Оставьте Поттера в покое

Глава 39

В огромном готическом зале Вестминстерского аббатства заседало специальное внеурочное собрание парламента. В отличии от обычных слушаний, где зал делился на выдвигающих обвинение или предложение, в этот раз удалось достигнуть почти полного единогласия.

Дамблдор и ее величество Елизавета вообще просидели почти все собрание молча, слушая заумные речи, вещающие о угрозе мирового масштаба и необходимости вовлечения Международной Конфедерации Магов.

На деле, этот вопрос был уже решен на более закрытых собраниях. Альбус поговорил сначала с королевой, затем убедил приближенных ему герцогов и некоторых лордов, достигнув необходимого кворума.

Однако, даже эти меры оказались ненужными, собрание, спустя полгода после ужасающего до сих пор общественность нападения на детей, дозрело до решительных мер.

Размышляя о делах далеких от ненавистного зала, Дамблдор зацепился взглядом за пустующее уже почти триста лет кресло. Певереллы, самый древний и закрытый род.

— Фрики, — про себя заметил директор. — Уже наверняка выродились в своем сарае, а мы до сих пор относимся к ним как ко второй короне.

Теперь оставалось только смотреть на то, как постепенно, лорды приходили к согласию по некоторым неважным пунктам. И Альбус и Елизавета отлично понимали, что такая игра в демократию важна, без нее власть теряет легитимность и придут времена смуты.

Герцогская трибуна тосковала, Абраксас Малфой, в кой-то веки выбравшийся в на заседание, а не отправивший сына, о чем-то тихо разговаривал с Оливандером. Палочковый монополист давным давно оставил семейное дело сыну и последние лет тридцать путешествовал по свету. А ведь он старше Альбуса.

Сириус Блэк и Рабастан Лестрейндж смеялись, совершенно забыв про собрание.

— Идиоты, — размышлял Дамблдор. — Если вы так уверены, что ваша власть непоколебима и никто не подвинет вас с ваших мест, то вы сильно ошибаетесь. Мир меняется, мы, маги, стараемся этому противостоять, но новые магловские веяния просачиваются. Пройдет еще лет пятьдесят и ваши дети уже не смогут так легко плевать на показательные акты демократии.

Внезапно, что-то заставило Дамблдора напрячься. Волна холодной как тысячи ледяных иголок магии пронеслась по залу. Бросив взгляд на королеву, Альбус заметил ее напряженное выражение. Герцоги и некоторые другие сильные маги тоже напряглись.

Спустя несколько секунд посреди зала появился человек в капюшоне, держащий кровоточащее тело в одной руке и палочку в другой.

Сколько людей могут вот так явиться в самое сердце Британской столицы? А сколько из них уже здесь?

Мгновение понадобилось пяти сотням магов, чтобы встать, достать палочки на направить их на незнакомца. Даже королева и директор Хогвартса не ломали комедию и присоединились к массовой угрозе.

— О, прошу меня простить, я уже и забыл, что вы судите по одежке, — незнакомец разразился хохотом, а затем щелкнул пальцами, заставив весь зал напрячься. Но ничего страшного не произошло, просто черный плащ с капюшоном стал быстро меняться и приобретать черты мантии члена палаты.

Несколько человек ахнули, кто-то быстро убрал палочку, пока его действия не сочли угрозой могущественному роду, но большинство просто стояли, молча рассматривая белый герб на черном щите. Бузинная палочка, мантия-невидимка и воскрешающий камень, соединенные в едином рисунке.

— Со многими мы не знакомы, о, как поживаешь, Гаррик? — Певерелл кивнул в сторону Олливандера.

— Старость замучала, а ты, я вижу, в расцвете сил, Оред, — ответил ему Олливандер.

— Прошу прощения, мистер Певерелл, но это закрытое заседание парламента Великобритании… — начал было говорить кто-то из лордов, но был прервал очередной вспышкой хохота.

— Тогда я, пожалуй, задержусь. Послушаю, о чем вы тут болтаете. Кстати, — Оред Певерелл обернулся в сторону Дамблдора и по спине старика пробежали мурашки. — Я принес вам небольшой подарок.

Певерелл кинул к ногам директора еще живое тело.

— Назови свое имя, — приказал Оред.

