Струи дождя тянулись нитями и, соприкасаясь со стеклом, зигзагами стекали на подоконник. Я завороженно смотрела, как вода струится по стеклу и понимала, что чем больше стою, тем меньше мне хочется домой. Квартира Богдана не нравилась мне, но Хаук не придет сюда убивать. Он объявится там, у меня дома, и теперь уже никто не может назвать фамильный особняк скади безопасным. Даже Эрик.
После разговора с Гарди брат притих. Помог Полине подняться, дал короткие указания Роберту и покинул квартиру. За ним потянулись остальные, и лишь я задержалась ненадолго, словно боялась ступить в новую, опасную и непредсказуемую жизнь. Она и раньше была такой, но сегодня, после слов Гарди что-то бесповоротно изменилось. Щелкнул тумблер в голове, и я поняла, наконец, что умру.
Страх прошелся по коже едва заметным сквозняком и схлынул. По сути, хищные всегда живут в ожидании смерти. Смерть внезапна. Конечно, кирпич никому просто так на голову не падает, но охотники часто появляются неожиданно.
Богдан подошел неслышно и, когда коснулся моего плеча, я вздрогнула.
– Там все уже внизу, – как-то неуверенно сказал он. Я кивнула, не в силах оторвать взгляд от окна. – Ты идешь?
– Иду.
– То, что сказал Гарди… – Он замялся, будто решал, стоит ли со мной об этом говорить, и, когда я все-таки на него посмотрела, сердито подытожил: – Забей!
– Ты о чем?
Ему совершенно не шла злость. И ревность, к слову, тоже. Складка между густыми бровями портила образ, а изогнутые язвительной усмешкой губы превращали лицо в злобную маску. Гораздо приятнее, когда Богдан шутливо улыбается. Говорит фамильярные глупости, иронизирует и подкалывает. Но не сверлит меня взглядом, будто я ему что-то обещала, а затем обманула.
– О нас.
Тот каламбур, который выдал мне Гарди – о нас? Да я ни слова не поняла и готова была согласиться с Владом, что Полина его не долечила. Если бы не внятные мысли, высказанные как бы между прочим, наверное, я бы усомнилась. Однако Гарди выглядел здоровым. И вещал о моей крови, будто это имеет значение.
Имеет, да. Хаук за мной охотится. Наверное, я многое бы отдала, чтобы обменять эту «привилегию» на возможность выжить.
– Не думаю, что мы так важны для истории, – передернула я плечом и отлипла, наконец, от подоконника. Погода на удивление соответствовала настроению – такая же мерзкая и мрачная. Усталая какая-то погода.
Хотелось выть. Влезть под одеяло с головой и плакать в унисон с дождем.
– Мы вообще никому не важны, – ядовито бросил Богдан. – Даже тебе.
– Ты чего? – опешила я.
– Ничего. Идем, а то вдруг твой братец прознает, что мы здесь вдвоем. Скандала не оберешься.
– Уймись, – раздраженно велела я. – Ты знаешь, что я права – всем плевать на нас, даже Эрику. Сейчас каждый думает лишь о том, чтобы выжить.
– Даже ты?
– Я – нет. Я точно знаю, что умру в день, когда придет Хаук.
Папа всегда говорил, что кровь не лжет. Если научится ее слушать, можно познать тайны будущего – того, что предначертано, не переиначишь. До Полины у скади не было пророчиц, но мы выжили. Сохранили одно из древнейших племен, традиции и устои. И теперь я, кажется, поняла, что говорит моя кровь.
– Никто этого не знает, – проворчал Богдан. – Гарди пророчил смерть лишь одному…
– Мне не нужно слов ясновидца, чтобы знать, – усмехнулась я. – Достаточно включить логику. Но ты прав, нам нужно возвращаться в защищенный дом – умирать сегодня я не готова.
Я еще не все дела завершила и попрощаться не успела.
Попрощаться… Не так-то много людей ждут моих прощаний.
Терпеливо дождавшись, пока я выйду, Богдан последовал за мной, хлопнул дверью и повернул ключ в замке. А затем быстро, не оглядываясь, спустился по лестнице.
На улице я, конечно же, тут же промокла. Неведомо зачем отмахнувшись от Роберта, услужливо раскрывшего для меня зонт, быстро направилась к машине Влада. Для обратной дороги решила сама выбирать себе попутчиков.
Обошла Эрика, искрящегося злостью, и странно расстроенную Полину. Не буду к ним лезть, пусть сами разбираются. Скользнула взглядом по фигуре Богдана, который старательно избегал всяческих зрительных контактов со мной, и, наконец, достигла цели. Открыв дверцу со стороны водителя, я настойчиво заявила:
– Выходи, я поведу.
Влад вымотался настолько, что его штормило. Не хватало нам еще аварии для полного счастья.
