«Корабль в гавани находится в безопасности, но суда строят не для этого».
Сегодня за ворота пробрался один из инфицированных кабанов. Двое солдат с моста погнались за ним на квадроциклах и застрелили. Я видела, как они тащили тело в один из ангаров на другой стороне рва.
Зачем им нужен мертвый зомби-кабан?
Я поспрашивала пару монахов, но они все время говорят одно и то же:
— Мы не говорим об этом, сестра.
Сестра Сан последовала за Красным Братом прочь от жаркого солнца Невады в липкую тьму старого круглосуточного магазинчика. Металлические полки давно опустели, а пол был покрыт экскрементами животных, костями и мусором. Повсюду виднелись брызги крови, и сестра Сан подумала, что почти слышит крики еретиков, которых приводили сюда для допроса. Пустыня снаружи была наполнена слепыми мертвецами без кожи, которые без цели бродили по округе.
За стойкой святой Джон сидел на стуле, аккуратно очищая свои многочисленные ножи. У него были длинные ловкие пальцы, и сестра Сан знала, что если будет наблюдать внимательнее, то может впасть в транс.
Святой не поднял головы.
— Как мило, что ты присоединилась ко мне, сестра моя.
Она поклонилась.
— Достопочтенный.
— Матушка Роза вернулась, ты знала?
— Да, достопочтенный.
— Мне сказали, что она посетила Усыпальницу Падших вчера.
— Да.
Он наконец поднял взгляд, и в его глазах искрилось веселье. Почти задор.
— Мне сказали, что она осталась довольна нетронутыми печатями на Усыпальнице, — сказал он.
Сестра Сан кивнула.
Святой посмотрел мимо нее на убийц из Красного Братства, тихо стоящих у двери.
— Оставьте нас, — сказал он. — Никто не зайдет, пока я не скажу.
Они кивнули и, словно призраки, покинули магазинчик.
Святой Джон позволил опуститься тишине.
Его ловкие руки уверенно работали с тканью, маслом и маленькой лопаткой, счищающей малейшие кусочки засохшей крови с ножа для свежевания.
— У тебя был месяц для изучения материалов еретички доктора Макреди, — сказал он.
— Да, достопочтенный.
— Расскажи.
Сестра Сан сделал глубокий вдох, чтобы успокоить нервы. Она дрожала не от страха. От ужасного возбуждения.
— Как я и говорила множество раз, достопочтенный, — начала она, — наука — как нож. В руках еретика она большое зло. Если использовать ее в правильных целях, наука превратилась в священное оружие великой силы.
— И ты считаешь, что нашла способ использовать это зло во имя священной цели?
— Да, — сказала она. — Так и есть.
Святой отложил нож.
— Объяснись.
Так она и сделала. Святой Джон был умен. И наделен холодным разумом, способным отделять рациональную оценку от эмоций и религиозных страстей. Сестра Сан рассказала ему о том, что нашла в тех записях и что эта информация совпадала с ее теориями. Сестра Сан объяснила, что узнала из этих записей, и подчеркнула, чего еще не знала.
— Ты говоришь, что среди записей есть формула излечения от вируса «Жнец»? — спросил святой Джон.
— Лечения, — поправила она. — Но это почти одно и то же. Макреди собиралась уничтожить вирус и всех серых людей. Но она явно отправилась в другое место для завершения исследования.
— Ты могла бы создать противоядие от этого «лечения»? — спросил святой.
Сестра Сан пожевала губу, а потом медленно покачала головой.
— Нет. Не думаю, — сказала она. — Но я могла бы использовать ее исследование с пользой для нас.
— Каким образом?
Сестра Сан рассказала ему.
— Что для этого потребуется?
Она ответила:
— Мне нужна лаборатория. Или, по крайней мере, базовое оборудование.
— Мы в пустыне.
Она покачала головой.
— Менее чем в двух сотнях километров отсюда есть место для биологических исследований. Я могла бы им воспользоваться. Там у меня будет переносной генератор, который можно восполнять горючим. Если у меня будет десять жнецов в качестве ассистентов, я смогу создать лабораторию за две недели.
Святой Джон размышлял над этим, поджав губы.
— А если у тебя будет пятьдесят жнецов-ассистентов — как быстро ты сможешь приступить к работе?
Женщина уставилась на святого. Заглянула в его темные блестящие глаза. На его улыбку.
И тоже улыбнулась.
Бенни искал Никс весь остаток дня, но не нашел ее.
Когда он направлялся к столовой, то краем глаза заметил какое-то движение и, повернувшись, увидел синий шар, парящий в горячем воздухе. Он был на дальнем конце рва, и зомы подняли свои мертвые глаза, чтобы взглянуть на него. Шар едва двигался над землей и отскакивал от одного зома к другому, касаясь их голов, отпрыгивая от неуклюжих пальцев.
«Должно быть, он сбежал от Евы», — подумал Бенни.
Потом парень удивился: «Как он вообще смог подняться над землей?»
Бенни знал о гелии от Перечного Пальца, клоуна на ярмарке урожая в Маунтинсайде. У него был большой бак с гелием — должно быть, это стоило кучу рационных долларов, которые ему платил город за выступления для детей. Каждый год Перечный Палец отдавал наполненный гелием шар ребенку, который вырастил самый большой сладкий перец. Кузина Морги, Бетти, выигрывала дважды.
Но у кого здесь мог быть бак с гелием?
Бенни наблюдал, как шар все отскакивает и отскакивает, а потом увидел, как одному из зомов удалось схватить его. Синий шар исчез в толпе мертвых, а секунду спустя послышался громкий хлопок.
Бенни нахмурился, глядя на зомов, а потом посмотрел на небо в поисках других шаров. Их не было. Он взглянул на детскую площадку, детей тоже не оказалось. Время полуденного сна?
Бенни пожал плечами и забыл о шаре, возобновив поиски Никс.
Наконец он спросил сестру Ханналили, знает ли она что-нибудь, и монахиня подтвердила, что на Никс и Лайлу напали живые мертвецы. Судя по осуждающему выражению лица монахини, Бенни понял, что напавших зомов упокоили. Монахи и монахини на заправках были против жестокости во всех ее проявлениях, особенно по отношению к Детям Лазаря. Они считали, что грешно вредить неразумным мертвым. Женщина промолчала, но эти мысли были написаны на недовольном лице.
— С ней все в порядке? — быстро спросил Бенни. — С Никс. И с Лайлой тоже. С ними все в порядке?
Монахиня заколебалась.
— Физически они в порядке.
— Но?..
— Они обе были травмированы. Возможно, совершенные действия слишком тяжелы для их разума.
«Возможно, что и синие обезьянки вылетят из моей задницы», — подумал Бенни, но вслух этого не сказал.
— Где они?
— В женском общежитии, — ответила сестра Ханналили.
— Можете вы…
— У них был сложный день, юный брат, — сказала монахиня. — Если хочешь позаботиться о них, то дай им достаточно времени подумать о своих действиях и заглянуть в свою душу в поисках прощения Господа.
Бенни проверил пятнадцать разных способов убедить сестру Ханналили, что ему нужно передать девушкам сообщение. Он мог бы с таким же успехом постараться убедить зома пожонглировать или рассказать анекдот.
— Возможно, вечер тихих размышлений и молитв вам тоже пойдет на пользу, — сказала монахиня. После чего она развернулась и направилась в палатку-часовню для вечерних молитв.
Бенни пошел ко входу в женское общежитие, но монахиня, охранявшая его, напоминала костолом с лицом горгульи. Она выслушала Бенни с безучастным лицом, а потом сказала ему уходить. Женщина физически ему не угрожала — она все-таки была монахиней, — но в ее голосе ощущалась такая явная угроза, что Бенни почувствовал себя совсем маленьким. И уполз прочь.
Он поел в одиночестве и вышел на прогулку вдоль рва. Нужно было столько всего обдумать и взвесить. Когда солнце опустилось за горы, пустыня сменила цвет с темного и горящего красного в мягкий прохладный пурпур. Бенни наткнулся на сгорбленную фигуру, одиноко сидящую на краю рва. Он был в трех метрах от нее, когда услышал приглушенные всхлипы.
— Бунтарка?
Фигура выпрямилась, и девушка обратила к нему свое опухшее и влажное от слез лицо. Она всхлипнула.
— Привет, Бенни.
Юноша подошел к ней и сел рядом.
— Ты как?
Она снова всхлипнула.
— Так же, как выгляжу.
— Могу помочь?
— Нет, если у тебя нет машины времени или волшебной палочки.
— Если бы.
Они смотрели, как темнело небо: превращаясь из темно-фиолетового в бездонно-черное. Звезды зажглись одна за другой, и вскоре весь потолок Вселенной горел миллионами светящихся точек.
— Твоя мама?.. — попробовал спросить Бенни.
Но Бунтарка покачала головой.
— Это только часть.
— Ева?
— Эта бедная маленькая девочка, — сказала Бунтарка тихим голоском, слишком хрупким, чтобы удержать прилив рыданий.
— Ш-ш-ш, — успокоил ее Бенни, — теперь она в безопасности. С ней все будет в порядке.
— Нет, не будет, — сказала Бунтарка. — Нет… ох, Бенни, я не могу этого выдержать. Она потеряна. Она совсем одна в темноте, и я не могу до нее дотянуться. Никто не может. Они убили ее. Будь они прокляты, но они убили эту милую девочку.
Всхлипы взяли верх над Бунтаркой, и звуки ее рыданий чуть не разбили сердце Бенни. Он приобнял ее и притянул к груди. Бенни хотел что-то сказать — что угодно, — что сможет избавить Бунтарку от боли, но в действительности… какие слова будут правильными? Ее мать была монстром, а теперь стала зомби. Родителей Евы убили у девочки на глазах, и теперь не существовало способа исправить это.
«Она совсем одна в темноте, и я не могу дотянуться до нее».
Эти слова звучали еще хуже из-за своей правдивости.
«Иногда слов недостаточно, — подумал Бенни. — Иногда есть настолько глубокие раны, что их невозможно описать словами. Они находились там, где слова не имеют значения, и солнце никогда не светит». Бенни оставил свои отпечатки в том месте. Это было в тот день, когда Том привел его в Сансет Холлоу, в дом, где Бенни жил, когда был маленьким, место, где его родители ждали своего часа, цепями прикованные к стульям на кухне. Том мог много лет назад упокоить их, но он ждал, потому что знал, что однажды его маленькому брату нужно будет быть здесь, и боль уйдет. В тот день — тот ужасный день — Том взял нож и упокоил папу Бенни, отчима Тома. Потом он отдал нож Бенни. Это было проявлением милосердия и уважения, которое, казалось, было худшим предательством, худшим наказанием.
Обнимая Бунтарку, Бенни закрыл глаза и снова оказался в том моменте, воспоминание о котором было таким же ясным и точным, как порез бритвой.
Бенни встал у зомби за спиной, и ему потребовалось шесть или семь попыток, прежде чем он смог заставить себя коснуться его. Наконец он решился. Том направлял его, дотронувшись до того места, куда нужно было навести нож. Бенни установил кончик лезвия.
— Когда будешь это делать, — сказал Том, — действуй быстро.
— Он чувствуют боль?
— Не знаю. Но ты чувствуешь. И я. Работай без промедления.
Бенни закрыл глаза. Прерывисто вздохнул и сказал:
— Я люблю тебя, мама.
Это случилось быстро.
И все закончилось.
Он отшвырнул нож. Том обхватил брата, и они вместе опустились на колени посреди кухни, рыдая так громко, что мир угрожал обрушиться.
Плач Бунтарки был визой в эту страну. Никс тоже была здесь. И Лайла. Каждый из них прошел один по этой земле, беженцем, среди разорванного войной мира, который лишил их детства.
Бенни не стал утешать Бунтарку словами, что все было хорошо, потому что это ложь.
Он не сказал и того, что это пройдет. Этот момент — да, но шрамы останутся навсегда. Именно они всегда будут выделять их как скитальцев по штормовым землям души.
Жарким днем сестра Сан, пошатываясь, вышла на солнечный свет. Святой Джон и армия ушли уже несколько недель назад, строем отправившись в Калифорнию, чтобы найти девять городов, полных еретиков. К тому времени, когда сестра Сан вернулась из лаборатории в двух сотнях километров отсюда, святой уже ушел. Она чувствовала себя опустошенной без него, он был источником ее силы.
Стражи Красного Братства встали по стойке смирно, увидев сестру Сан. Ближайший из них видел, насколько нетвердо она стояла на ногах, и бросился подхватить женщину до того, как и колени подогнулись.
— Сестра, — начал он, но она его оборвала.
— Нет, со мной все в порядке… мне просто нужно присесть. Пошлите кого-нибудь с сообщением брату Питеру. Сейчас же. Хорошо. И немного воды. Спасибо…
Она села в тени под юккой и мелкими глотками пила воду из алюминиевой фляги. Ее руки так сильно тряслись, что вода смочила ее губы и пролилась на рубашку: черная ткань стала еще темнее, и ангельские крылья пропитались влагой.
— Брат Питер поднимается по холму, — сказал жнец, который помог ей присесть.
Сестра Сан подняла взгляд и увидела хмурого молодого человека, идущего к ней быстрым шагом. Его собственные охранники шли на некотором расстоянии позади него.
— Тебе плохо, сестра моя? — спросил он, пробежав последние несколько метров. Сестра Сан схватила его за запястье и притянула поближе.
— Отошли их, — прошептала она.
Питер щелкнул пальцами, и Красные Братья немедленно отдалились, чтобы не слышать их разговора, но находиться в поле зрения.
— Что такое, сестра? — спросил Питер нежным и обеспокоенным тоном. — Дело в болезни?..
— Нет, — сказала она, и улыбка появилась на ее губах. — Дело не во мне. Все нормально.
— Тогда?..
Она сгребла в кулаки его рубашку с отчаянным возбуждением.
— У меня получилось, Питер, — крикнула она.
— Ты…
— Я знаю, как убить их.
— Убить кого?
Сестра Сан чувствовала, как славное безумие расцветает в ее глазах. А по реакции Питера поняла, что и он тоже видит это.
— Всех, — сказала она, — я поняла, как убить… всех.
В день, когда мы нашли Убежище, нам удалось увидеть самолет. Он приземлился на аэродром, но к тому времени, как мы достигли базы, самолет закрыли и обесточили. Мы так и не увидели ни пилота, ни команду.
Каждый раз, когда меня приводят в лабораторию для опроса, я спрашиваю, где команда самолета, но они никогда не отвечают. Ученые лишь говорят, что за ними следят, что бы это ни значило.
И Джо нам не рассказывает.
Что они прячут?
— Как вы себя чувствуете сегодня? — спросил голос.
— Я развил непреодолимую тягу к человеческой плоти, — сказал Бенни.
Последовала долгая-долгая пауза. Куб для интервью был таким темным, что Бенни едва видел динамик на стене. Он наклонился поближе, чтобы слышать. Он слышал дыхание задающего вопросы.
— Привет?
Голос сказал:
— Когда вы говорите, что развили…
— Ох, ради бога, это была шутка.
Через мгновение голос произнес:
— Шутка?
— Да. Уверен, что и вы, гайки, слышали такое слово раньше.
— Мистер Имура… почему вы шутите о таком?
— А почему нет?
Ответа не последовало.
Бенни постучал по громкоговорителю:
— Эй, вы все еще здесь?
— Как вы себя чувствуете сегодня? — спросил голос, словно разговор только начался.
Бенни вздохнул.
— С руками.
— Мистер Имура…
— Почему бы вам не рассказать мне, что вы делаете, чтобы помочь моему другу Чонгу?
— Мы делаем все возможное.
— Ему становится лучше?
— Его состояние стабильно.
— Ему становится лучше? — снова спросил Бенни, медленнее, выделяя каждое слово.
— Мы… не уверены, что можем ожидать улучшений на данный момент.
— Тогда выпустите меня отсюда.
— Что?
— Выпустите. Разговор окончен.
— Мистер Имура, — сказал голос, — вы ведете себя очень незрело.
— Незрело? — засмеялся Бенни. — Я вчера поехал к тому самолету, чтобы найти эти дурацкие записи исследования. Не видел вас там.
— Нам нужно оставаться в лаборатории.
— Я и ваших солдат там не видел. А знаете, кто там был? Чертов жнец. И знаете что? Я, черт возьми, убил его. Вот что я сделал. Хотите прятаться за своими тупыми стенами в этом чертовом бункере и называть меня незрелым? — Бенни со всей силы пнул динамик. Маленькая решетка погнулась. — Вы ничего не делаете для меня или Чонга или кого-либо другого, так скажите, почему я должен помогать вам? Скажите мне, чего мы добиваемся этими нашими маленькими разговорчиками. Вы лишь тратите мое время и раздражаете меня.
Он еще раз пнул динамик.
Прошло почти три минуты, прежде чем дверь открылась. За это время голос так и не вернулся, больше он не задал ни вопроса.
Бенни встал и вышел на жаркий солнечный свет. Там стоял монах, чтобы провести его обратно через мост.
«Я ни за что туда не вернусь, — сказал Бенни самому себе. — Я скорее попаду в зомби-яму в Геймленде с руками, связанными за спиной».
Внезапно этот фрагмент разбитого воспоминания вчерашнего дня снова всплыл в его голове.
Он замер.
— Брат?.. — спросил монах, но Бенни поднял ругу.
— Дайте мне секунду…
Он закрыл глаза и повторил то, о чем только что подумал. Там что-то было.
Зомби-яма.
Да.
Сержант Ортега. Крупный солдат.
В яме с зомби?
Да.
Нет. Не совсем. Не в зомби-яме.
Не в Геймленде. В этом Бенни был вполне уверен. Сержант Ортега.
Он видел его лицо.
Не живое лицо. Мертвое.
Точно зомби.
Это точно был Ортега. В этом не было сомнений.
В яме.
Зомби.
Яма.
А что насчет остальных ям с зомби там?
И внезапно он понял.
Его глаза распахнулись.
Бенни вспомнил, где именно видел сержанта Луиса Ортегу. И если он был прав, тогда этот человек — зом, бывший человеком, — все еще будет там.
Бенни рванул прочь от монаха и побежал изо всех сил через мост.
Бенни нашел Никс в столовой. Она сидела рядом с Бунтаркой, и их головы склонились в разговоре.
— Никс! — крикнул он через полкомнаты.
Ее голова резко поднялась, и девушка огляделась. Потом сразу же встала и приготовилась уйти. Бенни подбежал к ней и схватил за запястье.
— Никс, я слышал о вчерашнем. С тобой все в порядке?
— Да. С нами обеими все нормально.
— Слава богу! — выдохнул он, запыхавшись. — Послушай, мне нужно поговорить с тобой.
— Бенни, нет, я не могу… я…
Он нежно развернул ее, чтобы она взглянула на него. Ее глаза покраснели, словно она много плакала, а все лицо немного припухло. Шрам и веснушки всегда становились темнее, когда Никс была расстроена, и сейчас они напоминали коричневые пятнышки.
— Послушай, Никс…
Она взглянула на него с такой болью в зеленых глазах, что он замер.
— Я видела его.
— Видела… Чонга?
— Мы с Бунтаркой пошли туда вчера. Они позволили нам посмотреть на него.
Бенни обернулся, чтобы взглянуть на выражение лица Бунтарки. Прошлой ночью она ему об этом не рассказала. В ее жизни бушевали и другие бури, и Бенни не обижался.
Прежде чем он что-то успел сказать, Никс бросилась в его объятия и крепко прижалась к груди.
— О, Бенни… он выглядел так плохо, — плакала она. — Выглядел таким больным. Таким потерянным.
Ее слова превратились во всхлипы, такие глубокие, такие мучительные, что вся столовая затихла. Они были такими же ужасными, как и рыдания Бунтарки.
Бенни обнял Никс и прижал к груди. Ее тело казалось горячим, как печка, а слезы жгли кислотой. Она дрожала от глубокой грусти и боли, что доставали до самого сердца. Бенни понимал такую боль. Он обнял Никс и поцеловал в макушку.
Монахи за столами отвернулись. Некоторые из них одарили его легкими улыбками и подбадривающими кивками, но ничего не говорили и не вмешались.
Бенни проводил Никс обратно к столу, и они вместе сели, все еще неловко прижимаясь друг к другу. Бунтарка встала и, обойдя их, обняла и прижалась щекой к их макушкам.
В конце концов буря утихла.
Никс постепенно выпрямилась и отстранилась, Бунтарка села с ее стороны стола. Все взяли салфетки, чтобы вытереть мокрые лица.
— Никс, я… — начал Бенни, но она коснулась пальцами его груди.
— Пожалуйста, Бенни, позволь мне сказать первой.
— Ладно.
Она промокнула глаза.
— То, что я вчера сказала о Чонге…
Бенни кивнул, но ничего не ответил.
— Пожалуйста, не думай, что…
— Нет, — оборвал он ее. — Послушай меня, Никс, тебе не нужно этого говорить, а мне не нужно слышать. Мы… все равно уже все это сказали.
Бунтарка добавила:
— Видишь, я была права насчет тебя, Бенни. Ты, правда, умнее, чем кажешься.
Это была не самая удачная шутка, но она порвала пузырь напряжения, который все разрастался, заполняя мгновение.
— Мне жаль, — сказала Никс. — Мне нужно было сказать хоть это. Правда, жаль.
Бенни поцеловал ее.
Никс поцеловала его в ответ.
Бунтарка показала, что ее тошнит.
— Снимите комнату и назовите ребенка в честь меня.
Бенни показал ей неприличный жест.
Потом он откинулся назад, пытаясь восстановить дыхание.
— Послушайте, — сказал он, — мне нужно вам кое-что рассказать, но сначала я хочу узнать все о вчерашнем дне. Я только слышал, что на тебя, Никс и на Лайлу напали зомы.
Никс рассказала ему всю историю. Сердце Бенни пропустило удар.
— Быстрые зомы? Четверо?
— Три быстрых и один, скорость которого нам не удалось установить, — исправила его Никс.
— Даже так, — сказала Бунтарка, — это извращенная математика. Вам всем повезло выйти оттуда с кожей на костях.
— А то я не понимаю, — сказала Никс, закатив глаза.
— Что про красный порошок? — спросил Бенни.
— Не знаю, — призналась Никс, — я показала его Джо, и он рассердился. С тех пор я его не видела.
— Интересно, что это, — заметила Бунтарка.
— Послушайте, — сказал Бенни, меняя тему. — У меня тоже был безумный день. Нужно вам кое-что рассказать, ребята, и мне потребуется ваша помощь с кое-чем. Я бы попросил Джо, но никто не знает, где он, а времени не осталось. Так что… вы обе должны мне помочь сделать нечто невероятно опасное и невероятно тупое.
— Опасное и тупое? — спросила Никс, и на ее красивом лице впервые за день промелькнула улыбка. — Похоже на один из твоих планов.
— Я уже в деле, — сказала Бунтарка. — Я уже несколько недель не совершала ничего опасного и тупого. Пора бы.
Бенни рассказал о том, что произошло вчера. История о драке со жнецом сразу же стерла улыбки. Рассказ о командной книге заставил девушек удивиться. Подсчет сил жнецов сделал их лица бледными. Глаза девушек наполнились страхом, когда Бенни объяснил, где видел сержанта Ортегу.
— Ты хочешь, чтобы мы пошли куда? — спросила Бунтарка. — Ты тронулся, парень.
— Ты совершенно свихнулся, — сказала Никс. — То есть серьезно, Бенни, ты безумен.
— Знаю, знаю, — сказал он. — Но вы в деле?
Никс и Бунтарка уставились на Бенни, потом друг на друга, а потом снова на него.
— Мы в деле, — сказала Никс.
Капитан Странк сидел на перевернутом ведре, тяжело опершись локтями о колени. Торговый фургон находился в трех метрах от него. На земле, покрытой кусками холста, лежали четыре тела. В пятнадцати метрах после линии заграждения лежали еще три. Их всех упокоили.
Два человека стояли перед ним. Низкий мужчина и высокий парень.
Мужчина был заместителем Горманом, вторым после Странка.
Парень был Морги Митчеллом.
На земле между Морги и капитаном Странком лежал кусок дерева. Боккэн. Покрытый кровью и сломанный на две части.
— Я проверил его, кэп, — сказал Горман, — ни укусов, ни царапин.
Странк кивнул.
— Я же сказал вам, что не ранен, — ответил Морги. — Могли бы мне и на слово поверить.
— Ты сражался с четырьмя зомби палкой, парень, — сказал Странк. — Я бы никому на слово не поверил, если бы он сказал, что сделал это, не получив ни царапинки.
Морги ничего не ответил.
— Том научил тебя всем этим движениям?
Морги кивнул.
— До этого сражался с зомами?
— Нет.
— Вообще с кем-либо до этого сражался?
Морги пожал плечами.
— Ничего серьезного.
Однако он вспомнил свой последний акт жестокости. Никакого физического насилия, но момент был ужасный. Он толкнул Бенни и сбил его с ног, прямо там, в своем дворе. В тот день, когда Бенни ушел из города. День, когда Морги убил дружбу с Бенни. И Никс. И Чонгом. День, когда он потерял всех своих друзей.
Ничего серьезного. Только это стало концом всего.
Странк продолжил:
— Охранник на башне сказал мне, что ты не запаниковал, когда зомы вырвались из фургона.
Морги пожал плечами.
— Он говорит, что, разобравшись с зомами из фургона, ты поспешил на помощь Талли и Хуперу.
— Я был недостаточно быстр. Когда я добрался туда, они уже были мертвы.
— Был недостаточно быстр, — отозвался эхом Горман. — Боже.
— Охранник на башне рассказал, что ты упокоил Талли и увел Хупера за ворота, пока он еще был жив.
— Я не упокоил его, — сказал Морги. — Другие охранники…
— Знаю, — прервал его Странк. — Я не критикую тебя. Просто перечисляю факты.
Морги ничего не ответил.
— Твой руководитель сказал мне, что ты начал работать у забора, потому что был слишком юным для охраны города.
— Да, сэр.
— Насколько?
— Мне исполнится шестнадцать через восемь месяцев.
Странк взглянул на Гормана, который слегка улыбнулся и покачал головой.
Тень упала на Морги, он повернулся и увидел, что кто-то стоит прямо позади него. Человек, которого он видел только на цветных зомби-картах. Мужчина не отличался высоким ростом, но выделялся мощным телосложением. Его голова была выбрита, а на подбородке проглядывала серая козлиная бородка. Его кожа была темно-коричневой, красный пояс Всадников Свободы пересекал грудь. Он носил пару одинаковых мачете в низко висящих ножнах на перекрещенных кожаных ремнях.
У Морги пересохло во рту.
Мужчина кивнул Странку.
— Это тот парень, кэп?
— Это он. Морган Митчелл.
Новоприбывший осмотрел Морги.
— Ты тренировался с Томом.
— Да, сэр, — сказал Морги.
— Друг брата Тома? Один из друзей Бенни?
Вопрос был хуже удара ножом в живот. Морги понадобилось много времени, прежде чем он смог довериться своему голосу и ответить мужчине.
— Бенни был моим лучшим другом, — его голос почти — почти — сорвался. — Я жалею, что не пошел с ним и Томом.
Мужчина кивнул.
— Том бы гордился этими словами, Морги. И Бенни тоже.
Морги отвернулся, чтобы не было видно его глаз.
Мужчина положил руку на плечо Морги.
— Не думаю, что у тебя есть будущее в охране города.
Морги развернулся и уставился на мужчину взглядом, полным боли. Но тот улыбался. Как Странк и Горман.
— Думаю, ты должен пойти тренироваться со мной, — сказал он.
— Ч-что?..
— Ты знаешь, кто я?
— Да, сэр. Вы Соломон Джонс.
— Я делаю нечто важное. То, что Том одобрил бы, — сказал Соломон. — И ищу настоящих воинов.
Морги уставился на него.
Соломон протянул мускулистую руку.
— Хочешь ко мне присоединиться?
Сначала нужно было кое-что сделать. И Никс взяла на себя эту обязанность. Они стояли в тени позади столовой.
— Нам нужно рассказать Лайле, — сказала Никс, и Бенни поморщился.
— Удачи с этим, — пробормотала Бунтарка.
Любой разговор с Лайлой был сложным. Потерянная Девушка провела слишком много времени в одиночестве, убивая зомов и преследуя охотников за головами, работающих на Чарли Кровавого Глаза и Молота Автограда. Все эти долгие годы она ни с кем не общалась. Ни разговоров, ни взаимодействий. Ни объятий, пожатия руки или доброго слова. В таком социальном вакууме она выросла странной. Даже сейчас, после нескольких месяцев жизни в семье Чонга в Маунтинсайде, тренировок с Томом и путешествия с Никс, Бенни и Чонгом в поисках самолета, Лайла все еще оставалась странной. Было трудно предсказать и реакцию, хотя проще было сразу предположить агрессию. На некоторое время она выбралась из своей скорлупы, когда, против всякой логики, они с Чонгом влюбились друг в друга — но из-за болезни Чонга Лайла стала еще более отстраненной. Она редко говорила, а когда вступала в диалог, ограничивалась односложными фразами. Бенни не думал, что обменялся более чем двумя сотнями слов с Лайлой за последние три недели.
— Она не захочет уходить отсюда, — сказала Никс. — Думаю, Лайла считает, что они не упокоили Чонга только из-за того, что боятся ее реакции.
— Это опасение нельзя назвать безосновательным, — сказала Бунтарка. — Когда взрослые с ружьями боятся девушки с копьем, тут есть о чем задуматься.
Бенни кивнул, хотя он переживал по другому поводу. Он боялся того, что Лайла может с собой сделать, если Чонг умрет. Лайла была эмоционально нестабильна, и ей часто приходилось скорбеть по дорогим людям. Ее маленькую сестру и опекуна убили, Тома тоже, а теперь Чонг затерялся в сумерках между жизнью и смертью. Бенни не знал, сколько еще жизнь может бить Лайлу, прежде чем она сломается. Юноша взглянул на Никс и увидел в ее глазах те же опасения. Никто из них не произнес этого вслух — Бунтарка была другом, но она пока еще не была членом их семьи.
— Я скажу ей, — предложила Никс.
Бенни покачал головой.
— Если она узнает о…
— О чем? Что я считаю, Чонга должны упокоить? Это было раньше, Бенни. Я сказала это до того, как пошла туда и увидела его.
— Я просто хочу сказать…
— Я подстрахую тебя, Рыжая, — сказала Бунтарка. — Вопрос в том… где она? Обычно Лайла гуляет по краю рва, но я не…
Над ними послышался тихий звук, они резко обернулись и увидели Лайлу, сидящую как охотник-ястреб на приподнятой погнутой металлической ставне над окном столовой. Она смотрела на них между согнутыми коленями, и кончик ее копья выглядывал из теней на солнечный свет. Глаза Лайлы казались такими же черными и бездонными, как у черепа.
— Лайла… — ахнула Никс.
Бенни инстинктивно двинулся, чтобы встать между Никс и Лайлой.
— Послушай, Лайла, я могу объяснить.
Потерянная Девушка прыгнула вперед, и ее стройное тело выпрямилось, когда она коснулась земли. Это был прыжок с трех метров, но она приземлилась легко, хотя ее плотно сжатые губы слегка дернулись в гримасе — единственный отклик раны, которую она получила меньше месяца назад. С ранением или без, в ее глазах горела злоба. И желание убивать.
— Боже, — выдохнула Никс. Бунтарка вытащила свою рогатку. Рука Бенни метнулась к рукояти меча.
Лайла сделала несколько шагов вперед, игнорируя Бунтарку. Она остановилась в нескольких сантиметрах от Бенни.
— Подвинься, — сказала она.
— Лайла, — ответил Бенни, не сдвигаясь с места, — ты не понимаешь…
Но двинулась Никс. Она вышла из-за Бенни, легонько оттолкнув его с пути. Она была намного ниже Лайлы и младше девушки почти на год. Ее оружие осталось в кобуре и ножнах, руки были свободны.
— Что ты слышала? — спросила она.
— Все, — здесь не осталось теней, чтобы скрыть ее лицо, и глаза Лайлы были цвета расплавленного меда. Горячие, но без намека на сладость. — Ты хотела упокоить Чонга.
