Опасные звезды

Глава вторая. Как много нам открытий чудных готовит переноса миг…

Человек, заинтересовавшийся мной, сидел один. И это немного успокаивало. В случае чего, рассудила я, с одним как-нибудь справлюсь. Девушка, выросшая в одной комнате с братом, может быть очень опасна для мужского здоровья…

Был он, как говорили в старину, собой недурен. Волосы каштановые с легкой сединой на висках, но лицо при этом достаточно молодое. Карие глаза, нос с легкой горбинкой — и две складки по углам рта, говорившие, что смеяться этот человек любит.

Блюдце, висевшее чуть ли не впритык к моему колену, при приближении другой платформы уплыло вверх. Круг, на котором сидел мужчина — на низком валике у бортика, вытянув ноги сбоку от стола, если быть точной — подлетел и встал точнехонько на место уплывшего.

Сидевший что-то сказал. Я изобразила улыбку, произнесла:

— Не понимаю!

И, коснувшись ушей, отрицательно покрутила головой. Пусть видит, что говорить я могу, но не на его языке. Он буркнул что-то ещё, и я решила расширить словарную базу собеседника:

— Да не умею я по-вашему, господин хороший!

Мужчина вдруг махнул рукой перед темной пирамидкой посреди стола, что-то приказал вполголоса. Что-то щелкнуло, а потом пирамидка выдала — довольно живым голосом, вполне человеческим, на исковерканном, но все же явно русском языке:

— Добрый день. Ты разговариваешь на языке дальников. С какого ты корабля?

Я лихорадочно соображала. Вот и первые сведения об этом мире. Разговариваю на языке дальников — это плюс. Стало быть, где-то в этом будущем живут люди, разговаривающие на русском.

Но он спрашивает о корабле — а это минус. Потому что я не с корабля. Сообщить, что из прошлого? С Земли? Нет, не будем торопиться.

В конце концов я улыбнулась по-светски и заявила:

— Знаете, сама не знаю, как здесь очутилась. Просто шла по своей планете, а потом раз — и уже здесь. Словно спала, спала и очнулась. В чистом поле, в снегу. Кое-как прибежала сюда, в тепло, вот и все, что знаю…. Кстати, не подскажете, сколько это может стоить?

Я сдернула с пальца колечко, показала на раскрытой ладони. Мужчина удостоил кольцо взглядом. Сказал что-то, из пирамидки раздалось:

— Не знаю. Оправа — дешевая, но камень может быть дорогим. Все зависит от того, на какой планете его добыли. А в какой системе вы жили до того, как попали сюда?

— В системе дальников. — Умненько сказала я. Чем черт не шутит, вдруг мне помогут туда добраться. — А не подскажете, где я теперь? И какой сейчас год? А то вдруг неведомые похитители держали меня в спячке несколько лет.

Мужчина оглядел меня снова, уже откровенно изучая. Кашу маслом, подумала я, а мужика улыбкой — и улыбнулась ему во все тридцать два зуба. Странно, но зубам моим он уделил особое внимание. Или мне показалось?

Однако пора было вспомнить и о манерах.

— Простите, я вам не представилась. Наталья Кулешова, для друзей — просто Наташа.

Густые брови с легкой сединой чуть приподнялись. Он сказал, пирамидка перевела:

— Наташа? Я Скевос Калирис. Для вас просто Скевос.

Вот после этого заявления к складкам вокруг его рта я присмотрелась с особым вниманием. Так смеяться он любит — или саркастически ухмыляться? Сразу и не поймешь…

— Не верю, что у такого милого человека, как вы, могут быть враги. — Закинула я пробный камушек.

Он кивнул.

— Не верьте. Мне нравятся доверчивые женщины.

Разговор стремительно укатывался туда, куда ему двигаться не следовало. Поэтому улыбку с лица я стерла. Спросила уже строгим тоном:

— Какая это планета?

— Алиданум. — Повторила пирамидка вслед за Скевосом. — Не знаю, что сейчас на календаре у дальников, но в этой части Галактики идет восемьсот двадцать шестой год от Великого Исхода.

