Остерегайтесь апокалипсисов. Книга 2

1. Ожидаемая смерть

Первым ощущением, которое я почувствовал, была прохлада. Следом за этим в воздухе повис аромат благовоний. Столь неестественный для меня запах показался на удивление приятным. Открыв глаза и оглянувшись, я заметил перед собой небольшой алтарь. В самом его центре находилась небольшая статуя Будды. Этот аккуратный золотой предмет, переливаясь под теплыми солнечными лучами, привлекал к себе внимание прежде всего. Понять каким был второй предмет, лежавший слева от статуи, оказалось сложно. Лишь несколько мгновений спустя, приглядевшись к нему, я все же осознал, что это был сакральный текст, завернутый в тёмно-красную ткань. Именно этому предмету и надлежало лежать на буддийском алтаре. С права же от самой статуи находилась ступа: небольшая миска с пестиком, предназначенная для растирания или толчения чего-либо.

Увиденное вызвало недоумение. Пусть мне и стало ясно что это такое почти сразу, но принять это оказалось сложно. Религиозным человеком я никогда не был. В своих книгах я ничего подобного тоже, как казалось, детально не расписывал. Так откуда взяться в моей истории буддийскому алтарю?

Постепенно ко всем ощущением подключилась и боль в ногах. Судорога, скрутившая мою стопу, настоятельно рекомендовало остаться в сидячем положении. Я же, пусть и ощущавший это, почему-то даже не шелохнулся. Казалось, эта боль, судорога и затекшие ноги уже были чем-то привычным для этого тела.

Выдохнув, я опустил взгляд и посмотрел на собственные руки. Они были сложены примерно на уровне груди в молитвенном положении. Между ними висел браслет, состоявший из крупных черных красных бусин.

Одежда, надетая на мне, напоминала белый запашной халат. Конечно, для подобного места такое одеяние казалось странным. По нему нельзя было понять кем именно я был.

«Это что-то новенькое».

Опустив руки на колени, я отвел правую ногу в сторону и повернулся полубоком. Дым, исходивший от зажжённых благовоний, окутывал пространство возле алтаря. Через него, смотря куда-то в сторону света, я видел раскрытые настежь двери небольшого храма. Это место было одновременно скромным и ухоженным. Кроме самого алтаря здесь ничего и не было. Широкие темно-красные колонны тянулись к каменному потолку. Холодные мраморные полы были выдраены до блеска. Сложив вместе все увиденное, постепенно я понял, что это место было буддийским храмом, однако от настоящих храмов, существовавших в моем первоначальном мире, его отличало многое.

Глубоко вздохнув, я плавно поднялся на ноги. Мысли все еще были запутаны в голове, из-за того, как внезапно я попал в этот мир. Воспоминания о том, что говорил про это место кот-наблюдатель, мгновенно всплыли в голове, но ничуть не обрадовали. Казалось, что я действительно стал монахом. Но мне искренне не верилось в то, что я писал какие-либо истории про монахов.

— Достопочтенны Айн… — прозвучал голос издали.

Осознав, что этот тихий женский зов разносился с улицы, я плавно встал. Короткими, но все же быстрыми шагами пройдя вперед, я вышел к веранде и вскоре выглянул на улицу. Там, на небольшой площадке перед храмом, рядом с длинной лестницей, ведущей куда-то вниз, стояла девушка. По ее одежде можно было сразу сказать, к какому классу населения она относилась: потрепанное розоватое платье показывало то, что она не была богата, простая, но удобная обувь говорила о том, что она трудилась, а волосы, плотно собранные на затылке в какую-то шишку, показывали, что в повседневной жизни прежде всего ей важнее был комфорт. При этом она казалась симпатичной: светлая гладкая кожа, худощавое телосложение, приятные черты лица — все это наводило на мысль о том, что среди местных она определённо была одной из красавиц.

