Огни Ринеля

- Поднимать меч на выпускника...

- Да плевать мне! - Проорал широкоплечий брюнет в кожаных доспехах, кидаясь на Дримена с мечом, он и понять ничего не успел, как его висок пронзила тонкая ледяная игла. Дальше маг и не стал задумываться - сценарий подобных стычек всегда одинаков: до первого трупа все держат себя в руках, потом - сплошное безумие. Он даже не стал тревожить свое оружие - голыми руками, метнув ещё несколько игл и пару молний, он заставил всех храбрых воинов, пришедших сюда чтобы его умертвить, упасть на пол и захлебнуться собственной кровью.

- Здесь мы закончили. - Пробубнил себе под нос маг, выходя из дома старосты, куда уже начал стекаться народ, расступающийся перед ним, облитым кровью с ног до головы. - Письмо я сейчас напишу... Озеро... Хм... Аои-Аои... детеныши через пару деньков сами сдохнут без материнской кормежки. Значит здесь все. Проклятие... даже отдохнуть не удалось.

"И как только Лекса меня терпит? Сказал ей, что вернусь через неделю хотя прекрасно знаю, что до одного только Мизира добираться неделю - и это попутчиком или телепортацией. От Мизира до Хан-Морты - ещё неделю идти, правда, пешком. Проклятие... Надо было ехать через морской город - там хоть торговые караваны ходят. Хотя если там действительно восстание неупокоенных или даже демонов - наверняка поставки прекратились. Как и с Мизиром."

Жители Мизира, провожая взглядом перепачканного кровью мага, стали бы молиться на собственную трусость, узнай они, что Дримен не видит разницы между взрослым бывалым воином и слабой перепуганной женщиной. Любое живое существо, ставшее для него помехой, одним щелчком пальца может обратиться в пыль или в лужицу, если оно не внемлет словам хотя бы с третьего раза.

К счастью для всего живого, между Мизиром и Хан-Мортой нет городов - лишь выжженная после неизвестной войны земля, у которой даже нет официального названия на карте, и которая тянулась на бесчисленное множество километров вперед - пустая и угрюмая, черная земля. Никто, особенно инквизиторские монахи, не стал бы отправляться в такую даль ради старенького, забытого всеми мыслимыми и немыслимыми богами городишки, не представляющего практически никакой ценности.

"Жалкие неучи", как их за глаза называл Дримен, пересекали выжженные земли на своих двоих, на лошадях, кто-то из богатых однажды пытался перебраться через неё на машине, правда, та быстро сломалась. У Дримена был свой, особый способ...

Историки, каждый по-своему, пытались сочинить и трактовать возможную битву, развернувшуюся на этих землях, однако истина была известна лишь некоторым людям, большинство из которых не изучали историю, а творили её. Даже для них эта битва была сказкой рассказанной учителями, а им рассказывали их учителя - битва двух древнейших кланов, которые, возможно, на этой самой земле и уничтожили друг друга. Никто точно не знает, что за это кланы, были ли это кланы или же чье-то острое перо назвало так две воевавшие стороны, но одно известно точно - их сила и ненависть друг к другу была столь велика, что она заразила эти земли, и если бы не огонь, покрывший её, то это после битвы это поле стало бы ещё одной аномалией вроде Склепа Трех Королей.

Итак, способ...

Быть магом-стихийником невероятно сложно, особенно если ты ещё и слепой, точнее, не имеешь права видеть. Однако, пока Дримен добирался до Мироса, ему в голову пришла безумная, невозможная и очень опасная идея - применить свои "тайные" познания в магии Тверди, а точнее - раздел... ля-ля-ля, что-то связанное с транспортировкой.

От лени врожденной и лени душевной, маг перепробовал великое множество способов перемещения: главным всегда были камни телепортации, однако в последнее время Дримен использовал их все реже.

Пару лет назад, вместо того, чтобы обращаться к мастерам лука и арбалета, он использовал другой способ "закидывания камня-маяка в приблизительно нужную точку" с использованием заклинания ускорения. Делалось это просто: брался камешек-маячок (которые, кстати, уже почти кончились), создавалась короткая прямая молния с максимальным зарядом и запускалась в камешек, подброшенный в воздух в нужную сторону. Когда разогнанный энергией молнии камень улетал вперед, появляется неудобство номер один - шум, который на пару часов вполне мог бы заложить уши, а потом, когда камень терял скорость и падал где-либо, Дримен, и только он, мог видеть яркий столб света, растущий из камня.

Безусловно - идея гениальная, но беда заключалась в том, что попасть в переполненное человеческими останками болото - ерунда, в сравнении с тем, куда попадал маг: камень оказывался в совершенно другой стороне от назначенной, оказывался на глубине с пару сотен метров под водой, врезался в скалы и застревал в деревьях, падал в чей-нибудь дом и так далее. В общем, от идеи пришлось отказаться и платить стрелкам.

