Глава 30

1 Декабря 1941 года, Москва.

Успел! Я успел вернуться из Крыма до начала битвы под Москвой. Скажу честно, мне просто повезло с тем, что сейчас, на момент проведения этой операции, был 41-ый год, а не 42-ой или тем более 43-ий. Наверно большинство от услышанного начали бы крутить палец у виска, подразумевая, что у меня не все дома. В Крыму я потерял не больше пятой части своей техники и немногим больше людей. Проводи я эту операцию в 42 или 43 году, то хорошим результатом было бы если мои потери не сильно превысили треть от всей техники, а скорее всего достигли бы половины, а то и больше. Во время Курской битвы наши танковые части потеряли до 60–70 % своих машин после боев с немецкими кошками. Сейчас мне противостояли в основном немецкие 37 миллиметровые противотанковые пушки, немного наших 45 миллиметровых, которые не очень сильно превосходили немецкие по бронепробиваемости, а новых 50-ти миллиметровых РАК 38 у немцев было очень мало, и они были достаточно эффективны только против Т-34, а вот КВ практически не брали. (РАК 38 был разработан в конце 30-х годов, после встречи вермахта с хорошо бронированными французскими и английскими танками. К началу войны с СССР в войсках было около 1000 новых орудий и они могли на дистанции в 500 метров пробить в среднем 70 миллиметровую вертикальную броню.) Были еще захваченные немцами наши полковые Ф-22, которые позже наши солдаты прозвали гадюкой, но к моему счастью у Манштейна их было немного. (Я не знаю, сколько в реале было наших трофейных орудий у Манштейна, но учитывая, сколько немцы захватили в начале войны нашего вооружения, они просто должны были у него быть, особенно если учесть, что немцы очень охотно использовали трофейное вооружение.) Именно поэтому мои потери и были такими относительно низкими, и я радовался, что сейчас 41-ый год и у противника еще нет действенных средств борьбы с нашими новыми танками.

К моему возвращению из Крыма, линия фронта проходила под Ленинградом, от Кингисеппа через Лугу и Новгород, а далее в сторону Москвы через Ржев, Вязьму, Калугу, Тулу и Липецк. Более чем полуторамесячная задержка противника под Минском сказалась на скорости продвижения немецких войск и сейчас они были намного дальше от Москвы, чем в реальной истории меня как Носова. Сначала топтание под Минском и лишние потери, затем осенняя распутица почти на месяц задержала вермахт и только сейчас, когда замерзли раскисшие под осенними дождями разбитые танками и тяжелыми грузовиками дороги, немцы, подтянув резервы, с боями двинулись вперёд. В ходе упорных боев им удалось с большими потерями потеснить наши войска и захватить Вязьму и Калугу, образовав Московский выступ максимально продвинувшись до Обнинска. До Москвы оставалось почти 100 километров, но держались Ржев, Можайск и Тула, а Красная Армия, понесшая меньше потерь и лучше вооруженная, встала насмерть и все же остановила немецкое наступление. Наступила напряженная ситуация, когда немцы, не смотря на все свои усилия, не могли продвинуться дальше. Переброшенные ставкой под Москву несколько полков тяжелой артиллерии из центра страны и пара дивизионов новых противотанковых самоходок СУ-76 из Ленинграда парировали все немецкие прорывы, заставляя их умываться своей кровью. Имевшие шестидесяти миллиметровую наклонную лобовую броню и достаточно мощное на данный момент орудие Ф-34, СУ-76 из засад и оборудованных капониров почти без потерь выбивали немецкие танки и срывали немецкие наступления, а кроме них по наступавшему противнику били тяжелые орудия. Немцы сосредотачивали в образовавшемся выступе свои силы, подтягивая туда резервы для последнего и решительного рывка на Москву. Согласно данным нашей разведки немецкое наступление для захвата Москвы должно было начаться 10 декабря.