Я замерла, соображая. Восемьсот двадцать шестой, Великий Исход. Скорее всего, Исходом нынешние называют начало расселения человечества по звездам. Или, как минимум, первый выход человека за пределы Солнечной системы. Понятненько…

Пожалуй, спрашивать об Исходе и прочем будет неразумно. Слишком много вещей мне не известно. Иногда выставлять себя неосведомленной дурочкой даже опаснее, чем быть ей на самом деле…

Пока я размышляла, Скевос улыбнулся. Предложил, подбирая вытянутые ноги:

— Раз уж мы познакомились — не хотите ли сесть на мой… — Тут пирамидка споткнулась, озадачено пощелкала и наконец выдала: — Базис?

Я фыркнула. Звучало как-то не того… двусмысленно звучало, в общем. Пояснила в ответ на удивленный взгляд:

— Тут некоторые трудности перевода. То слово, что выдал ваш переводчик, у нас почти не используется. А далеко ли отсюда планета дальников?

Скевос прищурился с хищным интересом.

— Какая именно? Вы меня удивляете, Наташа. Так мало знать о собственном мире… У дальников не одна планета, а несколько систем. Всеми делами заправляют ведомства, расположенные на планете Даль — отсюда и название Содружества. Потому что это именно Содружество систем. А не одна планета или одна система.

— Ну-ну. — Пробормотала я. — Мы ведь не обязаны знать, как вы нас называете? А ещё я в школе плохо училась.

Это стало моей ошибкой. Скевос, тут же напрягшись — но при этом мягонько улыбнувшись — спросил:

— А как вы себя называете?

Бабушку свою лови, подумала я. И сообщила:

— Людьми мы себя называем, господин Скевос. Просто людьми. Раз уж вы проявили ко мне такое участие — не подскажете, как я могу добраться до планеты по имени Даль?

— Это далеко. На том конце Галактики. — Он махнул рукой, указав на валики по другую сторону от столика: — Может, все-таки сядете?

Тут сверху вниз поехало одно из блюдец. Нацеливалось оно на входную дверь — и на меня, поскольку я стояла перед входом. Платформа Скевоса дрогнула, собираясь уступить ей место.

И я почла за лучшее шагнуть вверх. Здесь, на виду у всех, мужчина по имени Скевос навряд ли меня тронет. А вот сведения об этом мире он уже начал давать. В них я сейчас нуждалась больше всего…

Блюдце Скевоса рванулось вверх раньше, чем я успела сесть. Но мне удалось превратить падение вбок в стремительный присед на валик. Жаль, узкая офисная юбка этого не оценила — и с легким треском надорвалась по шву над боковым разрезом.

— Скажите, мои глаза меня не обманывают? — Спросил вдруг Скевос. — Одежда на вас сшита из ткани? Именно сшита?

Я скромненько поправила юбку там, где она порвалась, вытянула обрывок нитки из шва и продемонстрировала собеседнику.

— Увы, господин Скевос, ваши глаза вас не обманывают. Именно сшита. И там, где сшито у края, моя одежда ещё и рвется.

Он одно мгновение изучал нитку сузившимися глазами. Быстро предложил:

— Хотите есть? Пить?

— Мне нечем платить. — Честно призналась я. Вскинула руку, потому что он уже открыл рот, готовясь что-то сказать. — Вы должны понять, господин Скевос. Речь об угощении пойдет тогда, когда я буду знать, чем за него придется заплатить.

— А! — Это его восклицание пирамидка переводить не стала. Скевос откинулся назад, посмотрел на меня то ли весело, то ли насмешливо. — И какую же оплату вы посчитаете… неподходящей?

— Сами должны понимать. — Пробормотала я. — Не маленький.

Он вдруг довольно улыбнулся.

— Прекрасно… знаете, мой родитель когда-то мне сказал — нет такого человека, из которого нельзя извлечь выгоду. Есть неумение увидеть эту выгоду.

— Уж не людьми ли торговал ваш родитель? — Не подумав, бухнула я. И, слегка покраснев, добавила: — Извините. Я бываю несдержанна на язык.

Однако Скевос отмел мое извинение легким взмахом ладони.

