Остерегайтесь апокалипсисов. Книга 2

4. Двойная смерть

Пробуждение ото сна было крайне неприятным. Голова ныла от невыносимой боли, и чем дольше это тянулось, тем сложнее было это выносить. Я не мог открыть глаза, как бы не пытался: что-то плотно обвязывало их, не позволяя даже пошевелиться.

В какой-то момент до моего сознания донесся скрип. Услышав его, я сразу вздрогнул и наконец-то осознал, что не мог нормально двигаться: ноги и руки были будто привязаны к чему-то. Лишь моя голова могла поворачиваться из стороны в сторону.

Тем временем, шаги звучали все отчетливее. Понимая, что в этом месте кроме меня еще кто-то был, я приоткрыл рот и попытался что-то сказать, но тут же понял, что нечто не позволяло мне сделать это. Скомканная ткань была глубоко просунута мне в рот, практически в самое горло.

— Уже проснулся? — прозвучал тихий женский голос, и вместе с ним ко мне вернулись воспоминания. Я вспомнил мир, в котором находился, вспомнил задачу, ради которой теперь жил, и вспомнил события, предшествующие этому пробуждению.

Чья-то рука, потянувшись к моему лицу, сначала легко погладила меня по щеке, а затем, приподнявшись, пальцами проникла под ткань повязки на моих глазах. Еще одно движение, и этот плотный темный слой повязки был снят с моей головы, а я, сразу же распахнув веки, уставился на нависшую надо мной девушку.

Нао, широко улыбаясь, одной рукой упиралась в спинку стула, на котором я сидел, а другой удерживала ту самую ткань, которая еще недавно обвязывала мои глаза. Ее колено, стоявшее между моих ног, позволяло ей наклоняться еще ближе, чем мне бы того хотелось.

— Айн, милый Айн, — на выдохе произнесла Нао, наклоняясь к моему лицу так, будто собираясь поцеловать. Лишь кляп в моем широко раскрытом рту не позволял ей сделать этого. — Я так долго ждала этого момента. Казалось, еще немного, и я сойду с ума от ожидания.

В этом месте было холодно. Я понимал это, наблюдая за движением женских губ и замечая, как из ее рта вылетали клубы пара. Учитывая то, что на поверхности было намного теплее, подобная температура казалась даже удивительной. Будто бы мы оба находились в месте, запрятанном глубоко во льдах.

— Пусть вы и говорили, что ожидание — благо, — Нао прислонилась своим лбом к моему, и блаженно закрыла глаза, — но для меня — это сущее наказание. Не может быть нечто подобное всевышним испытанием. Вы понимаете?

Я беспомощно косился из стороны в сторону, пытаясь понять, где это мы находились. Нас окружали лишь каменные стены какой-то непонятной комнаты. В стороне стояла железная дверь — та самая, через которую Нао вошла в это место. Здесь не было ни окон, ни запасных выходов. Никакого шанса на вмешательство из вне.

— Если так подумать, — Нао, приложив руку к моей шее, осторожно провела ею до самой челюсти и слегка приподняла мою голову, — то отношения моих родителей тоже начались подобным образом. Матушка заперла отца в подвале, и не выпускала вплоть до моего рождения. Конечно, потом иногда она все же позволяла ему выбраться, но, представьте себе, он просто взял да умер.

Девушка рассмеялась во весь голос: звонко, от души. Наблюдая за ее поведением, я все больше понимал, насколько ненормальной она была. Все от ее покрасневшего возбужденного лица, до ее полного уверенности голоса показывало, что она не испытывала сомнений.

Между тем, я все четче ощущал слабость в теле и холод. Я не понимал как долго просидел в подобном состоянии на стуле будучи связанным, однако нахождение в подобном холодном месте плохо сказывалось на моем состоянии.

— Правда, — продолжала Нао, — не здесь все это было. Это место только мое. Никто кроме меня о нем не знает.

Я нахмурился. Сдерживать эмоции было все сложнее, и не будь у меня связан рот, непременно я бы уже перешел на крик.

Внезапно женские руки, наконец-то отпустив мое горло, опустились ниже и нырнули под ткань моего белого халата. Девушка, осторожно растянув широкий пояс, массирующими плавными движениями начала изучать каждый скрытый уголок меня.

