Ошибка создателя

9. Рассказывает Фревиль

Утром Клер капитулировала; да и невозможно было устоять перед завтраком, которым радушно угощал нас Михаил. Это был такой стол!.. Клер принялась есть все подряд.

А я обратился к директору с ценным предложением.

— Я слышал, — начал я, — что наибольший интерес к роботехнике проявили обитатели одного из дальних отделений вашего хозяйства.

Клер перестала есть. Она смотрела на меня. Я же улыбался Михаилу, который кивал в ответ на мои слова, готовя между тем очередной бутерброд для Клер.

— Считаю, — продолжил я, — наш долг — задержаться здесь и посетить эту дальнюю усадьбу, чтобы прочесть там лекцию.

Людвиг тут же распорядился насчет транспорта. Клер опустила голову и отказалась от бутерброда, который ей настойчиво предлагал Михаил.

— Я не поеду, — заявила она. — Езжайте без меня.

И вообще, я считаю, мы не должны опаздывать в Отдел.

— Да вы ж меня просто выручите! — уговаривал Михаил. — Я вам всю жизнь буду благодарен. Они перестанут грызть меня за невнимание к периферии!

Мы уговорили Клер, заставили, вынудили — как она ни сопротивлялась. А сопротивлялась она долго. По-видимому, я был на правильном пути.

Наконец, мы выехали. Нас сопровождал Людвиг.

Но впереди было много препятствий. Прежде всего, они предстали передо мной в образе обеденного стола — наше пребывание в дальней усадьбе началось, разумеется, опять-таки с еды. Я несколько раз пытался прервать это священнодействие и уговаривал Людвига показать мне усадьбу; я аргументировал, я обижался, я настаивал; но все оказалось бесполезным. Тут с экскурсией ничего не выходило. Местные жители тоже меня не поддержали. Я не понимал, в чем дело; может, Клер убедила Людвига — под каким-нибудь невероятным предлогом, которые хорошо удаются женщинам, — что экскурсий уже достаточно?

Словом, я остался в меньшинстве. Я проиграл. Получалось, я напрасно затеял поездку на эту дальнюю усадьбу. Что с того, что я здесь, если я не могу отправиться на поиски загадочного строения сельского типа?

— Сидите! — сказала мне Клер. — Что за чрезмерный интерес к сельскому хозяйству? Или вы решили завести собственную ферму?

Шутка имела успех. Надо мной смеялись! Я замкнулся.

Людвиг наклонился ко мне и заговорил вполголоса:

— Видите ли, профессор, осмотр этой усадьбы мы в последнее время не включаем в официальную программу для гостей…

— Почему?

— Имеется специальное указание директора… И мне бы не хотелось его нарушать.

— Но в чем все-таки дело?

Людвиг придвинулся поближе.

— Тут имеется такой бар… Э, ничего особенного! Я хочу сказать — ничего плохого в нем нет, в самом баре. Но там появился один постоянный посетитель, который нам всю картину портит. Научный, кстати, работник! Нет, я ничего сказать не хочу, но… Директор уж прямо не знает, как быть. Пятно! Мы уж думали, может, перевести этот бар куда-нибудь под другой колпак.

— Что же, из-за какого-то завсегдатая?..

— Профессор, вы не знаете нашего директора! Михаил такой человек…

Потом была лекция. Обещания надо выполнять!

Я еще раз прочел черновик своего доклада для Всемирного конгресса.

Доклад заслужил аплодисменты, но что это было по сравнению с наградой, которую я получил позже, когда собрался уходить! Ко мне подошли две дородные фламандки, мне показалось сначала, будто они говорят обычные вежливые слова, и я собрался ответить им тем же, как вдруг до меня дошло: они рассказывают мне, что у них в доме жили мои сотрудники!

Итак, я находился там, куда они уезжали, и разговаривал с людьми, у которых они останавливались. Ах, да еще и не однажды!

