Отбор для принцессы

Глава 7

Лучиана

Руки подрагивали то ли от гнева, то ли от испуга. Я крепче сжала уздечку в попытках унять беспокойство, но — тщетно.

— Герцог Наварро сегодня настоящий герой! — вдохновенно щебетала одна из фрейлин справа.

— Да! — подхватила Изабелла, но в ее мечтательном тоне я тут же расслышала сарказм. — Вступил в бой, чтобы защитить свою леди, как настоящий рыцарь!

Я покосилась на собеседницу, она же, приблизившись ко мне, наклонилась и прикрыла пухлые губы веером.

— Если бы это нападение не стало результатом его халатности, я бы, так уж и быть, признала его героизм, — шепнула Изабелла.

Мне оставалось лишь кивнуть — подготовкой охоты, как и большинством других приготовлений, заведовал лично первый советник. Сомневаюсь, что кабана выпустили специально, однако герцог мог бы относиться к своим обязанностям более внимательно.

Пока я рассуждала, мы добрались до поляны, на которой слуги уже расставили длинные столы со множеством самых разных блюд. Над лесом поднимался дым костров, пахло сочной жареной дичью и специями. С тихим хлопком один из слуг открыл винную бочку.

— За здравие Ее Высочества Луичаны Сьерра-Леоне! — едва ли не в голос выкрикнули принцы, прежде чем осушить свои кубки.

Я лишь улыбнулась и благодарно кивнула им. Говорить ничего не стала — боялась, что голос позорно сорвется, так что поспешила отпить вина, которое с поклоном поднесла служанка, стоило мне только спешиться.

Как только я полностью овладела собой, начала обмениваться любезностями то с одним, то с другим гостем, постепенно подбираясь к Веронику. Сейчас — в суматохе общего праздника — отличный момент, чтобы ненавязчиво обсудить с ним договор между нашими отцами.

Когда я подошла достаточно близко и приняла выразительно-скучающий вид, принц сам заметил меня и приблизился.

— Ваше Высочество, не ожидал, что вы столь умелая наездница, — банально начал он, впрочем, большего мне и не требовалось.

— Благодарю, — я улыбнулась, стараясь выглядеть как можно более милой, и отпила еще вина — совсем немного, чтобы не терять ясность мыслей. — В свою очередь не могу не отметить вашу меткость, принц Вероник. Однако для претендента на королевский престол это не самый важный навык.

Его Высочество на миг помрачнел, но уже через несколько мгновений взял себя в руки.

— Разумеется, принцесса. На следующий этапах вашего конкурса я продемонстрирую и другие свои таланты. Жизнь при дворе отца многому меня научила, — принц отсалютовал мне кубком и сделал еще один большой глоток.

Вот ты и попался, хвастун! Может, мне показалось, но в тоне Вероника я услышала недовольство. Неприятно, но ожидаемо — участие в подобного рода конкурсе для королевской особы в каком-то смысле унизительно. С другой стороны, ради короны, которая в родном королевстве ему не светит, мог бы и поубавить пыл.

— Наверное, гораздо интереснее было постигать основы наук и учиться фехтованию в компании братьев? — подхватила тему я, внимательно наблюдая за реакцией Вероника. — Мне порой было так одиноко в замке отца. Фрейлины и горничные, конечно, скрашивали мои дни как умели, но хотелось поговорить с кем-то родным, ощутить поддержку близких.

Вид мой, наверное, стал настолько трагичным, что Вероник подался вперед, будто хотел меня обнять. Я едва заметно отстранилась и он, смутившись своего порыва, тоже сделал шаг назад.

— Если ваше сердце укажет на меня, принцесса, в моем лице вы найдете заботливого и участливого мужа, — в картинном жесте приложив ладонь к груди, произнес принц. — А что до моих братьев… Нет, мы не близки. Так что я прекрасно понимаю вас и сам всю жизнь ищу душевного тепла.

Упомянув братьев, Вероник едва заметно прищурился, в глазах сверкнула сталь. Значит, с родственниками соперничает. Тоже не новость — обычно наследный принц держится особняком от остальных, и редко между родственниками, каждый из которых — претендент на трон — появляются доверительные отношения: конкуренция в зачатке убивает братские узы.

