Орион Реликвий

Глава 19

Я простоял на улице в месте, где меня высадили, больше часа, пытаясь понять, в какую же сторону мне идти. Но удача улыбнулась там, где ее вообще не ждали.

На дороге остановилась черная карета, водитель которой был смуглым мужчиной с неприятным лицом. Дверца кареты открылась и из нее послышался немного знакомый голос:

— Ты не потерялся?

Голос принадлежал той самой странной барышне, которая сидела сегодня за завтраком рядом с Мефодием. Она пристально смотрела на меня через свои огромные очки, и, как мне казалось, что-то бормотала. Но в темноте кареты я не мог знать наверняка, отчего шевелятся ее губы, и шевелятся ли вообще? На улице был солнцепек и я был готов к тому, что мне может начать казаться что-то… не то.

Опыт пустыни, черт бы ее побрал.

— Константин же, верно? — спросила она еще раз. — Потерялся?

— Эм, нет, — немного растерянно ответил я. — Просто забыл, в какую сторону идти.

— Ты никогда раньше не ездил телегами? — догадалась она. — Хочешь, подвезу?

Я призадумался. С одной стороны, мне это было на руку, а с другой, что-то девушка была какая-то мутная. Учитывая, как с нее психовал Победа… даже Победа! Что-то мне подсказывало, что не просто так. И я отчетливо понимал, что она — не мираж. Так что, не имело смысла отказываться.

— Да не бойся, я не кусаюсь, — улыбнулась она, высовываясь из дверцы. — Ты же из семьи Бобровых?

— Ну, да, — вяло улыбнулся я. — Знаешь, где мой родовой дом

— Ты про хибару ту? — засмеялась она. — Конечно, знаю! Садись! И не бойся, это бесплатно!

Ну, раз еще и бесплатно, то я не стал противиться. Как только я уселся на жесткую лавку, обшитую какой-то тканью, в нос тут же ударил запах каких-то духов. Да такой яркий, что в глазах заслезилось.

Яростно растирая лицо и мысленно матерясь про себя, я уже пожалел, что оказался здесь

— Прости, — тут же сказала девушка. — Флакон утром разбила, а карета так и не выветрилась.

Она внимательно посмотрела на меня через свои огромные очки, и, как мне показалось, улыбнулась. Следующим делом, она отодвинула шторку на одной из сторон, чтобы открыть окошечко, а вот я в это время понял одну важную вещь.

Это она неспроста флакон разбила, а что-то пыталась либо оттереть, либо замаскировать. Потому что весь пол был залит красными каплями. Нет, конечно, есть шанс, что это следы духов, но что-то мне подсказывало, что это не так.

— Я Виктория Шелест, — представилась она. — Наследница рода убийц второго контура!

Ага. Убийца значит? То-то все кровью залито, а не духами.

— Бобров Константин, — сухо представился я, гадая, что сейчас должен был сделать. Может, поклониться? Или что-то еще?

— Давно Мефодия знаешь?

А, так вот оно что. Влюбилась, что ли?

— Ну, плюс-минус дня три-четыре, — честно ответил я, не сводя с нее глаз. — А что, понравился?

— Если бы, — как-то невнятно ответила она. — Не знаешь, давно у него раздвоение личности? Мне показалось это несколько странным.

— Понятия не имею, — я потянулся и прикрыл глаза.

Черт, как же здесь душно.

— Ничего странного в его поведении не замечал? — она продолжила допрос и в этот же миг карета подпрыгнула на кочке. — Черт, Василий, объезжай ямы!

— Простите, госпожа, — послышался глухой голос через стенку кареты. — Первый контур. Нищета и отсутствие нормальных дорог, тут ничего не поделаешь.

— А ты, — начал спрашивать я, игнорируя ее вопрос. — Какими судьбами в этом месте? Вроде бы тебе не по статусу тут кататься…

— Я ехала целенаправленно сюда, — ее тихий голос изменился и стал более жестким, что ли. — Чтобы узнать у тебя насчет Мефодия.

— А в стенах академии этого нельзя было сделать? — удивился я. — Какой смысл было ехать через весь город, чтобы что-то спросить?

— Потому что у меня есть еще кое-какие дела здесь, в вашей обители нищих.