— Вы угадали. Мой родитель, как и я, торговал многим. В том числе и людьми.

Теперь я разглядывала его во все глаза. Ох и будущее же у человечества… Может, они и до каннибализма докатились? Допрогрессировали, так сказать?

Потом до меня вдруг дошло, что с таким человеком на одном, как тут выразились, базисе лучше не сидеть. И я уже была готова встать и потребовать вернуть меня назад — только мысль о том, что идти мне некуда, не дала подняться.

Скевос, заметив мой ужас, быстро сказал:

— Не пугайтесь. Вами я торговать не собираюсь. К вам у меня есть одно предложение.

Поменьше слов, подумала я. И сказала:

— Слушаю.

— Отсюда я собираюсь отправится в систему Зейтула. — Мой собеседник поднял со столика стоявший перед ним прозрачный, почти невидимый бокал. Сообщил: — Я закажу себе ещё выпивки. Не хотите присоединиться?

То ли споить пытается, то ли просто любезен — и не поймешь, подумала я. Заявила твердо:

— Сначала о деле.

Скевос ухмыльнулся.

— Хорошо. Я тоже не буду торопиться. На Зейтуле правит династия Кволеров. Сейчас всеми делами заправляет Кволер Бреганса. У него трое сыновей, но старший в прошлом году пытался его прикончить. Сразу после покушения неудавшегося отцеубийцу выслали за пределы системы. Младший сын Брегансы пока что учится под присмотром местных безопасников в Военной академии. Таким образом, во дворце сейчас живет только средний сын. Лучшие покои, внимание и любовь отца — если люди такого типа вообще способны любить — принадлежат ему. А мне нужен хороший контракт…

— И? — Я уже сообразила, в чем дело.

Непонятным оставалось только одно — неужто Скевос и впрямь считает, будто простая девица с улицы способна заинтересовать сына местного короля? Да за ним там очередь стоит. И все в очереди прошли маникюр, педикюр и десяток косметических операций. Это если допустить, что местные безопасники, о которых так небрежно упомянул Скевос, позволят подойти к любимому сыну девице с непонятным прошлым. Вынырнувшей невесть откуда.

Скевос поболтал в воздухе пустым стаканом.

— Как и все дети могущественных людей, Кволер Чивер получил хорошее образование. Бороться за жизнь и хлеб насущный ему не нужно. Поэтому, как и положено зейтульской золотой молодежи, Чивер выбрал себе хобби. Антропологию. Поговаривают, он всерьез увлекся этой наукой. Изучает развитие людей в разных системах, нравы, обычаи. Пока старший сын и наследник не попытался отравить отца, Чивер успел даже покататся по Галактике. После чего сделал какую-то работу, высоко оцененную местными учеными… — Скевос приподнял стакан, словно салютуя им перед глотком. — Хотя с его родителем он может заниматься любой чепухой, и её все равно признают гениальной.

У меня немного отлегло от сердца. Если местный Чивер хоть немного похож на нашего Санечку, то он вполне безопасен… хотя мне не слишком нравилось то, к чему вел мой собеседник.

Скевос снова улыбнулся.

— Вот тут-то вы и можете мне пригодится. А в некотором смысле — не только мне. Не бойтесь, ничего неприличного. У сына Брегансы уже есть две или три любовницы. Захоти он ещё одну, в желающих недостатка не будет. Но в последнее время Чиверу не позволяют покидать пределы системы Зейтула, опасаясь маленькой мести со стороны старшего сына. Он, конечно, его не убьет… но может подвергнуть психообработке. И уже его руками расправится со старшим Кволером. Чивер заскучал. Говорят, ему не нравится изучать жизнь на других планетах, сидя сиднем на своей. Теперь о вас. Вы из неизвестно какого общества. Отсталого, судя по вашим зубам.

Я сжала губы. Ах ты…

— Но из обеспеченной семьи, если судить по одежде. Настоящая ткань с настоящими швами! Это же прорва потраченной энергии! На обработку волокна, на вырез деталей одежды, на скрепление их швами… Скажите, на вашей планете все так одеваются?

— Нет, не все. — Ответила я. Выходить из образа девушки из приличного общества не следовало. — А как одеваются у вас?