Он не стал противиться. Устало вздохнул, вышел из машины и пересел на соседнее с водительским сиденье. Отвернулся к окну, прикрыл глаза и отрешился настолько, насколько в данной ситуации вообще можно было отрешиться от мира. Однако, когда на заднем сиденье с размахом расположился Глеб, Влад открыл глаза и устало посмотрел на него в зеркало заднего вида.
– Пересядь, будь другом, – попросил глухо.
– Куда? – растерялся Глеб.
Влад пожал плечами.
– Найди, куда. Мирослав с Алексом остаются в городе по делам, так что подыщи место в другой машине. – Он сделал паузу и серьезно на меня посмотрел. Слишком серьезно – меня даже пробрало. – Нужно поговорить с Дашкой.
И тут у меня резко закончился воздух. Серьезно? Сейчас?! Я же не готовилась. Я вообще и слов-то не помню, которые должна говорить…
Во взгляде Влада читалась требовательность и безаппеляционность. Ну ладно, сейчас так сейчас… Я нервно сглотнула и отвела глаза, чувствуя, как уши стремительно начинают гореть. И угораздило же меня сегодня собрать волосы в пучок!
Я проводила взглядом машину Роберта, проследила, как мокрая и дрожащая Полина уселась на переднее сиденье внедорожника Эрика. Сам Эрик некоторое время задержался под дождем, глядя в небо. Мокрые волосы облепили овал лица и бледные скулы отчетливо выделялись на серой картине мира. Что-то произошло между ними. Что-то уже после излечения Гарди, и это разделило их еще больше. Я смотрела на брата и думала, что так выглядят люди, которые потеряли нечто важное. Настолько важное, что жить без этого если не невозможно, то невероятно трудно.
– Полина чувствует защитника, – пояснил Влад, будто прочел мои мысли. – Опять.
– Защитника атли? – удивилась я.
У всех атли по крови был такой. В давность, о которой молчат их летописи, один из жрецов привязал к каждому члену племени природное явление, которое якобы было призвано защищать. На деле все сводилось к пополнению жилы кеном, что позволяло реже питаться. Полине помогала дождливая погода. После ухода из атли пророчица утратила связь с защитником и вот сегодня обрела снова. Неудивительно, что Эрик злится. Представляю, каково ему сейчас. Ведь это вероятнее всего случилось из-за обмена кеном – сегодняшнего, свидетелями которого стали все мы, и вчерашнего, когда Влад и Полина… кровать… приглушенный свет…
– На деле это нам на руку, зря Эрик бесится. – Влад отвернулся, провожая взглядом черный внедорожник, выезжающий со двора.
– Ты действительно не понимаешь, почему это задевает Эрика?
– Понимаю. Но и ты пойми, не время сейчас для соплей. Даже если…
– Что?
Он вздохнул и снова отвернулся. Откинулся на спинку сиденья, удобно примостив затылок на подголовник, и блаженно прикрыл глаза. Ему отдохнуть бы, а не разговоры разговаривать. Но я также знала, что Влад ни за что не остался просто так поболтать. Значит, нужно обсудить что-то важное.
Я молчала и ждала, когда же он это важное скажет. Но Влад снова меня удивил, резко сменив тему.
– Гарди говорил о тебе.
Я пожала плечами и постаралась сделать невозмутимый вид. Вышло, по-моему, плохо. Пальцы на руках жили какой-то своей жизнью и царапали обивку руля, а уши предательски горели. Скрывать что-то от Влада у меня никогда не получалось, потому пришлось сказать правду:
– Я ничего не поняла.
– А я понял кое-что.
Вот как? Я изумленно на него посмотрела. Что ж, будет интересно послушать.
– Ясновидец говорил, тебя спасет кровь. То, что ты потомок Херсира, уже доказанный факт.
– Вряд ли она спасет меня от Хаука, – мрачно возразила я.
– Не думаю, что речь шла о Хауке.
Пристальный, изучающий взгляд нервировал, и я снова посмотрела на руль, обхватывая его пальцами обеих рук. Прямо перед машиной, перескакивая через стремительно увеличивающиеся лужи, пронеслось трое подростков в широких штанах с неприлично заниженной талией.
– Ты странная в последнее время, – подытожил Влад. – Не хочешь сказать, почему?
Он что, серьезно? После всего… после Эли… После того, как сам буквально прямым текстом сказал, что ему не нужны разговоры…
Разозлиться получилось как-то само, автоматически. Я до этого никогда не злилась на Влада, но, видимо, стресс последних месяцев сказался. Слишком много всего: их ссора с Эриком, угроза, нависшая над нашим альянсом, ясновидцы и охотники в доме, Эльвира, Богдан…
Воспоминание об охотнике натолкнуло на мысль, и я выпалила первое, что пришло мне в голову. Не подумав о последствиях.
– Влюбилась!
И только когда сказала, поняла, что наделала. Но было поздно отступать – Влад явно заинтересовался. Интересно, что он станет делать, если я скажу, что влюбилась я в него? Что с ума по нему схожу и жизни без него не представляю? Мы здесь вдвоем, ключи от машины у меня, и сбежать от разговора не получится.