— Ах, — вздыхала она, головой прижимаясь к моему плечу, — ваше тело всегда казалось мне таким прекрасным. Таким мужественным.

Рука, невольно опустившаяся ниже положенного, сначала неуверенно, а затем и торопливо начала ощупывать мой пенис. Она быстро прошлась по всей длине, но, невольно запутавшись в длинном белом поясе, сразу отступила и быстро начала стягивать его с меня.

Удивительно, но в этой ситуации я не ощущал ничего приятного. Холод, затекание конечностей, невыносимая головная боль после тяжелого удара, а также понимание того, что сейчас происходило — все это действовало так, что я был готов провалиться в сон от слабости. Лишь сила воли позволяла мне сохранять самообладание.

Если в этом мире для меня и были поистине безвыходные ситуации, то они выглядели все примерно так: я был скован и не мог даже умереть. Это прямо сейчас со мной и происходило, поэтому подсознательный страх того, что я не смогу отмотать время вспять, давил на меня с невероятной силой.

— Я ведь Вам тоже нравилась, верно? — Нао, наконец-то разделавшись с поясом, сбросила его на пол и резко распахнула мой халат. Лишь на мгновение, но все же с какой-то удовлетворенной улыбкой посмотрев на меня, она глубоко вдохнула. — Нет в нашей деревне девушки, красивее меня.

Стараясь хоть что-то сделать в этой ситуации, я начал аккуратно вращать кистями. Теперь я примерно понимал, как была перевязана веревка на моих запястьях, и знал, что ослабить ее не составило бы труда, будь у меня на это время.

Внезапно Нао, заведя руки за спину, странным образом начала двигать ими. Одним легким движением, будто вынув что-то из-за пояса, она достала неизвестный мне предмет и поднесла его ко мне. Лишь теперь в полумраке комнаты, в которой горела лишь одна свеча, я понял, что это был нож. Острое лезвие, оказалось приставлено прямо к моему горлу, и от этого кровь застыла в жилах.

— Вот бы потом у нас мальчик родился. — Счастливо лепетала Нао, свободной рукой стягивая лямки платья со своих плеч. И без того растянутая ткань, сразу поддавшись, скатилась с плеча, а девушка, переложив лезвие из одной руки в другую, как можно быстрее попыталась проделать то же самое со второй лямкой. — Уж я-то тогда его свяжу, и никуда не отпущу. Не сбежит.

Платье, полностью скатившееся с плеч, опустилось сначала к бедрам, а затем, подгоняемое владелицей, и вовсе упало прямо к ногам. Нао осталась полностью обнаженной. В таком холоде, как здесь, даже при виде одной ее оголенной кожи, мурашки бегали по спине. Она и сама быстро покрылась еле заметной гусиной кожей, ее соски затвердели и выступили вперед.

В очередной раз посмотрев на меня, девушка с наслаждением вдохнула. Она намеренно подошла ближе, намеренно развела ноги и попыталась сесть поверх меня, но в тот же миг, как я ощутил ее тело, веревка на моей руке соскользнула. Быстро вынув лишь одну руку, я оттолкнул от себя девушку, а затем также расцепив и вторую руку, вместе со стулом повалился прямо на нее.

Не было времени ни на сомнения, ни на размышления. Выхватив нож, я сразу же приставил его к женскому горлу, но стоило мне хоть немного надавить, как Нао закричала:

— Ну, давай, дорогой монах!

Ее голос вынудил меня на секунду остановиться. Нао не сопротивлялась, не пыталась выхватить из моих рук оружие, но она смотрела на меня столь решительно и отчаянно, будто даже не думала, что подобное ей вообще было нужно.

— Ты же понимаешь, — с широким оскалом продолжала она, — что, если к следующему дню я не вернусь, в деревне поднимется паника? Даже если ты попытаешься бежать, все сразу заметят это. Заметят, поймают и уже точно убьют. Смерти не боишься?

Ее слова показались мне на удивление правдоподобными. Если она была одной из немногих молодых красавиц в деревне, если у нее была семья, тогда кто-нибудь да обязательно начал бы ее искать.

