Освобожденный бессмертный

Глава 15

— Тебя зовут Сарита.

Сарита отвернулась от уходящих Ашеры и Сила и осторожно посмотрела на мужчин в камере напротив той, в которой находилась она. Она была совершенно уверена, что говоривший мужчина был один из этих троих, но понятия не имела, кто именно. Все они были очень похожи. Все они были одеты в одинаковую черную кожаную одежду, словно принадлежали к банде байкеров. Также у всех были темные волосы и схожие черты лица. Они явно были родственниками, но двое по бокам были немного меньше, чем мужчина посередине. Ненамного, все они были крупными мужчинами, но у двоих по бокам были мускулистые плечи, а у того, что посередине, невероятно мускулистые плечи. Сарита мысленно назвала их байкером № 1, байкером № 2 и байкером № 3.

— Сарита Рейес, — сказал мужчина посередине, байкер № 2.

«Ты спутница жизни Домициана», — с интересом сказал мужчина слева, Байкер № 1.

«Ты пожертвовала собой ради него», — добавил тот, что справа, Байкер № 3.

«Ты-"

— Ладно, мальчики, давайте притормозим коней, — наконец сказала она, перебивая Байкера № 2. Уперев руки в бока и нахмурившись, как констебль, она сказала: «Да, меня зовут Сарита Рейес. Да, Домициан думает, что я его спутница жизни. Но нет, я не жертвовала собой ради него». Подняв брови, она сказала: «А теперь, ребята, как насчет того, чтобы заниматься своими делами и держаться подальше от моей головы? Ну?»

— Домициан не считает тебя своей спутницей жизни, — торжественно сказал Байкер № 2. «Он это знает. и ты тоже».

Сарита нахмурилась, услышав это предположение, но прежде чем она успела прокомментировать, Байкер № 3 сказал: «И ты пожертвовала собой. Зная, что он их не видит, ты напала на мужчин, идущих вдоль дома. отвлекла внимание на себя, чтобы он мог сбежать».

— Я расцениваю это как «нет, мы не будем заниматься своими делами и не будем лезть к тебе в голову, Сарита», правильно? — спросила она сухо, а затем огрызнулась: — И я не жертвовала собой. Нахмурившись, она добавила: «Я имею в виду, что это не должна была быть жертвой. Я должна была надрать им задницы и присоединиться к Домициану, чтобы вернуться в коттедж. И я надрала им задницы. Я просто не ожидала, что Птица прилетит и унесет меня, как орел, схвативший зайчика, — раздраженно закончила она, потому что, это было совсем нечестно.

«Ты больше дикобраз, чем кролик, девочка», — прокомментировал один из двух мужчин в камере справа от той, где были байкеры, с сильным шотландским акцентом. Сарита сердито посмотрела на блондина.

— Куинн, — прорычал Байкер № 2 с выговором.

«Что?» — невинно спросил шотландец. — Ты должен признать, это Виктор.

Сарита напряглась, когда Куинн обратился к байкеру № 2. Она была почти уверена, что дядя Домициана, о котором он упоминал, звали Виктор. Может это он?

«Кролики мягкие и пушистые, — продолжил Куинн. «Мысли этой женщины острые и колкие». Затем, повернувшись к Сарите, шотландец очаровательно улыбнулся и добавил: «Это не оскорбление. Мне нравятся острые и колкие. Сильно.»

— Сбавь обороты, Куинн, — сухо предложил Виктор. — Попробуешь завести роман с этой женщиной, как с любой другой смертной, и Домициан оторвет тебе яйца. Она его».

«Я не!» Сарита тут же запротестовала, возмущаясь тем, что она ничья собственность.

«Действительно?» — спросил Куинн, шевеля бровями.

— О, заткнись, Ромео. Мне это не интересно, — прорычала она, а затем взглянула на мальчика у своих ног, когда он застонал от боли.

Нахмурившись, Сарита присела на корточки, чтобы получше рассмотреть его лицо. Когда они вошли Ашера включила свет, А уходя, выключила. Единственное освещение в комнате, исходило от слабых голых лампочек над головой, отбрасывавших тусклый свет. Однако этого было достаточно, чтобы увидеть, и она с беспокойством посмотрела на бледное лицо ребенка, а затем потрогала его прохладный лоб.

— У него нет лихорадки, — пробормотала она про себя, осматривая его. Мальчик слегка задыхался, а его губы и уши приобрели синеватый оттенок. Намереваясь проверить его ногти, чтобы убедиться, что его ногтевые ложа тоже синие, она сдернула его одеяло и замерла.

