Опричник. Канцелярия Государственной Безопасности

Глава 13

Перед внутренним взором вспыхнула оранжево-чёрная картина: я стою на пепелище посреди разгромленного поместья. К моим ногам жмётся чудом уцелевшая сестрёнка. Самое страшное, что Ладамира молчит, даже не плачет. Как будто за те несколько часов, что длилось уничтожение главной ветви нашего Рода, малышка выплакала все слёзы.

На моих руках кровь врагов. Отец запретил мне убивать, он велел поглощать души тех, кто пришёл по наши души. Вот такой вот каламбур. Я нарушил его приказ. Во мне клокотала сила. И я не понимал, чего во мне больше: ярости предков, отчаянья поглощённых врагов, которых я лишил посмертия. Или ненависти. Холодной, ослепляющей, выворачивающей наизнанку ненависти.

Сейчас я способен был уничтожить весь мир, превратить города в руины. Сжечь дотла планету. От меня исходили волны ужасающей незнакомой силы. А голоса в голове требовали, кричали, приказывали. Но всё перекрывал голос отца: «Я даю благословение. Род даёт благословение. Даже если мы все погибнем, твоя задача — захватить всех, кто пришёл за нашими жизнями. Контроль и холодный расчёт, Мстислав. Будет сложно. Но ты справишься, сын. Не позволяй им… нам… управлять твоей жизнью. Ты — за старшего. Помни!»

Я сжимал в одной руке меч, в другой ледяную руку сестрёнки. Мы оба смотрели на распятое тело отца. Убийца скрылся, уверенный в своей безнаказанности. Глупец, те, кто сейчас разговаривают со мной, буквально впечатали лик врага в мою сетчатку.

Отец был жив, когда я пришёл за его душой. Не знаю, почему его не добили. Хотя нет, уверен, его специально оставили умирать на воротах собственного дома, чтобы он видел, как в огромном погребальном костре сгорают тела его семьи, жены, родных, слуг и верных воинов.

Нас предали, другой причины, по которой целый Род смогли вот так запросто вырезать, уничтожить в одночасье, я не видел. Нас не просто предали. Нас отдали врагам государевым на жертвенный алтарь. Не удивлюсь, если сам государь…

Я заскрежетал зубами, отказываясь верить в крамольную мысль. Наш Род испокон веков верой и правдой служил государям российским. Славен был оружейниками и артефакторами. Остальные способности — секреты Рода. О них догадывались, но наверняка никто не знал. Не за них ли нас превратили в пепел?

Жаль, я всего лишь второй сын. Жаль, что мало интересовался политикой и прочими придворными интригами. Моё дело — Дар и меч. Дело отца и старшего брата — Род, выживание и благосостояние. Теперь это бремя легло на мои плечи.

И месть.

Я огляделся вокруг. Чёрный пепел, трупы и кровь. Всё, что осталось от нашего с сестрёнкой дома и семьи.

Голоса в моей голове становились все громче и настойчивее, требуя немедленной мести. Я едва сдерживался, чтобы не поддаться ярости и не отправиться за виновным прямо сейчас. Сквозь какофонию обезумевших голосов прорывался один, до боли родной, рассудительный голос отца: «Мстислав, это нерационально. Неэффективно. Всему своё время. Контроль и холодный расчёт».

Внезапно заговорил кто-то незнакомый: «Не время и не место». Фраза наложилась на слова отца о контроле и холодном расчете, — я склонил голову, пытаясь понять, кто из предков вошёл со мной в контакт. Но тут сестрёнка дёрнула меня за руку. Я посмотрел вниз, нахмурился, пытаясь понять, почему не узнаю собственную сестру. Когда Лада вдруг раскрыла рот и отчётливо произнесла:

— Свар, не время и не место.

Почему Свар? Ладамира никогда меня так не называла, да и никто в семье.

Я моргнул, оранжево-чёрное марево перед глазами колыхнулось и пошло волнами.

— Свар, я прошу тебя, посмотри на меня, Свар. Ты меня слышишь?

— Да, Ольга, слышу, — прохрипел я.

«Кто такая Ольга? И где Лада?» — мелькнула мысль. Голоса в голове снова завыли, требуя возмездия, пришлось привычно приструнить:

— Молчать всем.

— Что? Свар, ты в своём уме?

Я снова моргнул, перевёл взгляд на девушку, и, наконец, осознал себя в бальной зале на приёме у князей Болконских.

— Ольга? Какого?..