Явно заметив меня, девушка обернулась. Она посмотрела на вход в храм, окинула меня беглым взором и ласково улыбнулась. Из-за того, насколько незнакомой, но в то же время близкой она мне казалось, чувства в груди были смешанными. Мое сознание, будто переплетенное с сознанием владельца этого тела, никак не могли примириться.

— Я думала, что вы в это время прибираетесь снаружи. — Ее голос вновь привел меня в чувства. Вместе с ним я наконец-то начал слышать и стрекотание цикад, и шелест листвы, и даже чириканье птиц.

Быстро собравшись с мыслями, я ласково улыбнулся и ответил:

— Не заметил, как пролетело время, пока молился.

Лицо девушки слегка исказилось. Ее глаза, расширившиеся от удивления, и приоткрывшиеся губы сразу подсказали, что я делал что-то не так. Еще пару неловких секунд мы так и стояли, молча смотря друг на друга, но затем, незнакомка, слегка прикрыв ладонью губы, с радостной интонацией ответила:

— Впервые вижу вашу улыбку. Наверняка случилось что-то хорошее.

— В храме ничего не меняется день за днем.

— Постоянство — благо. — Девушка выпрямилась и улыбнулась. — Вы всегда так говорили.

— Все верно.

Лишь теперь я обратил внимание на то, что в ее левой руке находилась плетеная корзина. Она, скрытая легкой коричневой тканью, явно вмещала в себя что-то.

— Я давно не видела вас в деревне, — продолжала девушка. — Казалось, вы уже лет сто не навещали нас.

— Так ли это? — с полуулыбкой протянул я, даже не зная, что ответить.

— Два дня — уже много. — Девушка, надув губы, слегка наклонилась. Изучая черты ее лица, мысленно я пытался прикинуть сколько же лет ей было. Шестнадцать? Восемнадцать? — Местные постоянно спрашивают о вас, а бабуля По даже приготовила вам булочки.

— Тогда мне определенно стоит навестить ее.

— Конечно. — Девушка улыбнулась и быстро зашагала навстречу ко мне. — Но сначала перекусим. Иначе в обморок упадете.

— Я похож на слабого человека?

— Еще чего.

Она, добравшись до самого храма, развернулась к нему спиной прямо перед ступенями и спокойно села на них. Я же, спустившись к ней, подсел рядом. Тогда, в минутной тишине, она сняла с корзины ткань, вынула из нее одну пышную булочку и протянула ее мне. Посмотрев на дымившуюся ароматную выпечку, не скрывая наслаждения, я сделал первый укус.

— Стальной монах, — продолжала девушка, — определенно не слабый человек.

От этих слов я чуть не подавился. Слегка наклонившись, я приподнял выпечку и попытался проглотить все то, что было у меня во рту.

— Но это не значит, — снова заговорила она, явно не замечая моей реакции, — что Вы должны пренебрегать своим здоровьем. Кто же тогда будет заботиться о нас?

Наконец-то повернувшись ко мне лицом, девушка улыбнулась. Я же, пытаясь скрыть отвращение, шок и нервозность за улыбкой, попытался взять себя в руки. То, как она назвала меня, взволновало больше всего. Я прекрасно помнил, как кот-наблюдатель в шутку назвал этот мир «Стальной монах на защите гяру деревни». Теперь же, когда я действительно был монахом, и когда меня начинали называть стальным, его издевка все больше походила на правду.

— Хорошо, — на выдохе ответил я. — Поступай как знаешь.

Девушка недовольно надулась, будто бы я сказал что-то такое, что сумело ее задеть. С хмурым выражением лица она пробормотала:

— Опять эта ваша фраза. Конечно, я всегда поступаю так, как хочу. Но только из-за Ваших слов я испытываю чувство вины.

Еще одна ее фраза вызвала у меня легкое удивление. Я говорил также, как и настоящий владелец тела? Учитывая то, что я не знал этого героя, я просто не мог сказать тоже самое, что и он. Это было бы слишком странным совпадением.

«Судя по всему, — размышлял я, — система поддержки авторов имеет куда больше функций, чем казалось. Ассимиляция моего сознания и владельца тела штука полезная. Почему я не заметил этого, пока был детективом Нобертом Гастоном? Не было на это времени?»