— Madre de Dios, — выдохнула она, глядя на то, что открыла. У мальчика были голова, руки и грудь маленького мальчика, но ниже талии он был пони, и хвост имелся.

«Еще один из экспериментов Дресслера», — мрачно подумала она, слегка касаясь кончиками пальцев одной из его ног, чтобы пощупать грубый конский волос. Мальчик застонал и беспокойно заерзал, а Сарита снова посмотрела ему в лицо и нахмурилась. Он вообще плохо выглядел.

Вздохнув, она снова накрыла его, а затем убрала человеческие волосы с его лица и грустно посмотрела на него, когда спросила: «Что с ним?»

— Он умирает, — прискорбно сказал Виктор.

«Почему?» — спросила Сарита, оглядывая мужчину и замечая сочувствие на его лице, когда он смотрел на мальчика.

«Я не уверен, но, судя по учащенному сердцебиению, одышке и синеве губ и ушей, я предполагаю, что ему не хватает кислорода, чтобы поддерживать свое тело, поэтому оно медленно умирает».

Сарита оглянулась на мальчика и подумала, что это довольно хорошая оценка ситуации. По крайней мере, по симптомам совпало. «Как вы думаете, это пневмония или что-то в этом роде? Разве Дресслер не должен давать ему антибиотики или другие лекарства?

— Я подозреваю, что если бы это было так, он бы так и сделал, — торжественно сказал Виктор. «Поскольку это не так, я предполагаю, что проблема больше связана с физиологией мальчика, чем с болезнью».

— Физиологией? — спросила она, нахмурившись, снова приподнимая одеяло, наполовину лощадь, наполовину человек. По крайней мере, у него человеческая голова и руки, а тело лощади, а не ноаборот.

— Это может быть что угодно, — устало сказал Виктор. «Возможно, он родился с человеческими легкими. Они не смогут обеспечить его тело достаточным количеством кислорода. Или, возможно, это как-то связано с тем, что у него человеческий нос и пазухи. У лошадей ноздри намного больше, а их носовые пазухи проходят по всей длине головы. Человеческие носовые пазухи могут быть недостаточно большими, чтобы удовлетворить потребности его тела». Он пожал плечами. «Я не знаю.»

«Но если бы это было физиологическое, разве он не умер бы вскоре после рождения?» — спросила Сарита, не желая верить, что мальчика нельзя спасти.

— Возможно, — сказал Виктор. «Но из воспоминаний мальчика кажется, что он всегда был слаб и задыхался. Он мог пробежать короткую дистанцию, но у него не было выносливости, поэтому он не мог бегать и играть с другими. А потом, когда он подрос, он уже не мог ни бегать, ни даже далеко ходить, а потом и ходить не смог, сбивалось дыхание. По-видимому, со временем он стал слабее, поскольку его тело росло».

— Ты можешь его прочитать? — спросила Сарита, удивлённо оглядываясь.

«Да.»

«Домициан не смог прочитать жаберного человека, с которым мы столкнулись. Я думала, что, они все нечитаемы».

— Большинство из них, — сказал Виктор, пожав плечами. «Я не могу читать или контролировать других гибридов, с которыми мы сталкивались. Просто этот мальчик, выше пояса обычный человек».

Сарита повернулась и посмотрела на мальчика. Он лежал на твердом бетоне, под ним было только тонкое одеяло. Это выглядело неудобным, подумала она. Сев, она положила его голову себе на колени и откинула волосы с лица мальчика, молча проклиная доктора Дресслера.

Зная, что это пустая трата времени, Сарита взглянула на Виктора и двух других мужчин в камере напротив нее, отметив, что все они переместились к передней части клетки и теперь прислонились к ней, наблюдая за ней. На этот раз, когда она посмотрела на них, она заметила, что они не только похожи друг на друга, но и многие их черты, особенно глаза, очень похожи на Домициана.

«Так?» — спросила она, сосредоточившись на более крупном мужчине посередине. — Вы Виктор Аргенис? Дядя Домициана?

«Я Виктор, дядя Домициана», — признал он, но затем добавил: «Однако это Аржено, а не Аргенис».

Это заставило Сариту нахмуриться. — Но фамилия Домициана — Аргенис, а не Аржено.

