Отдельный танковый

Глава 17

6 Июля 1941 года, Минск и окрестности.

Член Военного Совета Свиридов, после того, как оправился и позавтракал, прошел в кабинет полковника Маркова, тот уже был там и что-то изучал на закрепленной на стене карте.

-А, Николай Павлович, доброе утро, — Поприветствовал ЧВС Марков. — вы что-то хотели?

-Доброе утро, есть что новое?

-Есть, как не быть. Вчера немцы попробовали нас на зуб.

-И как?

-Ну как сказать, в общей сложности уничтожено не менее двух механизированных батальонов, более полусотни танков и несколько десятков бронетранспортеров. Противник пытался прощупать нас с двух сторон и везде получил отпор.

-Вроде канонады я не слышал.

-А это было километрах в десяти от Минска, позавчера я выслал по усиленному батальону в обе стороны, вчера немцы вышли на них и были уничтожены, а оба батальона отошли назад к Минску.

-Почему отошли? Ведь они разбили противника, почему не остались на своих позициях?

-А смысл? Это как разведка, и выполнив свою задачу, они отошли. У нас нет достаточных сил, что бы организовать оборону по такому большому радиусу. Сейчас все наши силы собраны в кулак и в случае необходимости можно легко и быстро перекинуть их на угрожаемый участок. Кроме того мы сейчас легко можем сосредоточить на небольшом участке сразу большое количество тяжелой артиллерии.

-Но и ведь и противник сможет сосредоточить все силы.

-Его тяжелая артиллерия будет рассредоточена, а наша сосредоточена и будет иметь минимум трех-четырех кратный перевес при контрбатарейной борьбе. Кроме того, от наших РДГ мы будем иметь координаты расположения тяжелой артиллерии противника, так что подавить её будет не очень трудно. Ладно, я сейчас на механический завод, там должны были переоборудовать первые танки, вы со мной?

-Да, пожалуй проедусь с вами.

На заводе перед нами стояли танки и две самоходки, вот только их отличие от стандартных КВ и Т-34 сразу бросалось в глаза, особенно Т-34. Во-первых на концах орудийных стволов появились полуметровые цилиндры пламегасителей, во вторых на корпусе танков и башнях появилось множество скоб для танкового десанта и в третьих на башнях Т-34 появились блины командирских башен, которые были срезаны с подбитых немецких танков и довершении — это четырехцветный камуфляж. Абсолютно новыми были только две противотанковые самоходки на базе Т-34, с которых срезали поврежденные башни и сварили бронерубки, а в качестве орудий использовали стволы от 85 миллиметровых зениток. Главной проблемой была орудийная маска, которую рабочим пришлось в срочном порядке разрабатывать и отливать практически с нуля. Правда и тут для экономии времени взяли маску с Т-34 от его орудия Ф-34 и увеличили её под 85 миллиметровую зенитку. На конце орудия также стоял пламегаситель, а еще одним отличием от классической СУ-85, которой ещё нет даже в проекте, был бортовой люк, в качестве которого взяли бортовой люк с немецкого Т-3. Их достаточно много уничтожили, а по пути по моему приказу их тоже вырезали, когда мародёрили немецкую технику. А на стоявшем Т-28 в глаза сразу бросалось новое длинноствольное орудие всё с тем же пламегасителем и бортовые и лобовые экраны из 10 миллиметровой брони. Это было то, что виделось с наружи, а внутри тоже кое-что поменяли. На всех дизелях В-2 поставили трофейные воздушные фильтры и так же заменили прицелы орудий на немецкие.

К нам подошел директор завода.

-Добрый день товарищи командиры, вот, первая партия танков готова, 5 КВ, десять Т-34 и десять Т-28, и еще по вашим наброскам сделали две противотанковые самоходки, работаем днем и ночью без перерыва.

-Спасибо товарищ Мелехов, — Ответил директору я. — В какой срок вы сможете модернизировать все танки?