Никс сделал вздох. Бенни видел, что ее руки тряслись.
— Да, — сказала она.
— Вот почему ты ходила повидаться с ним?
— Нет.
— Тогда почему?
— Потому что он мой друг. Потому что я люблю его. Потому что сама хотела увидеть, что происходит.
Лайла вытащила узкий нож из ножен на бедре.
— Это нож Чонга.
— Знаю.
— Они не дают мне его увидеть, — сказала Лайла.
— Знаю.
— Я могу его увидеть. Я могу туда пробраться. Ты это знаешь?
— Да.
Бенни и Бунтарка тоже кивнули. Никто из них не сомневался, что Лайла смогла бы найти путь в здание. Люди могут погибнуть в процессе, но способна попасть туда.
— Никто не усыпит Чонга, кроме меня, — голос Лайлы был смертельным шепотом. — Поняла?
— Да, — сказала Никс тихо.
Лайла посмотрела на остальных.
— Вы все поняли? Никто, кроме меня.
Бенни кивнул. Как и Бунтарка.
Лайла подняла нож, чтобы солнечный свет отразился от него и окрасил лицо Никс ярким светом.
— Скажи мне, — сказала Лайла, — мне нужно воспользоваться им сегодня? Чонг потерян? Его больше нет?
Никс медленно покачала головой.
— Скажи это, — прорычала Лайла. — Мне нужно убить моего городского мальчика?
— Нет, — сказала Никс. — Боже… нет.
Взгляд Лайлы долгое время блуждал по лицу Никс. Потом она убрала нож обратно в кожаные ножны и кивнула. Один кивок, маленький и короткий.
— Если он должен умереть… скажи мне.
Никс не могла говорить, поэтому просто один раз кивнула.
Лайла посмотрела на Бенни.
— И ты тоже. Скажи мне, если я должна пойти туда.
— Скажу, — ответил Бенни. — Но… возможно, нам не придется этого делать.
И он рассказал ей о своем плане.
Она тоже была в деле.
Ученая, член группы релятивистов-астрофизиков в Лаборатории реактивного движения в Пасадене, Калифорния, проводила день за днем, надувая воздушные шары.
Она уже девятый день отдавала этому занятию, и напряжение от вдыхания воздуха и наполнения им шаров брало вверх. Теперь все время у нее кружилась голова, а планеты и галактики словно вращались вокруг.
Женщина сидела в тенистом зеве пещеры. По крайней мере, они дали ей много воды и стул. И вестники прибегали к ней три раза в день, чтобы принести еду, и два других человека работали вместе с ней: бывший риелтор из Лос-Анджелеса и актер, выигравший две премии «Эмми» за шоу на канале HBO до того, как мертвые восстали и съели его публику. Риелтор тоже надувал шары. Его лицо покраснело от напряжения, а глаза потемнели от потери иллюзий.
Как и женщина, двое других были бесполезными людьми. Никто из них не умел сражаться. Они были паршивыми охотниками. Их выживание стало результатом не качеств, которыми они обладали. Каждому из них помогли во время апокалипсиса. Они были беженцами. Ученая даже верила — в глубине души — что никто из них не принес присягу только потому, что они верили во что-то кроме способа пережить этот момент. Никто из них даже никого не убил. По крайней мере, ученая знала, что она — нет. Проверив ее способность драться на тренировке, жнец-тренер в отвращении отверг ее и отправил в «запасной легион».
Это было типа ярлыка для все разрастающейся массы жнецов, у которых не имелось никаких полезных навыков, кроме готовки, санитарного надзора, собирания и, видимо, надувания воздушных шаров.
Она закончила с шаром и передала его актеру, сидевшему на более высоком стуле рядом с ржавым металлическим баком. Он взял шланг, натянул шар на него и нажал пластиковый рычаг. Послышался еле слышный взрыв звука — резкое шипение газа под давлением — и шар слегка поднялся. В нем было недостаточно гелия, чтобы он смог летать, лишь столько, чтобы он мог подпрыгнуть. Актер снова завязал его, повернулся на своем стуле, легонько толкнул, и шар двинулся глубже в пещеру, где врезался в тысячи других.
Когда ученая потянулась за другим шаром, ее коротковатые пальцы коснулись дна коробки, стоящей у ног.
— У меня закончились, — сказала она.
Другая жница, ребенок с обожженно-иссохшей ногой и оплавившимся лицом, поднялась из теней на дальнем конце входа в пещеру. Она вытащила черный мусорный пакет и открыла его для ученой, которая потянулась и достала горсть маленьких пластиковых пакетов. Пятьдесят цветных воздушных шаров в каждом пакете. Ученая и девочка с обожженным лицом стали вместе разрывать упаковки и высыпать содержимое в коробку. Когда та заполнилась, девочка похромала на свое место.
Ученая сделала долгий глоток воды и прищурилась, устремив взгляд на освещенный солнцем пейзаж. Такое ужасное место. Со своего места, спрятанного в тени, она видела высокие металлические шпили сирен башен Убежища.
Женщина подняла еще один шар, растянула его, сделал глубокий вдох и наполнила воздухом ярко-красную резину.
Монах, охранявший квадроциклы, увидел, что четверо человек направляются в его сторону, и сразу же начал качать головой, шагнув им навстречу.
— Капитан Леджер оставил четкие указания, что никто не берет квадроцикл без его разрешения.
Бенни бросил взгляд на Никс.
— Вы где-нибудь видите капитана Леджера?
— Нет.
— Ты видишь его, Бунтарка?
— Не вижу нигде ни волосинки этого большого старого парня.
— Лайла?
Ответом было кислое ворчание.
— Капитан очень четко высказался насчет этого, — ответил монах. — Он в особенности упомянул брата Бенджамина. Ни при каких обстоятельствах вы не должны брать квадроцикл.
Бенни похлопал монаха по руке.
— Думаю, вы поймете, что это скорее совет, чем правило.
Монах все говорил им, но поделать ничего не мог. Никс одарила его улыбкой такой же яркой, как все цветы мира. Бунтарка подмигнула мужчине. Они сняли оборудование и стали просматривать багажники своих квадроциклов. Они нашли еду, защитные плащи, целый запас кадаверина, оружие и аптечку первой помощи. Бенни носил меч на плече, как это делал Том. У Никс был Додзигири на поясе, «разящий монстра» — древний меч, подаренный Джо, — и старый револьвер Тома Smith and Wesson.38 в кобуре на плече. У Бунтарки были патронташ с петардами, автомат Raven Arms 25-го калибра, различные ножи и ее любимое оружие — крепкая рогатка и целый мешочек острых камней и металлических шариков. У Лайлы тоже было много оружия, включая девятимиллиметровый «Глок». На каждом был жилет с многочисленными карманами, заполненными разными вещами, необходимыми для выживания.
Монах сдался, перестал пытаться физически отгородить их от квадроциклов и стал суетиться вокруг. Он дважды проверил запас еды и воды, прочитал им лекцию о недопустимости жестокости по отношению к любым созданиям Бога, живым или мертвым.
Никс залезла в кресло своего квадроцикла, ярко-красного «Кавасаки».
— Брат, — сказала она, — мы вообще не хотим кому-либо вредить. Мы пытаемся спасти жизни.
Монах внимательно посмотрел на нее.
— Серьезно?
Бунтарка подняла руку.
— Клянусь Богом.
Это заставило монаха изрядно удивиться, и выражение его лица оставалось таким, когда они завели квадроциклы и покинули Убежище.
Они проехали мимо скованных цепью ворот, и Бунтарка вызвалась показывать дорогу. Хотя Бенни, Никс и Лайла знали путь, Бунтарка являлась экспертом. Она была знакома с каждым сантиметром этой страны. Как только они выбрались из закрученного лабиринта, который на самом деле был тайной дорогой, ведущей из открытой пустыни в Убежище, Бунтарка подняла руку над головой и сделала ею круг в воздухе. Они сразу же включили двигатели и вчетвером направились к умирающему лесу.
Они ехали быстро, и, помимо рева двигателей, не раздавалось ни звука. Бенни все обдумывал события последних дней: Чонг, странные интервью с учеными, ссора с Никс, ужасная правда о пропавших файлах серии D, драка со жнецом, командная книга, разговор с Джо и вернувшиеся воспоминания о сержанте Ортеге. Нет… воспоминания о местонахождении сержанта.
Они остановились у скалистого холма над большим лесом. Плато с разбившимся самолетом было к востоку отсюда. Самая плотная часть леса находилась к северу и западу от них. Тонкий, созданный человеком, ручеек, являвшийся частью оригинального ландшафта поля дня гольфа, прорезал землю. И даже с расстояния они могли уловить отблески его синей ленты, хаотично завивающейся среди деревьев. Далее, на западе, раскинулось большое поле, где раньше был судоходный канал. Сломанная оросительная система образовала в поле канал, подрезая зелень и образуя длинную искаженную лощину. Она была естественным углублением в ландшафте, поэтому Бенни решил, что сточные дождевые воды помогли прорезать канал в мягкой и песчаной почве.
Бенни показал вперед.
— Вон, — сказал он, хотя все они об этом знали. Это было то место, где Бенни и Никс впервые увидели Бунтарку. Их первая встреча была странной. Девушка отпугнула резкими хлопками петард прайд голодных львиц, которые поймали в ловушку Бенни и остальных ребят. Их защита не была актом доброты — настоящей целью Бунтарки являлось спасение Евы, которую Бенни нашел в той самой лощине. Ева была частью группы беженцев, бегущих от убийств жнецов. Бунтарка провожала их в Убежище, когда Ева потерялась. Как ни странно, именно атака жнецов помогла Бенни и Никс сбежать от Бунтарки и ее компаньонов. Это был очень странный день.
Никс вытащила бинокль из чехла, осмотрела пейзаж, покачала головой и передала его Лайле.
— Видите что-нибудь? — спросил Бенни.
— Нет, — ответила Лайла.
Бенни не почувствовал особого облегчения. Зомов было удивительно трудно заметить на подобном пейзаже. Если они активно не преследовали добычу, то обычно стояли, замерев на месте. Совсем не шевелясь, без каких-либо мелких, рефлекторных или привычных движений, которые периодически совершают люди.
Бунтарка сделал большой глоток из своей фляжки, а потом приподняла бровь, глядя на Бенни.
— Ты в этом уверен?
— Достаточно.
Бунтарка улыбнулась.
— «Достаточно» не так успокаивает, как можно было бы подумать.
— Это все, что могу сказать, — признался Бенни.
— Достаточно честно.
— Перестаньте болтать, — сказала Лайла. Она завела двигатель, пересекла возвышение, а потом поехала вниз по склону с рычанием квадроцикла.
— Достаточно честно, — повторила Бунтарка. Она подмигнула Бенни и отправилась следом за Лайлой.
Бенни бросил многозначительный взгляд на Никс.
— Он будет там, — сказала она, но ее слова были сказаны тем самым тоном, который люди используют, когда пытаются помочь тебе преодолеть разочарование. Она направила квадроцикл к лощине.
Голос в голове Бенни сказал: «Положительный момент ситуации в том, что, если это сработает, люди могут перестать считать тебя полоумным».
— Ох… заткнись.
Бенни прибавил газу и полетел вниз с холма догонять остальных.
Будь я главной, я бы все сделала по-другому.
С тех пор, как мне исполнилось десять, я собирала всю доступную информацию о зомби. Как они двигаются, как нападают. Я поговорила с каждым членом охраны забора и всеми членами городской стражи. Я пообщалась со всеми, чьей работой было защищать город от живых мертвецов. И дело в том… что они делают все неправильно.
Они думают, что забор и охранные башни — правильный способ, потому что на нас никогда не нападала большая волна зомов. Том говори, это из-за того, что зомы идут в гору, только если активно не преследуют добычу. Маунтинсайд расположен в верхней части Сьерра-Невады. А зомов намного больше в долинах и низинах. Так что… это не значит, что наша защита такая крутая, просто нам повезло с месторасположением.
Что, если это изменится? Теперь есть быстрые зомы. Мы сражались с некоторыми из них. Вне города мы видели зомов, передвигающихся стаями. Жнецы даже могут заставить зомов двигаться стаями или стадами.
Если большая волна зомов нападет, забор-рабица их не остановит.
Я прочитала столько книг об укреплениях и защите! От Древнего Рима до средневековых осад, от Наполеоновских войн до «тоннельных войн» во Вьетнаме. Есть множество способов улучшить оборону. Люди в городе слишком ленивые, чтобы быть умными.
Если бы я была главной, я бы сделала все по-другому.
Лучше.
Они припарковали квадроциклы на дальнем конце поля и выключили двигатели. А затем быстро и легко побежали сквозь тени деревьев. Они нашли хорошее место в нескольких сотнях метров от края прогалины и остановились там, чтобы осмотреть выбранное местоположение. Лайла прикоснулась пальцем к губам, но все они и так были осторожны и не издавали ни звука. Бенни помнил один из уроков Тома о хитростях и наблюдении. «Когда сомневаешься, наблюдай, слушай, жди и оценивай».
Рев квадроциклов был неизбежен: они объявили о своем приезде всему и всем. Однако место, где они оставили квадроциклы, находилось в глубокой тени. Издалека невозможно было сказать, где расположились наездники этих машин. Если здесь были хищники — зомы, жнецы, прайд львиц или кто-то еще, — тогда они будут следить за этим местом, ожидая подходящего момента.
Бунтарка показала другим жестом, что собиралась двинуться глубже в лес, чтобы проверить близлежащую территорию. Лайла кивнула и двинулась в другом направлении, оставив Никс и Бенни. Когда двое лучших охотников обследуют территорию, они смогут определить, насколько безопасно это место.
Тянулись долгие минуты, и постепенно воздух наполнили естественные звуки леса. Здесь было много птиц и несколько гомонящих обезьянок. Повсюду жужжали насекомые. Олень осторожно вышел из-за деревьев на дальней стороне поля, он пасся среди можжевельника. Через десять минут из леса рядом с припаркованными квадроциклами вышла Лайла. Ее пистолет был в кобуре, и она спокойно держала копье в руках. Секунды спустя Бунтарка выбежала из прохода между камнем и большим пихтовым деревом. Она помахала, показывая, что все чисто.
— Пойдем, — сказал Бенни, и вместе с Никс они вышли из тени на солнечный свет. Поле было покрыто высокой сухой травой, вздыхающей при каждом дуновении ветерка.
Они прошли сквозь высокую траву и осторожно подобрались к краю лощины, проверяя ногами землю на тот случай, если она подрезана. Месяц назад Бенни стоял на краю этой лощины и думал, что оторвался от группы преследующих зомби, но край обвалился под ним, и Бенни полетел на дно вместе с дюжиной мертвецов.
Они нашли одно прочное место и встали плечом к плечу, заглядывая вниз.
Море белых лиц подняло на них взгляд.
Зомы.
— Боже, — сказал Бенни, — они все еще здесь.
Бунтарка взглянула на него.
— Я думала, что именно этого ты и ожидаешь.
— Конечно, — признался он. — Но подумай. Эти зомы будут там вечность. Просто стоять. Год за годом.
— Это ужасно, — заметила Никс.
— По-моему, это ад, — сказала Бунтарка.
— Это «Руины», — холодно сказала Лайла.
Они все посмотрели на нее, а потом снова вниз. Лица мертвых были бледными, как опарыши, их кожа покрылась грязью, глаза припорошило пылью, а руки тянулись наверх.
— Сколько их по вашим подсчетам? — спросила Бунтарка.
— Больше, чем раньше, — отозвалась Никс, — намного больше, чем было после того, как упала группа, преследующая Бенни. Остальных, должно быть, привлек звук.
Лайла прошлась вдоль края рва. Бенни восхищался тем, что она идет не хромая. Прошло всего несколько недель после ранения, и каждый шаг наверняка отдавался болью. Тот факт, что девушка шла ровно, не значил, что она не подавляла боль. Это одновременно впечатляло и пугало.
«Мы все подавляем боль, — заметил внутренний голос. — Все четверо, и Чонг, и Джо, и все остальные. Победа над болью дает нам топливо для продолжения битвы».
В этот раз Бенни не мог ни в чем обвинить этот внутренний голос. Он кивнул себе.
— Я займусь другой стороной, — сказал он. — Никс, Бунтарка… вы идите на другой конец и начинайте оттуда, — он описал им Ортегу как мог.
Бунтарка ушла, но Никс на мгновение задержалась.
— Что? — спросил Бенни.
Она ступила ближе и заговорила таким тихим голосом, чтобы только Бенни мог услышать.
— Бенни, вчерашний день был просто кошмаром.
Он пожал плечами.
— Нет, — отрицала она, — так и было. Я психанула из-за Чонга и отреагировала неправильно.
— Это…
— Знаю, что мы уже говорили об этом, и знаю, что пережили этот момент вместе, — сказала она, — но я, в отдельности, — нет. Не знаю, кто это был вчера, но это была не я.
— Ага, — ответил он с нежной улыбкой, — я понимаю.
— Правда?
— Правда.
Никс коснулась щеки Бенни, но это движение было осторожным, почти боязненным.
— Могу… могу я задать тебе один вопрос, Бенни?
— Можешь спрашивать у меня что угодно.
Она сделала глубокий вдох и, казалось, приготовилась к будущим словам.
— Ты… все еще любишь меня?
Он чуть не рассмеялся.
К счастью, его внутренний голос и здравый смысл, справились с машинальной реакцией и подавили ее. Так что, вместо того чтобы рассмеяться, он улыбнулся. И все равно лицо Никс сразу же заволокли тучи.
— Я серьезно, — резко сказала она.
Бенни кивнул.
— Я знаю.
Он поцеловал ее.
— Это самый глупый вопрос, который мне когда-либо задавали.
Никс нахмурилась сильнее.
— Он не глупый.
— Для меня — да. Конечно, я все еще люблю тебя. Я всегда буду любить тебя, — сказал он.
Никс оставалась в смятении. Она посмотрела на Бенни с беспокойством.
— Почему?
— Что?
Она покачала головой.
— Почему, черт возьми, ты все еще любишь меня?
— Я…
— Я злобная и противная, и мое настроение быстро меняется. Я холодна к тебе большую часть времени, а иногда выношу мозг, когда ты просто пытаешься быть милым. Я чудовище.
— Ага, а я всегда коробка вкусных шоколадок. Ну, ладно, Никс, насколько поверхностным ты меня считаешь?
Прежде чем она успела ответить, Бенни отвернулся и пошел вдоль лощины, вглядываясь сквозь тени в белые лица внизу. Он чувствовал на себе взгляд Никс и думал, что мог представить по крайней мере часть того, что происходило в ее голове. Часть. Однако он думал, не пытается ли она угадать, что происходит в его голове. Бенни вспомнил, что однажды сказал капитан Странк из городской стражи одним жарким летним днем на пороге супермаркета «Лафферти». Бенни, Чонг и Морги сидели на ступеньках у входа, открывая пачки зомби-карт. Капитан Странк расположился на старом кухонном стуле, а с ним компания других мужчин города. Мэр Кирш, Ригли Спаттерс, городской почтальон, большой однорукий Лирой Вильямс, папа Морги Митчелла и четверо или пятеро других. Мужчины болтали об отношениях до и после Первой ночи. Когда один в отчаянии сказал, что все женщины сумасшедшие, а мужчины еще более сумасшедшие, потому что влюблялись в них, все рассмеялись. Они согласились, что нельзя понять тайны любви. Никак, нет никаких объяснений. Чонг, которому в то время было двенадцать, сказал:
— А что тут понимать? Люди просто влюбляются.
Мужчины смотрели на него какое-то время широко открытыми глазами, а капитан Странк сухо ответил с веселым изумлением:
— Парень, если окажется, что ты хорошо и верно понимаешь любовь, я лично номинирую тебя на Короля Мира и гарантирую, что каждый человек здесь проголосует за тебя.
Все рассмеялись. Чонг покраснел, как редиска.
Шагая вперед, Бенни почти мог слышать эхо того смеха. Тогда его смутили эти разговоры, но не теперь.
Три минуты спустя Лайла окликнула их:
— Сюда!
Бенни с Никс подбежали к Лайле, которая копьем указывала в темноту. Зом, выше других, с большими руками и широкой грудью, стоял посреди стаи. Они видели лишь его плечи и голову, но этого было достаточно, чтобы узнать узор камуфляжной формы Американского Государства. И увидеть ремень на его груди — ремень, который, Бенни смутно вспомнил, держал сумку. Он лишь мельком заметил его тогда. В то время все внимание Бенни было сосредоточено на сражении. Он попробовал широкий поперечный удар мечом, которым Том перерубал ноги зомби. Но удар был неудачным, и лезвие застряло в тяжелой бедренной кости зома. Рукоять вырвали из рук Бенни, и он мог потерять меч, если бы Лайла каким-то образом не сумела его вернуть. До сегодняшнего дня Бенни считал, что она упокоила зома, чтобы забрать меч, но это было не так. Мертвец казался таким же мощным и смертоносным, как и раньше.
Бенни присел на краю лощины.
— Здравствуйте, сержант Ортега, — сказал он.
— Как мы доберемся до него? — спросила Никс.
— Хороший вопрос, Рыжая, — пробормотала Бунтарка. — Там мертвых больше, чем клещей на еноте.
— Сколько, как считаешь? — спросил Бенни.
— Грубо говоря, — сказал Бунтарка, прищурившись, — примерно…
— Двести шестьдесят один, — сказала Лайла.
— Вот черт, — Бенни вздохнул. — Если посмотреть с положительной стороны, это всего шестьдесят пять на каждого.
Никто не посмеялся над его шуткой. Даже сам Бенни.
Бунтарка крутила в пальцах серебряный свисток, который носила на шее. У каждого был такой.
— У меня появилась безумная идея: двое из нас позовут серых людей с разных концов лощины, чтобы проредить стадо. Но это просто не сработает. Слишком их много.
— Так какой план Б? — спросила Никс. — Мы спускаемся с одного конца и пробуем что-то вроде систематичного упокоения? То есть лощина достаточно узкая, так что на нас одновременно могут напасть лишь четыре или три зома.
— Глупо, — отмела ее предложение Лайла.
Никс покраснела.
— Знаю, я размышляла вслух.
Лайла посмотрела на нее.
— Не надо. Если только у тебя нет умного плана.
— Спасибо, королева такта, — пробормотал Бенни себе под нос.
Они начали обсуждать идею, которая включала использование квадроциклов для того, чтобы подтянуть большие ветки, маленькие поваленные деревья и другие большие обломки и скинуть все это по обе стороны от сержанта Ортеги. Если нагромоздить достаточно обломков, они смогут создать временные стены вокруг Ортеги — и, скорее всего, нескольких зомов, стоящих близко к нему. В конечном результате им придется разбираться с намного меньшим количеством зомов, чтобы получить доступ к карманам сержанта и той сумке.
Потом они стали находить дыры в плане.
— Чем больше мы будем использовать квадроциклы, тем больше возможности, что нас услышат другие зомы, — сказала Никс.
— И жнецы, — добавила Бунтарка. — Это место не так далеко от территории, где вчера напали на Бенни.
— К тому же, — сказал Бенни, указывая вниз, — если мы перекроем тоннель, это оставит Ортегу и группку зомов в тесном пространстве. Если один человек туда спустится, у зомов начнется пир. Если мы вчетвером спустимся, нам станет там так тесно, что мы будем мешать друг другу. И не сможем застрелить зомов из-за шума.
— Можем вернуться завтра с луком и стрелами Чонга, — предложила Никс.
— Нет, — сказала Лайла. — Слишком много времени займет. Я могу нагнуться туда с моим копьем, попробовать ударить их в голову…
— И, скорее всего, свалиться туда, — заметила Бунтарка. — Земля слишком ненадежная, тебе будет не за что ухватиться.
Они стояли и смотрели.
Бенни задумчиво пожевал внутреннюю часть щеки. Ему пришла в голову идея, и он посмотрел на кольцо веревки, висящее на плече Лайлы.
— Хм, — тихо пробормотал он.
— Что? — спросила Никс.
— Бунтарка, ты сказала что-то несколько минут назад, — медленно произнес он. — Насчет того, чтобы сбить зомов в стаю?
— Да, но свистки не помогут, — сказала она.
— Нет, но я читал достаточно вестернов, чтобы немного знать о том, как ковбои сгоняли отбившихся от стада, — он забрал веревку. — Здесь кто-нибудь знает, как кидать лассо?
Как оказалось, знали все.
Никс немного слышала об этом в школе скаутов. Лайла работала с веревкой, пытаясь выжить — закидывая лассо на дерево, чтобы забраться туда, и ловила раненых животных, охотясь. Но настоящим экспертом была Бунтарка.
— Когда я свалила из Церкви Тьмы, — сказала она, начиная делать аркан, — я оказалась в группе падальщиков. Они называли себя Крысиной Стаей. Это была безумная компашка детишек, они совершали набеги на города и помечали здания с хорошими припасами. Все детишки любили экстремальный спорт — или то, что считалось экстремальным перед Падением. Скейтборды, байки BMX, роликовые коньки и паркур.
— Что это? — спросила Никс.
— Вид спорта, когда ты делаешь разные акробатические штуки над препятствиями, лазаешь по стенам, типа того. Похоже, словно прыгает группа безумных обезьян, но это удивительно. И весело.
— Ты это делала?
Она пожала плечами.
— Я знаю несколько трюков. Там был парень по имени Джолт, который многому меня научил.
Мечтательное выражение промелькнуло в глазах Бунтарки, и Бенни взглянул на Никс, которая явно это тоже заметила.
— Джолт был твоим парнем? — осторожно спросила Никс.
— Между нами кое-что было, — смущенно сказала Бунтарка, но распространяться не стала.
— Что с ним случилось? — спросил Бенни, хотя и боялся услышать ответ.
— Я не совсем уверена, что знаю. Примерно год назад, когда я сопровождала людей в Убежище, на лагерь Крысиной Стаи напали жнецы. Я добралась туда примерно через два дня после произошедшего и обнаружила половину знакомых убитыми, а остальные исчезли. Они разошлись во всех возможных направлениях, и, судя по следам, казалось, что за каждым гнались жнецы, — она тяжело вздохнула, — я упокоила мертвых. Почти двадцать. Некоторые были детьми. И лишь несколько жнецов. Падальщики вообще-то не убивают, даже в целях самозащиты.
— Глупо, — сказала Лайла, и Бунтарка одарила ее сердитым взглядом.
— Можешь держать свое чертово мнение при себе, мисс? — рявкнула Бунтарка, кидая веревку и вставая нос к носу с Лайлой. — Эта Крысиная Стая была больше всего похожа на настоящую семью для меня, и я не потерплю ни слова против них.
Лайла, казалось, была искренне удивлена реакцией Бунтарки.
— Но они позволили себе погибнуть, — произнесла Лайла.
— Как и монахи на заправках, — возразила Никс. — Не все готовы убивать.
Лайла слегка оттолкнула Бунтарку назад. Просто чтобы обозначить дистанцию.
— Ты была с ними? Падальщицей?
— Да, — сказала Бунтарка.
— И ты убиваешь.
Бунтарка посмотрела на землю. Через мгновение она вздохнула и взяла веревку.
— Джолт и другие? Они были лучше меня. Они лишь хотели найти еду и повеселиться, пока часы отсчитывали время. — Бунтарка снова взглянула на Лайлу. — Хочешь сказать мне, что это неправильно?
В этот раз Лайла молчала. Она казалась смущенной, не способной придумать ответ.
Бенни спросил:
— Ты искала Джолта?
— О да, — сказала Бунтарка. — Я всю пустыню обошла в поисках его. Не нашла даже следа.
— Ну, — сказал Бенни, — когда все закончится, когда все успокоится… возможно, мы сможем помочь тебе в поисках.
Бунтарка улыбнулась и покачала головой.
— Ты ничего не знаешь, да, парень? Это никогда не кончится.
Она посмотрела на веревку в своих руках. Потом, не сказав ни слова, завязала ее в легкий узел.
Под ними огромный солдат замер в толпе из дюжины небольших зомов: несколько женщин, несколько подростков и двое мужчин среднего роста. На вид Ортега был где-то метр девяносто или выше.
— Они стоят там достаточно плотно, — сказала Бунтарка. — Лучше всего закинуть лассо на грудь. Но наш парень тянется вверх. Возможно, придется поймать руку, чтобы вытащить его.
Бунтарка подобралась настолько близко к краю, насколько посмела. Подрубленная земля слегка трещала даже под ее незначительным весом. Бенни взял веревку и встал за ней, чтобы подстраховать девушку.
— Давай, сделай это! — сказал он.
Бунтарка взмахнула лассо над головой несколько раз и кинула его вниз.
Она схватила три разные руки, две из которых принадлежали другому мертвому.
Она ослабила лассо и попробовала снова.
И снова.
И снова.
После восьми попыток ее ругательства лились потоком, и она использовала такой красочный и насыщенный язык, что Бенни был весьма впечатлен.
Наконец девушка отошла от лощины и кинула лассо на траву.
— Вот и весь твой гениальный план, — проворчала она. — Могу с таким же успехом повеситься на этой штуке.
Она сердито двинулась прочь, отошла примерно на десять шагов и остановилась. Девушка повернулась с вопросительным выражением на лице. То же самое выражение расцветало на лицах Лайлы и Никс, Бенни был уверен, что выглядит так же.
Бунтарка сказала это.
Повеситься.
Они посмотрели на лассо. Все улыбнулись.
Десять секунд спустя они стояли на коленях на краю лощины, свешивая намного меньшую петлю в тень.
— Немного влево, — сказал Бенни. — Нет, это слишком. Назад… назад.
Лайла сидела рядом с Бунтаркой, и ее копье смотрело вниз, с помощью лезвия она отталкивала тянущиеся руки и подталкивала петлю к Ортеге.
— Еще немного… — выдохнул Бенни. — Немного…
Край петли задел лицо зома. Все задержали дыхание, и с бесконечной осторожностью Бунтарка продела петлю через голову мужчины, а потом медленно-медленно опустила ее, чтобы она висела под его подбородком.
— Сейчас! — крикнула Никс, и Бунтарка дернула веревку. Свободная петля затянулась, плотно обвивая горло сержанта Ортеги.
Он был у них в руках.
Ну, почти.
Он все еще находился в яме.
Ребята схватили веревку и начали тянуть.
Бенни, хоть и стройный, был самым тяжелым из них, но, как и девушки, он потерял вес из-за трудностей войны, частых ранений, небольших рационов и стресса.
Сержант Ортега до смерти и начала процесса разложения весил, должно быть, килограммов 120. Сейчас его вес составлял примерно сотню килограмм. Преимущество в весе было два к одному, но они тянули сверху, и большая часть веса сержанта находилась под ними, а поднять его нужно было на шестиметровую стену. Пока он боролся, извивался и дергался.
Из гениального плана это превратилось в жесткую борьбу. Солнце палило в небе, пот бежал изо всех пор. Ребята уперлись ногами в песчаную почву, используя кустарники для сцепления. Они стонали и рычали, кричали и ругались.
Сержант был невозможно тяжелым. Казалось, будто он весил килограммов пятьсот. Они отступили еще сантиметров на тридцать.
И лишь настолько они и смогли продвинуться.
Бенни тянул и тянул, пока кровь не начала петь в его ушах, а в глазах стали расцветать черные маки.
Наконец они свалились. Их руки болели, легкие горели от нехватки кислорода. Все лежали, растянувшись там, где упали, все, кроме Никс, которая, словно жертва на поле битвы, подползла к краю лощины и посмотрела вниз.
Никс, которая не любила ругаться, повторила несколько высказываний Бунтарки, произнесенных пару минут назад.
— Что? — апатично спросил Бенни.
— Дело в зомах, — сказала она.
Бенни поднял голову.
— Что?
— Они схватили Ортегу, как только мы начали тянуть. Некоторые из них все еще его держат.
Бенни уронил голову с глухим ударом. Он почувствовал, как Никс подползла к нему и упала рядом. Так они и лежали, побежденные.
Наконец Лайла выдавила из себя одно единственное слово. Утверждение и вопрос.