Странный азарт подстегнул, желание сделать нечто сумасбродное пересилило здравый смысл, я повернулась к удивленному Владу и посмотрела прямо в лицо.
– Что? Считаешь, я не могу влюбиться?
– Нет, почему же… – Он сбился с мысли, и эта его растерянность отчего-то принесла удовольствие. – Можешь, конечно. Просто сейчас слегка не время, не находишь?
– Любовь всегда приходит не вовремя, – пафосно произнесла я. – Настигает неожиданно, и приходится страдать.
– Зачем же страдать? – усмехнулся Влад и скользнул взглядом куда-то влево, будто смутился.
– У нас ничего не получится. Без вариантов.
– Скверно, – кисло подытожил Влад и, казалось, совершенно потерял интерес к разговору.
И тут до меня дошло. Слишком поздно дошло, к слову. И как можно было оставаться слепой так долго? Он знает! Всегда знал. Делал вид, что не замечает, но на самом деле… Кого я хотела обмануть? Влад всегда был проницательным, излишне проницательным, я бы сказала. И о моих чувствах, наверное, в курсе еще с юности. Какая же я дура! Та сцена с Эльвирой – а ведь то была именно сцена, заранее продуманная и отрепетированная – предназначалась для меня. Для единственного зрителя в театре абсурда.
Злость достигла апогея, я до скрипа кожи сжала руль и невозмутимо добавила:
– К тому же, если мы переспим, я умру.
– От счастья? – шутливо поинтересовался Влад, хотя видно было – ему не до шуток.
– Кто знает, – пожала я плечами. – Исследование влияния благодати на нежную жилу хищного провести так и не удалось.
Молчание затянулось секунд на пять, и все эти пять секунд в груди у меня разливалось торжество. Захватил азарт – незнакомое, пьянящее чувство. Да-да, я тоже умею удивлять. И шокировать. Наблюдать, как расширяются от изумления глаза Влада, оказалось безумно приятно. Он что, думал, я ему сейчас на шею кидаться стану с признаниями? Ну уж нет, не дождется. Да если бы не наша дружба и столько лет доверительных отношений, я бы еще после того унизительного случая в спальне все высказала. Или – еще лучше – перестала бы общаться.
– Какие исследования, прости? – хрипло переспросил он.
Я наигранно громко вздохнула и сделала скорбное лицо.
– Влияния благодати, – повторила. – На нежную жилу хищного… хищной. Меня, то есть. Как-то стремно проверять. Вот и приходится ограничиваться поцелуями.
– Он… охотник, что ли?!
– Ну да. Богдан. А ты не заметил? Даже Полина заметила, а она вообще сплетнями редко интересуется.
– Этот наглый тип?! – вспылил Влад, тут же теряя годами тренированную невозмутимость. – Ты в своем уме?
– Он умеет быть очень даже воспитанным, – мило соврала я – этого точно Богдан не умеет. – И целуется хорошо.
– Так, стоп. Я ничего не путаю? Мы сейчас говорим о тебе и том охотнике, который шантажом заставил принять его под защиту, верно? О том охотнике, который привел армию в твой дом?
– И никого не убил, – возразила я.
– Потому что не успел.
– Захотел бы – успел!
– Даша!
– Что – Даша? Ты сам совсем недавно вытащил охотника и поселил в нашем доме, под своей защитой.
– Андрей – другое. Он помогал нам…
– А Богдан помогает мне! Он… понимает меня.
– Подождем, когда он с понимающим видом порвет тебе жилу, – язвительно предложил Влад. – Помнится был уже один такой, понимающий. Если бы Эрик не успел, ты бы погибла.
– Почему ты злишься на меня? – нахмурилась я. – Разве я когда-нибудь возражала против женщин, с которыми общался ты?
– Они не пытались меня убить.
– Они пытались убить других твоих женщин, – выдохнула я. Злость сменилась усталостью – меня никогда не хватало на длительные скандалы. Да и ссориться с Владом не хотелось совершенно. Он, конечно, не идеал галантности, но связывает нас многое. И я не собираюсь терять это из-за пустых ссор. Потому повернулась к нему и накрыла ладонью кисть его руки. – Не волнуйся, Богдан не станет меня убивать. Даже если захочет. Ему это просто невыгодно, Эрик сильнее и сдерет с него кожу в подвале. К тому же, охотникам тоже нужна защита.
– Если Эрик узнает, он убьет и тебя, – проворчал Влад, смягчаясь. На меня все еще не смотрел, но руку сжал, и я сочла это знаком примирения.
– Не узнает, – пообещала, не понимая тогда, насколько коварна судьба. Некоторые обещания ее лишь смешат.
Влад молчал и думал о чем-то своем. И я не знала, о чем дальше говорить, да и стоит ли. Но чувствовала, что домой нам пока не пора, и главные слова еще не сказаны. Не думаю, что Влад попросил меня задержаться, чтобы разузнать о моей личной жизни. Было нечто важнее, но он отчего-то рассказывать не торопился.
