Особый дар

Глава 10

— Не следует так пугаться, мистер Мэйн. Это не обвинение. Просто я хотел бы знать, не поможете ли вы мне в одном маленьком дельце?

— Разумеется.

— Отлично. Тогда давайте выйдем в коридор. Я должен вам кое-что показать.

Я был рад покинуть комнату, где умер Меллорз. Я подозревал, что Баскас умышленно выбрал его номер для допросов, чтобы психологически воздействовать на всех нас. Что касается меня, этот маневр ему вполне удался.

Он провел меня в конец коридора и остановился перед последней дверью. Напротив нее были люк внутреннего лифта и дверь, ведущая в кладовую. Указав на нее, Баскас спросил:

— Что здесь, мистер Мэйн?

— Бельевая.

— Вам не трудно открыть ее?

Я вынул ключи и отпер дверь. Это была самая обыкновенная гостиничная кладовая с полками, на которых возвышались аккуратные стопки чистого постельного белья. Здесь же находились швабры, пара ведер и прочие хозяйственные мелочи.

— Благодарю вас, — любезно промолвил Баскас. — Можете закрыть. А это что?

Он указал на люк. Я открыл его и показал инспектору служебный подъемник, который использовался официантами для доставки из кухни заказываемых в номера завтраков, обедов и ужинов. Он представлял собой простую деревянную платформу на канатах, соединяющую верхние этажи с кухней внизу.

Разумеется, подъемник заинтересовал Баскаса, ибо теоретически он мог послужить удобным способом, чтобы проникнуть на верхние этажи отеля, не привлекая внимания портье в холле.

— Ответьте мне, — обратился ко мне инспектор, — почему ключи все еще у вас?

— Что вы хотите сказать, инспектор? Я управляющий этим отелем.

— Насколько мне известно, мистер Меллорз уволил вас вчера. Разве это не так?

В голосе Баскаса снова зазвучали угрожающие нотки.

— Конечно, не так! — возмутился я. — У нас с ним был неприятный разговор, это верно… Он высказал недовольство той позицией, которую я занял по одному вопросу, но он меня не увольнял. Во всяком случае, официального уведомления я не получал.

— Какое-то время вас не было в отеле, поэтому мистер Меллорз не мог лично вас уведомить, что вы уволены. После вашей ссоры с мистером Меллорзом вы отсутствовали дня три и появились лишь в шесть тридцать в день убийства. Я подозреваю, что все это время вы пили и переживали размолвку с хозяином. Допускаю, что в этот роковой день вы побывали в Бухте Морских Звезд, даже сидели там, попивая виски, любуясь морем и обдумывая свои планы. Вы вернулись в отель в четыре часа дня, когда происходит смена персонала и в кухне какое-то время никого не бывает. Возможно, вы использовали служебный подъемник, переждали в кладовой, и когда Меллорз наконец остался один, проникли в его номер и убили его. Затем тем же путем покинули отель.

— Советую вам вспомнить то, что говорила вам миссис Меллорз относительно оскорбления клеветой. Баскас лишь улыбнулся.

— Чтобы предъявить обвинение в клевете, нужны свидетели. Я могу высказывать любые предположения с глазу на глаз, считая это полезной тренировкой воображения, не более. А теперь скажите, почему вы держите дверь подъемника запертой?

— Подъемником обычно пользуются лишь утром. Затем его закрывают на ключ.

— У кого ключи?

— У меня, старшей горничной, старшего официанта. Эти двое сдают его в конце смены.

— Когда они работают?

— Старшая горничная — с семи утра до трех пополудни. Старший официант работает в разные часы. Он приходит в семь утра, к завтраку, а затем — к семи вечера, к обеду и ужину.

Улыбка Баскаса стала еще шире.

— Ну-ну, мистер Мэйн. Выходит, только вы можете пользоваться подъемником в любое время?

— Я утверждаю, что невозможно использовать подъемник для того, чтобы проникнуть в номера.

Баскас внимательно осмотрел дверь.

— Она также запирается изнутри, — констатировал он.

Наклонившись, инспектор заглянул в шахту подъемника, проверил прочность канатов и нажал кнопку. Через несколько секунд платформа поднялась наверх, нагруженная грязной посудой, которую так и не удосужились снять официанты. Баскас укоризненно зацокал языком, осторожно снял грязные тарелки, поставил их на пол. После этого он опять проверил крепость канатов и вдруг посмотрел на меня.

— Мистер Мэйн, — сказал он почти ласково, — не могли бы вы показать мне, как бы вы спустились на этом подъемнике в кухню, если бы вдруг пришлось это сделать?

— Только не я, — сказал я решительно. — Это небезопасно.

— Вполне безопасно, если покрепче ухватиться за канаты, мистер Мэйн. Надо медленно подтягивать их, вот и все.

— Канаты могут лопнуть.

