Огонь для ее льда

Глава 2.

Два года спустя.

Кит полдня тряслась в экипаже, изредка погружаясь в беспокойную дрему и открыв глаза, снова и снова наблюдала знакомый пейзаж за окном. Она возвращалась домой. Теперь, по прошествии двух лет учебы в одном из лучших пансионатов Сайконга, она испытывала благодарность к Даэтворту Саддару, за то, что он не смотря на ее сопротивление, организовал этот переезд. Ей пошло на пользу. Множество интересных людей, море новых впечатлений и слегка приоткрывшаяся завеса над темным прошлым ее мачехи. В столице помнили Синити и Кит не составляло труда, узнать некоторые подробности из бурной жизни этой стервы. Ненавидеть меньше она ее не стала, но в ней зародилась даже капля жалости к этой истеричке.

Кит усмехнулась, когда вспомнила себя шестнадцатилетнюю, шепчущую в спину Синити, — ведьма! Нет, это для нее слишком шикарное определение. Корха — так называли таких, как Синити. Проклятые богами ведьмы, что использовали свой дар не по назначению — внутри у них горит огонь, что выжигает все человеческие понятия морали, они вечно не удовлетворены и их раздражает чужое счастье, красота и богатство. Синити, сполна одаренная богами с рождения, успела и в Сайконге отличится. Будучи фавориткой императора некоторое время, она пользовалась свои даром ведьмы, чтобы избавляться от неугодных и забирать красоту конкуренток, но когда она замахнулась на создание темных существ, монстров, призванных служить ей и императору, то не без помощи высших, она, заполучив звание корхи, с треском вылетела из Сайконга. По сути северная провинция оказалась ее пожизненной ссылкой. Покровительство самого влиятельного лица корха Синити потеряла и ей оставалось прозябать в забвении, лишь изредка позволяя себе мелкие пакости в окрестностях.

Экипаж въехал на главную улицу Саддарвила и теперь Кит во все глаза рассматривала здания и пешеходов. Мысли о мачехе вытеснили воспоминания детства и, чувствуя, как внутри нарастает волнение, искала глазами знакомый парк с огромным обелиском в центре, за которым начинался подъезд к особняку Саддаров.

— Добро пожаловать дона Кианнейт! — лицо Олава вытянулось от удивления, — вас с трудом можно узнать. Вы превратились в прелестную девушку.

— Олав, а ты все такой же. Ничуть не постарел. — Засияла улыбкой Кит, увидев морщинистое лицо дворецкого.

— А больше некуда, госпожа. Все, это предел.

Кит прошла в малую гостиную, где обычно проводили время домочадцы, там ежедневной уборкой занималась служанка, та самая, что стояла рядом с Олавом в день ее отъезда. Испуганно присев в реверансе, она тихо пролепетала.

— Добро пожаловать дона Кианнейт.

— Спасибо Дори.

Глядя на кресло возле камина, она вспомнила свою последнюю, короткую перебранку с мачехой. Взгляд Соула возле лестницы и ее глупый порыв в виде неприличного жеста.

— Олав, кто сейчас дома?

Тот прекрасно понял, кого она имела и в виду.

— Они в городе. Оба.

— Понятно. — Кит повернулась к притихшей служанке, которая совсем и забыла про уборку, — Дори, помоги мне с вещами. Моя комната все там же, эта женщина ничего не поменяла там..?

Первым появился Гэнс. Повзрослевший, возмужавший и с тем налетом напускной хандры, что так любили иногда демонстрировать молодые люди. Со вкусом одетый, в элегантном легком пальто с небрежно накинутым шарфом, хотя стояла уже вполне теплая погода, тот все-таки не смог сдержаться и жутко покраснел.

— Гэнс! — воскликнула Кит и обняв его, не смогла не отметить, что ее друг детства превратился в привлекательного мужчину.

— Ну что, старушка, вернулась.

Все такие же яркие синие глаза, не без восхищения прошлись по тонкой, изящной фигуре Кит.

— А вот малявкой ты так и осталась.

— Это не я осталась, а ты вымахал под самый потолок. Как вы тут? Не скучали?

Вцепившись в ее руку и уже не отпуская ни на секунду, Гэнс потянул Кит к стеклянной двери на террасу.

— У меня новый брухан, посмотри какой красавец.

