

– Не добьют стрелы… – послышался приглушённый ответ.

– Катапультами…

– Поздно. Не успеть…

Глава лучников смотрел вверх. Этеокл проследил за его поражённым взглядом и…

Над крепостной стеной нависало огромное густое облако, сочившееся кровью, как только что вырванное из живого тела сердце – гибель, помрачающая рассудок. В нём, словно в бредовом видении, плавали облики жутких лиц. Этеоклу почудилось, что весь город окружён сонмищем бессмертных призраков, явившихся за своей законной добычей.

– Слишком поздно. Мы сделали всё, что могли. Прости нас, Всевышний. Мы не можем воевать с этим… –зашептал Дексиол.

Этеокл же, собрав всю силу духа и вложив её в свой командный голос, закричал так, что крик его прокатился над всей встревоженной площадью.

– В укрытия!!!

А через мгновение зловещее облако грянуло кроваво-огненным ливнем, обрушивая огромные капли на крепостную стену и уничтожая на ней всё живое.

***

Ночной город наполнился сонмом звуков. Как по команде в разных концах Амархтона забили тревогу. Ударил боевой колокол на сторожевой башне форта Первой когорты Мегория, поднимая заспанных воинов, откликнулись утробными звуками боевые рожки на заставах, у храмов и домов городских управителей.

– Тревога! Тревога! – раздавались в Тёмном городе крики караульных.

– Тревога! Тревога! Тревога! – голосили дозорные Сумеречного города.

Но в Аргосе их не слышали. Дворец был окутан шумом перепончатых крыльев, свистом летящих змеев и треском вспыхивающих пожаров. Крики дозорных, несущих свой пост на крышах, парапетах и угловых башнях, утопали в этом хаосе. Лучники и арбалетчики беспорядочно метались, спасаясь от сгустков пламени, рассекающих ночь. Пламя таких сгустков уничтожало всё, поедая деревянные навесы, баллисты, за которые так и не успели схватиться дозорные, а те, что успели, сгорели вместе с ними.

Обитателей Аргоса охватили ужас и паника. Крылатые твари, выныривающие из клокочущих туч, ударяющие огненным потоком смерти и исчезающие вновь – это было слишком для простых воинов. Даже очень слишком. И многие падали ниц в суеверном ужасе, решив, что настал день Великого Суда.

…Весь тайный совет во главе с королевой высыпал в коридор. Двое телохранителей стояли с обнажёнными клинками, но бежала к ним одна лишь светловолосая ученица Школы рыцарей.

– Драконы! – закричала она. – Драконы высаживают исторгов с воздуха! Сам Асамар с ними!

Известие оказалось столь нелепым, что даже королева застыла, подозрительно глядя на растрёпанную воительницу.

– Дожили… да что же это… да неужели они и впрямь рассчитывают захватить Аргос с воздуха? – изумился Тибиус.

– Где Филгор? – спросила королева.

– Защищает выход из Башни… и Маркос там. Я возвращаюсь к ним! – отрывисто проговорила Лейна.

Опираясь на резную стариковскую палочку, Калиган быстрыми шагами подошёл к девушке и крепко сжал её запястье.

– Если там Асамар, то Маркосу ты только навредишь… Сильвира, надо уходить из Аргоса. Они пришли за твоей головой.

Королева прислушивалась к лязганью оружия, доносившемуся из коридора, откуда прибежала Лейна. Где-то наверху раздавались дикие крики и визг.

– Прежде всего надо понять что происходит, – Сильвира обернулась к своим рыцарям-телохранителям. – Ларес, Эйен, где остальные охранители? Где начальник стражи Гермий? Где, наконец, все?!

Из дальнего коридора, откуда доносился лязг мечей, раздался чей-то предсмертный вскрик, мелькнули красно-коричневые одежды королевского стражника. Затем всё смолкло. Послышалась тяжёлая нарастающая поступь, от которой повеяло умерщвляющей пустотой.

– Исторги! – закричала Лейна, пытаясь вырваться.

Не отпуская её руку, Калиган решительно зашагал прочь.

– Скорее! Нам не справиться с Асамаром. Надо уходить, пока не поздно…

Королева ринулась следом. Мойрана, Пелей, Тибиус, Теламон и архиепископ Велир поспешили за ней.

– Почему уходить, Калиган? – на ходу спросила королева. – Сколько бы даймонов не высадил Асамар, в казармах Аргоса три тысячи воинов.

– Вот именно, именно, что в казармах, – бубнил себе под нос следопыт, словно разговаривал сам с собой. Он энергично опирался на свою палочку и держал за руку Лейну, как непослушную ученицу, которая может пострадать из-за своей несмышлёности. – А казармы-то у нас где? На первом ярусе. А мы на втором. И это усложняет тактику обороны. Очень усложняет.

В этом приглушённом бубнящем голосе королева ощутила новую угрозу. В самом деле, ведь все войска размещены на нижнем ярусе! Так было заведено уже давно: казармы, приёмные вельмож, комнаты придворных, военачальников, управляющих, дворцовый храм, приёмный зал для торжеств – всё это располагалось на первом ярусе Аргоса. На втором размещались палаты королевы, комнаты старших советников, Криптия, личная охрана владычицы и тронный зал. Третий же ярус с недавних пор был отдан под палаты короля Дарвуса. Там же располагались комнаты для гостей и важных пленников. Каждый ярус разделялся на северное и южное крыло, и связывали эту конструкцию четыре центральные башни. И только в них были лестницы, ведущие вверх и вниз.

Достигнув первой центральной башни, королева мгновенно поняла, в какую ловушку она угодила со своими людьми.

Лестничный ход вверх и вниз был перекрыт толстыми железными решётками. Предосторожность архитекторов на случай вторжения врагов превратилась в мышеловку для обитателей дворца.

Здесь стоял, растерянно разводя руками, начальник стражи, приземистый толстяк Гермий и ученица Калигана Флоя. Было видно, что они только что спорили.

– Гермий! – строго приказала королева, впервые бросив тень подозрения на своего начальника стражи. – Немедленно подними решётку!

Толстяк дрожал, по лицу его сбегали крупные капли пота.

– Рычаги только на третьем… Решётки ставились на случай вторжения снизу, а не сверху…

Теламон шагнул к нему с яростным выражением лица. Давняя неприязнь между главой Криптии и начальником дворцовой стражи вылилась гневным потоком.

– А у кого ключи от комнат с рычагами, а? Кто кроме тебя мог опустить решётки? Отвечай, предатель!

