Опасные звезды

Глава первая. На снежных дорожках далеких планет

— Замуж тебе пора, Наташка. — Строго сказала тетя Лара, сковырнув с торта ложечкой кремовую розу.

— Да я разве отказываюсь? — Я улыбнулась.

И лицо сделала поглупей — чтобы соответствовать моменту. Тетя Лара опять явилась меня сватать. А поскольку делалось это с одобрения моей мамы, протестовать не следовало. Иначе выйдет себе дороже — потом, когда гостья уйдет, мама начнет ворчать. О том, что все мои одноклассницы уже замужем, и только я перебираюсь…

— Ой, хорош голубицей-то прикидываться. — Возмущенно сказала тетя Лара.

Мама, сидевшая напротив, поддакнула, пододвигая к монументальному локтю тети Лары вазочку с шоколадными конфетами:

— Вот, Ларочка, я ей тоже твержу — замуж пора! А она мне вот такие же глазки строит, как тебе сейчас — невинные-преневинные….

Тетя Лара, развернув конфету, захрустела орехом, прячущимся внутри. Неторопливо отхлебнула чаю — и с азартом уличила меня во лжи:

— Говоришь, что замуж идти не отказываешься, а сама с моим Санечкой второй раз встретиться не хочешь! А ведь он такой мужчина! Не пьет, не курит! В аспирантуре учится! И диссертацию по вечерам пишет!

— Это ту, про биде древнего Рима? — Я едва успела схватить чашку и прикрыть ею вылезшую на лицо ухмылку.

Уступая уговорам мамы и тети Лары, один раз я все-таки сходила с Санечкой на концерт. А поскольку он оказался фанатиком своего дела, точнее, своей кандидатской, о предмете его научных изысканий я теперь знала все. Ну или почти все.

— Да что ты болтаешь! — Возмущенно сказала тетя Лара, защищая своего обожаемого Санечку, племянника её мужа. — Его диссертация не просто о биде, а о всей подземной канализации древнего Рима! Это крайне важная и серьезная тема! Если хочешь знать, он первопроходец в этой области истории…

Этого я уже не могла вынести. И, фыркнув прямо в чашку, облилась чаем. Одна радость — он успел остыть, так что я по крайней мере не обварилась.

Зато коричневое пятно на футболке дало возможность убежать с кухни без объяснений. Хихикая, я заскочила в свою комнату. Времени до работы оставалось ещё много — работала я менеджером в автошколе, а там рабочий день начинается с трех.

Но почтенная компания, заседавшая на кухне, расходиться не собиралась. И как разумный человек, я предпочла отступить — пока рассказы о великолепном Санечке не свели меня с ума.

Поспешно скинув облитую футболку, я нацепила блузку, костюм с самой приличной — на ладонь ниже колена — юбкой. Подхватила сумку, крикнула:

— Мам, я на работу! Позвонили, попросили выйти пораньше!

И выскочила за дверь, успев услышать брошенные мне в спину слова тети Лары:

— Вот погоди, стукнет тебе тридцать, ты об этом ещё пожалеешь! А Санечка наш к тому времени уже будет женат. Станешь локти кусать, а поздно!

После этих слов по тротуару я неслась, хихикая. Заскочила в арку дома, чтобы срезать путь до остановки. Дорогу там, как всегда, перерыли, чтобы поменять какие-то трубы. Я привычно нацелилась на тропинку, идущую наискосок через газон и часть земляного отвала. И уже взобралась на глинистый холм, когда вдруг ощутила порыв ветра, толкнувший меня в бок. Прямо на ограждения внизу, на краю ямы.

Нога поскользнулась на комке глины как раз в тот момент, когда я пыталась устоять на ногах. Ветер радостно взвыл, утягивая прямо в котлован. В уме, пока меня переворачивало вверх тормашками, скользнула ехидная мысль о том, что канализация все-таки отомстила за своего верного адепта Санечку…

В себя я пришла от жесткого холода и в полной темноте. Лежа на земле. Кое-как встала на ноги, огляделась. Вокруг творилось что-то невообразимое.

Моего родного города не было. А ноги по щиколотку утопали в снегу. Над головой — черное небо с яркими, многоцветными звездами.

Сумка где-то потерялась — но это мелочи. Я стянула на груди полы пиджачка, огляделась. Холодно. Зубы уже начинали выбивать зябкую дробь.

А вокруг, как назло, ни огонька. Только небо, звезды, темная заснеженная земля от горизонта до горизонта…

Куда меня занесло? Самое главное, как? Последнее, что я помнила — падение в котлован. Но это случилось летом, а сейчас уже зима.

Может, я ударилась головой и потеряла память? Затем бродила неизвестно где до самой зимы… и забрела в это безлюдное место?

Мои руки прошлись по полам пиджачка. Все как прежде — чистая, шелковистая на ощупь ткань, ни одной дырки или загрубевшего от грязи пятна. Кроме того, когда я дернула борт пиджачка, на меня пахнуло моими духами.

Значит, версию о нескольких месяцах блужданий можно забыть.

Ноги, увязшие в снегу, уже заледенели. Стоять — смерти подобно, надо идти. Вот только куда?

И тут на темном фоне мрака вдруг загорелись огни. Короткой цепочкой, несколько штук, вдали. Горели они недолго, но направление я запомнила. Будем надеяться, что там есть люди. И я смогу получить помощь.

К месту, где горели огни, я бежала. Снег, набившийся в туфли, растаял, и теперь ноги бултыхались в размякших и растянувшихся колодках.