— Свар, посмотри на меня, — тихо, но отчётливо произнесла царевна.

Краем глаза я отметил: нас прикрывают с трёх сторон. Бермонт чуть впереди, по бокам Гринпис и Колокольчик. Если что ряды сомкнутся, принцесса окажется в центре круга под нашей защитой.

Великая княжна стояла на полшага впереди меня, но вполоборота ко мне. Время от времени она смотрела на меня, и твердила одно и то же: «Свар, посмотри на меня. Свар, не время и не место». В её синих глазах плескалась тревога, как тогда, после моего утопления. Мы долго не виделись, а когда нам разрешили встречу, принцесса держала меня за руку и всё время требовала смотреть на неё. Хотела убедиться, что я — это я, а не какой-то там водяной.

Я улыбнулся.

— Всё в порядке, Ваше… Ваша светлость.

Ольга, чуть прищурившись, внимательно посмотрела на меня, потом кинула взгляд в сторону, кивнула и снова повернулась ко мне. И буквально через пару секунд распорядитель бала объявил во всеуслышание:

— Дамы и господа, объявляется белый танец. Дамы приглашают кавалеров.

Гости оживились, дамы устремились к своим жертвам, я приготовился отпустить царевну, но Ольга меня удивила:

— Господин граф, вы позволите пригласить вас на танец?

Я принял тонкую девичью ладонь в свою загребущую лапу, обхватил царевну за талию и шепнул:

— Ты что творишь твоё высочество? Завтра вся столица будет шептаться за твоей спиной, уверяя всех и каждого, что у великой княжны в любовниках опричник без роду, без племени!

— Пускай их, — равнодушно кивнула Ольга, отдаваясь моим рукам и танцу. — Для них сплетни как воздух, без них они долго не живут. Чахнут.

Мы кружили в танце, не обращая внимания на окружающих. Понемногу я успокаивался, голоса в голове тоже. Каждый из тех, кто теперь жил во мне, понимал: убить — проще простого. Отомстить надо так, чтобы враг не просто содрогнулся, но боялся даже имя Рода произносить вслух и потомкам завещал не связываться со Сварожичами. Если таковые, конечно, останутся. Потому — не здесь и не сейчас. «Контроль и холодный рассудок», — твердил я себе мысленно, уверенно ведя великую княжну в танце.

Подруга детства сочувственно смотрела на меня. Но даже её поддержка не могла угомонить бурю, которая по-прежнему рвалась наружу. Мысли мыслями, а чувства обуздать не так-то просто. Особенно когда вот она цель, совсем рядом, только руку протянуть.

Сделав глубокий вдох, я кивнул Ольге, давая понять, что вернулся к трезвому рассудку. Мне не нужен международный скандал. Да и вообще скандал. Не стоит привлекать к себе внимание.

«Ты уже сделал это сотней возможных способов, — хмыкнул в моей голове старший брат. — Слав, сколько можно повторять: держи себя в руках. Контроль и холодный рассудок — вот способ достичь успеха».

«Тебе хорошо говорить. Ты там. Не здесь», — огрызнулся я, взглядом отыскав виконта. Снова накатило. Но предупреждён, значит, наготове, и на этот раз я остался в ясном сознании и перестал прожигать взглядом дырку в будущем трупе.

Убийца вместе со свитой посла медленно двигался по залу, раскланиваясь со знакомыми, останавливаясь на короткие разговоры. Вся делегация медленно перемещалась в сторону той части особняка, куда остальным гостям ход был заказан. Видимо, туда мне и придётся сопровождать великую княжну, когда она натанцуется.

Мы танцевали что-то очень медленное и долгое. Я переключился на процедуру охраны царственной особы. Моя команда прекрасно знала свои задачи. Колокольчик, Бермонт и даже Гринпис, не привлекая внимания гостей, передвигались вслед за нашей парой по залу, умело контролируя подходы, отслеживая посольскую свиту. Никто из них не понял моей реакции на вновь прибывших гостей, но тем не менее и графиня, и Зверева, и медведь сообразили: что-то не так и взяли иностранную группу под особый контроль.

— Слав, Слава, — острые коготочки впились в мою ладонь.

— Прости, задумался, — покаялся я, обращая внимание на Ольгу. — У тебя когда встреча?

— Танец закончится, и всё, кончится светская жизнь, начнётся сплошная дипломатия, — вздохнула великая княжна, и на мгновение прижалась ко мне, как в детстве, когда искала поддержки после очередной проказы.