– Я предатель? Я опустил решётки? – сбивчиво забормотал Гермий, но тут же опомнился и заговорил с вкрадчивостью, прерываемой вспышками гнева. – Кто меня обвиняет? Тот, кто последним спускался с третьего яруса! Тот, у кого есть связка отмычек, отпирающих любую дверь во дворце! – начальник стражи указал пухлым пальцем на торчащее из-под нагрудника Теламона серебряное кольцо с ключами.

– Врёт! – выкрикнула Флоя, бросая ненавидящий взгляд на Гермия. – Я следила за ним. Он ходил к Дарвусу. Он с ним заодно!

– Заткнись, девка! – заголосил толстяк, вскинув руки от негодования. – Сиятельная королева, это заговор! Вас предали!

– Это я понимаю, – холодно отозвалась королева. Голова у неё вдруг закружилась, в этот миг ей показалось, что предатели и заговорщики окружают её со всех сторон, и ей уже некому верить.

– Это ты, не отпирайся! – вскричал Теламон.

– Сиятельная королева, взгляните ему в глаза, только взгляните! – воскликнул, всплеснув руками, Гермий.

– А чьи люди контролируют третий ярус? Не Дарвуса ли? – вставил Тибиус.

– Верно! – подхватил Пелей. – Это Дарвус! Ведь его братец – Мелфай, ученик Асамара!

– Дарвус прекрасно знает, кто такой Мелфай, – насуплено вставил архиепископ Велир.

– И, тем не менее, во всём его слушался.

– Только до последнего времени.

– А что это вы заступаетесь за Дарвуса, достопочтенный архиепископ?

– Как ты смеешь, Тибиус?

– Так же как ты, Теламон, обвинять Гермия, который служил стражем Сильвиры ещё тогда, когда ты со складов пшено воровал!

Королева обвела подданных негодующим взглядом. Больше всего она не терпела предательства, и мысль, что из-за одного изменника враг вот-вот загонит её в тупик, приводила её в ярость.

– Калиган, ты же мастер в таких делах, скажи: кто предатель? – проговорила она, с трудом восстановив напряжённую тишину.

Учитель-следопыт сам обводил всех подозрительным взглядом прищуренных глаз.

– Предатель, предатель… не знаю. Чувство такое, что среди нас не один, а два или три предателя… Святые Небеса, мне кажется, что предателем может оказаться кто угодно: хоть моя Флоя, хоть… вы, моя королева.

– Что?! Немыслимо! – воскликнул Тибиус

– Что ты плетёшь, Калиган? – поразился Теламон.

Короткий женский вскрик подобно ливню погасил огонь страстей. Зрящая Мойрана стояла, широко раскрыв глаза, глядя куда-то вверх.

– Искажающий, – вымолвили её уста, и перст указал в потолок.

И тотчас туда полетел кинжал Калигана.

Призрачная, почти невидимая шестилапая тварь бросилась бежать по потолку, по стенам, ловко перебирая конечностями. Вслед ей полетели ножи и кинжалы.

– Не дайте ему уйти! – закричал Тибиус.

Попасть кинжалом в едва видимую тварь, бегущую на высоте в четыре человеческих роста не так просто. Но тут просвистела стрела Лейны, угодив монстру в какое-то уязвимое место, и чудище рухнуло, издав шипяще-визгливый звук. Взметнувшееся в сторону Лейны щупальце отлетело, отрубленное молниеносным взмахом меча Калигана. А через миг Пелей, Тибиус и Теламон вонзили свои мечи в вытянутое тело. Тварь, становясь всё более и более видимой, ещё какое-то время била по полу шестью лапами, вертела двумя щупальцами у несуразной морды, и только когда к мечам сановников добавились клинки двух телохранителей, затихла.

– Ну и пакость, – поморщился Тибиус, брезгливо отряхивая свой меч от зеленоватой слизи.

Королева беспристрастно глядела на убитое чудище.

– Можно представить, что натворят эти монстры во дворце, соберись их тут с десяток.

– Это всего лишь чары внушения, – небрежно проговорил Калиган, озираясь. – Подозрения превращаются в убеждённость, недоверие – во вражду, а неприязнь – в открытую ненависть.

– Потому мы и обвиняли друга в предательстве, – признался Пелей.

– Но решётки-то не тварь эта опустила! – вскричал Теламон. – Мы по-прежнему не знаем, что происходит наверху у Дарвуса.

– Есть только один способ туда пробраться.

Калиган подошёл к узкому окошку у перекрытой лестницы и осторожно в него выглянул.

– Палаты Дарвуса прямо над нами. Флоя, пролезешь?

Девушка с готовностью кивнула.

– Наверх? По гладким стенам? – удивился Пелей.

Но Флоя уже проворно протискивалась в окошко.

– Владычица! Исторги! – сурово произнёс коренастый телохранитель в чёрных доспехах по имени Ларес – второй по старшинству после Филгора.

Тяжёлая поступь уже отчётливо слышалась в дворцовом коридоре.

– Бежим! – крикнул Калиган. – Бегом к тронному залу!

– Почему не в северное крыло? Там есть другая лестница, – забеспокоился Тибиус.

– Думаю, она тоже перекрыта. А в тронном зале – тайный ход, о котором мало кто знает! Ну, живей!

Отряд королевы побежал через широкую галерею с окнами по обе стороны во внутренние дворы. Эта галерея соединяла северную и южную части Аргоса. Дальше шли комнаты вельмож и советников – из открытых дверей то и дело выглядывали изумлённые, охваченные ужасом лица. Одни, как главный казначей, тряслись, другие, как старший посол, размахивали мечом, напялив нагрудник поверх ночной рубашки. «Что происходит?», «Это вторжение?», «Владычица, владычица!» – сыпались тревожные возгласы.

– Во дворце лазутчики! Запритесь в своих комнатах! – кричала на бегу королева. – Не выходите, что бы ни происходило! Доверьте это дело страже!

Она знала, что многие из её придворных, не зажиревшие на начальствующей должности, готовы вспомнить молодость и с воинственным кличем броситься в бой. Но что толку, если в коридорных боях полягут опытные послы, советники, книгочеи, стратеги и изобретатели, учёные и священники – все те, кому предстоит восстанавливать город, если он устоит в войне.

В тронном зале шёл бой. Это было слышно по лязгу клинков и рокочущему рёву. Отряд королевы вбежал в зал, обнажая оружие.