Девушка, вытащив из корзины свою булочку, начала за обе щеки уплетать ее. Счастливая, словно ребенок, она полностью сосредоточилась на еде.

— Говоря об этом, — натянуто произнес я, — не понимаю, почему все называют меня стальным монахом. Я так на него похож?

На мгновение девушка остановилась. От всей булочки в ее руках оставался уже лишь один кусочек, и его она сразу же решила проглотить. Лишь когда она все съела и успокоилась, вернулась к ответу на мой вопрос.

— Ну… Честно говоря, по внешности вас таким не назовешь. Все-таки стальным должен быть кто-то широкий и очень высокий в моем понимании, — отведя взгляд, девушка невольно поджала губы, — но…

— Но?

Она широко улыбнулась и осторожно придвинулась ко мне. Ее темно-карие глаза сияли от радости, словно она вспоминала о чем-то очень хорошем.

— Понимаете, — жизнерадостно объясняла она, — Вы имеете очень сильную волю. Всегда помогаете местным, когда это нужно. После катастроф не чураетесь оказывать помощь с восстановлением домов. Еще и на охоту идете со всеми нашими мужчинами во время нападения волков.

Прислушиваясь к тому, что она говорила, я пытался понять в каком же, черт возьми, мире я оказался. В моей памяти не всплывало ни одной истории с подобным сюжетом. И пусть я действительно в жизни писал очень много книг, я помнил их все. Я был абсолютно уверен в этом.

— Я уже молчу о том, что под вашим халатом… — девушка неловко замолчала. Она отвела взгляд, и в тот же миг ее лицо быстро покраснело. На бледной коже румянец казался намного заметнее, поэтому, как бы она не отворачивалась и не прикрывалась руками, я все равно видел ее покрасневшие уши.

— Что под моим халатом? — непонимающе настаивал я.

— Я не могу этого сказать. Вы же сами понимаете, верно?

Недоверчиво нахмурившись, я потянулся к халату и приподнял его. Там, под плотную белой тканью скрывалось довольно рельефное мускулистое телосложение. То, что такие мышцы были у монаха, казалось даже удивительным.

— А, — с улыбкой протянул я, — кажется, понимаю.

Девушка сразу отвернулась от меня и замолчала. В этот неловкий миг она просто бегала глазами по округе, не зная, что ей еще можно было сказать. Тему решил сменить уже я:

— Как поживают остальные в деревне?

— Отлично! — незнакомка сразу приободрилась. — Все готовятся к сезону дождей. Надеемся, что в этот раз плотину не прорвет.

— Ничего странного не происходило?

— Нет, что вы. Все, как всегда. Жители трудятся, торговцы с трудом пробираются к нам сквозь леса и горы, сплетницы продолжают наводить шум вокруг дома Асано. Все, как всегда.

— Шум? — удивленно переспросил я.

— Да. — Девушка недовольно поморщилась, будто бы вспоминая о неприятной теме. — Опять заладили со своими проклятиями. Якобы дочери главы рода переехали в нашу местность не для того, чтобы восстановить здоровье, а для того, чтобы скрыться и умереть. На самом деле, так глупо. Уже два года эта семья живет тут, и все продолжают про нее судачить.

— Как ты думаешь, почему?

— Потому что никто их не видит? Кроме некоторых приближенных, конечно. Асано же живут на своей территории. Попасть в виллу посторонние не могут. Смотрят на нее издалека и заливаются собственной слюной. Все-таки это единственное роскошное строение в нашей богом забытой деревушке.

Задумавшись над ее словами, я снова посмотрел на свою булочку и спокойно продолжил трапезу. Я никуда не спешил, и страха как такового не испытывал. Просто прокручивал в голове этот короткий разговор и думал:

«Подозрительная семья, окутанная таинственностью в глуши? Раз уж я не знаю, что это за мир, стоит начать с изучения окрестностей и собирания подобных слухов».

