От убийства на волосок

Бруно Энрикес Исчезнуть во вторник

Дом располагался в окрестностях столицы, жилом районе. К разряду роскошных особняков его бы не отнесли. Вместе с тем дом был не слишком скромным и не слишком малым для одного человека.

Этот человек, хотя и мог позволить себе иметь квартиру со всеми удобствами в центре столицы, предпочитал спокойствие уютного пригорода. Порядок в доме поддерживала проворная служанка, выполнявшая также обязанности кухарки. Несмотря на то, что сегодня был вторник, она наслаждалась неожиданным отдыхом.

Панчита уже привыкла к непредсказуемости своих выходных дней. Но она иногда умела их предугадывать. Если, например, ее хозяин ожидал гостей, разговор с которыми хотел вести строго наедине. Иногда хозяин отпускал служанку по непонятным причинам. Сеньор Фернанд, по убеждению Панчиты, был человек со странностями даже для журналиста, коим он представлялся.

Кроме того, сеньор был иностранцем, кажется, бельгийцем или чем-то в этом роде. Поэтому иногда Панчита обращалась к нему, говоря «месье» или «мюсью», растягивая при этом рот так, что это смешило Фернанда. Для иностранца журналист изъяснялся на испанском очень хорошо, иногда с мексиканским акцентом, иногда с аргентинским или кубинским. Панчита подозревала, что сеньор знает множество и других диалектов.

По правде сказать, сеньор Фернанд, иностранец, журналист и сравнительно молодой человек, не принадлежал к эксцентричным личностям, вопреки сложившемуся о нем мнению. Он был серьезным интеллектуалом. И по другим совсем причинам.

Итак, во вторник Мишель Фернанд находился один в своем доме. Переходя из одной комнаты в другую, он переставлял мебель с места на место. Разбрасывал кое-где носильные вещи или, наоборот, кое-что приводил в порядок. Поведение Мишеля показалось бы постороннему наблюдателю весьма странным. Он, например, наугад раскрывал книгу или журнал, вырывал одну или несколько страниц и раскидывал их по полу. В этот момент журналист напоминал театрального реквизитора, подготавливающего мизансцену для какого-то действия.

Во вторник Фернанд не ждал никого из своих обычных гостей, друзей, знакомых. Тех, кто обменивался с ним новостями или снабжал его сведениями, важными или малозначительными, информацией, которая под влиянием пера Мишеля превращалась в точку зрения, возбуждавшую интерес общественности во всем континенте.

Среди постоянных посетителей дома Мишеля были красноречивый, педантичный и всегда осведомленный Марио Прието, Маруча, блондинка с задумчивыми глазами, которая, по мнению Панчиты, жаждала выйти замуж за «мюсью». Но сегодня Фернанд не ждал никого.

Мишель был совершенно один в доме и готовился к невероятному поступку.

Присутствие других абсолютно исключалось. Ибо то, что ему предстояло сделать, он должен был сделать один. Или, точнее говоря, в присутствии еще одного индивида. И именно поэтому никто не должен был находиться в доме, поскольку индивид лежал в спальне в кровати Мишеля, в пижаме Мишеля, в позе, типичной для Мишеля, но не был Мишелем.

Индивид был тем, кого вовсе не беспокоило то, что происходило в доме. Он не имел ни настоящего, ни прошлого. Находившийся в постели индивид не обратил внимания на Мишеля, вошедшего в спальню. Журналист некоторое время созерцал лежащего, над чем-то размышляя.

Следует заметить, что этот «свидетель происходящего» не принадлежал к числу друзей и знакомых Фернанда. Он являл собой точную его копию и одновременно являлся трупом. Ни больше, ни меньше.

Трупом со всеми костями, холодной и застывшей кровью. Трупом натуральным и положенным в кровать Мишелем Фернандом. В позу, которая, тем не менее не совсем удовлетворяла хозяина дома.

Френд, чтобы закончить инсценировку в спальне, повернул труп на бок. Расположил его голову так, чтобы появилась соответствующая гримаса. В этой позе, при наличии яда внутри и отсутствии каких-либо следов насилия, труп составлял основу убедительной картины самоубийства.