– Силы Небесные! – выдохнул Тибиус.

Около дюжины королевских стражников бились с напирающими кроваво-жёлтыми жилистыми хаймарами. На полу валялись несколько трупов людей и даймонов. Стражники отбивались длинными глефами и алебардами, а твари всё прибывали.

Завидев королеву, хаймары испустили злобный рык и, оставив в покое стражников, помчались на своих мускулистых лапах к лакомой добыче.

– Спасайтесь! – закричал Гермий.

Он уже успел подбежать к трону и повернуть скрытый рычаг. Громоздкое кресло, утробно заворчав, поползло в сторону, открывая узкий лаз в темноту.

– Тибиус, ты первый! Разберись, что происходит в казармах! – успела прокричать королева, после чего её лёгкий одноручный меч с украшенной рубинами рукоятью рассёк шею прыгнувшего на неё хаймара. Стрела Лейны вонзилась в череп другого нелюдя, ринулся вперёд Калиган, упираясь на палочку одной рукой, а другой нанося удары мечом направо и налево. С криком ринулся в бой Теламон и два королевских телохранителя.

– Велир, Пелей, следуйте за Тибиусом! – крикнула королева, отскакивая от нового хаймара, которого принял на себя Ларес. – И Мойрану уведите, слышите!..

– Я не оставлю вас, владычица!

– Пелей, уведи её немедля!!!

Градоначальник послушно схватил за руку Зрящую и поволок к тайному ходу, в котором уже исчезала грузная фигура архиепископа Велира.

– Пелей, берегись!!! – истошно закричал Гермий и со всей силы оттолкнул градоначальника со Зрящей от трона. А через мгновение крик начальника дворцовой стражи утонул в шипении чудовищного магического удара.

От трона дыхнуло преисподним жаром. Прилетевший из дальнего коридора огненный смерч разметал всех: и людей, и хаймаров. Пелея и Мойрану, которых Гермий успел оттолкнуть от трона, подхватило и швырнуло к стене, как сухие былинки порывом штормового ветра…

…Когда королева, поднявшись на ноги, вновь взглянула туда, где прошёлся страшный вихрь, пламя уже стихало, поедая обломки развороченного трона, ковры, сорванные эмблемы и… останки начальника дворцовой стражи, толстяка Гермия. Из оседающего пламени выглядывала только его рука в рукаве с вышитой каёмкой.

Калиган стоял впереди всех, тяжело дыша и сжимая обагрённый хаймаровой кровью меч. Никто не нападал. Замерли стражники. Разом приутихли хаймары, подавшись назад. А с другой стороны в тронный зал величаво-небрежной походкой заходил высокий человек в тёмном волнистом плаще с оружейным чехлом за спиной. Он слегка стряхивал левую руку, будто только что её неловко потянул.

– Драконова Капля. Даже не могу сказать точно, магия ли это крови или хаоса, – произнёс он с учёной задумчивостью. – Так или иначе, но она мне не нравится. Много мощи, мало точности. А без точности никогда не добиться нужного результата, верно говорю, сиятельная королева Сильвира?

Королева смотрела на него, и в памяти её невольно поднималась картина последней встречи с этим человеком у границ Белого Забвения.

«…Мне предстоит последний бой, но если я выйду из него победителем, я утвержу волю свою как закон для самого себя, – вспомнились его прощальные слова. – Я буду сам себе и судьёй, и мстителем. И одна лишь воля моя сможет меня осудить!»

– А ты изменился, – прошептала она. – Тайный глава Жёлтого Змея, консул Хадамарта в Меликерте и Алабанде, советник Тёмного Круга, правитель невидимой империи Кукловод, да ещё и жрец Акафарты… я ничего не упустила, Асамар?

– Ты и до половины не досчитала, владычица остатков Южного Королевства, – не меняя выражения учёности на лице, проговорил мечник-некромант. – Не утруждай себя. В нашем с тобой положении титулы и должности не имеют никакого веса.

– Ты безумец, если рассчитываешь захватить Аргос. Внизу три тысячи воинов.

– Три тысячи испуганных овец, ты хочешь сказать? Третий ярус уже мой, а нижний надёжно перекрыт. Как поведут себя твои вояки, когда узнают, что ты и твои сановники убиты или захвачены в плен?

Королева сохраняла видимое хладнокровие, но понимала, что враг прав. Воинов охватит паника. Хорошо, если Тибиус выжил, а если нет? Они же не знают, что происходит наверху!

– Так или иначе, но у тебя ничего не выйдет.

– Неужели ты думаешь, что я предпринял бы столь сложную атаку, если бы не просчитал всё до мелочей?

– Расчёты тебя не спасут, Асамар. Ты потерял половину своего могущества в тот день, когда Калиган и Маркос раскрыли твоё настоящее имя. Я предполагала, что теперь ты начнёшь действовать открыто. Вот только не думала, что так быстро совершишь свою роковую глупость. Даже без учёта войск на нижнем ярусе, здесь достаточно людей, которые тебя остановят.

– Хотелось бы на это посмотреть, – Асамар окинул пренебрежительным взглядом всех, кто присутствовал в тронном зале.

– Тогда попытайся сделать то, за чем пришёл. Ты ведь за моей головой явился, Нилофей?

Асамар чуть скривил губы.

– Не пытайся меня смутить моим прошлым именем. Вообще, моё прошлое очень поучительно. Я о нём ничуть не жалею. Ведь в конечно итоге именно своему прошлому я обязан тем, что имею сегодня… Да и свою значимость не преувеличивай. Я пришёл не за твоей головой – носи её на здоровье. Можешь даже бежать отсюда, я не буду тебя преследовать. Мне нужна только её голова.

Мечник-некромант указал взглядом на ворочавшуюся в осыпавшейся извести Мойрану. Пелей лежал рядом без чувств.

– Впрочем, вся голова мне не нужна. Достаточно её глаз, языка и ушей. Если отдашь их мне, я немедля покину твоё скучное общество… Кстати, взгляни на это, если рассчитываешь, что твои жеребцы меня остановят.

Он бросил к ногам королевы окровавленный знак с нагрудника Филгора.

Королева поглядела на Мойрану, на торчащую из огня руку Гермия и бросила на Асамара холодный взгляд.

– Падаль. Ты только приблизил минуту своего сошествия в Гадес!

Асамар криво усмехнулся небрежным движением губ.

