Остаться сильным

Глава 14

— Константин Витальевич, ваше предложение на балу произвело фурор, — поприветствовала меня журналистка, освещавшая Новогодний бал, Эльза, кажется. Вообще, девушек в светской хронике было две, но вторая, Татьяна, предпочла скромно промолчать.

— И чем же таким фееричным оно отличалась от всех остальных? — я прошёл к оставленному мне креслу во главе стола, и, сев в него, с любопытством посмотрел на журналистку.

— Тем, что создало ощущение, будто это всё искренне, — Эльза слегка нагнулась ко мне. — Как-будто вы с Анной Стояновой только что встретились и это была любовь с первого взгляда. А не запланированное давным-давно мероприятие. Но это серьезно, производило впечатление. Просто украшение вечера.

— Кстати, я не видел статьи на эту тему в скандальном первом номере, — сложив руки на груди, я чуть прищурился, разглядывая её.

— На фоне статьи Михалыча все остальные выглядели бледно. Поэтому мы набили номер уже давно готовыми статьями, которые не могли пустить в ход по весьма объективным причинам. А освещению Новогоднего бала будет посвящен целый разворот в следующем выпуске, — вместо Эльзы слово взял Котов. Он даже поднялся со своего места: невысокий и довольно круглый. Поправил круглые же очки, главный редактор продолжил. — Собственно, за этим мы и собрались здесь, чтобы понять, куда двигаться дальше. Будет ли в газете сделан акцент на политические новости, на какую-нибудь бытовуху, или на светские сплетни.

— А совмещать их нельзя? — я, если честно, не ожидал, что совещание начнётся прямо с порога. Хорошо ещё, что сесть за стол дали. — В равных пропорциях?

— Не желательно, — покачал головой Котов. — Пойдёт распыление аудитории. В итоге мы начнём её терять. Процент чего-то должен сильно превалировать над другими. Например, политические и криминальные новости — семьдесят процентов номера, и оставшиеся тридцать разделено на очень небольшие порции для всех остальных.

— Я не слишком хорошо представляю, на что газета вообще способна. Хотя, подозреваю, что лично вам ближе именно озвученный только что план развития газеты, не так ли, Василий Яковлевич? — спросил я у него.

— Вы должны понять, Константин Витальевич, что у нас очень сильная команда именно в политических новостях, возьмите того же Михалыча. Ребята, занимающиеся криминальной хроникой тоже хороши. Проблем с наполнением номера не будет, если мы сделаем ставку на них. — Котов снял очки и принялся их протирать огромным носовым платком в крупную клетку. Странно, но в тот раз, когда я попал на вечеринку, этих очков не видел. Хотя, возможно, он их не постоянно носит.

— И что мешает вам сделать это? — Я не слишком понимал, в чём, собственно, заключается проблема.

— Мешает нам это сделать, наличие очень сильного отдела светской хроники. — Котов надел очки. — В своё время, госпожа Водникова много времени уделяла газете, но её интересовали исключительно светские сплетни. И чем больше, тем лучше. В итоге у нас появилась чрезвычайно сильная и талантливая команда, но, случилось то, о чём я упоминал, мы потеряли читателей. — Он вздохнул. — Я вас плохо знаю, Константин Витальевич, но, подозреваю, что вам также больше интересны неожиданные, полные накала и страстей статьи, освещающие обстановку в империи. А в перспективе, если мы сможем добиться международной аккредитации, и во всём мире. Но тогда возникает вопрос, что делать со светской хроникой? Вряд ли наши девочки захотят всегда быть на вторых ролях.

Я посмотрел на сосредоточенных девочек, которые кивнули в знак согласия. Да, они не захотят быть на вторых ролях, это точно. Но, я за этим и пришёл, чтобы загрузить их работой.

— Василий Яковлевич, лично я не вижу вообще никаких проблем. Если светская хроника мешает развитию газеты, и у вас хватит сил превратить её без очаровательных акул пера в полноценный альманах, я предлагаю полностью убрать из него светскую хронику, — как только я это сказал, в зале наступила просто смертельная тишина. На самом спокойном кладбище такой нет.