— Оба верны — просто вариации нашего древнего имени Аргентум, — объяснил Виктор. «В старину фамилий на самом деле не было. В основном это был пекарь Боб или кузнец Джим. Для нас это было имя плюс серебро из-за серебра в наших глазах. По мере того как семья росла и разъежалась, появлялись различные вариации Аргентум (Argentum): Аргенис (Argenis) в Испании, Аржено (Argeneau) во Франции и так далее».

— Понятно, — пробормотала Сарита, но не была уверена, что так и есть. Кто-нибудь слышал, чтобы кто-то менял свое имя, чтобы оно соответствовало стране, в которой он жил или куда переехал? И что за человек это сделал бы?

— Тот, кто не хочет привлекать к себе внимания, — тихо сказал Виктор, явно читая ее мысли.

Сарита прикусила язык, чтобы не сорваться на него за то, что он явно снова бродит в ее мыслях. Хотя, судя по тому, как насмешливо скривились губы Виктора, она подозревала, что он знает, что она раздражена. Вздохнув, она перевела взгляд на Байкера № 1.

— Мой племянник, Николас Аржено, — объявил Виктор, указывая на человека, на которого она смотрела. Повернувшись к байкеру № 3, он добавил: «И еще один племянник, Декер Аржено-Пиммс».

Сарита кивнула в знак приветствия, узнав имена кузенов Домициана. Затем она взглянула на мужчин в третьей клетке на противоположной стороне. Взглянув на шотландца, она сказала: «Я знаю, что ты Куинн. тоже Аржено?

«К счастью нет. Существуют не только Аржено, девочка, — сказал мужчина тоном, который наводил на мысль, что он был рад избежать этой участи. «К счастью, я настоящий Макдональдс. И я рад познакомиться с вами, миледи.

Он отвесил галантный поклон, размахивая рукой, словно снимает шляпу, а затем выпрямился, указал на второго человека в камере и объявил: «А мой сокамерник — некий Очоа Морено, самый непокорный латиноамериканец, которого я когда-либо имел удовольствие встречать. Мы подозреваем, что он и его партнер — охотники из Южноамериканского совета, потому что они не наши. Но он, ни хрена, нам не расскажет о том, как он и его напарник сюда попали. Его партнер — Энрике Аурелиос, темноволосый парень, лежащий без сознания на полу вон там.

Сарита повернулась, чтобы взглянуть на сгорбленного парня в первой камере рядом с ней.

— Нет, не он. Это лысый парень, и его зовут Санто Нотте, — сухо сказал он. — Я сказал, темноволосый… О, ты узнаешь имя Санто, — прервал себя Куинн. — Ах да, Домициан рассказал тебе о том, как он исчез из лодки, на которой плыл с прекрасной Дриной.

Сарита посмотрела на шотландца. — Ты мог бы просто перестать читать мои мысли?

— Боюсь, что нет, — сказал он не очень извиняющимся тоном. «По правде говоря, никто из нас не должен вас читать. Как и все новые спутники жизни, ты как бы выкрикиваешь нам свои мысли.

Сарита прищурилась, глядя на Куинна, а затем вопросительно повернулась к Виктору Аржено.

«Он говорит правду. Мы не столько читаем ваши мысли, сколько получаем их».

Вздохнув, Сарита покачала головой и посмотрела на двух мужчин, в которых выстрелила Ашера. Энрике Аурелиос, сказал он. Она посмотрела на мужчину, отметив его смуглую привлекательную внешность, а затем перевела взгляд на второго мужчину, лежащего без сознания на полу с торчащим из него дротиком.

— Это Люцерн, — сухо сообщил ей Куинн, а затем добавил: — Еще один двоюродный брат Аржено вашего спутника жизни.

Сарита лишь кивнула, узнав имя. Затем она перевела взгляд на последнюю камеру, напротив камеры Санто, где находились женщины. Виктор снова взялся за представление, сказав: «Прекрасная дама с огненно-красными кончиками волос — это моя невестка Эш Аржено, а женщина с розовыми кончиками волос — Мирабо Ла Рош МакГроу».

Эш Аржено весело фыркнула. — Ты мог бы просто сказать «черная цыпочка» и «белая цыпочка», Виктор. Мы бы не обиделись, и было бы проще».

— Я бы никогда не позволил бы себе назвать тебя просто черной, Эш, — заверил ее Виктор.

— Но ты бы сделал ударение на оттенок моих волос? — спросила она с недоверием.