Вся эта штука с непонятным интересом к моей персоне стала ясной. Я выспросил, когда мои сотрудники гостили в последний раз. Даты совпали.

Едва переведя дыхание, я продолжил вопросы:

— Значит, все они у вас вместе жили?

Меня интересовал четвертый.

— Да, вдвоем, — ответила та, что помоложе.

Снова задача. Значит, я потерял из виду не одного, а сразу двоих из этой компании. А я-то рассчитывал, что нашел по крайней мере трех.

— Как — вдвоем? — переспросил я. И подумал: Клер — и кто?..

— Да так, вдвоем, — сказала старшая. — Арман и еще этот, как его, Берто, что ли. Странный такой.

— А больше никто не приезжал?

— Не знаем! Может, приезжал кто, а может, никто не приезжал…

Но где же была Клер? И каково, вообще, ее участие во всей этой истории?

Сознаюсь, меня начинало пугать каждое новое осложнение, все эти загадки, эти взлеты и падения моих настроений. Вдруг, когда мы уже отбывали, когда мы стояли и прощались с местными жителями, я заметил, что Клер разговаривает с какой-то пожилой женщиной.

Я немедленно подошел к ним.

Женщина приветливо обратилась ко мне и — надо было видеть лицо Клер в этот момент! — рассказала, что Клер останавливалась у нее.

Вот как!

Я полез в портфель за своими таблетками.

Женщина принесла в подарок Клер кусок сала, обернутый в бумагу. Клер отказывалась, женщина настаивала; в конце концов Клер пришлось согласиться. Она попросила меня положить сало в мой портфель, и я пристроил его там рядом с черновиком доклада.

Мы сердечно распрощались со всеми и отправились в Отдел.

Клер или дремала, или притворялась — во всяком случае, мы не разговаривали. Я ломал себе голову: кто был четвертым. Или — автоматическая съемка?

В Отделе я, прежде всего, имел счастье разговаривать с этим самым Сови. С трепетом я выслушал его отчет о том, что ему удалось понаделать в лаборатории за время моего отсутствия. Отчет привел меня в ужас.

Я решил поделиться своими яркими впечатлениями с Клер, но она отправилась домой отдыхать после поездки. Найти Армана не удалось — он словно сквозь Луну провалился. Однако нужно было функционировать как обычно, и я отправился к Высокому Начальству; доложил о лекциях и заработал благодарность.

Жаловаться Высокому Начальству на Сови я не стал.

Я понимал, что это бесполезно. Зато я поплакался его секретарше, тем более, что встретила она меня весьма приветливо, будто ничего и не произошло.

— Я же вам сказала — свозите его куда следует!

Но это была ничтожно малая информация, и я принялся настаивать, уговаривать, я дал ей понять, что не уйду, пока она не расскажет мне все; зажглась красная лампочка — Высокое Начальство вызывало ее к себе; я преградил ей дорогу; больше интриговать меня не имело смысла, а Высокое Начальство не любило ждать.

— Ничего я не знаю, — сказала она, проходя к дверям Высокого Начальства, — слышала только, как Арман говорил вашей Клер, что Берто ему надоел, пора его свозить на природу, вот и все, больше я ничего не знаю…

Но это уже было кое-что.

Я отправился домой; я простудился в поездке, и необходимо было принять меры, чтобы не слечь надолго.

Достав из холодильника бутылку, которую приобрел однажды в прошлом году, я позвонил Клер и попросил разрешения отрезать несколько ломтиков сала. Не скажу, чтобы Клер разговаривала со мной слишком любезно; однако разрешение я, конечно, получил.

Бережно развернул я газетные листы, в которые было завернуто сало. Как оно пахло! Думая только об этом аромате и предвкушая поистине земное наслаждение, я развернул тетрадные листы в клетку, которыми был обернут непосредственно этот волшебный брусок, и — начал лечение.

