Орден мраморной Горгоны

– Потому что остров безопасен, – быстро ответил пассажир. – Медуза Горгона не нападет на нас.

Матросы загомонили, удивленно и недоверчиво.

– Откуда такие новости? – спросил все тот же матрос. – Она погибла? Но чтобы узнать о гибели Горгоны, нужно было приплыть сюда, и за прошедшее время новость расползлась бы по планете. Однако никто из нас до сих пор не слышал ничего подобного!

– Горгоны живы.

– Их несколько? – ужаснулись матросы.

– Конечно, – убедительно сказал Правич. – Спускайте якорь!

– Еще чего!

– Я же сказал: Горгоны вас не тронут! – матросы стояли на месте. Правич обратился к капитану корабля. – Капитан, прикажите матросам…

Тот молча зыркнул строгим взглядом, и якорь корабля плюхнулся в воду, подняв тучу брызг.

– А вдруг здесь водится еще какая-нибудь гадость?

– Я еще раз говорю, – сказал пассажир, – остров абсолютно безопасен. И чтобы у вас не возникло никаких сомнений, я первым прибуду к острову и сойду на берег. Готовьте лодку.

Матросы радостно закивали.

– Но даже не думайте поднимать якорь и уплывать, – предостерег Правич, словно читая мысли матросов. – Вы этого не знали, но сейчас моя любимая обезьянка сидит около бочек с порохом с огнивом.

Матросы побледнели. Правич удивленно хмыкнул: он думал, что побледнеть сильнее, чем это уже было при осознании, что корабль приплыл к Пинайскому острову, невозможно, но матросы его переубедили на собственном примере.

– Обезьяна с огнивом на бочках с порохом – все равно, что яд в еде: гибель неизбежна при любом раскладе! – воскликнул капитан. – Вы не рехнулись, часом, господин Правич? Я с самого начала согласился плыть к запретному острову, но отдавать корабль во власть мартышки с огнивом не позволю! А вдруг она вздумает поиграться с огнивом просто так, в ожидании вашего возвращения?

– Не переживайте, капитан Краун Зарк, – ответил Правич. – Мартышка приняла власть самостоятельно, без вашего ведома и разрешения. Я наделил ее данными полномочиями.

– Издеваетесь?

– Нисколько. Учтите, к огню она относится с осторожностью, так что паниковать раньше времени не стоит. – Пассажир заметил, что волнение экипажа не уменьшается, и приступил к подробным объяснениям, пока матросы не взбунтовались и не выбросили пассажира за борт, а потом не устроили охоту за «взрывоопасной» мартышкой. Он отлично понимал: капитан волнуется не напрасно. А кто не волновался бы, узнав, что существование корабля вместе с экипажем зависит от неразумного зверя? – Мне даже не пришлось дрессировать ее. Видите ли, я приобрел ее совсем крохой, и когда Завируха…

– Кого позвать?

– Это не приказ, это имя такое.

– Странное какое-то.

– Иноземное. Так вот, когда обезьянка оставалась одна и начинала тосковать, то непроизвольно терла разные предметы друг о друга. Я только использовал это в своих целях. Сейчас Завируха спокойно обходится без моего присутствия шесть часов. Если меня нет дольше обозначенного времени, она впадает в тоску и трет предметы. На этот разу у нее в руках огниво. И если я не вернусь, обезьянка неумышленно подожжет порох. Корабль сделает большое «бум» и рассредоточится по поверхности планеты.

– Но она тоже погибнет, если взорвется! – воскликнул капитан.

– Да, – согласился пассажир. – И, несомненно, это избавит ее от дальнейших мук. Ведь если я не появлюсь через шесть часов, я не вернусь никогда.

– Слушайте, господин Правич, – заметил капитан. – Вы заплатили нам приличную сумму, почему же вы считаете, что мы бросим вас на острове и покинем его, едва вы сойдете на берег?

– У страха глаза велики, уши огромны и ноги быстры, – ответил пассажир. – Никакое золото не способно успокоить нервы, если вы находитесь на территории земель Горгон. И пусть вам говорят, что теперь остров безопасен, а Медуза погибла, сражаясь с василиском…

– Твою мать! – вырвалось у капитана: пассажир ранее не упоминал василиска. А этот монстр ничем не хуже Горгоны, разве что не летает, а ползает. – Господин Правич! Кто еще обитает на острове? Расскажите нам до того, как мы сойдем на берег, иначе клянусь своей головой, мы уплывем отсюда прямо сейчас. На корабле или на его обломках, всем экипажем или горсткой выживших, но я не желаю в первые же секунды пребывания в этих гостеприимных местах испытать на себе всё радушие злобнейших монстров планеты.

– Послушайте, если бы я не знал, что василиск погиб, я и сам не решился бы сойти на берег, – признался пассажир. – Вы думаете, я приплыл сюда, чтобы оказаться убитым вашей или вместе с вашей славной компанией? Никоим образом… Да не переживайте вы за свой корабль: нет у меня никакой мартышки с огнивом. Это я у вас так клин клином вышибал.

– Какой еще клин?

– В смысле, чтобы вы перестали бояться встречи с Горгонами, – пояснил Правич. – Успокойтесь, нет у меня никакой мартышки, и никогда не было. Единственное, что я пронес с собой на борт – пару сундуков. Спускайте мне лодку, и я поплыву. Вас не тронут, обещаю. А чтобы вы почувствовали себя спокойнее, можете пойти в мою каюту и взять оба сундука. Вот ключи, – Правич достал из кармана два ключа. – В этих сундуках находятся драгоценные камни. Вы можете смело забрать их себе до последнего камушка. И даже сундуки прихватить разрешаю. Главное – не паникуйте и дождитесь моего возвращения.

– Позвольте, мы заранее проверим, не обманываете ли вы нас? – потребовал матрос.

Правич кинул ему ключи.

– Проверяй!

Несколько матросов сорвались с места и побежали в каюту Правича. Через минуту с небольшим оттуда донес дикий рев восторга. Оставшиеся на палубе матросы как один последовали примеру первых коллег и тоже сорвались с места.

– Теперь вам есть, чем заняться, – сказал довольный Правич. – Делите премию, а я пока сойду на остров.

Он сошел по лестнице на лодку, подхватил весла и направился к берегу.

«Знал бы Кащей, что его ценности использую против него, – мысленно хихикнул он. – Вот бы задергался от ярости!»

Лодка пристала к берегу.

Сотни лет назад…

Девушка лет восемнадцати сидела за столом из огромного куска алмаза, инкрустированным изумрудами, и что-то записывала в толстенную тетрадь. Когда перед ней появилась Смерть в традиционном облачении, девушка увлеченно строчила строчку за строчкой.

На стене вместо портрета висело большое зеркало, в которое Злата время от времени посматривала, определяя, сколько лет сделать себе сегодня. В основном, по привычке, она превращалась в двенадцатилетнюю девочку, но в таком юном возрасте усидеть за написанием огромного текста крайне сложно, а в тридцатилетнем уже не возникало никакого желания добровольно писать отчеты и заниматься прочими бумажными делами. Поэтому для записей о состоянии вселенной Злата использовала восемнадцатилетний возраст, идеально подходящий для подобной работы.

Вокруг Смерти залетали птички-колокольчики, мелодично позванивая веселый мотив, и Злата приподняла голову.

– У нас крайне серьезные проблемы, Злата, – сказала Смерть.

– Говори! – девушка оторвалась от работы, но перо продолжало записывать ее мысли самостоятельно.

– Я не могу прервать жизненный путь тела умершего.

– Коса затупилась? – сделала свой вывод Злата. – Сейчас заменю, не переживай.

– Нет, – ответила Смерть. – Проблема гораздо серьезнее. Душа умершего вышла из тела и отправилась в путешествие, а его тело съехало с катушек и стало нападать на живых, чтобы съесть их мозги.

Злата уставилась на Смерть. Перо перестало писать текст. Настенные часы перестали тикать. Птички перестали петь. Даже сверчок за стеной замолк. И только облака неспешно продолжали свой путь по небу. Но лишь потому, что до них еще не дошло.

– Звучит, словно бред какой-то, – призналась Злата. – Ты уверена, что все именно так, как ты рассказываешь? Может, все же коса затупилась?

– Самой до сих пор не верится, – согласилась Смерть. – А коса в полном порядке, она у меня самозатачивающаяся. У тебя нет никого на примете, чтобы продемонстрировать?

– Поверю на слово, – торопливо ответила Злата и захлопнула тетрадь. Перо едва успело вылететь, чтобы не оказаться зажатым среди тысяч страниц. – Летим, где бродит твой живой мертвец!

Смерть мгновенно перенесла ее на Землю.

Когда они появились в городе, где появился странный мертвец, заставивший Смерть растеряться и отправиться за консультацией к создательнице вселенной, то увидели невероятную картину войны мертвых с живыми. Глаза Златы округлились от изумления: до сих пор ни с чем подобным ей сталкиваться не приходилось. И пока одерживающие победу мертвецы не разбежались по планете и не превратили ее в общую безымянную могилу, Злата хлопнула в ладоши. Воздушная волна сошла с ее ладоней лиловой волной, и прокатилась по городу, заставляя дрожать стекла и двери, срывая листву с деревьев, превращая мертвецов в пыль, а живых людей лишая сознания и памяти о последних прожитых минутах.

Наступила мертвая тишина.

– Если вам снова попадутся такие мертвецы, сразу мчите ко мне! – приказала Злата, внутренне дрожа. Сейчас необходимо было приступить к выполнению сложной задачи: собрать пыль в пакетики, вернуться в родную обитель, а там немедленно исследовать образцы и понять, в чем кроется причина появления живых мертвецов? Подобных форм жизни Злата никогда не планировала и не проектировала, а потому важно было выяснить: в ее вселенной появились темные силы, желающие присвоить или уничтожить созданные Златой миры, или что-то в тщательно продуманной и выстроенной системе существования дало сбой само по себе.

Смерть кивнула.

– Если превращение людей в живых мертвецов происходит и в других местах, объявляйте всемирную тревогу!

– Без вопросов, – ответила Смерть. – Если что, сразу дам знать!

– Благодарю! – сказал Злата. – А я – в лабораторию! И надо будет срочно встретиться со старыми друзьями…

Много лет назад…

Вселенная Златы, где-то на севере.

Замок Кащея.

Вечер.

По обыкновению, большую часть времени замок Кащея пустовал. Единственный и бессменный владелец временами наводил ужас и тоску на своих врагов, или занимался традиционным похищением царевен и вместе с ними наблюдал за действиями царевичей и прочей публики. Зеваки изо всех сил мечтали спасти похищенную и жаждали намылить виновнику похищения шею, но только на словах. В основном проблему решали царевичи или прочие одиночки, не побоявшиеся схватиться с противником, превосходящим их по силе и ловкости.

Время от времени в замке собирались старые друзья – Злата, Создатель, Кащей и Баба Яга. Два создателя новых вселенных и два единственных легитимных критика мирозданий собирались на чаепитие: замок существовал одновременно во вселенных Златы и Создателя, являясь порталом между ними.

Обычно за полтора часа до назначенного часа Злата прибывала с границ своей вселенной, кипятила воду в самоваре и готовила пирожки и ватрушки. Минут за двадцать в замке появлялся Создатель. Он прибывал из своей вселенной и входил в зал, с удовольствием вдыхая запах выпечки. Хитрый Создатель, как и вся четверка, часто менял возраст от привычного многим пожилого возраста (в таком виде он являлся перед людьми в своей вселенной) до земного тридцатилетнего, когда прибывал в замок, и каждый раз приносил с собой букет цветов для Златы. Поначалу срезал их и упаковывал в красочный пакет, но Кащей уговорил его преподносить цветы в горшках.

– Когда-нибудь они тебе пригодятся, – уверенно говорил Змейго Рыныч Злате. – Поверь, мне самому не один раз приходилось встречать непрошенных гостей и вручать им цветы. Знаю точно: чем массивнее горшок, тем ударнее проходит встреча гостя и цветка. Просто взрыв эмоций, а не встреча!

– Я в курсе твоих зверских методов, – отвечала Злата. Жалобы нечисти по поводу вежливости Кащея давно вошли в поговорки существ обеих вселенных. Мстительные враги всюду распускали слухи о том, что Кащей годами чахнет над золотом, которым буквально забит весь замок, но желающих прийти и отнять накопленные богатства у бессмертного Доброго Злыдня почему-то не находилось. Редкие авантюристы пробирались через леса и поля, намереваясь присвоить себе немножечко сокровищ, но тщательно продуманные ими планы стопорились на моменте проникновения в замок. Обычные ключи не подходили к закрытым воротам, потому что в воротах вообще не было замочной скважины, а окна с огромными стеклами не желали разбиваться и ломаться.

Цветы Злата с благодарностью принимала в любом виде и сажала их в своем саду. По ее желанию у срезанных растений вырастали корни, и за годы, прошедшие с момента первой встречи-чаепития, у дворца Златы появилось огромное цветочное поле.

Кащей появлялся в замке, когда Злата и Создатель уже сидели за обеденным столом и с головой углублялись в обсуждение тонкости создания и расширения вселенной. В основном вопросы задавала Злата, а Создатель рассказывал, как решал схожие проблемы в свое время. В прошлом он ни у кого не мог спросить совета, и проблемы решал путем долгих проб и ошибок. Золотая Рыбка как создатель собственной вселенной, тоже должна была продвигаться своей колеей, но Создатель понимал, что Злате не потянуть бесконечное пространство с миллиардами видов разумной и неразумной жизни, и не считал зазорным оказать помощь молодой коллеге. Ее вселенная, небольшая и уютная, украшенная узорами из туманностей и звездными хороводами, вызывала в нем ощущение сказки, жить в которой Создателю так и не довелось.