На ночной столик журналист поставил стакан с остатками растворенного в воде сильнодействующего яда. Рядом положил бумажный пакетик с крупицами смертоносного порошка… И чуть поодаль классическую записку, написанную ясным и четким почерком и адресованную Маруче.

Инсценировка хаоса неизбежно вела в спальню, а там лежал труп с остекленевшими и широко открытыми глазами, словно искал жизнь, которая никогда не вернется.

Однако это не был труп в точном смысле этого слова. Потому, чтобы стать настоящим трупом, сначала надо быть живым человеком. В данном случае это было совсем не так.

Мертвое тело, о котором идет речь, представляло собою копию тела Мишеля Фернанда. Все в нем было идентично телу Мишеля, включая отпечатки пальцев. Единственная разница состояла в том, что лежавший в постели Фернанд был мертв и воскреснуть ему было нелегко, поскольку в нем находилось слишком много яда.

Два одинаковых лица сблизились. Мишель внимательно посмотрел в глаза тому, кого любой из знакомых журналиста мог бы назвать его именем. Фернанд с легкой грустью подумал, что очень скоро сходство исчезнет. Ведь Мишель решил возвратиться в другой мир, закончив свою миссию на Земле.

Инопланетянин не мог исчезнуть просто так: во время своего пребывания на Земле он завязал множество знакомств и, как журналист, приобрел широкую известность. Поэтому возвращение в иной мир не являлось таким простым делом, каким он представлял себе раньше.

После долгих размышлений Мишель пришел к выводу, что наиболее приемлемым способом исчезновения станет симуляция самоубийства путем оставления в доме олона — копии собственного тела.

Фернанд знал: «дверь», обеспечивающая возвращение, останется открытой сегодня, во вторник, с десяти вечера до двенадцати ночи. Согласно плану он исчезнет, чтобы очутиться в родном доме после долгих одиннадцати лет.

Оставалось соответствующим образом подготовиться, чтобы пройти сквозь «дверь» в другое измерение и возвратиться в свой мир. При этом весь его организм должен подвергнуться фундаментальным изменениям, а мозг перед коротким затмением сознания прикажет легким выдохнуть остатки земного воздуха. В целом, процедура довольно простая, и ею пользовались много раз в разных концах Вселенной.

Но, прежде всего, нужно подготовиться, как это делает любой путешественник, который решил возвратиться домой.

Воспоминания о доме вызывали в нем ностальгию. Однако очень скоро, несмотря на уравновешенный нрав Фернанда, ностальгия сменилась у него страшной тоской, которую впервые испытал на Земле, так и не осознав до конца подлинных причин этого чувства. Может быть, эти причины крылись в понимании необходимости возвратиться когда-нибудь в свой мир и покинуть тот, который стал для него почти родным? Что бы там ни было, не он первый, кто завершил свою миссию в чужом мире. И до него инопланетяне высаживались на Земле. Некоторых он знал лично.

В ранней молодости, когда Фернанд еще не участвовал в космических экспедициях, он с некоторым изумлением и легкой насмешкой наблюдал за странностями в поведении тех, кто возвращался с планеты Земля, и никогда не представлял себя на их месте.

Но в этот вечер, во вторник, перед исчезновением, он понял, что ошибался и что сам вскоре кого-нибудь удивит.

Он снял с себя земную одежду. Достал черный чемодан из встроенного шкафа и открыл его с помощью слова, произнесенного на незнакомом людям языке. Затем вытащил из чемодана золотистый костюм, высокие сапоги, пояс, украшенный сверкающими, как бриллианты, бляшками и символическими рисунками на пряжке, которая постоянно меняла свою форму. Ремень и пряжка представляли собой синтонизатор процесса исчезновения. Костюм и сапоги дополняли комплект скафандра, необходимого для перемещения из одного мира в другой.

Все соответствовало размерам и формам его тела. Мишель оделся. Между тем, чемодан сам собой уменьшился до коробки от сигарет. Фернанд положил в этот контейнер модули с информацией, представляющей обобщенные результаты его исследований на Земле.

Инопланетянин поставил самоуменьшившийся чемодан на стол гостиной. Еще раз обошел комнаты дома. Каждая деталь запечатлелась в его удивительной памяти.