Поразмыслив над этими ее словами еще секунду, я, упираясь правой рукой в землю, а левой удерживая нож, быстро навел его уже на собственное горло. С полными хладнокровия и решимости глазами я ответил: «Не боюсь», — и моментально перерезал свою плоть.

Кровь хлынула на лицо девушки вместе с моим резким взмахом. Ее взгляд и усмешка сразу же исказились, выдавая не то ужас, не то отвращение. Я же, уже ничего не чувствуя, просто повалился вперед и рухнул прямо на нее.

Тепло, благовония, будда. Смена обстановки показалась настолько внезапной, что я даже не сразу понял, что все это было взаправду. Еще некоторое время смотря на статую, что находилась напротив меня, я приподнял руки, сложил их в молитвенной позе и с искренностью произнес:

— Великий Будда, и все остальные святые и божественные создания мира сего… Помогите.

Внезапно со стороны улицы раздался до дрожи знакомый женский голос:

— Достопочтенны Айн!

Я, мгновенно подскочив на ноги, в ужасе стал осматриваться по сторонам. Основной выход для меня был закрыт: с той стороны вот-вот должна была появиться Нао. Тогда, повернув голову в сторону окон, долго не думая, я стремительно бросился к ним.

Откуда-то со стороны лестницы уже звучали приближавшиеся шаги, и прямо вместе с ними я без сомнений выпрыгнул прямо на улицу. Как только я оказался с наружи, сразу же оглянулся. Здание храма находилось на каменной платформе, к которой вела высокая крутая лестница. Кроме этого строения здесь также было еще несколько домиков, стоявших где-то в отдалении. Я сразу заметил их, сразу настороженно нахмурился, но также быстро я осознал, что добраться до них я не успею.

— Достопочтенны Айн… — прозвучал голос прямо из глубин храма. Услышав его, я инстинктивно сел и затаился. Понимая, что оставаться под окнами было опасно, практически ползком я стал перебираться прочь, к той части здания, где не было ни окон, ни дверей.

Казалось, что как только я свернул за угол, Нао выглянула из окна и все же посмотрела на улицу. Она окинула пространство вокруг храма, недовольно хмыкнула и сразу отступила.

«Ничего страшного, — размышлял я, пытаясь успокоить ускоренное сердцебиение. — Нужно просто начать сначала. Найдем деньги, узнаем в какую сторону идти и что есть сил побежим прочь от этой деревни. Не нравится она мне».

Казалось, Нао уже не было рядом, но выбираться из укрытия и проверять это мне все равно не хотелось. Еще некоторое время я просто молча сидел на земле, прижимаясь спиной к нагретой от солнца стене здания. Неподалеку звучало стрекотание насекомых, и этот звук действительно успокаивал меня, однако постепенно через него до меня стал доноситься непонятный шорох.

Я, осторожно выглянув из-за угла храма, заметил еще одну фигуру, на этот раз более неожиданную, нежели Нао. Женщина, имени которой я даже не знал, вышла из тени леса прямо к храму. То место, из которого она вышагнула, даже не имело дороги. На него и забраться-то было сложно из-за резкого склона, что уж было говорить о том, чтобы сделать это незаметно. Подойдя к храму, она осмотрелась и развернулась. Лишь в этот миг, присмотревшись к чертам ее лица, я понял, что однажды уже успел пересечься с ней. Это было во время моей первой жизни в этом мире. Именно эта странная женщина и пригрозила Нао ее матерью.

Будто выискивая кого-то, женщина все внимательнее оглядывалась, подошла к окну, настороженно посмотрела внутрь храма, а затем и вовсе развернулась в мою сторону. Сразу же отстранившись, я снова затаился и удивленно подумал:

«А она что здесь забыла? Меня ищет?»

Неприятные мысли, а также воспоминания о том, как именно та женщина смотрела на меня в прошлый раз, одновременно ударили в голову. Быстро подскочив на ноги, я осмотрелся, а затем и вовсе бросился бежать в сторону тех самых отдаленных домиков, стоявших в концевой части храмовой территории.

«Неужели все те разы она следила за нами?»

