Осколки разбитой короны

3 Столкновения

Фальшиво улыбавшийся посол Кеша закончил излагать очередное послание своего правительства.

— Милорд Гадеш, — сказал представитель Королевства, барон Марсель де Гре, улыбнувшись не менее фальшиво, — сожалею, но это невозможно.

Паг посмотрел на Накора, сидящего по правую руку от него. Переговоры между Королевством и Империей Великого Кеша, похоже, просто пошли по кругу.

Накор покачал головой и сказал:

— Почему бы нам всем не устроить перерыв, милорды, чтобы спокойно обдумать эти требования?

Калари, цуранийский чародей в черной ризе, нейтральный наблюдатель от правительства империи Цурануани, кивнул:

— Отличная идея, друг мой.

Послы удалились в предоставленные им помещения, а Паг повел Накора и Калари в другую комнату, где их ждали Миранда и Калайд, предводитель самой могущественной из трех группировок магов Звездной Пристани.

На вид Калайд был старше Пага, хотя на самом деле Пагу было почти на двадцать лет больше — благодаря высвобожденной энергии Камня Жизни Паг омолодился и теперь выглядел лет на двадцать пять.

Миранда, которой на вид было примерно столько же, посмотрела на своего мужа.

— Есть успехи?

— Никаких, — покачал головой Паг и взял кружку эля у ученика, прислуживавшего представителям Звездной Пристани в переговорах между Королевством и Империей Великого Кеша.

— Должен признаться, — заметил Калари, — эти переговоры куда более странны, чем я предполагал. — Он глотнул горячего кофе и одобрительно кивнул, довольный его вкусом. Калари был немолод и полностью лыс, но фигура у него была стройная и подтянутая, а голубые глаза будто видели собеседника насквозь. — Я что, плохо знаю нюансы языка Королевства, или плохо разбираюсь в культуре Кеша, или они и правда повторяют одни и те же запросы и требования?

— Нет, — сказал Накор, — ты все понимаешь правильно.

— Тогда в чем смысл? — удивился Калари. — В традициях моей страны встречаются переговоры, но они обычно проходят между лордами цурани. Ваши понятия о дипломатии для меня несколько чужды.

Калари был направлен сюда Ассамблеей чародеев Келевана, желающей удостовериться, что интересы Цурануани в Звездной Пристани представлены в достаточной мере. Торговля между враждовавшими когда-то Королевством Островов и империей Цурануани с годами то возрастала, то сходила на нет. Вот уже почти пятьдесят лет в цуранийском обществе шли перемены, вызванные ростом влияния рода Акомы и его изобретательной предводительницы, леди Мары. Ее сын Джастин все еще правил Империей, успешно преодолев несколько заговоров, организованных ради возвращения к отмененным Марой былым традициям. Масштабные перемены породили хаос, и торговля между мирами время от времени почти прекращалась, но нынешний период стабилизации тянулся уже почти десять лет, и Империя никоим образом не хотела помешать торговле с Мидкемией.

— Представь себе, что мы турилы, — сказал Паг, — только с большим количеством мечей, и тогда ты поймешь, что нам необходимо.

Калари кивнул. Турилы были единственной нацией в его родном мире, которая сопротивлялась Империи; цурани пришлось заключить с ними хрупкий мир.

— Ну что ж, с тех пор как леди Мара лишила Академию ее прерогатив, нам пришлось постоянно учиться новому. Но бесконечной бессмысленной болтовне вокруг стола переговоров мне, боюсь, трудновато будет научиться.

Накор рассмеялся.

— Вообще-то это очень просто. Именно поэтому дипломаты не устают этим заниматься.

Калари посмотрел на своего странного собеседника. Место на переговорах Накору предоставил Паг. На родине цурани Пага знали под именем Миламбер, и он был фигурой легендарной, внушавшей почти такое же почтение, как леди Мара. Один этот факт удерживал представителя цурани от возражений против того, чтобы Накор участвовал в теперешних заседаниях. На вид самозваный «верховный жрец» какого-то неизвестного ордена был просто потрепанным бродягой или, возможно, жуликом. Но что-то в странном человечке не давало Калари вынести слишком поспешное суждение. Ум у него был острый, хоть он и прятал его за вечными дерзкими шуточками, и Калари чуял в обычном игроке, ударившемся в религию, сильного волшебника. Может, он и ссылался вечно на помощь богов или называл свои проделки трюками, но Калари чувствовал, что за этим столом Накор уступал по силе только Пагу.