Они стояли, рассматривая открывавшийся вид на нового скакуна Гэнса у крыльца, на ряды аккуратно подстриженных низких кустов, подъездную дорогу и город, в легкой дымке, расположившийся чуть ниже, между небольшими холмами с одной стороны и, блестевшей бирюзовой лентой, рекой с другой. Далеко, на горизонте, не спеша поднимался к светло-лиловому небу, дымок — там обрабатывали дары земли. А их было не мало. Северные районы провинций — кладезь этого мира.

— Я так скучал по тебе, Кит. — Опустил глаза Гэнс и еще крепче сжав ее пальцы, фальшиво пренебрежительным тоном продолжил, — ну тебе-то грустить не приходилось — великолепный Сайконг, жизнь кипит, рядом императорский двор и…поклонники.

— Да, Гэнс, — засмеялась Кит, повернувшись к нему, — куча искушений, красивые мужчины…много голодных, сладострастных мужчин.

— Замолчи. Все, я понял!

Входные двери протяжно заскрипели, впуская в холл Синити. Та застыла, увидев Кит, а из-за ее спины показался он. Соул лишь мельком взглянул на стоящих в лучах весеннего солнца молодых людей — в янтарных глазах промелькнула пренебрежительная усмешка, чуть скривился, заметив как держаться за руки — Кит представляла, как его, наверное, забавляет их молодая наивность. Он и секунды не задержался, не замедлил шаг и скрылся в соседней гостиной. Синити, наконец, отмерла, раздраженно проводила любовника пристальным недовольным взглядом и решила проявить приличия.

— Вернулась. Как доехала? — кинув на кресло свою сумку, она прошла к столико с вином и бокалами.

— Хорошо.

— Не сомневаюсь. — Улыбаясь и поигрывая стаканом в руке, она подошла чуть ближе, оценивающе рассматривая Гэнса, как умеет только она, — ты теперь будешь частым гостем здесь Гэнс?

— Надеюсь, — неуверенно протянул тот, покосившись на Кит.

— Что ты, Гэнс, — воскликнула Синити, блеснув зеленью глаз и полностью игнорируя падчерицу, — здесь тебе рады в любое время. Будь как дома, договорились?

— Да, дона Саддар.

— О, зови меня просто Синити, Гэнс.

— Как пожелаете.

— Ну и прекрасно.

Подхватив бутылку со столика и покачивая бедрами та стала медленно подниматься по лестнице. Кит уставившись на эту мерзкую дрянь, с удивлением обнаружила, что капля жалости к Синити, проклятой богами корхе, появившаяся вдали от дома, испарилась бесследно.

Через два часа проводив Гэнса, залихватски запрыгнувшего на своего нового гнедого, Кит обессиленно упав на постель, уставилась в потолок. Вроде и ничего не изменилось, все на месте, те же лица, слуги и даже обстановка не поменялась, но чувствовалось, витало в воздухе какое-то едва уловимое напряжение, нечто тревожное и неправильное. Вздохнув, Кит задумалась, — А что теперь? Вот вернулась, а дальше? Вспомнился разговор во время последнего ужина перед отъездом. Ей восемнадцать, наследница высшего на выданье и хлопоты по обустройству ее будущего брака, Даэтворт возложил на Синити. Саддар логично полагал, что это в интересах вдовы — если Кит выходит замуж до двадцати одного года, мачеха остается в особняке, на ежегодной ренте, которая позволит ей вполне сносно жить дальше. Если же брака нет и Кит вступает в наследство с достижением возраста, положение мачехи становится очень шатким — хозяйка, дочь высшего будет решать, как жить дальше оставшейся не удел вдове-приживалке. Кит усмехнулась — вдова-приживалка, — было бы неплохо.

— О, Кианнейт, твоя мать только спустя целых двадцать минут, сочла нужным сказать, что ты приехала! — на лице Маджели красовались два красных пятна на впалых, сухих щеках. Она не скрывала радость от приезда своей воспитанницы и Кит была благодарна Маджели за теплое отношение. Хотя та и была подругой-компаньонкой Синити, у нее были устоявшиеся непоколебимые предпочтения и правила, даже дружба не могла ее заставить кого-либо искусственно ненавидеть. И вот с тем же упрямством, Маджели продолжала называть ее чопорным и жутко неудобным именем Кианнейт, не воспринимая почти мужское, сокращенное — Кит.

— Она мне не мать, Маджели и если ты будешь настаивать, называя ее так…

— Прости, Кианнейт. Обещаю больше не говорить так. Синити опять не в духе.

— Не удивительно.