– А ты только что обрекла на смерть всех этих людей, тогда как могла пожертвовать только одной женщиной. И знаешь, скажу тебе по секрету, я очень рад, что твоя смерть не входит в мои планы. Для развития моей тайной империи, именно ты – наиболее удобная правительница в Каллирое.

Сопровождаемые глухим стуком тяжёлой поступи, в тронный зал один за другим входили могучие исторги в чешуйчатых доспехах.

***

Столбы пламени вырывались из боковых башен Аргоса. Горели брошенные баллисты и знамёна. Огненные струи сбивали лучников с парапетов, иные из них, охваченные пламенем, сами бросались с огромной высоты вниз. Отовсюду раздавались истошные вопли и девчоночий визг – среди лучников было немало и девушек, которых сердобольные военачальники отправили нести дозор на стены и крышу дворца, полагая, что там самое безопасное место.

Иные смельчаки пытались отстреливаться, но толку от беспорядочной стрельбы не было. Сорвавшиеся с дрожащей тетивы стрелы летели мимо, а те, что попадали, соскальзывали с драконьей чешуи.

– Люди-и-и… помогите-е-е… – звал кто-то.

Автолик первым из своего ордена выбежал на крышу, быстро оценивая обстановку, оглянулся на собратьев: их оказалось всего около полусотни.

– Где остальные? Я же приказал всем наверх!

– Решётку какая-то зараза опустила, не успели, – тяжело дыша, ответил Иолас.

– Спускайте верёвки на нижние парапеты. Пусть оттуда залазят.

«Дела плохи. Даже плачевны», – подумал Автолик, глядя на стремительно вырывающихся из туч крылатых змеев, атакующих и скрывающихся вновь.

Этой атаки никто не ждал. И совершенно напрасно. Фортификация Аргоса считалась почти идеальной для отражения внешних атак. Дворец во все века был главной оборонной цитаделью города – именно из-за него Армия Свободы понесла при штурме наибольшие потери. Но с воздуха он оказался уязвим. А замуровав все выходы в подземелья, создав сложную систему решёток, перекрывающих переходы с одного яруса на другой, новые хозяева Аргоса сами себе сделали ловушку.

Об этом Автолик догадался ещё тогда, когда только проснулся в нижних казармах от тревожных криков. И тотчас, не дожидаясь позволения кого-либо из начальствующих в Аргосе, повёл две сотни своих вольных стрелков туда, где их мощные луки были нужнее всего.

– Даймонщина, да их тут как воронья! – разинул рот Иолас. – Десятка три-четыре драконов, не меньше.

– Крылатых змеев, – поправил Автолик, словно наблюдал за экзотическими тварями в мелисском зверинце. Летучие ящеры были локтей пятнадцать в длину, размах крыльев – двадцать-двадцать пять. – Хиловаты для драконов. Похожи на виверн, но гораздо шустрей и пламенем плюются… да ещё и…

Невидимый ураган пронёсся по бойницам настенной галереи, из которой пытались отстреливаться арбалетчики. На миг там воцарилось гробовое молчание, а затем – дикий стон ужаса и топот бегущих ног.

– Импульс Страха, – прошептал Автолик, не скрывая удивления. – Надо же, они и такое умеют!

Змеи или, по крайней мере, один из них обладали мощнейшей устрашающей магией, каковой не владели даже искуснейшие даймоны страха – фоборы. Те могли подавлять своей магией страха лишь выборочно и не всегда успешно. Но от Импульса Страха спасения нет. Вторгаясь в душу жертвы, он мгновенно находит слабину – то особенное, чего человек больше всего боится. Умереть от болезни, потерять семью, утратить веру – любой страх под действием Импульса удесятеряется, наполняя душу таким ужасом, что человек бежит со всех ног куда глаза глядят, нередко при этом сходя с ума.

К Автолику подбежал, размахивая руками, бородатый сотник, командовавший стрелками. До сего момента он без толку метался от одной смотровой башни к другой и только чудом остался жив.

– Т-там, т-там… это, это… – лепетал он, не в силах совладать с ужасом.

– Ты здесь главный? – деловито осведомился Автолик.

– Д-да…

– Не против, если я возьму командование на себя?

– Ага, ага, конечно! – сразу оживился сотник, тряся бородой.

– Вот и отлично. Все в укрытия!!! – закричал Автолик во весь голос. – Вниз! Вниз! Вниз! Вольных стрелков это не касается! – добавил он деловито. – Разбились по пятёркам! Разбежались! Иолас, Клеант – смотровые башни под ваш контроль. Бить тварей прицельно и с чувством… ну, вы сами всё знаете!

Вольные стрелки рассыпались, шурша жёлтыми ворсяными плащами, подбирая себе место для стрельбы, благо, что величественные архитектурные конструкции Аргоса это позволяли. Смотровые, центральные, боковые башенки, настенные галереи, защищённые зубцами парапеты и балконы – даже всей крылатой своры не хватит, чтобы залить всё это огнём.

Снующих тут и там стрелков властители ночного неба заприметили не сразу, хотя всё вокруг было освещено огнём пожарищ. Однако крылатые змеи больше полагались на магическое чутьё, чем на зрение, нащупывая людей по их чувству страха. Перебегающие же вольные стрелки, если и испытывали страх, то какой-то «неправильный». Их кровь была возбуждённой и горячей, а не замедлённой и стынущей.

Первой дала залп пятёрка Иоласа, сразу же всадив две стрелы в бок одной крылатой твари. Этого было достаточно: три самых резвых змея прекратили гоняться за спасавшимися дозорными лучниками и нацелились на более опасных противников.

Автолик сосредоточенно следил за их полётом, натягивая упругую тетиву вишнёвого лука, высотой в человеческий рост.

«Не зная тактики противника, не начинай стрельбу, – это каждый вольный стрелок усвоил ещё в своей первой битве. – Не жди, пока твой командир растолкует тебе куда и как стрелять – действуй на свой страх и риск. Быстрота, ловкость, сообразительность – если не развиваешь эти качества день ото дня, то в сообществе вольных стрелков тебе делать нечего».

Глава Ордена прекрасно понимал, что противодраконья оборона «по-старинке» – бить со всех луков, авось кто попадёт – опорочила себя в самом начале боя. Если можно назвать боем истребление стремительными монстрами мечущихся в ужасе людей. За счёт сравнительно небольшого размера и скорости крылатые змеи были трудной мишенью, вдобавок их чешуя не пропускала почти вертикально пущенные стрелы. Тяжёлые баллисты из-за своей медлительности оказались и вовсе бесполезны.