Впрочем, о Накоре Калари решил беспокоиться потом — несмотря ни на что, исалани из Кеша был забавен и дружелюбен.

— Ну что ж, — сказал волшебник, — придется тебе объяснить мне, как вести бессмысленные разговоры.

— Найди себе другого учителя, — отозвался Накор, глотнув пива. — Меня это утомляет не меньше, чем тебя. И вообще, результаты известны заранее.

— В самом деле? — спросил Паг. — Не хочешь поделиться с нами своими мудрыми мыслями?

Накор улыбнулся, как всегда, когда готовился излагать свои неожиданные идеи и догадки.

— Все просто. — Он окинул собравшихся лукавым взглядом. — Вы бы и сами могли догадаться, если бы захотели. — Миранда обменялась с мужем улыбкой, а Накор продолжил: — Королевство пострадало, но не смертельно. Кеш это знает. У них есть шпионы. Они знают, что, хотя король и хочет вернуть войска на Восток, на самом деле проблем там нет. Если Кеш начнет мутить воду, король прикажет принцу оставить войска у себя. А если они дождутся ухода Восточной армии, у Патрика будет больше времени укрепиться, приготовиться и встретить любые кешианские атаки. — Накор покачал головой. — Нет, кешианцы знают, что потеряли шанс добиться чего-то от Королевства, когда попытались воспользоваться своими преимуществами. Может, они и добьются торговых уступок, но никогда не вернут то, что им полагалось за защиту южных границ Королевства. — Он снова оглядел собравшихся. — Они пытаются решить, как бы умудриться публично признать, что сделали глупость, не признавая при этом, что сделали глупость.

Калари рассмеялся, и даже Калайд, обычно мрачный, невольно улыбнулся.

— Так это вопрос чести? — спросил Паг. Накор пожал плечами.

— Скорее вопрос того, как избежать наказания. Генералам Руфи ибн Саламону и Бешану Солану придется держать ответ перед императором, когда они вернутся в столицу. Им нужно очень веское оправдание, чтобы объяснить, как они из-за жадности потеряли то, что император приобрел благодаря щедрости. Вы ведь знаете, что у них не было указаний захватить всю долину, верно?

Паг в упор посмотрел на Накора.

— И откуда ты это знаешь?

— Много путешествую, — ответил Накор, — и слушаю, что говорят люди. Может, у генералов рот и на замке, но солдаты любят поговорить. Солдаты стоят на посту у палатки генерала, потом говорят с торговцами и маркитантками, а торговцы и маркитантки разговаривают с обозниками, и скоро все знают, что делают генералы. Кеш не хочет войны, несмотря на слабость Королевства. Они так и не утихомирили южные нации за Поясом Кеша. Кешианская Конфедерация только и ждет повода, чтобы взбунтоваться, и ваш король это знает. Так что Империя войны не хочет, и Королевство тоже — им хватает и нынешней, — а мы все сидим тут и ждем, хотя результат уже предопределен.

— Кроме одного вопроса, — сказал Паг.

— Звездная Пристань, — с пониманием отозвался Накор.

— Этот вопрос решен, — заявил Калайд. Паг пожал плечами.

— Знаю. Я советовал Накору идти на любые сделки, чтобы получить вашу помощь для спасения Королевства. Угроза вашей поддержки Кеша в случае нападения Империи перевесила чашу весов в нашу пользу. Но надо еще объяснить королю, с чего это я взял да отдал одно из его герцогств.

— Я обедаю с членами совета, — сообщил Калайд. — Роберт де Лиес решил продолжить службу в Даркмуре с принцем, так что на его место в совете потребуется замена. Только не забывай, Паг, — добавил он, вставая, — несмотря на твое легендарное могущество и наше глубокое уважение к тому, что ты основал, Звездная Пристань больше не твоя вотчина. Накор обещал, что ты выполнишь условия, о которых он договорился, чтобы получить от нас помощь Королевству. Теперь совет правит не от твоего имени, пока ты отсутствуешь, а от имени всех, живущих здесь. Твой голос значит не больше и не меньше, чем голос любого другого члена Академии.

Паг с минуту помолчал, потом сказал:

— Ну что ж, я выполню эти обязательства и обеспечу признание Королевством вашей автономии.

— Автономии? — усмехнулся Калайд. — Интересный выбор выражения. Мы предпочитаем называть это независимостью.

Накор махнул рукой.