Эльза так сжала в руке карандаш, что он с громким треском сломался. Это был тот самый звук, который сработал, как сигнал, открывший плотину. Все вскочили со своих мест и принялись орать друг на друга, причём одновременно. Самое удивительное, что сами орущие прекрасно слышали к кому обращаются, выделяя голоса из всеобщей какофонии. Главный редактор сел и придвинул стул ко мне вплотную.

— Очень радикальный шаг, Константин Витальевич, я бы не стал такое предлагать. К тому же их статьи действительно очень искрометные и заслуживают того, чтобы их увидел свет. Да и жаль увольнять таких опытных и талантливых журналисток. — Он говорил, сильно наклонившись ко мне, чтобы его голос звучал для меня на переднем фоне. Внезапно он повернулся к спорящим журналистам и нахмурился. — Ну на личности-то зачем переходить. Тем более вот так грубо. — Котов покачал головой. — Хотя я не знал, что Татьяна спит с Михалычем, иначе откуда она может знать сколько сантиметров у него… хм, — он осёкся и быстро взглянул на меня.

— Как вы можете понять, что они друг другу выговаривают? — я поморщился. Эти крики уже начинали действовать на нервы.

— Привычка, — Котов пожал плечами. — Я сам долгое время репортёром пахал. Ну, тогда я был стройнее, пронырливее и научился в том числе и ориентироваться в подобных воях бездомных кошек в брачный период.

— Ну всё, они мне надоели. Тем более, что развели это кудахтанье, даже не дослушав меня до конца, — я прищурился, призвал дар и резко выкинул вперед руку, слегка поворачивая её и разводя в разводя в стороны пальцы. На спорщиков хлынул поток холодной воды, словно кто-то опрокинул над ними бочку. Сам я предусмотрительно отодвинулся, и увидел, что Котов последовал моему примеру. Гвалт мигом прекратился. Мужчины принялись отфыркиваться, а девушки убирать с лица мокрые пряди, что есть сил пытаясь не повредить макияж.

— Вот за что не люблю кланы, так это за вот такие выходки — Михалыч бросил на меня злобный взгляд, пытаясь стряхнуть с лежащих на столе бумаг воду.

— А уж как я не люблю своих служащих за то, что они при мне подобный бардак устраивают, кто бы знал, — я придвинул стул к столу, и слегка подогрел поверхность, испаряя воду. — И скажите спасибо, что я решил вас остудить, а не согреть. — Повернувшись к главному редактору, я добавил. — Замените светскую хронику деловыми новостями. Новинки, продажи, покупки, курсы валют, стоимость камней и прочие подобные новости.

— Но, у нас нет…

— Если у вас нет специалиста, то найдите его, — я посмотрел на него весьма выразительно. Так, что Котов снова суетливо снял очки и принялся их протирать. — Или вы думаете, что я ещё и журналистов начну искать? — он отрицательно покачал головой. — Вот и хорошо. Всем всё понятно? Тогда идите работать, — редакторы отделов и ведущие журналисты, присутствующие на совещании начали подниматься и выходить из конференц-зала, искоса бросая на меня неприязненные взгляды. Ну ничего, холодный душ мало кому нравится, да ещё и так внезапно. Привыкнут, или нам придётся попрощаться. — Светская хроника и Котов остаются, — добавил я, когда и девушки, и главный редактор поднялись со своих мест.

Они сели на свои места и недоуменно посмотрели на меня. девушки даже на мгновение позабыли о своих мокрых причёсках. Последним из зала вышел Михалыч и прикрыл за собой дверь, и Татьяна тут же выпалила.

— Вы нас увольняете?

— С чего вы взяли? Или, может быть, есть за что? Вы не стесняйтесь, лучше сейчас всё расскажите, чтобы потом не было мучительно больно, — я снова скрестил руки на груди, переводя взгляд с одной журналистки на другую. На главного я пока не смотрел, хотя боковым зрением прекрасно видел, что он как на иголках сидит, явно не понимая, что мне от них нужно.

— Но вы сами сказали, Константин Витальевич, что хотите закрыть рубрику в газете, — у Эльзы словно запал вынули. Она уж морально приготовилась, что её уволят, и надо было быстро решать, как жить дальше, ведь, скорее всего, у неё уже распланированы расходы с тех денег, которые она планировала получить в виде жалования.