Одетый в костюм из золотистой ткани и подпоясанный синтонизатором, Мишель вернулся в гостиную. Взял чемоданчик, засунул его за пояс и приготовился ждать наступления «фазы», в течение которой «дверь» остается открытой.

Фернанд подошел к бару и приготовил свой любимый земной коктейль. Теперь оставалось побыть в одиночестве совсем недолго. Все-таки есть еще время вспомнить о пребывании на этой планете. Здесь, на Земле, выполняя ответственное задание, он испытывал всю гамму чувств, которые переживает личность, борющаяся за гуманные идеалы. Он познал дружбу, радость, боль, разочарование и даже любовь — чувство, несомненно, самое сильное. Потому что в его мире любовь существовала в других формах и не была столь интенсивной, как на Земле.

На этой планете Фернанд также испытал ненависть и отвращение. Особенно, когда сталкивался с проявлениями неравенства и несправедливости, с низменными и меркантильными натурами. Журналиста мучало отвращение, например, при встрече с теми, кто воплощал в себе отъявленный эгоизм в сочетании со стремлением к власти и попытками обосновать властолюбие философскими теориями, противоречивыми и абсурдными.

Инопланетянин, согласно полученному заданию, вынужден был установить «тесную дружбу» с одним из таких типов. Он, сам того не зная, раскрыл Мишелю те стороны человеческой цивилизации, о существовании которых Фернанд даже не подозревал. Журналист также узнал, до каких пределов может доходить подлое поведение некоторых людей.

Мишель ненавидел своего «лучшего друга» настолько, что, если бы инопланетянину когда-нибудь пришло на ум вмешаться в события на Земле (это ему категорически запрещалось) и убить кого-нибудь собственными руками, без сомнения, он бы уничтожил этого субъекта — Марио Прието. Того, кто назойливо искал общения с Мишелем, общения, которое способствовало, как казалось Марио, его личной выгоде. Помогало извлечь доходы там, где, на первый взгляд, и поживиться нечем.

Марио, кроме того, восхищался журналистом, его сообразительностью и необычной способностью побудить любого смертного рассказать то, что Фернанда интересовало. Рассказать все, до самых мельчайших деталей, особенно если речь шла о событии, участником или свидетелем которого был рассказчик.

Настоящим, искренним другом Мишеля являлся инспектор полиции Ороско. Вскоре после их знакомства у них проявилась общность в понимании идеалов, которые тот и другой отстаивали и защищали зачастую с риском для жизни. Дружба эта, скрепленная деловым взаимодействием полицейского и журналиста, способствовала разоблачению и справедливому наказанию преступников, скрывающихся под личиной высокопоставленных особ.

Инспектор по роду своих занятий хорошо знал Марио Прието и не только о его тесном знакомстве с Мишелем. Ороско было известно, что Марио доносил в полицию на людей с прогрессивными взглядами и, кроме того, состоял в секретной военизированной организации правого толка, совершившей немало злодеяний. Неоднократно инспектор пытался, но, увы, тщетно, захватить Марио с поличным, чтобы тот получил по заслугам…

От воспоминаний и размышлений Фернанда отвлек бой часов. Они пробили десять раз. В воздухе что-то изменилось. Очертания окружающих предметов заколебались, словно в неуловимом мареве. Волосы на голове инопланетянина чуть поднялись. По телу пробежала легкая дрожь. Мишель понял: «дверь» открылась.

Он встал, допил коктейль, поставил бокал на место, привел в порядок бар, вышел на центр комнаты и приготовился к исчезновению. Нужно было интенсивно сосредоточиться всеми мыслями на процессе перехода в другое измерение.

И в этот момент его отвлек продолжительный телефонный звонок. Очевидно, что звонивший располагал свободным временем или у него отсутствовал здравый смысл: никто долго не снимал трубку, и любой пришел бы к выводу, что в доме никого нет.

Такую упрямую настойчивость могла проявить только Маруча. Образ девушки возник перед его глазами. Воспоминания о счастливых моментах интимной близости с новой силой нахлынули на инопланетянина. Мишель подумал о той боли, в которую он повергнет Маручу симуляцией собственного самоубийства. О том, что память о ней сохранится навсегда вместе с тоской по прекрасным мгновениям, которые не возвращаются и, оставаясь в прошлом, скрашивают дальнейшую жизнь.