На «опоздания» Кащея никто не обижался, как и на частое отсутствие Бабы Яги. В иные времена единственным, что напоминало о ее существовании, являлись баночки с разнообразным содержимым. Либо варенье из ягод со всего белого света, либо соленые и маринованные овощи – Яга умела готовить незабываемо. А отсутствовала она по весьма простой причине: с тех пор, как она перешла с опытов над людьми на опыты с растениями, дела у нее пошли в гору. Настолько в гору, что Яга с головой ушла в работу, переселилась с Земли на четвертую планету, полностью ее озеленила и скромно назвала Огородом. Некогда мертвая пустыня превратилась во всепланетный сад, приводящий в восхищение даже самых черствых людей, а Яга вслед за четвертой планетой уже запланировала озеленить вторую: разбить в ней цветники, а из-за более теплого климата, чем на четвертой и третьей планете, назвать ее Теплицей. Яга создавала тысячи видов растений специально для разных планет солнечной системы, и охотно делилась ими со Златой и Создателем. Единственное, что было общим у созданных Ягой растений – специально написанный и зашифрованный в молекулах ДНК текст. Ягу интересовало: какие мысли придут в головы ученым будущего, когда при расшифровке генома они прочитают ее дружеское послание научному миру?

Создатель традиционно появился в привычное время и он сразу понял, что случилось из ряда вон выходящее событие: Злата сидела за столом в белом спецкостюме, подперев голову правой рукой, а левой задумчиво помешивая чайной ложечкой чай в кружке.

– Приветствую младшую коллегу, – поздоровался Создатель и протянул Злате букет цветов, сорванных в садах четвертой планеты Солнечной системы. В любое другое время ему досталось бы от Яги помелом, но сейчас Яга была занята проведением новых опытов, и в ближайшие полвека о её появлении в замке не стоило и мечтать. – Что случилось?

Злата встрепенулась: она с головой ушла в собственные мысли и не заметила появления Создателя.

– У меня большая проблема, – ответила Злата. Создатель присмотрелся к заварке.

– Еще бы, – заметил он. – Пить заваренный веник – такое кого угодно в депрессию вгонит.

– Это не веник, это зеленый чай.

– А разве есть разница? – удивился Создатель. – Один эффект что от первого, что от второго. То ли дело я: всего одна кружка крепкого черного чая с двумя ложками сахара – и жизнь прекрасна, как никогда! Проблем меньше не становится, конечно, но все более-менее решаемо.

– А кто его создал, этот разноцветный чай? – отпарировала Злата.

– Я, – не стал отказываться Создатель. – Но я никого не заставляю его пить в зеленом виде. Пусть созреет, потом и пейте.

Он сел за стол, налил себе кружку и подвинул тарелку с ватрушками.

– Насколько огромна твоя проблема?

– Из-за нее моя цивилизация может отправиться в архив времени, – Злата постаралась подобрать слова, чтобы Создателя проняло, но тот в ответ хихикнул.

– А так же в закрома пространства, – сказал он.

– Сейчас плюшкой по лбу стукну, – пригрозила Злата.

– Это не больно.

– Зато липко и сладко. Прилетят мухи на сладкое, прилипнут ко лбу и будут сердито жужжать, действуя тебе на нервы.

– Хорошо, – сказал Создатель. – Отставим шуточки в сторону.

– Молодильные яблоки по неизвестной мне причине перестали омолаживать людей!

Создатель трагизма не оценил. Точнее, понял его по-своему.

– Опять эти женские штучки, – проворчал он. – Они и не омолаживали никогда, чего ты вдруг заволновалась? Косметика, кремы, шпроты… Дамы докопались до истины и жаждут мести за бесцельно потраченные горы денег?

– Не шпроты, а скрабы!

– Без разницы. Хоть первым пользуйся, хоть вторым: придет время состариться – никакая косметика не вернет молодость, даже самая дорогая. Хоть ты тресни, – сказал Создатель. – И, к слову сказать, в моей вселенной все яблоки обыкновенные. Никакого омоложения, и единственный сюрприз для едока – узнать, что яблоко до него уже кто-то ел. Червяки и гусеницы, например.

– Да не в косметике дело! – воскликнула Злата. – Проблема в том, что молодильные яблоки превратили людей в живых мертвецов!

Создатель поперхнулся чаем. Вазочка с яблочным вареньем под его пронзительным взглядом полыхнула синим огнем и бездымно сгорела, не оставив на скатерти никаких следов.

– Это было варенье из нормальных яблок! – запротестовала Злата. – Верни на место!

– Извини, – ответил Создатель, – но я лучше перестрахуюсь. А то, знаешь ли, люди моей вселенной будут крайне озадачены, узнав, что их горячо любимый Создатель превратился в живого мертвеца и гоняет перепуганных ангелов по райским кущам. Демоны от смеха подохнут… Ты уже узнала, почему яблоки сменили милость на гнев?

– Еще нет. Потому и хочу спросить твоего совета. Вдруг ты сталкивался с подобными проблемами?

– Честно говоря, нет, – признался Создатель. – В моей вселенной такого безобразия не случалось.

– Что ж, – вздохнула Злата. – Я знала: когда-нибудь наступит момент, аналогов которому до сих пор не существовало.

– Могу помочь, – сказал Создатель.

– У тебя в собственной вселенной хватает проблем.

– Это верно, – согласился Создатель. – Тогда повторю совет, который я время от времени озвучиваю, и который ты постоянно пропускаешь мимо ушей: создай команду помощников, вроде моих ангелов, и тогда большую часть проблем удастся решить гораздо быстрее.

Злата отрицательно покачала головой:

– А потом некоторые помощники решат, что сумеют обустроить мою вселенную лучше меня, взбунтуются и станут моими злейшими врагами. И в моей вселенной начнется такая же чехарда, как и в твоей. Нет, спасибо! Не хочу, чтобы кто-то ломал созданное моим трудом, – Злата напомнила Создателю о его давней вражде с темными ангелами. В прошлый раз противоборство завершилось уничтожением Вселенной при помощи темпоральной бомбы на основе машины времени, взорвавшей не только пространство, но и время, и тем самым разрушившей четырехмерный пространственно-временной континуум. Во время разрушения вселенной выжил только Кащей, задолго до случившегося создавший надежную защиту Земли от уничтожения чем бы то ни было. Из-за этого Создателю пришлось отправиться к нему на переговоры и узнать, когда же Кащей думает умереть, в конце-то концов? Ведь невозможно уничтожить оставшийся от старой вселенной прах, пока в ней есть хотя бы одно живое материальное существо. Кащей не согласился, и тогда Создателю пришлось пойти на хитрость и объявить, что следующим создателем вселенной станет победитель в придуманной им игре.[3] Единственное, о чем Создатель умолчал: все, что существовало на планете, плавно переходило из материального состояния в волновое. К концу приключений в старой вселенной на самом деле не осталось ничего материального. Пока участники сражения увлеченно шли к намеченной цели, старая вселенная была ликвидирована. В образовавшемся беспространстве Создатель образовал две вселенных – одну для себя, а вторую – для победителя игры. После этого постепенно вернул планету, на которой проводили игру, в материальное состояние, и на ней вместе с Кащеем в замке последнего создал ворота с возможностью перехода в оба новых мироздания: чтобы заходить друг к другу в гости. Именно тогда Злата и предложила собираться время от времени в замке Кащея и организовывать посиделки с чаепитием и рассказами о случившихся в жизни интересных событиях.

– Зачем сразу ангелов? – возразил Создатель. – Твой мир создан с уклоном в сказку, значит, нужно создать сказочных помощников. Гномов, например, или эльфов. Даже среди моих ангелов эти существа пользуются популярностью. Их за уши дергать удобно в дни рождения.

– Ну, уж нет! – категорически не согласилась Злата. – Ты же знаешь: где эльфы, там и сумасшедшие попаданки! Ведь их словно магнитом тянет на эльфов, орков и гоблинов сквозь миры и пространства.

Создатель посмеялся.

– Да, есть такая проблема, – согласился он. Во времени и пространстве иногда появлялись тоннели, и почему-то в миры с магией чаще всего попадали странные дамочки, жаждущие, чтобы новый мир немедленно упал к их ногам и отжался. А потом встал по стойке «смирно» и безоговорочно выполнил любые прихоти. – Кто-то специально создает такие порталы, но я пока еще не понял, кто именно. Кстати говоря, Кащей обещал со временем заняться проблемой и наделать шороху среди создателей порталов.

– Это хорошо, – обрадовалась Злата. – А пока он не навел там никакого шороху, пусть попаданки буянят в твоих мирах. У меня и без них проблем хватает. Но вообще, ты прав: я создам себе помощниц, фей. К ним никакие попаданки не прибегут. Надо только хорошенько поработать над их видом и подумать, насколько широкие полномочия по изменению пространства-материи им вручить.

– Тогда прибегут попаданцы, – съязвил Создатель. – Но вообще-то, феи – неплохой вариант.

– Ты одобряешь?

– Неправильный вопрос, – уточнил Создатель. – Это твоя вселенная, тебе и флаг в руки. Главное, чтобы они помогали, а не усугубляли положение. И каков план насчет яблок?

– Нужно понять, почему яблоки так себя повели, и не угрожает ли эпидемия остальным растениям? – Злата протянула Создателю листок, на котором каллиграфическим почерком написала о своих дальнейших действиях. Несколько пунктов плана оказались перечеркнутыми. Создатель на всякий случай прочитал и их. – Объявлю карантин и изолирую сады с молодильными яблонями. Перемещу их на север планеты до получения результатов экспертизы.

– Я просто испепелил бы деревья, – заметил Создатель.

– Идея хорошая, но вдруг сожжение яблонь обернется новыми бедами?

– Например?

– Пепел разлетится по воздуху, выпадет с дождями и оживит умерших. И тогда они заполонят планету, как нечего делать! Только тогда, когда я пойму, что к чему и приму контрмеры, я уничтожу яблони.

Создатель согласно кивнул: опасения Златы вполне могли сбыться. А могли и остаться ее личными страшилками. Но в любом случае, торопиться не стоит: наломаешь дров, затем замучаешься собирать щепу.

– Пока суть да дело, не забудь выкорчевать из людской памяти знания о молодильных яблоках, иначе любители будут их искать столетия наперед. Насколько я разбираюсь в людях, пока на свете ходят слухи о волшебных фруктах, всегда найдутся желающие отыскать себе парочку килограммов.

Злата поставила опустевшую кружку на стол. Она и сама думала о том, что одной изоляцией и охраной зараженных яблонь многого не добьешься. Придется основательно проштудировать библиотеки планеты и отовсюду убрать данные о молодильных яблоках. Людская память короткая, а вот книги существуют веками.

– Феи справятся с этой проблемой, – сказала она.

– Замечательно! – подвел итог Создатель.

Хлопнула входная дверь, и Злата с Создателем обернулись на шум.

– А вы тут все плюшками балуетесь? – не здороваясь, спросил вошедший в комнату Кащей. Он часто так поступал, делая вид, что сегодня уже со всеми виделся, только отошел на минутку проверить окрестности замка: не приближается ли какой-нибудь искатель приключений? – Мне только что сообщили, что уровень Мирового океана упал на два сантиметра. Это по вашей вине? Опять подсоединили самовар ко дну Марианской впадины и мимоходом выпили два моря за время обсуждения мелких проблем мироздания?

– Скорее, это Яга заняла у Златы немного водички для полива Огорода, – предположил Создатель.

– Вариант, – согласился Кащей. – Только повелителю океанов безразлично, кто виноват. Он сильно недоволен и сказал, что если еще раз недосчитается своих владений, то запустит волну от края до края континента, и кое-кто из присутствующих здесь Золотых Рыбок узнает, что такое настоящая генеральная уборка: волна смоет всё.

– Да верну я ему недостающую воду, – отмахнулась Злата. – Хоть целую планету создам и назову ее Водой. Будет плавать и править в свое удовольствие.

– Угу, – хмыкнул Кащей. – Я ему передам. А ты, я вижу, нынче в мрачном настроении. Стало быть, у нас на носу глобальные неприятности. Делитесь, что стряслось? Луна падает, земное ядро всплывает, или что-то летит из глубин космоса на наши головы?

– У меня нет мусора в космических глубинах, – сердито сказала Злата. – Там чисто и ухожено, не то, что в соседней вселенной.

– А что сразу я? – возмутился Создатель. – У меня даже в старой вселенной мусор сгребался в кучу черными дырами в темные уголки пространства.

– А метеоритные дожди – разве это не падение мусора на планету? – возразила Злата.

– Я создавал черные дыры для сбора крупного мусора, – ответил Создатель, подливая себе еще чаю. – Метеоритные дожди, к твоему сведению – важная деталь ночного неба. Небось, сама не один раз наблюдала за их падением. Готов поспорить: ты ни разу не думала о том, что завораживающее явление, по сути – обычное сжигание мусора. А вы под него еще желания загадываете и думаете, что сбудутся.

– Не вздумай рассказать об этом человечеству, – предупредил Кащей. – Не простят.

– Со временем они сами догадаются, что к чему.

– И к тому времени тебе придется скрыться от их глаз, чтобы подрастающее человечество не засыпало тебя вопросами или тумаками.

– О, да! – воскликнул Создатель. – Возраст почемучек – самое сложное время для любой цивилизации. Придется зашифроваться на тысячу-другую лет, и носу не показывать, пока люди не перерастут этот возраст и не угомонятся. Но тумаками за что?

– За то, что выступающие от твоего имени люди несут полнейшую отсебятину.

Злата постучала ложечкой по кружке.

– Мальчики, – сказала она, – мы собрались решить мою проблему, а не обсуждать ликвидацию небесного мусора.

– И что за проблема? – поинтересовался Кащей, усаживаясь за стол. Пустая кружка слетела с полки и подлетела к самовару за порцией кипятка.

– Ты не поверишь, но молодильные яблоки во Вселенной Златы стали животворяще-мертвечинными, – рассказал Создатель.

– Какими-какими? – переспросил Кащей и опасливо покосился на еще одну, уцелевшую вазочку с вареньем. – Так… А вы нынче какое варенье пробуете? Что-то вас плющит не по детски.

– Яблоки превращают людей в живых мертвецов вместо того, чтобы продлевать жизнь, – пояснила Злата. – И это не шутка.

– Не вижу противоречий, – заметил Кащей. – Ключевое слово «жизнь» присутствует. Подумаешь, трупы бегают.

– Они кусаются!