– Ты об этом хотел поговорить? О моих странностях? – спросила я, когда молчание начало по-настоящему угнетать.
– Нет. Тем более, я о них не знал, – честно признался Влад.
– Тогда о чем?
– У меня есть секрет. Его, к сожалению, я не могу тебе раскрыть. Не в этот раз.
– Тогда зачем говоришь о нем? – удивилась я.
Действительно, мог бы и промолчать – я бы и слова не сказала. Некоторые вещи должны оставаться в тайне до поры до времени.
– Этот секрет касается тебя. В какой-то мере. – Влад поморщился и пригладил светлые волосы, убирая со лба непослушную прядь. – Кое-что случится… Вернее, вероятно случится – в скором будущем. И ты окажешься в эпицентре, как бы мне ни хотелось тебя оградить.
– Я и так в эпицентре. Забыл, у меня кровь Херсира?
– Верно, – кивнул он. – И нам нужно уберечь людей. Любым способом. Ты, как правительница, должна понимать.
– Я не правительница, – поправила я. – С того самого дня, когда Мартин порвал мою жилу. Остальное – жалкие попытки соответствовать.
– Неважно, какой статус тебе приписывают другие, главное – что внутри. Ты прекрасно справлялась, не хватило лишь опыта. И поддержки. Чем и воспользовался твой жрец. Эрик ставил на тебя не зря. Не думал, что когда-нибудь скажу это, но твой брат не такой уж идиот.
– Приятно слышать столь сомнительный комплимент, – съязвила я. – Помиритесь уже! Не время ссориться, сам сказал.
– Уже, – загадочно ухмыльнулся Влад. – Более того, мы с Эриком пришли к единому мнению на счет того, как стоит поступить.
– У вас есть план! – догадалась я.
– Есть, – кивнул он. – Но рассказывать о нем я не стану. Просто помни: тебя я буду беречь до последнего, несмотря ни на что.
– До последнего ты будешь беречь ее, – возразила я и, наткнувшись на укоризненный взгляд, добавила: – Я не обижаюсь. Понимаю, что она значит для тебя. Делай, что считаешь нужным, любое твое решение я приму.
– Спасибо. – Он сжал мою ладонь, проведя большим пальцем по запястью. До ужаса интимное прикосновение, неужели не понимает, как оно действует на меня? Наверное, следовало вырвать руку, но я не стала. Пусть это мгновение и украдено у судьбы, но в памяти я его сохраню.
До дома мы ехали в полном молчании. Влад дремал, отвернувшись к окну, а я смотрела на освещенную фарами трасу. Дворники методично стирали с лобового стекла потеки дождя, мимо плавно проплывали фонари и редкие встречные машины. Апрель в этом году выдался солнечным и теплым, и только сегодня задождило, напоминая мне, что не стоит сильно радоваться весне. Хаук предупреждал, что придет в мае, но Гарди сказал, охотник явится раньше. Когда? Через неделю? Через день? Сегодня ночью?
Наверное, было неосмотрительно оставаться в городе вдвоем, но Эрик ни разу не позвонил и не выказал беспокойства, потому тревога во мне уснула. Я просто держалась за руль, нажимала педали и втайне мечтала, чтобы дорога никогда не заканчивалась. Вряд ли мне еще выдастся шанс остаться с Владом наедине. Он выглядел трогательно, когда спал – век бы любовалась. И ведь знаю, что не мой, а все равно…
Какая разница, если в груди все еще щемит, когда он на меня смотрит?
К сожалению, доехали мы быстро – не прошло и получаса. Я нашла свободное место для парковки и тронула Влада за плечо.
– Мы дома.
Он неохотно разлепил глаза и молча кивнул.
Первым делом я проверила, как там Алан. Выпроводила из детской обиженную Эльвиру и долго играла с племянником в кубики. В итоге нас окружила свора детворы и забросала смеющуюся меня подушками. Еле успокоила их и разогнала по постелям. Когда, наконец, последний уснул, Алан уже мирно посапывал в кроватке – удивительная способность засыпать посреди общего хаоса. Я пригладила светлые волосы, поцеловала его в макушку и вышла, осторожно прикрыв за собой дверь.
В коридоре Алиса что-то злобно рассказывала одной из защитниц атли. Увидев меня, она нервно улыбнулась и кивнула подруге, которая тут же скрылась за дверью спальни. Мы с Алисой остались одни.
– Презираешь меня? – Она иронично склонила голову набок.
– Нет. Зачем мне это?
Она вздохнула, заправила за уши темные пряди. В каждом движении – пластика и угроза. Думаю, Алиса и убивала так же – грациозно и безэмоционально.
– Почему ты на ее стороне? – спросила она с нескрываемым раздражением. – Эта женщина предала твоего брата!
– Это дело Полины и Эрика, – твердо ответила я. – Только их, и не стоит вмешиваться.