Однако мысль о том, что Маруча не будет очень страдать, успокоила Фернанда. В последнее время, встречаясь с девушкой и разыгрывая разочарование жизнью, он подготавливал ее к неизбежной разлуке и в оставленной записке исподволь намекал на «разлад души» и «трагедию личности».

Телефон замолчал.

Уже шесть минут «дверь» оставалась открытой. Нужно было только нажать несколько кнопок на пряжке поясного ремня, и Мишель Фернанд прошел бы сквозь нее, чтобы очутиться в другом мире. Возможно, сожалея о покинутой Земле, или, наоборот, радуясь возвращению.

Инопланетянин приготовился вновь оказаться в родных местах. Там, где каждодневные проблемы и заботы настолько отличаются от земных, что недоступны пониманию людей. Именно поэтому представители внеземной цивилизации проходили специальную подготовку, изучали планету Земля и ее особенности, прежде чем туда отправиться.

Мишель сконцентрировал свое внимание на пряжке пояса, чтобы завершить предварительную фазу исчезновения. Он ощутил растущее напряжение в нервных окончаниях, расположенных в носоглотке и других дыхательных органах.

И вновь его отвлекли. На этот раз кто-то стучал в оконное стекло.

— Эй, Мишель! Открой мне.

В раме окна появилось лицо Марио Прието, размахивающего руками.

Мишель подумал, что Марио всегда каким-то образом встревал в его планы. И теперь этот человек помешал расставанию инопланетянина с земной цивилизацией.

Как он здесь очутился? Фернанд не слышал звука подъезжающего автомобиля. Почему не позвонил в дверь? Почему подглядывал в окно? Может быть, он что-то заподозрил?

Мишель открыл входную дверь. Марио пробормотал что-то вроде приветствия.

— Здравствуй, — сказал Фернанд. — Ты без машины?

Марио оглянулся назад, словно хотел убедиться, что за ним не следят. Затем быстро вошел в дом и, не глядя на Мишеля, ответил:

— Я оставил автомобиль в двух кварталах отсюда. Так было нужно. Возникли кое-какие непредвиденные обстоятельства..

Прието повернулся к инопланетянину. Увидел, как тот одет, и расхохотался. Упершись ладонями в бедра, Марио насмешливо спросил:

— Ты похож на клоуна. Нос покраснел. Наверное, пропустил несколько рюмок спиртного? Ты что, собираешься на маскарад?

Мишель воспользовался упоминанием о маскараде и тут же придумал ответ в расчете на то, чтобы поскорее избавиться от нежелательного гостя.

— Именно туда я сейчас и направляюсь. Однако не хотелось бы, чтобы кто-нибудь об этом знал. Маскарад состоится в доме знаменитости, которая не заинтересована разглашать свою роль в подобных увеселениях.

— И ради этого ты так вырядился? Почему бы тебе не надеть костюм мушкетера? Он бы тебе больше подошел.

— Ты меня не понял. Мне заранее определили роль, и я репетирую ее. Но для этого нужна спокойная обстановка. — Здесь Мишель сделал паузу. — И эту обстановку ты мне создашь, если уедешь. В доме нет ни Маручи, ни Панчиты, никого. Заходи в другой раз. А сейчас мне некогда.

— Не беспокойся. Можешь покрасоваться в этом костюмчике. Для меня это не имеет никакого значения…

— Ты надолго?

— Мне некуда спешить, — сказал Прието безо всякого смущения. — Я тебе не помешаю. Кроме того, я попал в сложную ситуацию, — с этими словами гость достал из кармана пистолет, снабженный глушителем.

Мишель вздрогнул. Что бы это значило? На мгновенье успокоился, заметив, что Марио не собирается угрожать ему огнестрельным оружием. Гость ограничился тем, что заменил в пистолете пустую обойму полной патронами и вновь спрятал оружие в карман пиджака. В воздухе чуть запахло горелым порохом. Мишель сделал вывод, что из пистолета недавно стреляли.

— Пришел к тебе потому, что это безопасное место, — заметил Марио, на лице которого проступили следы усталости.

— Тебя преследует ревнивый муж? — спросил Мишель, заранее зная, что похождения Прието совсем другого сорта, значительно серьезнее, чем увлечение замужними женщинами.