…Напряжение тетивы. Направление и сила ветра. Угол полёта стрелы. Всё это нужно учесть в течение одной секунды, пока тройка змеев пикирует на группу Иоласа, засевшую у боковой башни. Но важнее всего – уловить и прочувствовать свою цель, и тогда вложить энергию своего рвения к ней в свой выстрел.

Длинная стрела вырвалась на волю с тонким свистом. Став с нею единым целым, Автолик с восторгом ощутил всем телом, как она пронзает шею ведущего змея. Крылатый монстр мгновенно утратил координацию, перекрутился в воздухе и на огромной скорости врезался в крепостные зубцы. Двое его сородичей испуганно взмыли, избегая его участи, но тем самым открыли свои брюшины для луков пятёрки Иоласа.

Мало кто в Каллирое мог похвастать такой слаженностью и точностью стрельбы, как лучники Ордена вольных стрелков. Получив три стрелы в брюхо, один из змеев, оседая, быстро исчез между крыш городских домов, другой, более живучий, полетел в сторону Драконовых скал, роняя вниз капли крови.

– Э-ге-гей! Долетались, твари! – вознеслись радостные крики. – Бей их, братцы! Охота на уток началась!

Но спустя секунду все поняли, что возликовали напрасно. Первые потери властителей неба произошли только из-за неожиданности – эти олицетворения гордости попросту не ждали, что запуганные людишки дадут отпор. Вся стая взмыла в амархтонские тучи, чтобы изменить тактику и ударить с новой силой. Пущенные другими вольными стрелками стрелы вдогонку лишь легко ранили двух или трёх врагов.

– Приготовились! – закричал что силы Автолик. – На месте не сидеть! Манёвр «Разящий Василиск» – уход, перекат, залп, если кто забыл!

Крылатые монстры скрылись из виду, и только напряжённая атмосфера подсказывала, что они где-то рядом и сейчас ударят вновь.

«Кто-то управляет тварями. Перестраивает их, отдаёт приказы. Здесь и неорганизованная стая может натворить бед, а с разумным вожаком…»

От этой мысли Автолику стало жутковато. Он вовремя успел преобразовать свою боязнь в боевой азарт – «Поймай меня смерть!»

Властители неба вылетели со стреловидно сложенными крыльями под невероятно высоким углом. Чтобы выстрелить, надо задрать лук над головой – в условиях, когда на тебя несётся со скоростью брошенного копья крылатая тварь, это равносильно самоубийству.

Автолик отпрыгнул.

Уход, перекат, залп!

Он ощутил, как на том месте, где он был мгновенье тому, разбивается огненный сгусток, вскинул лук и… ощутил, как обжигает макушку ещё один огненный удар неведомо откуда.

Разум ещё не успел осознать происходящего, а тело уже сгруппировалось и откатилось в сторону. Стрела выскользнула из пальцев, уйдя во мрак ночи, но Автолик не испытал досады за этот промах. Слишком сильным был шок от мысли, что он едва-едва не повстречался с вечностью, а многим его соратникам повезло меньше.

Криков боли и предсмертной агонии не было. Магические сгустки убивали мгновенно. Весь участок дворцовой крыши, где находились вольные стрелки, был покрыт оседающими огненными столбами, над которыми взмывали вверх стремительные крылатые губители. Вслед им летели стрелы – Автолик изумился, что ещё кто-то способен стрелять.

Он вскочил, стремглав помчавшись к навесу боковой башни, из которой вовсю полыхал огонь. Здесь шатался на ногах усатый Клеант. Лицо его было сплошь залито кровью, словно в него угодила горсть мелких камешков из пращи, а эту ужасную маску покрывала копоть.

– Они атакуют подвое, – измождённо произнёс он. – Один бьёт, другой выжидает, разя туда, куда ты откатишься… хитры, гадины!

– Но и мы не дурачки, – неунывающе сказал из-за его спины Иолас, глядя на скрывающихся в тучах бестий. – Кажись, четверо из них сейчас получили угощение под чешую.

– Толку-то. Сейчас вынырнут и опять жарить начнут, как кроликов, – бубнил Клеант.

– Кто-нибудь знает, сколько их всего? – спросил Автолик.

– Наш остроглазый Алкман насчитал тридцать восемь, – проговорил Иолас. – Это включая тех, кого мы уже вывели из игры.

Автолик наскоро огляделся. Вдалеке были видны новые воители ордена, взбирающиеся по верёвкам с нижних парапетов.

«Новые смертники, – с тоской подумал Автолик. – Скольких мы уже потеряли? А энергии и магии тварей хватит ой как надолго!»

Он понимал, вернее чувствовал: эти змеи, конечно же, порождения Драконовых скал, но здесь они насыщаются всё той же силой амархтонских туч. Человеческое равнодушие, породившее эти тучи, создаёт для них самую благоприятную среду. Если Хадамарт победит, они, с молчаливого согласия жителей, станут новыми владыками города. Скорее всего, им будут приносить жертвы и почитать их как покровителей…

«О, неужели этот покорный сброд стоит того, чтобы за него умирали мои славные парни!»

– Гляди, кто-то из сильвирских стрелков ещё рыпается, – кинул Иолас.

По крыше короткими перебежками двигались дозорные лучники.

– Вот олухи, я же приказал им убираться вниз! – ругнулся Автолик. – Болван Дексиол, прости Всевышний, что так говорю об учителе, но поставить здесь новобранцев и девчонок…

– Так ведь лучшие сейчас у Западных врат.

– Там-то как раз лучшие не нужны. Лучшие нужны здесь… Рассыпались!!!

Новая атака! Автолик высоко поднял лук, целясь летящему змею в приоткрытую пасть, но тут же понял, что этот выстрел будет стоить ему жизни. Вновь уход, перекат, теперь ещё и с прыжком – залп! Стрела застряла у змея в боку, где торчали ещё две такие же. Пущенная в суете, без сосредоточенности и осознанности стрела не могла причинить могучим крылатым созданиям серьёзного вреда.

И всё же один из змеев рухнул с пронзённой пастью – это кто-то из вольных стрелков совершил то, на что не хватило духу у Автолика – выстрелил вертикально вверх, расплатившись за отважный выстрел жизнью, так как был сожжён ещё до того, как на него рухнуло тело сражённого змея.