Наконец-то покончив с пищей, я отряхнул руки, встал и лицом повернулся к собеседнице. Радостная девушка сразу же вскочила следом за мной и широко улыбнулась. При виде ее бодрости, я столь же добродетельно спросил:

— Ты не могла бы оказать мне услугу? Сопроводишь меня до деревни в этот раз?

Казалось, этот вопрос порядком ее обрадовал. Высоко подняв руки, девушка счастливо запищала и воскликнула:

— Нао все сделает! Идем, идем!

Она, развернувшись, побежала к каменной лестнице, ведущей прочь от самого храма. Я же, спокойно следуя за ней, размышлял:

«Еще и имена странные. Азия? У меня был ряд историй с восточной культурой, но ограничивать круг возможных миров только теми, что связаны с азией не совсем правильно. Мы ведь уже знаем, что миры дополняют прорехи внутри себя сами».

Сама деревня выглядела невзрачно. Обычные деревянные домишки, со стороны даже напоминавшие лачуги, вмещали в себя целые семьи. Люди, мимо которых я проходил, все улыбались и здоровались со мной, будто бы я был в этом месте важным человеком. Мне ничего не оставалось, кроме как кивать им в ответ, и сдерживать свою улыбку, ведь, как я теперь знал, бывший монах почти не улыбался.

— Как видите, — без умолку продолжала щебетать Нао, — все люди заняты работой. Сейчас как раз время сбора урожая, поэтому нет ни свободной минутки.

Проходя мимо близлежащих домов, не вольно мы столкнулись с пожилым мужчиной. Этот щуплый сгорбившийся человек, опираясь на трость, машинально сразу захотел нас обойти, но, все же подняв взгляд, остановился при виде моего лица.

— Достопочтенный Айн… — холодно произнес мужчина, смотревший на меня с толикой прищура. В его взгляде было заметно колебание, граничившее с напряжением. Любой другой сказал бы, что этот человек был зол, но мне казалось, что он был больше уставшим и строгим по своей натуре.

— Старейшина, — радостно протянула Нао, — рада видеть вас в добром здравии.

— Достопочтенный Айн, — снова проговорил мужчина, не сводивший с меня взгляд, — спасибо за помощь со строительством плотины.

Девушка, полностью оказавшаяся проигнорированной, нахмурилась. Она, отступив, будто намеренно позволила мне и старейшине оказаться друг напротив друга. Ее взгляд пусть и стал хмурым, однако вмешиваться она все равно не стала.

— Мы должны помогать друг другу, — спокойно отвечал я. — Благодаря взаимопомощи можно пережить любые невзгоды.

Мужчина отвел взгляд. Будто задумавшись над моими словами, он напряженно замычал. Но затем, отбросив от себя лишние мысли, он обошел меня и коротко ответил:

— Вы правы.

Эта странная и отчего-то подозрительная личность просто ушла, более не удостоив меня даже взгляда. Наблюдая за тем, как старейшина отдалялся, мне все больше казалось, что этой деревушке все же было что скрывать.

— И почему он всегда такой? — Нао недовольно поджала губы. — Неужели умрет, если проявит хотя бы немного доброжелательности?

— Не стоит так говорить о других людях. — Снова посмотрев на девушку, я одарил ее широкой улыбкой. — Мы многого не знаем, поэтому осуждение — неправильно.

Нао смутилась, а затем резко развернулась. Заведя руки за спину, она шагнула вперед и недовольно ответила:

— Да, да. Все в вас хорошо, кроме того, что вы любите нравоучения.

— Без этого я был бы не я.

— И снова Вы об этом.

Нао зашагала вперед, а я молча пошел следом за ней. Прокручивая ее последнюю фразу в голове несколько раз, я все пытался понять что именно она имела в виду, но, так и не найдя ответа, бросил эту затею.

Нао больше не заговаривала со мной, поэтому начать разговор решил я сам:

— Ты говорила, что слухи о семействе связаны с проклятием…

— И Вы заинтересовались? — Девушка остановилась и повернулась ко мне полубоком. — Хотя Вы же монах. Ваше дело спасать проклятые души.

