Ошибка «2012». Игра нипочём

Варенцова. В деревню, в глушь, в Пещёрку…

– Привет, Оксана. – Генерал включил защиту, встал, лично надавил на кнопочку электрочайника. – Присядь…

Он в очередной раз вернулся из Москвы и чувствовал себя как выжатый лимон. А как ещё будешь себя чувствовать после хождения на высокие ковры, пред начальственные очи? Откуда упадёшь и костей не найдут, да и кто искать-то будет…

Как оказалось, Клюева разрабатывало ГРУ. Так что квартира его «госпожи» была нафарширована специальной аппаратурой по самое «не балуйся». Каковая аппаратура Оксану и увековечила – анфас и в профиль, сверху и сзади. В красках и с великолепнейшим звуком. Вот она форсированно допрашивает клиента, вот лупцует его «куликовкой», а вот – записывает на диктофон фамилии, которых ей и вовсе слышать не стоило бы, а уж в подобном контексте…

Получилось, как в глупом анекдоте. Всё тихо-спокойно шло своим чередом, и тут появляется Оксана, начинает играть в справедливость и поднимает волну. Высокую (во всех смыслах) и на редкость (тоже во всех смыслах) вонючую. Что-то как-то где-то – у генерала была своя скромная версия, но он держал её при себе – просочилось к правозащитникам, а тем дай только повод! В прессе снова заговорили о бомбе и красной ртути, кто-то уже смоделировал на компьютере одиннадцатое сентября, только с применением вышеуказанного устройства, а бедные евреи подняли жуткий крик о российской помощи арабам.

Хотя если подумать и глянуть в корень, вся эта шумиха и спасла Оксане жизнь. При подобной рекламе нулевой вариант никаким образом не катит, по крайней мере сейчас. Наверху, слава Богу, это поняли и решили ограничиться полумерами. Для начала отправили Клюева вместе с «Мерседесом» на дно Обводного канала. А вот с полковницей Варенцовой что делать?..

Оксана же, сидя в кресле, думала о своём. Тихон сегодня пришёл с гулянки подраненный, с разорванным ухом. Вот бы знать, с кем схлестнулся?

Не иначе со смилодоном… [120]

– Ну что, Олег, – сказала она вслух, – давай уж, выкладывай. – И усмехнулась. – Я так понимаю, если бы меня хотели на тот свет попросить, уже попросили бы. Что-то не срослось в этом плане, да?.. – Она улыбалась, но лучше бы генералу не видеть этой улыбки, потому что не должна женщина вот так улыбаться. – Ладно, в народном хозяйстве с голоду не помрём… Хотя нет, тоже вряд ли… За человеком из системы, который что-то знает, нужен постоянный контроль и пригляд. И вообще все вопросы легче решать, когда человек на боевом посту… Ну что, Олег? Я правильно рассуждаю? Куда меня отправляют?

– Господи, Оксана! – сдёрнул очки генерал. Швырнул их на стол. Открыл банку кофе, угрюмо засопел. – Тебе сколько ложек? А сахара? А лимон? – Положил, налил, размешал, поставил чашку перед Варенцовой. – Пей давай. И слушай меня внимательно. В общем так, вопрос решился в целом положительно, без всяких острых вариантов. А теперь в частности. Попрощаешься со звездой и поедешь трубить на периферию. На капитанскую должность. С глаз долой.

– Опером на периферию? – пожала плечами Варенцова и отхлебнула кофе. – Они что там, надеются, что я в сортире на колготках удавлюсь?

А сама в который раз вспомнила о генеральской мечте. Об идиллии в Орехове на большом дикорастущем участке. Там, в уютном доме, их с Тишкой всегда ждала комнатка…

– Ты, мать, пойми, это ведь не конец, – тихо проговорил генерал. – Наверху ведь всё течет, всё меняется… как в той речке говнотечке. Сейчас тебе главное затаиться, свалить, уйти из поля зрения и сидеть тише воды и ниже травы. А там видно будет… Работать станешь по линии Управления «М», [121] думаю, не перетрудишься, в регионе там сидит Мишка Зеленцов, [122] однокашник мой, он всегда и поможет, и прикроет, и отмажет. Смотри, какой простор. – Генерал встал, подошёл к карте, отдёрнул секретную занавесочку и показал, какой именно.

«Пещёрка», – прочла название Варенцова.