После возвращения из Крыма нас с Мехлисом сразу вызвали в Кремль. В общем наша деятельность была признана хорошей, даже мои репрессии против крымских татар были признаны обоснованными. К моему удивлению Мехлиса пока оставили с моим корпусом, и поставили нам новую задачу. К 7 декабря весь корпус должен был прибыть в Москву. Там нас уже ждали 30 новых КВ, вместо оставленных нами в Крыму, а кроме них еще два дивизиона новейших противотанковых самоходок СУ-76 вместо потерянных нами в ходе крымской операции Т-34. В принципе такая замена была адекватной, хотя вместо потерянной полусотни тридцатьчетверок я получал всего 36 самоходок, и специфика их применения была немного другой, чем у танков. Согласно плана генштаба, к которому я не имел ни малейшего касания, мой корпус должен был встретить главный удар немецких войск от Калуги и Вязьмы у Обнинска. Моя задача была встать насмерть и держать позиции, приковав к себе весь немецкий ударный кулак перемалывать его в встречном бою. Как только немцы основательно ввяжутся в сражение и введут в действие все свои резервы, в этот момент две наши армии ударят от Ржева и Тулы на Вязьму и Калугу с задачей выйти в итоге к точке между Вязьмой, Калугой и Рославлем и тем самым окружить всю немецкую группировку штурмующую Москву.

10 Декабря 1941 года, Обнинск.

В семь часов утра загрохотала немецкая артиллерия, обрушила на наши позиции море огня. Артподготовка продлилась целый час, смешав наши позиции с землёй. После этого немецкие войска в предрассветном сумраке пошли в атаку. Ожидая немецкий артудар и не желая нести бессмысленные потери, я приказал отвести все войска с линии обороны. Основная часть наших оборонявшихся войск, которых мы должны были сменить, отошли еще ночью, оставив в окопах только небольшие отряды, которые должны были обозначить в них наше присутствие. За полчаса до начала немецкого обстрела отошли и они, оставив все окопы совершенно пустыми. Сами они, пройдя через расположение моего корпуса, который занял оборону в пяти километрах позади линии нашей обороны, стали отходить дальше в тыл, где должны были немного отдохнуть и пополнится. Я приготовил немцам классический огневой мешок, перегородив им дорогу на Москву и сосредоточив свою всю свою артиллерию неподалеку. Самоходки и Т-34 перекрыли самые удобные направления обхода дороги и укрылись в складках местности. Позади перегородивших дорогу частей стояли два батальона КВ, и еще один был в резерве. Пройдя без малейшего сопротивления наши покинутые окопы, немцы двинулись дальше и напоролись на засаду. Три дивизиона УСВ, расположившиеся в полукилометре за линией обороны, открыли прицельный огонь по немецким танкам, которые двигались впереди наступающих цепей. Встретив сопротивление, немецкие танки стали расползаться по полю, а следом за ними и немецкая пехота с бронетранспортерами. В бой вступала новая противотанковая артиллерия моего корпуса, по мере подхода к ним немецких танков. Всё больше немецких войск втягивалось в бой и спустя два часа, когда перед позициями корпуса скопилось достаточно немецких войск, по ним ударили грады, превращая немецкие позиции в подобие лунного пейзажа и одновременно с этим заработала и вся артиллерия и минометы. Десять минут огненного ада и через позиции моей пехоты вперед рванули два батальона КВ. На достаточно ограниченном участке в три километра, 60 тяжелых танков при поддержке многочисленных бронетранспортеров с пулеметами двинулись не спеша вперёд, добивая уцелевших немцев. Танки то и дело делали короткие остановки, стреляли из орудий и двигались дальше, а пулеметы бронетранспортеров работали прямо на ходу и в этом им помогали самозарядки и автоматы десанта. Пройдя через передовые части противника, КВ с десантом ввязались в бой со вторым эшелоном немцев и медленно, но верно стали теснить их назад. В это время свой бой вели и Т-34 с самоходками. Немцы двинулись и в их направлении, и им пришлось самим вести с противником бой. С места, в оборудованных специально для них капонирах, они вели прицельный огонь по немецким танкам. К вечеру мы выдавили немцев назад к Обнинску, но штурмовать его с ходу не стали.