«Цвет нашей кожи — это просто то, с чем мы рождаемся, как цвет наших волос и цвет глаз», — сказал он, пожав плечами. «Однако огненный оттенок, который ты наносишь на свои волосы, на самом деле многое говорит о тебе и лучше отражает твою индивидуальность».

— А он хорош, — сказала Мирабо, белая цыпочка, толкающая Эш под руку.

— Ага, эти мальчики Аржено, — сказала Эш с медленной улыбкой. «Льстивые речи и сексуальная привлекательность».

— Говоришь, как женщина, которую удовлетворяют, — со смехом сказал Мирабо.

— И я здесь такая не одна, — указала Эш и улыбнулась Сарите. «Добро пожаловать в семью, детка. Я не очень хорошо знаю Домициана, но если он чем-то похож на своих дядей, тебя ждет что-то потрясающее.

Сарита почувствовала, как румянец внезапно захлестнул ее, но прежде чем она успела придумать, что ответить, человек, которого Куинн назвал Санто Нотте, внезапно взревел от боли. Резко повернувшись, она увидела, как он резко дернулся и сжал правое запястье левой рукой. Только тогда она с ужасом заметила, что у него отсутствует правая рука, отрезанная по запястье.

Крик оборвался так же внезапно, как и начался, словно звук пробудил его ото сна, и теперь, придя в сознание, он мог заглушить звук своих страданий. С минуту он сидел, тяжело дыша, а затем прислонился спиной к стене и сделал несколько долгих глубоких вдохов один за другим.

Сарита сглотнула желчь, подступившую к горлу от его страданий, и с жалостью наблюдала, как он справляется со своей болью. Она не могла представить, через что он проходит. Желая помочь, она опустила голову маленького мальчика обратно на пол и встала, чтобы пройти к решетке между их камерами.

«Стой!» Виктор рявкнул. Когда она остановилась и с удивлением оглянулась, он добавил: — Не подходи ближе, Сарита. Санто может потерять голову и атаковать, если ты подойдешь достаточно близко, чтобы он мог тебя схватить.

«Я не собираюсь нападать на нее». Голос Санто превратился в усталое рычание. — Но я был бы признателен, Сарита, если бы ты вернулась туда, где была. Твой запах силен и, честно говоря, мучительнее, чем жалкие попытки Дресслера истязать.

— Жалкие? — спросила она с недоверием. Отрезание частей тела, казалось, довольно ужасным, подумала Сарита, тайком наклонив голову, чтобы обнюхать себя, плечо и подмышку.

«Si. Жалкие. Меня пытали люди, которые в этом разбирались гораздо лучше, чем он, — торжественно сказал Санто.

Сарита нахмурилась и от его слов, и от того, что от нее не так уж и сильно пахло. Она не была свежа, как маргаритка, но…

— Он имеет в виду, что от тебя вкусно пахнет, — весело сказал Виктор.

«Si. Delizioso, как мамина «рыба-меч а-ля сицилиана», — вздохнул Санто, а затем поднял голову и глубоко вдохнул.

Нахмурив брови от беспокойства, Сарита снова опустила голову, на этот раз обнюхивая другое плечо и подмышку. Она не учуяла ничего рыбного, но всю прошлую ночь она была в океане, и с тех пор у нее не было возможности принять душ. Вздохнув, она снова села рядом с маленьким мальчиком.

— Санто единственный, из вас, над кем экспериментировал Дресслер? — спросила Сарита, снова опуская голову мальчика к себе на колени.

«Эксперимент? Так он это называет?» — спросил Виктор хриплым голосом.

Сарита кивнула. «Он подвергал других бессмертных, которые у него есть, различным экспериментам».

— А мы думали, что он просто отрезал Санто руку, потому что тот не сказал ему, как обратить смертного, — сухо сказал Декер.

— Обратить смертного? — спросила Сарита, удивленно взглянув вверх. — Это вообще возможно?

Виктор медленно кивнул.

И Дресслер хочет знать, как это сделать? — резко спросила она. Этот человек был очень умен и, как сказала миссис Дресслер, думал на десять шагов впереди. Ему сходили с рук создание и пытки гибридов, удерживание людей против их воли, похищение бессмертных и, вероятно, убийства людей на этом острове в течение пятидесяти лет. Единственным ярким моментом, которого с нетерпением ждали ее бабушка и миссис Дресслер, был день, когда он умрет и они будут свободны. Но что, если он узнает, как стать бессмертным, и обратится? Боже, спаси их всех тогда. Этот человек мог бесконечно мучить и калечить людей и бессмертных на этом острове. Мысль была ужасной.