— Не совсем так. Сегодня мне пришлось заняться… Как бы тебе сказать?… Одним дельцем… Совместно с друзьями… Мы хотели кое-кого убрать. Но нас уже ждали… Пришлось самим спасаться бегством. Похоже, кто-то предупредил кое-кого. — Пальцы гостя от ярости сжались в кулаки, и Марио потряс ими перед своим лицом. — Но я кое с кем разделаюсь!

— Тебя преследовали вплоть до моего дома?

— Не думаю. Мне удалось скрыться еще в центре столицы. И, кроме того, я прямо сюда не проехал. И машину поэтому оставил..

Мишель прервал его жестом руки.

— Не волнуйся. Здесь ты в безопасности. Будучи известным журналистом, я никогда не выдам друга. Тем более, если кое-чем ему обязан.

Фернанд говорил спокойно, стараясь укрепить доверие Марио к себе. Между тем, неземная кровь инопланетянина почти закипела в его венах от негодования. Однако лицо ничего не выражало кроме серьезной озабоченности. Он подвел Марио к бару и сказал:

— Подожди меня здесь. Я все-таки переоденусь. Выпей что-нибудь. Напитки соответствуют твоему вкусу.

Удаляясь в спальню, Мишель принялся размышлять, что ему делать. Как устроить так, чтобы этот каналья Прието понес заслуженное наказание? Инопланетянину категорически запрещалось лишать кого-либо жизни на Земле, за исключением — в состоянии крайней самообороны. Но оставлять Марио на свободе дальше нельзя, подумал Мишель. Прието способен совершить новые преступления.

Впрочем, неудача последнего покушения свидетельствовала о том, что враги Марио знали о нем и шли по его следу. Это означало, что они в любую минуту могли нагрянуть в дом журналиста Фернанда.

Конечно, Мишель мог бы исчезнуть из этого мира, находясь в спальне, пройдя там сквозь «дверь» в другое измерение и попав таким образом в свой мир. Марио устанет от ожидания, зайдет сюда, обнаружит «труп» и поставит в известность полицию. Такой поворот событий — смерть Мишеля и то, что Марио ее первым зафиксировал, поставит Прието в центре внимания прессы, что облегчит задачу тех, кто хотел бы свести с ним счеты. Но это уже заботы земных существ.

Фернанд выключил в комнате свет, вновь прочистил нос и начал выдыхать воздух из легких…

Дверь, резко открытая Марио Прието, толкнула в спину Мишеля, и тот прервал процесс исчезновения.

— Ты закрыл бар на ключ, и я не могу достать бутылку, — сказал Марио, входя в спальню. — Долго я буду ждать тебя со стаканом воды? Здесь слишком темно, чтобы переодеваться.

И почти так же быстро, как вошел, Прието нащупал рукой пластину включателя и зажег свет.

Словно окаменев, Мишель следил за происходящим.

Комната при ярком электрическом освещении приняла совершенно другой вид. И не только потому, что можно было рассмотреть то, что в ней находилось. Теперь Марио мог лицезреть Мишелей Фернандов, один из которых мертв.

Лежащий на кровати труп обладал телом Мишеля Фернанда, лицом Мишеля Фернанда, черты которого исказила гримаса отчаяния…

С другой стороны… Посреди комнаты стоял живой человек в золотистом костюме и с покрасневшим носом. Тот, кто несколько минут назад хотел выдворить Прието из этого дома… Кто он такой, этот человек?

— Что все это означает? — в состоянии крайнего изумления спросил Марио Прието.

Вопрос застал Мишеля врасплох, и он вдруг понял, что положение невероятно усложняется.

Марио быстро подошел к кровати, потряс труп за плечо, словно надеялся вернуть мертвого к жизни. Затем взял с ночного столика стакан, понюхал его. Выражение ненависти и отвращения появилось на лице Прието. Он уронил стакан на кровать и, повернувшись к Мишелю, закричал:

— Ты убил его! Ты выдаешь себя за него! Кто ты на самом деле?

Прието набросился на инопланетянина, стоявшего до этого момента неподвижно и искавшего выход из создавшегося положения. Однако удар Марио не достиг цели. Фернанд инстинктивно увернулся от него и обезвредил нападавшего приемом борьбы, неизвестной на Земле.