Автолик выбирал новую цель, когда неожиданный прилив страха пробрал его до костей. Он застыл на месте, позабыв о кружащих врагах, почувствовал себя в одиночестве – в полном одиночестве, когда все его товарищи полягут в бою, а он останется в живых, словно в наказание за то, что привёл их на смерть. И будет влачить это бремя до конца своих дней…

Ошеломлённый этим неведомым приступом, Автолик чуть было не прозевал очередную атаку. Сбросив с себя оцепенение, он натянул тетиву, целясь в брюхо одной из бестий, как вдруг ощутил проплывающую над Аргосом длинную тень.

Предводитель змеев! Теперь нет сомнений в том, кто управляет этими полуразумными тварями и насылает столь чудовищную магию страха.

Вожак стаи! Его надо убить. Любым способом. Ради такой цели и жизни не жаль!

Автолик выхватил из колчана зажигательную стрелу, поднёс к горящему факелу, брошенному кем-то из дозорных, а затем выстрелил в плывущую под самыми тучами тень.

Вспышка осветила багрового крылатого монстра во всей красе. Он был втрое длиннее других змеев, крылья его не шевелились, он как будто парил в воздухе без всяких усилий, на одной магии, окутанный прозрачной красноватой дымкой. Стрела прошла мимо, но Автолик и не рассчитывал попасть в цель. Почувствовав, что его заметили, дракон игриво развернулся и спикировал вниз. Здесь бы Автолик согласился с Иоласом, что слово «дракон» к этому чудищу весьма подходит.

Одновременно другие змеи начали новую атаку. Тройка крылатых бестий понеслась на Автолика – он почувствовал их прежде, чем увидел.

– Иолас, Клеант, прикройте меня!

Автолик помчался к самому краю крыши и засел там между двух каменных зубцов. Змей-вожак разворачивался с горделивой неспешностью. В стороне посыпались вспышки огненных ударов – вольные стрелки отвлекали змеев на себя.

Пальцы натягивают тетиву до самого предела, напрягая мышцы в плечах, спине и груди. Сердце бьётся неровно, удерживать себя в хладнокровии, глядя в прорези белесых безжизненных глаз, невозможно. Невероятная жуть, вынырнувшая из глубин огненного хаоса в живой мир! Но смотреть в эти глаза надо – чтобы увидеть и осознать свою цель, чтобы стремление к ней накалило стрелу силой отваги, рвения, страсти, чтобы не только попасть в цель, но и поразить её!

«Ближе… ближе… ещё ближе…» – повторяет пульс, удерживаемый с таким трудом. Пальцы начинают подрагивать, желая поскорей спустить тетиву, но нельзя, нельзя… надо подпустить поближе, так, чтобы наверняка!

Дракон приоткрыл узкую пасть для атаки. Пора!

С замиранием сердца Автолик выстрелил, следя за полётом своей стрелы, и сердце его вспыхнуло в радости, когда он увидел, как посланница его лука чётко входит в драконью пасть…

…И преспокойно пролетает дальше, не причинив существу ни малейшего вреда.

Дракон-призрак?! Тот самый, о котором гласят легенды?! Ни меч, ни копьё, ни стрела, ни магия, ни какое-либо другое оружие не причинит ему вреда, ибо у него нет тела! Нет тела, но сам он может убивать кого угодно!

С этой убийственной мыслью Автолик досмотрел, как струя кристального пламени несётся ему в лицо, и, легко оттолкнувшись ногами, полетел спиной вниз.

***

Кто-то самоуверенно и дерзко распахнул двери в королевскую опочивальню. Юный король Дарвус, облачённый в золочёную кирасу, покрытый тёмно-синей, богато вышитой мантией, вздрогнул, но доспехи скрыли его волнение. Хотя, какой смысл бояться одного человека королю, окружённому множеством стражников!

Но этот человек был единственным, кто сейчас уловил его страх.

– Что ты делаешь, Дарвус? Решил поиграть в свою игру? Не много ли на себя взял? – на повышенных тонах заговорил Мелфай, входя в покои. Волнистый плащ зашевелился на образовавшемся сквозняке. Лицо юного мага, мертвенно-бледное, с большими чёрными наплывами под глазами, выражало уверенность в своих силах. Он словно не замечал направленных на него копий и алебард, как если бы находился здесь один на один с королём.

– Игру? Защищать свою жизнь – это, по-твоему, игра? – произнёс Дарвус.

Мелфай медленно подходил к нему. Стражники, не получив никакого указания, продолжали настороженно следить за тайным советником короля.

– Ты и вправду думаешь, что обезопасил себя, сиятельный король? – усмешка искривила губы Мелфая, придав его бледному облику ещё более зловещий вид. – Ты глупец, Дарвус. Ты и понятия не имеешь, с какой силой вздумал шутить. Можешь поставить вокруг себя не пятьдесят, а пятьсот стражников, но и это тебя не спасёт. Спасает тебя только то, что я поручился за тебя перед этой силой. Поручился, заметь, будучи уверенным, что ты прислушаешься к моему совету и прикажешь всем своим людям запереться в комнатах и не выходить из них до самого утра. А что происходит на деле? Твои стражники бьются в коридорах с хаймарами. Хорошо хоть в блокировании ярусов я положился на шпионов, а не на тебя.

– У тебя есть шпионы среди моих людей? – прошептал Дарвус.

– О, святая простота, конечно же есть! Я ещё месяц назад нашёл в твоей свите нужных людей, которые показали мне какие рычаги надо повернуть, чтобы опустить решётки… Однако об этом после. Твоих стражников, устроивших храбрые, но бессмысленные бои в коридорах, надо остановить… – Мелфай замер в десяти шагах от короля, потому как ему в грудь упёрлись две алебарды. – Сделай это немедленно.

Дарвуса сохранял мрачный вид непоколебимого владыки. Выдавала его вздымавшаяся под доспехами грудь – учащённое дыхание. Он боялся. Окружённый своей стражей, придворными и слугами, он чувствовал себя совершенно одиноким.

– Скорее, Дарвус! К чему напрасно проливать кровь верных людей, они ещё нужны тебе для укрепления трона. Падение Сильвиры неизбежно, ты это знаешь. Встань на сторону победителя, пока тебе дают такой шанс…

В глазах короля застывала безысходность, смешанная с жаждой сопротивления той мистической власти, которую оказывал на него брат. Мелко дрожали пальцы, пот проступал на лбу под королевской короной.