– Как вампиры?

– Ага, – сказала Злата. – Но вместо крови выпивают мозги. Прокусывают зубами череп и…

Кащей поперхнулся и закашлялся.

– А ты не пробовала создавать людей с менее острыми зубами и не настолько мощными челюстями? – полюбопытствовал он, представив вышеописанную картину прокусывания черепов. – Что за странная любовь к созданию экстремальных форм жизни? И странно как-то, что в красочно оформленной вселенной обитают такие монстры. Ты не находишь?

– М-м-м… я… – пробормотала растерявшаяся Злата. – Нет, я ничего такого и не думала создавать. Я даже не знаю, почему получилось именно то, что получилось. Люди создавались обычными, они не могут прокусывать ничьи черепа, скорее зубы сломаются. Судя по всему, молодильные яблоки способствуют быстрой мутации организма, при которой сознание умирает, а силы и прочность организма возрастают.

– И почему людей после смерти так и тянет кого-нибудь укусить? – задал Кащей риторический вопрос. – Что ты думаешь делаешь с яблоками?

– Изучить и уничтожить.

– Логично.

Перед Златой материализовалась папка с документами из лаборатории.

– О! Результат проверки яблок готов! – радостно воскликнула она. – Кащей, твои механические лаборанты – просто чудо!

– Не спорю: делал на совесть.

– Сейчас мы точно узнаем, по какой причине молодильные яблоки изменили свои свойства.

Она открыла папку и вчиталась в отчет, записанный на трех листках. С каждой строчкой лицо Златы становилось все серьезнее и недоуменнее. И когда она завершила чтение, озадаченность все еще читалась на ее лице.

– Что-то не так? – полюбопытствовал Кащей.

– Читайте сами! – предложила Злата и раздвоила отчет. Один достался Кащею, второй – Создателю. – Странно это все.

Кащей вчитался в текст. Судя по предоставленным данным, яблоки изменили свои свойства, образно выражаясь, не по личной инициативе, а благодаря явному вмешательству извне.

– Нужно уничтожить яблони как можно скорее! – решила Злата.

Кащей отрицательно кивнул головой.

– Не торопись, – сказал он. – Если причины естественные, вроде радиации, то ничего страшного не произойдет. Наоборот, уничтожение яблонь решит проблему раз и навсегда. Но что, если причины вызваны не повышенной солнечной активностью и не пробившейся из глубин планеты радиацией? В твоем мире хватает магии, и я подозреваю, что воздействие на яблоки могло быть намеренным.

– Думаешь, кто-то решил испортить Злате жизнь? – спросил Создатель. – Но с чего вдруг?

– Тогда тем более, яблони должны быть уничтожены! – воскликнула Злата. – Не хватало мне, чтобы разные выскочки ставили под угрозу существование целой цивилизации.

– И мы никогда не узнаем, кто устроил эту заварушку с кусающимися мертвецами, – возразил Кащей. – Здесь надо осторожно.

– Хм… Действительно, – согласился Создатель. – Если изменение свойств яблок – дело рукотворное, то злодеи могут использовать другие фрукты-овощи для этой же цели.

– Что вы предлагаете? – спросила Злата. – Оставить все, как было?

– Конечно, нет! – сказал Кащей. – Садов с молодильными яблонями не так много. Нужно взять их под тайное наблюдение, и тщательно проверять всех, кто захочет взять яблоки.

– Но это могут быть и обычные люди, – возразила Злата. – А если мои враги на самом деле превратят в биологическое оружие и другие фрукты?

– На этот случай предлагаю создать специальных помощников. Небольших, юрких и неприметных. Разбросать их по планете, и пусть следят за происходящим вокруг. Если на их пути появятся кусающиеся мертвецы, то эти незаметные помощники немедленно подадут сигнал тревоги, и я быстро прибуду на место, чтобы изучить ситуацию и показать Кузькину мать любому желающему.

– Убедил, – кивнула Злата. – Так и сделаем. Ну, а как, по-вашему, должны выглядеть неприметные помощники? Как гномы, цветы или клопы-тараканы?

– Например, вот так, – Кащей достал из кармашков плаща кипу бумаги и разложил листки на столе. Создатель пододвинул к себе мешавшую Кащею вазочку с вареньем и налил еще одну кружку чая. Кащей достал ручку из крохотного кармашка и нажал на колпачок, включая лазерный стержень. Лазер выжигал буквы на поверхности бумаги, и был совершенно надежен в плане пожарной безопасности, если расход энергии стоял на минимуме. – Кто на свете всех любопытнее?

– Шпионы? – высказала свою версию Злата.

– Они на втором месте, – ответил Кащей.

– Дети, – сказал Создатель.

– Именно! – кивнул Кащей. – Можешь налить себе еще кружку чая в качестве приза. Именно дети любопытны, как никто другой. Они бывают везде и всюду, и если чем заинтересуются, то вытрясут из этого всю душу.

– Но это же дети! Их нельзя использовать в опасной работе.

– Зато можно использовать их игрушки, с которыми дети неразлучны. Куклы для этой цели подойдут, как никто другой, – заметил Кащей, – их никогда ни в чем не заподозрят даже параноики. А чтобы дети с ними неохотно расставались, сделай куклы говорящими. Пусть они попутно учат детей уму-разуму и подсказывают кое-какие хитрости.

Злата задумалась, и думала до тех пор, пока Кащей с Создателем не доели ватрушки с тарелки.

– Мне нравится твоя идея, – наконец, решила Злата. – Ты прав, мы так и поступим. И раз уж ты поднаторел в создании шпионского оборудования, то не поможешь ли нам создать кукол-разведчиков?

– Без проблем! – ответил Кащей. – Поскольку нам не нужно, чтобы их попытались в первый же день разобрать на запчасти излишне любопытные дети, куклы нужно сделать тряпичными.

– Как-то примитивно, – засомневалась Злата. – Их могут порвать.

– Используем магически упрочненный холст. Главное, что куклы должны выглядеть дешево – тогда никто из взрослых не станет обращать на них внимания. Чем проще кукла, тем больше шансов, что взрослые не отнимут ее у детей и не обменяют на нечто сиюминутное. В туловище и мозг вставим передающе-принимающее оборудование плюс мультианализатор и микроаннигилятор. С помощью последнего куклы сумеют избавиться от небольших препятствий или предметов, которым лучше не существовать.

– Хорошо, – согласилась Злата. – Да будет так!

Она хлопнула в ладоши, и в воздухе появилась простая тряпичная кукла.

– Я назову тебя Юлькой! – сказала Злата. – Ибо тебе придется вертеться, как юле, решая сложные задачи на территории всей планеты.

Кукла открыла нарисованные глаза.

– В одиночку?! – ужаснулась она. – Так дело не пойдет! Сделайте мне пять тысяч помощников.

– Хочешь завоевать мир? – полюбопытствовал Кащей.

– А можно? – спросила кукла.

– Можно, но сначала придется избавиться от конкурентов.

– Сколько их? – деловито поинтересовалась кукла, посматривая на Кашея, как на главного конкурента.

– Да буквально все мечтают править миром, – сказал Кащей. – Тебе придется уничтожить всех. И не смотри на меня так: я бессмертен, и убить меня тебе не удастся. Тем более, я сейчас не рвусь захватывать мир: надоело.

– Это радует, – ответила кукла. – Но если я всех убью, то как я захвачу мир? Он же станет безжизненным. Зачем мне такой мир? Не буду никого убивать, пусть мучаются под моим командованием.

– Тогда люди убьются сами, – возразил Создатель.

– Это еще почему?

– Они не вынесут позора, если ими станут править тряпичные куклы, – сказала Злата. – Тирания, и особенно кукольная, плохо влияет на самооценку человечества.

– И что же мне делать?

– Юлька, у тебя работа сложнее, но интереснее: защищать этот мир. Это почти то же самое, что захватить его, но народ будет тебе безмерно благодарен и вместо посмертных упреков будет прижизненно превозносить.

– Правда?! – Юлька высунула нарисованный язык и показала его Кащею. – В таком случае, давайте уже, увеличивайте меня в количестве, и я начну.

– Да будет так! – сказала Злата и хлопнула в ладоши.

– Я назову наш коллектив защитников «Шаль и К», – прокомментировала Юлька и предвосхищая вопросы, показала на тонкую шаль на плечах. – Прочная сеть нашей агентуры как теплая шаль будет сохранять вверенные территории.

Никто не стал возражать. Кукла спрыгнула на пол, в полете ловко схватив со стола две сушки, и уже из-под него скомандовала:

– Юльки, за мной!

Из-под скатерти, колонной по пять, куклы строевым шагом направилась к выходам из зала, у которых остановились, думая, в какую сторону повернуть.

– Вам направо! – указал путь Создатель.

– А что находится по левую сторону? – хором гаркнули Юльки.

– Выход в мои владения. Поэтому вам направо: не хватало еще язвительным куклам разбрестись по моей вселенной. Мне попаданок хватает.

– Будешь вредничать, и до твоего мира доберемся! – снова гаркнули Юльки. – Ну, пока, ждите сообщений. Юльки, за-пе-вай!

Открылись ворота в мир Златы, и куклы застыли на месте: перед ними находилась заснеженная пустыня. Замок Кащея на этой Земле находился за полярным кругом, и зима приходила в здешние края, едва успев уйти на два коротких месяца.

– Это что за безобразие? – возмутились Юльки хором. Колонна притормозила. – Мы же здесь и шагу не сделаем, как занесет нас снегом по самые уши!

Злата снова хлопнула в ладоши, и подходившие к выходу Юльки одна за другой стали исчезать, разносясь по планете.

Колонна выходила из-под стола до самого заката.

– Злата, – спросил Создатель, когда последние куклы вышли из замка и переместились в неведомые им края, – а ты уже придумала, как избавиться от кукол, если они станут вреднее молодильных яблок?

– Думаешь, они станут?

– Со временем узнаем, – философски заметил Кащей. – Кстати, вопрос. У тебя есть армия кукол и группа механических лаборантов. Ты не собираешься создать себе нормальных сказочных помощников?

– Разве я не говорила про Добрых Фей? – удивилась Злата. – Или тебя в это время не было в замке?

– Не помню никаких Фей.

– Тогда слушай: будут у меня нормальные живые помощницы. Захочешь, можешь участвовать в разработке и создании нового вида разумных существ.

– Почему бы и нет? – согласился Кащей. – Когда вы начнете их создавать?

– Мне тоже любопытно посмотреть на твой аналог ангелов, Злата, – сказал Создатель.

– Прямо сейчас и приступим, – объявила та. – Мальчики, никто не хочет мне помочь?

– Каким образом?

– Нарисуйте мне портреты самых прекрасных девушек на свете, и я создам Фей именно такими.

– На третьем этаже в галерее есть немало портретов царевен, принцесс и простых красавиц, которых мне приходилось похищать в свое время, – сказал Кащей. – Пользуйся на здоровье!

– Спасибо, но этого мало.

– А что еще?

– Я хочу создать девушку твоей мечты.

– Зачем?

– Затем, дурень несчастный, что она будет такой же бессмертной, как и ты. Думаешь, я не знаю, почему ты до сих пор один? Я отлично понимаю, как ты страдаешь, видя, что твои возлюбленные стареют и умирают, а ты остаешься вечно молодым. И больше терпеть подобное я не желаю! Хватит тебе существовать в одиночку!

Кащей растерялся на секунду.

– Почему ты думаешь, что у тебя все получится? – спросил он.

– Не думаю, но попытаюсь. А там – будь что будет.

– Тебе легко говорить – ведь «будь что будет» произойдет не с тобой!

Злата обернулась двенадцатилетней девчонкой и показала Кащею язык.

Создатель с невозмутимым видом создал и съел еще одну ватрушку.

Кащей хотел что-то сказать, но на пульте засигналила лампочка.

– Мы еще вернемся к этому разговору, – предупредил он и нажал на клавишу ответа. По залу разнесся громкий голос куклы Юльки.

– Есть улов! – воскликнула она. – Только что в сад забралась летающая образина со змеями вместо волос и собрала полмешка молодильных яблок!

– Горгона! – ахнула Злата. – Вот нечисть проклятая! Так вот, кто мне яблоки испортил!

– Угу, – буркнул Кащей. – Зачем ты ее создала? Слишком просто все было?

– Они сами появились.

– Так не бывает.

– Но они же появились!

Создатель задумчиво потер подбородок.

– Сдается мне, – сказал он, – в твоей вселенной начинается такая же история, что и в моей. Нематериальный мир способен существовать только со знаком плюс, но материальная вселенная – крайне хитрая штука. Образно выражаясь, она взялась из ничего, разделенного на плюс и минус. На каждое положительное есть отрицательное, в сумме дающие ноль. Созданные тобой положительные существа привели к тому, что вслед за ними стали появляться отрицательные. Они часто имеют неприятный или пугающий вид, и занимаются темными делишками, невзирая на красоты окружающего мира. И если это не озверевшие люди, то полностью уничтожить их нельзя: природа не терпит пустоты, и на смену одним придут другие, возможно, намного хуже.

– Зашибись, – сказал Кащей. – Я теперь не могу уничтожить врага?

– Можешь, но на смену исчезнувшему придет новый.

– Как же мне быть? – спросила Злата.

– Только изолировать их в специально созданном для этого месте, – порекомендовал Создатель. – Предпочтителен вариант с переброской их на необитаемую планету во вселенской глуши, чтобы не сумели оттуда сбежать.

– Но я не настолько всемогуща, чтобы одним движением решать глобальные проблемы, – удрученно произнесла Злата. – Мои творения были созданы путем долгой и кропотливой работы, уровень Создателя для меня недостижим… Ты можешь мне помочь?

– Извини, Злата, – сказал Создатель, – но мои силы не распространяются на твою вселенную. Я могу им только морды им набить.

– О! – воскликнул Кащей. – А это и я могу! Давайте так поступим: вы вдвоем отправляетесь искать или создавать планету для разного мусора на задворках вселенной, а я пока поразвлекаюсь с этими злобнюками в свое удовольствие. Работа как раз мне по душе. Обещаю, что до вашего возвращения планета на части не расколется.