Марио рухнул на пол. Его трясануло так, словно электрический ток пробежал по всему телу. Но тут же Прието принял сидячее положение, выхватил из кармана пистолет и прицелился в грудь инопланетянина. Мишель издал пронзительный крик, состоящий из звуков высокой частоты, в результате чего пистолет выпал из руки Прието, а сам он без чувств вновь повалился на пол.

Мишель вышел из спальни. Он поднял телефонную трубку и набрал номер полиции. Когда на другом конце провода ответили, инопланетянин, изменив голос и разыгрывая сильное волнение, стал быстро говорить, прежде чем ему задали какие-либо вопросы. Представился, не называя имени, соседом и настойчиво попросил, чтобы инспектора Ороско срочно известили о том, что журналист Мишель Фернанд убит в собственном доме.

Инопланетянин быстро положил трубку на рычаг телефона. Он был почти уверен, что сообщение немедленно передадут Ороско, и тот очень скоро окажется в доме Мишеля.

Теперь можно исчезнуть, оставив позади весьма тугой криминальный узелочек, в который завязан Марио и который предстоит полиции распутывать. Вина за смерть журналиста Мишеля Фернанда если не полностью, то частично ляжет на Прието. Никто не поверит ему. Поскольку полиция обнаружит Марио в доме, запертом изнутри, вероятнее всего, им самим; обнаружит в комнате со следами борьбы и при других компрометирующих обстоятельствах. Несомненно, Ороско продержит Марио под арестом, пока все не прояснится. И таким образом этот пройдоха не сможет скрываться в укромном месте, насмехаясь над своими преследователями, а будет под стражей по обвинению в убийстве, не в состоянии убедить никого в том, что реально произошло. Инопланетянин улыбнулся.

Затем Мишель прошел в конец прихожей, закрыл входную дверь изнутри и поставил замок на предохранитель. Проверил, закрыты ли на задвижки все рамы окон с тем, чтобы не давать полиции лишней возможности усомниться в виновности Марио Прието.

Инопланетянин остановился посредине гостиной. Прежде чем сконцентрироваться, осмотрелся. Вновь внимательным взором обвел каждый предмет: вазу с цветами и рядом прощальное, адресованное Маруче, письмо, конверт со значительной суммой денег и рекомендациями для Панчиты — каждую деталь.

Вновь приготовился окончательно исчезнуть.

Нажал в определенной последовательности несколько кнопок на пряжке, но из синтонизатора посыпались искры. Инопланетянин почувствовал тряску во всем теле. «Дверь» отвергла его, не пропустила в другой мир, поскольку аппарат, регулирующий процесс перехода в другое измерение, оказался поврежденным.

Когда тряска прекратилась, Мишель осмотрел пряжку и убедился, что неисправность была в пусковом механизме синтонизатора. Возможно, повреждение произошло, когда на него напал Марио. Возникло новое осложнение, так как на починку аппарата требовалось определенное время, в течение которого в дом могла нагрянуть полиция. И, если имеется ордер на обыск, она дознается до правды или до части ее. Особенно, как и ожидал Мишель, если во главе полицейских прибудет инспектор Ороско.

Инопланетянин, собрав свои недюжинные интеллектуальные силы воедино, нашел неисправность и устранил ее, хотя это заняло больше времени, чем он ожидал. В тишине ночи его настороженные уши уловили далекий звук сирены полицейского автомобиля.

Мишель выпрямился, надел пояс. Наконец-то можно расстаться с планетой Земля.

В третий раз он приготовился к исчезновению. И в третий раз это не удалось сделать. Внезапно сзади на Фернанда набросился грузный Марио Прието, извергая поток ругательств.

В соседних домах удивленные соседи повысовывались из окон и дверей, спрашивая друг друга, что происходит в доме журналиста. Неужели скандалы декадентствующей публики докатились и до этого добропорядочного квартала? Усиливающиеся пронзительные визги полицейской сирены дополнили общую какофонию происходящего.