Ступив на выжженную землю, Дримен решил испытать ещё один прием, который ранее не было возможности применить. Он достал из кармана последний камешек-маячок, не подумав о том, как будет добираться обратно, и помял его в руке, крепко задумавшись.

В его голове вот уже много лет вертелась одна мысль: все ли могут поглотить его глаза? Ведь это невозможно, точнее, невозможно по его мнению, поглощение одного из видов существующих веществ, точнее - земли. Ведь не может же такого быть, чтобы человек, родившийся с глазами, подобными его, смотря вниз поглощал то, что у него под ногами, и проваливался вниз - ну невозможно же!

Но не было у Дримена раньше шанса проверить это. В республике очень мало по-настоящему пустынных мест, где маг мог бы ставить столь опасные опыты как этот, и теперь он даже обрадовался, что Линео поручил именно ему это задание.

Держа камешек в руке, Дримен снял очки и спрятал их в карман мантии, висящей поверх перекинутой через плечо сумки. Потом тер глаза... долго-долго, до тех пор, пока ладони не стали совсем сухими, и лишь когда ему показалось, что все на многие мили вокруг него замерло, он набрался смелости и попытался приподнять веки

Первым Дримен увидел свет, яркий настолько, что магу вдруг показалось что он и правда может ослепнуть. В течение часа он раз за разом приоткрывал глаза и немедленно из захлопывал, пугаясь яркого солнечного света, залившего эту мертвую долину.

Тишина... Ни криков птиц, ни шума ветра. Ничто не помешало Дримену насладиться моментом, когда он смог по-настоящему, впервые за много лет широко открыть глаза. Но улыбка сползла с его губ раньше, чем успела дойти до ушей: выжженная земля есть выжженная земля, её не зря называют мертвой и проклятой. Вокруг была лишь чернота. Перед Дрименом раскинулся поразительный контраст черного и белого цвета, которые разрезали пополам пространство вокруг мага.

Здесь танцевала смерть. Поэзия, пусть и бредовая, но весьма точная - он никогда не мог подумать, что бывают такие места на земле: по-настоящему пустые и холодные. Даже ветра нет.

Великое ничто царствовало всюду, но Дримен чувствовал тепло, исходящее от земли, которая никогда не остынет.

- Я могу видеть. - Прошептал маг в попытке улыбнуться, однако смешанные чувства факта и увиденного перебивали друг друга, гасили радость подтвержденной теории - он не может поглощать землю, а значит - его могут тренировать маги Тверди. - Я могу видеть...

И здесь, на этой земле, он не мог видеть ничего - только черное и белое, смотреть даже на свои руки казалось опасно: "кто знаетё что может случиться? никто не знает".

Совладав со своими чувствами, Дримен вспомнил, что все же хотел сделать, и присел на колени, положив маленький камешек на землю, и прикрыл его ладонью. Тихий шепот, срывающийся с губ устремившего в даль взгляд Дримена, призвал вокруг ладони тонкий золотистый круг, который охватил камешек и они оба, и круг и камень, исчезли под землей.

- Сто. - Скомандовал маг, и где-то там, вдалеке, замерцал тонкий золотой луч, который маг не сколько увидел, сколько почувствовал: глазам стало ещё больнее, и он незамедлительно их закрыл.

Потрясающая и простая магия для перемещения предметов на большие расстояния, но с одним лишь минусом - эта золотая нить не имеет энергии, а значит, её можно увидеть лишь своими глазами, а не магическим зрением.

И снова теплый ветер, унесший мага.

Глава пятая.

Оримие Интетта.

Хан-Морта - очень красивый город, здания в котором построены преимущественно из песочного мрамора с приятным тускло-золотистым цветом. Именно благодаря двух- и трехэтажным зданиям, вымощенным из здоровенных плит, в городе можно было жить - жара в Хан-Морте стояла невыносимая. Зато какой вид, какой вид!.. Мог бы быть, если бы не причина, по которой сюда приехал оранский маг.

Подходя к воротам города, Дримену пришлось взять свою черную мантию и снять с неё заклинание, меняющее цвет: особо ничего не изменилось, лишь сзади появилась эмблема Оранской академии, размером во всю спину три кольца, соединенных между собой тонкими линиями, и в общей сложности получалось нечто, похожее на круг. А цвет мантии - черный - символ того редкого вида магии - стихийной. Логика весьма проста - ведь если взять красный, золотисто-коричневый, синий и ледяной, получится цвет очень темный, практически черный.

В Хан-Морте все уже знали о том, кто носит черный плащ с эмблемой на спине - Линео Визетти отправил ответное письмо старейшине города, в котором сказал, что отправил лучшего мага в академии для спасения города.