— Я ни слова не говорил о том, что хочу вас уволить. Более того, я хочу, чтобы вы расширили штат и переехали, заняв весь третий этаж. Это здание способно вместить штук пять изданий, но стоит, занятое лишь на четверть, если не меньше. всё-таки Водникову не была интересна газета, иначе он навёл бы здесь порядок. В отелях же у него просто шикарно всё было устроено, — я покачал головой.

— Вы хотите сделать ещё одну газету, на этот раз специализирующуюся на светской хронике? — облизав сухие губы, спросила Татьяна.

— Нет, мне не нужна ещё одна газета. Пойдём дальше и сделаем дамский журнал. Красивый, глянцевый, с отличными цветными фотографиями и множеством полезных статей. И как раз-таки первый выпуск будет посвящен Новогоднему балу. У вас есть подходящие снимки? — спросил я.

— Есть. У нас миллион снимков, и из них можно выбрать, чтобы сделать цветные. Правда, нам для этого маг нужен будет, чтобы элементарно активировать артефакт цветности, — быстро ответила Эльза.

— Я передам своей помощнице, чтобы она подыскала подходящего. Вообще дальнейшее общение в основном будет через Люсинду. Мне бывает жутко некогда, к тому же вы у меня не единственное предприятие, нуждающееся в надзоре. — Я быстро накарябал номер Люсинды на невысохшей до конца бумаге и протянул его Котову. Тот на автомате взял бумажку и сунул в карман, даже не посмотрев, что я написал на ней. — Значит, Новогодний бал. Можете писать всё, что угодно, вас сейчас никто словами не ограничивает. И про то, что Егор Ушаков свёл с ума половину девушек своим статусом холостяка, который даже не помолвлен, а дамы клана Вяземских надели на себя ужасные платья жуткого желтого цвета, от чего в освещении бальной залы казалось, что у них какое-то жуткое заболевание, или же глава клана рехнулся и притащил на бал свежих зомби.

— Эм, — Татьяна внимательно меня разглядывала, словно видела впервые. — Не думала, что вы разбираетесь в моде. Про Ушакова и так всем всё давно известно, пока у него на пальце не появится кольца, который в раз сделает его невидимым для большинства девушек, на Егора Александровича будут обращать внимание. Но как вы точно описали Вяземских… А я долго искала выражения, чтобы выразиться так же метко, — пока Татьяна говорила, я размышлял о том, издевается она надо мной, или говорит искренне, потому что я в упор не помню, во что там были одеты Вяземские и просто ляпнул то, что первое в голову пришло.

— В общем, вы поняли, что писать. — Прервал я Татьяну. — Статью можно вставить куда-нибудь в середину журнала, чтобы читательницы немного отвлеклись от основной темы выпуска.

— И чему же вы хотите, чтобы был посвящён первый выпуск?

— Свадьбам. Всему, что связанно со свадьбами. Обзорам разных цветочных лавок, кондитерских, магазинов с салфетками и так далее и тому подобное. Фотографии, включая красивых девиц в свадебных платьях. В общем, думайте. Все равно еще разрешение нужно получить, время есть.

— А вам это зачем? — спросила Татьяна, но тут же осеклась и ударила себя по лбу. — Точно, у вас же скоро свадьба.

— В точку. Я подарю первый выпуск своей невесте, чтобы ей было, чем заняться.

— А у на будут телефоны? — внезапно спросила Эльза.

— Как только они появятся в продаже, покупайте, я же не запрещаю, — пожав плечами, я начал подниматься.

— А мы думали, что нам будут положены корпоративные, — надула губки Эльза. Быстро же она очухалась. — Производство же вам принадлежит.

— Производство телефонов принадлежит не мне одному. И Вольф вряд ли захочет терять прибыль, раздавая телефоны направо-налево. Вот если первый же выпуск начнёт пользоваться спросом и принесёт прибыль, я так и быть, попрошу Вольфа согласиться на корпоративную и оптовую скидку. Но не раньше. — Я вышел из зала не дожидаясь ответа. Когда уже закрывал дверь, то услышал, как в дело вступил главный редактор и за столом завязалось весьма бурное обсуждение.

На улице уже начало темнеть. Я даже не заметил, что провёл в редакции столько времени. Желудок протестующе заурчал, напоминая, что сегодня не получил ни крошки еды. Пообещав ему, что дома обязательно поем, я направился к деду.