— Не говори глупостей. Паг может добиться, чтобы король позволил вам самоуправление, но не ждите, что ему удастся убедить короля признать полностью независимое образование, прямо в сердце Королевства. И кроме того, вы, конечно, защищаете Королевство от Кеша, но и оно, в свою очередь, защищает от Кеша вас. Вы думаете, что император проявит такую же щедрость?

Калайд долго молчал и наконец сказал:

— Ну что ж, я передам это совету; уверен, что они не станут «говорить глупости». — Он мрачно глянул на Накора, поклонился остальным собравшимся и вышел.

Калари повернулся к Накору:

— Твои замечания о дипломатии, надо полагать, основаны на теоретических исследованиях, а не на практике?

Миранда рассмеялась, и Паг тоже не удержался от смеха.

— Ну что ж, мне многое предстоит объяснить принцу, и не стоит это откладывать. Думаю, Патрику идея автономной Звездной Пристани в его границах понравится еще меньше, чем Калайду.

— Мы отправляемся в Даркмур? — спросила Миранда.

Паг кивнул.

— Накор?

— Да, я тут дела закончил, — отозвался исалани. — Синие Наездники снова укоренились среди учеников — они проследят, чтобы местные маги не становились слишком занудными. Кроме того, пора мне повидаться с Домиником и другими ишапианцами. Я позову Шо Пи, и можем отправляться.

Он ушел, а Калари сказал:

— Можно спросить, Паг?

Паг повернулся к представителю цурани.

— С тех пор как я прибыл в Звездную Пристань по указанию императора, я составил себе некоторое представление о здешней обстановке. Но все равно не понимаю, почему ты сам не явился в Ассамблею и не попросил нашей помощи, чтобы справиться с угрозой, которую представляла собой Изумрудная Госпожа змей. — Калари понизил голос. — Я не вполне понимаю, что все-таки тут происходит, но у меня сильное подозрение, что все куда серьезнее, чем кажется большинству.

Миранда и Паг обменялись взглядами, и Паг признал:

— Верно, но я не могу раскрыть тебе детали. А что касается того, почему мы не искали помощи цурани, — понимаешь, наши взаимоотношения с Империей сильно изменились после истории с Макалой.

— Понимаю, — кивнул Калари.

Макала, цуранийский чародей, явился ко двору принца Крондора много лет назад якобы для налаживания сотрудничества между Ассамблеей и принцем. На самом же деле он был шпионом, выяснявшим, что на самом деле случилось в Сетаноне в конце Войны Врат.

Верность Империи и боязнь неведомого заговора или секретного оружия Королевства помогли ему открыть тайну Камня Жизни. Наткнувшись возле Сетанона на потенциальных союзников, он ввязался в заговор Братства Темной Тропы. Только вмешательство отступника-моррела предотвратило крупную катастрофу.

Макала и четверо его союзников из родного мира цурани сумели заколдовать великого дракона-оракула, обитающего в подземелье под городом Сетанон. Они уже отпирали Камень Жизни, когда появились Паг и его спутники. Тайна погибла вместе с Макалой и его четырьмя товарищами в катакомбах под городом, но его предательство осложнило отношения между Королевством и Империей на целое десятилетие. Только члены Ассамблеи Келевана и несколько доверенных советников принца Крондора знали об этом событии; и для народов с обеих сторон небесного рифта эта история служила предупреждением. С тех пор отношения между Империей Цурануани и Королевством Островов стали напряженными, сделки велись крайне осторожно и с соблюдением всех формальностей. Неоднократно предлагалось даже закрыть коридор между мирами насовсем. Торговля тем не менее продолжалась, но теперь она была ограничена Вратами, расположенными в Звездной Пристани. Поэтому Империя и прислала представителя на эти переговоры — цурани не хотели закрывать единственный переход между мирами.

— И тем не менее, — сказал Калари, — ты счел нужным попросить нашей помощи в той демонстрации могущества, которую мы устроили для кешианцев?

Паг пожал плечами.

— Это все Накор.

Калари ответил ему улыбкой.

— Да, он и правда необычный тип.

Паг согласно кивнул.

— Что ты скажешь Патрику? — спросила Миранда.

— То, что ему совсем не понравится, — вздохнул Паг.

Принц Патрик явно был в гневе; его обычно бледное лицо уже пошло красными пятнами.

— Автономия? Как это понимать? — сурово вопросил он.

