Охота на Разрушителя (СИ)

11

— И где ты научился так драться? — уже вечером того же дня поинтересовался у Глеба Грульд Жнец, вождь пленившего его клана, — вроде бы имперец, но не из воинов… коль без доспехов попался. Однако и на торгаша или крестьянина тем более не похож.

Долговязый и жилистый, с лицом узким, суровым, обветренным и каким-то вытянутым, погоняло свое вождь едва ли получил за праведный труд на полях. Если, конечно, речь не идет о полях сражений, где вместо серпа используется меч или боевой топор. А заменой колосьев служат жизни врагов.

И рассуждениям Грульда нельзя было отказать в какой-никакой логике. По варварским меркам разумеется.

Захоти Глеб сказать правду, посвятил бы он вождя в свое армейское, а затем бандитское прошлое. Не оставил бы без внимания и бои на арене в имперской столице. Однако отвечать пришлось совсем другое — по причинам, более чем очевидным. Повторять историю, которую подсказал магический голос.

— Стражником я был в одном городишке, — услышал в ответ на свой вопрос Грульд Жнец, — он потом еще к Империи присоединился… сдуру, как потом поняли. Маги, столичная знать и прочая шушера высокопоставленная — они нас доили только. Как липку обдирали, дань собирая. Ну, народ терпел… недолго. Взбунтовался. Когда в очередной раз сборщик дани пожаловал, его повесили вместе со всей прислугой да охраной. Следом еще несколько городков, про нас прослышав, поднялись. Наверное, вся бы провинция дружно Империю послала… куда следует. Но так ведь целый легион к нам пригнали.

Мы сражались, сколько могли. Я сражался. А что толку? Имперцы-то и вооружены лучше, и людей у них побольше… да и обучены они — не чета нашим. Все меньше нас становилось. Кого-то убили, кто-то сам зассал и сдался. А кучку самых отчаянных, включая меня, в лес загнали.

С годик мы с пацанами по лесам проболтались. Разбойничали. Если вояка имперский подворачивался — рубили или на дереве вешали. Да только, в конце концов, и нас… кого перебили, кого переловили. Меня вот, например, ночью повязали. Так что… да: я и не лавочник, и не крестьянин. Как и не воин — по понятиям имперского начальства. Так, головорез. Отброс общества.

К слову сказать, подобные бунты — против новых законов, а паче против сбора дани — случались в Империи не столь уж редко. Особенно в «новых провинциях». Где народ привык к вольнице и богатством избалован не был.

Так что поверить рассказу Глеба можно было. В том числе предводителю варварского клана. Особенно если оный предводитель был более или менее наслышан о происходящем во вражеских землях.

В случае же с Грульдом… если он и не поверил услышанному, то виду не подал. Тем более что беседу эту, вечером у костра, затеял Жнец не только и не столько для утоления собственного любопытства. Едва ли его вообще сильно интересовала биография новичка, после поединка принятого в клан.

По большому счету вопрос о боевых умениях Глеба и их источнике оказался лишь прелюдией. Как и всякий лидер… хороший, руководствовался Грульд соображениями вполне практическими. И разговор затеял с конкретной целью: решить одну насущную, перед кланом стоящую, проблему.

То, что по итогам поединка Глеба и Тулькана клан лишился одного из воинов — было еще полбеды. Ведь одновременно оный клан на одного человека пополнился. Хоть и на новичка, зато оказался этот новичок бойцом умелым.

Хуже было другое. Пленников-невольников клану и без того удалось захватить маловато. Да тут еще их численность сократилась на одного человека, поднявшегося в своем статусе до воина. В силу чего выходило, что вылазка того же Тулькана прошла зря. При потере более десятка воинов.

А между тем невольники клану требовались не только для собственного пользования. Сам Вольгрон Сотня Шрамов, возглавлявший вторжение в Империю, требовал поставок «живых трофеев» в захваченную крепость. И как в таком случае поступать — что Грульду, что всему клану?

Последний вопрос, как бы между делом заданный новичку, сам в себе же содержал ответ. Как понял Глеб, клану требовалась помощь в захвате пленников — чем больше, тем лучше. И именно от него Жнец ожидал самого активного участия в решении этой проблемы. Усугубленной, как ни крути, его, Глеба, стараниями.

А надеялся вождь вот на что. Коль Глеб родился в Империи, то и земли здешние должен был знать всяко лучше, чем варвары. А коль так, то найти место, где можно захватить побольше невольников, новичку должно быть гораздо легче, чем другим членам клана. Рыскавшим по чужой земле, враждебной и незнакомой, аки слепые котята.

Ну и, разумеется, Глеб должен был поучаствовать и в самом захвате. Не потому, что без него новые сородичи вряд ли бы справились. Нет. Просто тем самым новичок повязывался с кланом кровью. Убедительно (для варваров) подтверждал свое желание окончательно порвать с Империей. Ведь едва ли у Глеба будет шанс вернуться под имперское подданство после того, как он поднял оружие против мирных ее жителей.