Она действительно полностью сменила образ тихушницы. Стала жесткой, холодной и еще более странной. Меня же не покидало чувство, что она меня обманывает. Только бы понять еще, в чем дело⁈ А затем она вообще замолкла и растворилась в своих мыслях, что… было еще страннее прошлых вопросов. Она совсем тю-тю?

— Скажи мне вот еще что, — девушка спустя полчаса тишины, вновь заговорила. — Почему ты до сих пор жив? Всеволод Владимирович ясно сказал, что еще пару дней назад, ты должен был склеить ласты. Объяснишься?

— Ты меня подвезти решилась, чтобы допросить? — парировал я. — Если да, то давай-ка я сам пойду.

— Избегаешь ответа? — улыбнулась она. — Не переживай, Бобров, это останется только между нами.

— Мне нечего тебе на это ответить, — тут же сказал я. — Жив и жив, цепляюсь за попытку дышать дальше. А то, что этот старый хрыч ошибается, это уже и ежу понятно.

— Лекари его уровня не ошибаются, — пробормотала она. — А я вижу странные совпадения, как, например, мертвый скот, который я сегодня обнаружила в парке. Твой сосед, который явно одержимый, а не какой-то псих. А тут еще и ты чудесным образом избегаешь смерть. Странные совпадения, да?

То есть, она думает, что во мне сидит душа демона? Во мне, без четверти мертвеце? Совсем дурная, что ли?

Разумеется, я не стал ее как-либо оскорблять или говорить неприятные слова. Наоборот, натянул на лицо ухмылку и покачал головой, словно показывая то, что ее предположения слишком глупы.

Однако в следующую секунду меня, как током ударило.

— Стоп! — резко сказал я. — Ты сказала, что Мефодий одержимый?

В ее глазах появился блеск. Затем она облизала губы, постучала по стенке кареты и приказала водителю остановиться.

— Приехали, — улыбнулась она. — Можешь выходить.

— Ответь мне на вопрос! — Потребовал я, но, видя легкую насмешку на ее лице, сам уже все понял. Ничего она мне не расскажет. Да и в целом, странная она какая-то.

Попрощавшись и поблагодарив за «доставку» меня как ценный груз, случайно хлопнул дверцей кареты и вышел на улицу.

Дневное солнце тут же напекло макушку. Недовольно сам себе пожаловался на жару и медленно поплелся к дому, понимая, что Виктория за мной следит. А уже дома, выдохнул, когда увидел удивленную маму.

— Костик, а ты чего приехал — растерялась она. — Сестры сказали, что ты в общежитии живешь!

— Так оно и есть, — кивнул я и обнял мать. — Домой чет захотелось. Устал я уже.

— Так ты толком то еще и не учишься, — продолжала наседать женщина. — Девочки сказали, что ты испытание прошел и во второй класс попал!

— Есть такое, — вяло улыбнулся и направился на кухню. — Мам, а у нас плита газовая, или электрическая?

Судя по ее выражению лица, она вообще не поняла, о чем я говорю. И буквально через пару минут, на кухню завалились сестры с недовольными минами, но, как мне казалось, с более… доброжелательными намерениями.

Все же, хоть они мне и не нравились, да и в целом, они были придурошными, они, здесь, были моими сестрами. А то, что я за них заступился, оно и к лучшему. Дай бог, что-то в голове у них проснется.

— Василий, — Виктория сидела на каменной скамейке почти у самой стены первого контура. — Вот скажи мне, что ты скажешь об этом Боброве?

— Будущий воин, — тут же ответил ее водитель. — Таких я сразу вижу.

— Но он же еле-еле маг. Да и нищий.

— В вашей аристократии, госпожа, — смуглый мужчина поклонился, чтобы этим показать, что сейчас скажет что-то неприятное. — Не могут понять одной простой истины, что даже нищий может быть великим. А все эти соревнования между родами, где сильнее маг, а где слабее, это глупости. Людям нужно, наоборот, размывать границы и выстраивать новую политику, а не…

— Хватит, — прервала его выкриком Виктория. — Я не спрашивала твоего мнения о строе общества, — она обернулась и злобно уставилась на водителя. — Вопрос был конкретным.

— Прошу прощения, — Василий еще раз поклонился. — Я считаю, что он уже воин. И будет только развиваться, становиться все сильнее и сильнее. Вы обратили внимание, как он ровно держит спину и его костяк? Он крупный, жилистый. Думаю, он занимается собой, чтобы компенсировать слабую магию внутри тела.