Охи, ахи, обмороки, не хватало только криков и распускания рук (такое тоже бывало) - все это началось, как только маг вышел на главную улицу города. Хан-Морта - весьма старинный город, чуть моложе знаменитой Монтеры, так что ей тоже не посчастливилось быть построенной в форме креста, но вместо монастыря на севере города расположились шахты, где когда-то добывалось что-то, о чем Дримен и вовсе не знал, а в центре, на пересечении четырех главных улиц, стоял дом главы города, куда маг и держал путь.

И заляпанные кровью лицо и рубашка не делали ему шарма.

А потом... он почувствовал ничто. Великое всеобъемлющее ничто, заставившее его забыть о необходимости посещения дома старосты. Без спроса, он пересек территорию поместья и обошел его с другой стороны, встретив перед собой стену пустоты, за которой он слышал голоса и чувствовал ауры, но не мог их видеть.

Дримен простоял пару минут, взирая на толи стену, толи барьер, видимый им как бесконечный белый туман.

- Это случилось месяц назад. - Сказал молодой мужской голос - бархатный, глубокий. - Непроглядная стена тумана накрыла всю северную часть города - от сада поместья, до самих шахт, что на другом конце.

Дримен не обернулся, но обрадовался, что этот голос вытащил его из дурманящей разум бездны.

- Вы должно быть Линео Визетти? - Спросил высокий статный мужчина с короткими золотыми волосами, носящий сине-белое кольцо - знак мага воды и ветра... Точнее он мог бы им стать, останься он в академии - кольца носят только те, кто не завершил обучение, и кто не представляет угрозы обществу.

- Нет, я его ученик - Дримен Перферо.

- И уже носите черную мантию? - Слышалось нешуточное удивление в голосе собеседника. - Простите, но отец, передавая мне бразды правления, сказал, что написал своему другу - вашему учителю, и попросил его о помощи.

- Верно, но он уже не молод... и я не единственный, кого он обучает, так что некоторые важные дела я выполняю вместо него. - "А вообще-то все!". Дримен повернулся спиной к "бездне" и столкнулся лицом к лицу с ещё не представившимся "коллегой".

- Меня зовут Марко Оквальт, я сын и преемник Маркуса Оквальта - старосты, пропавшего без вести две недели назад.

- Расскажите мне, что именно здесь произошло? Не появлялись ли странные люди, не случалось ли вообще чего-то необычного, что врезалось в вашу память? - Спросил Дримен, опустившись на колени и положив перед собой открытую книгу-сумку.

- Вы даже передохнуть не хотите? От Ораны до нас путь не близкий, вы наверняка очень устали.

- Отвечайте на вопрос. Мое самочувствие будет волновать вас, когда я с этой дрянью разберусь.

- Хорошо, хорошо... - Марко приложил палец к губам и задумался. - Месяц назад... Два месяца назад открыли вход в старую заброшенную шахту. Кто - до сих пор точно неизвестно, должно быть искатели приключений или охотники за сокровищами. Ведь никто точно не знает, что добывалось в тех шахтах, даже я, и нашлись умники, которые, считают, что там спрятаны сокровища. Примерно в то же время, два месяца назад, те же бандиты убегали от городских стражников, узнавших, что те пробрались в шахту, и одного из них пристрелили из ружья.

"Ружья это хорошо. Город не нищенствует, раз стражникам могут позволить ружья".

- На этом, пожалуй, все приключения кончились. Кроме того, что случилось, и того, что вы видите.

- Я не вижу. - Отрезал маг, доставая из складки между страницами большую черную шкатулку. - Опишите-ка лучше, что видите вы.

- Потрясающе... Для решения проблемы такой сложности нам прислали слепого уче... - Начал ворчать Марко, но Дримен тихо кашлянул.

- Если вы скажите ещё хоть слово в таком тоне - я буду иметь полное право лишить вас как минимум глаз, а если больше одного - то и жизни.

- Простите. - Марко сцепил зубы, но Дримен этому только улыбнулся. - Я вижу... Туман. Стена белого непроглядного тумана.

- Сколько человек жило в той части города?

- Порядка пяти сотен.

- Сколько людей вы туда послали?

- Два отряда по пятнадцать человек.

- Сколько вернулось?

- Ни одного...

- И среди них был ваш отец? Мои соболезнования. - Дримен встал на ноги и передал книгу-сумку в руки Марко. - Берегите её пока я меня нет.

- Соболезнования? Нет никаких доказательств, что отец погиб. Зачем вы сказали это? - Прохрипел он, согнувшись из-за веса книги - Дримен все время забывал, что в чужих руках она кажется в десятки раз тяжелее, чем в его.