Добравшись до первого, самого маленького домика, я заметил, что тот не был заперт. Отворив дверь и ступив внутрь, я невольно осмотрелся: сразу стало понятно, что это место было сараем. Ничего, кроме бытовых инструментов в виде веревок, веников и ведер здесь больше и не было.

— Вот вы где, — внезапно прозвучал низкий голос прямо из-за спины. — А я думала, что вы уже умудрились сбежать от нас.

Не успел я оглянуться, как внезапно ощутил невыносимую боль в спине. Нечто острое и длинное очень быстро вонзилось в меня и замерло прямо внутри. Я задрожал, и невольно схватился руками за грудь, хотя боль вообще ощущалась в другом месте.

— Мне не нравится то, что вы с этой девчонкой стали так близки.

Ноги подкосились. Сначала я рухнул на колени, затем повалился на бок. Кашель стал слетать с моих губ вместе со сгустками крови. По длине предмета, воткнутого в меня, я сразу понял, что это было нечто не большее, чем обычный кухонный нож.

Приподняв взгляд от земли к грозной человеческой фигуре, стоявшей в дверном проходе, я увидел ту самую женщину, от которой еще недавно пытался убежать. Она не улыбалась, как раньше, и выглядела весьма жутко.

— Та тварь сказала, что вы с ней уже успели разделить постель. — Гневно продолжала незнакомка, упирая руки в бока. — Это правда? Вы же монах! Вы и мне отказали только из-за своей веры, а теперь что получается?

Быстро шагнув вперед, женщина села рядом со мной и одним резким движением вырвала нож из моей спины. От боли я воскликнул, но сразу же захлебнулся в собственной крови. Это чувство было просто невыносимым. Сколько бы раз я его не испытывал, привыкнуть к подобному было просто невозможно.

— Меня Вы обманули, — продолжала женщина, медленно вознося на до мной нож, — с ней совокупились, а теперь от нас обеих прячетесь? Не прощу.

В отчаянных попытках найти хоть какой-то выход, я приподнял голову. Именно тогда на глаза мне и попался подозрительный люк в полу, частично прикрытый метлами, что стояли рядом.

Еще одно мгновение спустя, новая боль охватила меня. На этот раз она пронзила уже прямо грудь, а затем беспорядочно начала появляться то в руках, то в животе, то в горле. Так я и умер в очередной раз.

Глаза распахнулись резко, будто бы меня окатили ведром холодной воды. И снова эта обстановка, снова этот Будда, снова эта жизнь. В этот раз я уже и молиться не хотел. Уперевшись руками в колени, я низко опустил голову и глубоко вздохнул. Казалось, боль от всех этих ножевых ранений все еще донимала меня, но при всем этом мое тело было совершенно здорово. Скорее сознание, не забывавшее случившееся, просто пыталось напомнить обо всем.

Еще мгновение спустя на губах появилась насмешливая улыбка. Мне было смешно от всего, что происходило. От местных жителей, от самого себя, и от факта, что этот мир создал я сам.

— Ни один бог не захотел бы оказаться в собственном мире. — Приподняв голову, с усталой отчаянной улыбкой я посмотрел на Будду. Теперь смешным мне казалось даже то, что я пытался молиться богам в мире, в котором богом был, по сути, я сам. — В истории детектива с каждым днем я увеличивал продолжительность выживания, а в истории монаха все как-то наоборот. Это проклятие?

— Достопочтенный Айн… — прозвучал голос с улицы.

Услышав его, я невольно вздрогнул, но подниматься с колен не стал. Мой взгляд стал строже, руки невольно сжались в кулаки. Теперь я понимал, что не мог просто так улизнуть из храма. Раз для полоумной женщины мой побег казался подозрительным, тогда мне не оставалось ничего, кроме как подыгрывать разворачивавшейся истории.

— Вот вы где, — прозвучал ласковый женский голос со стороны входа. — Я думала, что в это время вы будите убираться на заднем дворе…

Приподняв руку, я быстро приложил указательный палец к губам. Нао, будто сразу понявшая, что я имел в виду, замолчала, а я, закрыв глаза и сложив руки в молитве продолжил оттягивать время.

