Противотанкист. Книга 3. "Ополченцы"

Глава 14 Ночной бой

В качестве тягача решили использовать лошадок, они всё-таки негромко работают, да и как-то привычней. Хоть фрицы и далековато, но главное для нас это незаметно занять позиции, что мы и сделали. Устанавливаем орудие и, разгрузив ящики со снарядами, отправляем наш транспорт за оставшимся БК. Высота насыпи в некоторых местах не превышала полметра, там мы и оборудовали огневые. Много копать не пришлось, только немного подровняли площадки, где планировали установить орудие. Выстрелов спереди мы не боялись, «подушка безопасности» перед нами была несколько метров, а вот главная защита от навесного огня, — это вовремя съе… Так что на первой огневой размещаем все три десятка привезённых с собой снарядов. Остальной, доставленный позже боекомплект, поровну раскидаем на запасных позициях. Один пулемёт у нас слева, метрах в пятидесяти от орудия, и рулит там Малыш с дядей Фёдором. Второй, на таком же расстоянии справа, там главным Кеша, а заряжать ему магазины будет танкист. У дважды трофейного «чеха» ёмкость магазина всего двадцать патронов, и хоть на замену требуется пара секунд, зато чтобы набивать пустой и одновременно стрелять, не получится. Основная задача Малыша, это уничтожать противника с фронта. Кеша же наоборот, должен был нас прикрыть со стороны леса, так как наш правый фланг оставался открытым. Рядом с ним расположился и наш снайпер. По той тропке, что шла через заброшенный брод, фрицы вполне могли направить взвод, или пару отделений во фланг нашей обороне, они на это ещё те затейники. Да и особым «гуманизьмом» командование вермахта не страдало. И хоть сезон сейчас не купальный (дождь, снег, минусовая температура) пошлют зольдатиков через речку, да и делу край. А то, что кто-то ноги до самых ушей промочит, это уже никого не волнует. Я конечно поставил пару растяжек на дорожке рядом с водой, зря что ли мы там «гуляли», сюрприз фрицам будет, но это их вряд ли остановит, поэтому ждём гостей ещё и оттуда.

Мы всё успели, или это гансы долго чухались, а может в этом и заключался их коварный план, только стрельба раздалась слева от нас. В десять часов вечера, противник сосредоточил весь свой артминомётный огонь по позициям первой роты, и попытался сходу захватить мост. Наши сапёры успели, так что переправа взлетела на воздух, а вместе с ней и самые быстроногие «олени». А так как олени не летают, то и целому отделению фрицев не повезло, летать они так и не научились, а шмякнувшись в речку утонули. Бойцы роты постепенно очухались, и остальных штурмовиков ружейно-пулемётным огнём отогнали от останков моста. Видеть этого я не мог, а только слышал, и по звукам взрывов и выстрелам догадывался, что там происходит. Сначала было много «бух», потом шибко громкий «бабах», очереди из максимов, и тишина. Не хватало только мёртвых с косами, «бескосые» были, да и косые попадались, а вот так чтобы всё вместе, да ещё вдоль дороги…

Не успело затихнуть на левом, как тут же началось на правом фланге. А вот тут уже досталось работы и нам. Скорее всего слева, гансы предприняли отвлекающие действия, основные свои усилия они сосредоточили там, где мы их хоть и ждали, но как-то всё не так получилось. Первую попытку переправиться пехотинцы отбили, вовремя подвесив «люстру» осветительной ракеты, ударили с левого фланга по форсирующим реку фрицам. Станковый пулемёт с высокого берега отработал на отлично, да и мы постреляли, не дав немцам перебраться на нашу сторону. Осколочно-фугасные гранаты, весом шесть кило, рвались как в опорах моста, размётывая настилы штурмовых мостиков, так и в воде, переворачивая лодки с гансами. Единственное, что меня настораживало, это перестрелка в лесу у излучины реки, как раз там, где я в последний раз видел бойцов третьей роты.