Оно началось весьма успешно и не без удовольствия; потом мне помешали.

Звонила жена Армана; она разыскивала мужа, он был ей, видите ли, срочно нужен; она говорила без пауз, и казалось, никогда не кончит свой монолог; я сказал, что очень занят.

Тут я увидел, что тетрадные листки в клеточку, в которые завернуто сало, — точно такие, на которых любит писать Арман. Он признавал для черновиков только школьные тетради в клетку.

Это, впрочем, ни о чем не говорило. Я лишь вспомнил то, что знал — да, Арман был на дальней усадьбе.

Я поднял тост за Армана и его жену (вторая рюмка).

И только затем, когда, вернув бутылку на место, я запаковывал остатки сала, мне пришло в голову присмотреться к этим листкам.

Формулы, цифры… Я обнаружил на листках задачу, над которой работал Берто! Я сам дал Берто эту задачу.

Но тут писал Арман. Я знаю его руку. Да, его почерк…

И результат, который получился на этих листках у Армана, был поразителен.

Если верить результату — не только данная конкретная задача не имеет решения, но и вся работа моей лаборатории обречена!

Решение задачи оборачивалось тупиком, из которого нет выхода, крахом всей моей темы!

Я стал искать ошибку. И нашел ее. Я привык искать ошибки Армана и находить их…

Эти ребята, Юрков и его приятели, с которыми я в юности работал на той стороне, в лагере Залива Астронавтов… Вы могли не соглашаться с их взглядами, могли считать, что они преувеличивают значение закона стоимости, не учитывают роли общечеловеческих факторов и так далее. Но если у вас случалась беда или попросту в жизни не ладилось, они первыми замечали это и приходили на подмогу. Если вы просили о чем-то, вам не надо было раздумывать об эквивалентном обмене услугами — вы получали немедленную, надежную, бескорыстную помощь друга.

Разговор с Юрковым мне дали сразу. Коротко, но по возможности обстоятельно я рассказал ему обо всех событиях последних дней. Юрков причмокивал языком на другом конце связи. Он задал несколько вопросов — уточнял детали и последовательность событий, — но от оценок воздержался. Я спросил его, что он обо всем этом думает.

— Надо поразмыслить… Эх, Фревиль, милый ты мой, у меня тут, елки-палки, такое происходит… Такие творятся странные вещи, что я только за голову хватаюсь!

Я выразил готовность помочь.

— Твои роботы, чтоб их черти взяли!.. — сказал Юрков.

Тогда уж я просто потребовал, чтобы он немедленно рассказал, в чем дело.

— Расскажу, расскажу, вот погоди, ты еще кое-что от меня услышишь!

Словом, я ничего не добился. Пришлось смириться.

— Потерпи чуток! — уговаривал он меня. — Дай подумать. Не унывай. Не в таких переделках бывал наш студенческий отряд, помнишь?

На том мы и простились…

Но прошло — по крайней мере, мне так показалось — всего несколько мгновений, и аппарат ожил; я снова услышал голос Юркова:

— Послушай-ка, что там было, на тех листочках, что за хитрая задачка?

— Моя теорема по роботехнике… Ну, это не по твоей части.

— Я иногда читаю статьи с автографами, которые мне присылают, ты это учти.

— Зачем? — спросил я.

— Некоторые из любопытства. Другие из вежливости. Так что за хитрая задачка?

Я объяснил.

— Ну, — сказал Юрков, — давай покороче. Одним словом, после всех тех расчетов — промежуточные результаты в виде уравнений регрессии, так?

— Да, верно. Это моя теорема. Вернее, первое следствие из нее…

— Все сходится, Фревиль!

— Что сходится?

— Расскажу при встрече. Вылетаю к тебе. Жди меня завтра с первым рейсом.

Он дал мне, в заключение, несколько странных рекомендаций, и на этом разговор оборвался… Мне оставалось только ждать.