Отказаться от благодати

Глава 4. Гектор

Мы потеряли еще двоих скади в ту ночь. Они погибли на вылазке, и их тела похоронили вместе с телом Аллы у источника племени на следующий день. Почти никто не плакал на похоронах, разве что Эльвира – она была слишком юна и никак не могла смириться со смертью. Целительницы вообще с ней плохо ладили. Элин дар – созидать и лечить, и смерть она всегда воспринимала болезненно. Остро. В отличие от меня.

Люди не всегда умеют плакать, когда больно – иная боль не выходит слезами. А слезы заменяются кое-чем другим – отпечатками где-то глубоко в памяти, маркерами, проявляющимися иной раз неожиданно, в ситуациях, сходных с той, что их породило.

Влад говорил, нужно быть гибким. И избавляться от прошлого, которое тянет ко дну. Я старалась. Говорила себе, что могу быть проще, циничнее. И принимать жизнь такой, какая она есть. Слабые места – это всегда мишень. Только сильные имеют право выказывать слабость.

Эрик имел. И с появлением охотника в доме стал раздражительнее. Особенно, когда Полина настояла на другой комнате для Андрея – более просторной, светлой и, что самое опасное, спальня эта находилась ближе к Эрику.

Брат злился. И злость эту выплескивал в мелочах. Пресный обед. Недостаточно крепкий кофе. Мятые простыни в гостевых. Мало полотенец. Плохо вымытый пол. Он не кричал – в привычку Эрика не входило орать на соплеменников, но иной его взгляд бывал острее брани. От взгляда такого хотелось спрятаться, убежать. Странно, что Полина не замечала этого. Или же не хотела замечать.

– С ней он другой, – сказала Лара, когда я поделилась с ней опасениями. – И готов обвинить каждого, но не ее. Я уже видела подобную историю в атли.

– Она тоже другая с ним. Любовь…

– Глупости! – перебила Лариса. – Любовь – чушь, придуманная для романтичных барышень. Пророчица выбрала сильнейшего, для женщины это нормально. Не будь Эрика, ты знаешь, чью бы постель она согревала.

– Что ты имеешь в виду?

– Полина – умная девочка. И быстро оценила ситуацию, когда вы вернулись в Липецк. Пока не появился Эрик, она спасала Влада. Вспомни.

– Ты – циник, – сказала я, Лара лишь повела плечами.

– Я – реалистка. Чего и тебе советую. Только так можно добиться желаемого. Иначе всю жизнь рискуешь провести в мечтах.

– Влада я люблю за другое. Мне неважно, насколько он кого сильнее, – обижено бросила я и встала.

– Но хочешь ты его именно поэтому, – усмехнулась она.

Наверное, я бы задумалась над ее словами. И, возможно, даже согласилась бы в чем-то – Лара всегда была проницательной, к тому же, для меня ее мнение было важным.

Да, я определенно прислушалась бы… Если бы не чертовы двадцать шесть договоров, которые нужно было проверить! Стопка бумаг высотой с Эйфелеву башню, а еще своды законов, юридические журналы и дэдлайн до утра.

Когда дело касалось семейного бизнеса, Эрик меня не жалел. Антону, конечно, доставалось больше – и работы, и выговоров. Брат щепетильно относился к семейному делу и был строг к каждой оплошности.

Теперь, когда львиная доля внимания Эрика отходила охотникам, Антон просто не справлялся, потому я помогала. Так было и во времена не прекращаемых поисков пророчицы, когда Эрик мог пропадать месяцами, а нам приходилось решать бытовые проблемы.

Мне не было сложно – юриспруденция давалась мне легко. Еще со времен учебы в университете я работала с Эриком – это входило в обучение управления племенем. Бессонные ночи, лампа в тряпичном абажуре, тысячи печатных знаков и простой карандаш. Наспех сколотые на затылке волосы, крепкий чай со сливками. Бутерброды с ветчиной, которые Антон таскал мне с кухни.