Где-то через сто метров отлетел первый каблук. Потом второй. А потом я вообще перестала чувствовать ноги. И бежала, как на ходулях…

На первое здание, огромным кубом темневшее на фоне снега, наткнулась как-то неожиданно. Ни дверей, ни окон в нем не оказалось. Пришлось бежать вдоль гладкой стены, из непонятно какого материала, держась за неё ладонью. Пальцы от холода уже ничего не чувствовали, но я все-таки надеялась, что пойму, когда рука наткнется на проем.

Первая стена, угол, за ним вторая. И ничего. Впереди просматривались ещё какие-то кубы, черными громадами рисовавшие на фоне чуть более светлого снега подобие улицы. Терять мне было нечего, и я понеслась вдоль длинных стен. Все также пытаясь нащупать рукой какой-нибудь проем.

Огни вспыхнули резко и неожиданно, сами по себе. И только на той стороне улицы, по которой я бежала. На каждом кубе — по два светящихся глаза, вделанных в стены.

Значит, тут есть датчик движения. И совсем недавно свет уже загорался. Получается, кто-то двигался.

Только бы люди!

Я понеслась вдоль кубов, задыхаясь от усталости. Первый куб, второй, третий…

И только на четвертом кубе при моем приближении появились две тонкие щели. Свистнуло, тьму прорезал свет.

Я нырнула в открывшийся проем и огляделась. За спиной снова свистнуло, ощущение идущего снаружи холода исчезло. Кажется, закрылась панель или что тут вместо двери…

Передо мной раскинулось огромное помещение — во весь куб, надо полагать. На разных уровнях парили в воздухе платформы навроде блюдец. В них сидели люди. Люди! Сердце у меня радостно екнуло.

Но тут же настороженно застучало, потому что сверху опустилась и подъехала ко мне пустая платформа. Замерла на уровне колена, чуть качнулась, словно приглашая подняться.

Посередке летучего блюдца торчал маленький столик с маленькой пирамидкой. По краям какие-то валики. Приглашают сесть за стол?

Я быстро огляделась. Повсюду, на всех платформах, люди беседовали, держа в руках вытянутые прозрачные бокалы. Двое неспешно клали что-то в рот… плюсуем сюда то, что вход открылся, едва я подошла.

Куда бы меня не занесло, но вот это — точно ресторан. Тепло, светло, дверь гостеприимно открывается перед всеми. Я замерла, зябко потирая ладони. Вся беда в том, что платить мне нечем. Сумка-то потерялась… да и навряд ли тут принимают земные деньги. Все, что есть — сережки, тоненькое колечко на пальчике и одежда. Я бы с радостью отдала сережки или колечко за еду. И за возможность согреться. Вот только возьмут ли их? Ещё бы узнать, где я.

Подожду, потяну время, по крайней мере согреюсь, решила я. И, задрав голову, уставилась на людей в блюдцах.

Странная одежда — облегающая, ярких цветов. Это при том, что большая часть оказалась мужчинами. Несколько женщин. Волосы у всех коротко острижены. Кое у кого волос нет вообще.

Хуже всего оказалось то, что на меня никто не смотрел. Словно в эту забегаловку каждый день заскакивают промерзшие до костей дамочки в костюмчиках офисного типа.

Нужно найти кого-то, кто проявит хоть толику участия, почти с ужасом поняла я. Как бы двусмысленно это ни звучало. Если выйду снова в ночь и холод в моих летних одежках, долго не проживу.

Одна радость, мелькнула философская мысль, что смерть от холода не слишком болезненная. Говорят, замерзая, человек просто засыпает…

Однако не будем умирать раньше времени, решила я. И, выпрямившись, обвела взглядом помещение.

Надежда найти кого-то из местного персонала исчезла, едва я увидела широкую этажерку, плывшую между платформами. Двое человек, перегнувшись через бортики, взяли с неё что-то — значит, такое здесь обслуживание. Полностью безлюдное.

Может, кто-нибудь из людей есть на кухне? Вот только дверей в жемчужно-розовых стенках куба не видно. Этажерка, попарив между блюдцами, утянулась куда-то в пол…

Мой отогревшийся нос распознал наконец в теплом воздухе запахи съестного. Незнакомые, но не отвратительные.

Потом я шмыгнула. Лишь бы не рассопливиться прямо тут, при людях — носовой платок исчез вместе с сумкой. А в два пальца сморкаться я не умею.

Хотя, с другой стороны… можно попробовать. Вот уж когда я точно привлеку внимание местной почтеннейшей публики.

И, несмотря на то, что мне в тот момент было тоскливо от неизвестности, страшно и одиноко — я улыбнулась. Ну просто представила, как делаю это посреди заведения. В ярком свете, под парящими платформами. Посреди…

Будущего. Я вдруг осознала это ясно и бесповоротно. Не знаю, что там приключилось, пока мое тело падало в котлован — но вылетела я из него совсем в другом времени. В котором ресторанные столики парят в воздухе, официантов нет, а на заскочившую с улицы замерзшую странную девицу никто не обращает внимания.

И как раз в этот момент один из мужчин, сидевших на платформах, встретился со мной взглядом. Глаз он уже не отвел, продолжая меня рассматривать. Я немного приуныла. Сказать по правде, предпочла бы, чтобы первой на меня поглядела какая-нибудь женщина…

Платформа, на которой сидел смотревший, вдруг поехала вниз. Скользя между соседними блюдцами.