— Мне тебя проводить? Ты же понимаешь, мы здесь неофициально… — я осторожно сжал тонкие пальчики, давая понять, что всегда приду на помощь.

— Пожалуй, — задумчиво протянула Ольга, словно невзначай покрутила головой. — Давай так, после танца проводишь меня к столу, угостишь шампанским. А потом, легко и непринуждённо отведёшь к во-о-он к той арке. За ней коридорчик и библиотека. Мне как раз в библиотеку.

Я плавно развернул принцессу спиной к указанному месту, чтобы оценить путь, препятствия и обстановку в целом.

— Мне остаться?

Царевна на секунду задумалась, видимо, прикидывая все за и против. В любом случае её мнение мало что решает. Мы здесь затем, чтобы прикрыть её незаметно ото всех, в том числе и от её собственной службы охраны. Проследить, чтобы встреча закончилась без эксцессов. Не то чтобы князь Вяземский не доверял личной гвардии принцессы, но подстраховка в таком деле лишней не бывает. Поэтому мой вопрос чисто для проформы.

Да и Ольга не дура, явно сложила два плюс три и сообразила, что мы здесь неслучайно. Она прекрасно знает, как я отношусь к великосветским тусовкам. Я и раньше их не сильно жаловал, а уже после падения моего Рода и вовсе положил с прибором и кисточкой на все приличия.

— Да, Свар, пожалуй, подожди меня, я освобожусь, и мы ещё потанцуем. Как раньше, — царевна улыбнулась, на секунду превратившись в ту проказницу из детства.

«Вот только как раньше уже никогда не будет», — подумал я, вслух же ничего не сказал, только кивнул, подтверждая правильность решения.

— Ольга, — хмыкнул я. — С огнём играешь. Государыня императрица гневаться будут.

— Погневаются, матушка, погневаются, и баиньки лягут, — хихикнула принцесса, отмахнувшись от моих предостережений. — Слав, расслабься. Я знаю, что делаю, — принцесса чуть запрокинула голову и улыбнулась мне уже другой, самой ослепительной улыбкой из своего богатого арсенала.

Ну, точно, что-то задумала уже, по глазам вижу. Я вздохнул: сплетен теперь не обреешься. Да и тайная канцелярия заинтересуется моей особой. Мне-то плевать, а вот Вяземский взбесится. Они ж как те слоны в посудной лавке, полезут своими грязными лапами в святая святых: на территорию опричников. Знамо дело, не пролезут. Но нервы князю потреплют знатно. А тот потом и мне головомойку устроит.

Я широко улыбнулся своим мыслям: а и ладно, ну и отправит меня князь в очередной Рифт. Хорошо бы в такой же двойной, как последний раз. Одна перчатка хорошо, а две лучше.

— Слав, пора, — шепнула Ольга.

Музыка затухала, на последних аккордах мы с принцессой эффектно закончили танец, я склонил голову в коротком поклоне, благодаря партнёршу. Царевна ответила неглубоким реверансом. Я подал руку и повёл Ольгу к столам с шампанским, как и договаривались. К этому моменту голоса в моей голове практически стихли. Остался только недовольный бубнёж где-то на заднем плане. Но фраза про контроль и холодный рассудок делала своё дело. Когда начинало подкатывать, я повторял её, как магическую формулу, и меня попускало.

И только брат в моей голове никак не могу угомониться. Во-первых, он скептически относился к моему внезапному спокойствию. Во-вторых, настоятельно рекомендовал проводить принцессу и заняться поисками его невесты, теперь уже бывшей, с которой был помолвлен до того, как его убили. Подозреваю, старший наследник планировал нашу с ней будущую свадьбу. Но вот тут хрен ему, а не бывшая невеста. Как-нибудь сам разберусь, на ком жениться. И когда.

Всё шло по плану ровно до того момента, как я открыл двери, чтобы пропустить принцессу в княжескую библиотеку, где её уже ожидали. Один взгляд внутрь кабинета, и кровавая пелена мгновенно смывает всё человеческое с моей души, весь налёт цивилизации стекает без следа.

Одновременно я делаю три вещи: взмахом руки приказываю Бермонту прикрыть принцессу и не пускать её в библиотеку. Медведь заграбастал великую княжну и потащил её на танцпол.

Ускоряюсь, и через секунду оказываюсь рядом с ничего не подозревающим послом. Обезвреживаю его на пару с секретарём, но так, не до смерти. За моей спиной на пол падает охрана. Бравыми парнями занялась Колокольчик, в ней я уверен как в самом себе. Безопасники ещё долго будут приходить в себя, а с ворчанием Ло: «Почему ты не разрешил мне их убить», — я разберусь потом, на базе.