Предрассветные разговоры о жизни, когда глаза уставали, и нужно было разгрузить голову.

Те моменты вспоминались с ностальгией, но…

Сегодня совершенно не хотелось работать. В голове образовался кавардак, и мысли разбегались, как тараканы. Хотя, возможно, это и были тараканы – говорят, у каждого их полно. Не то, что бы я относила себя к таким людям, однако…

Поцелуй с охотником вряд ли можно назвать нормальным поступком. И сны о нем – тоже. Если я сошла с ума, желательно диагностировать это пораньше. Вдруг еще есть шанс стать нормальной снова?

Работа всегда помогала поддерживать связь с реальностью.

Мне нужно было набросать черновик составленного иска. Субподрядчик не вложился в сроки и отказывался платить штраф. Иск в суд необходимо было подготовить к утру, а для этого надо проверить договора на отсутствие дыр и обходных путей. Мало ли, где наши юристы могли напартачить. Этот проект сорвал нам крупную сделку.

Я вздохнула и отложила карандаш, которым в задумчивости изрисовала лист бумаги. Ничего страшного, подождет злосчастный иск. Все равно голова варит плохо. Атмосфера в доме не настраивала на сосредоточенность.

С самого утра все говорили о Первых. Шептались по углам, смаковали эту новость, будто вкуснейший эклер. Сплетничали. До паники, конечно, далеко, но… Херсир, Лив, Гарди и, что самое страшное, Первый охотник – Хаук бродили где-то в нашем мире.

Его боялись, каждый задавался вопросом, что делать, когда он придет к скади. И о том, как выжить, если он вдруг появится. Разве можно спрятаться от первого из первых, от того, кого послали сами боги?

Хаук.

Охотник, пришедший с неба, чтобы покарать Херсира – так о нем говорилось в легендах. Что мог сделать обычный хищный против божественного создания?

Чего ждать от остальных? От самого Херсира? От Гарди? От Лив?

И как при этом выжить, если на улицах подстерегают Охотники? Рано или поздно придется выйти, ведь всем нам нужно питаться… Впрочем, не всем. Полина всегда кичилась тем, что сольвейги восстанавливаются сами, и им не нужны ясновидцыв. Удобно. Главным образом, когда хочешь упрекнуть другого хищного в том, что он калечит людей. Нет, не спорю, так и есть, но… Иначе не выжить. Иногда мне казалось, Полина во многом идеалистка и отрицает реалии нашего мира.

Впрочем, ее идеализм к факту прихода Первых относился мало.

Она боялась – это было видно, несмотря на сдержанную мимику и приветливые улыбки. Эрик же был настроен решительно. И весть о приходе Первых воспринял серьезно. Серьезнее, чем кто-либо мог ожидать.

Иначе зачем было приводить в дом ясновидца? В дом, полный голодных, усталых хищных, для которых вопрос пропитания теперь стоял очень остро?

Гектор был невысок и сед. Вроде не старик еще, но волосы почти все побелели, а лоб бороздили глубокие морщины. А взгляд умный и проницательный, будто взглядом он тебя прощупывает, ищет трещинки, зазубринки. Несовершенства.

Я знала о его особом даре – Гектор умел восстанавливать кен после того, как его выпили. А потом управлять жизнью того хищного, который имел неосторожность прикоснуться к нему. Но все же прийти сюда, в дом, полный людей, способных высосать его до капли…

Гектор не нервничал. Во всяком случае, выглядел совершенно спокойным. Сдержано улыбался. Пил чай, комично держа ручку чашки двумя пальцами и оттопыривая мизинец. Он брал печенье из вазочки осторожно, будто оно могло его цапнуть, и откусывал понемногу, тщательно пережевывая и запивая чаем.