Паг постарался взять себя в руки. В отличие от его предшественника, принца Аруты, Патрику не хватало дальновидности. Паг напомнил себе, что принц молод, и в отличие от принца Аруты, которому пришлось стать правителем в силу обстоятельств, не прошел через горнило войны. Пока его город разрушали, Патрик по настоянию короля был на Востоке, в безопасности. Паг подозревал, что в основном дурное настроение принца было вызвано бессильным раздражением от того, что пока ему приходилось только выполнять указания отца. Ровным голосом Паг произнес:

— Волшебники Звездной Пристани требуют…

— Требуют? — рявкнул Патрик. — Они еще и требуют чего-то? — Он вскочил со своего трона, прежде служившего баронам Даркмура, и, шагнув вниз, встал прямо перед Пагом. — Позвольте напомнить, чего их король требует от них: безусловной верности и послушания!

Паг глянул на своего внука, лорда Аруту, но тот лишь слегка качнул головой, давая понять, что пока принц в гневе, разговаривать с ним бесполезно. Пага это не слишком озаботило. Он был в три раза старше принца, повидал за свою жизнь столько, что хватило бы на дюжину людей, и очень устал.

— Патрик, — сказал он спокойно, — иногда приходится проигрывать.

— Это наши подданные! Они живут в границах Королевства!

Накор, до сих пор молча стоявший в стороне вместе со своим учеником Шо Пи, заметил:

— Это только если границы на старом месте, ваше высочество.

Патрик резко развернулся.

— А тебе кто слово давал, кешианец?

Накор дерзко усмехнулся.

— Ваш король, много лет назад, разве не помните? И вообще я исалани.

Паг решил положить конец препирательствам:

— Патрик, что сделано, то сделано. Это хоть и малоприятное, но все же решение проблемы. Тебе не справиться с захватчиками на Западе, Кешем на Юге и еще с чародеями Звездной Пристани. С чего-то надо начинать, а со Звездной Пристанью разобраться легче всего. Если тамошнему сообществу гарантировать автономию, Кешу придется отступить на прежние границы. Тем самым ты решаешь две проблемы сразу и можешь начать отвоевание Западных земель.

Патрик промолчал, заставляя себя успокоиться.

— Мне это не нравится.

— Королю это тоже не понравится, — заметил Накор, — но он поймет. Принц Эрланд бывал в Кеше. Он спас императора и хорошо знает императрицу. Очень хорошо, — добавил он с улыбкой. — Эрланд опять отправится туда с визитом, и скоро обстановка на этой границе станет спокойной, как прежде.

— Если не считать того, что я потеряю Звездную Пристань.

— Вы потеряете куда больше, если не согласитесь, — сурово сказал Паг, глядя прямо в глаза молодому принцу. — Иногда править значит делать трудный выбор между плохим и худшим. Согласитесь, что Звездная Пристань может сама управлять собой, и тогда вы победите Кеш.

То, как Паг построил эту фразу, заставило принца помедлить. Наконец он заговорил.

— Ну что ж, приготовьте документы, милорд герцог, — сказал он, используя официальный титул Пага как правителя Звездной Пристани. — Это ваше герцогство мы теряем, в конце концов. Я уверен, что отец найдет для вас какую-нибудь другую должность. Он упоминал, что вы еще как будто бы кузен королевской семьи и с вами следует обращаться соответствующим образом.

Паг глянул на жену. Она слегка пожала плечами, будто отвечая его собственным мыслям — в конце концов, принц еще очень молод… Паг повернулся было, чтобы уйти, но Патрик продолжал:

— Все же я думаю, что лучше бы вам лично объяснить происходящее королю.

Паг снова повернулся к Патрику.

— Вы хотите, чтобы я подготовил доклад королю?

Судя по выражению лица Патрика, принц все еще гневался.

— Нет, я хочу, чтобы вы использовали вашу магию и отправились в Рилланон, милорд герцог. Скорее даже я приказываю вам это сделать. Король мудрее меня — вероятно, он сможет понять, почему ваши действия не следует считать предательством. — Принц глянул на Миранду. — Я очень удивлюсь, если ваша жена не окажется агентом Империи.

Паг прищурил глаза, но ничего не сказал.

— Лучше бы вам продемонстрировать верность, которой я пока у вас не замечаю, если вы хотите вернуть себе милость двора, — продолжал Патрик.

— Продемонстрировать? — тихо сказал Паг. — Я положил все силы на то, чтобы предотвратить разрушение всего, что нам дорого.