— Ну да, — согласилась с ним девушка. — Я час смотрела, как он ходит около остановки, и ни разу же не присел… так, ладно, — она мотнула головой, словно убирая из головы наваждение с образом этого Боброва. — Ты труп убрал?

— Разумеется, госпожа. Только все равно, считаю, что подарок вашей матери нельзя было так безрассудно выливать на пол. Все же, Французские духи — это роскошь!

— Купит новые, — спокойно ответила она. — Место же она мне выдала в этом гадюшнике.

— Понимаю, — опять поклонился водитель. — Дальше, куда едем? В новый дом, или что-то еще хотите?

— Я бы… — замялась девушка. — Хочу посмотреть, что будет делать этот Бобров сегодня. Давай-ка съездим, хотя бы во второй контур, купим еды и вернемся сюда, посмотрим, проявит он одержимость или нет.

— Считаете, что он все-таки выживает под действием демона?

— Думаю, да. И если это так, то я не ошиблась, что приехала сюда. Одержимые, как показала практика Петербурга, а именно в лице юных студентов, часто покидают территорию заведения, чтобы спокойно, без лишних ушей и глаз поохотиться в своей области.

Я все-таки очень погорячился, когда решил, что стоило бы наладить отношения с сестрами. Нет, я не пожалел, что вступился за них, ибо это было правильно, но эти…

— Овцы! — рявкнул я, пересекая порог своей комнаты.

Все, просто все было перевернуто вверх дном. Эти две сволочи в поисках реликвии разнесли мою комнату в пух и прах. Одежда, книги, медикаменты, все валялось около шкафа. Кровать была на боку, тумба и стол перевернуты, а еще…

Они что, еще и пол пытались вскрыть?

Я с удивлением посмотрел на ломик и оторванную доску, и в следующий момент в комнату вошла мама.

— Ой, что ты тут натворил? — воскликнула она. — Костенька, у тебя что, крыша поехала?

— Сейчас она поедет у кое-кого другого, — озлобленно ответил я, поворачиваясь к матери. — Где эти сволочи?

— Какие сволочи? — она включила дурочку. — Ты что, так грязно выражаешься о своих сестрах?

— Да ты посмотри! — я рукой указал на весь этот хлам. — Она все перевернули вверх дном, чтобы реликвию отыскать!

Мама лишь тяжело вздохнула, покачала головой и, показывая свое разочарование, отвернулась от меня. Всхлипнула и пошла к лестнице, оставив меня в полном афиге.

Да твою же… что с ними не так? Ну вот что?

Уборка заняла все время до вечера. А после, я просто вырубился. Проспал до ночи и проснулся оттого, что сердце начало болеть. Пульсирующая боль не усиливалась, что говорило о времени, которое у меня еще было.

Вскочил с постели, порылся во внутренних карманах своего пиджака и достал оттуда три склянки дрожащими руками.

Кровь монстра не сменила цвет и не загустела. В свете свечи оно переливалось оттенками синего и тонко намекало мне, что у меня все получится. Думая о том, что же имелось в виду под «физический предмет», которое было прописано в моей собственной методичке, я начал рассматривать комнату.

Черт. Да к физическому предмету можно отнести все что угодно! Камни, дерево, ткань. Я же прав? Другого там не было написано, и уж явно писалось для чайников.

Порылся в своем столе, нашел какой-то камушек, самый обычный, причем, небольшой, который идеально поместился в этой склянке. Достал спички, зажег свечу и приготовился к варке…

Колбу, закрытую пробкой с кровью и камнем внутри, я поднес к свече. Через секунд десять — обжег пальцы, от души матюгнулся и спустился на кухню, чтобы найти что-то похожее на щипцы.

Такой роскоши в моем доме не было и выбор пал на тряпку с вилков.

Ручку вилки обмотал тряпкой, зубцы загнул так, чтобы там идеально «сидела» склянка и начал варить.

— Сука, — я зажал нос и закрыл слезящиеся глаза. — Ты чего так сильно воняешь?

Разумеется, никто мне не ответил, но даже открытое окно никак не спасло ситуацию. А запах был чудовищным. Помесь тухлятины животного происхождения вперемешку с чем-то из непосредственно туалета.

Понимая, что с таким резким запахом мне не справится, да и дом можно поднять на уши таким запахом, я вышел во двор, отошел немного от дома, чтобы не привлечь ничье внимание и выбрал себе уютное местечко за большим деревом.