- Сам лично я никогда не сталкивался ни с чем подобным, но вот Линео... Он рассказывал мне о существовании вакуумных барьеров, уж хотя бы что такое вакуум вы знаете? И то хорошо. Так вот он мне говорил, что даже абсолютный глаз не может видеть потоки энергии, скрытые за подобного рода стеной. Поставить его может только нечисть старшего порядка - демоны. И даже если вашим людям каким-то немыслимым чудом удалось пройти сквозь вакуумное пространство, я не думаю, что демон сохранил им жизнь.

- О Богиня!... - Взмолился Марко, сжав в руках сумку.

- Давайте без лирики. Сколько людей вы сможете собрать в течение получаса? Даже не так. Соберите всех людей, способных держать в руках оружие, и чтобы через полчаса они были здесь. Настоятельно рекомендую набрать как можно больше стрелков и выстроить их по линии, где стоите вы.

- Для чего?

- Когда я вернусь, они должны будут убить все, что попытается выбраться из-за барьера. Хотя, скорее всего, он упадет, так что туман рассеется и... Понадобятся самые стойкие из ваших людей - зрелище будет неприятное.

- В каком это смысле? - Марко с интересом наблюдал за тем, как Дримен достает из шкатулки большой, почти с ладонь, белый кристалл, похожий на вырезанную изо льда розу.

- Вы представляете, что может произойти с мертвым человеческим телом за месяц? К тому же, наверняка ваши люди найдут среди того, что осталось от нескольких тысяч этих тел своих знакомых, узнают по одежде... или ещё как. У них рука может дрогнуть, а с учетом возможного количества противников... Нужно убойное оружие и крепкие нервы. Все понятно?

- А как же вы? Вы же маг, и раз вы учились y мэтра Визетти, то вы сильны маг. Разве мы не можем рассчитывать на вас?

- Хм... Эти кристаллы. - Дримен поднял ледяную розу на уровень глаз. - Их семь. Знаете, почему семь? Идеальная магическая прямая. Они питаются за счет мага, в данном случае - за счет меня. Снимают магическую защиту любого рода - с элементалей - стихийную, с демонов - их щитки, с нежити - негатив. Да, это не совсем легальные кристаллы, и вообще это экспериментальная штука, так что может ещё ничего и не получится. Но успех куда более вероятен, не волнуйтесь.

- Откуда они у вас? Это наверняка запрещенная экспериментальная магия! Создание артефактов строго отслеживается!

- Моя девушка очень по мне скучала и из-за огромного количества свободного времени создала их. Честно говоря, до этого я считал их мифом, как и она - Лекса садилась за работу, не надеясь на успех... Так вот, - Дримен громко чихнул, - про стальные нервы. Кристаллы поднимут барьер длинной в полкилометра, и каждое существо, которое сквозь него пройдет, оставит на нем свой отпечаток. Если магию стихийную я бы смог отразить, то негатив меня может прикончить. Готовьтесь к тому, что я тут буду биться в конвульсиях, орать как сумасшедший и с пеной во рту стану звать мамочку.

- Да хранит нас Богиня!.. - Марко закатил глаза и поднял голову к небу.

- Да хранит вас хорошая плата за подобные дельца. - Съязвил маг и щелкнул пальцем: шесть камней, седьмой маг не выпускал из рук, поднялись в воздух и полетели в туман, выровнявшись в ряд в полете. Держать в раскорячку пальцы не было слишком удобно, так что маг, не мучая себя правильным расположением камней, просто отпустил их, и те с настораживающим "хлюп" упали на землю. - Так... О! - Дримен выхватил из рук мага-недоучки свою книгу. - Просьба! Сделайте мне чашку крепкого кофе.

- Я?! - Возмутился Марко. - Я сын главы деревни, а не слуга!

- А я не инквизитор, но вынужден жертвовать своей кровью, чтобы защищать людей вроде вас от нежити.

Марко не нашел что возразить, громко хлюпнул носом и быстрыми шагам устремился в сторону дома. К моменту, когда он вернулся с подносом, где красовалась кружка, полная сладкого кофе, Дримен уже снял с себя мантию, решив, что дальше красоваться не перед кем, положил её на книгу, которую оставил на том же месте, где недавно отдавал команды Марко, а сам уже стоял вплотную перед серым туманным барьером:

- Вы... Ваш кофе!

- Потом выпью, собирайте своих людей, я может управлюсь быстрее, чем за пол часа. - Маг закатал рукава и убедился, что клинок по-прежнему за спиной.

- Как вы собираетесь пройти сквозь вакуум? А если там и вправду нечем дышать, ну, внутри барьера?

- Создам воздушную сферу, в ней похожу. Неприятно, но необходимо.

- А если воздуха не хватит? - Марко не на шутку волновался - ложка в чашке так и плясала.