– Да-а-рвус, – тягуче протянул Мелфай. – У новой власти есть множество других претендентов на престол. Я не могу поручиться за тебя, если ты на стороне Сильвиры…

За занавесом, скрывающим выход на обширный балкон, послышалась какая-то возня и девчоночий вскрик. Два стражника в тёмных облегающих одеждах ввели, держа за руки, растрёпанную девушку. Её фиолетовая чёлка ниспадала на горящие глаза.

– Флория? – узнал ученицу Калигана Дарвус. – Как ты сюда попала? Что происходит внизу?

– Там… там внизу… королева Сильвира… её друзья, Калиган… они бьются за Аргос, – сбивчиво от сильного волнения заговорила девушка, но тут увидела Мелфая, и тревога её сменилась недоумением. – Что он здесь делает? О чём ты говоришь с нашим врагом, сиятельный король? Это же он – ученик мечника-некроманта Асамара, убийцы Никты!

Мелфай рассмеялся, не скрывая презрения.

– Маленькая шпионка Сильвиры, видать, научилась лазить по стенам, словно муха! Заприте её где-нибудь в сундуке, – бросил он стражникам небрежно.

– Нет! Не сметь! – неожиданно выпалил юный король, будто только что вспомнил, кто здесь настоящий правитель. – Отпустите её. Сейчас же!

Стражники повиновались. Дарвус незаметно испустил облегчённый вздох: до этого момента ему казалось, что все вокруг уже давно подчиняются Мелфаю.

– И что дальше? – насмешливо бросил юный маг.

Дарвус указал на него перстом.

– Арестовать его!

Перемена, произошедшая с Дарвусом, была настолько неожиданной, что Мелфай отскочил только тогда, когда рука одного из стражника коснулась его локтя.

– Ты спятил, Дарвус! Хочешь, чтобы тебя вместе с Сильвирой сожрали хаймары?! Я не смогу тебя защищать…

– Я не нуждаюсь в твоей защите, предатель! – давая волю негодованию и освобождаясь от тяжкого ярма власти брата, яростно заговорил юный король. Глаза его запылали. – Ты враг королевства и мой враг! Взять его!

Выхваченный из ножен чёрный клинок нанёс череду ударов, отбивая алебарды сдвинувшихся стражников, веером прошёлся по выставленным копьям. Потоки тёмной силы, исходящей от чёрного клинка, рассекли воздух.

– А ну назад, мужичьё! Руки поотрубаю!

Стражники переглядывались, осторожно обходя противника с разных сторон.

– Ты глупец, Дарвус, о, какой же ты наивный болван! Признаю, Сильвира умеет вскружить голову высокими идеалами, но ты же не напыщенный дуралей из провинции, мечтающий о славном подвиге! Ты – благородная кровь, твой прадед – мудрый король Геланор, положивший конец бесчисленным войнам…

– …И ввергнувший страну в злобное равнодушие, худшее всяких войн! – выговорил Дарвус в ответ. – Я стыжусь нашего предка, Мелфай. Геланор – последний человек, на которого я бы хотел быть похожим.

– Дурак! Он принёс мир на амархтонские земли! Сорок лет мира, пока не появилась эта южная варварша!

– Сорок лет медленного разложения. Сорок лет скорби гниющих душ, порабощённых чарами амархтонских туч. За этот мир имя Геланора покрыто позором на века – имя худшего короля в истории Каллирои!.. Ты напрасно заступился за меня перед Асамаром. Я – не Геланор. Я никогда не пойду на уговор с Хадамартом и с теми, кто ему служит.

Мелфай держал меч угрожающе вознесённым над головой, но в глазах его больше не было уверенности. Он видел силу, пробудившуюся в сердце старшего брата, и ясно осознавал, что переубеждать его бесполезно. Он бросал косые взгляды вокруг, на выставленные против него острия, и понимал, что от схватки с таким количеством противников предпочёл уклониться бы и сам Асамар.

– Мы же братья, Дарвус, – прошептал он тихо. – Наши пути разошлись, но мы одного родства, одной крови.

Юный король на миг поджал губы и опустил глаза.

– Я помню, брат, – произнёс он, почувствовав на себе изумлённые взгляды своих подданных. Тайный совет сохранил в секрете родство Мелфая и Дарвуса, но теперь о нём узнает весь город. Но страха перед этим Дарвус больше не испытывал. – Единственное, что я могу сделать для тебя, так это сказать: беги, брат. Спасай себя. Может быть, однажды ты одумаешься и поймёшь, что путь, который ты выбрал – это зло.

В первый миг Мелфай хотел броситься назад в двери, воспользовавшись тем, что ему дают уйти, но тут в нём вспыхнула горечь оскорблённого достоинства. Он так долго повелевал братом, а тут, в один миг его власть рухнула, и уже он сам вынужден пользоваться милостью брата! Пришёл страх – от мысли о том, что он ответит Асамару, и этот страх вскипел в злобной смеси с досадой:

– Ну что же, ты сам выбрал судьбу идиота, Дарвус! О Геланоре осталась противоречивая память, но о тебе не останется никакой!

Сделав обманный трюк мечом, будто собираясь броситься в атаку, юный маг вскинул левую руку с синим камнем, концентрируя силы для сокрушительного удара, но в этот миг один из стражников, испугавшись за жизнь короля, метнул копьё.

***

«Вот и всё, Автолик. Конец приключениям, конец бесшабашным подвигам, конец всему», – завертелся в голове водоворот мыслей, уносящий в бездну небытия все надежды, цели, устремления – всё.

Однако отточенным рефлексам было всё равно, что там твердит испуганный рассудок. Тело мгновенно перекрутилось в воздухе, чтобы упасть на ноги, а не на спину.

Глухой удар отозвался тупой болью в правой стопе!

Автолик сразу же подскочил, проверяя целы ли кости. О, хвала небесам, спасибо древним архитекторам, построившим выпирающие стенные галереи! Автолик пролетел всего десять локтей, удачно упал и мог дальше благодарить Всевышнего за сопутствующую ему удачу.

Закинув лук за спину, вольный стрелок бросился на шершавую стену, цепко хватаясь пальцами. Успеть, успеть! Убить призрачную гадину, пока она не истребила всех побратимов!

Легко сказать. Но как попасть обычной стрелой в дракона-призрака? Он дух, и нет в мире оружия, способного поразить бестелесного монстра…

«Нет, нет и нет, быть такого не может! Не может дух изрыгать огонь и холод! Наслать вихрь страха – ещё возможно, но не магическое пламя!»

Ухватившись за край, Автолик подтянулся и взобрался между двух зубцов, откуда упал минутой раньше.