– Я могла бы помочь ему излечиться от этой… болезни, – выплюнула она. – Жутко бесит, когда у таких мужчин есть подобные слабости.
– Это не слабость, это любовь.
– Да брось, какая любовь?! Ты взрослая женщина, и туда же. Эрик – вождь племени, охрененно сильный воин и умный мужик. Понимаю, у всех есть недостатки, у него странная тяга к сольвейгам. Бывает. Пройдет однажды, и ты это знаешь.
– Удивляюсь, зачем говорю с тобой об этом, – устало констатировала я.
– Возможно, ты тоже считаешь, что Эрику нужна другая жена? – Насмешливо поинтересовалась Алиса.
– Ты, что ли? – рассмеялась я. – У Полины, конечно, есть недостатки и немало, но до тебя ей точно далеко. Я прекрасно знаю Эрика и его вкусы. Поверь, ты не подходишь – ни по одному из параметров.
Алиса явно не ожидала от меня такого ответа и на несколько секунд зависла с открытым ртом, чем я немедленно воспользовалась и отправилась к себе в комнату. Только обиженных женщин Эрика мне не хватало!
Марии и Элен в спальне не было, у распахнутого настежь окна меня ждала… Ника. Я настолько растерялась, что застыла в проеме открытой двери с уроненной челюстью.
– Заходи, – приветливо махнула рукой ясновидица, будто к себе меня в гости звала, а вовсе не вторглась в мою спальню. Ника захлопнула окно и аккуратно задернула занавеску.
– Уговорила, – кивнула я и прикрыла за собой дверь.
Она разглядывала меня с бесцеремонным любопытством и молчала, отчего мне стало жутко неуютно и захотелось влезть под одеяло, чтобы укрыться от ее навязчивого взгляда. По-моему, должно быть наоборот, и это она должна от меня прятаться. Этот мир явно заразился безумием!
Я постаралась сделать невозмутимый вид с легким налетом гостеприимства. Вышло, кажется, плохо.
– Ты просто в гости зашла или по делу? – поинтересовалась я, когда надоело ждать ее первого шага. Тут же поняла, что прозвучало грубо, но слово, как говорится, не воробей.
– По делу, – ничуть не смутившись, улыбнулась Ника. – Меня Гектор к тебе послал.
О, ну раз сам предводитель ясновидцев отправил ко мне делегата, значит, все серьезно.
– Он просил научить тебя некоторым тонкостям нашей защиты. Когда придет Хаук, нам придется выйти из дома для того, чтобы сопровождать Гарди. Защитницы должны быть готовы прикрыть.
Я кивнула, позволяя ей приблизиться. Странно, она меня ничуть не боялась, а я тряслась, как осиновый лист на ветру, и желала, чтобы Ника поскорее ушла и оставила меня в покое. Требовательно заныла жила, чувствуя добычу. Венам стало горячо, голова закружилась – то ли от голода, то ли от усталости.
– Ты совсем слаба, – покачала головой Ника. – Питалась, небось, давно?
Еще и издевается! Что бы там ни говорил Богдан, как бы ни называл наш образ жизни, но питаться нам нужно, чтобы дышать. Я не выбирала, кем родиться. Между прочим, чтобы выжить, он согласился на благодать. Но ладно, Богдан, он хотя бы нас ненавидит, но она… Ника живет с Глебом, неужели не понимает, насколько нам необходим их кен?
Ника насмешливой не выглядела, наоборот, на ее лице застыла жалобная маска. Этого еще не хватало – чтобы ясновидцы меня жалели!
– Я в норме, – выдавила я из себя единственную приличную фразу, что пришла на ум.
– Значит так, план такой, – решительно заявила она, – сейчас я показываю тебе нужные трюки, ты повторяешь и стараешься запомнить. А затем ты возьмешь мой кен.
– Прости, что?! – Сказать, что я удивилась – ничего не сказать. У меня от изумления даже щеки занемели и кожу начало покалывать, словно на морозе. – С ума сошла?
– Даша, – вкрадчиво сказала Ника и закатила глаза, будто объяснять мне что-то было выше ее сил. – Сама подумай, ты слаба. Ну чем ты поможешь, когда Хаук действительно придет, если жила твоя почти пуста? А я через пару часов восстановлюсь, мне не привыкать.
Пара часов – это немало. Да мне Богдан голову открутит, если соглашусь! Наверное, будь его воля, он посадил бы меня на безясновидную диету и заморил голодом. Ну а что, вдруг я по волшебству превращусь в человека и меня не нужно будет ненавидеть.
– Нет, – решительно ответила я и на всякий случай отступила от нее на шаг. – Мне хватит кена.
– Из-за Богдана переживаешь? – догадалась она. – Не стоит. Он в курсе.
– Странно, что он позволил тебе вообще об этом заикнуться. Думаю, логичнее было бы приковать тебя к батарее и не пускать ко мне, пока дурь не выветрится.
– Богдан мне не хозяин, – гордо заявила Ника, упрямо вздернув подбородок.