- Я могу получить кислород из любого вещества, где он присутствует.

- Но чистый кислород... Есть риск опьянения!

- На меня не действует. Ещё в академии на спор проверяли. И перестаньте трястись. Рискую здесь только я, даже в случае моей гибели барьер будет стабилен ещё несколько месяцев, и вы сможете попросить о помощи инквизиторов, а не оранскую академию. У вас двадцать минут.

- Но!.. - Хотел было что-то сказать Марко, но Дримен, который неизвестно когда успел создать воздушную сферу, шагнул вперед - в туман.

Нередко Дримен думал о том, что если бы он мог по-настоящему видеть, то его храбрость скукожилась во много раз, потом обратилась в пыль и улетела вместе с ветром, который сопровождает перемещение мага в пространстве. Второй раз за сутки сталкиваться с массовыми захоронениями, пусть вторые появились как-то сами по себе, - это перебор даже для мага.

Хоть воздушная сфера и глушила все запахи, Дримен чувствовал, как его руки, ноги, плечи обвивает некая неуловимая материя, которая сжимает, давит, душит, заставляет потеть и мерзнуть, повергает тело безумию, кипятит и холодит кровь. Подобное скопление негатива в последнюю очередь затрагивало разум - большинству людей, попадающих под его влияние, хватало скачков температуры тела, судорог и удушья, чтобы начать биться в истерике и молить о помощи.

Заставить мага сойти сума из-за подобной чуши очень трудно, но стоит признать, что уже через несколько минут после того, как маг прошел сквозь барьер, его начало покачивать. Глаза как-то сами собой закатывались, кружилась голова. Но разве это помешает видавшему виды магу выполнить задание? Ох, ещё как помешает...

Дримен не мог сосредоточиться совсем - заклинание очищения отравленного воздуха вокруг работало отлично, маг даже забыл о нем, но шаги давались трудно. Мало того, что он не видел, куда идет, он вообще ничего не видел: облако негатива перекрыло все, хотя возможно, что он смог бы увидеть своими глазами, а не магическим зрением... Но нет - риск слишком велик. Чтобы там Дримен не говорил Марко, а кто-то мог выжить - демоны как никто другой умеют замораживать (или вроде того) человеческие тела, что нередко спасало и демонов, и их жертв.

Дримену казалось, что он пробирался сквозь непроглядную тьму несколько часов, но в действительности прошло всего несколько минут, и настал миг, когда маг смог выпрямиться и вздохнуть полной грудью - ему внезапно стало гораздо легче, и наконец он смог заметить нечто, тускло сияющее нежным розовым цветом.

- Отлично!.. - Обрадовался Дримен, ведь теперь он знал куда идти.

Через несколько минут маг почувствовал под ногами вымощенную камнями дорогу, смог отчасти разглядеть здания, пару улочек, качели и лавочки, разбросанные игрушки, разваленные телеги и сгнившие продукты. Шаг за шагом, которые приближали мага к розовому огоньку, туман становился все реже и реже, и становилось понятно - здесь есть всё, кроме людей.

Где-то в километре от того места, где мага внезапно перестало крючить, он наконец увидел тонкую розовую паутинку, покрывшую дорогу и стены зданий рядом. И чем реже становился туман, тем толще и массивнее появлялись нити паутины, становясь похожими на раскаленные корни дерева.

Сразу и непонятно было откуда льется этот чарующий глаз мага розовый свет. Весьма странно думать, что злобный жестокий демон (а они далеко не все такие), погубивший столько людей, может оковывать жертвы столь приятным цветом... Странно, но и такое бывает. Но Дримен увидел нечто, чего раньше и не бывало - не было демона. Свет лился от предмета овальной формы, размером с зеркальце, какие благородные дамы носят в маленьких сумочках, и вращался вокруг своей оси и словно бы разбрызгивал вокруг себя розовую жидкость.

И маг увидел жителей. Хоть он смотрел магическим зрением, розовая жидкость тонким слоем покрывала тела, собранные здесь, и Дримен видел в них не людей, а кукол, покрытых воском. И здесь были почти все жители, собранные неровным полукругом вокруг вращающегося предмета. Всего за несколько недель большая часть тел прогнила до костей и просела, а тела, лежащие сверху, ещё подавали признаки жизни - их покрывал не только розовый свет, но и ещё легкие разноцветные сияния, могущие быть аурой, но Дримен с уверенностью сказать не мог - слишком все нечетко.

Ступор.

О чем-то подобном маг когда-то где-то от кого-то слышал, но это было очень давно, да и человек, рассказывающий о демоне, питающемся не магической силой, а жизненной, да ещё и в такой форме, не мог вызвать доверия у начитанного мага, так что он почти все забыл.