«У каждого персонажа в этом мире есть свой триггер. У Нао — это моя агрессия, у той мразоты — мой побег, у владелицы виллы Саяко — ее дочери. Стоит задеть один из этих триггеров, как меня убивают. Следовательно, все, что мне нужно, это избегать их, как ловушек на минном поле».

Плавно опустив руки на колени, я вдохнул и открыл глаза. Мое лицо не выражало никаких эмоций. Когда ты злился на кого-то, единственное, что ты мог сделать, чтобы это скрыть, было полное хладнокровие. Теперь я хорошо понимал это, и осознавал, почему именно настоящий Айн не выражал никаких эмоций.

— Достопочтенный Айн? — снова позвала Нао, приподнимая корзинку, что находилась в ее руках. — Не хотите со мной перекусить?

Плавно поднявшись с колен, я развернулся. Как и ожидалось, Нао при виде моего лица широко улыбалась. Она была так счастлива меня видеть, что от этого не могла устоять на месте: то и дело переступала с ноги на ногу, покачивалась и приподнималась.

— У меня сегодня в храме еще осталась работа. — Приблизившись к ней, я осторожно положил руку на ее плечо, и от этого девушка вздрогнула. — Нужно провести генеральную уборку.

Нао задрожала и плотно сжала губы. Казалось, что одно мое прикосновение вызвало у нее волну эйфории, однако, когда мои слова все же дошли до нее, она подняла голову и удивленно спросила:

— Я вам мешаю?

Я покачал головой. Подбирать слова теперь приходилось внимательно, не забывая при этом о возможной слежке еще одного персонажа. Опустив руку с женского плеча, я отступил и ответил:

— Вообще-то я бы хотел тебя кое о чем попросить.

— Вы? — Нао указала на меня пальцем, будто все еще не веря в то, что я говорил. — Меня?

— Да, не могла бы ты посетить семейство Хирано и от моего лица попросить их сопроводить меня как-нибудь на виллу?

— Зачем это Вам идти в такое место? — Нао напряженно нахмурилась, будто бы ей уже не нравилась вся эта идея. — Неужели заинтересовались кем-то?

— Нет, нет. — Я покачал головой и осторожно развернул руками. — Я все-таки монах, поэтому мне нужно проверять всех живущих в этой деревне. Особенно после тех слухов, что распространились в последнее время.

Нао помолчала еще несколько секунд, а затем, явно поверив в мои слова, облегченно выдохнула. Ее недовольный настрой сразу же переместился с меня на сплетников:

— Вот уж правда, злые языки. Наверняка просто завидуют Саяко.

Упоминание имени хозяйки виллы удивляло. В подобной ситуации никто, и даже высокопоставленные люди, не стали бы обращаться к другой значимой особе столь фамильярно. Особенно, если бы они не были знакомы. Именно этот факт и породил у меня вопрос:

— Вы знакомы?

— Пару раз, — без задней мысли отвечала Нао, — я выпекала для нее.

— Ты умеешь печь?

Нао замолчала. Казалась, мой вопрос напомнил ей о чем-то, что она не хотела обсуждать. Покосившись на корзину с выпечкой в своих руках, она смутилась, отвела взгляд и неуверенно залепетала:

— Я… Немного. Научилась у бабули По.

Любой, взглянувший на ее лицо, сразу бы понял, что она лгала. Такое поведение было настолько подозрительным, что от этого даже мне становилось не по себе.

«И зачем ей врать? Любая другая бы с радостью рассказала, что она лично приготовила выпечку. Разве что… Айн не доверял ей, и поэтому она пыталась хоть как-то обходными путями завлечь его?»

— Хорошо, — спокойно произнес я, намеренно возвращаясь к предыдущему разговору, — тогда я буду рассчитывать на тебя в деле с семейством Хирано. Чем быстрее ты поможешь мне, тем лучше.

Нао просияла. Широко и явно радостно улыбнувшись, она махнула мне и сразу же развернулась в сторону выхода.

— Сейчас же все сделаю!

Быстро выскочив из храма, по лестнице она помчалась вниз, прямиком к деревне. Так, в пределах храма я остался один. Тишина, наступившая сразу же с исчезновением девушки, даже как-то успокаивала. Она подсказывала, что мне удалось пережить самые быстрые исходы моей гибели.