— Да, я читал рапорты, — согласился Патрик. — И слышал истории. Демоны и адские отродья, темная магия, грозящая миру, и все такое прочее — верно?

— Ваше высочество! — вмешался герцог Арута, переводя взгляд с одного собеседника на другого. — Дедушка, пожалуйста! У нас много дел, а от разногласий в наших рядах никакого толку не будет.

Паг некоторое время молча смотрел на внука и наконец отозвался:

— Я не собирался спорить, Арута. С самого начала я стремился только выполнять свой долг.

Он шагнул вперед и решительно произнес:

— Если вы приказываете, ваше высочество, я повинуюсь. Я доберусь до короля. Если вы недовольны моей деятельностью в последние месяцы, возможно, я сумею убедить его, что цена, которую я заплатил, доказывает мою преданность.

— Цена! — фыркнул Патрик. — Вы отдали герцогство, которым, по всем сообщениям, пренебрегали, — гневно продолжил он, — а у меня город разрушен, и все Западные земли под властью враждебных сил. Кто из нас больше потерял?

У Пага словно комок застрял в горле, а на щеках вспыхнули яркие пятна.

— Потерял? — хрипло прошептал он. — Ты смеешь говорить мне о потерях? — Шагнув вперед и оказавшись лицом к лицу с Патриком, Паг в упор посмотрел на молодого принца. — Я потерял почти все, мальчишка! Я потерял сына и дочь, и ее любимого, который тоже был мне как сын. Уильям, Гамина и Джеймс отдали свои жизни за Крондор и Королевство. Ты на этом троне всего несколько лет, Патрик. Когда ты проживешь столько, сколько я, если тебе повезет, вспомни, что ты сейчас сказал.

Похоже, Патрик смутился, поняв, что забыл о погибшей на войне семье Пага; но когда чародей повернулся, чтобы уйти, он все же не удержался и гневно крикнул ему вслед:

— Я не позволю разговаривать со мной в таком тоне! Герцог ты или нет, королевский кузен или нет, ты вернешься и попросишь у меня прощения!

Паг резко развернулся, но не успел он заговорить, как между ним и принцем встал Арута.

— Ваше высочество! — Он положил руку на плечо Патрика, стараясь его удержать, и тихо сказал: — От ссор добра не будет! Успокойтесь, и мы все обсудим завтра. — Еще тише он добавил: — Патрик, твой отец будет недоволен.

Не давая Патрику времени ответить, герцог повернулся к присутствующим.

— Дедушка, если ты и твоя жена согласитесь поужинать сегодня со мной, мы обсудим, как именно будет представлен доклад короне. На сегодня все, — добавил он, обращаясь к придворным в зале.

Он вывел Патрика в личные комнаты принца, выделенные ему на время пребывания в Даркмуре, не позволяя юноше еще больше накалить ситуацию. А Паг повернулся к Миранде.

— Мальчику надо многому научиться, — мягко сказала она.

Паг ничего не ответил, просто взял жену под руку и повел ее в их комнаты. Он знал, что внук навестит их, как только успокоит принца.

Арута выглядел так, будто за несколько часов постарел на годы. Глаза его, обычно живые и внимательные, потускнели и глубоко запали, а под ними залегли тени. Он вздохнул и кивком поблагодарил Миранду за предложенный бокал вина.

— Как принц, успокоился? — спросил Паг. Арута пожал плечами.

— Сложно сказать. Во время войны он с готовностью следовал советам отца и дяди Уильяма. Когда он прибыл в Крондор, ему приходилось просто соглашаться с тем, чего хотел отец. А теперь он не в своей тарелке. Ему необходимо принимать решения, с которыми нелегко было бы справиться и лучшим генералам в истории Королевства. — Он глотнул вина. — Отчасти и я в этом виноват.

Паг покачал головой.

— Нет, Патрик сам отвечает за свои действия.

— Но отец бы…

Паг прервал его.