— Но ведь ему никто не сказал, верно? — с тревогой спросила Сарита. — Даже тот парень, которого он разрезал пополам?

— Он разрезал кого-то пополам? — резко спросил Виктор.

«Кого?» Декер вцепился в прутья их камеры. «Как его звали?»

— Не знаю, — нахмурившись, призналась Сарита.

«Как он выглядел?» — спросил Николас.

Сарита попыталась вспомнить. Все, что она помнила, это его раны и то, каким серым он был. Она вообще не могла вспомнить его лица.

— Ты видела, какого цвета у него были глаза? — спросил Виктор.

— Зеленый, — сразу сказала Сарита. Домициан задал ей тот же вопрос, и она вспомнила, как глаза мужчины открылись, когда он задал ей этот же вопрос. — И у него были светлые волосы, и…

— Все в порядке, мы видим воспоминание в твоей голове, — тихо сказал Виктор.

Сарита подняла брови. Домициан не мог этого сделать, но потом он сказал, что спутники жизни не могут читать мысли друг друга.

— Это был Дэвис, — с отвращением пробормотал Декер.

— Да, — согласился Николас. «Боже, он всего лишь щенок. Едва сто лет.

— Но он пропал одним из первых, — заметил Виктор. «Так что, если он все еще жив, другие тоже могут быть живы».

«Это был не первый раз, когда Дресслер делал это с ним, — нахмурившись, сказала Сарита. «Он сказал, что разрезал его пополам и оставлял сначала на тридцать секунд, а потом дошло до двух часов. Если Дресслер действительно хотел узнать, как превратить смертного, что ж….». Она покачала головой. «Честно говоря, я удивлена, что кто-то смог выдержать эту пытку и не рассказать».

— Хм, — пробормотал Виктор, выглядя встревоженным, но затем с любопытством спросил: — А ты расскажешь Дресслеру, как жить вечно?

— Боже, нет, — тут же сказала Сарита. «Я скорее умру.»

Виктор одобрительно кивнул, но сказал: «Проблема в том, что Домициан этого не допустит».

— Он скорее умрет, чем скажет ему! — воскликнула она. Она была совершенно уверена, что Домициан согласится с ней и умрет, прежде чем сообщить такую информацию этому человеку.

— И я уверен, что он скорее умрет, чем расскажет Дресслеру, — торжественно сказал Виктор. — Но я не думаю, что он сможет стоять в стороне и позволить тебе умереть по какой-либо причине. Он сделает все возможное, чтобы спасти вашу жизнь, если до этого дойдет».

Сарита покачала головой.

— Он прав, Сарита, — сказал Декер. «Все мы отдали бы что угодно за своих спутников жизни. Это наша самая большая слабость».

Сарита опустила голову, ее мысли внезапно закружились. Эти люди думали, что эксперименты Дресслера были лишь поводом выпытать из бессмертных информацию о том, как превратить смертного. Или как его можно было обратить, потому что именно для этого Дресслер, без сомнения, все это делал. Но она не совсем согласна с их оценкой.

Дресслер был ученым, ему нужно было знать, как все устроено, и она не сомневалась, что он захочет узнать, как нано повлияет на него, когда он будет обращен. Она подозревала, что многие из экспериментов были направлены на то, чтобы увидеть, что он сможет выжить, или как долго определенные травмы могут вывести его из строя. В конце концов, этот человек все делал на десять шагов вперед. Он должен знать, что бессмертие не помешает другим охотиться на него. Во всяком случае, они, вероятно, делали бы это усерднее. Знание того, что он может выдержать, и самый быстрый способ исцеления, и тому подобное, безусловно, было бы полезно такому человеку.

Но как насчет нее и Домициана? Она думала, что их поместили на остров в рамках эксперимента. Но эта история с превращением и с тем, как бессмертные защищали своих спутников жизни, приоткрыла завесу. Человек-птица Сил сказал, что на остров были посланы люди, когда Макнейл позвонил и сообщил, что она и Домициан покинули его. Для чего его люди направлялись туда? Она была уверена, что ни для чего хорошего, но….

— Дресслер, вероятно, намеревался заставить Домициана рассказать ему, как его можно обратить, угрожая вашей жизни, — тихо сказал Виктор.

Сарита взглянула на него, на этот раз не раздосадованная тем, что ее мысли прочли. — Но зачем вообще нас селить на остров? Почему он просто не попытался заставить его сделать это здесь? В его лаборатории?

