Остров

18

Фрэнк вернулся вслед за другими в дом; он шел покорно, виновато сзади. Рут была мертва, она упала на выступ скалы, откуда никто не мог снять ее тело, и ее смерть была на его совести, как бы он ни старался оправдать себя. Больше того — паром сегодня не придет, и через пару часов стемнеет. Боже милосердный!

Саманта вошла в дом первой, остальные за ней; Эллен обернулась и злобно посмотрела на него: я ненавижу вас, мистер Ингрэм! И теперь вам несдобровать.

Он оглянулся в поисках Джейка. Но колли не было видно, и это странно; Джейк никогда не бродил сам по себе. Но с недавних пор он стал неспокойным, испуганным. Он, наверно, где-нибудь в сарае, подумал Фрэнк, ждет там, когда я пойду задавать корм овцам. Животные все живут по привычке, они терпеть не могут нарушения обычного порядка.

В кухне царило напряжение. Огонь в хлебной печи дымил, поверхность ее была испачкана. Вероятно, старый дымоход не чистили лет сорок. Фрэнк уже раньше сделал себе пометку заняться дымоходом, хотя вряд ли собирался когда-либо пользоваться этой большой печью — ему вполне хватало для своих нужд «Рэйбэрн».

Девушки уселись на стульях. Саманта сидела в центре у плиты — хозяйка церемонии; глаза, обведенные черными кругами, горят, темные волосы спутались, губы сжаты.

— Тело необходимо снять, — она говорила сухо, угрожающе глядя на Фрэнка.

— Для этого потребуется команда горноспасателей с материка, — ответил он. — Скала совершенно отвесная.

— Вам придется ее снять! — ее слова были как удар хлыстом. — Мы же не можем оставить ее там на всю ночь, разве не так? Там ведь чайки и вороны…

Кто-то из девушек вскрикнул от ужаса, это могла быть Джанет. Фрэнк обнаружил, что кивает головой.

— Я посмотрю, что можно сделать, — сказал он. Идиот чертов, произнес он про себя, в одиночку ты никакими силами не сможешь спять оттуда тело.

— Хорошо, — она, казалось, была удовлетворена, снова обрела деловитость. — Кажется, нам придется остаться еще на одну ночь, так что примемся за дела.

Он почувствовал отчаяние, ужас. Еще одна ночь! Уголком глаза он заметил движение, почувствовал, как потянуло сквозняком от двери, потом услыхал, как она скрипнула. Эллен выскользнула, убежала тайком, когда они не наблюдали за ней. Что же, это уж ее дело, черт возьми. Если она упадет со скалы, туда ей и дорога, Но ведь они его обвинят. Все это дело становилось совершенно неуправляемым. Будет расследование, и он станет главным свидетелем. «Мистер Ингрэм, вы вступали в половую связь с этой молодой девушкой?» Да, вступал. «И это ваши порочные действия довели ее до самоубийства, не так ли?»

— Часа через три стемнеет, — резко прервала его тяжелые мысли Саманта. — Вам следует поторопиться, Фрэнк.

Он повернулся, вышел из комнаты, потом во двор. Яркое солнце приветствовало его. Дул слабый морской ветерок, всего лишь. Погода почти весенняя. Он опять поискал глазами Джейка, но пес так и не появился. Надо бы поискать в сараях, подумал он. Джейк не мог далеко уйти. Ты мне нужен, Джейк, я понятия не имею, как я собираюсь снимать тело девушки, но ты мне все равно нужен.

Но Джейка не было в сараях. Фрэнк проверил их все один за другим, покачал удивленно головой. Это было не похоже на Джейка. Может быть, колли вернулся на холм. Но сначала, подумал Фрэнк, ему надо посмотреть, сможет ли он каким-то образом снять труп; он пошарил в углу и нашел веревку; перекинул ее через плечо. Ничего у него не выйдет; мертвое тело не сможет само зацепиться за другой конец, чтобы он мог стащить его.

Он прошел по дорожке низом и направился к берегу. Он не собирался спускаться по скале за этим телом. Не улыбалась ему и перспектива попытаться взобраться по отвесной скале выступа. Это означало, что тело Рут останется там, где оно сейчас, и что утром чайки будут завтракать ее плотью. Он только взглянет и сразу же уйдет, попытается найти Джейка.