Я ничего не ответил, но невольно сразу заметил то, каким недовольным стало ее лицо после этого моего вопроса. Казалось, вот-вот она должна была просто попрощаться и уйти, так ничего и не объяснив, но все же мгновение спустя она заговорила:

— Говорят, что это семейство нажило свое состояние грабежом и убийствами. Кровавые деньги, понимаете? Но кто мы такие, чтобы осуждать их, верно?

Мои брови удивленно приподнялись. Последняя фраза этой девушки явно была внушена ей самим монахом. Она отвечала в строгой раздраженной манере, и почему-то ее ответ казался попыткой оправдать кого-то или что-то.

Внезапно со стороны прозвучал посторонний голос:

— Нао, ты опять приклеилась к Достопочтенному Айну?

— Он сам разрешил мне сопроводить его! — Нао, еще даже не понимая, кто к ней обращался, возмущенно оглянулась. При виде взрослой широкоплечей женщины, девушка замолчала и отступила. Тень волнения промелькнула на ее лице.

Между тем, незнакомка зловеще улыбнулась и спросила:

— Разве ты не должна сейчас быть в поле?

— Нет…

— Вот мать узнает…

Нао резко развернулась. Больше ничего не говоря, она понеслась прочь через всю деревню, будто пытаясь скрыться от всего и вся. Женщина же, при виде того, как быстро она удирала, устало вздохнула и посмотрела на меня.

Только тогда я и обратил внимание, насколько мужественной казалась эта незнакомка. Не только широкое телосложение, сам ее голос был груб, а движения резки. По крепким рукам, я мог предположить, что ее работа была действительно физически тяжелой.

— Уж простите ее. — Женщина виновато улыбнулась. — Сами знаете, молодых нынче среди нас не много. Не хватает внимания девчушке.

— Я все понимаю, не переживайте.

— Она наверняка опять наговорила лишнего.

— Да, нет. — Невольно на моих губах мелькнула улыбка. — Все как обычно. Жители трудятся, торговцы с трудом пробираются к нам сквозь леса и горы, сплетницы продолжают наводить шум вокруг дома Асано.

— Вот уж правда… — Женщина быстро закачала головой. — Не знаю, что делать с этими сплетницами. Кажется, им заняться не чем, вот и разносят небылицы по свету.

— Они придумали что-то новое?

— На самом деле, да. — Незнакомка, приложив руку к подбородку, задумчиво потёрла его. — Говорят, на территории виллы видели двух ужасных монстров. Они, как призраки, пробежали мимо, но потом, когда заметили свидетеля, помчались к нему. Лишь забор остановил их на пути к заветной жертве. Они как разгонятся, как врежутся в него, как завопят…

— А кто был свидетелем?

— Так ведь никто не знает. — Женщина, посмотрев на меня, усмехнулась. — Слух есть, свидетеля нет. Поэтому и подозрительно все это.

Я старался оставаться спокойным внешне, хотя мои чувства были все более запутанными. Я не верил в то, что это был просто слух. Учитывая, что мы находились в одном из моих апокалиптичных миров, эти монстры могли быть вполне реальны. Если бы я только знал, как они выглядели, наверняка понял бы куда попал.

— Может быть, — вслух заговорил я, — мне стоит переговорить с владельцами виллы? Если это всех жителей так беспокоит…

— А вы не боитесь? — Женщина взволнованно посмотрела на меня. — Сами ведь знаете, что хозяин этого дома состоит в гильдии убийц. Он и золото свое кровью заработал.

— И это все, опять же, по слухам, — предполагал я.

— Верно, но все же…

— Даже убийцам не за чем убивать простого монаха. — Я развел руки, как бы показывая свою безобидность, хотя в глубине души что-то подсказывало, что мне было предрешено встретить мою первую смерть именно в этом доме. — Думаю, можно для начала переговорить с кем-то, кто связан с этой семьей.

— Проще иголку в стоке сена найти, — женщина усмехнулась.