Ясновидец смотрелся в нашем доме чужеродным, инопланетным предметом, потому что никогда еще никто из скади не приводил к нам ясновидцев. Влад бы сказал, это тоже самое, что привести корову в дом, забить ее там и приготовить мясо. Цивилизованные люди покупают мясо в супермаркете.

Но несмотря на скованность хищных – все же эта «корова» могла и боднуть – Гектор выглядел доброжелательным. Милым даже. И вел себя исключительно вежливо.

Он говорил. Отвечал на вопросы Полины – бестактные вопросы, злые даже, но ее можно было понять. Полина Гектора не любила с тех самых пор, как он внушением заставил ее взять его кен. Таким образом ясновидец хотел шантажировать Эрика, так как он выпил его дочь, Лидию. После этого Лидия помешалась на брате, каким-то чудным образом представив его своим принцем. Полина в этом раскладе явно мешала, и Гектор постарался ее устранить. Не вышло. Влад помог Полине избавиться от заразы и открыть новый дар.

Некоторые сольвейги оказались лекарями для выпитых ясновидцев. Умели пополнять их жилу и возвращать разум. Наверное, поэтому Гектор улыбался пророчице – ведь она вылечила его дочь.

– Первые опасны не только для вас, – сказал он, ставя чашку на блюдце, а его, соответственно, на стол. При этом умудрился не издать ни звука, будто умению беззвучно ставить чашки он учился с младенчества. – Жертвы будут в каждом из наших видов. Немалые жертвы.

Будут. Среди ясновидцев тоже. Такие, как сам Гектор – умеющие восстанавливаться и калечить нас, хищных. Он, как глава клана, не мог этого не понимать.

– Я пришел просить Эрика приютить моих людей в этом доме.

Я думала, после этих слов Полина его ударит – настолько она побледнела. Но она взяла себя в руки, лишь повернулась к Эрику.

– В нашем доме четыре племени хищных. Четыре! Хищные, которые не имели возможности питаться, как следует. Которые потратили много сил на борьбу с Крегом. С охотниками. Как ты удержишь их от соблазна выпить кого-то из его клана?

Она была права. И говорила сейчас, как Влад – настойчиво и по делу. Наверное, за годы жизни в атли она многому у него научилась…

Странно, что я думаю об этом сейчас, когда нужно совсем о другом. Ревную. Есть ли смысл переживать теперь? У них ничего не будет. Никогда. Полина замужем за Эриком, и этого не изменить. Их брак может разрушить лишь смерть или измена жены. Полина не станет изменять – не из тех женщин, которые…

Почему тогда у меня так ноет в груди, когда Влад на нее смотрит? И почему ноет сейчас, когда она говорит его словами?

– Никто не посмеет, – сдержано ответил Эрик.

Уверенности в его голосе не было ни капли.

– Скади не посмеют, – уточнила Полина. – Если ты прикажешь. Но другие… Атли, альва, хегни. Как удержишь их?

– Захотят защиты, подчинятся! Ясновидцы помогут нам с защитой. Помнится, охотник тоже здесь живет, – осадил ее Эрик.

Это был его козырь – охотник, который жил у нас на втором этаже. Тень, редко покидающая спальню. Бессловесный призрак. Наверное, Андрей боялся Эрика. Или же чувствовал себя неловко в доме, где были ему не рады. В любом случае, видели мы его редко – Полина таскала ему обеды и сидела с ним по несколько часов. Эрик явно был не в восторге от их отношений, но молчал. До сегодня.

Что ж, должна признать, на Полину его слова подействовали. Больше она не возмущалась и глаза опустила в пол. Злилась на Гектора? Наверняка. И я ее понимала: нельзя доверять тому, кто однажды тебя использовал.

Но был ли у нас выбор?

– Я видел Хаука, – сказал Гектор, и мы забыли все, о чем думали до этого. Эрик напрягся и сжал кулаки. Полина побледнела и глаза подняла – огромные, голубые. У нее вообще были очень красивые глаза. Кукольные. Ресницы длинные, густые. И взгляд – детский, наивный почти. Обманчивый такой взгляд. Наивность жизнь из нее выбила.