— Чарли, Чарли Уизли, — проговорил еле живой пленник.

В руке Дамблдора тут же материализовалась убранная до этого палочка, а по залу прошла волна шепотков.

— Он вам не навредит. За попытку воровства, я забрал его магию, — бросил Певерелл, проходя к своему креслу по левую руку от королевской трибуны. — Продолжайте, вы точно обсуждали что-то интересно, уж простите, что так грубо прервал.

После того, как Уизли сопроводили в специальную камеру на нижних уровнях министерства, заседание постепенно вернулось в свое русло. Певерелл, за которым присматривал Дамблдор, рассматривал сначала герцогов, над каждым из которых был вырезан герб его семьи, затем окинул взглядом лордов и сиров.

Закончив с осмотром, он усмехнулся и посмотрел в упор на Дамблдора.

— Занятная у вас палочка, мистер Дамблдор, — услышал директор у себя в голове. — Печально видеть, что наследство моих предков постепенно покидает высший свет нашей родины. Мраксов и Поттеров больше нет?

— Мраксы выродились полвека назад, — Дамблдор направил мысль в голову собеседнику. — А последний Поттер пока еще слишком юн, чтобы присутствовать тут.

— А Гонты?

— Я не знаю. Их не видели уже больше ста лет, говорят, что у старика Грегори не было детей. Но долгое отсутствие не признак исчезновения, не так ли? — Директор усмехнулся. Со стороны этот диалог выглядит наверняка очень странно, ведь при невербальном общении нужно поддерживать контакт глазами.

— Вы знаете где Поттер? — спросил Оред. Дождавшись кивка от Дамблдора, добавил. — Я хотел бы с ним встретиться лично. Мой покойный дядя отзывался о нем крайне… противоречиво. Должно быть, очень интересный молодой человек.

— Это возможно, загляните ко мне в замок через три дня. Разговаривать во время этого фарса так неудобно.

На этом диалог двух древних магов прервался и оба сделали вид, что внимательно слушают выступающего лорда Аббота.

***

— Он изменился, стал просто невыносимым, — жаловалась Лита матери. — Перестал с кем-либо общаться, кроме этой… Гринграсс. Сидит целыми днями и чатает свои заумные книжки.

— Да? И что же он такого читает?

— Теоретическую трансфигурацию, пространственную магию, тоже теоретическую. Артефакторику, кучу работ по рунам, причем по таким алфавитам, о каких мы даже не слышали, — ответил за кузину Эд.

Собравшись вместе, семьи Лестрейнджей и Блэков пили пятичасовой чай в гостиной с гобеленом. Лите никогда не нравилась эта комната, в отличии от троюродного брата, красовавшегося на семейном древе сразу под именем Сириуса, ее тут не отметили. Как и у Лестрейнджей, у которых записывались только в родовое древо только мужчины.

— Учителя тоже поменяли к нему отношение, прощают все что можно, разрешение на выход из аудитории подписали, хоть Макгонагалл и была против.

Взгляды сидящих вопросительно скрестились на профессоре Вальбурге Блэк.

— Я тут не при чем. Мальчик знает всю теорию и на людях себя ведет как подобает его статусу и положению, вот я и не пристаю к нему по мелочам.

— Будто я что-то делаю не так, — пробурчал Эд.

— Он не мой внук, я не обязана за ним следить, а вы, молодой человек…

— Вообще-то, он твой племянник, — заметил Сириус.

— Не тебе мне об этом говорить. Ты и сам за своим каким-то там братом приглядеть не в состоянии, — огрызнулась Вальбурга.

— И опять Поттер в центре внимания, — тихо сказала Лита брату, но ее все равно услышала Беллатриса.

— Не будь с ним так жестока. Он рос один, в семье людей, ненавидящих магию и волшебников, а после того ужаса, который вы все пережили, мальчик остался в полном одиночестве в школе на долгие месяцы. Не каждый вообще может такое выдержать, не то что остаться прежним.

— Но он ведет себя как самовлюбленный придурок, смотрит на всех с высока, будто его не волнуют наши мелкие мысли и проблемы, — стала доказывать Лита.