«Настоящий Айн наверняка понимал, что в этой деревни живут одни психи. Уж не знаю, что именно его связывало с Нобутоши, но он явно был очень умным человеком, раз умудрялся выживать все это время в подобном месте. Я вот уже раза четыре точно умер».

Покосившись в сторону окон, я развернулся и плавно подошел к ним. Как и ожидалось, в том месте, где еще некогда должна была скрываться психованная маньячка, никого не было. Наверняка она покинула храм вместе с Нао, чтобы не оказаться пойманной.

«Нао распространяет про наши отношения нелепые слухи, верно? Поэтому и наша совместная прогулка по деревне в глазах окружающих выглядела несколько…»

Воспоминания того, как косились на меня местные, ужасали. Мне даже не хотелось думать о том, что они успели нафантазировать в своих головах, и не хотелось думать о том, что со мной могло произойти, не умри я в прошлый раз после заточения Нао.

Отвернувшись от окна, я посмотрел в сторону алтаря. Мысль о необходимости достать средства для дороги на север сразу же всплыли в моей голове. Из всего ценного, что можно было на нем найти, я увидел лишь позолоченную статую Будды. Конечно, выглядела она красиво, но я прекрасно понимал, что продать ее и получить за нее деньги было невероятно сложно.

«Без монет далеко я не уеду. Нужно как можно быстрее найти хоть что-то, а затем убираться отсюда».

Тяжело вздохнув, я все же отвернулся от алтаря и двинулся в сторону выхода. Только покинув храм, я невольно вспомнил о тех деревянных домах, которые стояли на заднем дворе, и сразу же двинулся к ним. Мои подозрения касательно личности Айна усиливались с каждой секундой, и потому я просто не мог поверить в то, что у него не было никакого плана на случай крайней необходимости. Добравшись до первого деревянного домика, я быстро ступил на порог, протянул руку к двери и одним резким движением открыл сёдзи.

Раздвижная дверь сразу подчинилась, и моим глазам предстала мрачная полупустая комната с одним футоном и вещевым пакетом в углу. Подобная скудность не была удивительной. Все-таки настоящие монахи не должны были иметь никаких своих вещей. Пройдя в домик, я быстро схватился за футон и перевернул его, но так ничего и не нашел. Тогда, переступив через выпотрошенную мною постель, я потянулся к вещевому мешку. Внутри него лежала одежда, к счастью, не религиозная: простые черные штаны и кофта, как у обычного крестьянина. Пока что это было куда лучше, чем прикид монаха.

Рукой перетряхнув все, что было в этой сумке, я нашел лишь небольшую горсть бронзовых монет, высыпанную на самое дно. Конечно, состояние у Айна было скудным, но все же это было намного лучше, чем ничего.

Набросив на плечо эту сумку-узелок, я быстро покинул дом и двинулся к последней хижине. В ней, как и прежде, складировались обычные бытовые инструменты, метлы и полупустые деревянные коробки.

В голове сразу же всплыло воспоминание из прошлой жизни, в которой я лежал на полу этого самого сарая, истекая кровью. Тогда краем глаза я заметил странный люк в полу, и сейчас, уже намеренно взглянув в нужном направлении, я снова увидел его.

Над своими действиями я особо не сомневался. Сразу подошел к люку, отодвинул метлы, схватился за железную ручку и потянул его на себя. Сам по себе люк был невероятно тяжелым, и потому, отбросив от себя сумку, я намеренно поднялся на ноги и потянул еще сильнее.

Как только дверца подалась, люк сразу открылся, а я, не удержав равновесия, чуть не рухнул назад. Мое падение остановила лишь стена, за которую я вцепился рукой.

При открытии люка из-под земли странным образом повеяло холодом. Я ощутил это сразу, и вместе с этим чувством на меня нахлынули неприятные воспоминания о самоубийстве. Поежившись, я присел рядом с люком, наклонился и заглянул вниз.