На этот раз мне не пришлось блуждать по коридорам больницы. Меня встретили и проводили в палату, где дед снова читал газету, а Назар Борисович разминал раненную руку с помощью гантели. У деда я пробыл недолго. Новостей особо не было, просто я его предупредил насчёт практики, выслушал пару наставлений и ушёл, потому что мне ещё нужно было вещи собрать.

Люсинда уже ждала меня, сидя в полутемной библиотеке, куда её проводил Егор. Без Назара Борисовича было так плохо, что все служащие дома по очереди впадали в ступор, когда кто-то приходил, часто просто не зная, что делать. Про то, что Люся уже здесь, мне сообщил охранник. Иначе, она бы так и просидела бы одна в полумраке, а я бы весь вечер на неё злился, и не известно, чем бы всё это закончилось.

— Держи, — я кинул ей карточку. По дороге всё-таки заскочил в банк и открыл счёт с не слишком большой суммой и условием, что и Люсинда может им распоряжаться. — Приложи к ладони, ключ тебя идентифицирует, зафиксирует в памяти и с завтрашнего дня можешь пользоваться.

Она кивнула и выполнила всё, как я только что объяснил. Меня немного насторожило, что она была на редкость молчалива и задумчива.

— Что я должна буду делать в твоё отсутствие? — после того, как дед заставил её караулить мой сон, а потом она меня видела голым, возвращаться к общению по имени-отчеству по моему личному мнению было немного несуразно. Вот только тон мне не понравился.

— Люся, что случилось? — спросил я, внимательно её разглядывая.

— Ничего, — она тряхнула головой. — Всё нормально. Просто я немного устала. Из-за твоего друга мне почти не удалось поспать.

— Звучит слегка пошловато, но, лезть не буду, сами разберетесь, — понятно, она всё ещё переваривает Ушакова. — Я скажу Громову, чтобы тебе выделили машину с водителем. Сегодня он тебя отвезет, а с завтрашнего дня поступит в твоё распоряжение. Сами с ним обсудите, как лучше работать будете. А ещё лучше, пока меня не будет, сдавай на права.

— Хорошо, если время будет позволять, то сдам, — она спокойно кивнула.

— Тебе понравится, особенно инспектор, которому сдавать придется. Это такой мужик, он махом заставит тебя выбросить из головы какого-то там Егора, — я усмехнулся, и меня слегка передернуло, когда я вспомнил этого самого инспектора. — Так, что тебе делать в моё отсутствие: самое главное — оставаться всегда на связи. Далее, меня больше всего волнует охрана, так что докладывать мне, как движутся дела будешь ежедневно. Второе по значимости — это получение лицензии на создание журнала. Вот тут плотно курируй, если хоть малейшая трудность возникнет — звони. Это же касается лицензирования обруча памяти. Это создание лабораторий. Так что придётся тебе познакомиться с Тихоном. С ним и посоветуйся, где можно найти мага для моего издательства, чтобы цветные фотографии делать. Может, он тебе кого-нибудь посоветует. Пожалуй, пока всё. Если возникнут вопросы, любые, звони, я очень постараюсь ответить, но, боюсь, что могу не взять трубку сразу же. Так что придется немного подождать. Если будет что-то критично важное, лучше связаться с кем-то поближе, с Громовым, например.

— Я разберусь.

— Тогда пошли, познакомлю тебя с Громовым, хотя, это он тебя сюда привёл, так что вы косвенно знакомы, с матерью, и с водителем. — Я первым направился к выходу из библиотеки, а Люсинда шла за мной. — Да, Люся, ты можешь здесь остаться. Я тебе вполне могу комнату выделить.

— Я знаю, что могу остаться, правда, но думаю, что пока не стоит, — ответила девушка.

Ну, нет, так нет. Потом не жалуйся. Потому что, если ты понравилась Егору, то я не гарантирую того, что он уже сейчас не ждет, когда ты домой явишься. Ушаков может быть слишком сильно целеустремленным, как поезд. Выкинув Егора из головы, я быстро пошёл по коридору. Уже ночь почти, а у меня всё ещё сумка не собрана. Надеюсь, я не забыл ничего слишком важного, да и пробуду на этой грёбанной практике не слишком долго, чтобы в случае, если всё же забыл, успеть всё исправить.