— Ему всего двенадцать, каждый старается пережить стресс как умеет, — ответила Белла. — Если вы продолжите издеваться над ним, пытаться всячески унизить или сломать его самомнение, то постепенно он обозлится на вас и станет считать врагами.

— Да пусть хоть кем считает, мне на него наплевать! — чуть ли не крикнула Лита, привлекая внимание остальных в комнате.

— Ты говоришь, что он обложился книжками, даже название которых ты не можешь понять и разрабатывает заклинание, способное остановить убивающее проклятие? — задал вопрос Сириус. — Если это так, то то, что ты сейчас сказала, было просто верхом глупости.

— Он всего лишь ботаник, зарывшийся в книжки, — уже не так уверенно продолжала стоять на своем Лита.

— И поэтому его взял в личные ученики Дамблдор? С вашей последней встречи на дуэльном плацу прошло уже полгода, ты думаешь, что он как и ты прохлаждался во Франции и загорал на лазурном берегу? Что, если он уже сейчас может превратить тебя в полностью лояльный кусок мяса? — Сириус говорил серьезно, от чего у обоих детей холодом свело спину. — Или ты забыла, как он в первые недели в школе убил человека?

— Отец, если бы он был опасен, Дамблдор бы не стал держать его в школе, — сказал Эд.

— Он не опасен, пока ему плевать на вас и ваши шалости. Но если вы переступите черту, то он может огрызнуться в ответ, — поддержала кузена Беллатриса.

— Вам стоит вернуть отношения с ним если не к дружественным, то хотя бы к нейтрально-положительным. Пока ваше место не занял кто-то другой. В будущем, когда вы станете главами наших семей, вам может пригодиться такой сильный маг. Пусть в нужный момент он защитит собой именно вас, а не ваших потенциальных врагов.

***

День после великолепной отборочной игры в квиддич, в которой я поймал почти все возможные снитчи, спасибо моей волшебной интуиции, начался с очередной записки от Дамблдора.

— Приходи в мой кабинет сегодня в пять вечера, с тобой хочет встретиться твой дальний родственник. ДДД, — гласило послание. Видимо, шифровка добрый дедушка прижилась, никто, кроме пары самых внимательных из моего окружения и не вспомнил бы об этом прозвище. Только вот фраза прийти в кабинет все портила, в школе не так много людей, которые могут ко мне так обратиться.

Интересно дело, родственник, да еще и сам хочет встретиться. К сожалению слово дальний полностью пресекало все мои поползновения в сторону родословной.

Это может быть вообще кто угодно, а так как маги живут зачастую от сотни лет и дальше, кандидаты множатся в геометрической прогрессии.

Из не очень дальних, насколько я помню, есть Блэки и через них Малфои и Лестрейнджи. Следующее колено идет кто-то из Пруэтов, потом корни уходят во Францию, и там снова пересечение с Лестрейнджами, но уже другой ветвью, ныне прерванной. Еще дальше оказалась много раз пра бабушка из Оливандеров и через них родство с Лавгудами и Ноттами.

А также огромное количество родов, с которыми лично у меня нет общей крови но есть племяннические отношения, ведь не только к Поттерам попадали другие фамилии, но и Поттеры уходили в самые разные семьи.

В пять, как примерный студент, немного покачиваясь после бессонной ночи празднования, к которой меня привлекли мои новые сокомандники, я стоял перед дверью директора, пытаясь вспомнить пароль.

— О, Мерлин, дай мне сил, — взмолился я. — Зачем подписываться малоизвестным псевдонимом, если все равно записка сгорит. Добрый дедушка параноик.

После последней фразы горгулья отодвинулась и освободила проход. Посмотрев на нее пару секунд, я хлопнул себя по лбу и прошел внутрь. Идиотизм это врожденное и не лечится.

— Минута и двадцать секунд, — сказал директор, посмеиваясь. Перед ним, спиной ко мне сидел кто-то, рассмеявшись страшным, немного безумным и лающим смехом.

Встав, незнакомец подошел ко мне и протянул руку. Это был высокий мужчина лет тридцати с длинными черными волосами, небрежно убранными в хвост. Одет он был в простую черную кожаную одежду, местами протертую, но, видимо, очень крепкую. Такие же черные кожаные берцы превращали его образ в военного офицера времен второй мировой войны. На груди, на серебрянной цепочке красовался медальон в форме знака даров смерти.