Пока мой корпус бодался с ударным кулаком гитлеровцев, в 9 часов утра под Ржевом и Тулой загрохотала наша тяжелая артиллерия и спустя полчаса интенсивной артподготовки вперед пошли армии Жукова и Рокоссовского. Хотя основные силу противника находились под Обнинском, но и тут движение наших армий не походило на прогулку. Завязавшиеся тяжелейшие бои с моим корпусом не позволяли немцам снять свои части в помощь оборонявшимся от двух других наших армий. Фон Бок не разрешал своим войскам отступать и в результате вечером следующего дня армии Жукова и Рокоссовского соединились километрах в 50 позади Калуги, при этом отбив у немцев Вязьму. В образовавшемся котле оказалось около 300 тысяч немецких солдат и офицеров. Практически все немецкие танки к этому моменту были выбиты, а наши бойцы спешно готовили оборону, сосредоточив у дорог сильные противотанковые группы из артиллерии и танков. Осознав в какое положение он попал фон Бок приказал деблокировать попавшие в наш котел части. Завязались ожесточенные бои и оставив у Обнинска небольшой заслон, который должен был держать засевших в нем немцев, остальные части корпуса ударили на Калугу. В течение недели котел был разрезан на четыре отдельные части, но наиболее ожесточенные бои шли именно в Калуге, которая стала прообразом Сталинграда, которого я надеялся здесь не будет. К 20 декабря немецкие части в котле стали сдаваться, а наши армии двинулись дальше на Запад выйдя к 25 декабря к Смоленску. А 27 декабря маршал Маннергейм отправил к нам своих официальных представителей для заключения мира.

26 декабря 1941 года, Москва.

В кабинете Сталина Берия докладывал последние данные по генералу Маркову.

-Собранные работниками моего наркомата материалы на генерала Маркова показывают, что с ним не всё чисто.

-Что, шпион или враг народа? — Иронично спросил у Берии Сталин.

-Нет, после всего, что он сделал, об этом не может быть и речи. Просто с Марковым очень много непонятного. До 19 июня это был самый обычный командир Красной Армии, но вот после. Мои работники опросили всех, кто знал Маркова до войны, и вот после 19 июня Маркова как будто подменили, словно это стал совершенно другой человек, при этом все отмечали, что внешне он не изменился, только его поведение. Все его приказы сначала казались совершенно дикими, но потом оказалось, что они были совершенно правильные, кроме того он неизвестно откуда узнал о начале войны и стал усиленно к ней готовится, хотя ни какой возможности узнать об этом он не имел. Дальше, весь ход его действий абсолютно не укладывается во все наши уставы. А Брестская крепость и немецкие крупнокалиберные мортиры, откуда Марков о них узнал или немецкий план Ост. Не все высокопоставленные немецкие офицеры о нем знали, а Марков о нем знал. Я не говорю, что генерал Марков враг, но вот поговорить с ним по душам о его тайнах и странностях надо.

-Хорошо Лаврентий, вызови его ко мне. Действительно, надо в этом разобраться, что бы больше не было никаких недомолвок.

На следующий день я снова был в кабинете Сталина, кроме него тут был и Берия.

-Добрый день товарищ Марков, вот тут у товарища Берия есть к вам несколько вопросов. Кто ВЫ товарищ Марков? Просто капитан Марков, командир заштатного отдельного танкового батальона, после 19 июня вдруг резко меняется и если внешне он тот же, то вот его поведение… это поведение совсем другого человека. Так кто вы товарищ Марков, или все же не Марков?