— Ты повзрослела. Теперь с меня ростом, — вплеснула руками Маджели, — я кажусь себе маленькой и сморщенной старушенцией.

Кит с сомнением окинула пусть сухощавую, но дышащую силой и здоровьем фигуру женщины. Однажды она получила от нее ладошкой по мягкому месту и это был ощутимый удар. Маджели выловила их с Гэнсом возле здания трактира, в небольшом закутке, где ее друг, перекинувшись вниз головой в огромную бочку, пытался вычерпнуть щербатой чашкой остатки эля. У Гэнса потом долго горело ухо.

— А вы не изменились. Прекрасно выглядите, дона Маджели.

— Ты уже разложила вещи? — вспомнила о своих обязанностях воспитывать и убедившись, что все сделано как положено, Маджели кивнула в сторону двери, — пойдем, время ужина.

— Я, наверное, могла бы и здесь поесть или сходить на кухню. Там по-прежнему заведует Тойра?

Темные глаза Маджели, проницательные и не настолько глупые, как она хотела казаться, видимо, привыкнув общаться с Синити, задержались на ее лице.

— Ты должна спуститься Кианнейт. Как бы ни было — высшая здесь ты.

Не спеша ступая по коридору и уткнувшись взглядом в затылок идущей впереди Маджели, Кит откинула прочь детские страхи и привычку избегать встреч с мачехой — если она сама не воспринимает себя как единственную здесь представительницу высших, как хозяйку, то как в это поверят другие?

— А мы уже и не ждали вас. — Протянула Синити, — присаживайся Маджели, выпей глоток вина, оно прелестно.

Намеренно продолжая игнорировать падчерицу, Синити с холодной улыбкой прошлась по лицам присутствующих.

— Кианнейт, садись напротив. — Подсказала Маджели.

Пришлось сесть рядом с Соулом и такое соседство, не могло содействовать аппетиту. Как на вулкане. Только не пахнет серой и пеплом, нет, скорее в облаке незнакомых мужских запахов, неясной, но ощутимой угрозы, рядом с человеком, который по сути был ей абсолютно незнаком и неприятен.

В пол уха слушая разглагольствования Синити о предстоящем празднике, Кит сосредоточенно гоняла по фарфоровой белизне тарелки маленький скользкий гриб.

— А вот вести себя за столом, тебя так и не научили. Что ты опять еду по чашке размазываешь?

— Просто у меня нет аппетита, Синити. Ты волнуешься за меня?

Скривившись, мачеха возобновила важный разговор о приготовлениях и Кит покосившись на Соула, уставилась на его запястье. Спокойная, сильная мужская рука, длинные пальцы обхватили бокал с красным вином и можно было бы писать картину, чтобы запечатлеть эти линии и глубокий золотистый оттенок кожи, если бы не браслет. Впаянный в кожу знак особого подчинения, печать должника. Черная полоса, неприметная и простая, но какая сильная.

— Чету Таронд, я надеюсь, ты в первую очередь позвала?

— Да, Синити, как ты и просила.

— Хотя ее бы я не приглашала, — двусмысленно захихикала мачеха метнув красноречивый взгляд в сторону Соула.

Но ему было плевать. Тот уставившись куда-то мимо левого плеча Маджели, задумчиво крутил бокал в руке.

— Так нельзя, это недальновидно. Тем более она дочь Хаппарда, верой и правдой отслужившего при императорском дворе.

Кит все не отрывалась от руки с браслетом, и когда уже поняла, что это становиться неприличным, ошеломленно уставилась на его бокал. В красной, прозрачной жидкости, прямо внутри, то загорался, то чуть затухал маленький, с бусину, шарик самого настоящего огня.

Вот так фокус. Она перевела взгляд на свой бокал, подняла, стараясь просмотреть насквозь, но у нее такого не наблюдалось. Пригубила, снова покосившись на вино Соула. Ладонь прикрывала от остальных игры этого поганца, заставляя только Кит глупо выглядеть рассматривая жидкость в бокале.

— Нужно пригласить молодых людей. Кто там у нас не пристроенный?

Синити с насмешкой поглядывая на Кит, выпила вина. Кажется это уже третий, — посчитала Кит, замечая за мачехой излишнее увлечение алкоголем. В зеленых глазах уже блестели искры хмеля и мышцы красивого лица чуть расслабились.

— Пригласи побольше, Синити. Я привередлива.

— На твоем месте, я бы не стала долго выбирать, — ехидно заметила мачеха и демонстративно посмотрела на нее, будто оценивая ее скромные данные.