— Не ставь себя на место отца. — Он испустил долгий вздох. — Никто не сможет быть вторым Джеймсом. Джеймс был уникален. И принц Арута тоже. Возможно Западные земли больше никогда не увидят таких талантливых людей в одно время и в одном месте, — сказал Паг задумчиво. — Все началось с лорда Боуррика. Я никогда не встречал человека, равного ему. Арута во многом был не хуже его, а в чем-то даже лучше, но в целом Боуррик вырастил именно таких сыновей, в которых нуждалось Королевство. Но с тех пор род пошел на убыль. Король Боуррик набрался опыта в путешествиях по Кешу, но ему было далеко до своего отца-принца. — Паг взглянул через окно на далекие огни факелов вдоль ограды замка. — Возможно, дело тут в том, что прошли годы, и теперь мы можем смотреть на прошлое как на историю, но во время Войны Врат на Западе царило убеждение, что рано или поздно мы победим. Теперь я понимаю, что оно исходило от тех, кто вел людей за собой — принца Аруты, твоего отца со всем его безрассудством и дерзостью, — и тех, кто следовал за ними.

Паг положил руку на плечо внуку.

— Тебе придется вести людей за собой, Арута. Тебе никогда не стать копией ни отца, ни твоего великого тезки, но природа и не предусматривает повторений. Ты должен показать лучшее, на что способен именно ты. Я знаю, что война стоила тебе не меньших потерь, чем мне. Из всех присутствующих ты один знаешь, что я чувствую. Настала пора подняться и ответить на нужды страны людям вроде Оуэна Грейлока и Эрика фон Даркмура — и тебе. Ты способнее, чем ты думаешь, — добавил Паг с улыбкой. — Из тебя выйдет отличный герцог Крондорский.

Арута кивнул. Его мать, Гамина, была приемной дочерью Пага, но чародей любил и ценил ее не меньше, чем своего родного сына Уильяма. Потеря их обоих почти сразу друг за другом причинила Пагу ужасную боль.

— Я знаю, как тебе было плохо, дедушка. Я тоскую по родителям, а ты по детям.

Паг ничего не сказал, только сглотнул и сжал руку Миранды. С тех пор как закончилась война, его вновь и вновь накрывала волна глубокого горя и боли, и как он ни надеялся, что ощущение потери постепенно пройдет, оно никуда не уходило. Временами оно затихало, иногда он даже забывал о своем горе на несколько часов, но стоило наступить времени отдыха, тяжелые мысли вновь одолевали его.

В брак с Мирандой он вступил поспешно, боясь потерять хотя бы день. Паг и его молодая жена старались проводить вместе как можно больше времени, но даже на самые их радостные мгновения совместной жизни ложилась тень невосполнимых утрат.

— Арута, у нас с тобой никогда не было времени толком пообщаться, — вздохнул Паг в ответ на слова внука. — После смерти моей первой жены я отдалился от твоей матери. Я не хотел смотреть, как она стареет. Знаешь, в тебе есть многое от обоих твоих родителей. Да, отец с рождения готовил тебя к службе отечеству, и твоя жизнь никогда полностью тебе не принадлежала, но я знаю, что если бы он понял, что тебе с этим не справиться, то нашел бы тебе менее тяжелую задачу. Будь ты другим, он не повел бы тебя за собой. Так что я опять повторяю, ты должен взять на себя роль вождя. Когда-нибудь Патрик может оказаться достойным правителем, но этот день еще не наступил. А в нашей истории часто случалось, что советник влиял на встающий перед королем выбор. — Вспомнив правление безумного короля Родерика, Паг добавил: — В прошлом таких людей иногда очень не хватало.

— Я попробую, дедушка, — вздохнул Арута.

— Я не берусь давать тебе советы, — заметила Миранда, — и правителям особо служить не умею, но сдается мне, что тебе придется не просто пробовать, а добиваться успеха.

Арута еще больше сник.

— Я знаю.

Слуга объявил, что ужин готов. Сопровождая внука к столу, Паг подумал, что Арута выглядит непривычно усталым и поникшим. Впрочем, наверное причиной тому было его беспокойство за сыновей.

Джимми огляделся. В последние два дня мимо них с Маларом прошли один за другим несколько патрулей. Выяснилось, что за установленные заставы в город не пропускают никого. Кто бы ни правил сейчас в Крондоре, Дуко или кто-то еще, этот человек явно решил, что существует серьезная опасность вражеского проникновения, и запер город.

Наемников и торговцев, собравшихся у городских стен, никто не беспокоил, пока они не причиняли хлопот. Прошлой ночью неподалеку, у большого костра, началась драка — Джимми не знал, было ли дело в проигранных деньгах, в женщинах или просто в общем напряженном состоянии, — но ее быстро прекратили. Отряд верховых, выехавший из города, разогнал драчунов, действуя быстро и немилосердно. После возвращения отряда в город у стен осталось с полдюжины убитых и много раненых, но порядок был восстановлен. Большинство собравшихся снаружи людей пришли лишь затем, чтобы подзаработать или нажиться на грабежах и мародерстве, и совершенно не собирались штурмовать хорошо укрепленный город.