Расстреляв все видимые цели, перекатываем орудие правее, забрав с собой также и остаток снарядов. Малыш пока не стрелял, поэтому он остаётся на месте, а вот Кеша, сохраняя дистанцию, смещается синхронно с орудием. После неудачной попытки форсирования, фрицы от своей задумки не отказались, и обрушили огонь своих миномётов по позициям, как третьей, так и второй стрелковых рот. Что там было дальше я не знаю, так как обеспокоенный стрельбой в излучине, иду к Задоре, где уже в три пары глаз наблюдаем за опушкой леса, расположенной правее, метрах в четырёхстах от нас. А так как шоссе и опушка сходились под острым углом, то при движении на север, это расстояние сокращалось, а в километре от нас, дорога вообще заныривала в лес. Луны на небе уже не было, так что больше надеемся на тот фейерверк, что устроили немцы, запуская осветительные ракеты на парашютах, с той стороны реки. «Светляки» у нас были и свои, но пока не хотелось демаскировать наши позиции. Несмотря на свист и разрывы мин слева, взрыв гранаты справа, я всё-таки расслышал, так что минут через пять, когда мы приняли вправо на сотню метров и заняли новую позицию, я запускаю осветительную ракету в сторону леса. Когда звёздка практически полностью догорела, замечаю какое-то шевеление на опушке. Вторую ракету запуливаю уже ближе к цели, потом третью, ну и вдогон ей красную — сигнальную. Противник видимо выдвигался от брода, и чтобы не блудить по ночному лесу, воспользовался заброшенной дорожкой, вот на выходе-то мы его и подловили. Кеша не подвёл, и с дистанции триста метров, выпустил в ту сторону целый магазин. Ну а когда в ответ раздались выстрелы из немецких карабинов и пулемётов, сомнения, возникшие у меня поначалу, развеялись сами собой. Судя по плотности огня, противника было не меньше взвода, и он начинал развёртываться для атаки, правда как-то медленно и неуверенно, какая может быть уверенность, если командовать практически некому. Ну а когда на месте стреляющих пулемётов, стали вырастать кусты разрывов фугасных снарядов, фрицы видимо решили пойти в «контратаку», то бишь, сменить направление и ретироваться обратно в лес. Только после этого удалось перевести дух, и оторваться от прицела своего ППД. И хоть с такого расстояния стрелять из ПП было почти бесполезно, но всё равно, плотности огня я добавил. Да и когда у тебя над башкой свистят пули, тебе без разницы, автоматные они, или пулемётные, чувствуешь себя неуютно, тем более знаешь и видишь, что стреляют в тебя. Правда стрелял я одиночными, часто нажимая на курок, так что если и не попал, то кого-нибудь всё равно напугал. А потом и сам чуть не испугался.

— С кем вы тут воюете? — задал кто-то вопрос, подойдя сзади. Я чуть заикой не стал. А развернувшись на голос, маленько не выпустил в говорившего остаток патронов, но вовремя узнал начальника штаба. Правда, если палец на спусковом крючке я в последний момент удержал, зато малый боцманский загиб оттарабанил со скоростью автоматной очереди, добавив в конце монолога.

— … грёбаные фрицы.

— Я конечно понимаю товарищ сержант всю вашу ненависть к немецко-фашистским захватчикам, только не могли бы вы, выражаться яснее, без всяких непонятных артиллерийских терминов. — Поняв, что сморозил что-то не то, докладываю уже нормально.

— С началом артиллерийской подготовки, мною обнаружено подразделение противника, выходящее из леса. По врагу был открыт сначала пулемётный, а затем артиллерийский огонь. Понеся потери, атакующие немцы, отступили обратно в лес.

— Почему решил, что это немцы, а не наши? Всё-таки ночь, мог и перепутать.