— А как же ваш отец? — мое удивление, пожалуй, получилось несколько наигранным, но Вероник на миг задумался о чем-то и, похоже, не заметил, но надо бы сбавить театральный пыл. — Он известен не только как мудрый король, но и как примерный семьянин, что в наше время такая редкость, — поспешила добавить я уже спокойнее.

Принц на миг нахмурился, крепче сжал ножку кубка, а спустя миг принял вид холодный и отстраненный.

— Я и мой отец общались между собой как король и второй принц, и никак иначе, — коротко ответил он, явно не желая развивать тему.

Значит, с отцом отношения напряженные. Тогда почему именно его король Базиль отправил сюда? Ведь если Веронику удастся стать моим мужем, что с учетом обстоятельств становится все менее вероятным, то между королевствами-союзниками может начаться вражда. Не самый выгодный ход с точки зрения политики и здравого смысла. История становится все менее понятной.

— Прошу прощения, если затронула неприятную для вас тему. Однако поймите и меня: я выбираю мужа и хочу знать о каждом из кандидатов как можно больше, прежде чем приму окончательное решение. Ваша откровенность очень хорошо вас характеризует, — мягко сказала я, стараясь успокоить Его явно расстроенное Высочество.

Комплимент, пусть и легкий, подействовал. Вероник почти мгновенно сменил образ несправедливо обделенного жизнью страдальца на маску франта и широко улыбнулся.

— Вы можете спрашивать меня о чем угодно, принцесса. Я всегда буду честен с вами, — он поклонился, выражая едва ли не раболепную покорность, но его ужимки меня не обманули.

Логика и интуиция подсказывали, что если я сейчас спрошу напрямую об условиях договора, то либо не получу ответа вовсе, либо услышу ложь.

— Я очень рада, что вы доверяете мне, — этой ничего не значащей фразой я завершила разговор и отошла в тень, чтобы немного отдохнуть.

При взгляде на дичь становилось не по себе — внутренний взор сразу рисовал передо мной герцога, капли крови на его щеках и одежде, и древко копья, торчащее из огромной туши кабана. Пожалуй, даже если в том, что произошло, и есть его вина, он сполна ее искупил, ведь сам мог погибнуть. Немалая сила нужна для того, чтобы удерживать рвущегося к добыче зверя.

Я поймала себя на том, что дрожу, и чтобы отвлечься, посмотрела на толпу гостей. Из нее очень ярко выделялись восточные тюрбаны и халаты приближенных Карима Хишама. Внезапная, хоть и логичная мысль на миг сбила мне дыхание, но показывать волнение я не могла.

Если в замке и в самом деле есть «меченый монетой», то он почти наверняка из приближенных принца Алии. Я неспешно направилась к пестрой толпе, от гомона резких голосов и запаха ароматных специй, который восточные гости умудрялись повсюду разносить за собой, стало немного не по себе, но принц встретил меня радостной улыбкой и учтивым поклоном.

Я обменялась с ним несколькими любезностями и принялась расспрашивать о семье — довольно многочисленной — его отца. Карим с удовольствием погрузился в перечисление жен и наложниц Короля Алии, а потом и в дебри собственной родословной.

Почти обо всем, что он говорил, я знала и сама, так что слушала в пол уха. Зато поглядывала по сторонам, делая вид, что наслаждаюсь красотами природы. На самом же деле постоянно опускала взгляд, стараясь уловить момент, когда мужчины в каком-нибудь жесте вскидывают руки, обнажая запястья. В один из таких моментов — всего на миг — мелькнула на чьей-то руке черная татуировка. Она тут же скрылась под рукавом из красного бархата, расшитым золотыми нитками. Я пробежала взглядом вверх по причудливому узору и встретилась глазами с высоким седым стариком, бороденка которого дрожала при каждом новом вздохе.

Армандо

Я быстро шел к лачуге, в которой на время охоты поселились королевские ловчие, попутно оттирал с лица вонючую кровь, при этом чувствуя себя не аристократом, а каким-то наемником. Или того хуже — сторожевым псом. Ему — «Фас!», он и побежал. При дворе Его Величества я ведь тоже выполнял все приказы, но этого мерзкого ощущения раболепия никогда не испытывал.