— У нас одежду печатают. Из специальной массы. Вот, посмотрите. — Он протянул ко мне руку, не занятую стаканом. — И учтите, на мне — довольно дорогая одежда. Она не отпечатана целиком, а склеена из заранее отпечатанных деталей.

Я глянула на рукав светло-коричневого комбинезона, закрывавшего Скевоса от горла до запястий и щиколоток. Швы незаметны, однако тканное плетение вроде бы просматривается. Или его тоже отпечатывают?

— А теперь собственно предложение. — Негромко сказал Скевос. — Вы летите со мной на Зейтул. Кстати, это довольно оживленная система, её посещают корабли со всех уголков Галактики. И найти там борт, отправляющийся в одну из систем дальников, легче, чем здесь. Алиданум довольно захудалый космопорт — это чтобы вы поняли, в каком положении сейчас находитесь. Я достану приглашение на один из дворцовых приемов. Вы явитесь туда вместе со мной. В этой самой одежде, которая кричит о том, что вы родом с одной из планет, где избрали особый, очень уж свой путь развития. С дорогой одеждой из настоящей ткани, но не сделанными зубами. Мы с вами придумаем легенду — что ваша семья послала вас посмотреть Галактику. Вы будете говорить только на своем языке и широко улыбаться. Я шепну несколько слов местным сплетникам. Чивер наверняка захочет посмотреть на женщину с загадочной планеты. И расспросить о разном. Возможно, даже попросит разрешения обмерить вам череп…

Он сделал паузу, сказал ещё тише:

— А теперь деловая часть вопроса. Если вы сумеете втянуть в вашу с Чивером беседу меня — я оплачу вам пребывание в отеле на две недели вперед. И подарю мини-переводчик. С ним вы сможете найти себе работу, как-то оглядеться. А потом, со временем, вернуться домой. Если после вашей беседы с Чивером он поможет мне заключить контракт на покупку кое-какого вооружения — я оплачу билет на любой звездолет, в любом направлении. Ну как?

— Очень щедрое предложение… — Пробормотала я. — Особенно от человека, который занимается не только договорами, но и торговлей людьми. Мне почему-то даже хочется сказать — слишком щедрое предложение.

Скевос побарабанил пальцами по краю столика.

— Если я скажу, что искренне пожалел вас, когда увидел, в каком состоянии вы забежали внутрь — вы мне поверите?

— Нет, не поверю. — Я прищурилась. — Боюсь вам понравится, знаете ли. Как очень доверчивая женщина.

Он фыркнул.

— Не волнуйтесь. Очень крупные системы не поощряют рабовладение — вовсе не из гуманизма, ни в коем случае. Из обычного инстинкта самосохранения. Там, где есть рабы, власть меняется слишком быстро. Почему-то. Свободные люди инертнее рабов, спокойнее, им есть что терять. А рабы восстают без проблем — особенно если хозяева им это прикажут. Крупные рабовладельцы на самом деле владеют армиями, и все это понимают. На Зейтуле вы в любой момент можете обратится к полицейскому — или к самому Кволеру Чиверу, если он окажется рядом. И станете свободной. Итак?

Терять мне было нечего, ну прямо как тем рабам.

— Договорились.

Он очертил дном бокала круг в воздухе.

— Выпьем за сделку?

Я сладко улыбнулась.

— С партнерами не пью. Только ем.

Подлетевшая этажерка принесла для меня тарелку со странными бутербродами, каждый размеров в два моих пальца. И мутно-голубой бокал с теплым напитком — горьковато-кислым, без намека на сладость.

— Это поможет согреться. — Сказал Скевос, наблюдая за мной с той стороны столика. — И не заболеть.

Сам он с этажерки снял новый прозрачный бокал с жидкостью чайного цвета. Небрежно кинул пустой бокал в сторону висевшего в воздухе устройства. Над ним мгновенно надулся блеснувший лиловым пузырь, поймал брошенную посуду и вернул на одну из полок.