— Наши бы шли по шоссе, а не по дороге, идущей от брода, да и неоткуда нашим взять столько трофейных пулемётов. Впрочем чтобы не гадать, можно проверить, фрицы ещё недалеко ушли, можем догнать и спросить

Догонять никого не пришлось, так как на шоссейке стали рваться мины, выпущенные из немецких «пятаков», правда недолго, Мишка уничтожил их прямой наводкой из пушки. Ну, а атаку роты противника, отбивали уже совместными усилиями. Старлей пришёл не один, а с резервом, так что четыре ручных пулемёта, плюс пушка, проскочить гансам через полянку не дали. Фрицы отошли и, закрепившись на опушке, вызвали по нам огонь своей артиллерии и миномётов. Немецкие канониры отстрелялись на отлично, перепахав всю обочину шоссе своими снарядами, а когда артобстрел кончился, в штыки ударила первая стрелковая рота.

Пока мы бодались с немцами на шоссе, комбат снял с левого фланга роту лейтенанта Захарова, и повёл её в обход, за наш правый фланг, оставив на позициях только два станковых пулемёта. Ну, а как только мы отбили атаку, начштаба так же отвёл всех вправо. Заготовленные к нашей пушке снаряды закончились, поэтому взяв орудие на передки, вместе с расчётом отскочили в укрытие. В общем, как только фрицы начали артподготовку, первая рота, вобрав в себя резерв и всех кто с ним был, пошла по лесу, обходя немцев справа, и обрушилась с фланга на изготовившегося к атаке противника. А тут уже было пофиг, сколько ручных и станковых пулемётов приходится на «душу населения», всё решила внезапность и количество штыков. И хоть людей было примерно поровну, но ночью, да ещё и в лесу, и когда это, — Ура!!! — эхом разносится по всему лесу, а каждое дерево норовит воткнуть в тебя штык, тут уже становится страшновато. И фрицы побежали, только вот куда нужно бежать, «хрен его знает». Разбежавшихся по лесу гансов, отлавливали до самого утра, а наших, потом собирали ещё до обеда, некоторые вышли только на запах от полевой кухни.

Предупредив комбата, чтобы к нам никто не совался без пароля, сразу после начала атаки я повёл своих к броду. Нужно было убедиться, что больше никто из фрицев не переправится на нашу сторону. Да и очухавшихся, и нашедших переправу гансов, надо было вернуть в стойло. В шесть стволов уложив отделение пионеров, мы заняли круговую оборону на берегу, и валили всех, кто приближался к нам с любой стороны. Нас сменили только часов в девять утра, пятнадцать человек под командованием сержанта Кургачёва, видимо это было всё, что к тому времени осталось от третьей роты. Хотя с вооружением у них было всё в порядке, три пулемёта, из которых два трофейных, и это не считая винтовок. Так что пост сдал — пост принял и до свидания.

Когда добрались до своих пушкарей, то забурились на отведённый нам для постоя хутор, и завалились спать. Растолкали нас только к обеду, и то потому, что поспела еда. Немцы после полученного отлупа нас больше не беспокоили, начальство тоже, так что распределив дежурство возле орудия, разрешаю людям посменно отдыхать, а то мало ли какой опять ночью кипеш. Беспокоить командование мне не хотелось (нарежут ещё каких-нибудь задач, расхлёбывай их потом). Но раз гора не идёт к Магомету, пришлось идти самому, да и доложить нужно по команде, всё-таки армия, а не детский сад. Когда я пришёл в штаб, командиры там уже ломали голову над новым приказом командования дивизии. Батальону приказывали занять прежний рубеж обороны, проходящий по населённым пунктам: Татарка, Мишукова, Козельская, Инютино, Старо-Михайловское. Что составило общую длину 16,5 км, как доложил начальник штаба комбату, измерив расстояние курвиметром.

— Нормально так, около десяти человек на километр фронта, это если мы ещё дойдём дотуда, по пути разгромив дивизию противника. Как думаешь сержант, дойдём? — Спрашивает, заметив меня, Лобачёв.

— Конечно, дойдём товарищ капитан, силёнок только поднакопим, и дойдём обязательно. — Отвечаю я. — А когда надо?

— Завтра приказано начать наступление.