Злата благодарно улыбнулась.

– Выдаю тебе карт-бланш, – сказала она.

– Отлично! – Кащей нажал на кнопку переговорного устройства.

– Куда она полетела?

– Туда, – ответила кукла и наверняка указала направление пальцем.

– Конкретнее, – попросил Кащей.

– Юго-запад. Точнее не скажу.

– Ладно, сейчас выясним!

– Мне прекращать дежурство?

– Ни в коем случае! – ответил Кащей. – Кто знает, сколько еще существует охочих до молодильных яблок? Может, и Горгона всего лишь омолодиться прилетела, а не превращать планету в сборище живых мертвецов?

– Хорошо, продолжаю дежурство.

– Медуза Горгона – представитель семейства Горгон. Обитает здесь вместе с сестрами, – полутораметровый широкоформатный поднос, заменивший сломавшуюся-таки тарелку с катящимся по ободку яблоком, показал точные координаты места обитания Горгон. – Они превращают все живое в камень и на сегодняшний день собрали неплохую коллекцию нерукотворных скульптур.

– Подготовь ковер-самолет к вылету, – приказал Кащей. – Пора побывать на этом острове и обсудить парочку вопросов с ее обитателями.

Остров, названный Пинайским потому, что напоминал огромный булыжник, пинаемый сапогом, раскинулся перед Кащеем. Ковер-самолет летел на высоте пяти тысяч метров к его южной части, и пассажиру после теплого замка казалось, что в небе холоднее, чем на самом деле. Но и в реальности температура не радовала: термометр показывал минус пятьдесят.

Когда-то Снежная Королева узнала о том, что на такой высоте всегда холодно, и незамедлительно приступила к поискам самой высокой горы на планете. На вершине Эвереста она построила первый дворец, и жила в нем до тех пор, пока не вздумала покататься на лыжах. Любимый вид спорта едва не угробил ее и не смешал со снегом. Легкомысленно покатившись с вершины крутой горки, Снежная Королева не подумала о том, как далеко и долго ей придется ехать. Скорость ее возросла до пятисот километров в час, а лыжи истерлись о камни еще на первой трети создаваемой трассы. Оставшиеся две трети Снежная Королева бежала, кувыркалась через голову, ехала на животе или спине и спасалась от острых камней, выделывая акробатические пируэты, при виде которых знаменитейшие акробаты планеты отдали бы свои награды и заново пошли в начальную школу акробатики. Падение завершилось столкновением с каменистой поверхностью основания горы. Снежная Королева превратилась в бесформенный пласт снега, раскинувшийся метров на сорок, и с огромным трудом собралась по кусочкам, заново вылепляя себя практически из ничего. После такого спуска ей до дрожи в коленках захотелось пожить тихой и спокойной жизнью. Именно так Снежная Королева и поступила. Перед уходом взорвала ледяной дворец, чтобы никогда уже не вернуться в здешние края, но ошиблась в расчетах, и просмотр разрушения дворца превратился в бегство от его обломков, плавно перешедшее во второй спуск с Эвереста и завершившееся аналогичным падением на камни. После этого едва пришедшая в себя Снежная Королева отправилась искать самое ровное место на планете – и чтобы никаких гор, холмов и мелких неровностей даже на линии горизонта. Во время долгих поисков она добралась до Гренландии и решила: в этих краях не так и плохо. И пусть до идеально плоской поверхности здесь далеко, но в других местах еще хуже. Снежная Королева покрыла зеленый остров толстым слоем снега и осталась здесь жить, как она рассчитывала, навсегда. Со времени переселения прошли века, но до сих пор Снежана жила на этом острове и радовалась жизни.

Ковер-самолет плавно пошел на спуск, и вскоре воздух ощутимо потеплел. Ковер перешел со сверхзвуковой скорости на медленный полет, и Кащей наконец-то услышал шум в ушах.

Знаменитый музей Горгон пустовал. Посетители давно прознали о том, какой вклад в развитие культуры им придется сделать по завершению экскурсии, и далеко не все из них оказались готовы к подобному повороту событий. Правда, изредка находились маньяки, мечтавшие увековечиться ценой собственной жизни, и Горгоны с удовольствием выполняли их последнее желание.

Приземлившись в центре музея, Кащей походил среди бесчисленных рядов. Сотни и сотни скульптур, на постаментах – таблички с заботливо выбитыми именами и должностями окаменевших людей. Сами ли Горгоны занимались созданием табличек, или заставляли людей, Кащея волновало мало. Он вчитывался в имена и звания и пытался понять, как именно произошла встреча будущей скульптуры и скульптора. Была она бурной и разрушительной или тихой и незаметной? На лицах большинства отражался не то испуг, не то удивление, реже попадалась ярость, обреченность, и совсем редко – полное безразличие к происходящему, точно будущей жертве Горгоны было глубоко начхать на то, что сейчас произойдет. Видимо, жизнь уже настолько не казалась медом, что особой разницы на то, кто перед тобой появился, больше не существовало.

В шестом ряду от места начала осмотра попались первые более-менее известные лица. Широко известные в мире правители, считавшиеся пропавшими без вести, несколько советников, большое количество неизвестных общественности обычных посетителей музея, и целая армия воинов с оружием в руках. Чем-то войско напомнило Кащею созданную в Азии каменную армию, закопанную под землю вместе с умершим правителем, хотя вряд ли Горгона приложила к ее созданию собственный взгляд.

Каждую минуту Кащей поднимал взгляд на небо, отыскивая среди летающих птиц приближавшуюся Горгону. Медуза, как и ее сестры, славилась умением приближаться тише полярной совы, и немало будущих скульптур застигла врасплох внезапным появлением за их спинами. Но оказалось, что в этот самый момент Горгона мирно беседовала с двумя колдунами из числа людей.

Кащей не единожды об Ордене мраморной Горгоны, в котором состояли самые обычные люди, и его распирало любопытство: он хотел понять, каким образом небольшая группа людей уговорила Горгон не превращать их в камень? Надо было обладать изрядно подвешенным языком и приличной дикцией, чтобы говорить быстро и внятно, пока Горгоны не зыркнули глазами и не прервали монолог.

Кащей подобрался максимально близко к беседующим и прислушался к разговору, затаившись за скульптурой одноглазого гиганта. С циклопами он сталкивался когда-то в пустыне, но не думал, что один из них доберется до Пинайского острова. Однако с реальным гипсовым великаном, стоящим перед глазами, не поспоришь. Он здесь, и никто не докажет, что Горгоны превратили его в камень на родине: такую махину не то, что перетащить, приподнять невозможно.

– Люди перестали прибывать на остров, – говорила Горгона, – а нашему большому семейству необходимо время от времени превращать кого-нибудь в камень.

– Извините за любопытство, – произнес человек, сидевший справа от нее. – А для чего это необходимо?

– Не для чего, а почему, Правич, – поправила его Горгона. – Если мы не используем свою силу для превращения, то у нас катастрофически портится здоровье. Приходится нападать и превращать. Но в последние годы с этим делом стало невыносимо плохо. Одна сестра уже погибла, – Горгона указала на скульптуру, стоящую в отдалении на большом постаменте. Кащей тоже посмотрел в указанном направлении и увидел Горгону, навечно застывшую в камне, с пугающим выражением лица. – Видите, если мы не превращаем людей, то сами становимся каменными.

– Мраморными, если точнее, – сказал молодой человек, сидевший слева от Горгоны.

– Клоран! – Горгона сурово посмотрела на собеседника, и тот съежился от страха, готовый принять мучительную смерть от ее глаз. Но обошлось. – Да хоть золотыми! Она погибла, и этим все сказано. Неважно, какой она стала, главное, что ее с нами больше нет. Понятно?

Клоран быстро и испуганно кивнул, смотря на Горгону большими глазами.

– Мы долго думали, как нам выйти из создавшегося положения, – сказала Медуза вкрадчивым голосом. Люди внимали каждому ее слову. – И решили: если люди не идут к нам…

– То вы пойдете к людям? – договорил Правич.

– Не перебивай! Если люди не идут к нам добровольно, пусть идут принудительно! – Медуза привычно сверкнула глазами, и в камень превратились попавшиеся ей под тяжелый взгляд насекомые.

– Но как их заставить?

– Очень просто. Наша задача – прилететь в ближайшую страну, схватить за шкирку правителя и перенести его в отдаленный городок или деревушку страны. А там угостить местных жителей молодильными яблоками и заставить правителя полюбоваться произведенным на людей эффектом.

– Испугать его видом молодеющих подданных? – удивились собеседники. – Что-то мы не понимаем…

– Я назвала яблоко молодильным по привычке, – сказала Горгона. – На самом деле такие яблоки никогда и никого больше не омолодят. Благодаря тщательно спланированной и проведенной нашими друзьями операции молодильные яблоки отныне превращают людей в живых и хищных мертвецов.

– Мама родная…

– Причем, укус стопроцентно заразен, а болезнь развивается до пугающего стремительно. Испытания уже проведены. Наши агенты успели вовремя смыться из городка отшельников до начала всеобщей неразберихи, но начало эпидемии с превращением людей в живых мертвецов прошло успешно… Так вот, жители погибнут, зато правитель получит реальный шанс спасти остальных подданных ценой передачи нам ежегодного выкупа в десять красивейших людей королевства: скульптуры должны вызывать восхищение красотой, а не испуг. А чтобы людям было не так обидно умирать, скажем, то их скульптуры будут радовать глаза потомков тысячи лет. Далее мы летим в следующую страну, и все повторяется. В итоге: из каждой страны на остров отправляют людей, мы превращаем их в камень и живем, не зная болезней и бед. Вопросы есть?

– Каким государством займемся первоначально? – спросил Правич.

– Вот этим, – Медуза указала на карту, и Кащей подошел поближе, чтобы тоже увидеть, кому в скором будущем грозят крупные неприятности. При виде чужака, смело выходящего из-за скульптур и приближающегося к совещающимся, люди струхнули и уставились на Кащея в немом испуге. Изумления в их глазах оказалось не меньше. Медуза тоже посмотрела на нежданного гостя, и он не окаменел лишь потому, что любопытство Горгоны оказалось сильнее ее ярости.

– Ты кто такой?! – рявкнула она. – И что здесь делаешь?

– Да вот, – ответил Кащей. – Скульптурки рассматриваю. А вы, я вижу, соображаете на троих… Четвертым не возьмете?

– В виде скульптуры, – ответила Горгона, – охотно! Тебя как звать, булыжный ты наш?

– Кащей.

– Так и запишем на твоем постаменте, – кивнула Горгона и сверкнула глазами. Кащей моментально окаменел, но не прошло и пяти минут, как однотонно-каменный, Кащей зашевелился и вновь стал разноцветно-живым.

– А если я не хочу быть в виде скульптуры? – спросил он, словно разговор и не заканчивался.

Горгона и компания ощутимо вздрогнули, Правич схватился за сердце и повалился навзничь, но на землю упал уже скульптурой. Медуза не удержалась и превратила его в камень: уж больно эмоционально выглядел человек, достойно для запечатления его в веках. А затем снова сверкнула глазами и вторично превратила Кащея в скульптуру, на этот раз использовав большую часть своих сил.

– Что это было? – перепуганный Клоран указал на застывшего в бесконечном испуге коллегу. – За что ты его наказала?

– Ты мне лучше скажите, что ЭТО было?! – взвизгнула Горгона в ответ, указывая на Кащея. – А Правич и так помер бы через секунду от страха, сейчас же он навеки займет одно из лучших мест в моей коллекции эмоциональных скульптур.

– Но мы тем более не знаем, почему ожил этот сумасшедший Кащей! – воскликнул Клоран.

Медуза поглядела на него с яростью, но ничего не сказала: Клоран был прав.

– Разбей его, от греха подальше! – приказала она.

– Предлагаю сбросить его с облачной высоты, – предложил Клоран. – Для надежности. Разлетится на тысячи осколков!

– Наконец-то ты начал предлагать стоящие идеи! – обрадовалась Горгона. – Выполняй, раз предложил.

Молодой человек расстелил на песке личный коврик-самолет и уронил на него окаменевшего Кащея. Встав рядом, приказал ковру лететь к облакам, и только после взлета понял, что влип: ковер взмыл вверх – сначала края, затем центр, – и полетел в указанном направлении, пугая владельца треском рвущейся от непосильной тяжести ткани.

– Не вздумай порвать мне скатерть! – прошипел он. Скульптура проигнорировала его возмущенные речи и продолжила лежать, как ни в чем не бывало.

Клоран со страхом рассматривал человека, сумевшего сотворить невозможное, и понимал, что до самой смерти – а то и дольше, если потусторонняя жизнь на самом деле существует, – не забудет его имени. Изо всех сил желая, чтобы не состоялось вторичное оживление новоявленного гостя, Клоран непрерывно приказывал коврику-самолету увеличить скорость. Тот дергался от натуги и трещал все громче и громче, но и до облака с каждой секундой становилось все меньше пути. Клоран с облегчением выдохнул – можно сказать, долетел до точки сброса, – как коврик с пробирающим до дрожи в коленках треском порвался. Скульптура камнем полетела вниз, на теплый прибрежный песок Пинайского острова, а лишенный непосильной тяжести коврик-самолет рванул вверх с такой скоростью, что Клоран не успел моргнуть глазом, как плывущее над головой облако оказалось точно на таком же отдалении, но уже под ногами. Клоран не удержался и тоже упал с ковра.

– Стоять! Я приказываю! – воскликнул он, тщетно пытаясь удержаться за коврик, схватив его за порванный край. Плотная, но непрочная после подъема скульптуры ткань рвалась сантиметр за сантиметром, и Клоран с небольшим куском полетел следом за Кащеем, а окончательно лишенный груза коврик устремился вверх еще быстрее.

– А-а-а-а-а!!! – издал Клоран традиционно принятый в таких случаях крик. – Помогите!!!

Он отчаянно замахал руками. Коврик вырвался из руки и, направившись в далекие глубины космоса, исчез в верхних слоях атмосферы, а Клоран полетел к земле почти с такой же скоростью, что и каменный Кащей.