Постигая ход мыслей Грульда Жнеца, Глеб не мог не усмехнуться над своеобразной логикой кланового вождя. Как и над смесью простодушия варварского мировоззрения с потугами на хитрость. Можно подумать, «бунтарской» биографии и соучастия в убийстве имперских воинов было недостаточно для того, чтобы стать для оной Империи врагом. Куда уж враждебнее, казалось бы?

Видимо с точки зрения таких, как Грульд убивать воинов было простительно. И уж, по крайней мере, не выходило за пределы неких, принятых у варваров, норм. Таков уж был воинский путь — оборваться коему полагалось на поле битвы, а никак не в старости и в уютной постели. Так какие тогда могут быть претензии?

А вот на тружеников мирных нападать — совсем иное дело. На тех, кто сам защитить себя не может, кому оружие держать не полагалось… но без кого даже самые доблестные из воителей умрут от голода. Такого рода агрессию Империя должна-де воспринимать гораздо острее.

Еще, похоже, прозванный Жнецом вождь воспринимал Империю Света просто как огромный клан, вроде варварского. У которого, если имеются враги, то общие на всех. И каждый, от мала до велика, о них знает. Вся Империя будто бы живет стремлением этих врагов уничтожить, не допуская компромиссов или попыток сторговаться с ними, превратить в союзников. А то, что внутри Империи… даже среди элиты ее, магов, возможны разногласия и интриги, а преступнику, чтобы выдать себя за добропорядочного гражданина, достаточно бывает перебраться в другой город, где о его делишках никто не знает — такие нюансы в варварской голове попросту не укладывались.

Но как бы то ни было, а роль свою Глебу надлежало доиграть до конца — победного, ясен пень. На тот же момент сей засланный магами казачок оказался в роли подчиненного при варварском вожде. А коль так, и вождь дал Глебу некое задание, следовало это задание выполнять. В чем сам бывший боец с арены рассчитывал на помощь волшебного голоса.

Голос не подвел и на этот раз. Норенус Зоркий или кто-то из подчиненных его, державший связь, обещал найти решение на следующее утро. Аналогичное обещание — со ссылкой на необходимость освежить память да извечным «утро вечера мудренее» — дал в свою очередь и Глеб Грульду Жнецу. Во все той же вечерней беседе у костра.

И ни в том, ни в другом случае обещание не осталось невыполненным. С помощью ли специальной волшбы или с воздуха — облетев местность на виманах — но ребята из Тайной канцелярии умудрились-таки обнаружить нетронутую вроде бы войной деревушку всего в трех днях пути от становища клана Грульда. После чего голос в голове Глеба сообщил и о самой деревушке, и как до нее добраться.

И все бы хорошо, но настигло это сообщение Глеба совсем рано, аж на рассвете. А он так надеялся отоспаться — после утомительной схватки с Тульканом (этой фабрики адреналина!) да пребывания в невольничьем загоне. Что если и можно было назвать отдыхом, то с громадной натяжкой. Во всяком случае, из туристов о таком могли мечтать разве что самые отмороженные адепты экстрима.

Но… труба позвала, значит пришло время подъема.

— А ты, случаем… не колдун? — с подозрением осведомился Грульд Жнец, когда Глеб рассказал о заветной деревне уже ему.

— Какой колдун — я в той деревне как-то на постой напросился, — совершенно искренне возмутившись, отперся Глеб, — ну, когда в бегах был. Не все же в лесу чалиться… зимой, например, без крыши над головой не выжить. Просто подзабыть успел. Особенно как добраться. Зато когда отдохнул — вспомнил.

Ответ вождя удовлетворил. И в набег на деревню он отрядил вместе с Глебом еще дюжину воинов. Командовал группой, разумеется, не новичок — даром, что обезглавивший предыдущего командира ловчего отряда. Но лысый усатый детина с рябым лицом. На расшаркивания перед новичком тот времени не тратил, представиться персонально Глебу не удосужился. И потому сам Глеб про себя прозвал командира Рябым.

Отправились в набег с утра же. Добро, хоть вначале позавтракали. И дали возможность новичку ознакомиться с выданной амуницией. Рогатый шлем, кстати, выдали тоже. А вот от любимого тем же Тульканом боевого топора Глеб отказался — счел громоздким и неудобным для пешего похода.

Что лошадей у варваров мало, и потому передвигаются они в подавляющем большинстве на своих двоих, Глеб уже понял.

Путь к деревне действительно занял около трех дней… ну, немного подольше, потому что добрались до нее где-то под вечер. Глеб показывал спутникам-варварам путь, голос в его голове подсказывал, если весь отряд сворачивал куда-то не туда.

А когда варвары добрались до искомой деревни, по крайней мере, Глебу стало ясно, почему вторжение и война до сих пор не слизнули ее аки корова языком.

Оказалась «деревушка», скорее, небольшим городком. По крайней мере, по средневековым понятиям, отличавшим город от деревни, прежде всего наличием укрепления. Земляного вала, например — как в данном случае.