Ничего не понимающая Гринпис, подчиняясь приказу, закрыла двери и осталась с той стороны охранять.

Теперь мне никто не помешает снять шкуру с убийцы моего отца, и забрать его голову в качестве трофея.

— Ну, здравствуй, Дый, — оскалился я и ударил убийцу.

Мой кулак впечатался в лицо виконта, сминая нос, ломая зубы. Кровь брызнула во все стороны, попала мне на лицо. Не обращая внимания на такие мелочи, я ударил ещё и еще раз. Сила, с которой я бил по лицу убийцы моего Рода, размазала бы по стене любого другого. Но не его, потомка древнего, почти всеми забытого бога Дыя. Вечного врага создателя нашей Семьи.

Спелёнутый по рукам и ногам моей магией, виконт, тем не менее, оскалился, выплёвывая осколки зубов.

— Ошибка…

— Что?

В моих ушах гудела кровь, в висках стучали набаты, в голове на разные голоса вопили, визжали, орали предки, требуя немедленно растоптать, уничтожить, растерзать, распять, выпотрошить.

Разноцветными пятнами перед моими глазами мелькали видения пыток, одно другого ярче и кровавей. Где-то там, на задворках разума, я смутно слышал испуганный голос матери и строгий, настойчивый голос отца. Но никак не могу расслышать то,что они пытались мне сказать.

— Ты — ошибка. Сбой… прос… тьфу… кхы-кхы… просчёт…

Виконт Дыевич сплюнул кровавый сгусток на шикарный шелковый Исфаханский ковёр. «Зря он это сделал, — машинально отметил я. — Князь не простит пренебрежения. Надо же, какая ересь лезет в голову», — отметил как будто со стороны.

— Сейчас мы это ошибку исправим, — криво улыбнулся я.

Одним рывком поднял виконта на ноги, швырнул на огромный рабочий стол красного дерева.

— Говорят, твои пращуры, убивая врага, вырывали у него сердце и сжирали, веря, что забирают силу. Не знаю, правда, это или нет… — я достал нож, подумал, убрал обратно, ухватил виконта вырез жилета, дёрнул, вырывая пуговицы с корнями. Та же участь постигла белую рубашку. Уже не совсем белую, точнее, совсем не белую.

— Что… делаеш-ш-ш… — прохрипел наследник Рода Дыевичей.

— Заберу твоё сердце, — равнодушно ответил я.

— С-с-ъеш-шш-шь? — разбитые губы Дыя искривились в пародии на улыбку.

Внутри шевельнулось что-то вроде уважения: достойного врага и убивать радостно.

— Собакам скормлю. Собаке собачья смерть, — доверительно пояснил я своё решение и пробил грудь ладонью.

В тот же миг что-то горячее коснулось моего лица, и чей-то знакомый голос заговорил, перекрывая все остальные голоса в моей голове.

— Свар, отзови своего медведя. Свар, я прошу тебя, пожалуйста. Он меня совершенно не слушается, — жаловался кто-то, дёргая меня за руку. — Меня! И не слушается! — в девичьем тоне было столько изумления пополам с недоумением, что я и сам невольно удивился, прислушался, пытаясь понять: что за новая родственница поселилась в моей голове. — Свар! Меня ждут, — настойчиво твердил голос, а женская рука всё крепче сжимала мои пальцы. — А твой… опричник не разрешает мне покинуть зал, без приказа командира. Ему, видите ли, велено задержать и не пущать! — принцесса смешно передразнила Бермонта.

Принцесса… Бермонт… Контроль и холодный рассудок… Колокольчик… Гринпис…

Я мотнул головой, сфокусировал взгляд на двух ярко-синих пятнах.

— Свар… Меня ждут! — острые ногти впились в моё запястье, раздирая его в кровь.

Я вздрогнул, моргнул и вынырнул из безумного видения. Окинул взглядом Ольгу, которая стояла рядом со мной с совершенно безмятежным лицом, и только в глазах плескалась тревога и совсем небольшое желание прибить меня на месте.

— Бермонт, свободен. Княжна, прошу вас, — произнёс я голосом, скрипящим как несмазанные петли, и отступил в сторону, позволяя принцессе пройти в библиотеку, где ожидали иностранные гости. И виконт Дыевич. Пока ещё живой.