Любители питаться человеческими телами - не миф и не легенда, такой тип демонов существует. Чаще всего ими питаются самки и что-то на них походящее, для взращивания потомства и прикармливания себя любимой, существуют и такие, которые пожирают людей для того чтобы стать сильнее, бывает ещё более смешной класс демонов, начитавшихся, должно быть, Святого Писания, которые "очищают" род людей с благими целями, и даже не стесняются про них говорить! Как же много разных демонов бывает!

Выкачивать из людей жизненную силу способом, который обычно применяется для высасывания силы магической - невероятная редкость. Магу честно хотелось сказать существу, которое все это сделало, что оно сглупило, поскольку, если верить своим глазам, жизненная сила высасывалась очень медленно, и большая часть людей умерла до того, как очередь дошла до них.

К тому же, маленький овальный предмет демоном оказаться не может, разве что в нем сокрыт осколок чьей-то души, и то вовсе не обязательно, достаточно оставить сильный след на предмете, чтобы он после смерти владельца начал вытворять подобное. Но нужно быть могущественным, невероятно сильным магом, чтобы после смерти твои вещи вытворяли такое. Дримен никогда ни о чем подобном не слышал, и уже тем более не сталкивался.

Но разгадка иглой пронзила голову мага, стоило ему посмотреть вниз: оттуда выглядывала рука, покрытая все той же розовой жидкостью, и она уходила вниз, вглубь под землю, а раскрытая ладонь расположилась прямо под парящим в воздухе предметом, в нижней части которого скапливалась ещё какая-то жидкость, но белая. Её оказалось в разы меньше чем розовой, и за все время, что маг стоял и обдумывал дальнейшие действия, всего две капли упали вниз, на раскрытую ладонь.

- Что же это? - Вслух сказал Дримен, сделав несколько шагов вперед. Это - не нежить, не демон, а человеку такое попросту не по плечу. Да и зачем? Исходя из увиденного, сложилось впечатление, что это создание, спрятавшееся там, под землей, не вскармливает себе подобных, не лечится, не набирается силы, а создает новое тело, которого, возможно, раньше и не было. При таком раскладе, получается, что этот предмет, старательно окрашивающий все вокруг себя в розовый цвет, - это дух? Или частица разума? Неужто я угадал? Аха-х, а делать то что? - Маг не знал, а думать не было времени, поэтому, игнорируя хруст размякших человеческих останков под ногами, Дримен, напрочь забыв о технике безопасности распространяющейся и на нестандартные ситуации тоже, подошел к парящему предмету и взял его в руки.

Предмет не перестал вращаться. Он дрожал, жужжал, вибрировал и уперто сопротивлялся цепким пальцам мага. Розовая жидкость заливала руки, и так и не стало ясно, откуда она берется. Затем камень начал раскаляться, а когда он стал горячим настолько, что Дримену стало тяжело держать его в руках, ладонь, выглядывающая из земли, сжалась в кулак, а потом резко разжалась, после чего маг услышал шорох, грохот и прочие звуки, сопутствующие самовыкапыванию останков тел из земли.

Никогда в жизни Дримен бы не подумал, что может так быстро бегать на большие дистанции по дороге, напичканной внезапно выскакивающими из-под земли препятствиями. Земля резко всосала всю розовую жидкость, и из неё стали выбираться самые что ни на есть настоящие неупокоенные, против которых Дримен ничегошеньки сделать не мог.

Он не стал наблюдать за тем, как нечто недоделанное и бесформенное вылезает из-под земли где прежде парил неопознанный предмет, до крови обжегший руку, а рванул вперед, точнее - назад, откуда пришел.

Воздушная сфера, из-за сбившегося дыхания мага и легкого шока, что привело к потере связи с заклинанием, начала трескаться, когда Дримен добежал до зоны вакуума, отчего дышать ему стало ещё труднее - грудь сковала жуткая боль, спита согнулась пополам, но наступающие на пятки очень шустрые неупокоенные перепугали мага так сильно, что он и скрюченный, и больной, но все же быстро бежал.

Завидев ауры живых людей, Дримен засунул руку в карман и достал последний из кристаллов. Он вгрызся зубами в большой палец, честнее будет сказать, что он спотыкнулся, когда хотел сделать тонкий укус, обмазал своей кровью поверхность кристалла, и когда один особо буйный неупокоенный почти схватил Дримена за волосы, швырнул камень куда-то вправо, и все семь кристаллов мигнули белым цветом.