— Ну, во-первых, я не умею, как ты, так быстро запры…знакомиться, а во-вторых — статус дочери высшего и богатое приданое компенсирует с лихвой некоторые мелкие недостатки внешности.

Повисла тишина. Потемневшая зелень глаз Синити застыла на ее лице и у Кит промелькнула мысль, что теперь, у мачехи положение как у загнанной зверушки. Оба варианта с будущим Кит не могли устраивать Синити, а вот ее смерть…Но тут тоже спорно. Убить высшего не так просто, хотя Кит еще не вступила полностью в эту касту.

— Научилась показывать зубы? — прошипела Синиты и под белоснежной кожей заходили желваки, — думаешь я не сумею…

— Синити!

Резкий окрик заставил ее вздрогнуть и взглянуть на Соула. Она смотрела на него как загипнотизированная и Кит нахмурившись гадала, — А на ком действительно печать должника? Зелень глаз Синити заполнилась гремучей смесью из подобострастного обожания, обиды и злости.

— Что не так, Соул? Разве вы не видите, как эта мерзавка со мной разговаривает?

В поиске поддержки, которую не нашла в своем любовнике, она повернулась к Маджели, та, застыв статуей и спокойно глядя на Кит, ровно произнесла.

— Синити, не обращай внимания. Ваши отношения с Кианнейт никогда не были идеальными. Я уверена, она уже сожалеет…

— Я не сожалею!

— Кианнейт, это слишком! — сдвинула темные брови Маджели и волнуясь, бросила короткий взгляд в сторону Синити, — ты устала, может тебе стоит вернуться в комнату?

В конце ее фразы уже звучали умоляющие ноты, но сегодня у Кит было настроение для небольшого семейного скандала.

— Синити, тебе пора научиться разговаривать со мной вежливее. Видишь ли, я могу передумать выходить замуж и тогда ты вылетишь отсюда со скоростью пробки от твоего так любимого игристого, — смяв салфетку под рукой и швырнув обратно на стол, Кит во все глаза уставившись на ошарашенную ее выпадом мачеху, ехидно заметила, — как ты думаешь, кому ты будешь нужна? Старая, потрепанная, опальная корха!

Взвизгнув, с искаженным, побелевшим от ярости лицом, Синити бросилась к ней.

— Сука! Я убью тебя малолетняя стерва! — ее перехватил Соул, и теперь Кит видела лишь ее макушку из взбитых белокурых волос и скрюченные пальцы, судорожно сжимающиеся, словно уже схватили падчерицу за шею и с удовольствием душили.

— О, боги! Кианнейт уйди, я умоляю тебя!

Маджели схватив пузырек с соседнего столика, пробиралась через опрокинутый стул к Синити, чтобы дать той понюхать успокаивающее.

— А я хочу слушать, дона Маджели! Ее ненависть просто сладкий елей для моих ушей! — Кит засмеялась, настолько жалким комком нервов была эта несчастная корха, уже при жизни начинавшая расплачиваться за свои грехи.

— Уходи Кит. На сегодня хватит забав. — Неожиданно подал голос Соул, обернувшись через плечо и с раздражением сверкнув янтарем глаз, кивнул Маджели. Та поняла с полуслова, бросила пузырек с лекарством и, подхватив оторопевшую Кит под локоть, поволокла ее наверх. Постепенно затихали крики истерики внизу, а когда, охая и вздыхая Маджели прикрывала за собой дверь, оставив Кит в комнате, взвизги Синити сменились на слезы. Истеричка.

К счастью, весь следующий день был посвящен приготовлениям к торжеству. После обеда должен появиться дядя Даэтворт, а уж в его присутствии, им обоим придется сдерживать свои порывы вцепиться друг другу в волосы. Кит вообще не выходила из своей комнаты, равнодушно поглядывая на суету малознакомых людей во дворе. Синити захотелось фейерверка на весь Саддарвил и она выписала из столицы, каких-то особых умельцев по этой части.

— О, дона Кианнейт, вы еще не готовы. Ваши волосы! — маленькая, полноватая служанка, с укором оглядела стоящую у окна Кит, — а платье?

— Его забрала Дори на глажку. Все в порядке Милия, я успеваю.

— Как скажете.

— Дядя Даэтворт еще не приехал?

— Нет, дона Кианнейт, но я уверена, он обязательно прибудет. И чтобы мы выглядели хорошо, вам стоит решить — локоны или все наверх?