Более того! Над валом и городком торчала дозорная вышка. И едва к укреплению приблизилась группа варваров, как в одного из них угодила пущенная сверху стрела. Спасибо кольчуге — варвар выжил, стрела его только ранила. Но, как выражались журналисты на родине Глеба, «месседж», посланный таким способом, был более чем понятен. Так что пришлось незваным гостям в рогатых шлемах отступить. И укрыться за ближайшими кустами.

На фоне, какой ни на есть, но крепости дюжина воинов смотрелась совершенно несолидно. Если не сказать — ничтожно.

— И что теперь делать? — вопрошал растерянный Глеб, — да тут в десять раз больше воинов требуется!

Адресовались вопрос и претензия тем, кто общался с Глебом посредством волшебного шарика и навел его в компании с варварами на так называемую деревню. Но произнесено и то, и другое было вслух. И потому не укрылось от спутников.

— А вот это уже у тебя надо спросить, — недружелюбно отозвался Рябой, — сам нас привел, добычу обещая. Теперь подскажи, как ее взять.

И ведь нечем было крыть его доводы! Не обольщаясь на свой счет, не считая себя идеальным, за базар свой Глеб привык отвечать. А потому с усилием шевелил мозгами, подыскивая выход. Достойный.

Первый импульс — потянуться рукой за пистолетом — Глеб вовремя подавил. Почти сразу. Не хватало еще подтвердить смутные подозрения вождя. Известно ведь, как варвары относятся к волшебникам. Не лучше, чем советские солдаты к головорезам Третьего Рейха.

Гранаты, которая бы могла хоть брешь в укреплении проделать, хоть вспугнуть взрывом жителей городка, у него и вовсе не имелось. Хотя было бы неплохо: кого-то из крестьян, разумеется, могло убить взрывом, зато большинство наверняка бы выжило. И предпочло бы убраться от опасного места подальше… выбравшись за предел, огороженный валом — который, как тогда бы выяснилось, ни хрена не защищал. Уж тогда варвары добрались бы до этих беглецов. Не до всех, понятно. Но десяток-другой отловили бы точно. А это все равно больше, чем находилось людей в невольничьем загоне при становище клана Грульда.

Мечты, мечты… а с ними за компанию прокралась здравая мысль. И эту, последнюю Глеб теперь судорожно старался не упустить.

Итак, перебраться через вал варварам нечего и мечтать: с той стороны сначала стрелами нашпигуют, а тех, кто шпиговку переживет, наверняка будут ждать суровые мужики с каким ни на есть оружием. Да с численным превосходством, скорее всего. А коль так, нужно заставить самих местных жителей вылезти из-за укрепления. Да не просто выйти, а драпануть в панике, от которой боеспособность потенциальных защитников уходит чуть ли не в ноль.

Да, граната в решении этой проблемы пришлась бы кстати. Но чего нет, того нет… во-первых. А во-вторых, есть и другие средства растревожить человеческий муравейник. Подешевле и поэффективнее.

Высунувшись из-за кустов, Глеб посмотрел в сторону городка. Остановил взгляд на ближайших домах, на выглядывавших из-за вала крышах… соломенных. А дома наверняка были бревенчатые. Да еще стояли тесно — потрясающая беспечность!

Следом вспомнился и урок истории в школе. Один из уроков. На котором рассказывалось, что в старину даже не какая-то деревушка, а целая Москва несколько раз выгорала дотла. Причем для большого пожара хватало одного-единственного чудака на букву «м», небрежно обращавшегося с огнем — хоть в светильниках, хоть в печи. А строения, преимущественно деревянные, служили вырвавшемуся пламени лучшей кормежкой.

«И как сами варвары, что наверняка мимо проходили, не додумались до такого?» — подумал Глеб не без чувства превосходства. Но затем, почти сразу, понял, что ничего удивительного в том, что варвары не сообразили выкурить жителей осажденного городка, пустив им красного петуха, не было. Ведь грабить в сгоревшем городке было бы нечего. Ну а в отсутствие помощи со стороны огня лезть на рожон в укрепленное поселение было чревато. Потому, собственно, городок и уцелел. Варвары предпочитали обходить его стороной, подыскивая добычу полегче. До сих пор предпочитали — пока оная подворачивалась.

Но вот на сей раз, вооруженные чужаки пожаловали к земляному валу не ради грабежа и трофеев. Вернее, трофеи их интересовали — только другого рода.

— Итак, я, кажется, понял, как нам быть, — с легкой, но гордостью рапортовал Глеб спутникам-варварам, — для этого нужны луки, стрелы… и костер еще. Ну и что-нибудь, что хорошо горит.

Лучников, как затем выяснилось, в группе имелось целых двое. Не так уж много: видимо, на то, что придется стрелять, варвары едва ли рассчитывали. Но вот действенность стрел даже против имперских конников оценить сумели. И потому совсем сбрасывать это оружие со счета не стали. А то мало ли что или кто может встретиться в походе. Следовало быть готовым к худшему.