Над Аргосом по-прежнему шёл бой. Теперь крылатые змеи не затягивали с атакой, не ныряли в тучи и не выныривали из них. У них появилось много лёгкой добычи. Вольные стрелки яростно палили в проплывающего дракона-призрака, без толку переводя стрелы, а тот горделиво парил, отвлекая на себя их внимание. Автолик увидел, как он снизился до минимальной высоты в три человеческих роста, окатив кого-то потоком ледяного огня. Обречённый лучник с криком выпустил стрелу в пасть монстру, уверенный, что унесёт в могилу и своего убийцу. Но стрела свободно пролетела сквозь призрачное тело, уносясь в черноту ночи.

Автолик вгляделся в силуэт воспарившего ввысь дракона-призрака. Летел он медленно, едва-едва, и всё же поразительно опережал всех своих быстрокрылых сородичей.

Такого не может быть!

«Нет, всё-таки может. Это время, – промелькнула ослепительная догадка. – Стихия времени – могущественнейшая из стихий, ибо никто и ничто не может тягаться с властью времени. Даже бессмертные. Время всё поглощает, всё растворяет. Если найдётся в мире сущность, способная поставить время себе на службу… Впрочем нет, не найдётся. Время никому не подвластно. Но его можно чуть-чуть перехитрить…»

Вольного стрелка осенило. Никакой это не призрак! Поганый дракон обманывает не время, а людей! Посылает впереди себя свой иллюзорный образ, а уверенность его жертв в том, что они видят настоящего дракона, придаёт ему силы. Причём настолько, что позволяет ему изрыгать огонь из пасти своего иллюзорного двойника.

«Дракон не преступает законы времени! – Автолик на какое-то время поражённо замер. – Это делаем мы сами. Привыкшие терзать себя мнимыми угрозами, страдать от предчувствия беды, когда сама беда ещё очень-очень далеко…»

…Автолик кувыркнулся, откатившись в сторону, и, лёжа на спине, натянул тетиву и выстрелил, ранив в основание крыла покусившегося на него змея. Теперь по сравнению с предводителем-драконом эти крылатые убийцы казались не страшнее обычных сторожевых горгулий.

Тут он заметил, что на крышу Аргоса выбегают воины в тёмно-синих мантиях, вооружённые тяжёлыми арбалетами. Кажется, проснулась гвардия Дарвуса. Слабая поддержка, но хоть что-то.

– Иолас, Клеант, вы ещё живы, отзовитесь! – прокричал Автолик.

Но попробуй найди кого-нибудь в ночном хаосе криков, воплей, треска огня и свиста десятков крылатых ящеров. Иные из стрелков кричали от этого шума, чтобы не сойти с ума. Раздался страшный грохот – рухнула одна из боковых башен, в которой перегорели балки. Пожар за пожаром вспыхивали в смотровых и центральных башнях, в чердаках и в подчердачных помещениях. Стоял страшный запах горелой плоти и серы, кругом всё пылало и трещало.

Бой затянулся. Змеи неистовствовали. Их огненные залпы становились всё слабее, видно, магия их была не беспредельной. От ярости они пускали в ход когти и челюсти, набрасываясь и вжимая несчастную жертву в камень и черепицу. На таких с гиканьем кидались королевские стражники с алебардами, наконец-то получившие возможность вступить в бой. И только незримый сигнал вожака принуждал разъярённых змеев взмывать в воздух.

– Сю-у-да! На по-о-мощь! – орали раненые и просто ошалевшие от ужаса люди.

Магия страха вожака-дракона казалась неистощимой. Неважно сколько воинов ещё поднимется наверх – налётчики непобедимы, пока ими управляет этот монстр.

Автолик опустил лук. И неспешно побрёл вдоль пылающей надстройки, выбирая подходящее место.

«Успокойся. Не гляди вверх, не задирай голову».

Рядом рухнула огненная капля, обрызгав и пропалив плащ.

«Не суетись. Не пытайся выжить. Войди в покой. Отключи все боевые чувства. Забудь, что ты на поле боя».

Над ним разворачивался дракон-призрак, заприметив главного противника, а вольный стрелок в это время вспоминал историю, рассказанную ему отшельником Эфаем в Фаране.

«Одного воина пустыни взяли в плен легионеры тьмы. Его посадили в камеру, чтобы наутро пытать, с целью выведать жилище фаранского отшельника. Он очень боялся пыток, но ещё больше – что может выдать своего учителя. И тогда он вспомнил его слова: «Будущего не существует. Будущее – это иллюзия. Завтра – это пустота. Пребывай в настоящем, наслаждайся каждым мгновением и проживёшь сотню лет в каждой секунде». Осознав это, воин тут же уснул. Когда палач доложил старшему легионеру, что узник преспокойно спит с блаженной улыбкой, тот сам поспешил в камеру, сказав: «Можешь не выдавать свого учителя. Открой мне секрет, как достичь такого хладнокровия, и я освобожу тебя…»

От нового удара за спиной плащ вспыхнул, словно пропитанный маслом. Автолик сбросил его небрежным движением и пошёл дальше.

«Пребывай в настоящем. Будущее – это иллюзия, неважно, что она несёт, беду или радость».

И сейчас, среди смерти и хаоса, чувствуя несущегося на него с вышины вожака-дракона, Автолик понял смысл рассказанной Эфаем истории… И с улыбкой поднял взгляд на летящий в него поток ледяного огня.

– Ты иллюзия, – произнёс он.

И тут же его осыпало иллюзорными безобидными огоньками рассыпавшегося призрака. И только теперь, когда в небе обрисовались контуры настоящего дракона, тогда в мгновение ока Автолик натянул лук, наслаждаясь этим восхитительным мгновением. Мгновением напряжённых мышц, мгновением обострившегося как у орла взгляда, мгновением бьющегося в волнующем трепете сердца, мгновением смертельного риска, от которого вспенилась кровь, мгновеньем борьбы и мгновеньем стремления. Подлинным, прочувствованным мгновением, которое и было его настоящей жизнью.

Дракон пикировал с неуловимой скоростью – быстрее падающего камня. Один миг Автолик следил за ним через наконечник стрелы, впервые за всю свою жизнь не концентрируясь на цели. Её у него не было. Его наполняло лишь идеальное мгновение осознанности.

Стрела вошла в узкую глазную щель монстра за долю секунды до того, как огромная крылатая масса обрушилась на вольного стрелка.