— Нет, они достаточно прочные, мистер Мэйн.

— Тогда попробуйте сами.

Баскас взглянул на меня и, продолжая улыбаться, вскарабкался на платформу подъемника. Встав на колени, он стал перебирать канаты.

— Я спускаюсь, мистер Мэйн, — поведал он с удовлетворенной улыбкой.

Тут канаты не выдержали, и Баскас с отчаянным криком рухнул вниз.

Обезболивающее действие антишокового укола ослабло, и я чувствовал себя неважно, поэтому, отправив пострадавшего инспектора в больницу, зашел в бар. Здесь я застал всю компанию в сборе, видимо, они уже успели утешить себя не одной порцией виски.

— Что там случилось? — спросил Пабло.

— Баскас упал в шахту подъемника.

— О! — воскликнул он, повеселев. — Сожалею. Он сильно пострадал?

— Кажется, он сломал руку.

Доринда смерила меня своим загадочным взглядом.

— Как ты себя чувствуешь, Джон? — задал вопрос Пабло. Я пожаловался на усталость и спросил о его делах. Он казался очень довольным.

— Доринда и я пришли к соглашению. Теперь все в порядке. Она готова подписать все наши устные договоренности с Уоллесом.

— Все? — спросил я осторожно.

— Она покупает яхты по их настоящей цене. Все до одной, даже поврежденные. Так что ты полностью получишь комиссионные, Джон. Я выплачу их, как только…

Он вдруг умолк и отпил из стакана. Конечно, он хотел сказать, что как только сам получит деньги. Но это было бы бестактно, ибо, по всей вероятности, бумаги еще не подписаны…

— Джон, я хотела бы, чтобы ты продолжал управлять отелем, — заговорила Доринда.

Но я не был столь легковерен, как Пабло.

— А жалованье? — спросил я. — А задолженность за все проработанные месяцы? Думаю, следует все это оформить письменно. Так было бы по справедливости.

Глаза Доринды сверкнули, и от этого она даже похорошела.

— Конечно.

Воцарилась тишина. Пабло, Дик и я, каждый по-своему, переживали счастливый поворот колеса фортуны, и все — благодаря смерти ее мужа. Не хотела ли Доринда, чтобы мы думали именно так? Возможно, у нее были немаловажные причины искать нашего расположения. Ведь как-никак она была последним человеком, видевшим Меллорза живым…

Дик высказал вслух мои мысли:

— Знаете, Баскас считает, что один из нас — преступник. Один из нас четверых. Равные шансы у каждого, если речь идет об убийстве.

Это дало толчок горячей, хотя и сумбурной дискуссии, в ходе которой выяснилось, что каждый из нас подозревал другого, ибо все отстаивали собственную невиновность. Я был уверен, что Доринда убийцей считает меня. Она то и дело бросала на меня какие-то странные взгляды. «Почему же в таком случае она собирается нанять убийцу на работу?» — терялся я в догадках. Однако я тоже подозревал ее, и, как мне кажется, подозревали и Пабло с Диком. Хороша благодарность!

Мы, очевидно, представляли собой довольно странную компанию. Сидели у стойки впритирку, много пили, о чем-то шептались, бросая опасливые взгляды через плечо. В соседнем зале заиграл оркестр, посетителей прибавилось. Алкоголь, смешавшийся в моей крови с антишоковым лекарством, привел к тому, что я вместо бодрости испытывал ужасную усталость и думал только о том, как бы поскорее добраться до кровати.

Когда я, нетвердо держась на ногах, встал, Доринда тоже соскользнула с высокого стула.

— Один танец, Джон, прежде чем мы отправимся спать, — предложила она. — Я вижу, как ты устал.

Я прошел с ней в зал, который по вечерам иногда превращался в дансинг. Оркестр играл что-то медленное, старинное и к тому же играл очень плохо.

Левая рука Доринды легла на мое бедро. Ее волосы щекотали мне лицо, а рука прижималась ко мне все сильнее. Я пытался побороть смущение и делал вид, что, танцуя с ней, испытываю большое удовольствие.

Я ничего не понимал и ломал себе голову, пытаясь разгадать, что это значит. Оркестр медленно доигрывал когда-то модный шлягер, предоставив каждому инструменту возможность исполнить соло. Доринда отпустила меня и теперь стояла, глядя мне в лицо и улыбаясь, — бледная, невзрачная, богатая вдова.

— Спасибо, Джон, — промолвила она.

Проснувшись, я позволил солнечному лучу еще какое-то время ласкать мои смеженные веки. Я наслаждался давно забытым чувством полного отдыха во всем теле. Такое случается, когда усталость и выпитое виски, удачно сочетаясь, позволяют хорошенько выспаться.