– Что за день сегодня? – посетовал он, разрываясь между желанием сказать последнее прости жизни и лихорадочными попытками вспомнить заклинание, которое смягчит удар при столкновении с поверхностью планеты. Он отлично знал, что падение в воду – не выход – с любой высоты выше тридцати метров оно равноценно падению на песчаный берег, и на везение в данном случае рассчитывать глупо.

– Летаем? – услышал он голос за спиной и чуть не обделался от страха. Повернулся в воздухе и увидел, что Кащей снова ожил, и летает по небу, как птица, крепко держа руками края плаща и за счет этого уменьшая скорость падения.

– Нет, ну, пи… пи… пи… – колдуна заклинило на одном слове, и после недолгой запинки он нашел слово-заменитель – …копец просто! Опять ожил и еще издевается! Сгинь, окаянный!!!

– Это я мигом. Вот только протяну тебе ногу помощи…, – пропустив пожелание мимо ушей, Кащей подлетел к Клорану и ловко пнул его чуть ниже спины. Тот с воплями возмущения и обещаниями ответного удара совершил тройное сальто. – В десятку!

Кащей вытянул руки в стороны и, несколько секунд повзирав на красного от злости колдуна, полетел над островом в бреющем полете.

– Спорим, ты вот так не умеешь, – сказал он, выпустил плащ и полетел к земле гораздо быстрее.

– И не собираюсь этому учиться.

Кащей за считанные секунды перед приземлением забрался во внутренний карман плаща. Тот полетел сворачиваемой в бесформенную кучу тряпкой и упал на землю, оставив на ней небольшую вмятину. После этого из кармана показалась голова Кащея, затем он полностью выбрался из карманного подпространства и весело помахал падающему Клорану обеими руками. Тот вытаращил глаза: Кащей не превратился в лепешку, а оказался цел и здоров, словно и не падал с огромной высоты.

– Три, – сказал Кащей, считая время до приземления Клорана. – Два…

При виде стремительно приближающегося берега Клоран пережил жизнь еще раз, ускоренно просмотрев ее внутренним взором и по несколько раз пересмотрев лучшие моменты. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается даже в повторе.

– Один…

– Ни одного! – воскликнула Горгона, подлетевшая к Клорану и вовремя его перехватившая. – Теперь ты мне обязан жизнью, ничтожный!

– Зато я умею плавать, – вполголоса сказал Клоран.

– Швырнуть тебя в воду к акулам? – поинтересовалась Горгона.

– Лучше в бассейн к русалкам…

– Наивный… акулы не так опасны! – поставив Клорана на землю, Горгона метнулась к Кащею и так отчаянно сверкнула глазами, что в камень обратился не только Кащей, но и абсолютно вся живность в сорока метрах за ним.

Клоран облегченно выдохнул и без сил упал на землю: ноги не держали.

– Пронесло! – сказал он срывающимся от волнения голосом. Его запоздало обуял дикий страх высоты и падения. Клоран хотел поблагодарить Горгону, но вместо слов благодарности издал нечто похожее на мышиный писк.

– Мяу! – хищно ответил оживший Кащей, и Клорана вместе с Горгоной охватил нервный тик.

– Ты кто такой и откуда взялся?! – истерично воскликнула Горгона, сверкая глазами. Она тратила последнюю энергию на превращение Кащея в камень, но от волнения никак не могла сосредоточиться и заставить странного и пугающего своим оживлением гостя снова застыть.

– Я все еще Кащей, а взялся из мамы много лет назад.

– Вот, я всегда мечтала, чтобы из будущих мам вышло что-нибудь хорошее, – сварливо заметила Горгона. – Но люди вроде тебя вечно понимают все приземлено и портят мои мечты. Как тебе не стыдно?

– Почему мне должно быть стыдно, если я исполняю свои мечты? – возразил Кащей. – Ты собираешься обращать меня в камень, или так и будешь истерично разглагольствовать о проблемах бытия на Пинайском острове и тяготах жизни несчастной дамы?

– Я только этим и занимаюсь!

– Плохо занимаешься.

– Не нравится – поищи тех, кто превращает в камень получше!

– Я знал, что ты так скажешь, – кивнул Кащей. – И заранее поймал одну змейку…

Он порылся в карманах.

– Где же она?.. А, вот! – и с силой дернув рукой, выхватил из кармашка мирно спавшего змея восьми метров в длину. Змей зашевелился, пробуждаясь. И пока он не проснулся окончательно, Кащей схватил рептилию за хвост и помахал над головой, затем спросил: – Тебе знаком этот земляной червяк?

Горгона злобно сверкнула глазами.

– Не знаю, кто это, но наябедничаю ему про то, как ты его назвал.

– Он уже в курсе, и за напоминание о данном прозвище с удовольствием нанесет тебе немало травм. Позволь представить: василиск! Василиск, знакомься – это Горгона!

– И что с того? – Горгона презрительно повела плечами: подумаешь, какой-то змей. И имя у него банальное, как у растущих по всей планете васильков. – Он цветочками питается, да?

– Не питается, но отношение имеет, – Кащей разжал пальцы. Пущенный в свободный полет змей пролетел метров тридцать и упал среди скульптур, уронив несколько штук на каменные полы и превратив их в груду щебенки. – Видишь ли, василиск настолько необычный змей, что встретившие его люди сразу понимают: их прошлые беды были всего лишь цветочками. И сейчас ты лично в этом убедишься.

Горгона презрительно хмыкнула, но раздавшийся с места падения василиска рев заставил ее призадуматься.

– Он еще и кричать умеет? – изумилась Горгона. – Ты принес мне необычное существо, Кащей, и я охотно превращу его в камень. А тебя, раз уж ты не желаешь становиться памятником, мои слуги охотно закуют в цепи, посадят в самую глубокую темницу и замуруют выход… да вообще всю темницу завалят камнями, чтобы ты никогда оттуда не выбрался. Правда, отличный способ?

– Изощренный, – согласился Кащей. – Но есть один нюанс.

– Какой?

– Змейка, которая недавно улетела в известном тебе направлении, скоро вернется. А я давно хотел узнать, что произойдет при встрече двух существ, умеющих превращать врагов в камень, – пояснил Кащей.

Лицо Горгоны перекосилось от нахлынувших эмоций.

– Ты хочешь сказать, что он тоже умеет… – Медуза не договорила.

– У него нет человеческого разума, – сказал Кащей, – но грубая змеиная силы превосходит твой интеллект в сотни раз, а в камень он обращает буквально все, что движется и при этом не кажется ему достаточно вкусным.

– Тогда ты тоже окаменеешь!

– Конечно, – кивнул Кащей. – Но ты уже знаешь, что я недолго пробуду каменным изваянием.

С места падения василиска во все стороны сломя голову бежали дикие звери. Слоны, львы, тигры, гиппопотамы, страусы, жирафы и еще сотни разнообразных представителей животного мира, собранных Горгоной со всех концов планеты, бежали от преследующего их василиска. Тот превращал беглецов в камень одного за другим, и застывшие в стремительном беге звери падали, чтобы оказаться сжатыми василиском и стертыми им буквально в порошок.

– Как он… как он сумел оживить мой каменный зоопарк? – ахнула Горгона.

Клоран, во все глаза смотрел на происходящее из укрытия – спрятался за скульптурами, и вопреки паническому страху любовался редким зрелищем.

– Он дает противникам сомнительный второй шанс на спасение, но вторично окаменевших добивает окончательно, – пояснил Кащей.

– Скульптуры невозможно оживить!

– Значит, василиск оказался сильнее тебя. Ему под силу и такие фокусы.

Горгона быстро оценила свои шансы на победу.

– Я еще вернусь по твою душу, – на прощание сказала она и взмыла в небо, пока разгневанный неподобающим к нему отношением василиск не подобрался слишком близко. Двигаясь, словно молния, он перемещался от скульптуры к скульптуре, быстро и с силой сжимал их в своих кольцах, словно удав, и когда скульптура рассыпалась мелкими камешками, бросался к следующей мишени.

Горгона едва успела взлететь, как увидевший ее василиск метнулся вверх и обвился вокруг Горгоны, пристально смотря ей в лицо. Змееподобные и шевелящиеся волосы на голове Медузы встали дыбом, она сверкнула глазами, и практически одновременно превратившиеся в камень противники упали на прибрежный песок.

– Из вас вышла отличная скульптурная группа, – сказал Кащей, подходя к упавшим врагам. – Приятно было познакомиться, Горгона.

Он свистнул, и запрятавшийся в песок ковер-самолет стряхнул с себя песчинки и подлетел к Кащею. Кащей встал на центр ковра и тот полетел прямиком к Клорану.

– Здоров, приятель! – поприветствовал его Кащей. – Все видел?

Перепуганный Клоран молча кивнул.

– Передай Горгонам и тем, кто вместе с ними, что я не позволю им наслаждаться своими темными делами. Эта планета моя, и только я могу здесь злодействовать. Начнете безобразничать – мигом появлюсь и рога пообломаю. Я ясно выразился?

Клоран снова кивнул.

– Действуй!

– А ты кто такой? – дрожащим голосом спросил Клоран.

– Я – злобный дядька Кащей Бессмертный! Ну, пока! – и ковер полетел прочь с острова, плавно набирая скорость.

Клоран дрожащей рукой полез в карман и достал из него листок бумаги и карандаш, собираясь нарисовать портрет Кащея и передать его изображение всем членам Ордена мраморной Горгоны, чтобы те поймали опасного врага и уничтожили его.

Первый рисунок вышел комом: дрожащие руки нарисовали уйму кривых, и получившийся Кащей напоминал все, что угодно, но только не человека. Клоран заставил себя успокоиться, но получил более-менее приличного качества рисунок лишь с пятой попытки.

Перед его глазами стояла картина короткой битвы Горгоны и василиска. Пугающий размерами змей вызывал у Клорана неконтролируемый ужас.

– Что же теперь со мной будет? – произнес Клоран, ни к кому конкретно не обращаясь. Страшнее встречи с василиском могла быть только встреча с руководством Ордена и остальными Горгонами. Одна страшная змеюка при всем желании не сравнится с ними в коварстве и ярости, если они объединят усилия. Скоро они должны были появиться здесь, привлеченные отзвуками битвы, и требовалось стать крайне осторожным, чтобы разъяренные Горгоны не превратили в камень самого Клорана.

Оребрик, руководитель Ордена, удивился истории о появлении какого-то нахала в плаще, но в панику не ударился: численное преимущество Ордена перед неведомым Кащеем гарантировало скорую его поимку.

– Каким образом этот ваш Кащей исхитрился победить Горгону? – спросил он у Клорана.

– Он науськал на Горгону василиска.

– Что?! – Оребрик вытаращился на Клорана, как баран на новые ворота. Кащею удалось невероятное: Оребрик давно уже ничему не удивлялся, но прозвучавшая новость шокировала даже его. – Ни одному смертному подобное не под силу!

– Представьте себе, – ответил Клоран. – Я своими глазами видел, как Кащей достал василиска из кармана плаща и запустил его в Горгону, словно воздушного змея. Тот и превратил Горгону в скульптуру.

– Крошечная змейка одолела маститую даму?! – ужаснулся Оребрик. – Либо Горгона заболела и ослабла, либо василиски нынче пошли куда сильнее прежних.

– Змейка… – снова нервно хихикнул Клоран. – Многометровая змеюка, способная обвиться вокруг скульптуры и стереть ее в порошок!

– Это невозможно: такую змею в кармане не спрячешь!

– А вот у него получилось!

– Как?

– У него спросите, когда поймаете.

– Я могу узнать ответ прямо сейчас.

Оребрик легонько постучал по столу кулаками, выстукивая мотив старинной песни. В ответ на кодовый стук столешница разделилась на две половины и разъехалась в стороны, открывая перед Оребриком дополнительную столешницу, скрытую в недрах первой. На досках лежали карты мира полувековой давности и три старинные, изрядно потрепанные книги.

– У вас есть секретные книги? – удивился Клоран и укоризненно посмотрел на пожилого колдуна. – Зачем вы прячете их от Ордена?

– Поживи с моё, сам прятать начнешь, – ответил Орбрик. – Вы любите брать их почитать на один денек и с огромной неохотой возвращаете лет через десять, когда я приставляю к горлу читателя остро наточенный нож. Хочешь почитать – приходи и читай, а в руки не дам.

– Я мог бы переписать себе один экземпляр, – сказал Клоран.

– Я не собираюсь терпеть твое вечное пребывание в моем кабинете. Вот умру – переписывайте, сколько влезет! А сейчас не лезьте!

– Ладно, проскакали. Давайте по существу.

– Сейчас, – Оребрик раскрыл книгу и перелистал пожелтевшие от времени страницы. Клоран успел прочитать название «Мифические магические аксессуары». – Плащ с кармашками… так… вот есть один… угу… «…у жившего в стародавние времена колдуна был плащ, кармашки которого вмещали в себя целые миры. На плаще золотом вышита подмигивающая черепушка, и ее владелец не ощущал тяжести забитых под завязку кармашков».

– Надо же! У Кащея точно такой плащ! – воскликнул Клоран. – А портрета того колдуна, случаем не сохранилось? Хочу сравнить со своим рисунков и подтвердить или развеять догадку.

Оребрик засмеялся.

– Ты думаешь, что Кащей и есть тот самый колдун? – сквозь смешки сказал он. – Нет, это исключено: книга старше меня на девятьсот лет, а ни один человек до сих пор не овладел возможностью жить вечно. Умнейшие из нас умирали в столетнем возрасте, не в силах противостоять неумолимой вселенской энтропии. Так что, твой Кащей при всем желании не может быть тем самым колдуном. Разве что его потомком, а то и вовсе самозванцем или человеком, отыскавшим старинный плащ или записи о создании плащей с вместительными кармашками. Поймаешь Кащея – задай наводящие вопросы. Глядишь, он и откроет тебе секрет утерянного ныне способа создавать карманные пространства.

Клоран отрицательно покачал головой.

– Боюсь, я придушу его задолго до того, как он заговорит…

Оребрик покачал головой.