— Оред Певерелл, нынешний глава этой богом забытой семьи, — представился он.

— Гарри Поттер, — ответил я и пожал протянутую руку.

— Проходи, присаживайся, — позвал меня директор, а я подозрительно посмотрел на улыбающегося старика. — Стоит предложить тебе чаю, чтоб не сидел третьим лишним.

Добрый дедушка манипулятор точно что-то задумал. Наше родство с Певереллами настолько дальнее, что наверняка найдутся и более ближние связи, что ему от меня то надо?

— Ты наверное думаешь, Гарри, почему я решил пообщаться именно с тобой. Ведь с моей семьей ты последний раз пересекался лет так пятьсот назад.

— Да, я задавался таким вопросом, но, вероятно это связано с тем невоспитанным родственником, чей портрет я к сожалению не смог перенести из столовой куда-нибудь подальше от особняка.

Певерелл пару секунд смотрел на меня немигающим взглядом, а затем расхохотался.

— Так вот почему Харольд был так зол! — воскликнул он, продолжая смеяться. — Надо будет рассказать остальным, юный Поттер пытался выкинуть портрет Харольда.

— Мы несколько отвлеклись от темы, — заметил я, когда Оред отсмеялся и повисла пауза.

— Ах да, конечно, Харольд, к сожалению нынче покойный, был братом моего отца, он женился лет так триста назад на двоюродной бабушке твоего деда Фримонта и уехал в Америку. Его сын рассорился я с нашей семьей и взял фамилию матери, вместе с кучкой таких же молодых идиотов он стал у истоков МАКУСы, знаешь что это? Лет так через пять он отправился к Моргане, так и не оставив потомков.

— Это не объясняет того, что некто мне незнакомый даже не представившись начал меня оскорблять и жизни учить. Не может уследить за своими детьми, нечего к чужим лезть, — спокойно ответил я и съел дольку лимона, даже не поморщившись.

— Мой дорогой папаша и так ему мозг выел, не нужно накалять отношения еще сильнее. Он всегда очень хорошо относился к твоей семье.

Допив чай, я отставил чашку и откинулся на спинку, выжидающе глядя на почти родственника. Певерелл тоже не спешил начинать разговор, рассматривая меня и продолжая пить чай. Возрастающее напряжение разрядил Дамблдор.

— Гарри, как ты относишься к посещению замка лорда Певерелла на этих выходных? Тебе было бы полезно познакомиться с новыми людьми, да и решить некоторые… математические вопросы.

Я ухмыльнулся, судя по интересу директора к нашей с Асторией работе, его завершение и оптимизация щита волнует не меньше. А вот Оред с вопросом глянул на директора и, кажется, напрягся. Стоит ли на этом сыграть? Все для семьи но за пределы ни-ни.

— Только если пойду не один, — ответил я чуть подумав.

— Мисс Гринграсс, ее семья не будет рада, — ответил мне Дамблдор.

— По этому я и хочу пойти с ней.

— Вот как? Надеюсь наш гость меня извинит, если я кратко расскажу к чему привел мой юношеский максимализм в свое время.

— Конечно… — Оред хотел что-то сказать, но я его перебил.

— Вторая мировая война. Я наслышан.

Повисло молчание, Дамблдор явно пытался проникнуть мне в мозг. Не тут то было, ежедневные тренировки многими годами это вам не шутки, а взяться за палочку при моем родиче не получится.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — наконец сдался директор. Он был явно не доволен, но изучу это подробнее позднее.

— Отлично, раз этот вопрос решили, остается только согласовать дату. Я пришлю сову не позднее второго дня от сегодня со временем. Ориентировочно пятница вечер, во сколько ты и юная особа из рода Гринграссов заканчиваете занятия?

— Около трех, — ответил я и мы стали прощаться. Как ни странно, Дамблдор не стал меня задерживать и отпустил восвояси.

Я вернулся к себе, а директор еще десяток минут задумчиво рассматривал развернутый на одной из стен большой гобелен с более чем тремястами магическими родами, особое внимание уделяя пересечениям Гринграссов, Певереллов и Поттеров и гадая, кто из участников стародавних событий еще живет где-то там, куда даже Волдеморт побоялся сунуться.