Наконец я открыл глаза и с удивлением увидел знакомые стены каюты. Должно быть, мне как-то все же удалось добраться до яхты. Видимо, я боялся остаться с Дориндой под одной крышей. Подумав об этом, я тихонько засмеялся, довольный собственной смекалкой. Настроение и самочувствие были отличными. После смерти Сюзанны я впервые чувствовал себя так хорошо. Даже воспоминания о ней не причиняли прежней боли. Конечно, она живет где-то, в одном из миров, и вполне досягаема…

Я соскочил с койки и с удовольствием, распрямив плечи, полной грудью вдохнул свежий утренний воздух, но, закашлявшись, немного умерил свой телячий восторг и начал одеваться. Поставив кофейник на огонь, я, подозрительно принюхавшись, снова ощутил явный запах газа. Умывшись и сев на край койки, с наслаждением выпил первую кружку горячего кофе. В каюте было уютно, тепло, блестело полированное темное дерево, нагретое солнечным лучом, падавшим в окно, а за окном раскинулась знакомая панорама гавани.

Сюзанна жива. В это прекрасное утро она должна была жить.

Инспектор Баскас в больнице, я свободен и могу идти, куда хочу, во всяком случае, пока он не поправится или ему не пришлют замену.

Попивая кофе, я размышлял о каждом из подозреваемых.

Пабло. Он мог выиграть, да уже и выиграл оттого, что Меллорза нет в живых. Если, конечно, Доринда сдержит слово. Пабло вполне мог убить Меллорза. Его номер совсем близко от спальни покойного. Дик подтвердил его алиби, но полиция может усомниться в его достоверности. Что касается меня, то я верил в невиновность Пабло. Он парень честный и не способен на убийство.

У Дика, в сущности, не было оснований убивать Меллорза, если только не обида за друга. Однако это не мотив для убийства, хотя вполне достаточная причина, чтобы подтвердить алиби Пабло.

Наконец Доринда. У нее была возможность сделать это. Мотивы? Какой женщине не приходит в голову мысль избавиться от мужа, который груб, жесток и вместе с тем чертовски богат? Соблазн велик. Ее поведение вчера было очень странным. Она даже снизошла до дружбы с нами, словно надеялась, что в будущем это ей пригодится.

Я гадал, какое орудие убийства она использовала. Позднее я даже решил, что пойду к Страттону и попрошу его отправить меня в недалекое прошлое. Мои больные пальцы снова заныли, когда я вспомнил непроницаемый туман, но все быстро прошло. Что же это за чудо-пластырь, который так быстро залечил мои раны и, надеюсь, надолго?

Я перебирал в мыслях все возможные варианты встречи с Сюзанной. Если бы мы увиделись снова, я, возможно, предотвратил бы ее гибель… А что потом? Я не смог бы остаться в ее мире и едва ли смог забрать ее в свой… Подступила тоска, я больше не надеялся, что когда-либо обрету Сюзанну, потому что она умерла раньше меня. В каждом параллельном мире прошлого, где она может существовать, живет мой двойник, и мне никогда не проникнуть туда…

Странно, как быстро радость может перейти в тоску…

— Здорово, Джон! — услышал я. На причале стоял Пабло. — Почему у тебя такой кислый вид? Он поднялся на яхту.

— Может, расскажешь? Тебе станет легче. Я не знаю, помнишь ли ты что-либо из вчерашнего, но ты так и не сказал, что случилось с твоей рукой.

— Отшиб пальцы дверцей вездехода.

— Не втирай мне очки, Джон. Твой самый большой недостаток в том, что ты не доверяешь друзьям. А еще — тебе плевать на их проблемы. Ты эгоист, Джонни, и слишком скрытен. Мы давно дружим, а у меня такое чувство, будто я ни черта не знаю о тебе.

Я промолчал.

Рябь на воде усилилась. Шла скумбрия. Я глядел в воду и молчал.

— Ты только посмотри, сколько рыбы, — промолвил Пабло. — Как бы мне хотелось снова подержать в руках дротиковое ружье для подводной охоты…

Он вытянул перед собой руки с растопыренными пальцами. Подняв правую, он согнул пальцы так, будто нажимал на спуск.

— Бах! — воскликнул он, когда над водой показалась крупная скумбрия.

И тут вместо Пабло я увидел Доринду, медленно приближающуюся к спящему мужу. В руке у нее ружье для подводной охоты, оно нацелено в левый глаз Меллорза. Доринда спускает курок… А затем, о Господи, она хладнокровно наматывает на барабан леску с дротиком, сделавшим свое дело, и бесшумно покидает комнату, оставив после себя лишь одну улику — еле заметные следы порохового ожога на лице убитого.

Медленно, стараясь не привлекать внимания Пабло, я пошарил рукой в шкафчике, где хранил рыболовные принадлежности. Здесь, в одном из ящичков, лежало завернутое в непромокаемую ткань дротиковое ружье для подводной охоты. Однако моя рука не обнаружила его там… Ящик был пуст.