– А он об этом знает? Уверена, он думает, что все вы под его защитой.
– У него сестра погибла, – грустно поделилась ясновидица. – Оттого он такой… Он несчастный, Даша.
– Мне очень жаль его сестру, но я не стану меньше хищной от того, что он мне выскажет.
– Дай ему шанс. Раз уж сами боги вам его оставили.
– Ты о чем? – подозрительно прищурилась я.
– Гарди разве не говорил? – она мне подмигнула. – Тебе повезло с предками, потому ты не умрешь, если вы… – Ника смутилась и отвела взгляд. – В общем, ты поняла.
– Кровь Херсира… – догадалась я. – Так вот о чем он говорил!
Получается, зря Богдан боялся, и я бы не умерла, если бы мы занялись любовью. Забавно. Только мало похоже на правду, особенно, если верить моему опыту. Я помню, что происходит с хищными после контакта с охотниками – насмотрелась в прошлую войну. Перед глазами встал стеклянный взгляд мамы Эльвиры, и разорванная юбка, задранная почти до талии… Секс с охотником – всегда смерть, это непреложная истина. Вряд ли кровь Херсира меня спасет.
Но Ника говорила уверенно, а еще Гарди пророчил…
Бред! И о нем нужно забыть, как можно скорее.
– Неубедительный аргумент, – поделилась я с Никой своими сомнениями.
– И тем не менее, я видела кое-что из вашего будущего.
Я всмотрелась в ее серьезное лицо. Вроде не врет, действительно верит в то, что говорит. Могу ли я поверить? И надо ли оно мне?
– Хорошо. – Я тряхнула головой, пытаясь выбросить порочные и неуместные мысли. – Будь по-твоему. Я действительно давно не питалась, и кена во мне не так уж много, чтобы отказываться от заманчивого предложения. Показывай свои фокусы и покончим с этим.
Ника заговорщически усмехнулась и взяла меня за руку…
…Я лежала на кровати, пытаясь унять сердцебиение. Смотрела в потолок, раскрашенный аляповатыми разводами и улыбалась. Не помню, когда мне в последний раз было так хорошо. По телу разливалась приятная истома, кончики пальцев пощипывало, перед глазами плясали разноцветные мошки, а в жиле плескался кен. Много кена. Какой же он удивительный у этой Ники!
Как она ушла, помнилось плохо. Я опьянела почти сразу, сильно сжала длинные пальцы ясновидицы и, к своему стыду, застонала от удовольствия. На границе сознания мелькнул обрывок памяти: расфокусированный взгляд Ники сосредоточился на моем маникюре, а губы зашевелились, бормоча какую-то ахинею. Я с трудом переносила вид выпитых ясновидцев – на душе тут же делалось скверно, и приходилось устраивать часовые аутотренинги, объясняя себе, что иначе мне не выжить.
В этот раз и объяснять ничего не пришлось: во-первых, Ника сама предложила, а во-вторых, она все равно восстановится. Как там она говорила? Пара часов. Зато мне так хорошо, что хочется смеяться и носиться по комнате, выкрикивая признания в любви всему миру.
Боги, как приятно!
Вообще это несправедливо. Нам, хищным хорошо, когда мы лишаем кена ясновидцев и совершаем, можно сказать, злодейства. А охотники становятся сильнее, убивая нас и злодейства тем самым карая. Кто это выдумал? Боги? Пффф, Влад говорит, их нет давно, и я склонна ему верить. Сколько лет я умоляла этих богов дать мне кусочек счастья. Кусочечек! Ну что им, жалко было, что ли?
Думаю, у богов этого счастья завались! Или было завались, пока они существовали. И раз не прислали ничего, значит…
О чем я думаю вообще?
С третьей попытки у меня получилось сесть на кровати. Я распустила злосчастный хвост и зачем-то икнула. Комната плавно поплыла куда-то влево, и пришлось несколько раз моргнуть, чтобы вернуть ее на место. Состояние было необычным и невероятно упоительным – смахивало на перебор спиртного. Зря я брезговала алкоголем все это время, оказывается, опьянение замечательно глушит всякие переживания. Они отодвигаются на задний план и выглядят мизерными и несущественными.
Итак, что мы имеем. Хаук придет раньше, чем мы ожидаем, то есть на днях. Максимум нам расслабляться неделю или около того. Влад давно знает о моих чувствах, что унизительно, зато у меня оказалась на удивление удобная кровь, и теоретически я могу приятно провести время с мужчиной, который мне нравится. Правда, решаться нужно сейчас. Я себя знаю, как только эйфория от кена Ники схлынет, я ни за что не подойду к Богдану, не говоря уже о том, чтобы сделать ему настолько смелое предложение.
Встала я как-то сразу. Меня качнуло, но я удержалась на ногах, схватившись за тумбочку.
– Спокойно, Даша, – погрозила я пальцем неведомо кому и двинулась к двери.