«Возможно, он думал, что Домициан с большей вероятностью выдаст информацию, если вы двое сблизитесь», — предположил Декер, а затем сказал: «По-видимому, ты не знала Домициана до того, как вас бросили вместе на острове?»

«Нет. Я не знала его», — призналась она. — Но он знал меня. Он знал, что я его спутница жизни, и получал обо мне отчеты в течение пятнадцати лет. Ты хочешь сказать, что Домициан отказался бы от меня, если бы мы не познакомились на острове по ближе?

«Нет. Я говорю, что Дресслер, без сомнения, так подумал, — мягко сказал он. «Вы должны помнить, что он похитил и пытал нескольких бессмертных за последние пару лет, но ни один из них не раскрыл информацию, хотя это, вероятно, спасло бы их от будущих пыток и, возможно, даровало бы свободу. Для такого человека, как Дресслер, который понятия не имеет о том, что значит быть бессмертным, или о ценности спутника жизни, или даже о том, как любить, было бы выше его понимания, как человек не раскрыл этой информации, чтобы спасти свою жизнь. Тем более не раскроет из-за женщины, с которой никогда не общался. Вероятно, он подстраховался. Убедился, что Домициан достаточно сильно хочет тебя, прежде чем осуществить свой план.

— Значит, я — приманка, — мрачно сказала Сарита. — Он заставит Домициана раскрыть твой секрет, угрожая моей жизни?

— Несомненно, — согласился Виктор. — И Домициан, не колеблясь, даст ему то, что он хочет, чтобы спасти тебя.

Сарита задумалась на минуту, а затем взглянула на женщин и спросила: «Мы с Домицианом единственные спутники жизни, верно? Никто из вас-"

— Вы единственные спутники жизни, которые оба здесь, — согласилась Эш. — К счастью для нас, Люциан не позволил спутникам жизни работать вместе на этой охоте. Он считал это слишком опасным».

Сарита кивнула, затем снова опустила голову мальчика на пол и встала, чтобы снова подойти к решетке между ее камерами и камерами Санто.

— Сарита, — обеспокоенно сказала Эш. — Я вижу, о чем ты думаешь, но в этом нет необходимости.

— Боже, она собирается пожертвовать собой, — пробормотал Декер в смятении.

— Домициан позвонил Люциану и сообщил информацию об этом острове, Сарита, — настойчиво напомнил ей Николас. — Он скоро будет здесь, прихватив с собой других мужчин и…

— Санто, — внезапно предостерегающе прорычал Виктор, когда другой мужчина резко повернул голову и пронзил Сариту серебряными глазами с черной каймой.

Дресслер говорил, что нано прячутся в органах и еще много где, чтобы остаться в теле, когда бессмертный был обескровлен, и, похоже, многие из них были в глазах Санто. Остановившись у решетки, она скользнула руками по бокам и жестом указала на Санто, как будто он был щенком, а у нее была еда.

«Подходи. Покушай, — подбодрила она. «Высуши меня насухо. Я не хочу, чтобы Дресслер причинил вред еще одному человеку».

Домициан полз по джунглям между пляжем и забором вокруг лабораторий, когда услышал псссс.

Сделав паузу, он огляделся, пока не заметил женщину в белом лабораторном халате, притаившуюся примерно в десяти футах впереди, за деревом. Он был уверен, что несколько минут назад видел, как она вышла из лаборатории и подошла к сторожке, чтобы поговорить с охранником. Судя по всему, она пробралась сюда позже.

Домициан настороженно посмотрел на нее, но когда она жестом попросила его подойти к ней, он обдумал варианты. Сначала он искал в джунглях Сариту. Он не удивился, когда ее там не было, но ему нужно было удостовериться, поэтому он постоянно оглядывался, пока двигался. Он добрался до края джунглей и обнаружил, что мужчины, собравшиеся на лужайке, получают инструкции, как найти его на острове. Воспользовавшись их отвлечением в своих интересах, он двинулся вдоль внутреннего края джунглей, пока не оказался параллельно задней части дома, а затем быстро пробрался в дальний угол.