Не ожидавший нападения Мишель упал на пол. Навалившийся на Фернанда всем телом Марио тянулся руками к горлу инопланетянина, чтобы задушить его. Мишель, стараясь уберечь синтонизатор, утратил в какой-то мере эффективность самозащиты. Он лишь увертывался от сыпавшихся на него ударов и вжимал голову в плечи.

Снаружи, у крыльца дома, остановились несколько полицейских машин. Там уже толпились любопытные, прислушивающиеся к доносившимся изнутри крикам и звукам драки, грохоту падающей мебели.

Полицейские и соседи стали стучать в дверь и почти сломали ее, когда Мишелю удалось, наконец, освободиться от Марио. Ненадолго, но вполне достаточно, чтобы одним прыжком вскочить на ноги, затем с невероятной силой поднять с пола своего противника и отбросить его подальше от себя, к противоположной стене. Прежде чем опять потерять сознание от удара, Марио, невероятно изумленный, увидел, как Мишель дезинтегрировался» в воздухе и исчез в напоминающем дверь черном проеме, где мерцали похожие на далекие звезды огоньки.

Ворвавшиеся через минуту в дом полицейские обнаружили Марио Прието без чувств в гостиной среди полного беспорядка и труп Мишеля Фернанда в спальне. Отпечатки пальцев обоих имелись повсюду.

Ороско возглавил расследование. Полицейские удалили любопытных, пытавшихся проникнуть на место происшествия, чтобы разузнать подробности. Инспектор внимательно осмотрел все помещения. Один из полицейских достал фотоаппарат и быстро сделал несколько снимков лежащего без сознания человека и трупа. Затем он осторожно обернул платком обнаруженный в спальне стакан и показал его Ороско. Тот понюхал стакан, утвердительно кивнул головой и распорядился приобщить его к другим вещественным доказательствам.

Между тем, Марио Прието постепенно пришел в себя, принял сидячее положение, одной рукой держась за голову, а другой за пол. Ороско наклонился над ним.

— Почему ты убил журналиста? — спросил низким басом полицейский.

Марио бессмысленно посмотрел на инспектора, поскольку все еще не отдавал себе отчета в происходящем. Он не мог понять, почему так много людей в доме, почему некоторые из них в форме, почему здесь Ороско.

— Кого убил?.. Что ты говоришь?

Ороско хотел было ответить, но, заметив, что его помощник стоит рядом с протоколом осмотра, бегло пробежал глазами документ и вновь утвердительно кивнул головой.

Протокол, составленный в сухих и точных выражениях констатировал: в закрытом изнутри доме полицией зафиксированы следы борьбы, отпечатки пальцев двух человек, обнаруженных там же, — Марио Прието, избитого, но живого, и Мишеля Фернанда, отравленного и мертвого. Из протокола усматривалось: доказательства свидетельствуют о возможной причастности Прието к убийству журналиста.

Подозреваемый в убийстве с трудом поднялся на ноги, растирая ладонями шею и грудь. Марио все еще не понимал, что происходит.

Инспектор пристально посмотрел на него.

— Твое дело плохо. Здесь нет других отпечатков пальцев кроме твоих и убитого.

— Какие отпечатки? О чем речь?

Ороско едва скрывал отвращение, которое ему доставляло общение с Марио.

— Твои отпечатки. Те, что ты оставил, убивая Мишеля Фернанда.

— Ты сошел с ума! — воскликнул Марио в панике, рухнул в ближайшее кресло и трясущимся пальцем указал в сторону спальни. — Это он … Он убил. Мишеля убил другой Мишель…

— Неужели? — прервал его инспектор с насмешливой иронией в голосе.

— Журналиста убил его брат-близнец, одетый в золотистый костюм. Это он, этот брат, дрался со мной и находился здесь, в гостиной.

— О каком еще близнеце ты говоришь?

— Он исчез в черном проеме. Они похожи как две капли воды.

Ороско почесал голову, вспомнил, что двери и окна были наглухо закрыты изнутри.

— Ты хочешь сказать, что злоумышленник прошел сквозь стену?

— Нет, нет… Другой, этот другой Мишель, дезинтегрировался… Мы дрались… На нем был золотистый костюм. Внезапно он исчез… Я видел, как он исчез в черном проеме…

— Хватит! Хватит! Ты утверждаешь, что настоящий убийца испарился в воздухе? — Ороско обменялся насмешливыми взглядами с помощником. — Какой наркотик ты употребляешь? Индикатор показал, что ты не пил спиртного.