– Где? – сдавленно поинтересовался Эрик.

– В Подмосковье, – продолжал Гектор, как ни в чем не бывало. Будто бы сказал что-то обыденное, маловажное. Таким тоном обычно делятся последними сплетнями. Вроде как и интересными, но в то же время малозначительными для собеседников. – Там он ищет Херсира. И когда найдет…

– Если найдет, – уточнил Эрик.

– Если не найдет, будет искать тебя.

Эта фраза стала откровением не только для меня. Полина выдохнула с шумом и вцепилась в руку Эрика. Будто он мог опровергнуть эту истину. Нам ее вдалбливали с детства. О том, как стар наш род. Как мы должны гордиться матерью за что, что она принесла в скади древнюю кровь.

Кровь Херсира.

Нам говорили, мама была его прямым потомком. Оттого, наверное, Эрик и верил в Первых. Брат был очень привязан к ней…

И если это правда – а теперь я готова была поверить во что угодно – Хаук придет к нам. От него не спрячешься. И спасения нет. Наверное…

Странно, но мысль эта не вызвала страха. Волнения тоже, разве что… Наверное, охотник будет рад. Тот, который хорошо целуется. Богдан. Хаук ведь придет за Эриком и за мной. А значит, я умру.

Мысль об этом была обыденной, будто одна из тех, которые я думала ежедневно. Проснуться, умыться, привести в порядок волосы.

Позавтракать. Тосты с медом и чай с молоком – я на дух не переносила кофе. Как по мне, горькая темная жижа с неприятным вкусом несколько переоценена. В Лондоне Элен приучила меня к чаю и утренним посиделкам, когда можно, отбросив проблемы и тревоги, просто закрыться в небольшой столовой и шушукаться о своем, девичьем. В столовую завтракать Тамара никогда не заходила, а значит, не могла испортить мне настроение. Потому завтраки я особенно любила.

Когда мы вернулись в Липецк, я полюбила завтракать одна – у себя. Подруг в скади у меня не было, разве что Эльвира. Но мы редко ели вместе – Эля вставала всегда раньше и успевала поесть задолго до того, как у меня начиналось утро. Она была трудолюбива – наша Эля. И оптимистка до мозга костей. Что бы ни случилось, у нее находились идеи, как выйти из ситуации и поднять боевой дух соплеменникам.

Хорошо бы она подбодрила меня сейчас.

Мысль о смерти была тусклой. Серой, я бы сказала. Какой-то оторванной от меня мыслью.

Гектор смотрел на меня изучающе, и это раздражало. Хотелось подойти и спросить, что именно во мне интересует ясновидца, но подойти я не решилась. Было нечто такое, что меня в нем пугало. Не отталкивало, нет. Просто… К пророчицам я привыкла – за время поисков своей «той самой» Эрик приводил их в дом немало. Их дар пугал до чертиков – было страшно, что какая-то из них сейчас откроет рот и заговорит о том, что меня ждет.

В даре предвидения было что-то странное, неестественное. Однако пророков ценили. И Гектор наверняка пригодится нам, ведь придут Первые. Эрик, как хороший вождь, будет использовать все, что у него есть, чтобы сберечь скади. Потому и привел ясновидца.

Влад не обрадовался. Хмурился и ворчал, что это идиотская затея – пригласить их в дом. И что он не ручается за своих людей, тем более в столь напряженное для хищных время. Атли, как и остальные хищные в доме устали и потратили много кена.

– Эрик знает, что делает, – попыталась я успокоить Влада. – К тому же, Гектор здесь, вряд ли кто-то рискнет…

– Рискнут, если прижмет. И я ничего не смогу сделать. Да и не буду делать, если честно. Нельзя приносить еду на стол и запрещать ее есть.