Начинался прилив, но еще есть полчаса времени, только тогда волны станут биться о стены Котла. Он шел с опущенной головой, ссутулившись, боясь взглянуть. Я не хочу видеть тебя, Рут. Ты обманула меня вчера ночью, обвинила меня. Он подумал, где может быть Эллен; вероятно, прячется в скалах, следит за ним, готовая побежать в дом и наврать с три короба. «Мистер Ингрэм даже и не пытался снять Рут, мама». В этот момент Фрэнк посмотрел наверх и не поверил своим глазам.

Сначала он подумал, что пришел не туда, но ведь на этой скале только один выступ, напоминающий поднятый палец. И он был там, как и несколько веков назад. Но на нем не было разбитого трупа!

Яркое небо ослепило его, ему пришлось прикрыть глаза дрожащей ладонью. Была только скала, больше ничего. Не было даже окровавленной тряпки, шевелящейся на ветру. Как будто тела девушки не было там никогда, как будто все утреннее событие было лишь дурным сном, и теперь он проснулся.

Нет, он знал, что все это было вполне реальным. Тогда она, должно быть, соскользнула и упала вниз на скалистый берег. Фрэнк облизал сухие губы. Мне следует поискать ее; Боже, но я не хочу ее найти!

Десять минут он осматривал берег, ходил взад и вперед прямо под тем местом, где всего лишь пару часов назад висело тело Рут. От него не было и следа, ни капли крови на скалах. И ведь прилива не было, который мог бы унести ее в море.

По его спине пробежали ледяные мурашки; он повернулся и понял, что не один. Кто-то наблюдал за ним. Наверно, Эллен — в скалах много укромных местечек. Черт бы побрал эту девчонку, ее следует выпороть — и если он до нее доберется… Но он понял, что тогда бы еще больше осложнил свое положение.

Ну, Рут определенно там не было, но он все же бросил еще один взгляд на берег, просто чтобы убедиться. Спрятаться тут можно было только в одном месте — в большой пещере. Он стоял там в неуверенности; если она не умерла, упав на выступ скалы, то она бы умерла, ударившись при падении о берег — это бесспорно. Но если произошло невозможное, и она осталась в живых после этих двух падений, тогда она могла уползти в пещеру. Раненая, почти без сознания, не понимая, куда она ползет — потому что никто в здравом уме не отправился бы туда.

Это было единственное место на острове, которое пугало его, пугало с самого первого дня, когда он переехал сюда и принялся исследовать свои новые фермерские владения. Его страх был примитивен, необъясним. Это была всего лишь темная дыра, ничего больше; опасна она только если не следить за наступлением прилива. Как сейчас.

Но для быстрого осмотра пещеры времени было достаточно. Очень быстрого. Рут, конечно, там не будет. Это невозможно. Он подавил в себе желание немедленно покинуть берег и сказать: «Простите, Саманта, но мне не пришло в голову заглянуть туда».

Он стоял у входа в пещеру, напрягая зрение, пытаясь вглядеться в темноту. Текла и капала вода, в нос ему ударил отвратительный запах гниющих водорослей, словно вонь изо рта великана-людоеда. В пещере стоял ледяной холод. Там никого нет, уговаривал он себя, ты зря теряешь время.

И тогда он услышал, как покатилась галька, она запрыгала по каменному дну и замерла. Он вздрогнул; галька падает, когда неровно лежит после прилива. Собираясь с духом, чтобы крикнуть, он страшился звука собственного голоса.

— Рут?

Звать мертвых, кричать в могилу и слышать эхо собственного голоса. Или это отвечают мертвые?

— Ру-ут…

Нет, ее здесь нет, это безумие — думать, что она может быть в пещере. Боже, здесь кто-то есть!

Какое-то движение, потом из тьмы возникла фигура, двинулась к нему. Он не мог сдержать сдавленный крик ужаса, на какое-то мгновение он как бы прирос к земле, он был вынужден стоять там и смотреть широко раскрытыми, немигающими глазами, как из дальнего конца пещеры появляется человеческая фигура.

Он уже видел Рут, обнаженную и соблазнительную, ее глаза ищут его. «Я точно такая же, как ваша жена, не правда ли, Фрэнк? Я и есть ваша жена, мы только что поженились. Я девственница, не причини мне боли, Фрэнк, прошу тебя».

— Вы имели половую связь с моей дочерью, Фрэнк?