— Почему? Неужели никто не работает на вилле среди местных? Если дом большой, кто-то же должен следить за ним?

Незнакомка поджала губы, будто не желая отвечать, но при виде моего заинтересованного взгляда она все же заговорила:

— Работают несколько человек из нашей деревни, но они тоже не особо нормальные. Семейство Хирано. Не многословные, живут на окраине. Из них лишнего слова не вытянешь.

— Мне только и нужно, чтобы они организовали встречу с владельцами виллы. Не думаю, что они откажут.

— Хорошо, — женщина задумчиво сощурилась, — но я вас предупредила.

— Подскажете куда именно идти?

Плавно развернувшись, незнакомка кивнула куда-то вдаль. Дома в деревне были выстроены в хаотичном порядке, но даже так я понимал, в каком направлении мне нужно было двигаться.

— Вперед, не сворачивая, — отвечала женщина. — Самый последний дом принадлежит Хирано.

— Спасибо за помощь.

— Вам спасибо, Стальной монах. Это же вы всегда выручаете нас.

На лице незнакомки появилась насмешливая улыбка, а ее взгляд невольно опустился на мой белый халат. Она явно умолчала то, что хотела сказать, а я явно понял, что владелец тела в прошлом не стеснялся ходить с открытым верхом по улице. Оставалось надеяться лишь на то, что разгуливал он в штанах.

«Меня скоро передергивать начнет от этой клички. — Я попытался сдержать нервную улыбку. — Как и говорил кот, стальной монах в этой истории есть. Но гяру-то откуда?»

— Кстати, — внезапно вспомнила женщина, — как вам булочки?

— Очень вкусные.

На лице незнакомки растянулась довольная улыбка, из-за чего ее пышные щеки выступили вперед, словно два надутых шара.

— Бабуля По старалась, — довольным басом протянула она. — Как всегда, только для Вас.

— Я очень рад.

Оставаться рядом мне было уже неловко. Кивнув на прощание, я развернулся и пошел прочь как можно быстрее. Почему-то мне было жутко находится рядом с этой женщиной. По сравнению с ней, даже старейшина казался приятным человеком.

«Бабуля По, верно? Надо узнать кто она такая».

Дорога до конца деревни заняла не много времени. Последний ветхий домишка стоял даже чуть дальше, чем все остальные постройки в этом месте. Как только я оказался рядом, до слуха начал доноситься странный стук. Обойдя дом стороной и, собственно, остановившись перед его лицевой частью, я увидел на дворе мужчину с топором в руках. Он, замахиваясь этим крупным острым предметом, прицеливался, а затем быстро опускал его, попадая прямо по бревну.

— Добрый день, — позвал я, привлекая к себе внимание.

Мужчина, бледный, как сама смерть, и рослый, как великан, посмотрел на меня безрадостно. Большие синяки под его глазами, и вытянутые черты странного лица невольно подсказывали, что он был либо болен, либо слаб. Хотя это предположение казалось странным, учитывая то, как ловко он рубил дрова.

— Вы что-то хотели? — в его голосе не промелькнуло ни намека на эмоции. Лишь холодная вежливость.

— Да, я бы хотел попросить вас об одной услуге.

Мужчина выпрямился и опустил топор, но мне так и не ответил. Эту тишину я воспринял как согласие и продолжил:

— Не могли бы вы немного рассказать мне о семействе, на которое вы работаете?

Незнакомец не отвечал. Первые секунды я подумал, что ошибся домом, но затем понял, что такого просто не могло быть. Тогда, столь же спокойно я продолжил расспрашивать:

— Вы слышали что-то о слухах?

Мужчина все молчал, и безэмоционально смотрел на меня. Он был словно живой труп, который просто не мог ответить на вопросы, сколько бы ты не задавал их. Так прошла минута, две. Мы смотрели друг на друга, будто бы играя в молчанку, пока из дома не вышла еще одна фигура. Молодой мальчишка, такой же бледный и щуплый, как и его отец, вышел на улицу с деревянной чашкой. Он, приблизившись к мужчине, протянул ему этот небольшой предмет и без слов предложил взять его.