Я стоял оглушенный от услышанного, и лихорадочно соображал что делать. Врать Сталину? Не дай бог это выплывет, а странностей с моим поведением действительно много и это надо как-то объяснять. Совру сейчас и всё, ни какого доверия с его стороны больше не будет, а сохранить всё в тайне чувствую не получится.

-Ну так что вы нам ответите, товарищ Марков, мы с товарищем Берия ждем.

Наконец решившись, и как разом окунувшись в холодную воду, я сказал.

-Я Марков, товарищ Сталин, но кроме того я и Носов.

-Что за Носов?

-Услышь я подобное товарищ Сталин, то решил бы, что говорящий сумасшедший, но тем не менее, как это не дико звучит, но это правда. Когда я, капитан Марков, проснулся утром в пятницу 19 июня, после празднования дня рождения моего начштаба, то подумал, что у меня шизофрения. Я просто не знал, кто я такой. С одной стороны я ощущал себя капитаном Красной Армии Марковым, а с другой стороны водителем Носовым, который попал в аварию 19 июня 2011 года. Именно знания Носова о надвигающейся войне заставили меня немедленно действовать, да и вообще, похоже я не просто получил его память и знания, а как будто мы просто слились, потому что сейчас для меня и моя жизнь и его, это как будто я сам прожил обе эти жизни, а кроме того манера действовать…

Наш разговор продлился далеко за полночь, а до конца войны были еще почти два долгих, тяжелых и кровавых года войны.

Эпилог

2 июля 2041 года, Минск, Белорусская ССР.

В этот день в Минском парке Победы на аллее Непокоренных, у стелы неизвестного защитника города и Вечного огня на небольшой трибуне стоял не только весь городской актив, но и командующий Западной группой войск и министр обороны СССР. Весь город отмечал столетие Минской операции, которая вошла во все учебники СССР, как общеобразовательных школ, так и военных училищ. В парке собралось множество людей, как минчан, так и гостей города, людей было так много, что свободного места практически не было. В течение получаса звучала речь первого секретаря горкома партии, которую слышали все, так как она транслировалась прямо на голопроекторы установленные в парке, а затем мимо Вечного огня прошли одетые в форму Красной Армии солдаты Минского военного округа. После них парадным строем шли в экзоскелетных бронекостюмах бойцы Первого Гвардейского Минского механизированного Корпуса, а следом за ними ехали новейшие танки четвертого поколения «Черные драконы». Матово черные, с антирадарным покрытием корпуса танков с огромной башней, покрывали коробки контейнеров с динамической защитой, а между ними были многочисленные датчики и сенсоры оптической, звуковой и электронной разведки. Отдельно были расположено эммитеры голографического камуфляжа, позволяющего эффективно маскировать танки от оптического обнаружения. Мощная 150 миллиметровая пушка с жидким метательным зарядом позволяла выполнять множество задач, а против авиации танк защищали два шестизарядных контейнера зенитных ракет и две автоматические 20 миллиметровые пушки в двух маленьких башнях. Кроме того был автоматический гранатомет против живой силы и всем этим управлял всего один оператор, а вычислительная система танка позволяла ему вести боевые действия в автоматическом режиме. А в воздухе в это время пролетали СУ — 81, первое поколение аэрокосмических истребителей-перехватчиков, могущие вести бои в космосе.

Что это было, просто ошибка мироздания или возможность дать империи второй шанс… главное, что оба действующих лица этого феномена не упустили свой шанс и история пошла другим путем. К добру или ко злу, кто знает, но абсолютного добра, как и абсолютного зла не бывает. Всегда, то что для одних считается добром может оказаться для других злом, но мир изменился и возможно в лучшую сторону.

П.С. Во время СССР много сил и средств тратилось на фундаментальную науку, которая не дает быстрого результата, а зачастую вообще его не дает. Не секрет, что многие разработки Российского ВПК исходят из разработок СССР, и неизвестно, что смогли бы изобрести наши ученые за 50 лет при наличии хорошего финансирования.

Загрузка...