Он закрыл глаза, сцепив ладони, попытался отгородиться от всех них. Нет, прошу вас, оставьте меня в покое!

— Я напугала вас, мистер Ингрэм?

На смену его облегчению пришел гнев. Он опустил свои дрожащие руки и увидел Эллен, стоящую безо всякого смущения в своей юной наготе. Она смеялась над ним, насмехалась, как бы говоря: «Я хотела напугать вас, мистер Ингрэм, потому что вы убили мою сестру. Вы сделали ее беременной, вот почему она покончила с собой». Улыбка девочки была неподвижной насмешкой, маской ненависти.

— Глупая девчонка! — закричал он, вздрогнув от эха. — Какого дьявола ты здесь?

— Я ищу Рут. Как и вы.

— Что ты с ней сделала? — он знал, что Эллен должна была перетащить труп — никто другой не мог этого сделать. Рут, наверно, упала, девчонка каким-то образом утащила ее сюда.

— Я ничего с ней не сделала. Почему я?

Только из твоей чертовой вредности, из привычки всем причинять неприятности, подумал он.

— Слушай, не ерунди. Если ты знаешь, где она, то скажи мне.

— Может быть, она во-он там, — Эллен прошла мимо него, вышла на свет и повернула голову. — Почему бы вам не пойти и не посмотреть самому, мистер Ингрэм?

И тут она бросилась бежать, быстро и уверенно ступая по неровному каменистому берегу, хохоча на бегу.

Фрэнк вытер пот со лба, почувствовав, что он холодный. «Почему бы вам не пойти и не посмотреть самому?» Потому что я до чертиков напуган, мало ли что я могу там обнаружить, понял он. Да и все равно у меня нет фонарика. Не имеет значения, он должен пойти, чтобы только глянуть разок. Но Рут там не будет, это невозможно.

Что-то холодное плеснуло ему по ногам. Эти волны были робкими предшественницами мощных, бушующих водяных гор, которые скоро заполнят эту пещеру, кипя от злобы, требуя добычи.

Нет, заходить глубоко в пещеру слишком опасно. Он может поскользнуться, сломать ногу или упасть и потерять сознание. Не стоило ради этого рисковать. Ради мертвых не подвергают свою жизнь опасности, им уже не помочь. Он попытался успокоить терзавшую его совесть, поворачивая назад к дорожке, ведущей к пристани. Он сделал все, что было в его силах, никто не смог бы сделать большего. Эллен было не видать. Она очевидно, вернулась в дом и сейчас рассказывает басни своей матери. Он взглянул на небо — еще час и будет темно. Он еще не заходил к овцам; но сперва надо найти Джейка.

Исчезновение пса встревожило его. Джейку пора бы уже вернуться и разыскать его на берегу. Но колли не было видно. Что же, если надо, то он обыщет весь остров, но начать, видимо, следует с холма.

В предвечернем солнечном свете холм почему-то казался зловещим, неестественно спокойным, возвышаясь над болотом. Такое место дикие шотландцы выбрали бы для зашиты своей родины от английских захватчиков, подумал он.

У него возникло тревожное ощущение, что это не его земля, что это он чужак, вторгшийся сюда, враг, которого нужно уничтожить. И сегодня на острове Альвер уже побывала смерть.

— Джейк… Дже-ейк! — он свистнул, резко и пронзительно. Если пес услышит свист, то примчится, потому что так он обучен. Внезапно он увидел Джейка. Колли был от него ярдах в трехстах. Он стоял, выпрямившись, на краю Торфяного болота, оглядываясь назад, уши прижаты к голове — поза страха, как будто его преследуют. Да, это так!

Вдоль узкой тропки, отделяющей заросли камыша от опасной трясины, скрывающейся под безобидной на вид пышной зеленой травой, двигалась маленькая фигурка. Она шла крадучись, останавливаясь, вновь продвигаясь вперед, полусогнувшись. Подкрадываясь. Она подкрадывалась к Джейку!

— Опять это сучье отродье! — пробормотал Фрэнк. — Что она, чертовка, на это раз задумала? И почему Джейк так перепуган?

Пес был ужасно напуган. Он не видел свою преследовательницу, но он чуял Эллен, и хвост его был поджат под съежившимся телом, он был на грани паники.

— Джейк, старина! Ко мне!