Мужчина, только на него и обратив внимание, взял чашку, поднес к губам и сделал несколько жадных глотков. Затем, снова отдав ее ребенку, он повернулся ко мне.

— Или, — продолжал говорить я, — может быть, вы организуете мне встречу с владельцами виллы?

Губы незнакомца приоткрылись. Лишь заметив это, я был готов облегченно выдохнуть, но вместо ожидаемого ответа равнодушным тоном было произнесено:

— Тележились, тележились, и все же прибежали?

— Что?

Мужчина отвернулся. Он, бросив топор на землю, повернулся к ребенку и положил руку на его плечо. Так, в полной тишине, они вдвоем и вернулись в дом. Я же остался на прежнем месте, издалека наблюдая за происходящим.

Мое возвращение в храм было куда более безрадостным, чем я себе представлял. Казалось, что все жители хорошо относились ко мне. Все, кроме семейства Хирано. Казалось, будто они недолюбливали меня, и мне тяжело было понять почему именно.

Лестница до самого храма была невыносимой. Мне было тяжело даже смотреть на нее, ведь она казалась очень высокой, однако мое тело спокойно приняло этот подъем. Уже явно привыкшее к подобному, оно даже без отдышки смогло оказаться наверху в короткие сроки.

Именно здесь я и заметил некоторую странность. Двери храма, которые я оставлял открытыми при отбытии, сейчас были закрыты. Быстро и даже как-то настороженно приблизившись к ним, я осмотрелся, не никого не увидел, и лишь потом отворил их. На пороге в само строение, прямо на полу, лежал конверт. Скрепленной печатью, подписанный перьевой ручкой, он так и манил прочитать его.

Подняв с пола оставленный предмет, я развернул его обратной стороной, увидел на нем свое новое имя и быстро начал распечатывать. От бумаги даже приятно пахло цветочными духами, что наталкивало на мысли о том, кто мог быть отправителем.

Вытащив свернутый лист, я спокойно начал читать его:

'Вы наконец-то удостоили нас своим вниманием? Сколько писем мы отправили для того, чтобы Вы посетили нас? Сколько раз посылали к Вам слуг? И лишь спустя два года Вы наконец-то заинтересовались? Ваше упрямство, право, выше всяких похвал. Осмелюсь спросить, теперь-то вы готовы к тому, чтобы увидеть это своими глазами? Если да, тогда мы все еще ждем вас.

Искренне Ваша, Сая'.

Дочитав письмо до самой последней строчки, я задумчиво опустил его и замер. Загадок было еще больше, чем раньше. Кем был отправитель? Почему целых два года монах игнорировал его? Почему никогда не улыбался и почему был настолько натренированным человеком? Что в нем так злило семейство Хирано?

Снова посмотрев на бумагу, я начал с изучения мелких фактов. Во-первых, человек был образованным. Знание письма уже показывало, что он не относился к категории крестьян. Во-вторых, от ароматной бумаги и до перьевой ручки — все говорило о том, что этот человек был состоятелен. В-третьих, он почему-то был заинтересован в монахе и, возможно, даже знал его довольно неплохо. По крайней мере подпись в письме намекала на то, что отправитель и получатель были близки.

Задумавшись обо всем этом, я невольно приподнял конверт и приложил его к своим губам. Хитрая улыбка растянулась сама собой, а в мыслях появились новые вопросы. Откуда отправитель узнал о том, что сегодня произошло? Почему ему донесли о вопросах монаха так быстро? За то время, что я шел от Хирано обратно к храму, невозможно было так быстро передать новость, подготовить послание и принести его сюда. Кто-то помимо Хирано в этой деревне был на стороне отправителя и докладывал ему все.

Опустив конверт и уже не сдерживая ухмылки, вслух я ответил:

— Не вижу смысла отказываться от приглашения. Что бы не скрывалось в этом доме, я обязан это увидеть.