У Марко по-прежнему дрожали руки, хотя теперь он чувствовал себя куда более уверенно, ведь перед ним в несколько рядов выстроились видавшие виды мужчины и женщины. Пятьдесят человек, из которых двадцать - отличные лучники. Вот уже несколько минут они терпеливо ждали хоть какого-то сигнала к бою, волновались, но не подавали виду, держа руку каждый на своем оружии, будь то рукоять меча или курок ружья. Минут через десять они уже начали с подозрением поглядывать на Марко, обнимавшего здоровенную черную книгу, с черной мантией мага на ней:

- Умер. - Сказала высокая светловолосая женщина с крепкими сильными руками, вертя в руках стрелу - она была чуть ли не единственным лучником в городе. - Как пить дать - умер. Будь он хоть трижды магом - там ему не выжить.

- Точно-точно. - Раздался встревоженный голос ещё одного человека - мужчины, невысокого, чье лицо обросло волосами целиком и полностью. - Говорил я вам - проклятие это на наш город послано.

- Чушь. - Сказал кто-то ещё. - С чего это на наш город насылать проклятие? Мы никому никогда плохо не делали.

- Действительно, живем себе здесь как можем, ни с кем не враждуем, а проклятие это мудреная вещь, нелегко наслать.

- А как же шахта, которую наши предки подорвали и засыпали? - Все тревожился невысокий мужчина. - И легенда о несметных богатствах? Никакие слухи не появляются на пустом месте!

- Ну тогда весь наш город будет погребен под серым туманом, если уж даже оранский маг не справился. - Усмехнулась лучница.

- Да он ребенок ещё! Ему и двадцати-то наверное нет! Что он умеет? Тут церковь зваться надо, чтобы Храм Сияния разобрался, а тут прислали какого-то!..

- Да-да, я видел его сегодня утром - худенький такой, напялил что-то на глаза, сам бледный, угрюмый, и мчится вперед, словно на лодку опаздывает!

- Ну может он талантливый очень? - Прозвучал новый голос - спокойный, женский. - Не стали бы присылать к нам кого попало, дело-то серьезное, в столице должны об этом знать.

- Эта столица... Им плевать на прочие города! Хан-Морта не приносит много денег в казну, а сенату только это и нужно, они бы не стали рисковать жизнью хорошего мага ради бесполезного городишки вроде нашего! - Прорычал бородач.

- Помер, точно говорю... - Снова сказала лучница и прищурилась. - Стойте. Я... Я вижу огни! Семь яркий белых огней!

- Да, я тоже вижу!

- Готовься!

Когда Дримен выбежал из стены тумана, от его воздушной сферы не осталось ничего: он задыхался, а его голова, готовая взорваться в прямом смысле, налилась свинцом, и маг упал на землю в паре метром от серой дымки. Марко бросил на пол вещи, занимавшие руки, и подбежал к магу:

- Господин, господин!

- Стреляйте! - Заорал Дримен. - Стреляйте вперед! Все, кто пройдет белую линию, должны быть убиты, стреляйте... А-А-А!!!

Мага охватила неописуемая, чудовищная боль, в которую вложились и нехватка воздуха, и проклятый предмет, обугливший ладонь до кости, и то, как несколько тысяч мертвецов, гнавшихся за ним сквозь туман, проходили сквозь невидимый магический барьер, снимавший с них оберег негатива и делающий их уязвимыми для простой стали и огня.

Каждое тело, полное негативной силы, проходя сквозь барьер не чувствовало ничего - они мертвы, откуда им, мертвецам, знать боль, но Дримен чувствовал их всех. Когда каждый неупокоенный проходил сквозь барьер, магу казалось, будто его сердце раз за разом останавливается: конечности, да и все тело тысячами игл пронзали судороги. На глазах у Марко, взявшего Дримена под руки и поволокшего за собой, у мага изо рта полилась кровь, волосы с устрашающей скоростью начали терять цвет, но к счастью, он очень скоро потерял сознание и более ничего не чувствовал.

Полуночный город, усыпанный мелкими песчинками толи сажи, толи пепла, толи это снег шел посреди лета. Но Разве может летом выпасть снег? А что это за место? Красивенькие невысокие домики с парадными подъездами, чистыми ступенями, люди в красивых одеждах - не нищий район, раз в нем даже просящих милостыню нет.

Несмотря на иллюзию падающего снега (или что это такое?) не было холодно, даже наоборот: когда дул легкий приятный ветер и песчинки мчались в какую-то сторону, а не просто падали вниз, становилось очень жарко.

Дримен стоял посреди полупустой улицы и почти сразу понял, что все, что он видит - это сон. Ведь только во сне он мог открыть глаза и видеть город.

Сны вещь интересная. Как писатель рассказывает читателю о любимом герое, так и некая неведомая сила концентрирует все краски и звуки на чем-то, наиболее важном, с её точки зрения. Все вокруг виделось Дримену черно-белым, мертвым, бесчувственным, лишенным жизни и души, однообразным, скучным, и лишь одна особа на всей улицу несла в себе цвет.