– Да, тут дело серьезное, – произнес он с непонятной для Клорана грустью. – Вижу, среди молодежи хладнокровие и стрессоустойчивость ныне не пользуются популярностью. Так и быть, я сам займусь его поисками, и будь уверен: Кащей доживет не только до поимки, но и до публичной казни. Отправь мне имеющиеся на него данные.

Клоран кивнул и ушел. Оребрик еще раз прочитал текст о волшебном плаще. Утраченные века назад технологии позволяли уместить в кармашках огромные пространства, и тот, кто сумеет заново открыть подобные технологии, станет богатейшим человеком на планете.

– Или будет убит менее везучими конкурентами… – пробормотал Оребрик. – Кто же ты такой, Кащей?

Можно было засчитать ему одну победу в счет везения, свойственного подобного типа людям, но Оребрик считал, что лучше перестраховаться. Он два раза дернул за веревку, ведущую к колоколу: сигнал означал о срочном собрании руководства Ордена.

Горгониты из разных стран, в небольшом количестве жившие на острове с позволения Горгон, собрались в зале заседаний по первому зову, бросив неотложные дела, но были немало озадачены. Тема выступления Оребрика оставалась в тайне до последней минуты, и горгониты активно гадали на кофейной гуще, ради чего их экстренно собрали? Напиток был выбран не случайно – именно при помощи кофе горгониты получали первые ответы на вопросы. Существенным минусом способа являлся низкий процент получения правильных ответов, но горгониты банально записывали полученные результаты, и на основе наиболее распространенных ответов делали правильные выводы.

– Итак, – объявил с трибуны Оребрик. – Как обычно, гадание на кофейной гуще не дает конкретных результатов, но советую всем принять во внимание: у нас появился достойный противник.

Отошедший на пару минут горгонит подошел к своему креслу и увидел, что его уже заняли. Сидевший на его месте собрат по ордену посмотрел на горгонита непонимающим взглядом и сказал:

– Вас тут не стояло.

– Меня тут сидело, – ответил горгонит. – Вот моя шляпа на спинке кресла.

– Вас стояло где-то там, – сидевший указал на выход из зала. – А эта шляпа… – он протянул руку и ловко перевесил шляпу на спинку соседнего кресла, – …имеет склонность к перемене мест, и я не в курсе, где она висела изначально.

Горгонит сжал в кулаке бумаги с кофейными предсказаниями и с силой хлопнул ими сидевшего по лбу.

– Так и быть, сиди! – сказал он, кинул бумаги на колени шокированному ударом сидевшему и, подхватив шляпу, отправился к задним рядам. Вслед ему прозвучали аплодисменты зрителей.

– Вы закончили обсуждение разногласий? – поинтересовался Оребрик с трибуны.

– Да, – ответил горгонит. – Начинайте.

– Отлично! – Оребрик окинул присутствующих тяжелым взглядом. – Господа, у меня пренеприятнейшее известие. Некий Кащей по хвастливой кличке Бессмертный объявил нам войну! Я навел первые справки, и могу сказать, что это крайне загадочный человек. Информации о нем мало, и она невероятно запутана и переплетена с древними легендами. Где там правда, а где вымысел, еще предстоит узнать.

– Что он совершил?

– Он явился на Пинайский остров и науськал на Горгону василиска!

– Да она их обоих скульптурами закидает! – раздался голос из зала.

– Я тоже так думал, – согласился Оребрик. – Но вышло иначе. Скульптурами закидали Горгону, и она погибла. Понимаете теперь, если мы не отреагируем на действия Кащея должным образом, с Орденом перестанут считаться, и нас перестанут бояться. Соображаете, чем это нам светит?

А зале повисла мертвая тишина. Горгониты смотрели на руководителя и не верили его словам.

– Вы зря на меня так смотрите! – воскликнул Оребрик. – В стремительном сражении василиска и Горгоны действительно победила безмозглая змеюка. Кащей, на ликвидации которого я категорически настаиваю, не так прост и использует плащ, до сих пор считавшийся мифическим. Это не может не настораживать..

– Он одиночка или представитель группы? – раздалось с мест.

– Хороший вопрос, – воскликнул Оребрик. – Я не знаю. Поэтому план таков: мы создадим две группы. Первая организует поиски Кащея и информации о нем по всей планете, а второй группе предстоит найти и изловить хотя бы одного василиска и выяснить, каким образом он превращает людей в камень, а самое главное – как он их оживляет? После этого мы вернем окаменевшую Горгону к жизни. И я надеюсь, что мы успеем провести операцию до того, как люди на материке расчухают, что мы перестали быть непобедимыми.

В зал вбежал запыхавшийся гонец.

– Они знают! – прокричал он. – Им все известно!

Оребрик щелкнул пальцами, и гонец застыл на месте.

– Не торопись, – потребовал Оребрик. – Говори медленно и, самое важное, понятно. Кто они, и что им известно?

– Жители завоеванных стран знают о том, что Горгон можно уничтожить! Они отказываются приносить им жертвы!

В зале стало шумно.

– Откуда? Кто рассказал?! – разъяренный Оребрик гневно сверкнул глазами и мысленно испепелил на гонце шляпу.

– Это сделал Кашей Бессмертный, – ответил гонец, ничуть не испугавшись грозного взгляда: не в первый раз на него смотрели подобным образом. – Двадцать минут назад с неба на столицы королевств упали листовки с таким текстом, – он протянул бумагу, на которой написал тест, прочитанный ему горгонитами через тарелку. Оребрик рывком взял листок и прочитал текст.

– Позвольте вас обрадовать! – медленно сказал он. – Люди действительно в курсе. Стало быть, со дня на день нас ждут мятежи и восстания. Мы сильнее, но нас меньше, и я опасаюсь, что нас банально задавят количеством.

– Горгоны нам помогут!

– Нет. Даже им не под силу превратить в камень сотни человек разом, – Оребрик покачал головой. – Они сильны, но не всесильны. Готовьтесь к битвам или уходу в подполье. И кто-нибудь – сделайте доброе дело: доставьте сюда Кащея Бессмертного! Я лично его придушу!

Из кладовой выкатили трехметровую тарелку с восемью катающимися по золотому ободку кокосами. Яблоки не позволяли тарелке такого размера настроить четкую картину, пришлось воспользоваться плодами крупнее. Кокосы подошли для этой цели идеально. Единственный минус заключался в том, что раньше их никто не видел, и пока все спали, один горгонит решил втихушку стащить кокос и попробовать его на вкус. Но укусив его, всего лишь сломал зуб. Распсиховавшись, он попытался пробить кокос отверткой, молотком, затем стал кидать кокос об стены, надеясь, что тот треснет, но в результате потрескалась стена, а кокос остался целым, словно его и не швыряли со страшной силой. Зато на грохот и ругань в кладовку сбежались проснувшиеся горгониты. Застуканному на месте преступления бедолаге крепко надавали по шее и другим попавшим под руку и ногу частям тела, и отправились спать. А в качестве компенсации горгониты разбили-таки один кокос огромной кувалдой и отдали осколки жаждущему. Бедный горгонит никогда раньше не испытывал настолько великого чувства досады: и кокос ему дико не понравился, и ударные отзывы горгонитов на его действия напоминали о себе болями в организме около месяца. Подобной гадости он никогда раньше не ел и не собирался есть в будущем. Впрочем, половине горгонитов кокосы пришлись по вкусу, но не настолько, чтобы съесть их все до последнего.

Тарелка засветилась, кокосы закрутились по ободку, создавая объемное изображение. Непосвященный в тонкости секретных телевизионных технологий человек мог подумать, что перед ним находятся вполне реальная Горгона, только руку протяни и дотронешься. Пронзительным взглядом смотрела они на присутствующих, и Оребрик подумал вытянуться по струнке, но вовремя вспомнил, что давно уже сам занимает высший пост в руководстве, и остался сидеть, как сидел. По струнке вытянулись остальные.

– Оребрик, почта донесла до нас информацию о волнениях среди присоединенных территорий, – произнесла Алита Горгона.

– Быстрая у вас почта… Да, так оно и есть, – ответил Оребрик. – Кащей Бессмертный недавно объявил всему белому свету о ликвидации Медузы Горгоны. Я ожидаю повсеместных восстаний.

– Наслать на бунтующие регионы ураганы и смерчи, – приказала Горгона. – Север затопить, юг превратить в обожженную пустыню, а запад и восток оставить во власти циклонов до конца года. В первый день нового года отменить непогоду и поинтересоваться житьем-бытьем недовольных. После этого повторить непогоду еще на год. Через год выжившие будут готовы петь нам прославляющие песни.

Горгониты разинули рты от удивления.

– Обожаю речи теоретиков, – прокомментировал приказ Оребрик. – Алита, вы, как обычно, витаете где-то в облаках и совершенно не в курсе относительно реального положения дел. У нас нет возможности изменить климат.

– А вы через «не могу», – посоветовала Алита.

– Через «не могу» только государство налоги у народа забирает, – ответил Оребрик.

Алита нахмурилась.

– Не испытывай мое терпение! Устрой непогоду, иначе займешь законное место среди прочих скульптур!

– Хорошо, Алита! – кивнул Оребрик. Экран погас. – Вот дура набитая!

– Как нам выполнить ее указание? – спросили горгониты.

– А так и выполнить! Будете веслами волны по воде делать – как будто ураган, и с крыши ведра с водой выливать, словно ливень создаете. День помучаемся, потом она забудет. Алита, она везде такая, на голову стукнутая. Даже у Горгон.

Оребрик отправился к художнику с заданием срочно перерисовать портрет Кащея две сотни раз. Ужаснувшийся художник незамедлительно приступил к работе, и для экономии времени рисуя основные черты лица и не стараясь сделать из портрета картину на выставку. Несколько штрихов, делающих человека узнаваемым, и потрет был готов.

Стопка бумаги увеличивалась на один листок каждые пять минут, и художник справился с заданием за два дня упорной работы. К окончанию работы он мог нарисовать портрет Кащея с закрытыми глазами в любое время дня и ночи, и даже во сне.

Оребрик разослал портреты голубиной почтой по городам с требованием к членам Ордена сообщить ему в случае появлении этого человека, и по возможности хорошенько проучить нахала, чтобы больше не мешался под ногами. Он еще надеялся, что ситуацию можно изменить в пользу Ордена, но дело было сделано: поодиночке люди еще боялись Горгон, но в толпе уже в открытую выражали неповиновение.

– Ничего, – сказал Орберик, читая тревожные и даже полные паники сообщения от членов Ордена. – Мы еще вернем своё! Подкинем вам молодильных яблочек, и тогда вы узнаете, что такое месть рассерженных Горгон!

Но пока горгониты разрабатывали стратегические планы по распространению молодильных яблок, пришла убийственная новость: яблоневые сады уничтожены. Злата нашла средство обезвредить смертоносные бактерии, изменившие свойства яблок, и уничтожила их вместе с пораженными молодильными яблонями.

Оребрик прочитал послание, скомкал его и поджег. Ленивый язычок огня поплелся пожирать плотную бумагу.

Горгоны еще могли налететь на один город, на другой и превратить десятки людей в скульптуры, но почувствовавшие уверенность в своих силах люди будут бороться до победного конца, и быстро наступит время, когда уставшие Горгоны не смогут превратить в камень ни одного человека. После этого семейству Горгон придет конец. Чтобы вернуть людям былой страх, требовалось переждать немало лет, пока люди не забудут о своей победе. Десятилетия уйдут на то, чтобы умерло поколение победителей, и только тогда можно будет начать операцию по промывке мозгов их потомкам. Аккуратно разносить новости о неведомых чудищах, живущих на острове, сочинять сказки и небылицы о прошлом, и одновременно выставить Горгон в виде несчастных жертв жестоких правителей прошлого – короче говоря, основательно запутать людям мозги. Чем больше времени пройдет от нынешних событий, тем проще будет заменить правду вымыслом и настроить людей на нужный лад. Горгон снова должны забояться, но при этом уважать. А Кащея должны не только бояться, но и возненавидеть всей душой. И тогда он проиграет, не в силах справиться с ненавистью всего человечества.

– Ну, что, Кащей, – сказал Оребрик, аккуратно смахивая пепел в мусорную корзину. – Ты выиграл битву, и я тебя за это уважаю. Но ты не выиграл войну. И пока Орден существует, мы будем тебя искать и изводить. Ты еще пожалеешь, что связался с нами.

С той поры между Орденом и Кащеем началась затяжная война. Время от времени горгониты сталкивались с ним на территории разных государств, но Кащей всякий раз ускользал из расставленных ловушек, из вредности заменяя их своими и тем самым устраивая немало неприятных сюрпризов для горгонитов. На карте, висевшей в замке Ордена, находящемся на Пинайском острове, крестиками были отмечены сто сорок три места, в которых горгониты сражались с Кащеем.

Поиски василисков завершились провалом: казалось, Кащей собрал всех первым и успел надежно их спрятать. Надежды оживить Медузу Горгону при помощи василиска не покидали ее сестер, но с каждым столетием становились все призрачнее. Горгониты подозревали, что Кащей мог спрятать василисков в своем замке, но где именно находится легендарное здание, набитое невообразимыми сокровищами, никто из них не знал. Говорили, что замок находится далеко на севере, но пока еще ни одна экспедиция не набредала на замок, а в последние века и вовсе некому стало рыскать по бесконечным полям – лесам – горам в поисках одного-единственного здания.

Вдобавок, на выведение нового штамма смертоносных бактерий, способных противостоять мощному средству Златы, потребовались сотни лет кропотливой работы.

Неудачи отразилось на состоянии Ордена не самым лучшим образом. Некогда более-менее известный, он захирел, и от сотен горгонитов со временем осталось не больше двадцати, Жертвоприношения молниеносно ушли в прошлое, и теперь Горгоны превращали в скульптуры либо случайно попавших на остров моряков, либо обманным путем отправленных горгонитами на Пинайский остров любителей сокровищ. Про Горгон почти забыли, и многие уже не помнили, почему Пинайский остров считается запретным.