В коридоре пришлось остановиться – к своему стыду я никак не могла вспомнить, в какую комнату поселила Богдана. Со мной такое случилось впервые, отчего я поникла в замешательстве, пытаясь угадать направление. Вообще, охотники у нас жили на третьем, рядом с кланом Гектора. Некоторые – в правом крыле, соседствуя с племенем хегни. В каком из этих уголков дома обитал Богдан, совершенно вылетело из головы.
Дожилась, Дашка. Потерялась в собственном доме.
Я бы, наверное, еще долго так стояла, если бы добыча сама не вынырнула из-за поворота, оживленно беседуя с Андреем, другом Полины. Я нацепила на лицо премилую улыбку и обернулась к предмету своего совращения.
– Гуляете? – невинно поинтересовалась я, отчего у Андрея удивленно поползли вверх брови.
Богдан, к слову, улыбки не оценил. Наверное, стоило переодеться. И душ принять. Бретельки, чулки, кружева и что там еще положено надевать на подобные операции? Таких мелочей я не продумала, меня толкало на приключения желание – дикое, неконтролируемое. Затащить его на чердак, сорвать одежду и быстрее проверить теорию Гарди и Ники.
Я томно посмотрела ему в глаза и произнесла с придыханием:
– Я соскучилась.
– Ты себя видела? – ледяным тоном осадил Богдан. – Совести нет совершенно.
– Ты чего? – обижено надулась я, но он лишь сузил злые глаза и едко ответил:
– Ничего. Постыдилась бы ко мне сейчас подходить.
– Ника сказала, ты в курсе, – сникла я, постепенно понимая, что раздеть сегодня никого, пожалуй, не получится.
Опьянение постепенно выветривалось, и я медленно понимала, что делаю что-то не то. Правда, до конца осознать, что именно, пока не получалось.
– Это не значит, что я одобряю.
– Знаешь что, – собрав остатки гордости, выдохнула я, – не нуждаюсь ни в твоем одобрении, ни в разговорах. Ты прекрасно знал, кто я и что мне нужно. И больше ко мне не подходи, понял? А когда захочешь поцеловаться, найди себе кого-то… из своего круга.
– Замолчи! – прошипел Богдан. Обернулся, натолкнулся на ошеломленное лицо Андрея, убедился, видимо, что кроме нас, в коридоре никого нет, и прошептал мне в ухо: – Совсем «того»?
Для пущей убедительности он покрутил пальцем у виска.
– На себя посмотри! Трясешься весь от страха. Не бойся, Эрик с женой, ему не до тебя.
– Да плевал я на твоего Эрика! – повышая тон, парировал он.
– Богдан! – осадил его Андрей и попытался между нами встать. – Вы совсем рехнулись, что ли?
– Наше дело, – огрызнулась я, отпихивая его в сторону. Не знает, что ли – когда ссорятся двое, третьему там нет места?
– Вот именно, наше, – согласился Богдан. Схватил меня за локоть и куда-то потянул. Я надеялась, что не в подвал – не помнила, почему, но с ним были связаны плохие ассоциации. Мучили там кого-то, что ли… На ходу он обернулся и пригрозил Андрею: – Скажешь кому, убью.
Ага, убьет, как же! Только обещает.
Привел он меня, к счастью, не в подвал. Балансируя на грани галантности и наглости, втащил по лестнице на чердак, щелкнул выключателем и громко хлопнул крышкой люка.
– Окончательно свихнулась?!
Лампочка качалась, отчего комната начинала медленно, но методично вращаться вокруг меня, вызывая тошноту и обиду. Не хватало опозориться перед ним окончательно. Черт меня дернул вообще выйти из комнаты!
– Мне нехорошо, – предупредила я, чтобы он не сильно удивлялся, если меня вывернет на пол. Закрыла глаза. Помогло – комната перестала вращаться, а тошнота постепенно уходила. Тело окутала предательская слабость, колени подкосились, и Богдан едва успел меня подхватить.
Ни секунды не размышляя, он присел прямо на пыльный пол и усадил меня на руки. Обнимать его было приятно, я уткнулась носом ему в шею и довольно замычала.
– Совсем пьяная, – констатировал он.
– Угу, – подтвердила я и потерлась носом у него за ухом. – От тебя хорошо пахнет.
– Прибить бы тебя… – прошептал он и замолчал. В принципе, я была с ним согласна. Зря я вообще показалась ему в таком состоянии, разве не знала, что у него сестра погибла? То же мне, соблазнительница нашлась!
– Извини. Ну хочешь, я никогда больше не буду? Не стану и все! Вот из принципа. Не злись…
Богдан дышал тяжело и отвечать не торопился. Обнимал меня крепко, впиваясь пальцами в плечо. Злился, но все равно был рядом. Почему?
– Зачем ты со мной возишься? – зевая, поинтересовалась я, укладывая голову ему на плечо. Сидеть бы так вечно!