Вообще, решил Джимми, взять город было бы легко, если бы армия Патрика стояла у стен. Но войска принца были в Даркмуре или на пути сюда, а к тому времени, когда они достигнут Крондора, городские укрепления уже заметно вырастут. Каждый день на заре на стены выходили рабочие — Джимми не знал, были это наемники или пленники, — и принимались заделывать бреши, оставшиеся после последнего штурма города прошлым летом.

Он рискнул неспешно проехать мимо главных ворот, Восточных, и увидел, что их уже полностью заменили. Новые ворота хотя и не поражали таким великолепием, как первоначальные, но были крепко сработаны. Среди вражеских воинов явно нашлись опытные и искусные плотники — в конце концов, на далеком континенте Новиндусе в армию призвали почти всех мужчин боеспособного возраста.

Уже второй день их пребывания здесь подходил к концу, когда Малар спросил:

— Молодой господин, не пора ли нам найти безопасное место для ночлега?

Джимми покачал головой.

— Снаружи я насмотрелся достаточно. Пора отправляться в город.

— Простите мою глупость, но мы уже видели, как надежно охраняются все ворота и бреши. Как вы предлагаете это сделать?

— В Крондор и из Крондора ведет больше путей, чем кажется с первого взгляда, — сказал Джимми. — Мой дедушка знал их все и кое-какие показал нам с Дэшем, прежде чем мы уехали.

— Ваш брат тоже сможет найти такой вход?

Джимми жестом скомандовал «слуге» следовать за ним, и они неспешно прошли мимо группы мрачных солдат, собиравшихся провести еще одну холодную и полуголодную ночь у костра в напрасной надежде дождаться заработка.

— Насколько я знаю Дэша, он уже в городе.

Дэш прислонился спиной к грязной каменной стене. Другие пленники поступали так же. Люди вокруг него сбивались в кучу, но он не возражал; было все еще холодно, а те, кто их захватил, не тратили горючего на обогрев загона для рабов. На пленнике были только рубашка и брюки. Ботинки, куртку, плащ и все, что он нес с собой, у него забрали.

Он сумел уйти от гнавшегося за ним патруля и, добравшись до окраины Крондора, смешался с собравшимся у ворот шумным сообществом торговцев, воров, маркитанток и прочего люда. Захватчики закрыли город для всех посторонних, и у восточной стены установилось странное перемирие. В стенах было много проломов, так что за порядком следили патрули, то и дело проезжая мимо пестрой компании бездомных фермеров, рабочих и безработных наемников. Кроме завоевателей и солдат Королевства, тут хватало и кешианцев, квегцев и солдат из Вольных городов.

Дэш ухитрился пробраться через один из проломов в город и пожалел об этом. Если снаружи у стен царила веселая анархия и свобода, внутри свободными были лишь те, кто служил в армии генерала Дуко. Целый день он прятался по углам, но потом все-таки наткнулся на патруль, а спасаясь от него, забежал в заброшенное на вид здание. На самом деле там отдыхали после смены с полдюжины вооруженных солдат. Они задержали его и передали патрульным, а те, даже не спросив, что он делает в городе, избили его, обобрали и бросили в тюрьму.

Это было три дня назад. Дэш ждал, пока пройдут синяки и перестанет ныть после побоев тело; он не сомневался, что при малейшей возможности убежит. Теперь уж он не попадется, потому что знает, что город отнюдь не безлюден. Тишиной и спокойствием тут и не пахло. Вокруг творилось что-то куда более необычное, чем он предполагал после доклада Джимми.

Два дня он работал на восстановлении укреплений северной стены. Дэш пытался подслушивать болтовню стражников, но едва мог разобрать их речь и очень жалел, что с ним нет брата, гораздо больше способного к языкам. Правда, сам Дэш неплохо говорил по-кешиански и по-ролдемски — оба эти языка ему вдолбили в детстве, при королевском дворе в Рилланоне, — но почти не сталкивался с квегским, натальским и вабонским диалектами, которые, хотя и происходили от кешианского, на его слух звучали совершенно по-разному. А язык, на котором говорило большинство жителей Новиндуса, отличался от кешианского еще больше.