— Я же говорю… Он… Он…

— Хватит! — оборвал инспектор. — Довольно молоть чепуху! А теперь послушай меня. — Полицейский прохаживался по гостиной, заложив левую руку за спину и жестикулируя одновременно правой, чтобы придать дополнительную убедительность своим выводам, которые он извлек из сложившейся ситуации. — Ты оставался наедине с Мишелем Фернандом, как это случалось раньше. Вы заспорили. Его взгляды никогда не совпадали с твоими. Разозленный, ты решил убить его. Отравить, а затем инсценировать самоубийство. Подбросил письма, адресованные Маруче и Панчите, которые ты заранее написал почерком Мишеля. Журналист, догадавшись о твоих намерениях или заподозрив что-то, набросился на тебя, но уже было поздно. Яд подействовал, и Мишель, удалившись в спальню, умер там.

Помощник одобрительно хмыкнул, а Ороско продолжил:

— На стакане с остатками яда найдены отпечатки твоих пальцев. Кто-то из соседей позвонил нам, сообщил о происходящей в доме драке. Мы застали тебя здесь, на месте преступления. И, кто знает, какие истории ты еще выдумаешь, когда посидишь в камере…

— Но… Но… Все было не так… Я …

— Уведите его! — приказал Ороско. — На этот раз ты действительно влип, Прието. Правосудие воздаст тебе за твое злодеяние.

Услышав о правосудии, Марио испытал еще больший ужас. Очутиться в камере, да еще в обществе кого-нибудь из врагов, тех, кто знал его лично, его неблаговидные делишки, из-за которых его чуть не убили сегодня и заставили скрыться в доме журналиста Фернанда, означало верную смерть. Как заручиться поддержкой Ороско, который видел в нем убийцу Мишеля? Прието почувствовал, что ему необходимо бежать, скрыться в таком месте, где его никто не найдет. Марио отпрянул в сторону и бросился к двери. Один из полицейских преградил ему дорогу и мощным ударом кулака в живот остановил беглеца.

— Увидите его! — повторил приказ Ороско.

Два полицейских потащили подозреваемого к одному из автомобилей. Другие собрали доказательства и тоже удалились. Марио в полном смятении ума и чувств, зажатый на заднем сиденьи полицейскими с двух сторон, повторял, пока его везли в тюрьму:

— Это правда. Он дезинтегрировался. Я его не убивал. Я не могу находиться в тюрьме. Я не убивал. Убийца исчез…

Ороско остался наедине с трупом в доме журналиста. Инспектор размышлял. Его друга не стало. Теперь Мишель числился среди мертвых. Мишель, лучший его друг в течение многих лет…

Какими были последние моменты жизни Мишеля Фернанда? Инспектор вспомнил, как Марио без устали повторял свои измышления о двух Мишелях и о том, что один из них исчез в черном проеме.

Эта версия не должна подтвердиться. Убийство произошло согласно предположениям Ороско. Именно так. Марио Прието, запятнанный многочисленными, но недоказанными злодеяниями, на этот раз предстанет перед судом по обвинению в самом тяжелом преступлении.

Ороско подумал, что не удивится, если очень скоро узнает, что Марио Прието покончил жизнь самоубийством в камере или умер от инфаркта…

Внезапно инспектор почувствовал в воздухе легкие колебания, которые заставили его тело задрожать и испытать неожиданные ощущения. Нос Ороско уловил запах духов, неизвестных на Земле. На него нахлынула тоска по родным местам. Ороско выпрямился во весь рост. Мозг полицейского стал отрешаться от окружающей действительности. Он уже было приготовился сделать глубокий выдох.

Но память о конкретной ситуации, чувство долга пересилили инстинктивное желание перенестись в другой мир.

Ороско потряс головой, словно отгоняя навязчивую мысль, и сказал самому себе:

— Нет. Не время. «Дверь» открыта, но я еще должен остаться на Земле. Может быть, на следующей неделе. Во вторник. Когда обнаружат труп моего двойника с пулей в спине. Это будет убедительная картина смерти инспектора полиции, у которого много недоброжелателей.