Двести лет назад Кащей исчез. Десятилетия шли за десятилетиями, а он все не появлялся и не зверствовал. Горгониты были готовы начать экспансию в любой момент, однако Горгоны не спешили. Нанесенные Кащеем удары оказались настолько болезненными, что Горгоны решили перестраховаться и вернуться к старому занятию, лишь полностью удостоверившись в его смерти. А пока ни подтверждения, ни опровержения информации о смерти Кащея не поступало, Горгоны вместе с членами Ордена занимались выведением нового штамма бактерий. Работа была практически закончена, и на острове выращены новые молодильные яблоки из чудом сохранившихся семян.

Оставалось еще одно важное дело: отыскать замок Кащея с вероятно спрятанными в здании василисками, и Горгоны были уверены, что рано или поздно, но сумеют справиться с этой задачей. И тогда превратившаяся в мраморную скульптуру Медуза Горгона оживет.

Правич шагал по зарастающей дорожке к дворцу Горгон. В последний раз он приезжал на остров двадцать лет назад, и тогда дорожки были не в пример чище, а кусты – ухоженнее.

– Похоже, ваши дела совсем плохи, – сделал он неутешительный вывод. – Надеюсь, вы сами там не зачахли от тоски по светлому прошлому?

Перешагивая через высохшие ветки деревьев, упавшие после недавней бури, Правич за полчаса добрался до забора, окружавшего дворец. Кованый забор некогда являлся украшением острова не меньше, чем скульптуры Горгон, но сейчас мало что удалось бы разглядеть среди сотен вьюнков, использующих забор, чтобы подняться выше к небу и солнцу. Металлический забор превратился в растительный и казался обычной стеной из разросшегося кустарника. Правич и сам подумал бы, что ошибся с направлением, если бы не виднеющийся за забором дворец.

– Уже без охраны остались? – удивленно спросил он, проходя мимо открытых ворот по широкой дороге, вымощенной булыжниками. Всюду царила легкая неухоженность, в отношении людей вежливо называемая трехдневной шетиной. Здесь тоже словно косили траву раз в две недели и с такой же частотой подметали дорожки, освобождая их от упавшей листвы и нанесенного ветром песка.

Правич добрался до центрального входа во дворец и остановился в ожидании стражника. Широкие ступеньки, покрытые мрамором, вызывали непередаваемое восхищение красотой, но сам дворец, облицованный белыми мраморными пластинами однотипного узора, почему-то смотрелся нелепо. Когда Правич увидел его впервые, то не мог оторвать взгляд от роскошной облицовки, но теперь, спустя двадцать лет, видел, насколько глупо смотрится подобная облицовка.

Стражник стоял во дворце у входа и выходить явно не собирался. Он стоял, гордо смотря в даль и игнорируя все приземленное и банальное, вроде появления приезжих горгонитов.

– Совсем обленились, варвары… – прокомментировал Правич и зашагал вверх по ступенькам. Стражник и после этого не соблаговолил выйти из тени. Он молча стоял и смотрел на приближавшегося посетителя. – Эй, друг, мне бы с Горгонами переговорить, или с кем-нибудь из Ордена. Важная новость относительно Кащея!

Стражник и е подумал удостаивать его ответом. Он стоял по стойке смирно и смотрел вперед, словно видел величественный мир грядущего, и серая современность его нисколько не интересовала. Правич приготовил медальон для показа, но, подойдя к стражнику на близкое расстояние, понял, что не стоило беспокоиться: стражник оказался качественно покрашенной скульптурой. Возможно, много лет назад он на самом деле стоял на страже дворца, но чем-то не угодил Горгонам, и его превратили в камень. А поскольку других стражников на острове не осталось, Горгоны выкрасили скульптуру в естественные цвета и поставили у входа. Кому надо – тот пройдет в любом случае, решили они, а прочие испугаются. Да и чего скрывать: прочие испугаются настолько, что всеми силами будут отплывать от острова, если случайно к нему приблизятся. То есть, у дворца они не появятся никогда.

– Фантазеры, чтоб вас… – проворчал Правич. – Эй, есть кто во дворце, или я приплыл сюда, чтобы похоронить умерших и поставить в существования Ордена Горгоны жирную финальную точку?! Вы, что, не могли прожить еще пару лет?! Я тридцать лет ждал появления Кащея, и как только он оказался в пределах досягаемости, выясняется, что уже некому и незачем его ловить?! Эй!!!

Эхо ответило ему его же словами.

Правич в гневе схватил со столика старинную вазу и швырнул ее об стену. Ваза разлетелась тысячами крошечных осколков, и вкрадчивый голос из-под потолка медленно произнес:

– Ты только что превратил в пыль три своих годовых зарплаты.

Правич вздрогнул и посмотрел наверх.

– Тебе жить надоело, Килфар? – воскликнул он. – Ты что там делаешь?!

Под самой крышей на небольшом выступе сидел горгонит Килфар, ныне возглавлявший Орден. Именно его голос Правич и услышал.

– Не надоело, – ответил Килфар. – Сижу.

– Ты прямо сама очевидность… Как ты туда залез? И не мог бы ты спуститься? – спросил Правич. – Не люблю разговаривать, запрокинув голову.

– Не могу, – ответил горгонит. – Я сказал слово супротив молодых Горгон, они меня сюда посадили в отместку.

– Нашел, с кем разговаривать!

– А что поделать? Золотая молодежь, будущее Горгонской нации. Но тупы-ы-ы-е! Я в трауре относительно их будущего.

– Оно и видно, – согласился Правич. – Иначе ты не пропустил бы мои слова относительно Кащея мимо ушей.

– Кащей?! – переспросил Килфар. В его газах загорелся огонек интереса. – Рассказывай! Только погромче, а то я отсюда плохо слышу…

Он попытался усесться поудобнее, но чуть не слетел с балки и застыл на месте, побледнев от ужаса.

– Где они, старые добрые времена, когда Горгоны внушали ужас одним своим видом? – проворчал он с тоской. – Нынешние, кроме мерзости, ничего не вызывают.

– Я все слышала! – воскликнула с улицы молодая Горгона. – Моя месть будет ужасной!

– Заткнись, кикимора болотная! – рявкнул Килфар. – Вот прилетит твоя мать, сразу же расскажу, чем ты тут страдаешь в ее отсутствие! Серьезные люди занимаются важным делом, а ты в свои двадцать лет вспомнила, что в младенчестве не наигралась, и теперь ведешь себя, как трехлетняя девчонка!!!

Горгона сунула голову в окошко.

– Вон, смотри, как голову запустила – уже змеи завелись! – рявкнул Килфар. – Иди, помой голову!

– Мне кажется, – заметил Правич. – Вы несколько разошлись с реальностью из-за вынужденного затворничества… Срочно собирайте Горгон и совет Ордена! У нас появилась уникальная возможность схватить Кащея!

– Так он жив? – не особо удивился Килфар. Судя по его виду, становилось понятно: молодые Горгоны свои выходками до того его довели, что новость о живом Кащее пока еще не вызвала у него никаких эмоций, а вскорости может крайне обрадовать. Еще год, и Килфар стопроцентно стал бы врагом Горгон номер два. – Или снова видели кого-то, похожего на Кащея? Уверен: это очередная дезинформация, чтобы нас позлить.

– Не в этот раз, – ответил Правич. – Как я недавно выяснил, Кащей пять лет жил во дворце короля Корбула, готовя противогоргонское оружие. Но недавно он сбежал!

– Значит, жив, – проговорил горгонит. – Что ж, он неплохо прятался эти двести лет. И думаю, запрячется еще на столько же.

– Вы не рады новости о появлении Кащея?! – изумился Правич, чувствуя себя жестоко оскорбленным: потратить столько лет и сил, чтобы наткнуться на холодное безразличие тех, на кого работал, не покладая рук.

– До тех пор, пока Горгоны не спустят меня обратно на землю, я ничему не рад, – пояснил горгонит. – У них от долгой затворнической жизни появились странные шуточки, а я не намерен им потакать.

– Они превратят тебя в камень, если ты пойдешь против них!

– А мне какая разница, в каком виде падать и разбиваться при ударе о пол? – возразил Килфар, и тут раздался голос Эльвиры Горгоны, прожившей на белом свете семь столетий и не отличавшейся добрым характером:

– Почему руководитель Ордена сидит в такой жуткой позе под потолком?

Правич против воли напрягся: с молодыми Горгонами он еще позволял себе общаться свободнее, но Горгоны постарше не терпели фамильярности и могли запросто превратить собеседника в камень, а то и просто сорвать с головы змею-волос и натравить ее на человека, чтобы тот умирал медленно и мучительно. В присутствии Эльвиры Горгоны Правич чувствовал себя некомфортно, постоянно опасаясь, что его с секунды на секунду превратят в скульптуру и отнесут в музей под открытым небом. И хотя с последней встречи прошло два десятилетия, давний страх сразу же дал о себе знать.

– Он назвал меня инкубатором земляных червяков! – взвизгнула молодая Горгона, на всякий случай спрятавшись от Эльвиры за каменными колоннами.

– И правильно сделал, – строго сказала Эльвира. – И не смей поднимать руку на Килфара! Его предки служили нам столетиями не для того, чтобы бы сажала его под крышу.

– Но он нас обижает!

– Если ты не уберешься отсюда, тебя обижу я! – рявкнула Эльвира, и молодая Горгона поспешила к выходу. – Стоять! Сначала ты спустишь Килфара на пол.

Волосы-змеи на голове молодой Горгоны встали дыбом. Увидевшего это Правича хватил нервный тик.

– Сейчас я тебя спущу, Килфар, – мрачно сказал Горгона.

– Благодарю покорно, – мрачный, как смерть на поле боя, сказал Килфар.

– Но в следующий раз не спорь со мной! – приказала она.

– А ты не считай себя пупом земли.

– Поговори у меня еще, заготовка для скульптуры!

– Цыц! – рявкнула Эльвира, и перебранка завершилась. Горгона молча поставила Килфара на пол и стремительно вылетела из дворца. Эльвира плавно опустилась в большое кресло и только тут обратила внимание на стоявшего среди зала Правича.

– Вот это да! – ахнула Горгона. – Сам Константин Правич явился в нашу скромную обитель. Какими судьбами тебя занесла сюда нелегкая?

Правич прокашлялся.

– Здравствуйте, Эльвира. У меня новость о Кащее.

– Неужели? – удивилась Горгона. – Даже не верится. Новость хорошая или плохая?

– Там всего намешано, – ответил Правич и замер: по давней традиции принесший плохую весть уничтожался. Теперь его будущее зависело от того, какая новость покажется Горгоне важнее. Если хорошая, то ему еще жить и жить, а если плохая, то ближе к вечеру он займет свое место среди прочих скульптур.

– Не тяни время, – потребовала Эльвира. – Обещаю, что не превращу тебя в камень.

Правич выдохнул.

– Как мне стало известно, – сказал он, – Кащей не умер, как надеялись многие, он жив-здоров и, как обычно, готовит нам массу неприятностей. Это плохая новость. А хорошая – я обнаружил в старинных книгах способ, благодаря которому Кащей добровольно прилетит в выбранное вами место. Единственное, что требуется от вас – зараженные молодильные яблоки. Именно они яблоки заставят Кащея явиться – не запылиться. Точнее, даже не сами яблоки, а живые мертвецы.

Горгона с любопытством посмотрела на Правича.

– Ты прав, новость действительно отличная! – сказала она. – После стольких лет он снова появился на горизонте! Но скажи мне, Константин, Кащея ничем другим уже не приманить? Горами золота, например? С яблоками есть определенные сложности, но ответственные за это дело докладывают, что завершение работы не за горами.

– Теоретически, есть способ, – подумав, ответил Правич. – Я выяснил, что в нынешней команде Кащея состоят король Корбул Третий и первый советник Баратулорн. Если мы их схватим, то уверен, что Кащей прилетит им на выручку. И тогда нам не придется использовать яблоки для его приманивания.

– Константин, – торжественно сказала Горгона. – Ты будешь щедро вознагражден! Килфар, срочно собери членов Ордена, составьте тщательно продуманный план захвата короля и первого советника – завтрашней ночью мы вылетаем с острова и совершаем государственный переворот.

– Я приплыл на корабле, – сказал Правич. – Мы можем отплыть на нем прямо сейчас, и придумать план в дороге. С экипажем я договорился – за полученное жалование они готовы хоть Горгон перевозить, хоть в жерло вулкана спуститься.

– На той старенькой посудине? – переспросила Горгона. – Извини, но ничего не получится.

– Почему?

– Там скульптуры… Молодежь постаралась.

Правич чертыхнулся.

– Я хотел сделать из них горгонитов! – воскликнул он. – Что вы наделали?

– Мало ли, что ты хотел? – ответила Горгона. – Пока мы главные, исполняются наши мечты. Но здесь есть и плюс: за такое количество привезенных людей мы прощаем тебе разбитую вазу.

– А как мы теперь вернемся обратно в королевство?!

Горгона пожала плечами.

– Учитесь управлять кораблем. Соберете горгонитов и – в путь!

– Глупость! Даже девять горгонитов суммарно семидесяти пядей на лбу не справятся с управлением корабля! Вот теперь сами ставьте эту идиотскую вазу за штурвал, и пусть она вас увозит с острова!

– Не рычи.

– А что мне еще делать? Вы уничтожили мою команду! – Правич хотел было высказаться относительно небольшого ума молодых Горгон, но вовремя пересекся взглядом с Килфаром и оставил мнение при себе. Оставалась надежда на то, что со временем молодежь повзрослеет не только физически, но и умственно, и больше не станет совершать непростительные ошибки.

– Константин, не забывайся, кто ты, и кто мы! – Горгона повысила голос.

– Но у нас не хватит сил управлять такой махиной, – сказал Правич.

– Значит, – решила Эльвира Горгона, – молодежь перенесет вас в столицу на своих шеях. Это будет им отличным наказанием.

– А змеи нас не укусят?

– Смотря, как сидеть будете, – ответила Горгона. – Не размахивайте руками, сидите смирно – и змеи вас не укусят.

– Но, – призадумался Правич. – Вы уверены, что молодежь не станет напропалую превращать в камень жителей королевства? Их легкомыслие обернется катастрофой для Ордена и самих Горгон: люди пойдут на вас огромной толпой и тупо задавят количеством.