— Квадроцикл?
Бенни показалось, что Бунтарка начала смеяться первой. Его глаза были закрыты, поэтому точно он сказать не мог. Сначала она, а потом послышался трескучий призрачный смех Лайлы, затем Никс. Потом и сам Бенни. Они взорвались смехом, лежа на высохшей коричневой траве.
Когда ребята смогли встать на ноги, они привезли квадроцикл Бенни, привязали конец веревки к задней части «Хонды», включили двигатель и вытащили сержанта Ортегу из лощины так же легко, как морковку выдергивают из земли. Вместе с ним вылезли четыре зома. Лайла и Бунтарка ждали их, и лезвия сверкнули в солнечном свете. Иссохшие руки держались за большого сержанта, но заканчивались у локтей.
Пока Бенни оттаскивал сержанта Ортегу от лощины, Никс бежала рядом с зомом трусцой, а ее «разящий монстра» был занесен для упокаивающего удара.
Но ей не пришлось этого делать.
Солдат неподвижно лежал на траве.
Бенни выключил двигатель и побежал к Никс. Бунтарка и Лайла присоединились к ним. Сержант превратился в кучу рук и ног. Его лицо казалось умиротворенным в этом спокойном отдыхе последней смерти. На первый взгляд он напоминал любого другого зома. Не такой высохший, как люди, погибшие в Первую ночь, но все еще весь словно из дубленой кожи после солнца Невады. Единственное, что с ним было не так, это шея.
Она была слишком длинной.
На несколько сантиметров длиннее обычной.
Из-за тяги квадроцикла и других зомов, прицепившихся к нему, кости шеи разделились, а позвоночник растянулся и лопнул. Если бы натяжение было чуть сильнее, оболочка из кожи и мышц, составляющая его шею, порвалась бы, и они вытащили бы из лощины только голову.
Ребята встали вокруг него, и их тени падали на зома подобно савану.
— Я рада, что нам не нужно упокаивать его, — сказала Никс. Остальные, даже Лайла, кивнули.
Бенни присел на колени и поднял ремень сумки. Ему пришлось приподнять неподвижную голову сержанта, чтобы снять ее. Бенни поморщился, но все равно сделал это. Как только он снял сумку, Никс и Бунтарка присели на колени и начали обыскивать карманы сержанта, выкладывал содержимое на чистый участок земли. Лайла раскладывала вещи.
Они нашли ржавый универсальный инструмент; жетон для игры в покер из Лас-Вегаса, который Ортега, скорее всего, носил с собой в качестве талисмана на удачу; пластиковую карманную расческу; карандаш, который словно был заточен ножом; и несколько сложенных бумажных купюр неизвестной валюты. Вместо изображения президента центральным рисунком была звезда, и Бенни увидел фразу на латыни: POPULUS INVICTUS.
Никс, читая через его плечо, перевела: «непобедимый народ».
В отличие от Бенни, она уделяла внимание языкам.
— Думаю, это девиз Американского Государства, — предположил Бенни.
Лайла согласно кивнула, но Бунтарка фыркнула.
— Что? — спросил Бенни, бросив на нее взгляд. — Ты так не думаешь?
— Почти три сотни миллионов американцев умерли, сынок, во время Падения и в течение всех этих лет, — сказала Бунтарка. — Сколько еще должны крякнуться, чтобы они решили, что игра окончена?
— Все, — заметила Лайла.
— Именно, — согласилась Никс, — мы все еще боремся.
— Ага, — сказал Бенни, кивая. — К тому же не наше поколение проиграло, когда восстали мертвые. Я все еще верю, что будущее есть, и собираюсь его увидеть.
Бунтарка посмотрела на него, и медленная улыбка расползлась по ее лицу.
— Ну настоящий Капитан Герой.
— Ой, заткнись, — сказал Бенни, но улыбнулся.
Последним они нашли обрывок бумажки с набором цифр:
— Что это такое? — спросила Бунтарка.
— Координаты на карте, — сказали одновременно Бенни и Никс. Они оба изучали ориентирование в скаутах.
— Координаты чего?
Бенни пожал плечами.
— Скорее всего, «Надежды-1», но мне понадобится карта, чтобы это выяснить.
Он засунул бесполезные вещи обратно в карманы мертвого сержанта. Потом они обратили внимание на сумку, забитую бумагами. В другом климате дождь и влага превратили бы бумагу в кашицу или чернила бы стерлись и поблекли. Но в хорошей кожаной сумке и в сухой жаре пустыни большая часть бумаг были читаемы, хотя все они и высохли, и стали хрупкими. Джо сказал, что сержант Ортега был координатором логистики, и бумаги это доказывали. Здесь находились копии погрузочных ведомостей, списки припасов, личные списки персонала, письменные приказы и много всего, набитого военными акронимами так старательно, что текст казался совершенно случайным набором букв и чисел.
— Ну, это так же полезно, как ногти на ногах улитки, — заметила Бунтарка.
— Что мы ищем? — спросила Никс.
— Маленький кожаный блокнот, — ответил Бенни. — Джо сказал, что если Макреди не было в самолете, когда он разбился, то ответственный за логистику знал бы, где она могла быть. И ее местоположение может быть зафиксировано в кожаном блокноте, который он обычно носил в кармане рубашки.
— Я проверила карманы, — сказала Никс. — Ничего.
Они снова порылись в сумке, тщательно проверяя каждый карман и мешочек, и все равно ничего не нашли.
Лайлу начинало раздражать происходящее, и она ушла проверять окружающую местность. Вскоре она исчезла в лесу.
Хандра сильно ударила Бенни в грудь. Он тяжело осел и выкинул пустую сумку прочь. Бунтарка и Никс все еще сидели рядом, просматривая хрустящие бумаги. Они изучали каждую страницу с нарастающим разочарованием и пихали все обратно в сумку. Осталась лишь горсть небольших обрывков, и Никс просматривала их, сидя со скрещенными ногами.
— Бенни! — внезапно вскрикнула девушка и подняла обрывок бумаги. — Посмотри на это. Думаю, я что-то нашла.
Бенни поспешил к ней, опускаясь на колени между девушками. На бумажке было написано:
Срочно: докл активности B3 по близ с нпдс-надеж свид
***ПК5?
— Мне вообще ни о чем не говорит, — сказала Бунтарка.
Но Бенни ответил:
— Ох, черт…
— Знаю, — согласилась Никс и, несмотря на жару, поежилась. — Боже… B3.
— Что такое B3? — спросила Бунтарка. — Такое впечатление, что вы оба проглотили жука.
Бенни сказал.
— Когда мы только нашли самолет, то обнаружили там один из полевых отчетов доктора Макреди. Она не просто искала лекарство, она изучала несколько странных новых мутаций вируса зомби. Женщина разделила зомби на несколько групп. B1 — нормальные зомби, которые передвигаются медленно.
Большую часть его жизни это был единственный тип зомби, о котором Бенни знал, и его первые встречи с ними были совершенно ужасными. Ему все еще снился художник мистер Саккетто, недавно восставший из мертвых и напавший на него в гостиной. Бенни чуть не проиграл в схватке. Времена изменились, однако Бенни знал, что становится опытным бойцом. Юноша был уверен: в решительном бою он и его меч могли справиться с шестью или восемью такими. Без оружия, по его мнению, он мог бы одолеть двух или трех одновременно. Они были медленными, тупыми и слабыми.
— Зомы B2, — продолжил Бенни, — известны как «быстрые ходячие» или «ходоки» среди людей Макреди — они стремительнее и сохранили некоторую координацию. Впервые мы наткнулись на нескольких из них рядом с Йосемитским парком и еще раз во время битвы в Геймленде.
Бенни бился с парочкой B2, и победить одного из них было совсем другим делом. Парень бы не хотел сражаться с такими без меча.
— Так что такое B3? — спросила Бунтарка.
— Очень быстрые, — сказала Никс. — Как те, что напали на меня и Лайлу вчера. Согласно докладам доктора Макреди, B3 могут решать проблемы, избегать некоторых атак, пользоваться простым оружием и даже устраивать базовые ловушки.
— Ах. Как те, которых какой-то гений выпустил из разбившегося самолета.
Бенни покачал головой.
— Не напоминай.
Чтобы отвлечь стаю жнецов и спасти Никс, Бенни забрался на борт разбившегося самолета и выпустил всех зомов, которых собрала команда доктора Макреди: B1, B2 и новых B3. Зомы отвлекли жнецов, и это спасло жизнь Никс, однако именно один из таких зомов схватил палку и чуть не выбил мозги Бенни.
— Так что, согласно этому сообщению, — сказал Бенни, — кто-то заметил B3 где-то поблизости. Думаю, «активности поблиз» значит «активность поблизости от», правильно?
Никс кивнула.
— А «надеж свид»? Что это? «Надежный свидетель»?
— Звучит правильно.
— Тогда что такое «нпдс»? — спросила Бунтарка. — И «ПК5»?
— «ПК5» звучит знакомо, — сказал Бенни. — Я почти уверен, что видел эту аббревиатуру в «Командной книге», которую отдал Джо. Подождите, крутится прямо на кончике языка… — он несколько раз щелкнул пальцами, а потом его лицо прояснилось. — Ну вот. Там была записка. Что-то о полевой команде 5.
— Полевая команда? — пробормотала Никс. — Если они собирались исследовать что-то вроде активности B3, тогда «полевая команда» подходит.
— Там перечислялись имена, но я помню только доктора Макреди. Она была на верху списка.
Долгое время все молча переглядывались, хотя их взгляд говорил обо всем.
— Ну, сдерите с меня кожу и подвесьте высохнуть, — выдохнула наконец Бунтарка. — Дока Макреди не было в том самолете. По крайней мере, не во время крушения. Кто-то из вас думает иначе?
Никс покачала головой.
Бенни продолжил:
— Я так и думал все время. С тех пор как Джо рассказал мне, что записи серии D утеряны.
— Если это было полевое исследование, — начала Никс, — зачем ей брать с собой записи исследования? Почему бы не отослать их в Убежище?
— Не знаю.
Бунтарка постучала по записке, которую все еще держала Никс.
— Что это значит? «Нпдс»? Есть идеи?
— У меня нет, — сказал Бенни. — Еще какая-то военная аббревиатура, возможно? Начальство чего-то-чего-то-чего-то.
— Полезно, — заметила Никс. — Нет, думаю, это место. «Докл активности B3 поблиз»…
— Поблизости от чего? — заныла Бунтарка. — Они летели из штата Вашингтон в Неваду. Куча чертовых мест могли располагаться поблизости.
Бенни взял записку, крепко зажав ее между большим и указательным пальцами. Ему хотелось закричать на нее, заставить говорить человеческим голосом и раскрыть свои тайны.
И потом она заговорила с ним.
Не словами, а подтекстом.
Он поднял голову и развернулся к павшему сержанту Ортеге.
— Нет, — сказал он, вскочив на ноги и побежав. — Нет. Нет, ни за что.
Никс и Бунтарка уставились друг на друга на одно мгновение, а потом бросились за ним.
Просмотренные бумаги были в сумке. Бенни откинул ее верхнюю часть и начал лихорадочно перебирать сухие листы.
— Ни за что, — повторил он. — Нет. — Потом он схватил маленький, сложенный кусочек бумаги, открыл его и заорал: — Да!
— Что такое? — требовательно спросили девушки.
— Джо сказал, что сержант Ортега был человеком, любившим детали, — сказал Бенни. — Он записывал все. Каждую подробность. Даже мелкие события.
— И что? — спросила Бунтарка.
— Ну, тот, кто записывает мелкие детали, точно должен записывать важные. Как, например, куда отправились доктор Макреди и полевая команда 5 для расследования мутации зомби. Такая информация обязана быть в его отчете.
— Конечно. Нпдс, — сказала Никс. — Так что? Мы не знаем, что это или где это.
— Ты не права, Никс. Мы не знаем, что это или где это прямо сейчас, но, думаю, у нас есть первая настоящая подсказка.
Он показал им сложенную бумажку.
— Координаты карты.
— Ну и что? — спросила Бунтарка. — Насколько ты знаешь, это координаты расположения «Надежды-1».
— Возможно, — сказал Бенни. — Но это было в кармане у сержанта Ортеги, так ведь? Если это являлось частью изначальной миссии, разве не были бы координаты напечатаны, как и все остальные материалы, связанные с миссией? Нет, он зафиксировал эту информацию, и она осталась после смерти с ним. Что означает, он, скорее всего, сделал это на борту самолета или вскоре после. Если доктор Макреди отправилась в другое место, тогда вполне возможно, что эта записка может сообщить ее реальное местоположение. Она может быть ключом к завершению мора.
Втроем они пристально смотрели на него долгое время, и, наконец, рассмеялись. Они обнимали друг друга и кричали, когда их прервал внезапный рев квадроциклов дюжины жнецов, вырвавшихся из леса.
— Бегите! — закричала Никс, вскакивая на ноги.
Но жнецы уже были между ними и тремя квадроциклами ребят. Только машина Бенни, с помощью которой они подняли сержанта Ортегу из лощины, осталась поблизости.
Жнецы окружили их на огромной скорости, поднимая позади себя высокие клубы темной пыли. Солнечный свет отражался на острой стали их ножей и мечей.
— Боже, — закричал Бенни. Он запихнул бумагу в карман жилета, схватил сумку и перекинул ее через плечо, а потом быстро вытащил меч. — Никс… бери квадроцикл и выбирайся отсюда.
Девушка достала пистолет и подняла его, держа обеими руками и широко расставила ноги, а корпус слегка наклонила вперед, как учил ее Том.
Бунтарка в отчаянии огляделась по сторонам.
— Где Лайла? Я нигде ее не вижу. Они добрались до нее?
— Нет, — выдохнула Никс, но это было лишь отрицание возможного. В действительности поблизости не было признаков Потерянной Девушки. Никс направила дуло на ближайшего из жнецов. Рев двигателей становился оглушающим.
Бенни высоко поднял меч, держа его обеими руками, как делали самураи против атаки кавалерии. Это был прием, которому научил их Том. Они не думали, что когда-либо воспользуются им. Бенни шире расставил ноги и перенес вес на пятки, пригнув колени, и приготовился резать, избегать ударов, бежать и убивать. Он чувствовал, что его сердце бьется быстрее квадроциклов.
Не было шанса сбежать. Позади них оставалась лощина, полная зомби, и вокруг — лишь сужающийся полукруг жнецов. Даже если бы им удалось прорезать строй убийц, эти машины могли развернуться и погнаться за ними, куда бы Бенни и остальные ни двинулись. Их квадроцикл не сможет разогнаться до нужной скорости, даже если они все втроем смогли бы забраться на него. Вышла хорошая ловушка. Умная и хорошо спланированная. Бенни решил, что жнецы переместили свои квадроциклы на край леса, выключив двигатели, а когда ловушка была готова, они включили моторы и напали.
Очень умно, и Бенни отдал должное такому тактическому ходу.
Однако это слабое утешение на случай, если их убьют умные убийцы.
Мертвый и есть мертвый.
Никс переместилась и встала слева от Бенни, а Бунтарка остановилась справа, стальной шарик лежал в ее мощной рогатке.
Двенадцать против троих. У Никс было оружие с пятью пулями в цилиндре. Она была хорошим стрелком, так что Бенни рассчитывал, что она попадет по крайней мере в троих. Рогатка Бунтарки была медленнее, чем револьвер, но так же смертоносна. Девушка могла стрелять и перезаряжать ее со скоростью молнии. У Бенни был меч. Если только жнецы не решили раздавить их, убийцам придется слезть с машин.
Скольких они в силах одолеть?
Шесть? Восемь?
Победить всех двенадцать было героической мечтой, но не реальностью.
Если бы здесь была Лайла… возможно.
Квадроциклы не останавливались.
— Они собираются задавить нас, — проорала Бунтарка, просчитав ситуацию так же, как и Бенни.
— Назад, — рявкнул он. — Жнецы не смогут переехать нас, если мы будем стоять прямо на краю.
Край, однако, мог не выдержать их общего веса, и Бенни знал об этом. Подъем сержанта Ортеги из лощины ослабил уже и так шаткую почву. Но это была уже другая проблема. Или, возможно, это была еще одна проблема, связанная с нынешней, которая не уменьшала их шансы на выживание, а уничтожала их.
Бенни взглянул на лица жнецов, когда они приблизились. У всех, кроме одного, были красные руки, вытатуированные на лицах. Они казались дикими и свирепыми, словно варвары из старой книги рассказов.
Когда жнецы оказались совсем близко, то поняли, что не смогут воспользоваться машинами как оружием. Молодой человек с серьезным лицом — единственный жнец, не отмеченный татуировкой красной руки, — поднял кулак, и нападающие увеличили число оборотов двигателей. Шум квадроциклов напоминал дыхание гигантского дракона.
«Это он, — подумал Бенни. — Он их лидер».
Молодой человек был похож на воина. Стройный и мускулистый, с большими руками и тяжелым убийственным взглядом.
Даже сквозь шум Бенни услышал, как Бунтарка сказала:
— Брат Питер… о боже.
Это имя позвонило в огромный колокол ужаса в сердце Бенни. Он еще не встречал этого человека, но слышал о нем. Он знал о нем из тысячи ужасающих историй Бунтарки. Из рассказов переживших бойни жнецов. Из описаний монахов, которые стали свидетелями актов такой жестокости, что в их разуме остались шрамы после увиденного. Из фотографий слежки, которые ему показал Джо.
Брат Питер, правая рука святого Джона.
Даже Джо сказал, что Питер был одним из самых опасных среди живых людей. Смертоносным с любым видом оружия и беспощадным в битве без оружия. Человек, совершенно лишенный милосердия и раскаяния.
Словно эхо из темного прошлого, Бенни показалось, он услышал голос Тома: «Не поддавайся страху. Будь умным воином и выживи».
Бенни кивнул, словно Том мог увидеть, как он соглашается.
Горячий ветер заставлял клочья пыли проноситься мимо, на мгновение скрывая ребят из виду и обращая в призраков. Потом пыль устремилась в лощину и дальше. Высокая трава пьяно раскачивалась на ветру.
Жнецы встали плотным полукругом. Они продолжали газовать, и этот звук словно бил в грудь Бенни.
— Никс, — сказал он достаточно громко, чтобы девушка услышала его сквозь пульсирующий рев квадроциклов. — Если придется стрелять, попробуй попасть в брата Питера.
Никс направила пистолет на мужчину.
Брат Питер увидел это и улыбнулся. Потом он резко опустил свой сжатый кулак и внезапно все жнецы одновременно отключили двигатели.
Тишина давила. Она заключила мир в сюрреалистичный пузырь, окруживший лощину, убийц на квадроциклах и троих друзей.
«Где, черт возьми, Лайла?» — думал Бенни. Они уже добрались до нее? Она уже лежит мертвая в лесу?
Брат Питер сидел в тишине, изучая их. Когда его взгляд остановился на Бунтарке, глаза мужчины на мгновение расширились.
— Сестра Маргарет, — сказал он, и другие жнецы вздрогнули от его слов. Некоторые зашипели и сплюнули на землю.
— Не называй меня так, — предупредила Бунтарка.
— Почему нет? Ты дочь матушки Розы, этой ведьмы-предательницы.
— Моя мать уже давно умерла, — сказала Бунтарка. — Она просто стала еще одной жертвой святого Джона и его болезни.
На это три жнеца внезапно спрыгнули со своих квадроциклов, но брат Питер поднял руку.
— Нет, — сказал он. — Слова не могут навредить достопочтенному святому, и это дитя не может запятнать свою душу еще больше, чем уже сделала это.
— Поцелуй меня в зад, — предложила Бунтарка.
— Ты громоздишь грех на грехе, — сказал жнец. — Не боишься за свою душу?
— С моей душой все в порядке, спасибо, — эти слова были беспечны, но Бенни слышал страх в ее голосе. Бунтарка была крепким и жестким бойцом, но она явно до ужаса боялась брата Питера.
Что касается его, жнеца словно не заботил пистолет Никс, направленный ему в голову.
Брат Питер посмотрел на Бенни.
— Знаешь, кто я такой?
— Знаю, — сказал Бенни. — Но мне все равно.
— А должно быть наоборот.
— Слушай, я лишь хочу, чтобы ты со своими бугаями сел на квадроциклы и оставил нас в покое. Мы вам ничего не сделали, и нам не нужны неприятности.
— Знаешь, каким испуганным кажется твой голос?
— Знаешь, что ты почувствуешь с пулей в мозгу? — спросила Никс.
— С такого расстояния, маленькая сестра, ты не сможешь выстрелить больше двух раз. А потом мы откроем красные врата на твоей красивой коже.
— Возможно, — согласилась Никс. — Первый выстрел будет направлен прямо в твое уродливое лицо.
Жнец покачал головой.
— И что? Я должен упасть в обморок от страха? Мы жнецы, дитя. Мы молимся, чтобы тьма забрала нас. Каждое утро, каждую ночь мы молимся, чтобы повелитель Танатос забрал нас.
— Слава его тьме, — в один голос пропели жнецы.
— Вы так говорите, — сказала Никс. — Но я видела, как ваши люди бегут.
— Я был самым первым из жнецов, — сказал брат Питер. — Мои компаньоны — члены Красного Братства. Спроси сестру Маргарет: побежим ли мы прочь? От тебя или от чего-либо другого.
Бунтарка ничего не ответила, что совсем не воодушевляло. Бенни сглотнул ком сухой пыли.
— Если хочешь испытать мою веру, маленькая сестричка, — сказал брат Питер, — нажми на курок.
Пистолет в руках Никс не дрогнул, но когда Бенни взглянул на нее, то заметил, как пот от страха сбегал по ее веснушчатому лицу.
Когда Никс не ответила и не выстрелила, брат Питер кивнул. Он указал на Бенни.
— Вчера ты забрал кое-что у одного из моих жнецов. Нечто, не принадлежащее тебе.
— Да? И кто это сказал? — спросил Бенни, желая, чтобы его голос звучал уверенно. Но ничего не вышло.
— Я наблюдал за тобой через бинокль. Я видел, как ты приехал, видел, как ты сражался с братом Маркусом, видел, как ты обворовал его после того, как он отправился во тьму.
Бенни ничего не ответил. Его очень сильно обеспокоило то, что вчера за ним наблюдали. Он подумал о схватке, о своих слезах, о том, каким уязвимым он должен был казаться.
Брат Питер кивнул на сумку на плече Бенни.
— Сегодня вы пришли сюда, чтобы осквернить и ограбить одного из серых людей. Эта сумка тебе не принадлежит. Ты не можешь забрать ее.
Никс прервала его.
— Пистолет тяжелый. Если хочешь что-то сказать, говори конкретнее.
Бенни чуть не улыбнулся. Такую строчку он видел в романах, а она произнесла ее с той бравадой, которую он пытался изобразить мгновение назад. В этом Бенни уступал Никс. Он не был уверен, взяла ли Никс эту строчку из книги или девушка просто была невероятно крутой. Скорее всего, и то и другое. Несмотря на все происходящее, ему захотелось ее поцеловать.
Брат Питер посмотрел на них с веселым изумлением, хотя на его лице не было улыбки. Бенни вспомнил слова Бунтарки, что этот фрик никогда не улыбался.
— Если отдашь мне то, что забрал, — сказал брат Питер, — сумку с твоего плеча и вещи, украденные у моего жнеца, мы отпустим вас.
— Ой, правда? — спросила Бунтарка так едко, что смогла бы снять краску с бака.
— Правда, — ответил брат Питер.
— Когда я проверяла в последний раз, — продолжила Бунтарка, — вы, жнецы, оставляли в живых только тех людей, которые присягали вам. Разве это не так работает? Мы выживем, если тоже станем жнецами?
— О, павшая сестра, — сказал брат Питер печальным тоном, — для тебя нет места в Церкви Тьмы. Ты изгой, забытая богом, недостойная тьмы. Ты отлучена от церкви, богохульница, и будешь наказана долгой жизнью мучений.
— Мне подходит, — сказала Бунтарка.
— Да, и мне тоже, — согласилась Никс.
Бенни кивнул.
— Правда, — повторил брат Питер, — вам это нравится? Жить в блужданиях, будучи слепыми и прокаженными, кричащими о милосердии без языка, покинутыми всеми, потому что на вашем лице метка проклятия.
Бунтарка доказала, что ее ранняя демонстрация ругательств была лишь разминкой. Она описала акт настолько физически чудовищный и невозможный, что даже Бенни поморщился — но оценил. Несколько жнецов побледнели и взялись за ножи.
— Ты доказываешь свое ничтожество с каждым вздохом, — брат Питер просто отмахнулся от Бунтарки и обратил внимание снова на Бенни. — Выбирай, маленький брат. Можешь уйти, невредимым, нетронутым, живым, если отдашь то, что тебе не принадлежит. Верни, что забрал у моего жнеца, и передай сумку, украденную у мертвого.
Бенни посмотрел на него, на других жнецов и на огромный жестокий мир вокруг них, словно тот мог предложить решение в этот безумный момент. Он перехватил меч одной рукой и коснулся ремня сумки.
— Отдай мне сумку, — сказал брат Питер жутко спокойным голосом. Словно говорил о погоде. — Отдай ее мне и живи.
— Это обман, — сказала Бунтарка. — Не делай этого.
— Бенни, ты не можешь, — сказала Никс.
Бенни улыбнулся.
— Конечно, могу, — сказал он.
— Что?
Никс, Бунтарка и брат Питер спросили одновременно.
Бенни пожал плечами и опустил меч. Он снял сумку с плеча и протянул ее.
— Я сказал: конечно. Забирайте.
Брат Питер изучил его подозрительным взглядом.
— Будет неразумно постараться внезапно напасть, маленький брат, я…
— Знаю. Красные врата, вырезанные языки. Что такое с вами, парни, почему вы все время угрожаете? Вам нужно поработать над социальными навыками.
Все уставились на Бенни. Парень улыбнулся и качнул сумку вперед-назад. Его сердце металось, словно безумная обезьянка, но он был уверен, что ему удается неплохая бесшабашная улыбка. Было больно сохранять ее на лице.
Брат Питер щелкнул пальцами, и один из Красных Братьев спустился и шагнул к сумке. Никс направила пистолет на него, и жнец остановился.
— Если он сделает еще один шаг, — сказал Бенни, — она отстрелит ему голову, а потом застрелит тебя.
Жнец вопросительно взглянул на брата Питера, который показал ему оставаться на месте. Вместо этого он слез с квадроцикла и протянул руку Бенни.
— Сумку, — сказал он.
Бенни гадал, был ли малейший шанс, что брат Питер не убьет его в тот же момент, когда он передаст сумку. Бунтарка сказала, что у жнеца дюжина ножей, спрятанных в специальных карманах. Он мог вытащить их и пустить в ход быстрее молнии. Девушка видела, как он делает это очень много раз.
Поэтому Бенни качнул сумку в его сторону вместо того, чтобы передать. Он замахнулся очень сильно, надеясь попасть брату Питеру в лицо, но тот просто выхватил ее. Жнец открыл ее, и сухой ветер прошелестел в страницах. Брат Питер одобрительно кивнул.
— Теперь отдай то, что вчера украл у моего жнеца, — сказал он.
— Ах, — заметил Бенни. — Это будет проблематично.
Брат Питер поднял бровь.
— У меня вообще-то всего того нет, — сказал Бенни. — Я отдал все капитану Леджеру. Возможно, вы знаете его? Большой парень, очень ворчливый, с такой огромной собакой?
— Джо Леджер, — медленно произнес брат Питер это имя, пробуя его на вкус, с ненавистью и наслаждением. Бенни видел все, что промелькнуло в темных глазах Питера, и ему понравилось выражение настоящей тревоги, пробежавшее по лицам других жнецов.
«Джо пугает их до чертиков», — подумал он. Рейнджер приобрел еще большее уважение Бенни.
— Этот парень, — сказал Бенни. — Так что… вам придется попросить его.
— Нет, — сказал брат Питер. — Думаю, ты пойдешь и заберешь записи и принесешь их мне сюда.
— Думаете, я действительно сделаю нечто настолько глупое, потому что вы просите?
— Я не прошу, маленький брат. Я говорю тебе.
Бенни покачал головой.
— Нет, я играл честно. Я отдал вам то, что мы взяли у зома. Не собираюсь спорить об юрисдикции всего этого. Но то, что я вчера забрал у жнеца, принадлежит мне. Ваш жнец напал на меня. Все, что я забрал у него, мое по праву. Военные трофеи.
— Это не война, мальчик.
— А, черт, и как вы это называете?
— Ты бросаешь вызов воле бога.
— Вполне уверен, что нет.
Брат Питер вздохнул.
— Тогда позволь мне все упростить. Я отошлю тебя обратно в Убежище. Ты заберешь то, что отдал Джо Леджеру и вернешь мне.
— С какой стати я буду делать нечто настолько глупое?
Брат Питер не ответил. Не словами.
Он стоял в метре от Никс, явно игнорируя револьвер, направленный на его голову. А потом он двинулся. Так быстро, что не было времени отреагировать или крикнуть. Брат Питер выхватил пистолет из руки Никс, развернул ее и рукой обхватил за горло. Он позволил пистолету упасть, и внезапно в его руке появился нож, край лезвия которого прижимался к шее под челюстью Никс.
Меч блеснул, когда Бенни вытащил его из ножен, но брат Питер заставил его застыть на месте всего пятью ужасными словами:
— Я окроплю тебя ее кровью.
Пистолет лежал на земле у ног брата Питера. Он пнул его в лощину.
— А теперь, — спокойно сказал он, — повтори, что отказываешься отдать то, что принадлежит мне. Скажи мне это, парень, и увидишь, как жизнь этой девушки оставляет ее.
— Нет! — крикнул Бенни.
Никс уставилась на Бенни широко раскрытыми глазами, наполненными абсолютным ужасом.
Жнецы начали спускаться со своих квадроциклов, и на их татуированных лицах появились улыбки.
Бунтарка резко развернулась и направила рогатку на ближайшего, но Бенни знал, что ничего не выйдет. Она могла бы убить этого человека, Бенни разобрался бы с другим лезвием, но то уже было у горла Никс.
Затем внезапно послышался резкий металлический звук позади жнецов. Звук такой особенный, что все уже узнали его, до того как повернулись и посмотрели.
Пистолет сняли с предохранителя.
Потерянная Девушка поднялась из высокой травы позади полукруга жнецов, двумя руками удерживая оружие.
— Отпусти Никс, — сказала она могильным шепотом, — или я снесу тебе голову.
Жнецы замерли на месте, некоторые уже успели вытащить оружие. Брат Питер повернулся лицом к Лайле.
— Убьешь меня, и она умрет.
— Ты и так угрожаешь убить ее. Лучше убью тебя первым.
— Мои жнецы из Красного Братства перебьют вас.
Лайла сказала:
— Посмотри мне в глаза и скажи, если тебе кажется, что мне не все равно.
Брат Питер действительно заглянул ей в глаза, и Бенни показалось, что он видел, как нечто изменилось в выражении лица мужчины. Это был не страх — Бенни не был уверен, что этот человек способен на такие эмоции — но, возможно, это было понимание, принятие.
Он опустил нож и легонько толкнул Никс. Она, шатаясь, шагнула вперед, и Бенни схватил ее за руку. Никс сразу же развернулась и попыталась ударить брата Питера в пах. Он легко отразил ее удар, словно отмахнувшись от мухи.
— Никс, — предупреждающе сказал Бенни, оттягивая ее от жнеца. Она вырвалась из его хватки и вытащила свой меч. Додзигири сиял в ярком солнечном свете, но, несмотря на всю его смертоносность, брат Питер словно не заметил его.
Пистолет Лайлы был неподвижен в ее руках.
— Убирайтесь отсюда.
Не спеша брат Питер убрал нож.
— Послушай меня, — тихо произнес он. — Мы все сейчас уйдем. Но пойми — мне нужно то, что вы отдали капитану Леджеру. Вы принесете это мне.
— Почему ты считаешь, что мы вообще рассматриваем такой вариант? — рявкнула Никс.
Брат Питер протянул руку, указывая на Убежище в нескольких километрах от них.
