Отдел по расследованию ритуальных убийств

Москва

Глеб открыл один глаз. Дядя Миша отжимался от пола, уперевшись в него двумя пальцами рук. В окно пробивался хмурый рассвет.

- Проснулся, лежебока?

Парень спустил ноги на прохладный пол и сидя с закрытыми глазами, прочёл утреннюю молитву. Михаил Анисимович уже закончил отжиматься и доставал из своей сумки туалетные принадлежности. Глеб встал, сжал кулаки, резко выдохнул, и сделала на них стойку, затем прошёлся до другого конца комнаты. Там он, не опуская ног, отжался пять раз, касаясь пола головой

Его учитель, удовлетворённо хмыкнув, скрылся в ванной. Пока он принимал душ, хозяин квартиры решил приготовить завтрак. Поджарил гренки и сварил в турке кофе, аромат от которого тут же распространился по всей квартире. Всё это поставил на журнальный столик в гостиной и щёлкнул пультом телевизора. Симпатичная дикторша объявила, что через минуту перед россиянами выступит с традиционным ежегодным отчётом президент России Таисия Старосельская. Это был утренний повтор вчерашнего вечернего эфира.

- Завтрак готов! – крикнул Глеб.

Дядя Миша материализовался перед ним как всегда неожиданно, вымытый, причёсанный, только не бритый. Его седая борода была аккуратно уложена на груди и источала какой-то травяной аромат. Он втянул воздух ноздрями и зажмурил глаза от удовольствия.

Между тем на экране появилась госпожа президент, пожилая тётка с колючими глазами и тройным подбородком. Скрипучим голосом она начала рассказывать, что удалось сделать в России за последний год для торжества демократии. Наконец завершились переговоры с Японией, и в ближайшие дни начнётся передача «северных территорий» Стране Восходящего Солнца. Летом этого года Калининграду возвращено историческое название Кёнигсберг, а сам город возвращён Федеративной республике. Чечня стала, наконец, независимой. Под Читой началось размещение американской военной базы, а в Москве судят ветеранов советской госбезопасности. Госдума приняла на рассмотрение проект закона о всеобщем чипировании населения.

- Глебушка, Христа ради, выключи, дай потрапезничать спокойно! – взмолился Михаил Анисимович.

- Не нравится, когда демократия торжествует?

- Знаешь, в чём сходство и различие этой вот демократии и тоталитаризма?

- Объясните.

- И то и другое – зло. Но второе – зло меньшее.

- Что вы такое говорите? – возмутился Глеб. Сколько людей пострадало при Сталине, при Гитлере. Мой прадед и дед…

Дядя Миша вздохнул так тяжело, что парень осёкся.

- Зло тайное и зло явное, Глеб! Для этой власти абсолютная демократия – самоцель. К тому же и демократия и тоталитаризм – всего лишь слова, не отражающие основной сути.

- А в чём суть?

- А суть, Глебушка, в том, что в организации людей существуют две ипостаси: Иерархия и Сеть. Первая представляет собой пирамиду, в вершине которой – Бог. Ну, а вторая – паутина, в которой постепенно вязнет всё человечество.

- Но ведь и передача Калининграда немцам и Курил японцам, всё решалось на референдуме, волеизъявлением народа…

- Ты взрослый человек и должен знать, что такое политтехнологии. Вспомни, как нас обрабатывали весь год. И то, что от Курил и Калининграда – одни убытки стране. Вся беда в том, что большинство охотно поддаются обману. А уж в чём, в чём, в обмане нечистому нет равных на земле. Интересы государства ещё никто не отменял, Глеб. И раздавать то, что добыто кровью наших предков – это демонстрация слабости. А слабого каждый стремится обидеть. Вон, уже и эстонцы требуют половины Псковской области, чеченцы сёла на Ставрополье захватывают. И всё это будет нарастать, как снежный ком. Ладно, Глеб, политика давно в лапах лукавого, так что не будем портить себе нервы.

Глеб взял в руки пульт.

- А ну-ка, подожди! – остановил его Михаил Анисимович.

- На Генеральной Ассамблее ООН, - вещал диктор, - на следующей неделе будет рассматриваться предложение внесённое представителями Израиля и США о начале строительства в Иерусалиме Третьего Храма. Руководство израильского института Храма заявило о полной готовности приступить к строительству.