Солнце уже начинало припекать, и одежда, которая утром приятно согревала, сейчас помогала изжарить меня. Впрочем, физические неудобства заботили не так сильно, как непоправимый вред годами выстроенной репутации. Если я в каком-то небольшом летнем замке не могу обеспечить безопасность принцессы, то и моя роль советника будет поставлена под сомнение. И все из-за каприза Ее Высочества.

Многочисленные «случайности» — ссора между гостями, кража, а теперь еще и нападение — наверняка кем-то подстроены. Ну не могут все эти события, да еще и одно за одним, происходить по воле случая. Интуиция подсказывает, что что-то здесь нечисто. И я наверняка пойму, что именно, как только мой паж-агент найдет «меченого монетой».

Я пообещал парню, что если он сможет отыскать этого человека, то отправлю его к своему другу — начальнику разведки. В секретном корпусе из хитрого пажа точно выйдет толк.

За собственными размышлениями я и не заметил, как выбрался почти на окраину королевских охотничьих угодий. Здесь, на поляне, стояла хижина ловчих — добротно сделанная, новая, но очень маленькая.

Когда я постучался в дверь, внутри кто-то завозился, и спустя пару мгновений мне тут же открыл один из ловчих — тот самый бывший гвардеец, который выпустил нового кабана.

— Не извольте беспокоиться, Ваша Светлость. Виновный в инциденте уже найден. Передаю его в ваше светлейшее распоряжение, — затараторил старик, то и дело низко кланяясь.

— Значит, в инциденте все-таки был виновный, — протянул я, оглядывая комнату.

В ее углах лежали примятые подстилки из сена и тряпья, в центре стоял огромный стол, возле которого, привязанный за руки и ноги к широким ножкам, лежал Раймон — тот самый солдат, который «из благих намерений» сдал нам свою возлюбленную.

Парень тяжело дышал, в его растрепанных волосах и на форме виднелись комья травы и грязи, из носа текла кровь, а подбитый глаз заплыл так сильно, что почти не открывался. Крепко же напугались немилости Ее Высочества ловчие, раз так разукрасили виновного.

— Почему вы решили, что он виновен? — спросил я, пытаясь заглянуть в глаза Раймону, но тот постоянно отводил взгляд.

— Видали, как он — зараза такая — перерезал веревки, которыми держали второго зверя! Нашу — славьте имя Ее Боги — принцессу едва не убил, напугал, а потом еще и смыться хотел, стервь, но мы его поймали. При нем вот, — ловчий ринулся куда-то к куче сена и, покопавшись в ней, выудил кинжал в простых ножнах. — Извольте видеть, кинжальчик, а в ножнах — остатки пеньки с веревки.

Я аккуратно взял оружие, вытянул из ножен. Кинжал показался мне туповатым, и если ловчий говорит правду, то веревку парень пилил дольше, чем рассчитывал, на том и попался. А в ножнах, на самом дне, действительно виднелись тонкие волокна, наверное, попавшие туда, когда парень вернул в них оружие.

— А сам ты где был, когда кабан вырвался? — уточнил я, пристально взглянув на вояку. Вообще-то его я не подозревал, но спросить стоило.

— Помилуйте, Ваша Светлость! — то ли возмутился, то ли испугался бывший гвардеец. — Неужто думаете на меня? Я тварь привел, как только выстрел услышал, чтобы выпустить по приказу Ее Высочества. Связал крепко — ни за что бы не сбежала, если бы не этот.

Ловчий замахнулся, чтобы снова ударить Раймона, но я жестом остановил его.

— Пока господа друг друга с удачной охотой поздравляли, я отошел на минутку… в кустики, а как вернулся — увидел его. Побежал на помощь, да не успел — вы со зверем уже разделались. Да ловко так, никто и моргнуть не успел!

