Матрона и князь

На заводе было очень нехорошо. Вернее, очень нехорош был сам завод. С покосившимися воротами, неработающими цехами и впечатляющим пожарищем на месте склада горюче-смазочных материалов. Всё – старое, отработавшее, пережившее свой век. Такое добро и приватизировать-то страшно, разве только в качестве территории, на которой, расчистив её, можно заново отстроить нечто толковое. И первые ростки новой жизни, кажется, пробивались, причём инкубатором ей служили боксы ремзоны. Здесь жизнь просто кипела: с руганью звенела инструментом, двигала рихтовочными молотками, страшно шипела сжатым воздухом, резала и шила электросваркой металл. Лихо наяривали «болгарки», мерно постукивал компрессор, брызгали снопами искры, за версту воняло растворителем. Здесь автомобильные Айболиты в опрятных комбинезонах реанимировали и подлечивали железных коней. Шум, гам, суета, общение с назойливыми наездниками. И никто сразу внимания не обратил на подошедшую тётку. Баба как баба, не банкирша при «Лексусе», но и не сирота при собесовской «Оке». Поставить такую рядом с подержанным «Пассатом», и будет как раз. Однако уже через минуту один из кудесников, выглянувший подышать из красильни, отложил снятый респиратор и подошёл.

– Привет, Матрона, – сказал он. – Давненько не виделись.

– Здравствуй, Нахарар, – ответила баба как баба. – Да, давненько. В последнюю нашу встречу ты выглядел лучше. Колесница главнокомандующего была тебе как-то больше к лицу…

– Всё течёт, всё меняется, – улыбнулся кудесник. Вздохнул и повлёк собеседницу за угол. – Зачем ты пришла? Только не говори, что соскучилась.

На улице вовсю хозяйничало солнце, на крыше «Мерседеса», пригнанного на ремонт, расположился мохнатый серый кот. Угрюмо подняв лобастую башку, он прищурил на посторонних оранжевые глаза. Эти граждане ему активно не нравились.

– Врать не буду, скучала не слишком, – посмотрела на кота баба как баба. – А пришла я за нагубником. Потому что знаю, где находится флейта.

– О Боги! – стал серьёзен кудесник. – Так ты собираешься уйти?

– Так точно, – кивнула баба как баба. – Если хочешь, присоединяйся. Зеркало у меня.

Кот, давивший харю на крыше автомобиля, встал, вывернулся в зевке, сполз по стеклу на багажник и с достоинством удалился.

– Нет, Матрона, мне никак, – отказался кудесник. – У меня женщина без бонуса и сын от неё, а им, сама знаешь, дорога заказана. Сколько осталось, буду вместе с ними. Тем паче, что нагубник я отдал. Совсем недавно.

– Как это отдал? – не поверила баба. – Кому?

– Соседу по квартире, на прощание. – Кудесник улыбнулся. – Это очень хороший фигурант, к тому же с бонусом. Пусть ему повезёт в игре. И… – тут он строго посмотрел на бабу как бабу, – даже не пытайся. Помни, нагубник – дело добровольное. Как колхоз.

– Ну ясно. Хороший дом, добрая жена, что ещё нужно Нахарару, чтобы встретить старость, – погрустнела баба. – Но это же самоубийство, ты что, не понимаешь?

– Понимаю, – вновь улыбнулся кудесник. – Извини.

Судя по лицу и улыбке, он знал нечто такое, о чём Матроне оставалось только догадываться. Теоретически.

– Да ладно уж, – усмехнулась она. – Ты лучше сам-то…

Закончить мысль ей не дали, из недр бокса раздался зычный рык:

– Ара! Ара-джан! Греби сюда, дорогой! Ара. Иди, надо машин делать!

– Это меня, – оглянулся Нахарар, тяжело вздохнул, посмотрел на бабу как бабу. – Ну, Матрона, удачи, верного пути. Рад был напоследок увидеть тебя. Прощай.

И, не задерживаясь более, исчез за воротами бокса.

– Прощай, князь, – в спину ему шепнула баба. – Что ж, веселись напоследок…

Загрузка...