Если собака и услыхала своего хозяина, она не обратила на его зов внимания, потому что страх был сильнее. Привыкший к погоне, Джейк снова принюхался. И в этот момент Эллен появилась сзади из камышей, демоническое дитя, дитя смерти и ужаса. Пес увидел ее и обнажил клыки, но до Фрэнка не донеслось ни звука. Он увидел, как Джейк бросился бежать, и решил, что собака направится или к нему, или побежит к дому. Но он увидел, что вместо этого Джейк бросился бежать, не разбирая пути, утратив все ощущение направления в этот миг полнейшего ужаса, охваченный паникой. Выпрыгнув из камышей, он побежал прямо к трясине.

И снова Фрэнк ощутил свою беспомощность. Он всего лишь наблюдатель, не в состоянии повлиять на события, он вынужден стоять и наблюдать за неизбежным.

Колли прыгал, поднимая брызги; потом он стал барахтаться, пытаясь освободиться от засасывающей его трясины. Фрэнку показалось, что он слышит, как Джейк скулит от страха. Пес снова подпрыгнул, приземлился на траву в брызгах грязи и почти мгновенно провалился по шею. Передняя лапа оказалась на поверхности; Джейк пытался плыть, все еще оглядываясь, как будто боялся, что эта девочка-демон приблизится к нему.

Даже со своего места Фрэнк слышал бульканье и клокотанье трясины под поверхностью болота; голодное чудище, дремавшее сотни лет, внезапно пробудилось от спячки, схватило свою жертву, тянуло ее вниз. Лапа исчезла; виднелись только голова и шея Джейка. Фрэнк слышал собачий визг о помощи, долгий вой, и он вспомнил старую деревенскую пословицу, бытовавшую на «Гильден Фарм»: Если воет собака, кто-то умрет!

Фрэнк бросился бежать, но он знал, что это бесполезно. Он не рискнул перейти за тот край, где кончались камыши; он сможет подобраться к Джейку самое близкое на тридцать ярдов. На бегу он разматывал веревку, но он знал, что это бесполезно.

Теперь над болотом была видна только собачья морда, глядящая на него из-под белой отметины на одном ухе — пса можно было бы назвать Пятнышком. Завидев Фрэнка, глаза Джейка сверкнули, как бы приветствуя его и говоря: «Оставайся там, хозяин. Мне уже не помочь». Он больше не боролся — колли смирился со своей участью, но он начал вращать глазами, завидев девочку-дьявола, которая преследовала его на краю болота.

Эллен не было видно. Она, казалось, исчезла, как будто болото и ее засосало. Фрэнк бросил веревку — бесполезный поступок, но все же жест. Я сделал, что мог, Джейк, подумал он. Может быть, было бы легче, если бы я пришел к тебе и погиб бы с тобой. По крайней мере, я бы избежал когтей этих дьяволиц из ада.

Трава вокруг собаки поднялась, затем снова опустилась — как будто какой-то подземный живот, пытающийся переварить непрожеванный кусок мяса. Фрэнк опустился на колено, наклонил голову, прощаясь с верным товарищем. Горе вновь охватило его — он смотрел, как уходит из жизни любимое существо, точно такое же чувство он испытал, когда занавеси сомкнулись вокруг гроба Гиллиан в крематории в тот день. От безмерного чувства одиночества ему захотелось плакать, но он знал, что ему придется прежде преодолеть злость. Над всеми его чувствами сейчас преобладала холодная ярость; он знал, что до смерти Джейка довела эта девчонка-садистка. Она сделала это намеренно! Почему? Просто потому, что любила причинять боль, убивать. Она сказала, что взяла его патроны, потому что не любила, когда убивают. Кроме тех случаев, когда убивала она сама. Она убила его собаку. И она собиралась убить его!

Джейк умер. Только пузырек воздуха отметил его уход, и вот уже как будто он никогда и не существовал. Кусок веревки тянулся к болоту, ее потрепанный конец как раз находился на месте могилы Джейка.

Когда стемнело, Фрэнк вытеснил свое горе. Он плакал на ночном ветру до тех пор, пока слезы не обожгли его щеки. Он рыдал, потому что теперь у него не осталось даже его собаки, он был совершенно один.

Один с тремя женщинами и этим зловещим ребенком, которые жаждали его плоти. Они хотели заполучить его душу.