— Думаю, вам не безразличны люди в Убежище. Больные, беспомощные, — он сделал паузу. — Дети.
Бенни слышал, как Бунтарка сделала резкий вдох.
— Вы думаете, что Убежище — это крепость, — сказал жнец, — что вы в безопасности внутри.
— Так и есть, — твердо сказала Никс.
Брат Питер поднял сумку и убрал ее в заднее отделение квадроцикла.
— Не принесете мне то, что украли, и узнаете, насколько безопасно Убежище.
— Она права, — сказал Бенни. — Попробуйте сделать хоть что-то, и армия вас остановит.
Брат Питер фыркнул. Жнецы засмеялись. Грубый, жесткий смех, который словно подпитывало определенное знание о том, что имел в виду брат Питер. Они подмигнули друг другу и дали пять.
— Ты странный, парень, — сказал брат Питер. — Ты действительно думаешь, что «армия» встанет на твою защиту?
— Лично мою? Скорее всего, нет, — признал Бенни. — Я никто. Но если постараетесь забрать что-то у капитана Леджера, то, конечно, они поддержат его. Но это глупо. У вас ножи, у них ружья.
Брат Питер покачал головой.
— В мире нет достаточного количества пуль, чтобы остановить волю Танатоса — слава его тьме.
Жнецы подхватили его слова.
— Я дам вам время до завтрашнего заката, — сказал брат Питер, забираясь на свой квадроцикл. — Этого должно быть более чем достаточно, чтобы обмануть Джо Леджера и вернуть украденное. Принесите бумаги сюда и оставьте их на краю лощины, прижав камнем. Мы не станем вмешиваться, когда ты доставишь украденное.
— Эй, парень, я отдал тебе сумку, — сказал Бенни. — Как я и сказал, я оставлю себе то, что нашел вчера. Сойдемся на ничьей.
— Нет, — сказал брат Питер, — не сойдемся.
Лайла подошла, чтобы встать с Бенни и другими.
— Убирайтесь отсюда, — сказала она.
Глаза брата Питера были полны мрачной таинственности.
— Грядет буря, — сказал он. — Она в дыхании моего бога, и она будет мощнее, чем любой виденный вами ураган. Тучи раскроются, и дождь крови прольется на вас. Грядущая буря уничтожит здания вашего старого мира, она найдет богохульников, где бы они ни прятались. Она очистит землю, и когда закончится, не останется доказательств, что вы — любой из вас — когда-либо жили.
Бенни хотел ответить каким-нибудь колким замечанием, но в голосе брата Питера было что-то такое, как и в выражении его глаз, что слова застыли на языке Бенни.
— У вас есть время до завтрашнего вечера, — сказал брат Питер. Он дал сигнал жнецам завести двигатели. Они развернулись и поехали прочь, пересекли поляну и ровным строем въехали в лес.
Потерянная Девушка опустила пистолет и подняла копье.
Никс сделала долгий прерывистый вздох, убрала меч в ножны, повернулась и ударила Бенни в грудь так сильно, как только могла.
— Подожди — а-а-ай! За что? — проорал он.
— Ты просто отдал ему сумку? — кипела Никс. — Ты просто взял и отдал единственные предположения, которые у нас были насчет месторасположения доктора Макреди?
— Нет, я…
— Что, черт возьми, происходит в твоей голове, парень? — спросила Бунтарка. — Там вообще что-то происходит?
— Нет, — сказала Лайла, — он не очень умен.
— Послушайте, я…
Никс с отвращением покачала головой.
— И ты планируешь попросить у Джо свою находку?
— Удачи с этим, — сказала Бунтарка и добавила себе под нос: — Придурок.
— Эй, подождите, я…
— О чем ты думал, Бенни? — спросила Никс.
— Вы, ребята, классные, — сказал он с сарказмом, — спасибо, что доверяете мне… но я вообще-то не тупой.
Он засунул руку в карман жилета и вытащил бумаги, держа их в сантиметре от лица Никс. Девушки изучили бумажки. Никс взяла одну, Бунтарка другую. Лайла подошла и взглянула поверх их плеч.
Никс прочитала:
Срочно: докл активности B3 по близ с нпдс-надеж свид
***ПК5?
Бунтарка прочитала:
Лайла сказала:
— Подождите… что?
— Я не знаю, что искал брат Питер, — сказал Бенни, — но, думаю, вот это.
Медленная улыбка расползлась по лицу Никс и даже ее веснушки засветились.
— Я засунул их в карман, когда увидел квадроциклы. Ничего важного в сумке не осталось.
Бунтарка широко улыбнулась и покачала головой.
— Ей богу, парень, ты скользкий, как жирная ласка.
— Спасибо, наверное.
Лайла оценивающе взглянула на него, словно удивившись, что он все-таки не умственно отсталый.
Улыбка Никс застыла.
— Что произойдет, когда брат Питер поймет, что у него нет нужных бумаг?
— Как мы можем знать, что он сам знает, что ищет? — спросил Бенни. — Они, скорее всего, следили за нами и видели, как мы забрали сумку. Потом видели, что мы положили все обратно, и теперь она у них. Нам лишь нужно унести свои задницы обратно в Убежище. — Он сделал паузу. — Вчера Джо сказал мне, что из-за того, что они не могут найти записи серии D, мы теряем шанс победить эту штуку. Не думаю, что это правда.
Никс сказала:
— Что имел в виду брат Питер, говоря о грядущей буре?
— Он блефовал, — сказал Бенни. — Лайла нацелила на него оружие, и он нес всякий бред.
Потерянная девушка медленно покачала головой.
— Нет, это не так.
— Думаешь? — спросил Бенни.
— Белоснежка права, — заметила Бунтарка, — брат Питер совсем не блефовал, нет, сэр. Можно было по его голосу определить. Он думает, что одержит победу.
— Против Убежища? — засмеялась Никс. — Против капитана Леджера и солдат? Как?
Никто не мог ответить на этот вопрос.
— Тогда это какое-то оружие, — сказала Лайла. — То, чего мы еще не видели.
— Жнецы пользуются лишь ножами, — сказала Никс.
Бунтарка пожала плечами.
— Когда я еще была с ними, они бы никогда не воспользовались квадроциклом. Это наука старого мира, абсолютное табу. А теперь посмотрите. Так что, кто знает, что еще они могут предпринять? — Бунтарка покачала головой. — Нет… мы должны быть готовы ко всему.
Не сказав больше ни слова, они сели на квадроциклы и направились обратно в Убежище.
Брат Питер завел свой квадроцикл в расщелину упавших валунов и выключил двигатель. Сестра Сан сидела на стуле в тени навеса, высеченного для нее телохранителями-жнецами. Она пила воду из пластикового стакана. Женщина казалась старше своих лет и напоминала хрупкую сосульку теплым утром.
— Как прошло? — спросила она, когда брат Питер подошел и сел напротив нее.
Он налил себе немного воды, выпил ее и убрал стакан.
— Прошло прямо так, как было запланировано, — сказал он.
Она потянулась и похлопала его по руке.
— Хорошо.
Бенни не тот парень, с которым я выросла.
Прошло меньше девяти месяцев с тех пор, как начались все наши неприятности. Девять месяцев назад Бенни был действительно маленьким. Милый и умный, но незрелый для своего возраста. Все так думали, но никто не был настолько откровенен, чтобы сказать ему это в лицо.
После того как Том в первый раз отвел его в «Руины» Бенни начал меняться. Теперь улыбается намного меньше, хотя и говорит глупые вещи или поступает безумно.
Но… иногда я гадаю, не являются ли его действия в такое время защитным механизмом. Интересно, пытается ли он быть ребенком, в то время как все остальное в мире пытается состарить его.
Он знает об этом?
С тех пор как мы пришли в Убежище, он изменился еще сильнее. Не знаю, как это описать. Словно он успокоился. Он спокойный. Это имеет смысл. Этот новый Бенни намного больше похож на Тома. Независимый и сильный. Но в то же время он другой. Может, Бенни изменяется.
Надеюсь, Бенни нравится тот, кем он становится.
Мне — да. Может, даже больше, чем когда-либо.
На знаке было написано: «Дорога Бойни».
Это заставило святого Джона улыбнуться как из-за ярких изображений, созданных разумом, так и благодаря поэзии, которую он находил в событиях каждого дня.
Он стоял в тени билборда, на котором уверенно улыбающаяся фигура обещала, что все смогут услышать его. У святого Джона никогда не было мобильного телефона. Еще до Падения он верил, что они шепчут о соблазнах и подобно клещам вытягивают веру и здравый смысл. Кроме того, еще до воскрешения мертвых, когда бы святой Джон ни испытывал необходимость сказать кому-то что-то важное, он отводил его в отдаленное место и делился своими секретами в паузах между криками.
Сорняки и трава заполнили пространство вокруг билборда, а случайный лес молодых деревьев разросся вдоль дороги. Поверхность дороги была избита корнями и погодой, но оставалась относительно свободной от растений. Когда скауты святого Джона увидели это, они предупредили его, и взвод Красного Братства приехал сюда, следуя по проверенной дороге. Высохшая грязь после недавних дождей запечатлела следы лошадиных копыт, колес фургонов и отпечатки ботинок. Это был торговый путь.
Четыре грузовых фургона медленно ехали вдоль дороги. Рамы были сделаны из шасси грузовика и колес деревянных телег с большими коробками, прикрепленных к раме. Все коробки были обшиты листами металла, и лошадей прикрывали защитные плащи, покрытые сетью из стальных шайб, соединенных проволокой крупного диаметра. Оседланные лошади были защищены таким же образом, а все мужчины и женщины в группе носили длинные прочные плащи, толстые кожаные перчатки и различные головные уборы, включая маски для фехтования, футбольные шлемы, древние нормандские стальные шлемы, украденные из музеев, и даже пластиковый аквариум с дырами для вентиляции. Здесь было четыре всадника и десять пеших охранников. Все были вооружены, и, кроме ножей и мечей, у многих были ружья.
Защита была очень эффективной, и старые выгоревшие на солнце кости, лежащие вдоль дороги, подтверждали это.
Святой Джон положительно оценил фургоны, разумную конструкцию защитных плащей и металлических доспехов. Всего этого было более чем достаточно, чтобы остановить атаку живых мертвецов.
— Взять их, — сказал святой Джон.
Жнецы Красного Братства, собранные, словно кулак, атаковали.
Меткие стрелы на мгновение заполнили небо, а потом тела начали падать с лошадей, а кони заржали. Внезапно все эти умно продуманные приспособления развалились, когда хищники намного опаснее ходячих мертвецов доказали то, что все мудрые убийцы и так уже знали: нет никого опаснее живых людей.
Как только Бенни и девушки вернулись в Убежище, они припарковали квадроциклы и поспешили через мост.
— Нам нужно увидеться с капитаном Леджером, — требовательно сказала Никс.
Охранники никак не отреагировали. Они даже не посмотрели на нее.
— Эй, — громко сказал Бенни, — мы с вами говорим.
Тишина.
Бунтарка показала пальцем.
— Посмотрите все, Потерянная Девушка нарушает ограничение в пятнадцать метров. Она прямо там, у края рва. Думаю, вам нужно сообщить капитану Леджеру.
Один из охранников посмотрел на Лайлу, улыбнулся, а потом пожал плечами. Это был самый длинный ответ, который им дали охранники моста.
— Черт с ним, — пробормотал Бенни, пытаясь протолкнуться мимо солдат и добраться до рычага, удерживающего мост.
Ближайший из солдат толкнул его. Очень быстро и очень сильно.
Послышался скрежет стали, и меч Никс, Додзигири, вспыхнул в солнечном свете.
Через сотую долю секунды на них были направлены ружья. На Бенни, Никс, Лайлу и Бунтарку. M16, автоматические винтовки.
— Я вам скажу один раз, — сказал охранник, который толкнул Бенни. — Уходите. Сделайте это прямо сейчас, или мы будем стрелять. Не совершайте ошибку, думая, что это можно обсудить. Уходите.
— Нам нужно увидеться с капитаном Леджером, — стоял на своем Бенни.
— Первая пуля попадет тебе в коленную чашечку, парень, — сказал охранник. — Как хочешь.
Они пошли прочь, но через десять шагов Бенни побежал.
— Что они нашли, сестра? — спросил брат Питер. Он замер, словно бледная обезьяна на выступе красной скалы.
Двигатель квадроцикла сестры Сан был выключен, но она все еще сидела на нем, перенеся вес на руль. Женщина вздохнула и откинулась назад, положив руку на сумку на своих коленях.
— Это, — сказала она.
Брат Питер спрыгнул со скалы и взял сумку. Он быстро и тщательно пролистал бумаги.
— Координаты?
— Их нет, — сказала сестра Сан.
Они посмотрели друг на друга.
И улыбнулись.
Это была неожиданная удача.
Не слепая удача, однако. Для них это было доказательство силы их бога.
Бенни склонился над рулем квадроцикла и завел двигатель.
— Что ты делаешь? — проорала Никс сквозь рев.
— Помнишь, в скаутах, мистер Фини сказал, что выживание требует проактивного отношения?
— Да, но…
— Я проактивен.
Любой комментарий, который Никс могла бы отпустить, затерялся в реве двигателя, когда он пронесся мимо нее, а колеса поднимали песок позади. Ему показалось, что он услышал, как она выкрикнула его имя, но не обернулся.
Бенни пролетел мимо детской площадки и сада. Монахи и дети уставились на него, но никто ничего не сказал. Хотя, возможно, он слышал, что один из старших монахов кричал даже громче, чем Никс. Что-то насчет притормозить, наверное. Бенни решил не слушать это предостережение. Сейчас было неподходящее время для того, чтобы подчиняться правилам.
Настало время действовать.
Ров находился в сорока метрах впереди. Как только Бенни проехал мимо последнего сада, он свернул налево, направляясь к месту, где стальной мост опускался дважды в день. Там находился метровый кусок металла, торчащий над обрывом, и он был шире моста. Достаточно широк для колес квадроцикла.
Бенни так надеялся.
На другой стороне рва была только металлическая пластина. Ни моста, ни других препятствий.
Он никогда раньше такого не делал, конечно же.
Даже в своих мыслях.
Вопрос был лишь в скорости и топливе.
И удаче.
— Давай, Том, — прорычал он, прибавляя газу. — Немного помощи с того света не помешает.
Бенни вжал газ в пол, и мотор заревел, как живое существо. Свирепое, живое и мощное.
— Давай… давай! — орал Бенни.
Поднятый мост находился там, прямо там, по сторонам его стояли четверо солдат. Они уставились на Бенни, словно тот сошел с ума. Парень мог понять почему.
Двое из них подняли винтовки, и Бенни распластался над рулевой колонкой, пытаясь стать очень маленькой целью.
Конечно, если в него попадет пуля, она пробьет ему голову. Он призадумался. Квадроцикл, не сдерживаемый мыслями о смертности, продолжал лететь вперед.
— ОСТАНОВИСЬ! — орали охранники.
Послышался глухой «крак-крак-крак» стрельбы.
Бенни приготовился к удару.
Но ничего не почувствовал.
И продолжал ехать.
Он рванул к мосту, собирая каждую каплю скорости, а потом, в последнюю секунду, повернул колеса, и квадроцикл промчался мимо охраны, мимо поднятой стали и пролетел над пустым пространством.
Послышался один «бамп», когда заднее колесо задело край ворот. Всего одно прикосновение. Бенни сделал все правильно.
Он заорал — громко, яростно и свободно, — когда чувство скорости, казалось, исчезло, и квадроцикл завис в воздухе вне оков силы притяжения, прекрасный и парящий. Под ним шестиметровый ров словно двигался со странной скоростью, как будто само время замедлилось. Он посмотрел вниз и во вспышке паники увидел, что передние колеса уже начали опускаться ко дну рва, а дальняя сторона все еще казалась в миллионе километров оттуда. Бенни потянул за ручки, словно мог поднять всю машину чистым усилием воли и мышц.
А потом край рва оказался рядом, и мягкие шины опустились на землю в нескольких сантиметрах от него. Послышался второй удар, когда на земле оказались задние колеса, и от этого удара у Бенни задрожали кости и щелкнули зубы. Его руки все еще были направлены вперед, он все газовал, так что наступил момент, когда инерция, удар и сила притяжения столкнулись в яростное ничто: колеса проворачивались и высокие клубы темного песка поднимались за ним, а квадроцикл дрожал так, словно сейчас развалится. Когда шины глубоко врезались в землю, а двигатель превозмог силу притяжения, тянущую вниз, квадроцикл Бенни бросился вперед, словно пуля, выпущенная из ружья.
Бенни издал вопль бурной радости и чистого возбуждения.
Крак! Крак!
Он слышал выстрелы, но пули миновали его. Или он молился, чтобы миновали. Боли не было, не было ни тяжелого удара столкновения, ни жжения порванных нервов и тканей.
Бенни быстро бросил взгляд через плечо и увидел, что двое солдат растянулись на земле. Бенни остановил квадроцикл боком, взметнув стену пыли между собой и зомами. Частицы песка словно застыли там — коричневое пятно этого момента. Третий солдат, тот, что отказался передавать сообщение капитану Леджеру, облокотился о мост, держась за то, что было похоже на сильно сломанный нос. Четвертый стоял без оружия с поднятыми руками.
Никс, Лайла и Бунтарка явно зашли со слепой стороны солдат, пока те стреляли в Бенни.
«Ну, — подумал Бенни, — думаю, отстойно быть ими».
И все же он надеялся, что девушки сильно никому не навредили. Жаль, что охранникам не хватило ума, приказов или манер, чтобы передать простое послание.
Бенни увидел, что Никс повернулась к нему и раздраженно покачала головой. Он был уверен, что, если бы она узнала о его плане, сделала бы все, чтобы остановить его. И все же… яркая улыбка расцвела на ее лице.
Лайла взглянула на Бенни и коротко кивнула.
Он был уверен, что получит взбучку за свою поспешность, но в это время другие страдали от коллективной женской ярости. Ему это подходило.
Какое-то движение заставило его повернуться, и он увидел мертвых, четыре сотни тысяч пар глаз, глядящих на него. Шаркающих в его направлении. Тут и там Бенни видел зомов в черных одеждах с красными тканевыми полосками, привязанными к запястьям и лодыжкам. Это были жнецы, погибшие в большой битве три недели назад. Бенни узнал несколько лиц. Жнецы выглядели как обычные люди, ну, зом-версии обычных людей, но ведь они были такими злобными при жизни, с таким твердым намерением уничтожить все живое. Такой концепт казался Бенни еще более непонятным, чем тот факт, что теперь эти люди были живыми трупами.
«Жизнь действительно странная штука, — подумал он. — И чем дальше я отхожу от дома, тем страннее она становится».
Потом, с коллективным стоном бесконечного голода, потрясшего мир, и топотом восьми сотен тысяч иссохших ног, они бросились на него. Когда Бенни только встретил Джо Леджера, рейнджер насчитал около двух сотен тысяч зомов. Монахи насчитали в два раза больше.
И он засмеялся.
— Укусите меня! — проорал Бенни во всю глотку.
Он нажал на газ и рванул вперед, сначала направляясь на скорости к приближающейся стене смерти, а потом, в последнюю секунду, свернул налево, отъезжая от ангара и лаборатории, мимо безмолвного, заляпанного кровью самолета, пролетая мимо ряда протянувшихся рук, на всей скорости направляясь к дальнему концу летной полосы.
Все зомби начали следовать за ним.
Вскоре он обогнал их. Чем дальше Бенни продвигался, тем меньше становилось зомов. Вскоре он оказался на открытой местности, где только одинокий зомби-солдат медленно бродил по бессмысленному кругу, представляя печальную картину из-за отсутствия ступни. Бенни свернул направо, направляясь к низкому зданию у подножия ряда башен с сиренами.
Он бросил быстрый взгляд через плечо и увидел по крайней мере в полкилометре позади себя линию волны зомби.
Идеально.
Он подъехал к маленькому зданию. Вперед вышел солдат с винтовкой в руке.
— Остановись прямо здесь, — скомандовал он. — Кто ты и что здесь делаешь? Это зона ограниченного доступа.
— Без шуток, — сказал Бенни, — мне нужно, чтобы вы включили сирены.
Солдат начал поднимать винтовку.
Бенни сразу заставил двигатель поработать на холостом ходу, чтобы поднять облако удушающей пыли. Потом он рванул на юг вдоль линии башен с сиренами. Он громко ругался, повторяя все грязные словечки, которым научился у Бунтарки. У девушки был действительно ядовитый язык, и Бенни ощущал некоторое смущение, бормоча эти описания, хотя никто и не слышал его.
Зомы продолжали идти, привлеченные облаком пыли и ревом квадроцикла. Частицы песка теперь кружили на высоте в тридцать метров, а ветерок, хоть и легкий, продолжал развеивать облако, менять его форму, отправляя к горам. Мертвые последовали за ним, словно зачарованные.
Когда Бенни убедился, что находится вне досягаемости выстрелов винтовки, он остановился у подножия гор, приманивая зомов.
— Давайте, — сказал Бенни сквозь сжатые зубы. — Давайте…
Зомам понадобилось почти двадцать минут, чтобы добраться до него.
Когда первые мертвецы оказались в пяти метрах от него, Бенни прибавил газу и рванул прочь, направляясь еще дальше на юг. Они всколыхнулись, словно нечеловеческий прилив, но Бенни двигался слишком быстро и был уже слишком далеко. Потом он резко свернул направо и снова направо, направив квадроцикл на север, но держался в стороне от тучи зомов, двигаясь на низкой скорости, чтобы двигатель скорее мурчал, чем рычал. Зомы услышат его, но не сразу.
К тому времени, как он добрался до лаборатории, Никс и остальные закончили связывать солдат. Над ними стояла Лайла, спокойно держа в руке «Зиг Зауэр». Бунтарка и Никс пытались понять, как работает блокировочная система моста. Дюжины монахов вышли из других зданий на той стороне рва. Некоторые обвиняли девушек в насилии, но большинство просто наблюдали в немом восхищении.
Бенни остановился у входа в серое бетонное здание. Он выключил двигатель, слез с квадроцикла и очень быстро обежал все строение, чтобы убедиться, что не пропустил зомов.
Никого из мертвых рядом не было.
Бенни широко улыбнулся.
Он подбежал к краю рва и позвал Никс по имени.
Первое, что она сказала, было:
— Ты идиот.
— Ага, не новость.
— Но я люблю тебя.
Он кивнул мимо нее на солдат.
— С ними все в порядке?
Девушка безразлично пожала плечами.
Бенни поразила разница между его восприятием девушек как более слабых, скромных и не способных к насилию или жестокости и реальностью. И не то чтобы он видел доказательство противоположного. Лайла была ходячим подтверждением женской силы. Как и Бунтарка. И Никс, которая так же хорошо владела мечом, как Бенни. И, несмотря на все это, осколок гендерного предубеждения все еще гноился в его голове. Он гадал, перестанет ли когда-нибудь удивляться, когда его предвзятое мнение будет сокрушено правдой.
Бунтарка кинулась к краю.
— У тебя есть настоящий план, парень, или ты надеешься на божественное вмешательство?
— И то и другое, — признался Бенни.
— Мы узнаем план?
— Он прост, — сказал Бенни. — Я собираюсь стучать в дверь, пока они меня не впустят.
Девушки одарили его долгими бесстрастными взглядами.
— Эй, — сказал Бенни, — я с радостью выслушаю предложения.
Лайла, молчавшая до этого, сказала:
— Стучи громко.
Он так и сделал.
Каждый раз, когда я думаю о Маунтинсайде и других городах, меня охватывает паника. Надеяться на сетку-рабицу просто глупо. Даже тот психопат, проповедник Джек, гораздо умнее в таких вещах. В Геймленде существовали все виды защиты. Разумной защиты. У них был крепкий забор из сетки-рабицы, но это лишь внешний барьер. И он был спрятан за двумя рядами плотной вечнозеленой изгороди, играющей роль перегородки.
Зомы не видят сквозь изгородь, у них возникает гораздо меньше визуальных соблазнов. За забором дорога вела через сложную систему рвов. Там выстроились ряды проволочных заграждений и замаскированные смертоносные ямы. Указания, как безопасно пройти мимо защиты, были написаны на больших деревянных знаках. Это умно, потому что люди умеют читать, а зомы — нет.
Защита Геймленда не была похожа на укрепления городов и военных баз. Она была специально придумана против врага, который не мог думать.
Ров в Убежище — тоже умное приспособление.
Том сказал: чтобы оставаться в безопасности, нужно понимать природу угрозы, а не ориентироваться на свое представление. Сначала я этого не понимала.
Теперь понимаю.
— Откройте чертову дверь! — орал Бенни. Он кричал так громко, что эхо отдавалось от далекой красной горы и рикошетом возвращалось к нему над головами сотен зомби, медленно шаркающих к нему. Его кулак болел, а голос охрип, но он стоял там и продолжал. Стучать, кричать.
— Парень… эй, парень! — окликнул его голос. — Они тебя не слышат.
Бенни развернулся и увидел рейнджера Джо. Он не слышал, как тот подошел.
— Откуда вы?
— Изначально? Балтимор. А сейчас — из ангара.
— Много времени вам понадобилось, — Бенни растирал руку. — Где вы были?
— Дела. Хочешь рассказать мне, почему ты и твоя команда разбойниц выбила дерьмо из четырех солдат? А пока ты это делаешь, как насчет объяснить тот трюк с квадроциклом? Я видел тупые вещи, и тупых видел, но это…
— Тупо, ага, я понял, куда вы клоните.
Легкая улыбка появилась на лице Джо.
— Так в чем дело? Это связано с тем, что ты хочешь увидеть своего друга Чонга? Избиение солдат и нарушение правил не…
— Я пытаюсь попасть внутрь, — сказал Бенни. Он еще раз ударил по двери.
— Это понятно, вот почему я вышел сюда. Пытаюсь сэкономить твое время, — Джо указал на высокие стальные двери в бетонном фасаде здания. — Читай по губам, парень, попытайся понять. Они. Не. Слышат. Тебя.
— Почему нет?
— Это ультразащитное звуконепроницаемое укрепленное здание. Оно создано, чтобы противостоять всему, кроме прямого удара ядерного оружия. Ты можешь ходить взад и вперед весь день с духовым оркестром, и они не услышат ни звука. Ничего. Nada.[4] У меня получилось достучаться до тебя хоть немного?
Бенни проигнорировал его.
— Еще оно создано, чтобы удерживать кучу зомби снаружи, как тех, что, хм, да, движутся в эту сторону.
— Им нужно, по крайней мере, десять минут, чтобы дойти.
Джо что-то проворчал.
— Справедливо. Но дверь все равно будет закрыта, когда они сюда доберутся… а ученые внутри даже не узнают, что зомы тут жуют упрямого подростка.
— Почему? — требовательно спросил он. — Они должны знать, что мы здесь.
— Так и есть. Периодически один из них даже смотрит на видеомонитор.
— Что?
— Типа электронного окна.
— Тогда, если они видят нас, почему не открывают двери?
— А зачем?
Бенни указал пальцем на здание.
— Потому что я стучу.
— Не обижайся, парень, но кто, черт возьми, ты такой?
Бенни ударил его.
Он даже не знал, что сделает это. Его рука уже двигалась, когда собралась в кулак и врезалась в челюсть Джо.
В ударе был весь гнев и раздражение.
Джо пошатнулся. Он откинул его на полшага назад.
И все.
Бенни постарался ударить еще раз, но Джо перехватил его открытой ладонью, словно бейсболист, хватающий мяч. Пальцы Джо сжались вокруг кулака Бенни железной решеткой. Потом он выкинул руку вперед и схватил Бенни за перед рубашки, и внезапно Бенни уже стоял на кончиках пальцев, нос к носу с рейнджером. Голубые глаза Джо прожигали его, а губы мужчины дергались, словно сдерживали ругательства.
Наконец он улыбнулся и оттолкнул Бенни.
Джо потер челюсть.
— Хороший удар. Не могу сказать, когда в последний раз меня заставал врасплох удар.
— Надеюсь, больно.
— Больно, — признал Джо. — Однако… скорее всего, не так, как твоей руке.
Бенни пытался игнорировать свою руку. Он словно опустил ее в раскаленное железо.
— Позволь мне кое-что сказать тебе, парень, — сказал Джо. — Так как ты брат Тома Имуры и, скорее всего, еще не оправился от черепно-мозговой травмы, я закрою на это глаза. Я понимаю, что ты расстроен, твой лучший друг там и, возможно, умирает, или уже стал зомом, но нужно научиться выбирать битвы. Я тебе не враг, и не хочу становиться грушей для того, кто хочет выпустить пар.
— Я не могу позволить Чонгу умереть, не сделав все возможное, — сказал Бенни, — я не могу.
— Ладно, я восхищаюсь этим. Браво, — сказал Джо. — Но как весь этот бред может помочь ему?
Бенни опустил руку в карман и достал два обрывка бумаги.
— Сегодня мы ездили в «Руины», — сказал он. — К лощине рядом с тем местом, где упал самолет.
— Зачем?
— Потому что там сержант Ортега. Был там. Он мертв. По-настоящему мертв то есть.
Джо прищурился и кивнул на обрывки бумаги.
— Вы взяли это у него?
— Да, — Бенни передал их Джо. — Думаю, мы узнали, где находится доктор Макреди.
Джо изучил бумажки. Это было послание:
Срочно: докл активности B3 поблиз с нпдс-надеж свид
***ПК5?
Бенни наблюдал за реакцией мужчины. Джо смертельно побледнел. Потом его глаза округлились, и Бенни показалось, что они сейчас вывалятся из головы.
— Где?..
Бенни рассказал об их вылазке в лощину, как они вытащили сержанта Ортегу, о том, что нашли, и столкновении с братом Питером и Красным Братством.
— Он сказал, что хочет получить то, что я отдал вам.
— Ага, сейчас, — сказал Джо.
— Он сказал, что, если я не верну это к завтрашнему закату, жнецы нападут на Убежище.
Бенни ожидал, что Джо засмеется, но нет.
— Джо? — спросил Бенни. — В действительности жнецы не могут взять Убежище… разве нет?
Но Джо не ответил.
— Где сумка, которую ты забрал у сержанта Ортега?
— Я… эм… отдал ее брату Питеру.
Лицо Джо из бледного стало синевато-серым, а потом опасно красным.
— Ты с ума сошел? — прогремел рейнджер. На мгновение он схватил Бенни за рубашку. — Ты глупый, тупой маленький…
И Бенни отдал вторую бумажку.
С координатами.
— Вы, солдаты, слишком долго воевали, — сказал Бенни. — Постарайтесь хоть немного верить в людей.
Джо уставился на бумажку. Она была разорвана пополам.
— Это только половина.
— Знаю. Мы отдадим вам вторую, как только вы пообещаете мне кое-что.
— Ходишь по тонкому льду, парень, — сказал Джо тихим и опасным голосом.
Бенни наклонился ближе к мужчине.
— Я ходил по тонкому льду с тех пор, как зомби сожрали мир. Мне нужно, чтобы вы пообещали мне две вещи. Выполнили два условия.
Джо изучал его стальными глазами.
— Какие?
— Первое: вы скажете мне, что происходит внутри лаборатории и ангара.
— Поверь мне, парень, ты не захочешь этого знать.
— Не говорите мне, что я хочу знать. И не считайте, что я не могу с этим справиться.
— Какое второе условие?
— Вы берете меня с собой, — сказал Бенни. — Меня, Никс, Бунтарку и Лайлу.
Бенни ждал, напрягшись всем телом, приготовившись к спору, ярости, отказу, которые, он знал, последуют. Рейнджер посмотрел мимо него на трех свирепых девушек на другой стороне рва. Потом повернулся и взглянул на зомов, которые уже были меньше чем в четверти километра от них. Наконец он посмотрел на оборванный кусок бумажки в своей руке.
— Ты делаешь все это из-за твоего друга? Из-за того парня, Чонга?
— Я делаю это, потому что этот мир тоже принадлежит нам. У вас нет права отстранять нас от сражения за него.
Джо сделал глубокий вдох и медленно выдохнул через нос.