-Недели за две думаю управимся, а вот с вашими бронетранспортерами пока заминка. Вы ведь хотите новые широкие колеса, но к сожалению у нас в Минске их не сделать. Диски без проблем, сделаем в лучшем виде, а вот шины к ним не получится, нет необходимого оборудования и специалистов. Мы пока делаем кузова под старые колеса, но с учетом возможности установки новых, заказ в Москву отправили с самолетом, и образец нового диска тоже. А так ваш личный бронетранспортер практически готов, корпус уже сварили, сейчас заканчиваем установку агрегатов, да вот, если хотите, то можете сами посмотреть.

Мы зашли в цех и я увидел БТР М-1 (Минск 1), внешне он напоминал БТР 40, только был немного длиннее его и имел 4 нормальных двери, а не две малюсенькие, как у оригинала. Всего было шесть готовых корпусов, три БТР М-1 и три трехосных БТР М-2, на базе БТР 152, причем как оказалось, один из них был БТР М-2К, то есть командирский. На нем были три двери, это без учета задней, третья дверь находилась с правой стороны, сразу за передней и две длинные гибкие антенны в конце корпуса, а внутри две рации, телефонный коммутатор, выдвижная стереотруба и небольшой стол для карт. Все БТР были крытые, а стандартные М-2 имели пулеметную башню с ДТ, такую же башню имел и один М-1. От своей первоначальной идеи использовать для них башни с трофейных танков я в итоге решил отказаться. Лучше уже сразу в проектной документации использовать собственную башню и вооружение.

Все бронетранспортеры имели красивый и грозный вид и на фоне старых пушечных БА 10 и пулеметных БА 20. В моих планах было для усиления огневой мощи на части М-2 вместо ДТ установить 20 миллиметровые авиационные ШВАКи, которые нам достались с нескольких аэродромов, да и на минских складах они оказались в небольшом количестве. Ну и естественно небольшое количество в открытом корпусе со спаркой из двух ШВАКов в качестве зенитных. Для 120 миллиметровых минометов М-2 не годились, они были полностью колесными, и от отдачи у них могла накрыться подвеска, вместо них вполне подходили трофейные полугусеничные бронетранспортеры.

-А если пока поставить старые колеса?

-Тогда завтра все шесть машин будут на ходу, а как получим новые широкие колеса, так и поменяем их.

-Отлично, ставьте пока старые колеса и на следующей партии установите 4 зенитные спарки и два бронетранспортера сделайте с 20 миллиметровыми пушками.

Всё же колесные бронетранспортеры более мобильные и скоростные, а мне теперь по статусу в танке передвигаться не положено. Вот БТР М-2К в самый раз на марше или в бою, для возможности управления войсками, а для обычного передвижения БТР М-1 в пассажирском исполнении.

Назад мы возвращались каждый в своей машине, поэтому поговорить со мной Свиридов не смог, а вот, когда мы приехали, он прошел со мной в мой кабинет и там стал подробно выпытывать о модернизации техники.

-Я понимаю, когда на танки поставили пламегасители, наварили десантные скобы, поставили экраны, но ставить на нашу технику немецкие прицелы и другие агрегаты это по моему уже слишком!

-Знаете товарищ Член Военного Совета! — Ответил я ему официально. — На войне все средства хороши! Если для повышения боевой мощи наши техники мне понадобилось установить её детали и агрегаты от трофейной техники, то я это сделаю не задумываясь. Вот вы, например, знаете историю создания танкового двигателя В-2? Для кого он создавался?

-Как для кого, для танков естественно.