— Завтра точно не успеем. А вот к Новому году, пожалуй дойдём.

— А почему к Новому году?

— Речка замёрзнет, вот мы по льду через неё в любом месте и просочимся.

— Точно. Пиши ответ в дивизию. 'В связи с невозможностью переправиться через реку (нет мостов и переправочных средств), в наступление перейти не можем. В наличии 150 бойцов и командиров, потери в ночном бою с противником: 11 человек убито, ранено 32, пропало без вести 8. Давай я подпишу, и отправляй в штаб.

— А ты, артиллерист, зачем пришёл?

— Так доложиться.

— Докладывай, — что у тебя?

— Ночная атака отбита. Потерь нет.

— Вот видишь, товарищ адъютант. Потерь нет. Все бы так воевали как эти артиллеристы, давно бы до Берлина дошли. — Со вздохом подначивает комбат своего начштаба.

— Дойдём ещё. Нескоро, но дойдём. — Не сдерживаюсь я.

— Дойдём, только сколько по дороге людей потеряем.

— Всё у тебя, сержант?

— Всё — пожимаю я плечами.

— Ну, тогда отдыхайте пока, а вот к ночи будьте готовы.

— Всегда готовы! — Прикладываю я руку к пилотке. — Разрешите идти?

— Иди уже, пыонер. — Ответно козыряет мне «офицер». Пройдясь по селу, я заметил несколько 85-мм зенитных орудий, стоящих на южной и западной окраинах, правда, поговорив с артиллеристами, выяснил, что снарядов у них немного, а перевозить орудия в случае чего не на чем. Так что отбить одну атаку они ещё могут помочь, — а вот последующие? Ну, и то хлеб. Так что со спокойной душой я вернулся к своим.

Ночью мы опять дежурили вдоль дороги на Слизнево, но в этот раз всё обошлось, немцы не полезли. Видимо в прошлый раз хорошо получили по сусалам. На следующий день в Каменское перебралась рота сапёров, с целью наведения переправы через реку. Провели рекогносцировку, но на этом всё дело и встало. Тем более штаб дивизии из соседней деревни Клово, отправился куда-то на север, видимо искать и собирать в кучу разбежавшиеся полки. Наш батальон остался на месте, вместе с сапёрами оборонять район села Каменское, ну а так как выше комбата начальников над нами не было, то и день прошёл относительно спокойно. Немцы, конечно, постреливали из-за реки, но вели скорее беспокоящий огонь. Ничем не отличался от него и следующий день, правда с кормёжкой личного состава стало напряжно, тыловые обозы ушли вместе со штабом, поэтому пришлось напрягать местное население, ну и шарить по погребам, и голбцам брошенных, а также разрушенных домов. А чего зря добру пропадать? За зиму всё равно всё придёт в негодность, зато «вторым хлебом» мы полакомимся. Картошку в любом виде есть можно, было бы только где костерок развести.

Следующий день тоже почти ничем не запомнился, только километрах в десяти севернее нас, вечером слышалась стрельба из пушек, но не приближаясь к нам, быстро затихла. Зато прямо с утра 26 октября началось. Орудийная канонада не смолкала весь день, началось всё километрах в семи от нас, а продолжилось уже в четырёх. Но больше не приближалась и не отдалялась. Из чего я сделал вывод, что бои идут где-то в районе реки, и наши, скорее всего, пытаются наступать. Так как перестрелка иногда затихала, а через некоторое время продолжалась вновь. Высланная в сторону деревни Слизнево разведка подтвердила мои догадки, наступала всё-таки наша дивизия, видимо удалось собрать полки в кучу, и теперь подразделения выполняли приказ. Никаких указаний нам не поступало, так что остаёмся на месте, а вскоре веселье началось и у нас, так как фрицы решили прощупать нашу оборону небольшими разведывательными группами, правда обломались, и так с обломанными рогами и ушли восвояси. Вместе с сапёрами нас теперь было 250 человек, так что пехота смогла уплотнить свои порядки.