Он все же сумел уловить в разговорах тревожные ноты: что-то нехорошее случилось или вот-вот случится. Патрульных и солдат в городе происходящее на Севере беспокоило ничуть не меньше, чем возможная опасность с Востока.

— Пора отсюда убираться, — сказал сосед Дэша.

Дэш поднялся на ноги, согласно кивнув. Его собеседника звали Густав Тинкер, он служил наемником в долине Грез, хотя до того работал жестянщиком. Дэш выяснил в первую же ночь, что большинство теперешних его сотоварищей составляли невезучие местные жители: горожане, рыбаки и фермеры из округи. Не удивительно, что Густав выделялся среди них: солдат Королевства, в отличие от остальных пленников, не посылали на работы, но и не казнили. Дэш не представлял, что генерал Дуко собирается с ними сделать — использовать как заложников, возможно. Поэтому среди пятидесяти узников, еженощно загоняемых в рассчитанную на шестерых комнату, при побеге Дэшу мог пригодиться только Густав, ну, может, еще парочка других.

Еще один из пленников, Тэлвин, почти наверняка был вором, но Дэш старался с ним особо не разговаривать. В канализационной системе города местный вор мог оказаться полезным проводником, но пока они сидели в одной камере, Тэлвин вполне мог за лишнюю пайку выдать Дэша стражникам как шпиона Королевства.

Дверь открылась, и они с облегчением выбрались из переполненной комнаты в коридор. Держали их в полусгоревшей сыромятне в северном квартале города. Здесь находилось большинство дурно пахнущих городских мастерских — бойни, красильни, склады рыботорговцев и тому подобное. Захватчики использовали этот район из-за двух преимуществ: здесь сохранились большие и относительно неповрежденные здания, а участок стены, который остро нуждался в починке, был совсем рядом. Дэш решил, что в восточном квартале пленных, скорее всего, держали в заброшенных конюшнях и сараях.

Стражник подал знак, и первый в ряду пленников шагнул из коридора под холодное утреннее солнце. Когда и Дэш оказался наконец снаружи, он заморгал от яркого света и обрадовался, заметив, что висевшая над ними туча наконец двинулась вглубь материка. День, похоже, ожидался теплый, и это было неплохо. В течение дня, правда, он все равно едва чувствовал холод, так напряженно работал, но по крайней мере следующей ночью будет потеплее.

Он медленно пошел вперед, дожидаясь мальчика, который приносил еду и питье. Наконец тот появился, и Дэш с не меньшей поспешностью, чем его спутники, схватил предложенный кусок. Хлеб им давали грубый и безвкусный; зерно перемалывали так плохо, что люди иногда повреждали зубы о шелуху или песок. К воде добавляли немного вина. За день-два до того, как Дэш попал в плен, у нескольких узников началась дизентерия, и захватчики рассчитывали, что вино не позволит ей распространиться.

Завтрак закончился очень быстро, и они отправились на работу. Дэш присоединился к четверым пленникам, пытавшимся сдвинуть большой камень, который упал со стены во время битвы. Его надо было подтащить к самодельной лебедке, сооруженной инженером из армии захватчиков. Военные машины у него получались явно лучше гражданских, но за последние два дня деревянная конструкция на глазах у Дэша несколько раз поднимала камни и побольше, так что он был уверен, что еще некоторое время она продержится.

Почему Крондор отстраивали с такой поспешностью? Конечно, Дуко не собирался пускать в город Патрика, но самому генералу Крондор был вроде ни к чему. Дэш ломал голову над этой задачкой, и как он ни хотел сбежать, еще больше он стремился выяснить сначала, что тут происходит.

Один из работников охнул от натуги, и камень наконец приподнялся; под него быстро подтянули сетку. Дэш улучил минуту, пока остальные привязывали сетку к лебедке, и повернулся к Густаву.

— И охота тебе здесь торчать?

Невысокий молчаливый солдат слегка улыбнулся — за все эти дни это было самое яркое у него проявление эмоций — и сказал:

— А что? Тут такие возможности сделать карьеру!

— Точно, — согласился Дэш. — Вот еще дюжина человек помрет, и ты будешь первым в очереди за хлебом и водой утром.

— А у тебя есть какие-нибудь планы? — осторожно спросил Густав.

Заметив, что за ними наблюдает Тэлвин, Дэш коротко бросил:

— Потом скажу.

Густав только кивнул в ответ. Их команда перешла к другому большому камню и снова взялась за дело.