— Дай-ка я кое-что скажу тебе, парень, — сказал он. — Из-за того, что мне нравился твой брат, я забуду, что ты пытался шантажировать меня.
— Спасибо, но это не шантаж, — рявкнул Бенни. — А если и так, я не могу позволить Чонгу умереть, не сделав все возможное.
Джо взглянул наверх, чтобы посмотреть, как высоко стоит в небе солнце.
— У вас есть час на подготовку. Один сменный комплект одежды, вода и еда на неделю, все имеющееся оружие. Встретите меня у моста со вторым куском записки.
Бенни запустил руку в карман, вытащил второй обрывок бумаги и отдал его Джо. Рейнджер улыбнулся.
— Как я и сказал — вам нужно больше верить в людей.
Мясные мухи кружились вокруг святого Джона, пока он стоял с руками за спиной: задумчивое выражение лица, а его темные одежды блестят от крови. Повара и помощники заняты убийством лошадей. Мародеры армии жнецов в это время обыскивали фургоны в поисках ценных товаров. Большая часть того, что торговцы привезли с собой, было греховным — книги в мягкой обложке, священные тексты десятка фальшивых религий, ювелирные украшения, антибиотики, игрушки, предметы роскоши. Вещи, благодаря которым людям хотелось наслаждаться жизнью, а это являлось оскорблением Танатоса — слава его тьме. Он ведь объявил, что все человечество должно умереть, что все, кто остался жив, оскорбляли этим бога. Кроме жнецов, которые знали, что по завершении великого очищения они откроют красные врата друг в друге и войдут во тьму, где их ждет огромное и вечное ничто.
Приказы святого были точными: никого не убивать.
Стрелы, остановившие конвой, попали точно в цель. Убили лошадей, ранили всех охранников. Эффект был предсказуем. Охранники, не знавшие нападений, увидели, как их товарищи слева и справа падают на землю. Они впервые повстречали стрелы и кровь, услышали визг, крики боли и страха, и дух борьбы покинул их. Они побросали оружие и стали просить пощады. Милосердия.
Лишь у пары охранников храбрость оказалась сильнее чувства самосохранения. Или, возможно, они верили, что достаточно сильны для противостояния. Один мужчина, латиноамериканец с широкой грудью, соскочил со своей умирающий теннессийской лошади. На нем было ожерелье из свадебных лент и ружье, из которого он выстрелил в первую волну Красных Братьев. Когда карабин опустел, он уронил его, вытащил девятимиллиметровый «Глок» и убил еще восемь жнецов, прежде чем новая волна врезалась в него. Мужчина упал. Он убивал и наносил удары ножом, который забрал у одного из Красных Братьев, а когда тот застрял в груди одного жнеца, он бился голыми руками.
Святой Джон приказал жнецам взять мужчину живым.
Так они и сделали, но плоть человека, которого притащили к святому, была уже испещрена дюжиной красных врат, и одной ногой он уже стоял во тьме. Это опечалило святого Джона. Боец был тем, кто мог стать отличным Красным Братом.
Святой Джон остановился над ним, сцепив руки. Остальные выжившие были связаны. Некоторых учили манерам, необходимым, чтобы пережить интервью со святым. Их крики наполнили воздух.
— Как твое имя, брат?
Латиноамериканец злобно посмотрел на него.
— Гектор Мехико, — прорычал он.
Потом он подчеркнул это рядом ругательств на английском и испанском, от которых жнецы вокруг святого Джона побледнели.
Святой проигнорировал слова и предложения невозможных физических актов.
— Ты умираешь, — сказал он. — Тьма жаждет тебя.
Гектор Мехико плюнул кровью на ботинки святого Джона.
— Может и так, pendejo[5], но я уложил двадцать твоих парней в могилу, так что поцелуй…
Даже наблюдавшие жнецы не видели, как святой Джон достал нож. Они заметили лишь смазанное движение, а потом латиноамериканец закричал, когда кончик ножа прорезал линию на его лбу.
— Нет, — сказал святой Джон, показывая ему нож. — Бравада и оскорбления не облегчат твой путь. Ты оскорбил моего бога. У твоей истории не будет героического конца.
Гектору пришлось сжать зубы, чтобы сдержать рвущийся наружу крик.
— Только если, — спокойно сказал святой Джон, — ты не окажешь простую услугу Церкви Тьмы.
Гектор ничего не сказал.
— Укажи мне лучший и быстрейший маршрут в Маунтинсайд.
Гектор покачал головой.
— Или в любой другой город.
Тишина.
Святой Джон вздохнул и дал сигнал своим жнецам.
— Приведите другого.
Они притащили раненого испуганного молодого человека. У него были светлые волосы и веснушки, и ему не могло быть больше восемнадцати. Жнецы поставили его на колени перед Гектором.
Святой остановился над парнем с ножом в руке.
— Мне нужно узнать путь к девяти городам, — сказал он. — Мне нужен лишь один из вас, чтобы узнать его. Указавшему путь не придется провести последние часы в мольбах о смерти. Этого человека примут в Церковь Тьмы, и он станет одним из нас.
Святой вытащил нож и позволил крови капнуть на землю между Гектором и юношей.
— Кто это будет?
Гектор прохрипел.
— Не делай этого, Лонни. Будь мужчиной… больно будет недолго…
Но святой Джон прервал его.
— О нет, братья мои, будет. Будет больно очень долгое и сладкое время.
Один голос говорил, умоляя рассказать.
Другой кричал, проклиная и оскорбляя жнецов.
И все это время святой Джон улыбался.
Джо организовал все так, что сирены отозвали зомов, и Бенни смог пересечь ров, чтобы отправиться собирать вещи. Когда Бенни с девушками вернулись к мосту с сумками, там уже стояло четверо новых охранников. Солдаты были бледнолицыми незнакомцами, которых Бенни никогда не видел раньше.
Когда он подошел ближе, один из них, мужчина с длинным лицом и поразительно голубыми глазами, положил руку на кобуру пистолета 45-го калибра. На его лице виднелись едва заметные следы почти сошедших синяков, а фиолетовый шрам тянулся через бровь. Казалось, что на него ушло восемь швов. На его форме было написано «Перуцци». Он проигнорировал Бенни, но одарил Лайлу смертоносным взглядом.
— Я помню тебя, — сказал он со злобной усмешкой.
— Стоило бы, — ответила Лайла, не обеспокоенная угрозой в этой улыбке. Бенни понял, что Перуцци, должно быть, был одним из тех солдат, которых Лайла избила после того, как Чонг чуть не умер. Несколько воинов были госпитализированы. Когда он взглянул на других, то увидел те же следы недавних травм.
«Упс», — подумал он.
— В чем дело? — спросила Никс, уверенно стоя рядом с Лайлой. — Кто вы?
— Не с тобой говорят, малявка, — ответил Перуцци.
— Ну а я говорю с тобой, — сказала Никс.
Перуцци засмеялся и одарил ее проницательным взглядом.
— Большие сиськи не делают тебя взрослой, — сказал он отвратительным тоном. — Следи за манерами и заткнись.
Рука Бенни метнулась к мечу, но солдат вытащил пистолет так быстро, что лезвие показалось лишь на четверть. Дуло уперлось Бенни в щеку прямо рядом с носом.
— Дай мне повод, — сказал Перуцци.
Остальные солдаты засмеялись и направили ружья на девушек.
Перуцци ухмыльнулся.
— Вы побили тех идиотов, что работали здесь до нас. Коснетесь кого-либо из моих людей снова, и я сделаю вам больно таким способом, о котором вы никогда не слышали.
Дуло было холодным, но казалось горячим на коже Бенни. Парень был напуган, но в то же время в нем кипела жуткая ярость.
— Лучше бы тебе опустить это оружие, — посоветовала Бунтарка.
— А вам всем лучше заткнуть свои отвратные рты, — сказал Перуцци, насмехаясь, копируя ее акцент Аппалачи.
— Просто пытаюсь предупредить вас, вот и все, — сказала она, как будто ее не беспокоило оружие.
— Да, ну как насчет поцеловать мою…
А затем послышался низкий рык.
Рык из самой груди, который словно принадлежал медведю.
Бунтарка улыбнулась. Все повернулись и увидели Гримма, стоящего в нескольких сантиметрах от самого дальнего солдата, в полной военной экипировке: отсутствовал только шипастый шлем. Собака была массивнее даже самого большого из мужчин, а от ярости ее мускулы надувались и двигались под шерстью. От движения его цепь щелкала, но все были так поглощены противостоянием, что не заметили приближения мастифа.
Рейнджер Джо медленно направился к группе. Он был в камуфляжной форме, его пояс обвивал ремень, из оружия на виду были пистолет, меч и винтовка. Мужчина с легкостью держал тяжелую брезентовую сумку в одной руке.
Никто не произнес ни слова, когда подошел рейнджер. Однако Перуцци опустил пистолет.
— Гримм, — сказал Джо, — сидеть.
Пес немедленно перестал рычать и сел. Но его глаза горели явным желанием укусить нечто, что завопит.
Джо подошел к Перуцци и продолжал идти, пока солдат не отступил, оставив свою позицию. Он заставил мужчину отойти до самого моста. Плечи Перуцци, его пятки и затылок ударились о сталь. Не сводя глаз с Перуцци, Джо протянул руку и забрал у него пистолет. Он уронил магазин в песок, вытащил патроны и выкинул пистолет в ров.
Перуцци открыл рот, собираясь запротестовать, но Джо наклонился вперед так, чтобы их лбы соприкоснулись.
— Давай, сержант, — тихо пробормотал Джо, — скажи. Скажи что-нибудь. Скажи, что именно у тебя на уме, потому что, как ты знаешь, меня всегда интересовали мысли в твоей голове. Иногда это похоже на фантастику. Трудно поверить, что там работает человеческий мозг.
Перуцци смог выдержать взгляд Джо три секунды, а потом опустил глаза. Но Джо это не интересовало. Он отклонился назад, чтобы поднести руку и резко похлопать Перуцци по лбу.
— Я не понял, — сказал он. — Я пропустил ту часть, где ты извинился перед этими девушками и моим другом Бенджамином?
— М-мне жаль, — пробормотал Перуцци.
Джо похлопал его по щеке.
— Ага, знаю, что так и есть, — он все еще стоял спиной к трем другим солдатам. — Всем здесь будет нехорошо, если я повернусь и увижу, что вы, трое подпевал, все еще целитесь из ружей, а не стоите на страже с ними.
Гримм снова зарычал, тихо, но многозначительно.
Солдаты встали по стойке смирно.
Джо одарил Перуцци испепеляющим взглядом.
— Мы не вернемся к этому разговору, сержант Перуцци?
— Нет, сэр.
— И я могу спокойно спать ночью — каждой ночью — уверенный, что ничего плохого не произойдет с этими четырьмя молодыми людьми… или их другом в лаборатории. То есть мы пришли к соглашению, так?
— Да, сэр.
Джо улыбнулся. Это была широкая веселая улыбка. Та, что мэр Кирш назвал бы улыбкой «Черт!». Бенни знал, что никакого намека на шутку в этой улыбке не было.
— Хорошо, — сказал рейнджер. — Теперь как насчет того, чтобы запустить сирены и опустить этот мост?
Солдаты быстро принялись за работу.
Джо бросил быстрый взгляд на Никс, Лайлу, Бунтарку и Бенни.
— Нельзя стоять и торговать зомби-картами весь день, ребята. Зря тратим дневной свет.
Святой Джон поднял голову, чтобы кроваво-красный свет умирающего солнца оросил его лицо.
Он слышал движения жнецов позади себя. Красное Братство формировало первые ряды — в пять сотен. За ними строилась основная часть армии.
Команды бежали вдоль рядов с ведрами, переполненными химикатами, которые создала сестра Сан. Все жнецы опускали в ведра свои красные ленты и снова привязывали их к лодыжкам и кистям, продевали через петли на поясе и прикалывали к рубашкам между раскрытыми крыльями ангела. Это была самая отвратительная и мощная версия химиката, формула, которую сестра Сан усовершенствовала, чтобы приспособиться к взрывам агрессии серых людей. Иногда жнеца побеждали и пожирали, несмотря на химикаты, но это было нормально. Если такое происходило, значит, того желал бог, а выжившие жнецы праздновали, что один из них отправился во тьму.
Кроме того, святой Джон мог позволить себе потерять несколько жнецов. Он мог позволить себе потерять несколько сотен. Армия численно выросла, когда всадники на квадроциклах связались с товарищами по всей Калифорнии, Юте, Айдахо и Неваде. Некоторые из них были высланы ночью, когда святой Джон ушел от места поражения матушки Розы у ворот Убежища. У него было более трех сотен рабочих квадроциклов и тысячи жнецов. Некоторые из них принесли присягу тем же днем. Среди новых приспешников встречались бывшие охранники торговцев и охотники за головами, жившие в девяти городах. Они были невероятно рады, и желали поделиться всеми секретами этих городов.
Святого Джона поразило, что у большинства городов были только заборы из сетки-рабицы для защиты от серых людей.
Словно угрозой были только мертвые.
Словно мертвые вообще являлись реальной угрозой.
Словно волю бога можно так легко игнорировать.
Это разозлило святого Джона. Он чувствовал, что это проявление неуважения к важности его миссии. Это казалось вызовом, хвастовством. Или приглашением доказать каждому грешнику за этими хрупкими стенами, что волю Танатоса — слава его тьме — нельзя игнорировать.
Он открыл глаза и снова взглянул на табличку, чтобы насладиться моментом. Это не был один из знаков напечатанных машиной. Это была вывеска, сделанная от руки на пустой скобяной лавке, стоящей у обочины четырехполосного шоссе.
Дорога шла вниз по склону около километра и останавливалась у ворот сетчатого ограждения. Святой коснулся серебряного свистка, висящего на шее.
— Добро пожаловать в Хейвен, — прочитал вслух святой Джон, наслаждаясь каждым слогом.
Он поднял свисток к губам.
Он призвал не армию жнецов.
Ответом на его зов стал оглушительный стон голода, гром которого прокатился по холму к металлическим воротам.
Когда зомы отошли к дальнему концу аэродрома, Джо сказал Бенни и девушкам следовать за ним и провел их мимо лаборатории и первых двух ангаров. Гримм бежал рядом с ним, и его броня щелкала на каждом шагу: пес продолжал кидать сердитые взгляды на сирены и зомов. Крепкий забор из сетки-рабицы создавал безопасный коридор между зомами и ангаром. Рама забора стояла на колесах, поэтому всю конструкцию можно было переместить для самолета и другого транспорта. Главные двери ангара закрыты, но Бенни увидел, что ворота поменьше приоткрыты, и он захотел заглянуть внутрь.
Первый ангар был заполнен частями сломанных машин: вертолетов, маленьких самолетов, танков, бронемашин, джипов, армейских вездеходов и мотоциклов. Все они были разобраны, а некоторые части отсутствовали. Ничто не казалось целым, все было старым.
— Что это? — спросила Никс, склонившись рядом с Бенни, чтобы взглянуть.
— Мусор, — сказал он.
— Где все остальное? — продолжила девушка. — Я думала, что они заново строят машины.
— Похоже, что разбирают.
Они поспешили к остальным, но снова остановились у второго ангара. Здесь располагались ряды квадроциклов камуфляжного цвета. С больших рабочих столов свисали неизвестные детали двигателей. Рядом находились сундуки с инструментами на колесах, схемы машин были приклеены к стенам. И снова здесь витал запах опустелости. Словно работу над восстановлением машин забросили. Недели или месяцы назад.
— Где солдаты? — спросила Никс. — И техники? Монахи говорили, что здесь больше двух сотен людей. Мы, возможно, видели десять солдат и капитана Леджера. И слышали три-четыре разных голоса во время интервью в тамбуре.
— Я не знаю, но это меня пугает, — признался Бенни. Никс кивнула, но казалось, это больше чем пугало ее. Казалось, это ее глубоко ранило.
— Пойдем, — сказала девушка, и они поспешили прочь.
Джо и Гримм остановились у входа в третий ангар. Дверь поменьше была приоткрыта, но он застыл перед ней.
— Я знаю, ребята, что у вас миллионы вопросов по поводу того, что здесь происходит, — начал он.
— Может, два миллиона, — сказала Бунтарка, — и это только у меня. Рыжая там записывала в свой журнал вопросы, и у нее каждая страница заполнена с обеих сторон.
Никс кивнула.
— Я просто с ходу могу задать несколько сотен тысяч, — сказал Бенни. — Есть шанс, что мы получим какие-то ответы?
— Происходит то, о чем вы не знаете, — сказал Джо, — многое из этого — секретная информация.
— Почему? — резко спросила Лайла.
— Потому что военные любят хранить свои дела в тайне.
— Почему?
Джо улыбнулся.
— Потому что секретность вызывает зависимость. Это стало проблемой с тех пор, как люди захотели править миром. Конечно, правительству нужно хранить пару секретов. Но слишком часто люди в правительстве заблуждаются, думая, что, если они знают нечто, чего не знают другие, то становятся могущественнее. Такой тип мышления вызывает у них презрение ко всем вне их круга. Оно рождается из убеждения, что их собственная власть прямо пропорционально зависит от прозрачности их действий. Поэтому секреты становятся валютой, которая покупает им членство в клубах, таких эксклюзивных, что их планами не делятся, и ценность того, что они хранят, измеряется только самим человеком, — он сделал паузу. — Понимаете?
— Да, — сказал Бенни.
— Однако есть еще кое-что, — сказал Джо. — Жадность и чувство неполноценности не единственные причины, почему люди хранят секреты. Иногда они прячут вещи — информацию, правду, себя — под покровом тайны, просто потому, что боятся.
— Боятся чего? — спросила Лайла.
— Вас, — сказал Джо. — Все, имеющие доступ к власти, все, кто хранил хоть какие-то секреты, все, кто участвовал в управлении миром до Первой ночи, в ужасе от вас, ребята.
— От нас? — спросила Никс.
— Не только от вас четверых — от всего вашего поколения. Вы пугаете их до смерти.
— Но… почему? — спросил Бенни.
— Есть три причины, — сказал Джо, и начал загибать пальцы. — Потому что вы хотите знать правду. Потому что вы в итоге узнаете правду. И потому что вы заслуживаете правды.
Бенни посмотрел мимо него на открытую дверь.
— Какую правду, Джо?
Рейнджер ничего не сказал.
— Вирус «Жнец», — тихо сказал Бенни. — Есть разные теории о том, как все началось. Новый вирус…
— Радиация из упавшего космического зонда, — заметила Никс.
— Гнев бога, — добавила Бунтарка.
— Нечто, случайно выпущенное из лаборатории, — сказала Лайла.
Бенни закрыл глаза.
— Ничто из этого не является правдой, да?
Когда он открыл глаза, то увидел взгляд Джо, полный такой глубокой печали, что его сердцу стало больно.
— До Первой ночи, — сказал рейнджер. — Я провел всю взрослую жизнь, работая на правительственную организацию, которая делала лишь одно: мы охотились на людей, желающих уничтожить мир. Террористов, религиозных экстремистов, настоящих сумасшедших ученых, людей из правительства, слетевших с катушек. Снова и снова я вел хороших мужчин и женщин в битву, чтобы помешать выпуску оружия, которое приблизит конец света. Я выигрывал каждый раз. И потерял множество друзей по пути. Даже потерял первую женщину, которую действительно полюбил. Мое тело покрыто шрамами от ран, полученных при исполнении долга. Мы с моими ребятами иногда были единственным, что стояло между миром и концом. Звучит грандиозно, да? Но так и было, — он вздохнул.
— Вы проиграли, — сказала Лайла. Она произнесла это как утверждение, жесткое и бескомпромиссное.
Он поднял руки, словно пытаясь объять весь мир.
— Некоторые люди скрывали свои секреты слишком долго и слишком хорошо, и к тому времени, когда наша команда узнала об этом, дьявол уже сорвался с поводка, — Джо покачал головой. — Это не извинение, не оправдание. Я хочу, чтобы мы понимали друг друга. Я рейнджер. Я не работаю на Американское Государство. Я работаю с ними. Там есть хорошие люди, которые помогают укрепить новое правительство. Но есть те, кто все еще придерживается старого. Их религия — культ тайны, и они так же опасны, как и святой Джон, и психопаты, руководящие Церковью Тьмы.
— Зачем сейчас нам об этом рассказывать? — спросил Бенни. — О чем вы еще умолчали?
— Бенни, — предупреждающе сказала Никс, но Джо покачал головой.
— Он совершенно прав, милая. Когда мы шагнем в этот ангар, вы покинете знакомый мир и попадете в ужасающую часть старого мира. Они захотят манипулировать вами. Постараются скрыть от вас свои пещеры секретов. Вы гражданские дети, и они верят, что вы не имеете никакого значения.
Джо вытащил обрывки бумаги, которые они нашли у сержанта Ортеги.
— Это другой тип валюты, и на реальном уровне он стоит намного дороже, чем секреты людей на этой базе.
Джо передал листки Бенни.
— Я сказал им, что у вас есть информация о возможном местонахождении доктора Макреди. Им очень нужна информация. Они считают, что ваша обязанность просто передать ее. Если вы так сделаете, они просто пнут вас обратно на другую сторону рва. Не позволяйте этого сделать. Это ваш мир. Всегда был вашим. У нас не было права ломать его, и нам больше непозволительно хранить секреты.
Ребята вчетвером стояли перед Джо Леджером, взвешивая его слова, читая подтекст. Гримм облизнулся и наблюдал за ними.
Наконец Бенни сказал:
— Вирус «Жнец» не был случайностью, так?
— Нет, — сказал Джо призрачным голосом. — Мы создали монстра и выпустили его из клетки.
— Специально? — в ужасе спросила Никс.
Его глаза наполнились грустью.
— Когда-нибудь слышала о Фридрихе Ницше?
Никс кивнула и добавила тихим голосом:
— Я думала об этом раньше. «Кто сражается с чудовищами, тому следует быть осторожным и самому не стать чудовищем. Если долго вглядываться в бездну, то бездна начнет вглядываться в тебя».
— Именно так, — сказал Джо. — Мы так долго смотрели в бездну, что нам понравилось увиденное. Боже, прости нас всех.
Джо повернулся и направился в амбар. Гримм следовал за мужчиной. Бунтарка и Лайла переглянулись и двинулись за ним. Бенни остановился и дотронулся до руки Никс. Ему не нравился ее дикий взгляд.
— С тобой все в порядке?
— О, конечно, — напряженно сказала она. — Все в порядке. Мне не стоило даже удивляться. После всего, что произошло с Чарли и Молотом, проповедником Джеком, матушкой Розой, святым Джоном… не знаю почему я все еще верю в людей.
— Я знаю почему, — сказал Бенни.
Она одарила его долгим холодным взглядом.
— О, правда? Почему же?
— Потому что мы сами люди. Твоя мама была хорошим человеком, который никогда никому не вредил. Том погиб, пытаясь помочь людям. Тот парень, Джордж, годами заботился о Лайле и ее сестре. Зеленый человек. Воины вроде Соломона Джонса, Салли Два Ножа и все, кто помог уничтожить Геймленд… они тоже люди. Ева — человек. Как и Бунтарка, хотя ее хотели сделать монстром. Она оставила все позади и последние пару лет рисковала своей жизнью, чтобы помогать людям. Они хорошие, и это то, во что я верю, Никс. Эта доброта существует, и она мощная. И я думаю, ты тоже в это веришь.
Она закрыла глаза и прижалась лбом к его груди.
— Но их так много. Посмотри на то, что они сделали. Они уничтожили весь мир…
— Нет, — мягко сказал Бенни. Он пальцем нежно поднял ее лицо за подбородок. — Не весь мир. И не лучшую его часть.
Губы Никс дрожали, она почти плакала, прибитая к земле словами Джо.
— Я не могу жить в таком мире, — сказала она. — Я не могу жить, если все разрушено и существует только боль.
— Да, — согласился Бенни, — и я не могу. Так давай жить в лучшем мире.
Внезапно Никс обхватила его руками, и они прижались друг к другу.
— Пообещай мне, — попросила она.
— Обещаю, — сказал Бенни.
Держа Никс в объятиях, он думал о своих словах. Легко обещать, когда перед тобой разбитое сердце и слезы. Но он знал, что теперь это обещание значит для него больше, чем что-либо другое. Что-то сдвинулось в его голове и сердце, словно щелкнул тумблер в механизме, который построили, но никогда не включали. Бенни точно не знал, что питало эту машину. Может, любовь, может, ненависть, может, моральная ярость, такая сильная, что из-за нее стали вращаться двигатели, а мотор загорелся.
Есть такие моменты. Секунды, на которых держится настоящая значимость жизни, мгновения, способные изменить все. Это был момент, когда слова, сказанные им вслух, и шепот его внутреннего голоса находились в гармонии. И Бенни понял, что его внутренний голос всегда будет звучать в унисон с реальным. Он словно догнал совершенную версию себя, которая все время была на шаг или два впереди.
— Я обещаю, — сказал он.
«Я сделаю», — имел в виду он.
Они зашли в огромный пустой ангар. Два больших черных вертолета стояли на бетонной стартовой площадке. В отличие от машин в первом ангаре, их не разобрали на части. Они выглядели свирепыми и зловещими, готовыми рыком прочищать себе путь в воздухе. Бенни читал о вертолетах и подумал, что эти могут быть «Черными ястребами», хотя для этого у них были коротковатые винты. Но юноша был почти уверен, что штуки на крыльях были пулеметами и метательными снарядами. С одной стороны, Бенни думал, что вертолеты выглядят очень круто, с другой стороны, это было всего лишь оружие. Потенциально полезное, но созданное только для разрушения. Даже если это разрушение было необходимым.
Бенни вспомнил выражение «необходимое зло» и решил, что сейчас понимает его лучше, чем когда-либо. Словно меч, который он носил. Это напоминало о том старом самурайском афоризме, который однажды произнес Том. Он описывал явное противоречие тех, кто готовится к войне, но не хочет ее: «Мы тренируемся тысячу часов, стараясь приготовиться к единственному моменту и умоляя, чтобы он никогда не настал».
Бенни кивнул себе.
Большая часть ангара находилась в тени. Один угол был подсвечен и занят большим металлическим складным столом. Женщина в военной форме сидела за ним и встала, когда Джо подвел их ближе.
— Ребята, познакомьтесь, полковник Рейд, — сказал Джо. — Командир базы в Убежище.
Полковник Рейд была строгой непривлекательной женщиной, напоминающей упаковочный ящик. У нее были коротко стриженные седые волосы цвета железа, безгубая прорезь рта и взгляд, теплоты в котором было не больше, чем в замороженной голубике.
Несмотря на первое впечатление, Бенни хотел начать все правильно. Он улыбнулся и протянул руку.
— Рад познакомиться с вами, мэм. Меня зовут…
— Я знаю, кто вы, мистер Имура, — произнесла женщина, резко прервав Бенни. Она неодобрительно посмотрела на них четверых, словно недовольный посетитель на гарнир, который не заказывал. — Я знаю вас всех.
Джо вздохнул.
Рука Бенни на мгновение повисла в воздухе.
— Ладно, понял, — сказал он, опустив руку.
Рейд взглянула на Джо.
— Какова твоя новая миссия? Профи-нянька?
Слабая улыбка Джо исчезла.
— Они заслужили возможность здесь быть.
Рейд покачала головой.
— Тогда они твои. У меня нет лишних солдат, чтобы тратить время на присмотр за ними.
— Мы не просили, чтобы за нами присматривали, — сказал Бенни.
— Да, — заметила Никс. — Я слышала, что четверо ваших парней попали в медпункт.
Ледяное выражение лица Рейд исчезло.
— Ты острячка, девочка.
— А вы…
— Ладно, хватит! — крикнул Бенни.
Все посмотрели на него, моментально замолчав от удивления.
— Что, черт возьми, с вами такое? — продолжил Бенни, его голос теперь звучал ниже, но он все равно был жестким. — Если вы злитесь на нас из-за того, что мы побили нескольких из ваших солдат, тогда жаль. Заканчивайте с этим. Они могли бы действовать как люди, а не как роботы.
— Они следовали моим приказам.
— Тогда, возможно, вам стоит начать отдавать приказы получше, — холодно сказал Бенни. — То есть кем вы себя возомнили? Кем вы нас считаете? Мы не по разные стороны баррикад в этом деле. Если только я не ошибаюсь, мы против них, а «они» — это жнецы и зомы. Мы должны работать вместе, чтобы спасти мир.
— Мы так и делаем, — горячо ответила Рейд. — Американское Государство использует все ресурсы, чтобы сражаться с вирусом «Жнец».
Бенни облокотился о край стола.
— А я и мои друзья? Что мы для вас? Проблема?
— Думаю, вы уже пытались доказать свою важность тем, что нашли самолет.
Бенни улыбнулся.
— Ага, так и думал, что узнал ваш голос. Это с вами я вчера говорил. Вы сказали, что мы рассказали о нем из личной выгоды. Вы действительно так глупы? Так непробиваемы? Мы поделились с вами информацией, потому что именно так поступают люди. Вот как все выживают. Может, в последнее время вы не выходили на улицу, полковник, но там зомби съели мир. Люди царапались и бились, чтобы выжить, пятнадцать лет. Мой собственный город в Калифорнии. Ваш самолет пролетел прямо над нами. Хотите сказать мне, что не видели его? Хотите сказать мне, что не знаете о девяти городах в горах? Капитану Леджеру известно о них, так что я поставлю новый рационный доллар на то, что и вы слышали о них.
— Мы в курсе, — согласилась полковник Рейд. — И что дальше?
— Что дальше? — Бенни хлопнул ладонью по столу так сильно, что прозвучало это как выстрел. Эхо отлетело от стен ангара. — Почему, черт возьми, вы не сказали нам? Мы полагали, что остальной мир мертв. Не думаете, что нам бы помогло знание о существовании других людей? Что есть новое правительство? Что ученые работают над лекарством? Что люди пытаются вернуть миру форму, у которой был бы смысл? Вы настолько далеки от человеческих эмоций, что не понимаете, как сильно это помогло бы людям? Помогло нам? Это дало бы надежду.
Полковник Рейд хотела ответить, но Бенни еще не закончил.
— Я прочитал достаточно исторических материалов, чтобы понять, что человечество постоянно находилось в состоянии войны. Люди участвовали не просто в войнах, но и в политических сражениях, социальных столкновениях. Я клянусь, иногда, читая эти исторические книги, я гадал, не хотели ли люди больше драться, чем выживать. — Он выпрямился и пригвоздил ее холодным взглядом. — Когда мы увидели самолет, то подумали, что все теперь будет хорошо. Мы подумали, что это шанс на лучшее будущее, чем то, что было нам уготовано. Я даже не могу словами описать, каким обманутым я себя чувствую, узнав, что здесь все так же.
Тишина заполнила весь ангар.
Наконец Бунтарка пробормотала:
— Парень прав… мы по уши в болоте с аллигаторами, а вы все еще не пускаете нас в лодку.
Полковник Рейд смахнула несуществующую пылинку с лацкана. Никс сжала руки в маленькие кулачки так крепко, что костяшки затрещали.
Более спокойным голосом Бенни сказал:
— Прямо сейчас мы нужны вам.
Он вытащил лист с координатами.
Лицо Рейд стало багровым, и она резко повернулась к Леджеру.
— Ты сказал, что координаты у тебя.
— Так и было, — признал Леджер. — И я отдал их Бенни. Ведь он нашел их.
— Это предательство. Я могла бы расстрелять тебя за это.
Джо улыбнулся.
— Ты могла бы попытаться, Джейн. Но, не думаю, что это бы произвело нужный эффект, — он покачал головой. — Кроме того, эти бумаги принадлежат Бенни.
— Это собственность Американского Государства.
— Простите, — вмешалась Никс, — но где именно проходят границы Американского Государства?
— Это шутка? — спросила Рейд.
— Нет, это прямой вопрос. Мы нашли эти бумаги там, в «Руинах». Бенни отнял одну бумагу у жнеца, а координаты — у зомби. Хотите сказать, что это произошло на вашей территории?
— Весь континент — это Американское Государство.
— От Атлантики до Тихого Океана?
— Конечно.
— Так Центральная Калифорния является частью, да?