- Вот оно, началось! – дядя Миша истово перекрестился.

- Значит, Антихрист уже среди нас? – спросил Глеб.

- Он давно среди нас. Это значит, что скоро он о себе заявит всему миру.

Завтрак они заканчивали молча. Телефон зазвонил, когда Глеб мыл посуду. Он вытер руки полотенцем, взял трубку и пару минут слушал, что ему говорили на другом конце.

- Будем через час, - наконец сказал он и положил трубку. Ну, что, напарник, начальство вызывает.

- А что? А я всегда готов, - совсем как юноша вскочил с кресла Михаил Анисимович.

- На общественном транспорте не успеваем, - вслух стал размышлять Глеб, - придётся запрягать кобылу.

Он не любил ездить за рулём и машиной пользовался редко. Причём эта его нелюбовь не поддавалась никаким логическим объяснениям. Водил он более чем прилично, да и во внутренностях автомобиля худо-бедно мог разобраться. Но вот не любил, хоть ты тресни!

Через пять минут он выгонял из обыкновенной «ракушки», взятой в аренду у безлошадного соседа двухдверную «Мицубиси-Кольт». Эту подержанную, но резвую кобылку Глеб купил у того же соседа три года назад, чтобы ездить в обитель. В монастырь он на ней, в основном и ездил. По Москве, с её многокилометровыми пробками было верней и удобней передвигаться на подземке.

Отдел находился при патриархии в Переделкино, и ещё через десять минут (слава тебе Господи, подумал Глеб, что не было пробок) они уже мчались по Солнцевскому шоссе. Ночной ветер рассеял тучи, и на бледно-голубом октябрьском небе солнце пыталось дотянуться до земли своими слабеющими лучами.

Владыка принял их в своём кабинете.

- Излагайте свои версии всех трёх злодеяний, - едва поприветствовав вошедших, обратился он к Глебу.

Тот пожал плечами.

- Да нет пока никаких версий! Но есть предположение. Надо бы проверить, не отметилась ли в последнее время в России одна организация?

- Что за организация?

- «Umbro satanos», - ответил Глеб.

- «Тень сатаны»? – помрачнел владыка лицом.

- Очень похоже на их почерк.

Начальник отдела, до этого нервно расхаживающий по кабинету, сел.

- Давненько я не слышал о них, - он посмотрел на молодого оперативника. – Сколько годков прошло, а, Глеб?

- Пятнадцать.

- Всего лишь пятнадцать лет… А кажется будто бы вчера. Ладно! – хлопнул широкой ладонью по столу. – В полиции-то, что говорят.

- Что полагается. Религиозный маньяк, душевнобольной и всё такое.

- Я аналитикам распоряжение дам, чтобы проверили эту «Тень», прости Господи. Итак, что мы на день сегодняшний имеем?

- Три убийства.

- Сегодня связывался с Санкт-Петербургом. Там ночью из канала Грибоедова вытащили тело профессора Мордвинова.

- Того самого?

- Да, того самого. Брат Михаил, может быть, не знает? – обратился владыка к молча стоявшему в уголке Михаилу Анисимовичу.

- Ну, почему не знаю? Он к нам два года назад в монастырь приезжал, «Власьевский псалтирь» купить хотел. Две тысячи долларов, между прочим, предлагал.

- Крупнейший, я вам скажу, собиратель церковной литературы. Так вот, медэкспертиза нашла на виске утопшего небольшую гематому, а на шее висел заплечный мешок. В нём с килограмм гвоздей, молоток, кусок верёвки и доска.

Владыка сделал паузу и посмотрел на оперативников.

- А на доске было выжжено грубое изображение козла. Так что, Глеб, твоё предположение о сатанинской тени не лишено основания. Но вот, за что убили профессора? Церковной жизни вовсе не вёл, имел, как говорится, одну, но пламенную страсть – собирал старинные церковные книги.

Он опять замолчал, барабаня по столу пальцами.

- Вот, что братия! Поезжайте-ка вы в город святого Петра и попробуйте выяснить, что-нибудь о последних днях Мордвинова. С кем встречался, с кем общался. Может, за конец ниточки ухватить удастся?