– Будто непонятно, – буркнул он и поцеловал меня в волосы. От этого почти невинного жеста в груди разразилась настоящая буря. Настойчиво заныла жила. Или то была не она? Я подняла голову, встретилась с теплым взглядом и, не удержавшись, погладила его по щеке.
– Я больше не буду, – клятвенно пообещала и потерлась носом о его нос.
– Ага и помрешь, – насмешливо констатировал он, запуская руки мне в волосы. Офигенное ощущение!
– Хищные могут долго жить без подпитки.
– Но не вечно.
– Вечно не живет никто.
Я сказала это и запнулась. Какая же я дура! Богдан, как и все охотники, проживет долгую жизнь, если повезет, в несколько столетий, ведь к благодати прилагается долголетие. И неважно, можно ли нам любить друг друга, исход один: я состарюсь и умру, а он останется молодым надолго. И это препятствие посильнее несовместимости.
Он молчал и смотрел на меня грустно, и мне казалось, ему самому это долголетие поперек горла стоит. Ну кому захочется прожить жизнь, пусть и почти бесконечную, в одиночестве?
– Ника пояснила мне, что имел в виду Гарди, – попыталась я сменить тему.
– Я понял, что он имел в виду.
От глубокого голоса шумит в ушах, и комната снова кружится. Правда, больше не тошнит, и все, что я вижу – лицо Богдана, все, что чувствую – его руку на своей талии, а вторую на бедре. Мысли путаются, и, прежде чем окончательно вылетают из головы, я ловлю одну из них – самую актуальную сейчас.
Если он понял, то почему медлит?
– Поцелуй меня, – шепчу настойчиво, а затем тянусь к его губам сама, как умирающий от жажды – к источнику. Они у Богдана мягкие, податливые, и я захлебываюсь, пытаюсь влиться в него, впечататься, ощутить каждой клеточкой своего тела. Его пальцы впиваются мне в бедро – до боли, но боли я не ощущаю, лишь животную, дикую страсть. Кусаю его за губу, и он отвечает рычанием.
Это прекрасно! Невообразимо. Именно то, о чем я мечтала.
Мне хорошо, мне так хорошо… Я даже не сразу понимаю, что говорю это вслух. Время потеряло значение, есть лишь я и он, чердак, и больше мне ничего не нужно. Быть желанной, любимой, пусть ненадолго, и пусть большинство этих эмоций – ложь.
Богдан отстранил меня резко, я даже не сразу поняла, что произошло. Он дышал тяжело, прерывисто и смотрел на меня сумасшедшими глазами. Волосы его растрепались, и мучительно захотелось их пригладить, но я не стала. Отчего-то показалось это неуместным.
– Нет! – твердо выдавил из себя Богдан, и эйфория улетучилась еще быстрее, чем пришла. В груди заболело, пульсировало в висках, а перед глазами плыло уже от другого вида опьянения. Он не хочет меня? Или до сих пор считает недостойной, отбросом, который годится разве что для убийства? Конечно, я же совсем недавно совершила то, за что Богдан нас так презирает…
– Почему?
Нужно было это услышать от него. Богдан не станет юлить, как Влад – скажет прямо. За эту прямоту, граничащую с хамством, он мне и нравился.
– Потому что Гарди может ошибаться, – сказал он уже спокойнее. – И если вдруг… ты умрешь.
Так он не презирает меня, а боится причинить вред? Я готова была рассмеяться от радости и зацеловать его до обморочного состояния.
– У нас нет причин не верить Гарди, – улыбнулась я.
– Он был чокнутым несколько тысячелетий, блондиночка. Опасно верить подобным типам.
– Мы тоже чокнутые, раз здесь вдвоем.
– Ты права, – расплылся Богдан в улыбке, целомудренно поцеловал меня в лоб и уложил голову себе на плечо. Пахло пылью и красками, пятно света плавно покачивалось у наших ног, плеча Богдана касалась простынь, накрывающая большой, в человеческий рост, холст.
Мне хотелось говорить с ним – неважно, о чем. Звук его голоса наполнял меня волшебством и радостью. Я не привыкла к такому, но ощущения мне явно нравились.
– Как ты нашел Лив и Гарди? – спросила первое, что пришло в голову.
– Они меня нашли. Ввалились в квартиру посреди ночи, и Лив заявила, что я могу ей помочь. Я не мог упустить такой шанс, это была судьба.
– Ты обещал ей найти Херсира?
– Ну а что мне было делать? Не прогонять же таких гостей. К тому же, тогда я уже понял, что не выживу один. Хаук убивает охотников-одиночек в первую очередь.
– Я рада, что ты пришел к нам, и он тебя не убил.
– У него еще будет шанс, – усмехнулся Богдан.
– Если мы выживем, то обязательно попробуем. Обещай мне!
– Обещаю.
Я уснула у него на руках, и впервые за долгое время спала сладко, как ребенок. В последний раз я так спала еще в детстве, когда родители были живы, а будущее казалось прекрасной сказкой.
Потом я поняла, что сказок не бывает. Но это не значит, что мы не можем их себе придумать.