Взгляд через окно показал ему кухню, где возилась женщина, явно не обращая внимания на то, что происходит снаружи. Домициан прошел, не потревожив ее, и открыл французские двери, которые вели в пустую игровую комнату. Если не считать женщину на кухне, дом казался совершенно пустым. Домициан быстро обыскал его, но Сариты там не было. Как он и опасался, ее отвели в более безопасные лаборатории с их башнями и сторожкой. Последний час или даже больше он провел, бродя по лесу, окаймлявшему заднюю и боковые стороны забора, в поисках слабого места или места, куда можно было бы проникнуть незаметно. Но в то время как он мог контролировать охранников в угловых башнях и заставить их отвернуться, камеры повсюду гарантировали, что его приближение будет замечено.

Он только что огляделся в последний раз, надеясь найти способ, как спасти Сариту, прежде чем смириться с тем, чтобы придется сдаться Дресслеру, когда услышал это псссс. Теперь он подкрался к женщине, вопреки всему надеясь, что ангелы прислали решение его проблемы.

— Ты должен спасти Сариту, — прошипела женщина, когда он остановился перед ней. «Я могу помочь.»

«Кто ты?» — спросил Домициан, настороженно глядя на нее. — А зачем тебе помогать?

— Я… Меня зовут Ашера.

Он замер на имени, узнав его. Сарита сказала, что женщина присутствовала, когда Дресслер вводил ей снотворное. Эта женщина не сделала ничего, чтобы помочь ей.

— Еще раз, — холодно сказал он. — Зачем тебе помогать?

— Потому что, если ты не уведешь ее отсюда, Доктор-Эл использует ее, чтобы стать бессмертным, — мрачно сказала она.

— А ты этого не хочешь? — спросил он с сомнением.

— Чертовски верно, не хочу, — прорычала она, поглядывая на лабораторию. «Он истязал нас достаточно долго. Тебе нужно увести Сариту отсюда и подальше, туда, где он не сможет добраться до вас обоих.

Домициан снова взглянул на здания, решая, довериться женщине или нет. Сарита сказала, что Ашере она, похоже, не слишком нравилась, но она могла принять ярость, явно кипящую под поверхностью этой женщины, за неприязнь к себе. В любом случае, это не имело большого значения. Он не видел способа проникнуть внутрь без посторонней помощи. Если женщина предаст его и доставит Дресслеру, значит, она просто сделает то, на что он почти решился, ему все равно придется сдаться.

«Как?» — наконец спросил Домициан, все еще глядя на территорию за забором. «Я могу контролировать охранников и заставить их отвести взгляд, но я не могу управлять камерами».

«Между двумя камерами слепое пятно», — сразу сказала Ашера, и он резко повернулся, чтобы посмотреть на нее.

«Где?»

— Вот здесь, — ответила она, кивнув в сторону забора. «Если ты будешь оставаться на прямой линии от этого дерева в полосе света от третьего здания, две камеры с этой стороны лаборатории вас не засекут».

Домициан взглянул на свет, о котором она говорила, а затем взглянул сначала на одну камеру, а затем на другую по углам здания и подумал, что, возможно, они были расположены под таким углом, что не видели полосу шириной в три фута. Но потом он взглянул на соседнее здание за этим и нахмурился. «А как насчет камер на том здании? Не увидят ли меня?»

«Это неправильный угол», — заверила его Ашера, а затем добавила: «Я использую это слепое пятно, чтобы ускользнуть из лаборатории и спуститься на пляж, чтобы искупаться, когда Доктор-Эл заставляет меня оставаться на всю ночь, чтобы присматривать за одним из его ужасных экспериментов. Меня ни разу не поймали».

Домициан медленно кивнул, а затем посмотрел на тропу, о которой она говорила.

— Как ты справляешься с забором? — спросил он через мгновение. Он мог бы перемахнуть через него, но у Сариты с этим могут возникнуть трудности на пути к выходу.

«В заборе есть лаз, который отодвигается примерно на пять футов. Я обвязала его проволкой посередине и внизу, чтобы он оставался закрытым между использованиями».

— А люди из службы безопасности никогда не замечали? — спросил он с недоверием.

— Люди из службы безопасности бесполезны, — язвительно сказала Ашера. «Они даже не патрулируют здесь. Я не знаю, почему Доктор-Эл тратит на них деньги. Хотя, полагаю, мне не следует жаловаться, так как я не смогла бы ускользнуть, чтобы поплавать, если бы они выполняли свою работу».

Домициан взглянул на башни. Двое мужчин в башне справа от него болтали и смеялись, куря. Двое в башне слева от него выглядели так, словно играли в карты. Похоже, никто из них не был слишком обеспокоен поисками, в который были вовлечены другие люди.

— Как только мы доберемся до стены, прижмись к ней и следуй за мной до двери, но потом просто стой и жди. Я выведу к тебе Сариту.