– Это не еда, это…

Я осеклась. Не потому, что стало стыдно, просто мне почему-то представилась девушка, которую лишили кена. Сестра того охотника, Богдана…

– Только не говори, что ты заразилась от Полины ненужной жалостью.

Я покачала головой.

– Нет. Мне, в отличие от нее, нужен их кен. Но Эрик не стал бы приводить их сюда, если бы не был уверен, что альянс с ясновидцами возможен.

– Я уже начинаю сомневаться в адекватности Эрика, – сказал Влад, опираясь на перила крыльца. Двор уже значительно припорошило снегом, а изо рта вырывался густой пар. Ранняя зима выдалась в этом году. – Не удивлюсь, если завтра он приведет в дом охотников.

– Один уже в доме, и привел его ты!

Роберт умел подходить бесшумно, незаметно, отчего я вздрагивала и сразу напрягалась. И страх поднимался, как густой осадок в банке, окрашивая воду темно-бурым. За трусость я себя винила, но поделать с собой ничего не могла – все еще помнила и взгляд его, осуждающий, холодный, и короткую фразу, которую он тогда бросил древнему. Боль – ослепительную, острую. И боль иную, она существовала до сих пор, где-то глубоко в груди, как только я вспоминала о предательстве.

Тогда я была одна, а сейчас нет.

И Влад обернулся к жрецу скади, сузил глаза – едва заметно, но я знала: это не сулит ничего хорошего тому, на кого направлен такой взгляд. Я поймала себя на мысли, что с удовольствием посмотрела бы на их поединок. Особенно на ту часть, где Роб лежит у ног Влада и молит о пощаде.

Впрочем, Роб не из тех, кто станет умолять. Наверняка сдохнет молча, подавившись собственной гордостью…

– Этот охотник прикрыл задницу твоей пророчице, – ответил Влад тихо, на за тихим голосом его пряталась угроза. – А Гектор чуть не угробил ее. Напомнить, как это было?

Уверена, Роберт помнил. И Эрика, которого будто подменили, и растерянную Полину. Ясновидицу, которую Эрик нам представил как свою подругу… Лидию. Сумасшедшая, свихнувшаяся на собственных картинах девица.

В юности я видела ее несколько раз. Она приходила и стояла под дверью, ожидая брата. Влюбленная дурочка, не понимала, какая опасность ей грозит. Эрик рассказывал, она начала рисовать, потому что хотела ему понравиться. И все потому, что Эрик упомянул, как рисовала мама…

Влюбленная дурочка – за свои фантазии она и поплатилась. Эрик не сдержался – выпил ее, а Гектор пришел мстить.

Если бы Полина ее не вылечила, не знаю, что бы с нами было. Скорее всего, Гектор разъярился бы и стал вредить скади. Но Лидия снова здорова, а ее отец здесь, в нашем доме. Скоро приедут остальные – поговаривали, у Гектора немаленький клан. И, наверное, Влад прав: мы слишком вымотаны, чтобы быть уверенными в положительном исходе для любого из ясновидцев.

Кто-то из хищных обязательно сорвется, и тогда у всех будут проблемы.

Впрочем, проблем у нас хватало и без этого. На следующий день ясновидцы въехали в дом – перешептывающиеся, наполненные страхом люди. Манящие люди со сладким, таким нужным, необходимым и таким недосягаемым кеном. Они тащили за собой набитые вещами сумки. Мялись на пороге, боясь поднять глаза. Убеждали себя и друг друга, что Гектор их защитит. Храбрились и обходили хищных стороной.

Я старалась не смотреть в их сторону. Говорила себе, что мне хватит сил – ненадолго, на несколько месяцев. Не стоит думать о том, что на третьем этаже спит легкая добыча. Что я могу войти и…

Я не могла. Гектор, конечно, пугал, но Эрика я боялась больше.

А на следующей неделе снова пришли охотники.