Спрятался за него и продолжил процесс варки. В целом, свежий воздух немного спасал ситуацию, но, тем не менее, глаза слезились, просто ужас. И… спустя минут пять горения на свече, начали появляться первые изменения. Колбу немного трясло, из-за того, что кровь пузырилась и мне на миг показалось, а потом уже не показалось, что стенки начали мутнеть.

Спустя еще минуту, пробка стрельнула вверх. Попала в ветку и в птицу, которая сидела на ней и наблюдала за мной. На меня упало перо в тот миг, когда колба зашипела и место, где была «горловина» — затянулась.

Процесс варки прошел успешно! Радостный такому ключевому событию, я матерился так громко, что мог бы разбудить весь дом. Потому что кристалл был чертовски горячим. И остывал он, к сожалению, долго.

Первая проба случилась через час, когда сердце начало болеть еще сильнее. Но, увы и ах, эффект, который я получил от «рассосанного» кристалла, был почти нулевым. Нет, процесс усвоения организмом этой дряни был таким же, как и в прошлые разы, но вот со здоровьем лучше не стало.

Сердце вновь вернулось к тому состоянию, при котором я проснулся.

— Нельзя было прерывать варку, — догадался я, и вместо камня, в новую колбу засунул кусок маленькой ветки, а затем поднес заготовку к свече. — Давай, родная, сдохнуть-то не хочется!

Новая проба приготовилась быстрее прошлой, скорее всего, из-за того, что я ничего не прерывал, но остывала также, в течение часа. И уже пробуя ее, я уловил, что состояние стало хуже, чем было то, когда я пробовал первый кристалл.

Лекарство подействовало как надо. Боль тут же ушла, а настроение стало только лучше, но… эффект длился всего две минуты. Стоило мне засобираться обратно в сторону дома, остановиться и задуматься, что лучше бы третью доготовить, мне опять стало плохо.

— Да, твою же мать, — в моем голосе появились нотки отчаяния. — Почему не помогает?

Третью заготовку сделал так же, как и первую, думая, что эффект от камня вместо ветки будет лучше. И… с некоторым трепетом и надеждой смотрел и ждал, когда все получился…

Кристалл, точь-в-точь такой же, как и первый, я съел сразу же, как он остыл. Поднялся и понял, что ноги немеют, в голове появляется боль, а желание прилечь и отдохнуть, становится все более манящим и манящим.

Черт, неужели я сейчас сдохну?

Отчаяние на сей раз, захватило мой мозг. Меня начало трясти, ноги начали болеть и в следующий миг, я упал как подкошенный. Я только и мог делать, что лежать и пялиться на ночное небо, понимая, что ноги больше не движутся.

— Да уж… — прохрипел я. — Вот так вот, найдя лекарство, я сдохну прямо у дома?

Начались судороги. Во рту запершило, в голове появился туман, а глаза начали закатываться. Но…

Кто-то оказался рядом. Заботливо приподнял мою голову и прижал к себе. Мои губы… словно что-то обожгло, и она сами потянулись навстречу. Нет, это был не поцелуй, это было что-то другое, дарующее жизнь.

— Он что, варит что-то? — удивлению Виктории не было предела. Она смотрела на Боброва и не могла поверить в то, что слышала. — Непохож он на любителя морфия!

— Морфий жизнь точно не продлевает, — ответил стоявший рядом Василий. — Можем подойти, если хотите.

— Да, давай, пожалуй, так и сделаем.

В следующий миг стоило им отойти от кареты, как юноша в тридцати метрах от них заматерился. В следующий миг он упал на колени и начал заваливаться на спину. Виктория действовала машинально.

Просто побежала, до конца не понимая, что же там произошло. Но в том, что Константин Бобров вот-вот, да и умрет, сомнений уже не было.

Неужели, болезнь прогрессирует? И лекарь действительно ошибся только в одном, в сроке?

Нет, быть такого не может.

Подбежав к Боброву и увидев, что у того начались конвульсии, она попыталась его приподнять, чтобы положить набок. Не дай бог, подавится своей рвотой и захлебнется, но в этот же миг он замычал.

Она посмотрела вниз, на лицо этого недоумка и с широко раскрытыми от удивления глазами, пробормотала:

— Твою же мать…