Увиденное поражало: прямо под храмом располагался каменный мрачный коридор. В нем не было света, но даже без него, по эху я понял, что это место не было каким-нибудь мелким подвалом. Это был настоящий туннель. Осознав это, я сразу выпрямился, закрыл люк и сел на колени. Все происходящее нужно было еще переварить.

«У Айна был черных ход под храмом не просто так. — Нервная улыбка, растягивавшаяся на моем лице, выдавало то, насколько я был напряжен. — Кто же ты, черт возьми? Тебя создал мир, а не я, но с какой целью? Ведь у каждого изобретения мира, будь то событие или персонаж, должно быть свое логическое обоснование с точки зрения основного сюжета. Что же такое важное делал Айн, раз его создал сам мир?»

Невольно сглотнув, я встал. Странное ощущение волнения вызывало у меня желание прямо сейчас спрыгнуть в этот ход и убежать по нему как можно дальше от деревни. Но сейчас было еще рано. Осознавая это, я просто развернулся, вышел из хижины и запер за собой дверь.

«Кажется, кое-что я все-таки успел упустить из виду. Письмо, которое я получил, впервые попав сюда. От кого оно было? Кто принес его? Этот человек наверняка должен был следить за мной. Я все больше сомневаюсь в том, что это была Нао. Она безрассудная, но все-таки пустоголовая девчонка. Хочу дождаться этого человека, а затем расспросить его. Может быть, тогда я и смогу понять почему Айн и это место настолько важны».

Вернувшись к храму, я осторожно подошел к лестнице и просто сел на нее. Тишина в округе, прерываемая лишь стрекотанием насекомых, снова начала меня успокаивать. В такой обстановке я чувствовал себя намного увереннее и размышлял легче.

«Как сказала владелица виллы Саяко, Айн был другом Юто, однако я слабо в это верю. Скорее всего, это брат Саяко, Нобутоши, послал Айна в деревню. И единственная причина, по которой он мог это сделать, это необходимость вести слежку за больными монстрофикацией членами семьи. А кто бы еще мог передавать все сведения Нобутоши? Только Айн».

Искоса оглянувшись, будто желая посмотреть в сторону скрытых на заднем дворе домов, я настороженно нахмурился. Конечно же, из того места, где я сидел, ничего не было видно, однако мое сознание без труда дорисовало все, что нужно.

«И тот проход под храмом без посторонней помощи построить просто невозможно. Значит, этот храм, и сам Айн — все это подставное. Не удивительно, учитывая тело этого монаха».

Невольно приложив руку к белому халату, я вспомнил о том, как еще недавно меня пытались раздеть, и поежился. Вместе с мыслями о женских ласковых прикосновениях в голове сразу всплывали холод и боль.

«Однако все равно странно. Получается, что Айну все это время приходилось терпеть выходки местных, только из-за работы на Нобутоши. Но почему при всем этом он игнорировал Саяко? Сестру Нобутоши, за которой он изначально был отправлен? Он опасался ее, и поэтому был готов пойти против приказа? Или же ему с самого начала разрешили игнорировать ее призывы о помощи вплоть до какой-то критической точки?»

Пока я думал, постепенно солнце начало опускаться. Пусть я и не видел этого, но по небу, менявшему свои оттенки с ярко-голубого на розовато-золотистые, это и так было понятно.

«Если так подумать, — продолжал размышлять я, — тогда какова изначальная цель настоящего Нобутоши? В моей истории он сослал семью еще в самом начале сюжета. Только это было его слабым местом перед всем остальным миром, и потому наличие зараженных родственников было необходимой частью истории. Я также описывал его терзание и чувство вины перед сестрой, но при всем этом, учитывая другие его стороны характера, такие как решительность и непоколебимость, маловероятно, что он был готов закрывать глаза абсолютно на все. А что, если он приставил Айна не только ради помощи Саяко и слежки за ней, но и для того, чтобы в самом крайнем случае убить ее?»

Впереди показалась приближающаяся фигура. Она, добравшись до лестницы, осторожно начала подниматься по ней, и лишь на середине, подняв голову, заметила меня. Я узнал ее сразу: эти длинные черные волосы, бледное лицо и излишняя худощавость. Сомнений не оставалось, это определенно была Ханна Хирано.