Рейд захлопнула рот, но было слишком поздно. Она уже ступила в медвежью ловушку Никс.
— Вы говорите, что наш город Маунтинсайд и все остальные города в Сьерра-Неваде являются частью Американского Государства?
Рейд молчала, но ее лицо потемнело. Бенни хотел рассмеяться, но сам держал рот закрытым.
— Вы признаете, что наши города — часть вашего государства, и все же вы ни разу никого к нам не отправили. Чем мы были? Неудобством? Многочисленными проблемами? Вы просто списали нас со счетов?
Когда Рейд не ответила, Лайла презрительно фыркнула. Пока что это было ее единственное дополнение к разговору, но этого хватило.
Наконец Рейд не сдержалась.
— Вы заносчивые маленькие сопляки. С кем, черт возьми, по-вашему, вы разговариваете? Я посвятила всю свою жизнь защите этой страны.
— Правда? — спросил Бенни. — И сколько из этого времени вы потратили на защиту народа?
Рейд покачала головой.
— Вы не способны понять, что необходимо для защиты государства.
— А я — да, — тихо сказал Джо. — И ребята задают правильный вопрос. Мои рейнджеры соединили карты всех населенных пунктов. За последние два года я был в Ашвилле трижды, чтобы попросить разрешение на образование связей и ресурсов, на обеспечение технологических услуг для восстановления, медикаменты и оборудование для связи. Люди вроде вас каждый раз выступали против этого. Это не лучший способ распределения ресурсов. Расстояния слишком большие. Местное население городков не могло похвастать высоким процентом ученых и исследователей. Много отмазок, и ни одна из них не стоила лосиного плевка.
— Вам платят не за то, чтобы вы оценивали политику, капитан.
— Никому не платят за то, чтобы обесценивать жизни десяти тысяч людей, потому что защищать их неудобно. Не могу даже объяснить, как мне стыдно за то, что я не взял дело в свои руки. Мне нужно было рассказать брату этого парня об Американском Государстве. Я должен был рассказать всем. Мне вообще не стоило слушаться приказов, следовало оставить это вышестоящим. Вообще оставить. Они заслуживают знать.
— С ними бы связались в правильное время. Для этого есть расписание.
— Связались когда? — спросила Никс. — Когда мы все были бы уже мертвы? После того как жнецы или зомы перебили бы нас? Когда именно наступило бы «правильное» время?
— Этот разговор смехотворен, — сказала Рейд, отмахнувшись от них. — Вы передадите эти координаты, чтобы я назначила команду…
— Нет, — сказал Бенни.
— Не проверяй меня на прочность, мальчик.
— Ответ — нет. Вы их не получите.
Рейд положила руку на пистолет в кобуре.
— Хочешь сыграть в эту игру, мальчишка? Хочешь, чтобы я их у тебя забрала?
Никс и Лайла вытащили свои пистолеты со скоростью молнии. Бунтарка очень спокойно сняла рогатку с пояса и зарядила в нее шарик. Джо Леджер сложил руки на груди и облокотился о стол.
Бенни лишь одарил Рейд легкой холодной улыбкой.
— Как сказал капитан Леджер — вы можете попробовать.
Но Рейд было нелегко смутить.
— Капитан Леджер, я приказываю вам…
— Полковник Рейд, с этого момента я отказываюсь от своей должности в армии Американского Государства, отказываюсь от ранга, зарплаты, бонусов и привилегий прямо сейчас.
— Вы не можете этого сделать.
— Только что сделал. В действительности очень давно Том Имура предложил мне переночевать на его диване и помочь создать группу охотников за головами в Маунтинсайде. Поэтому я задним числом принимаю его предложение, что значит, я объявляю себе гражданином Маунтинсайда, одного из девяти городов Сьерра-Невады. Вы не поймете, услышав это, но я говорю о Девяти Городах как о едином. Если никто еще не объявил их суверенным государством, то это сделаю я.
— Ты…
— Если только, — сказал Джо, — вы не захотите официально принять эти города в Американское Государство, предоставив гражданам полную поддержку и ресурсы.
Прежде чем Рейд успела ответить, Джо сделал шаг вперед. «Его улыбка странная, — подумал Бенни. — Дикая, словно волчья». Казалось, что другой человек — более решительный и уверенный — проглядывал через голубые глаза Джо.
— Послушай меня, Джейн, и тебе очень полезно будет держать уши открытыми, а рот закрытым, — сказал он, и его голос был тише шепота. — Я сражался за мою страну и мой мир. Ты сидела за столом. За тридцать лет ты и часу не провела в поле. Ты не понимаешь, что в первую очередь создало эту страну. Ты очень гордишься тем, что ты офицер Американского Государства. Как и я, но ранг и форма приходят с ценой, нет, с обязанностью защищать людей, как и недвижимость. Некоторые из наших коллег не всегда понимали это. Некоторые — да, но многие — нет. Они глупцы, считающие, что лучше сбросить ядерное оружие на города, чем защитить выживших и отобрать землю обратно. Это те, кто пользуется словами «вклад» и «сопутствующие потери» для описания людей и их гибели. Ну, знаешь, что… это заканчивается здесь и сейчас. Америка родилась в огне революции, когда люди захотели освободиться от давления. Страна стала сильнее в огне гражданской войны, направленной на то, чтобы освободить народ. В каждом десятилетии находились люди, которые не боялись говорить, которые стояли на своем. Я смотрю на тебя и на то, что ты собой представляешь, на этих четверых детей, их искренность и потенциал, и, сестра, тебе далеко до них.
— Лицемер, — сказала Рейд.
— Я знаю. Но это было пять минут назад. Чудо чудес, я официально очнулся. Как насчет этого? И с этих пор я сделаю все возможное, все, что необходимо, чтобы искупить вину за то, что был упрямым придурком и служащим, внимающим хозяину слишком долго, — он сделал маленький шаг вперед. — О, да, и за кражу. Я собираюсь украсть один из тех вертолетов, чтобы попробовать найти доктора Макреди.
Бенни кивнул Никс и другим, и они опустили оружие.
— Тебе не стоит этого делать, капитан, — сказала Рейд.
Он отступил назад и пожал плечами.
— Я уже не капитан.
Джо подошел к вертолету, залез в него и большой мотор застонал и ожил. Потом мужчина вылез, подошел к стене рядом с дверью, через которую они прошли, и нажал большую красную кнопку. Массивные двери ангара сразу же начали открываться, впуская горячий дневной воздух с запахом гниющей плоти.
Пока Джо все это проделывал, полковник Рейд стояла на месте. Она ничего не сказала и ничего не сделала.
Рейнджер вернулся к столу.
— Как только мы взлетим, — сказал он, — мы свяжемся с вами насчет координат. Просто на всякий случай. Может, когда ты увидишь, как мы улетаем, ты поймешь.
Лицо Рейд было деревянным.
Джо остановился.
— Я знаю, через что ты проходишь, Джейн. И ты знаешь, что я поступаю правильно.
Ее губы поднялись и обнажили маленькие твердые зубы.
— Надеюсь, ты умрешь там, — прорычала она.
Джо вздохнул и ушел. Бенни стало грустно. Именно это Морги Митчелл сказал ему, прежде чем они оставили его в Маунтинсайде. Даже сейчас Бенни считал, что полковник говорила несерьезно, как и Морги. Иногда вам может быть больно, грустно и вы так растеряны, что готовы озвучить лишь злобные слова.
Бенни начал поворачиваться, но остановился, когда Лайла указала пальцем на Рейд.
— Заботьтесь о Чонге.
— Лу Чонг — наш пациент, — сказала Рейд, — не стоит оскорблять меня.
Лайла покачала головой.
— Это не оскорбление. Это угроза. Я думала, вы поняли.
Она повернулась и направилась к вертолету.
Бенни понял, что все это время никто из солдат Рейд не вмешался. Это казалось неправильным.
— Полковник? — спросил он спокойным голосом. — Где солдаты? Где все остальные?
Он ожидал резкого ответа или, по крайней мере, какого-то саркастического замечания. Вместо этого ее глаза наполнились грустью. Плечи женщины на мгновение опустились, словно ужасный груз лежал на них.
Но на вопрос Бенни она не ответила.
Они забрались в вертолет, и Джо пристегнул всех к сиденьям. Гримм плюхнулся на пол с громким треском обмундирования. Только Бунтарка не двинулась с места.
— Тебе нужно пристегнуться, девочка, — сказал Джо.
Но она покачала головой.
— Я не лечу. Не хочу оставлять Еву одну. Птичке очень плохо, и я хочу присмотреть за ней.
Никто не мог с этим поспорить. Лайла сделала нечто, что удивило Бенни. Строгая, отдалившаяся ото всех Потерянная Девушка потянулась и взяла Бунтарку за руку, ободряюще сжимая ее. Одно напряженное мгновение Бунтарка держалась за эту руку как за спасательный круг. Лайла наклонилась и поцеловала руку Бунтарки. В этом не было романтики, просто связь на бессловесном человеческом уровне. Разговор через действие.
Это тронуло сердце Бенни. С тех пор как Чонг заболел, Лайла перестала быть похожей на человека. Холодная, невозможно далекая и жесткая. Может, она начала оттаивать? Или Ева слишком сильно напоминала ей Энни?
Бенни сказал:
— Поцелуй Еву за меня.
Бунтарка одарила его печальной улыбкой.
— Ей понравились те воздушные шары.
— Было приятно видеть ее улыбку.
От этих слов лицо Бунтарки изменилось, но она отвернулась, чтобы спрятать свой взгляд. У двери она остановилась.
— Возвращайтесь живыми и невредимыми, слышите?
Потом она вышла наружу, и они услышали ее шаги, когда девушка побежала к мосту.
— Воздушные шары? — спросил Джо.
Бенни рассказал о пачке ярких воздушных шаров, которые нашел в квадроцикле жнеца.
— Непонятно, зачем они были ему нужны.
— Все немного падальщики в эти дни, — заметил Джо. — Может, он знал каких-то детишек, и подумал, что они могут им понравиться.
От этого Бенни не почувствовал себя лучше. Дети, ждавшие, когда вернется жнец с подарком для них.
Он вздохнул и занялся ремнями. Сиденья, для которых требовались ремни, были незнакомы Бенни, как и вертолеты. Но он не мог сказать, стучало ли его сердце так сильно от мысли о настоящем полете — особенно в машине, которая, как он думал, вымерла подобно динозаврам — или из-за конфронтации с полковником Рейд. Он подозревал, что в равной степени от того и другого.
Никс села рядом с ним, вложив маленькую ручку в его, переплетя пальцы. Ее кожа была холодной как лед. Лайла опустилась напротив, мыслями она явно была не здесь. Девушка закрыла глаза.
Джо зафиксировал дверь, присел и проорал, перекрикивая рев двигателя:
— У нас было выражение: «Вот теперь все по-настоящему». Ну, вот и мы так. Крадем оборудование у правительства, и у нас не остается в Убежище друзей, кроме кучки монахов.
— Это должна быть вдохновляющая речь? — спросил Бенни.
— Просто излагаю факты.
— Спасибо, — сказала Никс. — Но, думаю, мы уже и так достаточно напуганы.
Джо широко улыбнулся.
— Мы вообще знаем, куда направляемся?
— Да, — Джо вытащил большую карту из кармана и, разложив ее на полу, ткнул в одну точку указательным пальцем. — Прямо сюда.
Никс наклонилась вперед и прочитала слова, напечатанные на карте.
— Национальный парк Долины Смерти. О, разве это не замечательно?
— Долина Смерти? — спросил Бенни. — Серьезно? Долина Смерти?
— Это и есть «нпдс», который мы нашли в записке, — поняла Никс. — Подходит.
— Я понимаю, но это действительно… Долина Смерти?
— Думаю, мы можем оценить иронию, — сказала Никс.
— Не уверен в этом, — ответил Бенни. Он потянулся и носком ботинка коснулся другого места. — Здесь, правда, написано Похоронные Горы?
— Пусть это тебя не пугает, парень, — сказал Джо. — Эти названия были даны еще до того, как поднялись мертвые.
— Слабое утешение, — заметил Бенни, и Никс согласно кивнула.
— Мы направляемся к месту под названием Забриски-Пойнт на восточной стороне Долины Смерти к югу от Фернес-Крик. Это в бесплодных землях…
— О, «бесплодные земли». Тоже весьма приятное местечко.
Джо сказал:
— Послушайте, если соберем все, что знаем, то у нас получается немного мрачноватая картина и капля надежды. Думаю, мы можем решить, что доктор Макреди не было на C-130, когда он разбился. Кажется, ясно, что самолет остановился на химическом складе в Юматилле в Орегоне, где, я считаю, доктор Макреди и полевая команда 5 сошли с самолета и сели на альтернативный транспорт до Долины Смерти.
— Зачем доктору Макреди было останавливаться на базе в Орегоне? — спросила Лайла. — Что там такого?
— А, ну… — стыдливо проговорил Джо. — Один из наших грязных секретиков. Хотя эту базу официально закрыли, она все еще работала во время вспышки вируса.
— Хотите сказать, что там все еще оставалось химическое оружие? — спросил Бенни.
— Оставалось, — согласился Джо, — и есть. Химическое и биологическое оружие, агенты, смеси и ингредиенты. Все хранится там. Процесс закрытия был дымовой завесой. Правительство разыграло спектакль, якобы соглашаясь с Конвенцией о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении. Международное соглашение было предложено Организацией по запрету химического оружия, штаб-квартира которой находилась в Нидерландах.
— Но мы оставили оружие?
На лице Джо было сожаление.
— В шкафу много скелетов, ребята.
— Ладно, так зачем доктору Макреди останавливаться там? — спросила Никс.
— Потому что там много важного оборудования, — сказал Джо. — Такого, какое Американское Государство еще не может производить. Вещи вроде защитной одежды, оборудование биологической защиты, почти все то, что могло понадобиться доктору Макреди, если она планировала собирать полевые образцы мутационного патогена. И самолеты там были. Возможно, что один из них — другой самолет, не реактивный — могли починить. А возможно, это уже сделали, и Макреди услышала об этом. Не имеет значения. Важно то, что она остановилась там, нашла другой транспорт и, насколько мы знаем, все еще жива.
— И находится в Долине Смерти, — сказал Бенни.
— Возможно.
Никс вступила в разговор.
— Долина Смерти недалеко, да?
— Полторы сотни километров и поворот, — ответил Джо.
— И док пропала год назад?
Джо кивнул.
— Около восемнадцати месяцев. Мы искали ее, но страна слишком большая. И у нас не хватало ресурсов.
— Если она все еще жива, — сказала Никс, — она не очень хочет домой. Она бы уже пять раз дошла обратно.
Джо поморщился, но еще раз кивнул.
— Не считайте, что я не думал об этом. Но нам все еще нужно постараться найти ее. Теперь откиньтесь на сиденья и наслаждайтесь полетом. Раньше никто из вас не летал, да? Ну, вам это понравится, гарантирую.
Им не понравилось.
Только Лайлу не стошнило.
Ход вертолета изменился, и Джо позвал ребят присоединиться к нему. С зеленым лицом, потея и ощущая невероятную тошноту, Бенни и другие отстегнули ремни и, пошатываясь, прошли вперед, сгрудившись в маленькой кабине пилота. Джо согнал Гримма с места второго пилота, чтобы Никс могла туда сесть, и мастиф уныло побрел в пассажирский отсек. Бенни и Лайла загородили проход.
— Добро пожаловать в пустоши Долины Смерти, — сказал Джо, словно был рад этому. — Забриски-Пойнт прямо по курсу.
Под ними расстилался ландшафт, который, по мнению Бенни, напоминал инопланетный мир. Повсюду тянулись голые хребты. Пейзаж заполняли созданные ветром пустынные земли, глубокие ямы, выдолбленные в земле миллионами лет эрозии, и черные зевы пещер, вырезанные ветром по обеим сторонам мрачных гор. Тут и там виднелись отчаянные всплески цвета стойких деревьев и кустов, которых даже эта негостеприимная пустошь не могла убить.
— После всего этого Невада кажется тропическим лесом, — заметила Никс. — Думаю, имя ей вполне подходит.
— И здесь почти ничего нет. Пустынное шоссе 190 прорезает эту местность, но оно, скорее всего, использовалось людьми, которые хотели пробраться через эту территорию как можно быстрее, — сказал Джо. — Ни городов, ни животных, ни…
— Эй, — внезапно сказал Бенни, — что это?
Джо посмотрел в том направлении, куда Бенни указывал, и его брови поднялись в удивлении.
— Ну, ну, ну… Разве это не чертовски интересно?
В полукилометре от них растянулась неестественно плоская скала, находящаяся посреди более высоких пиков морщинистой осадочной породы. Когда Джо направил туда вертолет, все заметили, что она залита бетоном. Поверхность потрескалась и заросла упорными, но безлиственными лозами. На ней давным-давно был нарисован какой-то символ. Большой круг с буквой «Н» в центре.
— Это вертолетная площадка, — сказал Джо. — Место для посадки вертолетов.
— Мне казалось, ты говорил, здесь ничего нет, — заметила Никс.
— Так и есть.
Бенни кивнул на вертолетную площадку.
— Так… что, черт возьми, здесь делает это?
— Думаю, сейчас узнаем.
Они облетели по кругу стену побитой эрозией скалы и зависли в тридцати метрах над площадкой. Отсюда виднелись следы ног, ведущих в пустошь, но никакой различимой дороги или зданий не было.
— Странно, — сказал Бенни.
Джо сверился с приборами.
— Эта вертолетная площадка — самый центр координат. Сюда и направлялась команда доктора Макреди.
— Вы сказали, что они, скорее всего, прилетели сюда на маленьком самолете, — сказала Никс. — Мог ли самолет здесь приземлиться?
— Нет. Только другой вертолет, — Джо умолк. Пока они продолжали кружить над площадкой, успели рассмотреть склон на дальней стороне. Это был отвесный обрыв глубиной метров в тридцать. На полпути вниз среди острых камней виднелись останки разбившегося вертолета. Большая часть обломков была неузнаваемо искорежена, но, словно чтобы поиздеваться над ними, плоская секция корпуса лежала на выступе поменьше. На боку был нарисован выцветший за полтора года на сильном солнце и ветре флаг Американского Государства.
— О боже, — выдохнула Никс.
— Никто бы не смог пережить такое, — сказал Бенни.
— Это обломки, — сказал Джо, — но давайте пока не будем делать поспешных выводов. Мы не знаем, упал ли он, когда они добрались сюда, или позже. К этим утесам не подобраться. Если кто-то там умер, зомби, скорее всего, все еще в ловушке.
Но внизу ничего не двигалось.
Джо снова подлетел к вертолетной площадке. Выступ утеса за ними был плоским, но его окружало кольцо потрескавшихся валунов, некоторые из которых были размером с двухэтажный дом.
— Что это? — спросила Лайла, показывая на выступ.
Медленно по лицу Джо расплылась улыбка. Когда он подлетел ближе, они все смогли это увидеть. Объект был в высоту метра четыре и два в ширину, и, хотя его покрывали пыль и грязь, он явно был сделан из крепкой стали.
— Шлюз, — выдохнул Бенни.
— Шлюз, — согласился Джо.
Никс подозрительно взглянула на них.
— Прямо как в Убежище. Здесь спрятана еще одна лаборатория? Вы знали об этом?
Он покачал головой.
— Если так, то это для меня новость.
— Еще секреты? — спросил Бенни.
— Слишком много секретов, — сказал Джо, медленно кивнув. — Слишком много чертовых секретов.
— Доктор Макреди там? — спросила Лайла.
Никто не ответил. Казалось, словно дверь не открывали долгие годы.
— Ну… плюс ситуации в том, — заметил Бенни, — что здесь, по крайней мере, нет зомов.
Но день словно хотел посмеяться над ними. Темная фигура вышла из тени высокого скалистого утеса и сердито посмотрела на вертолет. К ней присоединилась еще одна. И еще. Они выходили из пещеры и выползали из-под веток больших кустов, пока их не собралось около дюжины, протягивающих руки вверх к шуму двигателя.
— Это, — сказал Джо, — нехорошо.
Некоторые из зомов были одеты в тряпки, которые раньше были военной формой. На одном висел лабораторный халат, покрытый пятнами крови. Несколько других носили черные одежды с красными полосками и белыми крыльями на груди. Только трое зомов были в обычной одежде.
— Это, правда, нехорошо, — пробормотал Джо.
Никс указала на зома в белом лабораторном халате.
Расстояние было слишком большим для того, чтобы разглядеть лицо существа, но это явно была женщина.
— О нет… это доктор Макреди?
Джо передвинул ручку управления, чтобы опустить вертолет, отчего двигатель завизжал сильнее. Зомы царапали небо, словно могли сорвать машину вниз, разбить ее и добраться до сладкого мяса внутри. Рейнджер выровнял вертолет, и тот завис над домами. Потом Джо достал бинокль из кобуры рядом с сиденьем и посмотрел в него. Все они наблюдали за ним, видя, как мышцы напрягаются под его одеждой. Через минуту это напряжение слегка ослабло.
— Нет… это доктор Джонс. Мерри, думаю, ее так звали.
«Мерри[6], — подумал Бенни. — Какое печальное имя для существа, которое проведет там внизу вечность, в постоянном голоде, оставаясь в высушенной плоти, даже когда жизнь уже потеряла значение».
Джо передал бинокль Никс и кивнул на место, где командная книга лежала под приборной доской. По его просьбе она открыла страницу доктора Мерри Джонс и подтвердила личность зома в лабораторном халате. Потом она пролистнула другие страницы и опознала троих солдат — Энгебрета, Холлингсворта и Карра. Остальные были жнецами. Никс почти закрыла книгу, когда Лайла остановила ее.
— Вернись, — требовательно сказала она, и, когда девушка пролистала страницы обратно, Лайла сунула руку вперед и ткнула пальцем в одну фотографию. — Вот.
Это была страница сержанта Луизы Крисп.
— Что с ней? — спросил Джо.
— Она там, у высокой скалы, — сказала Лайла. — Видите ее?
— Это жница, — начала Никс, но Бенни оборвал ее.
— Нет… посмотрите на нее.
Так они и сделали, их взгляд метался между жницей, стоящей у края, и лицом сержанта из командной книги. Густые черные волосы исчезли, но у женщины было узнаваемое лицо коренной американки. Она очень напоминала заместителя Гормана из городской стражи, который был чистокровным навахо.
— Это она, — уверенно сказала Лайла.
— Черт, — выдохнул Джо. — Луиза Крисп была старшиной пятой полевой команды. Ее работа заключалась в защите ученых.
Никс покачала головой.
— Но она стала жнецом. Почему?
Джо не ответил. Его пальцы лежали на пластиковом рычаге контрольной ручки управления.
— Послушайте меня, — сказал он. — Нужно приземлиться и постараться пробраться в шлюз. На это потребуется время, и мы будем беззащитны. У нас два варианта. Мы доверимся кадаверину и понадеемся, что он сработает. Запахи плохо распространяются в таком сухом воздухе.
— Или?.. — спросил Бенни с рухнувшим сердцем. Он знал, к чему все ведет.
— Или мы устраним угрозу здесь и сейчас.
— Боже, — выдохнула Никс, — мы не можем просто убить их. Они жертвы…
— Мы все знаем, кто они, Никс, — сказала Лайла. — Но я не вижу выбора.
Но что-то еще беспокоило Бенни, нечто помимо этической дилеммы.
— Подождите секунду, — сказал он. — Джо, может эта штука подлететь ближе к земле? То есть ты можешь… пролететь над землей от одного края поляны к другому? Спуститься почти до земли, зависнуть рядом с ними, а затем — не знаю — отплыть от них. Не вверх, а параллельно земле. Можешь так сделать?
Рейнджер хотел спросить зачем, потом улыбнулся и кивнул, понимая, что Бенни имел в виду.
— Давай попробуем.
Джо опустил вертолет так низко, что колеса врезались в скалистую землю в десяти метрах от кучки зомов. Живые трупы сразу же побежали к ним с воем демонов, их руки разрывали воздух, пока они неслись вперед. Джо не пытался отплыть в сторону, а просто поднялся на пятнадцать метров и завис.
Это было очевидно.
Все они были B3. Все до единого.
Джо медленно развернул «Черного ястреба» к зомам, которые теперь остановились под машиной. Некоторые из них пытались подпрыгнуть, чтобы схватить вертолет, пусть тот и был слишком большим. Рейнджер обернул палец вокруг спускового крючка.
— Вы, ребята, идите назад, — предложил он, — вы не захотите этого видеть.
— Нет, — сказал Бенни, — не захотим.
— Кто бы захотел? — спросила Лайла.
Никс что-то пробормотала. Это была молитва, которую они слышали дважды в тот день, прежде чем покинули Маунтинсайд. Сначала на одном кладбище, когда хоронили семью Хаузеров, потом на другом, когда в холодную землю опускали Зака Маттиаса, племянника Чарли Кровавого Глаза.
Молитва за упокой.
В кабине за ними Гримм наклонил свою большую голову и залаял, как гончая из какого-нибудь старого романа ужасов.
Когда Джо открыл огонь из пулеметов тридцатимиллиметрового калибра, Бенни показалось, что он услышал, как большой рейнджер пробормотал одно единственное слово.
— Аминь.
Большой «Черный ястреб» парил над ареной бойни. Где минуту назад была группа зомов B3, самого быстрого и самого опасного вида, теперь валялись куски мяса и сломанные кости. Пули буквально разорвали мертвых на части.
— Боже всемогущий, — выдохнула Никс.
Лицо Джо было мрачным и серьезным, когда он опустил вертолет в центр площадки. Вращающиеся лопасти разрезали дым от оружия и разносили его по сухому ветру пустыни, сбрасывая большую часть месива за край. Джо выключил двигатель.
— Ладно, — сказал он. — Собираемся.
Шкафчики в задней части вертолета были заполнены защитной одеждой. Тонкие кожаные куртки, покрытые сеткой-рабицей и металлическими шайбами, подкладки для рук и ног, прочные перчатки. Шлемы тоже были с решеткой. При этом одежда не стесняла движений и на удивление оставалась легкой. Джо показал им особое приспособление.
— На это уйдет много времени? — спросил Бенни. — Брат Питер сказал, что его хватит до завтрашней ночи, чтобы…
— Давай будем беспокоиться о брате Питере завтра, — сказал рейнджер. — У нас сегодня достаточно работы.
Но Никс спросила.
— Он действительно нападет на Убежище?
— Может попробовать, — ответил Джо. Он постучал по небольшому ружью, встроенному в корпус машины. — Ножи и топоры не очень действенны против шести тысяч залпов в минуту.
— И ракет, — с энтузиазмом сказала Лайла.
— И ракет, — Джо покачал головой. — Если брат Питер покажется завтра, мы объясним ему правила игры.
Рейнджер встал на колени и застегнул броню Гримма. Из шлема пса торчали подобные кинжалам лезвия, такие же, как шипы по всему мощному телу.
— Сделайте заметочку, — пробормотал Бенни, — не обнимайте щеночка.
Гримм согласился с большим мокрым «хлюп».
Лайла вытащила магазин своего «Зиг Зауэра», проверила патроны и поставила его на место. Джо сделал то же самое. И Никс.
— Бенни, — позвал Джо, — тебе нужен револьвер?
— Нет, спасибо. Я не очень хорошо стреляю.
В действительности Бенни не любил огнестрельное оружие. Тома застрелили. Бенни не имел моральных возражений против Никс и остальных, использующих его. Это решение было личным. Он боялся, что если возьмет огнестрельное оружие, ему захочется использовать его слишком часто, чтобы решать проблемы быстрее, а не находить другие решения. Этот взгляд был его собственным, и он никогда не делился им с Никс и не пытался никого убедить, что это был единственный правильный вариант. Это просто было его решением.
Меч? Это другое. Возможно, именно древнее поверье, гласящее, что душа самурая живет в стали меча, сделало оружие иным для него. Этот меч раньше принадлежал Тому, но теперь перешел к Бенни. Меч для ближнего боя требовал первоклассных навыков. И, несмотря на мрачную цель, для которой он был создан, в нем ощущались элегантность и красота.
Они собрались у двери.
— Вот как все будет, — сказал Джо. — Я веду, вы следуете. Все держат глаза открытыми. Пытайтесь болтать по минимуму. Если что-нибудь произойдет или мы разделимся, направляйтесь обратно к вертолету. Там достаточно припасов и оружия, чтобы продержаться пару недель. Но давайте сделаем так, чтобы они нам не понадобились, ладно? Держимся вместе. Мы все зайдем, мы все выйдем, без сюрпризов, без драм. Поняли?
— Умный воин, — сказала Лайла.
— Умный воин, — эхом отозвались другие. Даже Джо.
Он открыл дверь, и поток горячего воздуха хлынул в кабину. Гримм выпрыгнул первым, и его шипастая броня щелкнула, когда он приземлился и сразу же начал обнюхивать землю. Джо был следующим, и все остальные двинулись за ним в обжигающий жар, по сравнению с которым пустыня вокруг Убежища казалась прохладной. Не влияла она, казалось, только на Джо.
— Неплохо для мая, — сказал он. — Скорее всего, не выше 43 градусов. Я был здесь однажды в июне, было 56.
Никс одернула боевой костюм.
— Несколько часов в этом костюме под таким солнцем, и мы станем жареной ветчиной.
— Жареная ветчина сочная, — заметил Бенни, останавливаясь рядом с ней. — Мы скорее будем похожи на вяленую говядину.
Площадка для вертолета была испещрена сотней дыр от пуль. Патроны лежали внизу и сверкали среди кусков мертвечины. Крови не было, но черная жижа расплескалась повсюду. Ее было здесь больше, чем Бенни когда-либо видел в мертвых зомах, и, казалось, она вытекала из порванных тканей. Когда парень наклонился, чтобы рассмотреть ее, он заметил крошечные белые пятнышки, которые словно ниточки копошились в разлагающийся массе.
Внезапно Гримм гавкнул на Бенни, и Джо резко развернулся.
— Не прикасайся!
— Ни за что, — сказала Бенни, — похоже на червей, но я раньше не видел червей в зомах.
Они все собрались вокруг.
— Они всегда там были, — сказал рейнджер. — По крайней мере, яйца. В большинстве зомов личинки умирают, отложив яйца. Они спят, пока зомы не перестают гнить. Некоторые вылупляются, но забираются глубоко в ткани нервов и мозга. Они поддерживают жизнь зома — если это можно так назвать — но не спрашивайте, каким образом. Там что-то связано с протеинами, которые они выделяют.
— Ладно, фу, — сказал Бенни.
— Это не яйца, — сказала Никс. — Прямо как в тех зомах, с которыми мы с Лайлой сражались.
— Именно, — сказал Джо. — B3, быстрые зомы. Личинки активны в быстрых зомах. И в диких кабанах. Это часть мутации, которую изучала команда ученых.
— Они заразны? — спросила Никс, отходя от них.
— Очень, — сказал Джо. — Не очень страшно, если они попадут на твою кожу, и ты их быстро уберешь, но если они попадут на слизистую оболочку… в глаза, нос, рот, открытую рану…
Ему не нужно было заканчивать.
У Бенни появилась ужасная мысль. Если Чонга заразили, тогда эти яйца — или личинки — тоже находились в его теле. Ему хотелось кричать. Вот почему ученые спросили его, попали ли телесные жидкости Чонга на него. Бенни держал мысли при себе. Будет ужасно жестоко поделиться этим с Лайлой, и он надеялся, что девушка об этом не подумает. Он даже избегал взглядов ее сторону из опасений, что она прочитает его мысли.
Они отошли подальше от черной жижи и последовали за Джо в шлюз. В Убежище коридор был почти таким же, с маленьким стеклянным коробом, размещенным в отверстии рядом с дверью. Это был сканер руки. Биометрический сканер был темным, стекло потрескалось и наполнилось песком. Джо стукнул по двум кнопкам и опустил руку на стекло, но ничего не произошло. Он воспользовался рукоятью пистолета, чтобы выбить стекло и добраться до проводов, но через пятнадцать минут прикладывания одного проводка к другому он с отвращением отбросил их обратно в отверстие. Потом стал бить по двери кулаком.