-Нет, не для танков, дизельный двигатель В-2 создавался для самолетов, дизель просто экономичнее бензинового двигателя, вот и попробовали поставить дизель на самолеты, только не учли одного обстоятельства, он не работает, когда самолет выполняет фигуры высшего пилотажа. Зато этот двигатель идеально подошел к танкам, вот только из-за разницы в условиях эксплуатации не подумали про воздушные фильтры. В воздухе пыли практически нет, по крайней мере не в пустыне, а на земле её полно, а пыль попадая с воздухом в двигатель мало того, что забивает трубопроводы, так ещё и работает абразивом, который убивает трущиеся детали двигателя и тем самым значительно снижая его моторессурс. Установив качественные воздушные фильтры, пускай и трофейные, мы этот моторессурс повышаем. Прицелы, как это не прискорбно, но немецкие прицелы лучше, пускай у них немного другая разметка, так что, установив на нашу технику трофейные прицелы, мы повышаем огневую мощь нашей техники. Рации, сейчас одно из условий успешного боя, это связь, когда командир может свободно управлять своим подразделением на поле боя. Одна из причин нынешних поражений нашей армии, это отсутствие надежного и быстрого управления войсками, особенно в сражении. Мне не важно, кто и где произвел приборы и агрегаты, главное что если они помогут сделать нашу технику сильней и надежней, то я БУДУ их использовать и не оглядываться на политорганы, а как они на это отреагируют. Для меня главное, это уничтожить врага и вышвырнуть его с нашей земли, а как и с чем это сделать, вопрос второстепенный.

-А самоходки, вы что, сами их разработали?

-Да какое разработал, просто накидал, что мне надо, а то как было давать задание заводу, если сам не знаешь, что хочешь получить. Так и с бронетранспортерами, нарисовал внешний вид, задал толщину брони, расположение вооружения, противоминное бронирование и все это сделать на базе полноприводных трофейных грузовиков. Просто заводчане поняли, что именно от них требуется.

-Всё равно, разработать с нуля бронетранспортер за пару дней это абсолютно не реально, ведь это не обычные грузовики, просто обшитые броней, а как я понял полноценные бронетранспортеры.

-Ну почему с абсолютного нуля. Эти бронетранспортеры делались на основе трофейных грузовиков, а потому им необходимо было разработать только бронекорпус. Вы знаете как собираются грузовики, вернее на чем.

-Нет.

-Основу любого грузовика составляет РАМА! Сначала собирается рама, а потом на неё навешиваются двигатель, подвеска, ходовая и в завершении кабина и кузов. На заводе просто взяли грузовик и сняли с него кабину и кузов, оставив раму с двигателем и ходовой частью. Затем из листов обычного тонкого железа вырезали противоминное днище…

-А что это, противоминное днище?

-Это V образное днище, если под бронетранспортером взорвется мина, то ударная волна ударит не единым потоком под 180°, а на ребре жесткости разделится на два потока и частично уйдя в рикошет ударит уже с меньшей силой, тем самым ослабив свое заброневое действие на экипаж машины. Так вот, в этом днище вырезали технологические отверстия под агрегаты, и дальше это стало шаблоном. Затем сварили настоящее днище и в него просто вварили раму грузовика, после чего учитывая размеры агрегатов сварили остальной корпус. Осталось только все поставить на место, и вуаля… бронетранспортер готов. (Многие критики могут сказать как Станиславский — Не верю! Вот только мне пришлось поработать обычным автослесарем в автобусном парке в советские времена тотального дефицита. Нам приходилось зачастую ставить не то что надо, а то что есть, а перед этим ещё и подогнать это то что есть под то что надо. К примеру водопомпа от Икаруса, а потроха от ЛАЗ/ЗИЛ или лично без всякого инженерного образования подгонял двухметровые тепловозные карданы под метровые Икарусовские. Размечал и относил на резку и сварку и потом они отлично ходили, поэтому вполне реально при наличии соответствующего оборудования и смекалки построить полноценный бронетранспортер на базе грузовика.)

-Хорошо, меня вы убедили, но когда информация о ваших модернизациях дойдет до высшего руководства, то я не знаю, как отреагируют на них там.

-Черт не выдаст, свинья не съест! До этого во-первых еще дожить надо, а во-вторых к своим выйти, а за это время уже будет официальный отчет о эксплуатации и поведении в бою модернизированной техники.

-Ну смотрите, дело ваше.

Тут в штаб с передовой пошли сообщения о массовых боестолкновениях с противником. Немцы выходили к Минску, и их передовые части вели разведку боем, выявляя нашу линию обороны. Весь день шла вялая перестрелка, видимо противник выявлял наши огневые точки, но в атаку не шел, а вот на следующий день…

7 июля, 1941 года, Минск.