— Я пойду с вами и сам заберу ее, — мрачно объявил он.

— Ты не можешь, — прохрипела она. «Доктор работает в лаборатории. Он выстрелит в тебя дротиком, как только ты войдешь, и все будет кончено».

Глаза Домициана сузились. — Тогда как ты выбралась?

— Он послал меня сказать стражнику у ворот, чтобы тот собрал людей из башень и отправил их на поиски. Он думает, что их отсутствие побудит вас войти и сдаться», — добавила она. «Я увидела движение, когда вышла, и была уверена, что это ты, поэтому после того, как я передала сообщение, я просто подошла, чтобы поговорить с тобой».

— Кажется, охрана у ворот тебя не послушала, — заметил Домициан, указывая на две башни на их стороне огороженной территории.

— Да, — сказала она и указала на двух мужчин, подходивших к воротам с другой стороны здания. «Они просто медлительны и ленивы. Как только они все выберутся наружу, мы сможем проскользнуть через забор и поспешить к зданию. Но следуй за мной. Если ты выйдешь за пределы слепой зоны и вас поймают камеры.».

Ашера беспомощно пожал плечами, не констатируя очевидного, а Домициан молча кивнул, а затем снова взглянул на видневшиеся ему сторожевые башни, отметив, что один из играющих в карты мужчин остановился, чтобы ответить на телефонный звонок. Через несколько мгновений мужчина закончил разговор, сказал что-то своему партнеру, и двое мужчин начали спускаться по лестнице на землю.

Взгляд Домициана переместился с них на третью пару мужчин, которые появились с другой стороны здания и направились к сторожке. Оставалось только эти — он взглянул на башню справа от них и увидел, что мужчины перестали разговаривать друг с другом, а у одного из них к уху был прижат телефон. Он смотрел, как мужчина закончил разговор, а затем эти двое тоже начали спускаться по лестнице, направляясь к сторожке. Он проследил за ними взглядом, пока они группой шли к сторожке, желая, чтобы он мог крикнуть им, чтобы они поторопились. Казалось, это длилось целую вечность, хотя, вероятно, прошло всего пять минут или около того. Достаточно долго, чтобы Домициан придумал еще одну проблему.

Пронзая Ашеру холодным взглядом, он спросил: «Если Дресслер внутри, как ты собираешьмя вытащить Сариту?»

— У меня есть план, — заверила она его.

— Какой план? — настаивал он.

«Она расскажет тебе все, как только выйдет. Нам нужно двигаться сейчас, — сказала она, а затем бросилась от дерева к забору, чтобы присесть и начать снимать фиксаторы.

Напряженный и подозрительный Домициан последовал за ней, прибыв как раз в тот момент, когда она развязала вторую проволку. Прежде чем он успел снова задать свой вопрос, она повернулась и протянула ему проволку. «Убедись, что ты зафиксируешь это, прежде чем следовать за мной. Если кто-то увидит брешь в заборе, они могут провести расследование и заблокировать твой выход».

Ашера почти прошла сквозь дыру, прежде чем закончила говорить. Нахмурившись, Домициан последовал за ней, а затем сделал паузу, чтобы сделать, как она велела, пропустив одну проволку через оба края забора примерно посередине и дважды скрутив ее, чтобы неплотно запечатать забор, а затем проделав то же самое по нижней части забора.

Когда он повернулся к зданию, Ашера уже подошла к нему и стояла, прижавшись спиной к стене, ожидая его. Увидев, что она находится прямо под упомянутым светом, Домициан направился вперед.

Ашера подождала, пока он почти не добрался до нее, а затем начала скользить вдоль здания, все еще прижавшись к нему спиной. Следуя ее примеру, Домициан повернулся спиной к стене и сделал то же самое.

Они ненадолго остановились в углу здания, пока Ашера выглянула наружу, чтобы убедиться, что путь свободен, а затем они скользнули за угол, чтобы подойти к двери. Они были почти готовы, когда Ашера оглянулась и прошептала: — Подожди здесь. Сарита выйдет через пять минут. Может десять. И убедись, что ты вернешься назад. Следуйте по краю джунглей вокруг лабораторий и дома. Они обыскивают пляж у лодок, ожидая вас там.

Продолжая двигаться дальше, она проскользнула через дверь в лабораторию и исчезла, оставив его с тревогой смотреть на теперь уже пустую сторожку и дорожку рядом с ней.