Ничего не произошло.
— Мне казалось, вы говорили, что удары по двери ни к чему не приводят, — заметил Бенни. — Они не слышат, находясь внутри.
Джо одарил его ядовитым взглядом.
— Когда-нибудь падал с площадки для вертолетов на кучу острых камней?
— Понял, — сказал Бенни.
— А что теперь? — спросила Никс. — Пойдем искать запасной вход?
— Нет, — ответил Джо, направившись обратно к «Черному ястребу», — теперь попробуем план Б.
Когда они все вернулись обратно в «птичку», Джо включил двигатель и поднял вертолет в воздух. Он отлетел от тамбура, минуя край обрыва.
— Есть старая военная поговорка, — сказал рейнджер. — Если ничего не получается, нанесите удар с воздуха.
— Что это значит? — спросил Бенни.
— Значит «Разнеси эту дыру!»
Джо повернул круговой рычаг и нажал на спусковой крючок. Послышался такой звук, с которым пар выходит из бойлера, а потом что-то вылетело из-под лопастей вертолета. Бенни лишь на сотую долю секунды успел увидеть что-то гладкое и черное, а потом передняя часть обрыва словно расцвела огромным шаром оранжевого пламени. Куски камня и металла полетели во все стороны, но Джо быстро набрал высоту, и «Черный ястреб» остался цел. Вертолет пролетел по кругу, пока снова не оказался у обрыва. Шар огня подобрался к краю утеса, за ним последовали дым и горячий ветер. Потом он поредел и распался на искры. Джо наклонил вертолет, чтобы с помощью лопастей разогнать дым, зависший у площадки.
Шлюз в шесть тонн выглядел так, словно по нему ударил кулак великана. Он лежал на спине, вдавленный на три метра в гору. Место, где он находился, превратилось в зияющую дыру, настолько большую, что туда мог бы проехать торговый фургон.
— Святая… — начал Бенни, но ничего дальше не пришло в голову, поэтому он просто повторил: — Святая…
Лайла по-волчьи весело скалилась.
— Что это было? — ахнула Никс.
— Ракета «адское пламя», — сказал Джо.
Гримм издал глубокий «вуф», словно одобрил сказанное.
Бенни покачал головой. Когда Джо использовал ракетные установки, чтобы победить жнецов матушки Розы, Бенни был без сознания, пал жертвой удара по голове. Он никогда раньше не видел ничего подобного. Но по выражению лица Никс он понимал, что это «адское пламя» было намного мощнее тех ракетных установок. Они читали о таком оружии в школе, но Бенни никогда в действительности не задумывался о его настоящей разрушительной силе. Это очень волновало.
Обломки скалы засыпали площадку, но места для приземления было более чем достаточно.
Джо выключил двигатель.
— Ладно, давайте попробуем снова.
Морги Митчелл сидел на верхней ступеньке крыльца пустого дома Имуры. Он уже побывал внутри. Пол подмели, повесили свежие занавески, а скрипящую шестую ступеньку починили. Его меч лежал рядом с левым бедром, а справа медленно теплела бутылка колы.
Завтра будет его первый полноценный тренировочный день с Соломоном Джонсом и Всадниками Свободы. Он понятия не имел, чего ожидать. Люди, которые ездили с Соломоном Джонсом были знаменитостями с зомби-карт. Морги просмотрел пачку и вытащил карточки активных членов Всадников Свободы. Он снова и снова просматривал их, вглядываясь в лица, пытаясь вообразить, какими они будут в жизни.
Салли Два Ножа с ее диким ирокезом и блестящими охотничьими ножами.
Джей-Дог и Доктор Скилз, говорившие на старом серферском сленге, который никто не понимал.
Пушок МакТиг с помадой, бриллиантовыми серьгами и розовым защитным плащом.
Бандит Бэшман с его бейсбольными битами.
Карл Быстрый Хук, который все еще носил широкополую коричневую шляпу своего легендарного отца, шерифа Рика.
Джонни Мерин Апачи в своей римской нагрудной пластине и шлеме с конским волосом.
Сумасшедшая женщина Дез Фокс, которая, как они говорили, путешествовала с мумифицированной рукой погибшего мужа в своем рюкзаке.
И многие другие.
Каждый из них был героем, каждого окружали тайны и небылицы.
Морги покачал головой. Кем он был, чтобы даже думать о том, что достоин тренироваться с ними, уже не говоря о том, чтобы покидать город?
Кем он себя считал?
Морги повернулся и посмотрел на дом.
Он собрал все свои карточки и аккуратно положил их в сумку. Потом поднял меч и вышел во двор, чтобы отточить удары, которым его научил Том.
Гримм пробежал вперед, когда они приблизились к разбитому краю обрыва. Шлюз заполняли искореженные обломки. За ними виднелась широкая комната с металлическими стенами и бетонным полом. Теперь эти стены покрывала сажа. Разбитые лампы свисали с потолка, качаясь на паутине разорванных проводов.
Джо и его команда осторожно и тихо ступили внутрь. Входная комната вела в два коридора.
— Нам нужно разделиться? — спросила Лайла, — я могу…
— Ни за что, — сказал Джо, — это не плохой ужастик. Мы будем держаться вместе и прикрывать друг другу спину. Никто не пойдет в подвал в нижнем белье, чтобы узнать, что там за странный звук.
Лайла посмотрела на него, как на сумасшедшего.
— Что?
— Ничего. Отсылка к старой поп-культуре, время таких слов, видимо, прошло. Жаль.
Бенни показалось, что он услышал, как Потерянная Девушка пробормотала: «Идиот».
Сначала они пошли по левому коридору, просто потому что он был ближе. По обе стороны находились закрытые двери. Джо остановился перед первой и аккуратно попробовал повернуть ручку. Она легко поддалась. Мужчина взглянул на Лайлу, которая заняла оборонную позицию рядом с ним, а потом полностью провернул ручку и пинком открыл дверь.
Это был шкаф. Металлические полки, заваленные коробками с офисными принадлежностями. Ни зомов, ни людей.
Они двинулись ко второй двери и повторили проделанное.
И замерли.
В комнате был человек.
Он сидел за большим столом. Открытый ноутбук стоял на столе. Офис был декорирован фотографиями в больших рамах, изображающими бегущие ручьи, снежные горы, роскошные осенние леса. Мужчина на стуле сидел с головой — или тем, что осталось от нее, — откинутой назад. Ружье стояло на прикладе, зажатое между его ног. Даже находясь в дверном проеме, Бенни мог представить себе эту сцену. Человек — или в отчаянии или, возможно, заразившись — садится, ставит ружье на край стула, опускает большой палец на спусковой крючок, направляет дуло под подбородок и говорит «прощай» всему наиболее важному.
Стена позади стола и часть потолка были раскрашены шоколадно-коричневым и плеснево-зеленым, что раньше было ярко-красной кровью и мозгом.
Все это весьма отвратительно, это конец. И произошел он очень давно. По крайней мере, несколько месяцев назад.
Никакой надежды.
Что было еще хуже, так это то, что мужчина написал черными чернилами на бумаге:
Подписи не было. В ней не было нужды.
Путники выстроились вокруг стола.
Никс перевела взгляд с письма на тело, обмякшее на стуле.
— Бедняга.
Бенни кивнул.
— И что это значит?
— Наблюдай за коридором, — сказал Джо, начиная быстро просматривать ящики. Он рылся в содержимом, выкидывая некоторые вещи на пол, игнорируя другие. Потом он нашел пачку бумаги, из-за которой напрягся, и уставился на нее. Он тихо выругался.
— Что это? — спросил Бенни.
— Думаю, я нашел то, за чем доктор Макреди прибыла сюда.
Он показал титульную страницу Бенни и девушкам.
— Что это значит? — спросил Бенни. — Биологической оценки и производства? Это какая-то лаборатория?
Джо забрал бумаги и скомкал их. На лице его была маска отвращения.
— Это фабрика монстров, — сказал он.
Брат Питер наблюдал, как двое Красных Братьев несли сестру Сан вверх по склону. С каждым днем женщина словно старела на десять лет. Рак, пожирающий ее, был безжалостен и голоден. Скоро он заберет ее. Через несколько дней, максимум недель.
В каком-то смысле брат Питер ей завидовал. Скоро она отправится во тьму, а он будет обречен жить, пока миссия Церкви Тьмы не будет завершена.
Жнецы опустили ее, один из них вытащил маленький складной стул и поддерживал сестру, пока та садилась. Питер приказал одному из них принести воду и направил другого поставить переносной навес.
В скале были трещины, которые предоставляли отличный вид на забор из сетки-рабицы, аэродром, ряд башен с сиренами и ангары по обеим сторонам рва длиной в несколько километров. Однако с обратной стороны жнецов не было видно под покровом глубоких теней.
Жнец забежал в расщелину.
— Благословенные, — сказал он сестре Сан и брату Питеру, — мы готовы.
Брат Питер кивнул.
— Хорошо. Заметили вертолет?
— Нет, брат мой. Десять моих скаутов следят за этим.
— Очень хорошо.
— Ветер продолжает менять направление, — сказал жнец. — Сестра Элис думает, что он поменяется еще на два или три узла, но я посчитал несколько раз. Лучше всего выступать сейчас.
Брат Питер снова кивнул.
— Идите к забору и ждите команд с сетями. Сестра Сан даст сигнал.
Мужчина поклонился и ушел.
Сестра Сан улыбнулась брату Питеру и, потянувшись к его руке, сжала ее со всей оставшейся силой.
— Ты позволишь мне это сделать? Это так мило с твоей стороны, Питер.
— Это твоя победа, сестра.
— Я знаю, что святой Джон так гордится тобой, — сказала она, — и ты будешь принят в любящие объятия, когда придет твое время слупить во тьму.
Он наклонился, поцеловал руку скелета и прижал ее к своей щеке. На другой стороне пустыни, за красными горами, солнце начинало свое долгое падение к огненным сумеркам. Им, полному жизни молодому человеку и постаревшей умирающей женщине, казалось, что весь мир сейчас сгорит.
Позади них послышалось шуршание, и, повернувшись, они увидели, как дюжина жнецов двигаются парами вдоль тенистой дорожки у стены скалы, направляясь к забору. У каждой пары был моток веревки, концы которой соединялись с огромными сетями. Сети казались невозможно большими, но они были обернуты вокруг горсти ярких воздушных шаров. Тысячи шаров в каждой сети.
Люди в каждой команде кивали с уважением, проходя мимо. Внизу, ближе к забору, жница, известная как сестра Элис, подбрасывала горстки песка в воздух, чтобы наблюдать за направлением ветра.
— Пришло время, — сказал брат Питер.
Но прежде чем она могла дать сигнал, сестру Сан сотряс ужасный приступ кашля. Она резко наклонилась вперед, словно ее ударили в живот, и капли крови забрызгали колени и землю у ее ног. Брат Питер беспомощно смотрел, как приступ кашля разрывает умирающую женщину на части. Остальные жнецы стояли рядом, их лица были печальны. Хотя каждый из них желал сестре Сан успокоительной тьмы, они хотели, чтобы она стала свидетельницей триумфа своего плана.
Постепенно, словно пытка, кашель чуть успокоился и затем медленно-медленно затих.
Сестра Сан сидела на стуле, словно хрупкая кукла, держащаяся на месте только с помощью тонкого изломанного шеста. Жнецы — и мир вокруг них — успокоились — и даже ветер на мгновение стих, словно не желая дуть без разрешения женщины.
Ее правая рука тряслась на коленях, и было ясно, что она едва может ее поднять. Наконец сестра Сан поднялась. Сначала на сантиметр, потом еще на один, и еще.
Брат Питер выпустил горячий шар воздуха, который обжигал стены его легких, и звенящим голосом сказал:
— Сестра Сан дала слово. Пусть благословит вас тьма.
Жнецы у забора закончили свою работу. Четверть километра забора упала на землю. Команды с сетями сразу же кинулись на аэродром, пробегая между двумя южными башнями с сиренами. Они выстроились в длинную шеренгу, и другие жнецы подбежали к ним, чтобы помочь разрезать веревочные сети. Наружу сразу же вырвались плененные шары, и по ветру их понесло на юго-восток.
Тьма завладевала мыслями сестры Сан, но когда красные, желтые, синие и зеленые шары прыгали и танцевали на горячем песке, ее губы смогли тихо вытолкнуть одно слово:
— Красиво.
Потом тьма обняла ее, и она рухнула на землю.
— Что это значит? — спросил Бенни. — Что за монстров они создавали? Или это наивный вопрос?
Рейнджер не ответил.
Бенни с отвращением фыркнул:
— Я все чаще чувствую, что после того как цивилизации пришел конец, стало лучше.
— Все чаще я согласен с тобой, парень, — Джо кивнул на мертвеца. — Вот почему я ушел сегодня в отставку. Я достиг лимита стыда и чувства вины за то, что являюсь частью старой системы.
— Вы знали о вирусе «Жнец»? — спросила Никс.
— Нет, я не это имею в виду. Как и говорил вам, я был парнем, который пытался такое остановить. Любил свою страну, и думаю, все еще люблю, хотя чувствую себя ребенком, который скоро узнает, что его родители не только не идеальные герои, но и имеют кучу недостатков.
— Вся страна была такой? — спросил Бенни.
— Нет, и близко нет. По большей части, она оставалась достаточно хорошей долгое время. Но никогда не было страны, какой бы благородной или с какими бы добрыми намерениями она ни была, которую не инфицировали бы жадные и желающие власти люди. Они не так уж отличаются от паразитов, поражающих зомов. Мы не можем винить заболевшего человека больше, чем всю страну, но мы точно будем презирать этих паразитов.
Лайла встала рядом с мертвецом.
— Кем он был?
— Согласно найденным бумагам, это заместитель директора этого места, возглавляющий операции. Он следил за работой этого места до, во время и после Первой ночи. Он хранил эти старые секреты все это время. Этого места нет на карте… и бьюсь об заклад, здесь есть такое, чего быть не должно.
— Ну разве это не утешает? — кисло спросила Никс.
Они вернулись в коридор. Тот, по которому они шли, уперся в стену, но на дальнем конце взорванного входа находился другой проход, уходящий в темноту. В воздухе все еще стоял дым, двигаясь, словно призраки на ветру. Он окутывал коридор, как туман в переулке влажной ночью.
— Я веду, — сказал Джо, — вы следуете. Лайла, прикрывай спины.
Месяц назад — или, возможно, несколько часов — Бенни было бы неприятно от того, что Лайле доверили более важную работу, но теперь он мыслил по-другому, и знал это. Лайла лучше ориентировалась в бою, и у нее было несоизмеримо больше опыта. Девушка умела быть настороже и двигаться аккуратно. Конечно, она была лучшей из них. Еще Бенни знал, что если бы здесь была Бунтарка, они могли бы еще поспорить за первое место.
Соглашаться с такими вещами было почти утешительно. Это напомнило Бенни старый урок Тома, который говорил, что нужно видеть вещи такими, какими они являются, без ожиданий, предчувствий или самонадеянности. Было что-то освобождающее в том, что он все видел яснее.
«Я не тот, каким был, — подумал Бенни, шагая за Никс. — Вот, кто я. Я не Том, и я больше не маленький Бенни».
«Я и есть я».
Несмотря ни на что, Бенни улыбнулся себе.
Он захотел рассказать об этом Никс. Он знал, что она бы поняла, и эти мысли вернули что-то еще на место в его голове. Они с Никс много ссорились с тех пор, как покинули Маунтинсайд, их отношения напоминали скорее дружбу, чем любовь. Ему казалось, что он понимает почему. Двое влюбленных были наивными и невинными детьми в уединенном городе, спрятанном за забором. Этих детей больше не существовало. Для Бенни путь от наивного ребенка до познавшего мир юноши начался, когда Том отвел его в «Руины», и Бенни увидел реальность внешнего мира. Настоящий мир совсем не был похож на ту версию реальности, которую он придумал в своей голове. Даже такие вещи, как битва и приключения, оказались другими за воротами. Это было невесело, они не были частью игры. Людей ранили, и они умирали, и не всегда наступал счастливый конец, нельзя было просто убрать фигурки с доски и начать все заново. Для Бенни все началось с этого, но процесс изменения включал в себя еще и борьбу за жизнь. Убийства, спасение своей жизни и жизни других, необходимость видеть, как умирают люди. Как умирает Том. А затем они покидают место, где похоронен его брат, и идут дальше, в «Руины», мимо знакомых мест и какого-либо шанса на безопасность. Там, где каждый день был изнуряющим, и каждый выбор давался с трудом, что-то произошло со старым Бенни. Он не умер, но ребенок в нем отступил назад, и появилось нечто другое. Не взрослый — а подросток, который сам управлял своей жизнью.
Должно быть, такой же процесс происходил и в Никс. Она больше не была веселой, счастливой, беззаботной девушкой, в которую влюбился Бенни. Жизнь с тех пор не давала ей много поводов дня смеха, а счастье было трудно сохранить под жестоким солнцем пустыни. А кто был беззаботным здесь, в «Руинах»? Джо притворялся, что он такой, но теперь Бенни знал, что старый рейнджер исполнял роль. В действительности он был человеком с разбитым сердцем, который провел всю свою жизнь, пытаясь спасти мир и постоянно разочаровываясь в людях, которым он должен был доверять. Его веселая болтовня и шутки, скорее всего, были тем, что помогало ему держаться на ногах.
Никс, должно быть, почувствовала, о чем он думает, как часто бывало. Она повернулась и взглянула на Бенни. Тот коротко кивнул ей и одарил быстрой, но искренней улыбкой. Никс нахмурилась на секунду, а потом он заметил тот самый момент, когда они поняли друг друга.
И тогда Бенни увидел в глазах Никс нечто, чего не видел со времен смерти ее мамы.
Радость.
Лишь искорку. Но доказательство того, что этот огонь полностью не погас, не больше, чем его собственный.
Из-за этого ему захотелось громко рассмеяться, закричать, обнять ее.
Но Никс отвернулась и последовала за рейнджером и его собакой. Бенни двинулся за ней сквозь дым и темноту в место тайн и смерти, но при этом Бенни Имура был по-настоящему счастлив и доволен впервые в жизни.
«Да, — подумал он, — вот кто я такой».
Они двигались по зданию. Здесь были кладовые с научным оборудованием, офисы, в которых остались только пауки в пыльной старой паутине, а в некоторых комнатах они нашли мертвые тела. Нескольких из них оставили гнить, но большинство было осторожно завернуто в пластик. Когда они прошли мимо поврежденного входа, то увидели, что электричество все еще есть. Они заметили комнату с генератором, где большая штука, обшитая металлом, шумела с терпеливым прилежанием.
Они зашли в комнату, с табличкой «столовая». Она оказалась просторным помещением, с двумя дверьми, ведущими наружу, на одной был знак «помещение для сотрудников», а другая вела в кухню. Двери кухни были открыты, но комната за ними погрузилась в полную темноту. Столовую освещали только две потолочные лампы. Все столы были сдвинуты, чтобы освободить место для многочисленных рядов пластиковых коробок. Пять коробок в груде, пять груд — ряд. Они тянулись от внутренней части двери почти до дальней стены. Рядом с контейнерами лежали кучи огромных пакетов из прозрачного пластика. Каждый такой пакет был наполнен маленькими мешочками с прозрачными капсулами, содержащими ярко-красный порошок. Бенни подумал, что тут была, по крайней мере, тысяча таких больших мешков и бесконечные сотни тысяч капсул.
Когда Джо Леджер увидел эти мешки, он застыл как вкопанный.
— Этот порошок, — тихо сказала Никс. — Это то же вещество, что мы нашли на быстрых зомах?
— Думаю, да, — сказал рейнджер. — Но цвет немного другой. Вещество, собранное мной с зомов, было светлее.
Бенни потянулся взять одну из сумок, но Джо схватил его за запястье.
— Нет. Не без перчаток.
— Почему? Что это за вещество?
— Думаю, это «Архангел».
— Это яд? — спросила Лайла.
— Нет… не яд, — ответил Джо, но прежде чем он успел закончить, Гримм внезапно повернулся к открытой кухонной двери на дальнем конце комнаты, издав низкое и очень угрожающее рычание.
Все четверо резко развернулись и подняли оружие. Джо быстро встал впереди, его указательный палец правой руки лежал на курке, а ствол был направлен в центр дверей.
— Что это? — спросила Никс.
Но Бенни только покачал головой. Он отступил в сторону, чтобы освободить себе и Никс пространство для взмаха мечом.
— Смотрите… — прошептала Лайла.
За дверьми что-то шевельнулось. У движения не было формы, оно было нечетким, словно тень, и Бенни не мог даже предположить, что скрывается в темноте.
Послышался звук. Шарканье. Тихое и пассивное, словно кто-то волочил ногу.
— Приготовьтесь, — прошептал Джо, — если все полетит к чертям, я хочу, чтобы вы затащили свои задницы обратно в вертолет.
Что-то выходило из темноты. Оно даже не напоминало человека. Создание было большим и чудовищным, с головой неправильной формы и конечностями толстыми, как стволы деревьев.
Все тело Гримма тряслось, то ли от желания напасть, то ли бежать, Бенни понять не мог. Сам Бенни хотел скорее покинуть это место.
Неуклюже ковыляющее существо продолжало двигаться вперед, и теперь Бенни заметил, что у него странная морщинистая кожа. Бледная и неестественная.
— Застрелите его, — торопила Лайла. — Джо… застрели!
Когда Джо не нажал на спусковой курок, Лайла подняла копье и напряглась, собираясь совершить прыжок.
— Нет, — медленно сказала Никс, — не надо…
Бенни взглянул на нее. На лице девушки промелькнуло удивление, и она медленно опустила меч.
Все замерли на месте, наблюдая со смесью ужаса и ожидания, пока существо шаркало к открытому дверному проходу. Оно остановилось в темноте кухни. Джо опустил палец на курок.
Бенни почувствовал, как пот течет по щекам.
Потом существо из темноты выступило на свет.
— О боже, — сказала Никс.
Это был не монстр.
Это был не зом.
Это был человек, с ног до головы покрытый морщинистым, много раз перелатанным белым защитным костюмом.
Фигура сделала дрожащий шаг вперед и потом подтянула ногу. Теперь Бенни видел, что нога костюма была натянута на что-то — гипс или шину.
Но действительно привлекло его внимание, остановило дыхание и закружило разум имя, написанное на передней части костюма. Его губы сформировали три слога, хотя именно Лайла произнесла имя вслух.
— Макреди.
Она дернулась от звука голоса Лайлы, или, возможно, от звука собственного имени. Потом посмотрела на Джо Леджера — его оружие и смертоносного вооруженного пса.
— Вы пришли убить меня? — спросила доктор Моника Макреди. Ее голос был глухим из-за костюма.
У рейнджера отвисла челюсть.
Доктор Макреди кивнула, словно это был ответ на ее вопрос.
— Как раз самое время.
— Что это? — спросил брат Альберт.
Он поднес чашку к губам, но замер, подняв голову, чтобы прислушаться. На другой стороне стола сестра Ханналили намазывала маслом кусок хлеба.
— Что что? — рассеянно спросила она.
— Там! — сказал Альберт. — Ты слышала это?
— Я не слышала… — Ханналили затихла, когда внезапно она действительно услышала что-то.
Далекий «хлоп». Потом несколько секунд спустя еще один.
— Что это?
— Раздается снаружи, — сказала монахиня. Она поднялась и подошла к двери. Другие монахи и монахини тоже стали подниматься.
Хлоп!
Хлоп-хлоп!
Альберт присоединился к ней, когда она вышла наружу в огненную красноту заката.
Хлоп!
— Я ничего не вижу, — сказал он. Но вскоре к своему полнейшему удивлению забыл свои манеры, клятвы и приличия.
— Что за черт?
Он уставился выпученными глазами на зрелище, которое совсем не имело смысла. Оно было странным, невозможным. Сюрреалистическим, на грани комедии и ужаса.
Небо было наполнено шарами.
Они отскакивали от земли, лопаясь под ногами мертвых и перекатываясь в потоках воздуха над ними. Дети Лазаря были привлечены цветом и движением. Мертвенно-бледные руки тянулись к ним. Хватали их. Острые ногти разрывали тонкую резину. Сломанные зубы вгрызались в яркие игрушки.
Хлоп-хлоп-хлоп-хлоп…
Джо убрал оружие в кобуру и ступил вперед к доктору Макреди, но ученая отшатнулась от него.
— Моника! — воскликнул он. — Боже милостивый, Моника… это я — Джо.
— Я знаю, кто ты, — рявкнула она голосом, словно заржавевшим от молчания. — Конечно, это ты. Кого бы еще они послали, как не своего убийцу номер один?
От этого Джо застыл как вкопанный.
«Ай», — подумал Бенни.
Они могли видеть только глаза Макреди. Те были дикими и полными сомнений.
Джо поднял руки в успокаивающем жесте, показал, что не угрожает.
— Моника… никто не посылал меня вредить тебе. Мы ищем тебя несколько месяцев.
— Восемнадцать месяцев, одну неделю, шесть дней, — сказала Макреди. — А я была здесь все это время. Как усердно вы искали? — горечь послышалась в ее голосе.
— Мы не знали, где ты, — ответил Джо.
Смех Макреди был обрывистым и грубым.
— О, я почти поверила. Там был самолет, полный людей, которые знали, где я нахожусь. Я своей рукой написала координаты и вложила их в руку Луиса Ортеги. Хочешь сказать, он не…
— Доктор Макреди, — сказал Бенни, делая шаг вперед, — вы не понимаете.
Голова Макреди повернулась к нему.
— А ты кто? Джейн Рейд теперь нанимает детей?
— Доктор Макреди, — спокойно сказал Бенни, — меня зовут Бенджамин Имура. Эти девушки — Феникс Райли и Лайла — мои друзья. Мы нашли ваш самолет.
Ее глаза сузились от мгновенного подозрения.
— Что ты хочешь сказать под «нашли»?
— Он разбился. Мы его нашли.
Макреди понадобилось три секунды, чтобы осмыслить это.
— Ч-что?
— Он говорит правду, Моника, — сказал Джо. — Самолет разбился в пустыне в пятнадцати километрах от Убежища. Луис Ортега мертв, как и команда самолета. Эти детки нашли обломки и рассказали мне. Я отнес твои исследования в Убежище, но на самолете не было ничего, что бы указывало на точку назначения. Потом Бенни с друзьями отыскали сержанта Ортегу. Он был инфицирован, но ребята смогли обыскать его и найти координаты этого места. Все это произошло сегодня, и мы сразу же направились сюда.
— Самолет… разбился? — Макреди было явно сложно принять эти новости. Она тяжело осела на край разрушенного шлюза, и ее плечи опустились. — Он так и не добрался до Убежища?
— Нет.
— Боже мой… — Макреди стала рассеянно расстегивать липучки защитного костюма. Ее руки заметно тряслись. Она сняла капюшон, открыв лицо, осунувшееся и постаревшее в сравнении с фотографией, которую Бенни видел в «Командной книге». Шоколадного цвета кожа Моники Макреди поблекла до пыльно-серой. В ее глазах все еще светился ум, но еще в них появилась глубокая понятная усталость, приправленная грустью. Она думала о самолете. Ее волосы были коротко неровно острижены, словно она сама этим занималась.
Потом она напряглась и спросила:
— Они все сделали? Массовое производство и распространение? Мутация уже добралась до популяции?..
Ее голос затих. Она переводила взгляд с лица на лицо, и когда никто не ответил, Макреди стала заметно трястись.
— Скажите мне, что команда Джейн Рейд донесла это до всего чертового мира!
Джо встал на колени перед Макреди.
— Она не могла, Моника. Люди Рейд не смогли продолжить с того места, где ты остановилась. Им нужны эти последние записи.
Она тупо уставилась на него.
— Какие последние записи?
— Последние. Материал серии D. Без него…
Макреди внезапно толкнула Джо так, что он упал назад. Гримм беспокойно залаял.
— О чем ты говоришь? — закричала она. — Все было в том самолете. Каждый клочок исследования. Все полевые записи, наши клинические исследования, проекты мутации. Полная формула «Архангела». Все.
Бенни помог Джо встать.
— Записей серии D там не было, — сказала Никс. — Мы подумали, что вы забрали их с собой.
— Зачем мне брать их с собой? Я отправила все в Убежище, чтобы Рейд могла начать производство.
— Производство чего? — спросила Лайла.
Макреди казалась удивленной.
— Лекарства. А вы думаете, о чем я?
— Подождите, подождите, — сказал Бенни. — Вы говорите, что нашли лекарство? Вот что такое «Архангел»?
— Конечно, — рявкнула Макреди. — Зачем, вы думали, мы покинули «Надежду-1»?
Лайла покачала головой.
— Джо сказал нам, что вы захотели эвакуироваться, потому что мертвые стали слишком активными.
— Именно, — просто сказала Макреди. — В этом весь смысл. Мы разработали сначала метаболический стабилизатор, а потом нашли лекарство. «Архангел». Это было радикально, да, но сработало.
— Но… но, — Лайла огляделась в смятении.
— Моника… это не имеет смысла, — сказал Джо. — Мы ходим по кругу. Мы думали, что «Надежду-1» захватили. Вот что рассказала мне полковник Рейд. Ходоки стали слишком резвыми, и ты хотела забрать свою команду обратно в Убежище.
Еще до того как он закончил, Макреди уже начала качать головой.
— Мы точно знали, насколько активны ходоки. Мы уже собрали нескольких, чтобы отослать в Убежище, чтобы команда Джейн Рейд могла изучить разные мутации. Остальные были нашими объектами для тестов. Мы выпустили их в мир рядом с «Наде-ждой-1», чтобы посмотреть, заразят ли они остальных своим мутагеном. Так и было. И очень-очень быстро. Как только мы заметили, как это работает, я сказала Джейн, что хочу вернуть свою команду в Убежище, чтобы заняться всем по-настоящему.
— Подождите, — сказал Бенни, — ваши слова все еще не имеют смысла. Начните сначала.
— Послушай, Моника, — сказал Джо, — записей серии D либо не было в самолете, либо кто-то забрал их из-под обломков.
— Они были в чертовом самолете, — прорычала Макреди.
— Тогда их забрали. Мы не можем их найти, а записи, которые у нас на руках, указывали на то, что ты забрала их с собой.
Бенни спросил:
— Думаете, кто-то занялся ими? Специально оставил ложный след?
— Начинает так казаться, да?
— Зачем?
— Это еще предстоит узнать, — сказал он Макреди. — Есть ли способ воссоздать «Архангел» без тех записей?
Она подумала над этим.
— Без записей серии D? Нет. С теми записями — да. Нужны лишь основные химикаты, некоторые минералы, свинья и ходок. Все могут сделать «Архангел». Трюк в том, чтобы довести его до порошковой формы. В самолете были бумаги, в которых сказано, как и это сделать. Я подготовила их, чтобы Рейд могла перенести их во все лаборатории Государства, — она остановилась и поникла, словно до нее дошло значение всего произошедшего. — Боже, мы потеряли восемнадцать месяцев. Все это уже должно было кончиться. Все ходоки уже должны были умереть.
— Посмотрите на шары! — сказала Ева, и ее лицо засветилось от радости.
Бунтарка встала со своего места на песке, рядом с малышкой. Люди выходили из всех ангаров, общежития и столовой, чтобы посмотреть на этот странный спектакль. Тысячи цветных шариков прыгали среди мертвых, и толпа зомби быстро возбуждалась, кидаясь на них, хватая и кусая.
Это было что-то, чего Бунтарка и представить себе не могла. Это было так абсурдно, так странно, что она поняла, что улыбается.
Это сделали монахи?
Нет, это было смешно.
Солдаты в ангаре?
Как будто отвечая на эту мысль, внезапно начали, словно банши, орать сирены. Мертвые остановились, и многие повернулись на звук. Некоторые даже побрели в ту сторону, привлеченные звуком или движимые каким-то остаточным рефлексом в конечностях и нервах. Но остальные за ними не последовали.
Сирены были далеко. Шарики прыгали прямо здесь.