Старика я запомнил еще с тех пор, как изучал досье лучших гвардейцев. Он почти всю жизнь прослужил в личной охране Его Величества, не выделившись ни особыми заслугами, ни большим умом, зато отличался отменной дисциплиной. Единственный в жизни выговор он получил за то, что ушел с поста. Правда, ушел не пить или по бабам, а для того, чтобы снять с дерева котенка, которого изволила завести принцесса.

Публично гвардейца пожурили, а потом, в приватной беседе, Король ему лично руку жал. А котенок с тех пор вырос в огромную черную когтистую тварь, которую все придворные стороной обходят. В общем, этот простоватый вояка предать принцессу не мог. По крайней мере, умышленно.

— Кого-нибудь еще видел? Или, может, он говорил что-нибудь, пока ты бил его? — я кивнул на Раймона, и тот съежился.

— Нет, Ваша Светлость. Я его спрашивал, зачем ему такое злодеяние сделать понадобилось, да он молчит, ни слова не вытянуть, — пожал плечами ловчий.

— Ладно, оставь-ка нас ненадолго, — я указал старику на дверь, и он прытко выскочил наружу. — А ты…

Раймон съежился еще сильнее, но, найдя в себе остатки достоинства, вскоре выпрямился и попытался сесть. Я помог ему: дернул за шкирку так, что он едва не стукнулся головой о столешницу. Хотелось приложить мерзавца лбом об пол раз десять, но я пока сдерживал кровожадные порывы.

— Ты хоть понимаешь, что натворил? — прошипел я. — Ты совершил покушение на жизнь Ее Высочества! Даже не надейся, что ты отделаешься так же легко, как твоя подружка.

Раймон молча отвел взгляд.

— Героя не изображай! — я дернул гвардейца за волосы, заставляя поднять взгляд.

Впрочем, по его совершенно пустым глазам ни о чем не смог догадаться.

— Ничего не скажу, — упрямо пробубнил Раймон распухшими губами.

— Да неужели?

Я совсем не по-аристократически присел перед побитым преступником на корточки, чтобы наши лица оказались на одном уровне.

— И под пытками не сознаешься? Если ты думаешь, что иглы под ногти и дыба остались в прошлом столетии, то глубоко ошибаешься. Мои друзья из тайного сыска наглядно покажут тебе, какой разной бывает боль, — я говорил тихо и медленно, позволяя дураку в полной мере осознать последствия своей глупости.

Раймон сжал губы, на его лбу выступила испарина. Я молча наблюдал, как его уверенность тает с каждой секундой, как бледнеет кожа, а тело начинает конвульсивно подрагивать.

— Он обещал, что принцесса не пострадает! — выкрикнул, наконец, гвардеец, да так громко, что я отпрянул.

— Кто обещал? — тут же спросил я.

— Н-не знаю. Но наверное, это тот же человек, который отдавал распоряжения Лауре. Я не видел на нем никаких меток — он с ног до головы кутался в черный плащ, и голос у него хриплый. Он… — Раймон задохнулся от избытка чувств, хлюпнул носом, и на его грязную рубашку упали несколько кровавых капель, — он сказал, что устроит побег Лауре, если я выпущу кабана. Я… я…

Губы мальчишки перестали его слушаться, и он разрыдался. Попытался утереть лицо о рукав рубашки, но только размазал по коже слезы вперемешку с кровью.

— Что теперь с нами будет? — едва слышно прошептал Раймон, когда я поднялся на ноги и отряхнул штаны от соломы.

— Если нам удастся найти этого меченого, то девку твою Ее Высочество, может, и помилует. А вот тебя в самом лучшем случае ждет ссылка на каменоломни, — честно сказал я, не желая попусту обнадеживать идиота.

— Тот человек… он пришел ко мне сразу после того, как я рассказал вам про Лауру. Я возвращался в казарму, и в коридоре мы с ним столкнулись. Когда он сказал, что может спасти мою любовь, я больше ни о чем думать не мог, — прошептал парень, опустив голову.

Я не придумал, что ответить, и молча вышел. На сердце отчего-то давила незнакомая прежде тяжесть, как будто та боль и то беспокойство, которое Раймон испытывал за Лауру, передалось и мне. Правда, волновался я, конечно, вовсе не о глупой рыжей горничной.