Я изумлено моргнула, напомнила самой себе, что слишком пялиться не следует — и медленно поднесла ко рту первый бутерброд. Торопиться тоже не следовало. Раз уж взялась играть девушку из высшего общества, надо соответствовать.

Желудок уже бурчал — с утра я пила чай, обед пропустила, а потом пробежалась по морозу, раздетая, километров семь. Не меньше. Откусила крохотный кусок, подержала его во рту.

Ничего так. Нечто среднее между соевой колбасой и крабовыми палочками. Хлеб — сухие, тут же размокающие на языке печеньки.

— Не нравится? — Спросил Скевос. Улыбнулся. — У меня на корабле кухня получше, но я решил, что вам надо подкрепиться немедленно. К тому же я собирался выпить ещё один бокал. Вам спиртное больше не предлагаю — раз вы сказали, что с партнерами не пьете…

От тепла и еды голова закружилась. Я покончила с парой бутербродов, спросила:

— Можно задать вопрос, господин Скевос?

Он качнул бокалом.

— Прошу. Не стесняйтесь.

— Вы сказали, что у меня не отделанные зубы. А у вас с этим все в порядке?

Скевос кивнул.

— Мой отец был не из бедных. Поэтому мои взрослые зубы отделывали по мере их появления, в возрасте семи-восьми лет.

Я помедлила.

— А можно взглянуть?

Он с ухмылкой оскалился. Зубы как зубы. Правда, все ровные, один в один. Без просветов, без перекосов. Идеальные, словом. И цвет не ослепительно-белый, а жемчужный, с легким голубоватым отливом, как у тонкого фарфора.

— Показать что-нибудь ещё? — Тут же нахально предложил Скевос.

И, поднеся ко рту бокал, глянул на меня поверх прозрачного края сузившимися глазами.

— У вас есть ещё что-то искусственное? — Наигранно изумилась я. — Простите, не медик, чтобы любоваться протезами…

Он хохотнул, оторвавшись от бокала.

— Кажется, вы точно понравитесь Чиверу.

На этот раз я промолчала.

Из местного ресторана мы вышли, когда Скевос опустошил свой бокал до дна. Дверь отъехала, меня снова обдуло холодом — но снаружи уже ждал висящий над заснеженной землей незнакомый агрегат. Хищно очерченное основание из серого то ли металла, то ли пластика, сверху темный вытянутый колпак.

Скевос шагнул за порог, и колпак откинул вбок два лепестка.

— Я поведу. — Заявил он, подступая к креслу, которое пряталось за ближайшим лепестком. — Зайдите с той стороны, Наташа.

Я забралась внутрь, лепестки бесшумно срослись с колпаком. Эта штука — не знаю, как она называется — ушла в небо по крутой кривой.

Меня вдавило в кресло. Скевос глянул искоса, сказал с улыбкой:

— Не беспокойтесь, на кресле под вами гравитационная подушка. Какие бы петли я не закладывал, она удержит вас на месте.

Я вдруг осознала, что голос, переводивший его слова, звучит теперь из приборной панели. И доносится он начал, едва мы подошли к этой машине. Сказала, пытаясь справится с легким ужасом — потому что этот сумасшедший и впрямь заложил петлю, полную, завершенную:

— Вижу, куда бы вы не шли, вас все время переводят.

Скевос довольно хохотнул — но, как мне показалось, это была реакция не на мои слова, а на дикий вираж вправо, который заложила машина. Меня мотнуло, но спина и бедра словно приросли к креслу.

— Интеллект ресторана, где мы сидели, передал интеллекту горуда… — Скевос похлопал по одной из двух квадратных ручек, которыми управлялась машина. — То есть интеллекту вот этой малютки, что у меня гостья. Знающая только язык дальников. И нас, точнее вас, приняли прямо от порога ресторана. Жаль, что космопорт в Алидануме такой маленький — не полетаешь как следует. Мы уже прибыли, Наташа. К сожалению.

В кромешной мгле прямо передо мной вдруг вспыхнули огни. Осветив громадный корпус, похожий на гигантскую вытянутую каплю, подрезанную снизу. Посередине — пояс из цилиндров, заостренных сверху, как ракеты, у основания несколько складчатых загогулин, похожих на антенны.