— Оставайся тут, — сказала Бунтарка Еве, ушла с игровой площадки и побежала к краю рва. Ее сердце шумно стучало в груди.
Один за другим мертвые отвернулись от сирен. Они хватали ближайшие воздушные шары и рычали, когда те лопались. Бунтарка заметила вспышку цвета. Не ярко-желтой, голубой или зеленой резины, а ярко-красную — такого цвета был воздух, выходящий из лопающихся шаров. Это была пыль?
Или… порошок?
Он прилипал к коже зомов. Падал на их глаза и в открытые рты, отбрасываемый силой взрывов.
— Что за черт? — спросила она вслух.
Некоторые мертвые остановились там, где были, их тела сотрясались и дрожали, словно началось землетрясение. Но причина их возбуждения явно, насколько могла видеть Бунтарка, исходила изнутри. Это должно быть что-то внутри них. Нечто булькающее под поверхностью их иссушенной кожи.
А потом мир сотрясла серия взрывов. Не близких — а к востоку, за пределами далекого забора. Бунтарка прищурилась, смотря сквозь марево, как с полей взлетели шары огня.
Среди монахов и монахинь ходили слухи, что армия расставила мины в тех полях. До этого момента Бунтарка в это не верила.
Там что-то двигалось, и Бунтарка, мастерски отличающая живых от мертвых и наоборот, увидела толпу зомов, бегущих через минное поле. Бегущих и подрывающихся на минах. Еще больше мертвецов было за ними. И еще. Мины срабатывали, а зомы продолжали идти и бежать так быстро, словно у них была цель.
Бежать, словно их направляли.
Позади них Бунтарка увидела волну жнецов на квадроциклах.
Когда они приблизились, девушка заметила, что их головы были обвязаны шарфами, а на глазах красовались старомодные очки для подводного плавания. У каждого между зубами был зажат серебряный собачий свисток. Они вели стадо зомов через минное поле, расчищая его от взрывчатки. Открывая путь толпе жнецов, следующей за зомами.
А здесь прыгали шарики. Мертвые ловили их, кусали, взрывали, и на них сыпался красный порошок.
Бунтарку тренировали как воина и лидера воинов. Она поняла, что происходит. Девушка повернулась, взглянув на голую и безответную стену лаборатории, закрытые двери ангара. На беспомощную массу монахов и умирающих людей, за которыми они ухаживали.
Она медленно повернулась, чтобы посмотреть на приближающуюся волну смерти.
— Боже, — выдохнула она.
Все это уже должно было кончиться.
Все ходоки уже должны были умереть.
Бенни чувствовал, что слова доктора Макреди были физическими ударами, которые она наносила по его сердцу и голове.
— Вы… серьезно? — спросила Никс.
— Конечно, я серьезно, — рявкнула Макреди. — Думаете, я стала бы шутить о подобном? — она кивнула на пластиковые контейнеры с «Архангелом». — Почему, как вы думаете, я прибыла сюда? Эта база — лучшее место для производства биоматериала к западу от Скалистых гор. В десять раз лучше, чем установка в Убежище, но даже такая тупица, как Джейн Рейд, должна была суметь что-то сделать.
Джо вздохнул.
— Без записей серии D она лишь смогла создать метаболический стабилизатор и очень-очень слабую версию «Архангела». Она испробовала ее на ходоках и получила нестабильные результаты.
Макреди закрыла глаза.
— Спасите меня от идиотов.
— Послушай, Моника, — сказал Джо. — Откуда ты вообще знаешь об этом месте? Я, черт возьми, уверен, что никогда не слышал о нем.
Макреди фыркнула:
— Есть полдюжины таких баз, о которых ты не слышал. Места, о которых никто не знает, если только не находится в нужном списке.
— Я должен быть во всех списках.
— О, я сейчас расплачусь, — сказала Макреди. — Всегда есть более высокий уровень секретности, ты не в курсе? Я знаю об этом месте, потому что вела протокол его строительства. Как и подписывала бумаги для изменения внешнего вида и назначения химического склада в Юматилле, Орегон.
— Зачем?
— Потому что Соединенные Штаты Америки должны были оставаться в безопасности, и мы не могли позволить наивным международным договорам о химическом оружии мешать нам. Каждая страна третьего мира, которая не могла позволить себе программы ядерного вооружения, но у которой была коробка экспериментов «Юный химик» на Рождество, готовила биологическое оружие и вещества нервнопаралитического действия. А что нам оставалось делать? Ждать, пока кто-то что-то запустит, а потом жаловаться Конгрессу, что мы не могли ответить, потому что наше финансирование урезали, а наши привилегии отменили? Повзрослей, Джо.
— Думаю, для вас все хорошо закончилось, — подметила Никс.
Доктор Макреди одарила ее таким смертоносным и ядовитым взглядом, что Бенни подумал: Никс может упасть прямо здесь, но подруга только прищурилась и ответила ей тем же.
Прежде чем разразилась бы ссора, Бенни спросил:
— Где остальные сотрудники? Мы видели несколько тел. Один парень в офисе?..
— С пулеметом?
— Да.
— Дик Прайс. Он был последним. Небольшая потеря, — ученая еще раз презрительно фыркнула. — Остальные умерли. Большинство сами себя убили. Трусы.
Бенни было жалко женщину, но хорошо относиться к ней становилось все сложнее и сложнее.
— К тому времени, как моя команда добралась сюда, — сказала Макреди без тени раскаяния, — более половины сотрудников уже погибли. До и после того, как мы заперлись, персонал мучился от мысли, не были ли использованы биологические ужасы, созданные ими, для уничтожения мира. Возможно, были. Потом начались самоубийства… убийства-само-убийства. Сердечные приступы от стресса. Несколько человек просто ушли в пустоши, чтобы позволить пустыне или мертвым поглотить их, — она с отвращением покачала головой. — Мы пытаемся спасти мир, сохранить жизнь, а эти идиоты не могут дождаться автобуса отсюда.
— Тот парень, мистер Прайс, оставил сообщение, — сказал Бенни. — Он написал: «Пусть Господь простит нас за содеянное…»
— Мы Всадники. Мы заслуживаем сгореть, — закончила Макреди. — Все очень драматично.
— Если он убил себя из чувства вины, — спросила Никс, — в чем вы все виноваты?
Макреди не моргнула и не запнулась.
— Если вы спрашиваете меня, участвовала ли я в разработке вируса «Жнец», то ответ «нет».
— Простите…
Макреди махнула рукой в сторону коридора, на кабинет Прайса.
— Он — да. И остальные люди здесь.
— Они распространили вирус? — в ужасе спросил Бенни.
— Не будь идиотом. Зачем нам выпускать смертоносный вирус? Мы ученые. Мы исследуем, разрабатываем — мы не применяем. Другие люди — политики и генералы — берут науку и превращают ее в оружие. Думаю, капитан Леджер забивал вам головы своей леволиберальной антивоенной пропагандой.
— Во-первых, — сказал Джо. — Я придерживался умеренных взглядов, когда выборы еще имели смысл. Во-вторых, я военный. А теперь перестань избегать вопросов, Моника. Мы пришли сюда спасти тебя, а нашли базу, о которой мне должны были доложить. Сотрудников, убивших себя в раскаянии. Записку самоубийцы и чувство вины как повод для суицида. Перестань быть такой стервой и расскажи нам, что произошло.
Бенни подумал, что женщина начнет спорить, но вместо этого она словно сдулась.
— Ладно, ладно… мне жаль. Думаю, я оставалась одна слишком долго. Месяцы. Вот краткая версия. Я привела свою команду в «Надежду-1», чтобы исследовать доклады о мутации среди популяции ходоков в штате Вашингтон. Меня это очень интересовало, потому что мутация считалась невозможной, так как «Жнец» создавался ультрастабильным. Может, вы знаете, «Жнец» — это комбинация нескольких видов биологического оружия, включая девять разных вирусов, четырнадцать бактерий и пять генетически измененных паразитов, а также большой папочка — птеромалиды.[7] Сердцевина — нечто, называемое «Люцифер-113», — была разработана Советским Союзом во время холодной войны. «Люцифер» выбирался из мешка пару раз и уже обещал стать абсолютным оружием. Но его смогли блокировать, и все известные образцы были либо уничтожены, либо отправлены в места, подобные этому. Но однажды кто-то достал образец «Люцифера-113», и он оказался в руках незаконной лаборатории, которая совместила его со старым террористическим вирусом под названием Seif Al Din[8], — разве не его выпуску ты помешал, Джо?
— Дважды, — с грустью сказал он, а потом выругался.
— Нашим командам по биологическому оружию вручили эту суперчуму и приказали создать идеальную версию, а затем использовали это как уловку для активации протокола защиты в случае, если вирус выйдет из-под контроля. И каким-то образом его идеальная версия увидела свет, наша версия. Никто точно не знает, как именно это произошло, и у всех нас есть доказательство того, что раньше настолько агрессивной и настолько разрушительной болезни не существовало.
— Так как «Жнецом» двигают паразиты, нет такой вещи, как естественный иммунитет, хотя остается инкубационный период, отрезок времени до проявления симптомов, некроза и других последствий. Основная мысль: все, кто встречается с вирусом, заражаются, а в мире все встречаются с вирусом. Они, должно быть, поместили яйца и бактерии в источники воды по всему миру. Мы начали получать об этом сведения за два года до настоящей вспышки. Лаборатории отмечали присутствие компонентов в земле во всех агрокультурных регионах, в грунтовых водах и резервуарах, и даже в переработанных продуктах. Скорее всего, эти компоненты были выпущены в биосферу не позднее, чем за десять лет до начала мирового мора. Понадобилось бы по крайней мере столько времени, чтобы бактерии и паразиты распространились. Всемирная организация здравоохранения, Центр по контролю и профилактике заболеваний, Агентство по охране окружающей среды, Национальные институты здравоохранения и Управление по контролю за качеством пищевых продуктов и лекарственных препаратов — все сильные игроки были вовлечены в исследование распространившихся компонентов, но никто в действительности не понимал, что из себя представляет эта угроза.
Она покачала головой.
— Странным образом можно восхититься масштабом проблемы. Координированный мировой выпуск компонентов смертельного вируса. Чтобы такое произошло, нужны большие деньги — сотни миллионов долларов — и огромное количество вовлеченных людей. Просто управление чем-то подобным поражает.
— Может, это был культ, — предположил Джо, встав на колени и снимая шлем Гримма. Язык мастифа вывалился между его резиновыми губами. — По всему миру все больше крупных культов и псевдорелигий получали все больше последователей. Моя команда натыкалась на нескольких из них в те годы. Некоторых хорошо финансировали, они были хорошо организованы и были весьма воинственны.
— Я тоже об этом подумала, — сказала Макреди. — Но, правда, кому какое дело? Вред нанесен. Они сделали то, что задумали. Они выпустили смертельный вирус, и для большей части населения Земли, таким он и стал. Погибли семь миллиардов человек. Если некоторые группы не смогли бы найти защитные позиции или научиться работать вместе, вместо того чтобы паниковать, как мыши, мы бы вымерли, как динозавры. Нам повезло, что выжило столько людей, сколько выжило. — Она пожала плечами. — В любом случае мы услышали о мутации в Вашингтоне, и нам нужно было проверить. Возможность мутации радовала, потому что это значило, что есть шанс определить мутаген, который контролирует процесс мутации.
— И что хорошего это принесло? — спросила Лайла.
Макреди кивнула, словно одобряла вопрос.
— Патоген достиг предела возможностей. Его нельзя сделать более опасным. Любое изменение в его природе или структуре означает снижение общего уровня угрозы, а это значит, что он отошел от неизменности. Понимаете?
— Я… думаю, да. Если он меняется, тогда он больше не идеален.
— Умная девочка, — сказала Макреди.
Никс заметила:
— Мы видели несколько мутировавших. B3. Они намного быстрее и страшнее.
— И умнее, — сказала Лайла.
— И каким образом это может быть хорошо? — спросил Бенни.
Макреди покачала головой.
— Это кратковременные эффекты. Произошло следующее — спящие яйца паразитов вылупились. В инфицированных недавно есть активные нематоды, но они умирают, отложив яйца. Когда они отмирают, процесс разложения хозяина затягивается. Мы все еще не знаем, сколько продержится ходок, когда достигнет этой стадии — ясно, что много лет, — но мы все еще не изучили это до конца. Может, кто-то это скоро сделает. Не моя забота. Когда мы работали в «Надежде-1», мы исследовали разные типы мутаций. Умные ходоки, быстрые ходоки, выше и ниже по шкале Шелдона; по методу оценки, который мы разработали после начала эпидемии. Это было увлекательно. И опасно… мы на собственном печальном опыте увидели, насколько быстрыми и умными могут быть эти мутации. Потеряли треть сотрудников в первые несколько недель, и потеряли еще больше, когда стали активно искать самые опасные мутации.
— Это, должно быть, было ужасно, — сказала Никс.
Макреди пожала плечами.
— Это того стоило. Это снова была настоящая наука. Мы делали в день по десять-пятнадцать аутопсий. Наблюдали за образцами ткани и другими факторами все время. Мы узнали, что в этой смеси появилась новая бактерия. Это одна из шуток природы, потому что после того как мы посмотрели на все типы организмов или возбудителей, которые могли заставить паразитов вылупиться, то нашли такой, который не должен был повлиять на птеромалид — паразита в сердцевине вируса «Жнец». Он сам по себе был мутацией, мутировавшей формой бактерии Brucella suis, заражению которой подвержены свиньи. Думаю, что ходоки в Северной Калифорнии напали на каких-то диких свиней или кабанов, укусили их и инфицировали, но не убили. «Жнец» взаимодействовал с бактерией Brucella suis и вызвал мутацию. Это, скорее всего, произошло раньше, десять-двенадцать лет назад. Уровень и форма этой мутации сообразна радиации, поэтому такие ходоки могли выжить после сброса ядерных бомб в Сан-Франциско или даже Сиэтле. В любом случае мы имеем мутацию, вызванную радиацией в ходоках, которые укусили свиней, и присутствие бактерии, которая активировала дальнейшую мутацию…
Ее голос затих, когда она окинула всех взглядом.
— Вы понимаете?
Бенни показал расставленные на сантиметр указательный и большой пальцы.
— Примерно вот на столько.
— Мы встретили некоторых из этих инфицированных свиней, — сказал Джо. — Одна из них чуть не разорвала Лайлу напополам.
Макреди вздохнула.
— Живых или мертвых?
— Мертвых, — сказал Джо, — но бойких.
— Вот то, чего мы боялись. Бактерия Brucella suis позволила патогену «Жнеца» адаптироваться к биологии свиньи. Они начали появляться примерно четыре года назад. Мы привезли двоих из «Надежды-1», и я по радиосвязи попросила Дика Прайса приказать своим людям найти больше свиней к прибытию моей команды. Он так и сделал, но в процессе перевозки инфицированных кабанов в Долину Смерти он мог случайно распространить бактериальную инфекцию на ходоков в этой зоне. В любом случае он смог достать необходимые экземпляры. У нас какое-то время был загон примерно с сорока особями.
— Вы содержали их? — ахнула Лайла.
— Конечно, содержали, — сказала Макреди. — Живые и мертвые кабаны — идеальное место для выращивания бактерий.
— Что произошло с ними? — спросил Бенни.
— Когда мы научились выращивать бактерии синтетически, я приказала избавиться от животных. Дик Прайс послал туда всех своих десятерых солдат. Никто из них не вернулся.
— Кабаны напали на них?
— Кабаны получили то, что осталось от них. Жнецы устроили засаду. Мы даже не знали, что они есть в той зоне. Они поймали нашу команду в ловушку снаружи, заставили отдать коды доступа, чтобы зайти в комплекс. Они убили многих наших людей и даже выпустили нескольких кабанов. Нам пришлось сражаться с ними метлами и складными стульями, всем, что могли схватить. Солдат убивали снаружи. Научная команда Прайса запаниковала и неадекватно отреагировала. Они использовали гранаты и самодельные взрывчатки, чтобы отбиваться, и один из взрывов что-то сделал с тамбуром, поэтому мы не смогли выйти. Жнецы разбили наш центр коммуникации. Мы убили их, но было слишком поздно. Они скинули наш вертолет с края обрыва. Это было примерно через месяц после того, как мы добрались сюда. Мы убили последних жнецов и перебили свиней, которых они выпустили, но что с того? Мы застряли здесь без средств связи и выхода из этого здания, пока вы не взорвали дверь. Учитывая тех, кто умер в засаде и остальных, покончивших с собой здесь, я видела, как умер сорок один человек с момента нашего приезда.
Теперь Бенни понимал отчаяние.
Самоубийства и безнадежность.
Макреди и ее люди были в ловушке в этой запертой гробнице из бетона почти полтора года — месте таком секретном, что даже Джо Леджер и его рейнджеры не знали о нем. Ученые и сотрудники думали, что обречены здесь погибнуть, забытые умирающим миром. Пока не появилась Макреди и жнецы.
Бенни сказал:
— Не все с транспортного самолета погибли при крушении. Несколько человек выжили, они присоединились к Церкви Тьмы. Я… эм… убил одного из них, — он прочистил горло. — У одного из них, должно быть, была копия координат, и он отдал ее им, когда присоединился к жнецам. Вот так, скорее всего, они и нашли это место.
Макреди подумала над этим, вздохнула и кивнула.
— Это может объяснить произошедшее с потерянными записями и образцами мутагена и «Архангела», которые я отправила в Убежище.
— Мы кое-что нашли, — сказал Джо. — Рейд хватит, чтобы создать слабые версии мутагена, но она не смогла понять, как сделать из мутагена лекарство. Рейд сказала, что без твоих записей они в тупике.
— Черт, — Макреди протерла глаза. Они были бледнее, чем Бенни ожидал, не такие темно-карие, как на фотографии в «Командной книге», а скорее пыльного горело-золотого оттенка. — В полной изоляции есть один плюс, ты можешь сконцентрироваться на работе, — она кивнула на груды контейнеров и кучи мешков. — Видите эти коробки? Одиннадцать тонн порошковой версии мутагена, они в коробках, чтобы было легче перевозить и хранить. Но вы не захотите, чтобы это попало на ваши слизистые оболочки. Любая влага активирует бактерию, и черви начнут вылупляться, — она засмеялась. — Эти черви — нечто другое. Усердные и умные маленькие ублюдки. Как только они становятся активными в ходоке, все его ткани становятся мягкими, податливыми. Вот почему B3 могут передвигаться так быстро.
— Что в мешках? — спросила Никс. — Это лекарство? Это «Архангел»?
— Да. По вчерашним подсчетам у нас здесь 968 000 капсул. В Убежище достаточно запасов, чтобы делать миллион доз в месяц.
— Мы можем спасти мир, — прошептала Никс.
Макреди протерла глаза.
— Да, — хрипло сказала она. — Да, можем.
Они уставились на мешки. Бенни почувствовал, что пол наклоняется под ним.
Голос Лайлы пронзил тишину.
— Этот мутаген делает зомов не только быстрее. Они становятся умнее.
Бенни кивнул.
— Один из них взял палку и ударил меня ею.
— Хм, — неуверенно произнесла Макреди. — В улучшении мыслительных функций нет ничего волшебного. Паразиты скармливают крошечные дозы кислорода мозгу, как и другие ключевые протеины и химикаты нервной системе. Это значит, что мозг полностью не отмирает, как в случае обычной смерти. Паразиты должны сохранять некоторые черепные нервы, чтобы тело-носитель могло идти, хватать, есть, жевать.
— Но им не нужно есть, — сказал Бенни. — Все это знают.
— Конечно, знают. Когда они не едят или не могут, они переходят в более глубокую стадию. Они перестают двигаться, перестают тратить энергию. Это улучшенная версия гибернации, похожая на спячку белки. Метаболический уровень белки падает до одного процента, а в случае ходоков до одной тысячной процента. Они мертвы согласно любой клинической модели, но не фактически. Паразиты не могут позволить телу хозяина полностью сгнить, иначе оно потеряет для них ценность как вектор распространения болезни. Поэтому процесс некроза замедлен до почти незначительного уровня. Однако когда они едят, поглощенная пища расщепляется энзимами на невероятно медленной скорости. Им могут понадобиться месяцы или даже годы, чтобы полностью переварить поглощенный белок. И все это время паразиты сыты.
— Почему люди об этом не знают? — спросила Никс.
— Люди знают, — сказала Макреди. — Все в Американском Государстве знают об этом. Этому учат в школах. Я удивлена, что вы не знаете.
— Такому нас не учили, — ответила Никс.
— Жаль, — фыркнула Макреди. — Знание — это сила. Недостаточное знание — самоубийство.
Бенни не ответил на это. Он спросил:
— Меня смущают некоторые вещи. Почему этот человек, мистер Прайс, написал то, что написал?
— Прайс потратил жизнь на создание биологического оружия. Переносимая по воздуху Эбола и форма туберкулеза, используемая для убийства. Он был Доктором Смертью в течение тридцати лет до Падения. Думаю, он считал, что за многое ответственен. Он, скорее всего, был за многое ответственен. Может, не за «Жнеца», но хватит и других монстров.
— Почему вы решили, что Джо здесь, чтобы убить вас?
Они почти улыбнулась.
— Когда я увидела Джо, то подумала, что Джейн Рейд или один из ее боссов решили, что я уехала в резервацию, может быть, сошла с ума и присоединилась к жнецам. Как бы то ни было. В общем, если вы видите, что Джо Леджер направляет на вас ружье, думаю, вы начинаете задумываться над своими поступками.
— Я не ассасин, — спокойно сказал Джо.
— Уверена, на твоей бизнес-визитке никогда не было этого пункта, — послышался холодный ответ Макреди.
— Есть еще кое-что, — прервал ее Бенни. — Вы сказали, что в Вашингтоне были B3, и еще несколько здесь… но мы с Никс видели быстрых зомов рядом с тем местом, где живем. Рядом с национальным парком Йосемити, Марипоса.
— Бродячие, — сказала Макреди. — Скорее всего, дикие кабаны принесли мутацию.
— Но что насчет кабанов, напавших на Лайлу в Неваде, и B3, с которыми сражались Никс и Лайла? Дикие кабаны не живут в пустынях.
Макреди что-то проворчала.
— Я… не знаю. — Она посмотрела на Джо. — Могла Рейд?..
— У Рейд нет записей серии D. Я дал ей несколько образцов мутагена, но она не знала, что с ними делать. А даже если знала, она бы не испытывала их на ходоках в полевых условиях. Она не гений, но и не самоубийственно глупа.
— Жнецы, — сказала Лайла.
Все посмотрели на нее. Макреди сказала:
— Только если у них были потерянные записи и хороший ученый. Химик, молекулярный биолог и эпидемиолог. Тот, кто понимает, о чем мы говорим.
— У жнецов мог быть кто-то подобный? — спросила Никс. — Они же религиозные фанатики.
— Это сейчас они религиозные фанатики, — сказал Бенни. — Кем и чем они были до вступления в Церковь Тьмы?
Это был неприятный вопрос, и ответ почти кричал им в лицо.
— У меня есть вопрос, — сказала Никс в тишине. Она кивнула на стену пластиковых контейнеров. — Вы все это сделали. Почему? То есть… если вы были в ловушке, если думали, что никогда не выберетесь, почему вы?..
Впервые взгляд Макреди смягчился.
— Потому что всегда есть надежда, да?
— Есть ли? — спросила Лайла напряженным голосом. — Надежда для кого?
— Для всех. Даже если мы бы умерли здесь, всегда был шанс, что кто-то найдет нас и запасы «Архангела». И я думала, что мои записи, исследование, было в руках людей Джейн Рейд в Убежище. Я думала, что к этому времени они уже наладили массовое производство миллионов тонн лекарства. Должны были. Как только паразиты переходят в активную фазу, подключается процесс разложения, и бактерии свиньи ускоряют его. Ходоки станут еще опаснее, это точно, но только на неделю или около того. Потом разложение ослабит их связывающие ткани. Они начнут распадаться.
— Зомы снаружи казались вполне бодрыми, — заметил Джо. — Мне пришлось расстрелять их.
— Нет, это естественная мутация от свиней. Они быстрее, но процесс разложения все еще медленный. Мы решили, что понадобится от сорока восьми до шестидесяти месяцев, чтобы ходоки пали. Наша синтетическая версия природного мутагена — та, что мы разработали до эвакуации из «Надежды-1» — отличается. Ходок становится очень быстрым на два или три дня, а потом — медленным и неуклюжим, затем вы получаете гору мяса и костей.
— А что насчет того, кто инфицирован, но не мертв? — спросила Лайла. — «Архангел» бы спас такого человека… или убил?
— Такому нужно дать «Архангел» до того, как они встретятся с мутагеном. По крайней мере, полную дозу. Две капсулы. Если повезет, он быстро подействует, но без «Архангела» в системе мутаген просто убьет его быстрее.
— А с «Архангелом»? — требовательно спросила Лайла.
— Зависит от того, о чем ты спрашиваешь. Если кто-то примет «Архангел» и умрет, он не воскреснет.
— Мой брат умер и не ожил, — сказал Бенни.
Макреди кивнула.
— То же самое произошло с несколькими людьми здесь. Мы думаем, что это побочный эффект мутации. Пока распространяется новая версия патогена, некоторые люди развивают иммунитет к инфекции, возвращающей к жизни. Наши компьютерные модели показывают, что со временем — может, через десять или пятнадцать лет — один процент популяции разовьет иммунитет. Хотя звучит неплохо, это не ответ. Говоришь, твой брат не ожил? Тогда считай, что тебе повезло.
— Нет, — сказала Никс, — все не так. Мы, возможно, видели, как в той битве убили пятьдесят или шестьдесят человек, и, по крайней мере, шесть или семь из них не ожили. Это скорее десять процентов.
— Тогда, значит, в определенных местах должна быть большая концентрация бактерии Brucella suis. И снова же считайте, что вам повезло. В большинстве мест концентрация очень низкая, и в некоторых климатах бактерия даже не станет расти. Просто радуйся, что твой брат попал в этот процент.
— Он все равно умер.
— Все умирают, — сказала ученая.
— Как насчет тех, кто инфицирован, но не мертв? — снова спросила Лайла. — Спасет или убьет их «Архангел»?
Макреди выпрямилась.
— Почему ты спрашиваешь?
Бенни не мог смотреть на грусть и страх на лице Лайлы.
Она ответила.
— Мой… то есть Чонг… мальчик… которого я… люблю, инфицирован.
— Как это произошло?
— В него попала стрела, опущенная в плоть ходока, — сказал Джо.
— Как давно?
— Чуть больше месяца назад.
— Но… он должен был бы умереть, — потом Макреди кивнула. — Он в Убежище, да? Джо, ты сказал, что у них есть все, кроме записей D?
— Да.
— Тогда у них точно есть метаболический стабилизатор.
— Да. Они использовали его на нем.
— На Чонге, — сказала Лайла. — Его зовут Чонг. Они делали ему инъекции.
— Он в сознании? — спросила Макреди. — Знаете его жизненные показатели? Внутреннюю температуру? Она упала ниже 35? У него есть?..
— Мы не знаем, — рявкнула Лайла, в ее глазах стояли слезы. — Он болен. Он потерян и не узнает меня. Мой городской мальчик не узнает меня.
Никс поспешила к ней и обняла Потерянную Девушку.
— Есть ли у него надежда? — спросил Бенни. — Хоть какая-то?
Доктор Макреди смотрела на него долгое время, прежде чем ответить. Единственными звуками в этот момент были затрудненное дыхание Гримма и всхлипы Лайлы.
— Да, — сказала Макреди, — надежда точно есть.
Все напряглись, все взгляды были устремлены на нее.
Доктор Макреди развязала шнуры по бокам защитного костюма и позволила ему упасть к ногам. На ней была заляпанная потом футболка и шорты. Ее голые руки и ноги были такими же пепельно-белыми, как и лицо. Она повернула ногу, чтобы показать длинный неровный шрам. Он шел волной сверху и снизу.
Это был явный след укуса.
— Когда жнецы впустили сюда инфицированных кабанов, — медленно произнесла она, — меня укусили за голень. Дик Прайс вколол мне стабилизатор, а потом я приняла дозу «Архангела». Первый эксперимент на человеке, не было выбора.
— Боже… — выдохнула Никс.
— «Архангел»… сработал? — прошептала Лайла. — Вы излечились.
Доктор Моника Макреди улыбнулась. Это была странная улыбка, которая казалась еще страннее на ее неестественно бледной коже.
— Я принимаю две таблетки в день, каждый день, и, скорее всего, буду принимать всю оставшуюся жизнь. Но… по крайней мере, я жива. — Она показала на мешки. — Если сможете отвезти меня в Убежище, я смогу спасти мистера Чонга.
Они не тратили время попусту.
Бенни, Никс и Лайла загрузили металлические телеги с ящиками мутагена и мешками с капсулами «Архангела». Они были осторожны, но работали экстремально быстро. Пока они грузили, Джо пошел с Макреди, чтобы помочь ей упаковать последние записи исследования, ноутбук и остальные важные запасы.
Они выкатили тележки через пробитую в стене дыру и сформировали цепь из троих, чтобы передавать коробки и сумки в «Черный ястреб». Они закончили лишь наполовину, когда выбежали Джо и Макреди.
— Этого хватит, — проорал Джо. — Забирайтесь внутрь. Мы вернемся за остальным. Давайте, поехали, поехали.
Их не нужно было подгонять. Доктор Макреди заняла место второго пилота, и Джо запустил двигатели «Черного ястреба». Они развернулись и помчались по темнеющим небесам к Убежищу.
Бенни и Никс сидели по обеим сторонам от Лайлы, и каждый держал ее за руку. Ее хватка была железной, а на лице была странная жесткая улыбка, которая была больше похоже на посмертную маску, чем на что-либо еще. Недели непроходимого холода, которые Лайла пережила, взяли свое. Во время этих недель она едва говорила, едва общалась с ними. Вместо того чтобы подпустить Никс и Бенни ближе, чтобы они могли помочь ей преодолеть боль и грусть, она закрылась. Бенни знал, что она уже натренировалась поедать собственную боль и носить маску невозмутимого стоицизма на лице, но теперь вмешалась сила, мощнее и опаснее, чем любой враг Лайлы. И это была сила, над которой у нее не было власти.
Надежда.
Надежда на то, что «Архангел» вернет Чонга обратно ей, была больше, чем Лайла могла вынести. Слезы постоянным потоком текли по ее щекам. Они сияли, как горячая ртуть, на ее загорелом лице. Ее дыхание было быстрым и прерывистым, как у спринтера или дикого животного, зажатого в угол, чей единственный выход — уничтожить все, даже себя.
Надежда, знал Бенни, была ужасной вещью с двумя сторонами.
— Лайла, — тихо сказал он, — все будет…
— Заткнись, или я убью тебя, — сказала она сквозь сжатые зубы.
Бенни совсем не сомневался, что она говорила серьезно.
Он заткнулся.
Но он так и не отпустил ее руку.
«Черный ястреб» разрезал последние бледные лучи света, на полной скорости направляясь к тьме на востоке.
К Убежищу.
К Чонгу.
Голос Джо Леджера прогремел рядом с ними из динамика:
— Быстро сюда!
Они скинули ремни и собрались в дверях кабины.
— Что случилось? — спросила Лайла.
Джо показал. Глубокие морщины напряжения прорезали его кожу, а глаза были полны ужаса. Восток был огромным черным ничто, где землю и небо нельзя было отличить друг от друга. Кроме одного места, в нескольких километрах отсюда.
Красно-золотистое сияние окрасило горизонт.
— Что это? — спросила Никс.
Джо напряженно прошептал:
— Это Убежище.
Они уставились на свет. С каждым мгновением, с каждым километром свет становился все ярче и ярче. Они знали, что были все еще далеко, что означало: свечение не могло исходить от маленького костра.
— Нет, — произнесла Никс тихим и пустым голосом.
Из груди Лайлы вырвался душераздирающий разбитый всхлип.
Бенни почувствовал, словно падает сквозь пространство, словно дыра открылась в дне вертолета. Его сердце сорвалось с привязи и утонуло во тьме.
Там, вдали, на другой стороне лощины кошмарного ландшафта горело Убежище.