Эльвира хищно улыбнулась, и Константина прошиб холодный пот.

– Я дам строгие указание действовать четко по твоим приказам, – сказала она. – Нарушители быстро узнают, что такое пребывать в мраморном виде.

Фармавир и Баррагин сидели на широком диване перед огромным широкоформатным подносом и разговаривали с королем Корбулом. Кащей устроил сеанс связи, чтобы совместно решить, как действовать дальше.

– Вы на самом деле создали противогорнонские очки? – спросил король.

– Да, Ваше Величество! – ответил Баррагин. Он встал и подошел к подносу, держа перед собой открытую шкатулку с линзами. – Вот они.

– Какие маленькие… – прокомментировал удивленный король. – Они на самом деле защитят воинов от взгляда Горгон?

– Я в этом убежден, – сказал Баррагин. – И готов лично провести боевые испытания.

Он открыл банку с жидкостью и надел линзы.

– Они мягкие? – изумился король. – Как вам это удалось?

– Долго ли, умеючи? – хихикнул Фармавир. – Всего-то пять лет ежедневных экспериментов. Мелочи.

Первый советник вздрогнул, когда Баррагин посмотрел на него «зеркальными» глазами.

– Чудище, – сказал он. – А сам видишь что-нибудь?

– Не так, как без линз, – ответил Баррагин. – Скорее, ощущение, словно сейчас не середина дня, а вечер. Но это приятно, глаза не слепит. В будущем мы можем создать немало линз и раздать их людям, которые не выносят света яркого полуденного солнца.

– Хорошая идея, – одобрил Корбул. – Я первый в очереди.

– Я второй! – схватил быка за рога первый советник.

– А я прямо сейчас надену, – сказал Кащей, забирая третью пару противоргонских линз. – Итак, друзья-товарищи, первый план операции выполнен. Защитное средство против Горгон создано и вскоре будет применено. Теперь вопрос: когда мы атакуем Пинайский остров?

– Хоть сейчас! – сказал король. – Меня волнует другое: официально, вы беглецы, и ваше появление среди войска никто не поймет. К тому же считается, что с побегом Баррагина и гибелью Фармавира тайна создания противоргонских очков осталась известна одному Альтаресу. Появление линз – кстати, как же их правильно называть? – вызовет немалое количество вопросов.

– Правильное название – мягкие контактные линзы, – сказал Баррагин.

– Изобретение, опередившее время лет на пятьсот, – подметил Кащей. – Честное слово. Я подготовил лабораторию, осталось провести предварительные испытания и наладить промышленный выпуск линз.

– Понятно. А что с новыми проблемами?

– Корбул, ты меня удивляешь, – сказал Кащей. – Разве у тебя нет верных стражников, которые не задают лишних вопросов и четко выполняют порученное задание?

– Есть.

– Тогда никаких проблем! – ответил Кащей. – Берем стражников, выдаем линзы, сажаем на корабль и плывем на остров. А там разбираемся с Горгонами раз и навсегда. Баррагину и Фармавиру не обязательно участвовать в боевых действиях – такие умы не должны подвергаться риску. А меня и подавно никто не узнает.

– Фигушки! – воскликнул Баррагин. – Мы создали линзы, нам их и использовать! Я тоже отправлюсь на остров!

– И я! – добавил Фармавир.

– Между прочим, Кащей, твоя бородатая физиономия висит на каждой стене с надписью «Разыскивается!» – заметил первый советник. – Не успеешь появиться, как обратишь на себя внимание всех стражников столицы!

– Я могу сделать так, – Кащей схватил себя за край бороды и снял ее. Глаза присутствующих значительно увеличились в размерах. Кащей бросил искусственную бороду на стол. – Это обманка, использование которой сильно затянулось.

– Так у тебя никогда не было бороды?

– Была временами, но я недавно ее снова сбрил, а чтобы никто не догадался, прикрепил фальшивую.

Первый советник задумчиво посмотрел на брошенную бороду и перевел взгляд на шевелюру Кащея.

– Баррагин, сделай доброе дело, – попросил он. – Дерни Кащея за волосы: вдруг он еще и лысый?

Фармавир хихикнул.

– Лысый – не лысый, – сказал Кащей, – а за дергание волос могу и по лбу дать.

Баррагин, успевший привстать, сразу же сел обратно.

– В следующий раз, – сказал он.

– Я могу дать по лбу в любое время, – уточнил Кащей.

– Так что мне, ослушаться приказа непосредственного начальства?

– Если тебе станет проще, – ответил Кащей, – то теперь твоим непосредственным начальством являюсь я. И вот мой приказ: сиди и радуйся жизни. Вопросы есть?

– Есть просьба о материальной помощи! Добавьте мне сотню золотых монет.

– А где ты его здесь собираешься тратить? – поинтересовался Кашей. – У белых медведей рыбу покупать? Или станешь чахнуть над монетами три раза и представлять, насколько ты обеспечен?

– Главное, чтобы деньги были, – сказал Баррагин. – А уж потратить всегда повод найдется.

– Уговорил, получишь, – согласился Кащей. – А я понаблюдаю, как ты это сделаешь. Сумеешь на спор потратить за месяц сундук золота – подарю тебе три сундука. Идет?

– Заметано, – необдуманно сказал Баррагин. – А пока признайся, будь любезен: ты ходишь со своими волосами или в парике?

– Когда как.

– Вот вредина, – ответил первый советник. – А сейчас?

– Оно тебе так важно? – с хитринкой спросил Кащей. – Лысого меня ты все равно не увидишь.

– Я привык общаться с людьми, внешний вид которых не меняется на моих глазах. А ты временами начинаешь разговор матросом, а завершаешь его правителем соседнего королевства. Куда это годится?

– Скажешь, это не увлекательно?

– Это выбивает почву из-под ног.

– На то и рассчитано. Короче, – сказал Кащей. – Значит, делаем так: сейчас мы приступаем к созданию новой партии линз, а когда они будут готовы, сообщаем вам. Вы ночью отправляетесь в путь на коврах-самолетах, а мы к вам присоединимся.

– Кстати, все хотел спросить, – Фармавир посмотрел на Кащея. – Откуда у тебя мой ковер-самолет, если технология его изготовления серхсекретна и неизвестна даже мне?

– Как же ты их создал? – ахнул первый советник: Фармавир сделал для стражников тридцать ковров-самолетов.

– Скопировал, не вникая в детали, – ответил Фармавир. – Пришлось, потому что я так и не понял, как они летают.

– Это мой собственный ковер-самолет, – пояснил Кащей. – Летающий при помощи антиграва. Видел на ковре черную пластину десять на десять – это и есть антиграв: прибор, который поднимает в воздух любой предмет.

– И много у тебя подобных штуковин? – поинтересовался Фармавир.

– А сам-то как думаешь?

– Я думаю, что все сильнее и сильнее желаю попасть в твою команду, – признался Фармавир.

– Больше одного раза не получится, – ответил Кащей.

– Мне и одного хватит.

– Значит, ты в команде. Но не забывай: необдуманное использование неизвестного оборудования приводит к непредсказуемым результатам. Хотя в основном финал стандартен: оборудование взрывается и разрушается вместе с прилегающей территорией диаметром до сорока километров – это как повезет.

– Намекаешь, чтобы я поменьше включал неизвестное оборудование?

– Именно, – сказал Кащей. – Итак, коллеги, я продолжаю. Объединенным отрядом мы прилетаем на остров и атакуем Горгон. Далее два варианта развития событий: Горгоны превращают нас в камень и разбивают в пух и прах, либо мы побеждаем Горгон и уничтожаем или ловим их. На этот счет есть еще два варианта указаний, но я предлагаю уничтожить Горгон. С теми, кто придет после них, мы разберемся в свое время.

– Первый вариант нравится мне куда больше, – сказал король. – А когда Горгоны будут уничтожены, мы присоединяем остров к королевству и живем долго и счастливо, словно в конце хорошей сказки. Сколько ждать появления партии линз?

– Максимум, неделю, – ответил Баррагин.

– В таком случае, не стоит терять времени, – сказал король, и все согласно кивнули. Кащей отключил поднос и повел лаборантов в свою лабораторию.

Горгона молчала, но Правич буквально ощущал ее мысли:

«Если хоть одна живая душа узнает, что ты летел на моей шее, я превращу тебя в камень!»

Молодые Горгоны, мягко говоря, не обрадовались перспективе стать аналогом лошадей для горгонитов, но ничего не могли поделать: приказ Эльвиры не обсуждался. Кроме того, им ясно сказали: останься экипаж корабля в живых, никакого перелета в столицу с горгонитами на шее не состоялось бы. Люди уплыли бы на корабле.

Правич сел на спину Горгоны и крепко ухватился за нее, крепко схватив двух змей. Те зашипели, но кусаться не стали.

– Полегче, изверг! – пробубнила Горгона, опасливо косясь на Эльвиру. – Не то перевернусь в полете – и плыви себе, куда взбредет, среди голодных акул.

– Вперед! – приказал Правич. – Птичка…

Горгоны нестройным клином поднялись в воздух и полетели к цели. Заходящее солнце освещало им путь, но к столице, по расчетам Килфара, они должны были прилететь затемно.

Так и вышло. Под покровом темноты отряд приземлился перед дворцом и при помощи Бумкаста, Альтареса и группы подкупленных стражников вошел в здание, на ходу превращая охрану дворца в скульптуры.

Первый советник Баратулорн последние три года страдал бессонницей. Точнее, делал вид, что страдал: Фармавир создал для себя заклинание, позволяющее не уставать при длительном бодрствовании, а первому советнику передал текст исключительно из-за хороших отношений Баратулорна к лаборантам. Единственное, что требовалось в дополнение к заклинанию – наличие большого количества витаминов для поддержания организма в форме.

Баратулорн сидел в кресле, когда услышал за окном непонятную возню. Тихую, но вызвавшую тревогу. Первый советник погасил свечи и прислушался. На первый взгляд, ничего особенного не происходило, но шорохи не проходили ни на что ранее им слышанное. Баратулорн вгляделся в темноту ночного города и обомлел. К стражникам кто-то подходил, и через считанные секунды стражник замирал и стремительно бледнел.

– Вот это номер! – воскликнул он. – Горгоны!

Баратулорн резким движением зашторил окно, зажег свечу и подошел к стене с портретами королей и первых советников прошлого. С силой надавил на нос изображенному на портрете королю Корбулу Первому. Картина в рамке с тихим щелчком шевельнулась, открывая запрятанный за ней сейф. Баратулорн набрал код, открыл дверцу и взял небольшой пульт, в свое время оставленный Кащеем. Нажал на кнопку «тревога» и сказал в микрофон:

– Нас атакуют Горгоны. Будьте осторожны.

Красная лампочка на пульте сменилась зеленой – информация дошла до центрального пульта, располагавшегося в замке Кащея.

– Дело сделано, – сказал первый советник. Теперь оставалось либо хвататься за меч и сражаться с Горгонами, либо сесть в кресло и спокойно дождаться их появления. Лет двадцать назад он с удовольствием вступил бы с врагами в схватку, но при нынешнем состоянии здоровья его попытки воевать вызвали бы у врагов приступ веселого смеха. Поэтому первый советник решил сесть в кресло и дождаться появления Горгон и их помощников. Он рассчитывал в мирной обстановке задать несколько наводящих вопросов, чтобы оказаться в курсе дальнейших действий противников.

В двери громко постучали, надеясь на испуг первого советника.

– Входите, открыто, – ответил Баратулорн.

Дверь открылась, в кабинет вошел Бумкаст.

– Доброй ночи, Баратулорн! – поприветствовал он первого советника.

– И тебе такой же, – ответил Баратулорн. – С чем пожаловал?

– Да вот, – ответил управдворцом, – решил произвести во дворце небольшую перестановку.

– Среди ночи?

– Такие перестановки проходят именно среди ночи, – убежденно заверил его управдворцом. – Если провести их среди бел дня, то они уже не будут небольшими, а станут широкомасштабными и, есть шанс, что приведут далеко не к тем результатам, о которых думалось изначально.

– Конкретизируй! – потребовал Баратулорн.

– Я заменяю собой короля, а тебя заменит Альтарес, – объяснил Бумкаст. – Ничего личного, просто пришла пора перемен.

– В честь чего?

– Да, как бы сказать, нам надоело ждать присоединения Пинайского острова к королевству, и мы решили сделать наоборот: присоединить королевство к Пинайскому острову.

– Значит, некогда славная команда Бадабум отныне разделилась на Бада и Бум? Или на Ба и Дабум? – спросил первый советник.

– Второе ближе к истине, – не стал скрывать Бумкаст. – Видишь ли, Баратулорн, мне и Альтаресу грозило изгнание – ведь он на самом деле не создавал очков и действительно взорвал лабораторию, подставив Баррагина и Фармавира. У нас не оказалось выбора.

– Почему это, не было? – не понял первый советник. – Жизнь после изгнания из города не заканчивается.

– Так-то оно так, – ответил Бумкаст, – но уж больно я прикипел душой к дворцу, все-таки столько лет отдал на поддержание его в должном порядке.

– С тобой все понятно, – сказал первый советник, замечая, что в приоткрытую дверь на секунду заглянули две шевелящиеся змеи. Воображение мигом нарисовало стоящую за дверью Горгону. – Вы превратите меня в скульптуру прямо сейчас или немного погодя?

– Это зависит от того, как ты себя поведешь, мой бывший друг.

– Например?

– Не станешь размахивать мечом или палить из рушек, бегая из угла в угол – и проживешь еще достаточно.

– Ты смеешься, Бумкаст? – спросил первый советник. – При моем ревматизме только акробатические трюки с оружием и показывать!

– Тем лучше, – кивнул Бумкаст. – Сейчас тебя проводят в тюрьму для особо важных персон, и там ты сможешь отдохнуть от своих обязанностей. А в дальнейшем, если будешь себя вести покладисто, я попрошу тебя научить Альтареса основам твоей профессии.

– Из него первый советник, как из меня танцор с мечами.

– Но все-таки…

– Не обещаю.