Весь вчерашний день и очевидно всю ночь немцы подтягивали к Минску войска, в том числе и танки с тяжелой артиллерией. А в десять часов утра загрохотало по всему городу. Частичное расположение немецких гаубиц еще ночью нам сообщили разведгруппы, которые переодетые в немецкую форму рыскали в окрестностях Минска. Они не наглели и старались не показываться противнику на глаза, но в случае соприкосновения немцы видели своих камрадов и не придавали этому значения, мало ли что тут делает небольшая группа, у каждого свой приказ.

Данные на расположение немецких батарей еще рано утром были переданы нашим артиллеристам и на каждую немецкую батарею нацелились по 3–4 наши, но огня пока не открывали, ожидая приказа. Сразу же после начала обстрела наших передовых позиций последовал приказ подавить немецкую артиллерию. Квалифицированных артиллеристов гаубичников хватало, их было довольно много среди окруженцев и освобожденных пленных, а потому уже через пять минут после отдания приказа огонь немецкой артиллерии стал стихать. Подавив вражескую тяжелую артиллерию, наши артиллеристы перенесли свой огонь на передний край. Попытка атаки на наши позиции тоже с треском провалилась, атакующих немцев встретил настоящий шквал огня. Кроме большого количества наших пулеметов, было достаточно и трофейных, а на станции Минска стояло пара немецких эшелонов с боеприпасами, в том числе и с винтовочно-пулеметными патронами. А по поддерживающим атаку своей пехоты танкам, открыли огонь многочисленные противотанковые сорокопятки и дивизионные Ф-22, укрытые в крытых капонирах из бронекапсул. Таким укрытиям были страшны только прямые попадания бомб или крупнокалиберных снарядов, а минометный обстрел или полковые орудия были почти безвредны. Понеся большие потери и оставив на поле боя более сорока горящих танков, противник отошел. Вести огонь по нашим позициям остались только пара батарей тяжелых 170 миллиметровых орудий и подавить их ответным огнем было невозможно, так как они находились за пределами дальности наших МЛ-20 и А-19. Немецкая тяжелая гаубица 17 cm K.Mrs.Laf имела дальность стрельбы в 31 километр, что на 10 километров было больше, чем у наших орудий.

Остаток дня также прошел в вялой перестрелке, в основном ружейно-пулеметной. Противник продолжил подвод своих войск к линии соприкосновения, а ночью четыре РДГ, соединившись в два отряда, нанесли удар по немецким 170 миллиметровым гаубицам. В час ночи, после смены караула, диверсанты тихо сняли часовых и приступили к минированию гаубиц и складов с боеприпасами. В каждом дивизионе было по 8 орудий. Под каждое орудие положили по три фугасных 68 килограммовых снаряда и в качестве детонатора по 100 граммовой тротиловой шашке с бикфордовым шнуром. Шнур был отмерян на десять минут горения, чтобы РДГ успели отойти на безопасное расстояние. В половине второго обе группы подожгли шашки и побежали прочь. Самым последним подожгли шнур в складе боепитания. Сначала должны были взорваться орудия, так как если первым рванет склад, то существовала опасность, что ударная волна от взрыва отбросит сложенные под орудиями снаряды в сторону и гаубицы уцелеют. Время для обоих групп было синхронизировано, это было сделано для того, что бы оба немецких дивизиона взлетели на воздух одновременно. Они располагались на расстоянии пяти километров друг от друга, и в случае если будет разница по времени между взрывами, то была большая вероятность того, что подрыв второго дивизиона будет сорван. Пять километров не такое большое расстояние, а подрыв склада снарядов разбудит всех на довольно большом расстоянии и тогда солдаты второго дивизиона сразу заметят и отсутствие часовых, и горящие бикфордовы шнуры под гаубицами. Без двадцати два рвануло, с начало в одном месте, а буквально спустя минуту раздался двойной взрыв, и спустя еще одну минуту третий. Из-за погрешностей в горении бикфордова шнура, подрыв орудий второго дивизиона совпал со взрывом склада боеприпасов первого, а затем взорвался и склад второго дивизиона. Шестнадцать тяжелых дальнобойных гаубиц противника были уничтожены, а РДГ снова разделились и растворились в белорусских лесах.