Это был достаточно высокий мужчина с темными локонами, тянущимися до самого пояса, одетый в черные одежды, сливающиеся друг с другом, и казалось, что этот человек - это рисунок, а одежда на нем - широкие жирные мазки широкой кисти.

Он шел по улице в явно приподнятом состоянии духа, улыбку на его лице разглядеть было почти невозможно, но Дримен чувствовал настроение и знал, что тот улыбается. Черный человек шел вперед, смотря исключительно под ноги, и когда проходил мимо мага, тот смог рассмотреть его лицо: красивые тонкие черты, пухлые ровные губы, прямые тонкие брови, отчасти узкий разрез глаз и их цвет - черный, в котором даже зрачка не разглядишь.

Неизвестный Дримену мужчина прошел мимо и растворился в черноте, подкравшейся из неоткуда, унеся с собой весь цвет, витавший вокруг него. Ничего не стало.

Маг смотрел ему вслед, и понял, что в его голову невероятным потоком ринулись мысли. И ему захотелось закричать исчезнувшему человеку в спину что-то, позвать его, чтобы тот вернулся, остановился, вернулся сам и вернул цвет, но чернота молчала.

И вдруг, из той точки в черном пространстве, в которую засмотрелся Дримен, полилась яркая зеленая жидкость, но оказалось, что это - пламя. Зеленое пламя, столь сильное и всепоглощающее, что даже чернота под её влиянием тлела. Горели улицы, кричали красивые женщины, камень раскалывался и обращался в пепел.

Дримен закричал от всего сердца, когда пламя подобралось и к нему, но оно не обожгло - языки пламени лишь лизали руки, но не делали больно, не ранили. В этих прикосновениях маг почувствовал что-то родное, чью-то заботу...

Пламя охватило все вокруг.

Дримен пришел в сознание в просторной мягкой кровати, укрытый легким нежным одеялом. Крепко обняв столь же мягкую подушку и уткнувшись в неё носом, он так хорошо себя чувствовал, что едва до его светлого ума дошел факт пробуждения, он чуть было не открыл глаза.

Очнулся маг где-то, где раньше не был и сразу понял что вырвало его из сладкого сна - это была острая обжигающая боль, пронзившая ладонь левой руки. Оказалось, что повязка, с набором трав и мазей, которые обладали острым неприятным запахом, сползла, пока маг спал, и оголили еще незажившую рану.

Что-то не так.

Дримен поднялся с постели, и с удивлением узнал, что у него толком ничего не болит, ну кроме руки. Даже голова не кружилась, не было острой боли в желудке и привкуса крови во рту. Побоявшись самостоятельно делать перевязку, маг накинул на себя что-то по форме похожее на халат, лежавший на краю постели, и на ощупь добрался до двери. С немалыми трудностями он преодолел коридор, где на каждом шагу наталкивался то на то столик, но на вазу с цветами, то ещё на что-то, медленно преодолел лестницу, а дальше шел на запах, звон посуды и столовых приборов, туда, где слышалось бурление кипящей воды, и спустя пару спотыканий и ещё одну маленькую лестницу, наконец, пришел на кухню:

- Доброе утро! - Поздоровалась с ним неизвестная ему женщина. - Я думала, вы ещё с недельку решите поваляться в постели, но видимо ваше здоровье оказалось крепче, чем я предполагала.

- Доброе, - ответил ей маг, не узнав свой голос - охрипший, осевший, почти пропавший и едва слышный.

- Присаживайтесь! - Женщина схватила его за руку и потянула за собой, положив его здоровую ладонь на спинку стула. - Вы должно быть очень голодны! Четыре дня не приходили в себя, а я даже не знала как вас кормить! - Послышался тихий грохот и в руке мага ниоткуда взялась вилка, а перед носом - целая тарелка чего-то явно вкусного. Но прежде чем маг поднес ко рту что-то, пахнущее как свежий лист салата, он встрепенулся и спросил:

- А где предмет, - он поднял левую руку, - который оставил этот ожег? Его надо очистить.

- Ой-ой-ой, - женщина подбежала и взяла за его руку, начав перебинтовывать её, - вам не стоит волноваться об этом медальоне, я все сделала - он теперь чист как зеркало принцессы.

- Вы его очистили? - Брови сами поднялись вверх от удивления, а вилка чуть было не выпала из рук: Дримен совершенно не чувствовал какой-либо силы в женщине, которая возилась с повязкой на его руке.

- Да, я. - Она туго перетянула бинт и отошла. - Вы не против разделить со мной трапезу? Я голодная как отряд молодых инквизиторов. И пока вы не поедите, ну и пока я не поем, никаких разговоров. Вы можете задать мне любые вопросы после завтрака.

Дримен незамедлительно съел все овощи, которые перед ним были, а потом женщина, хотя если судить по нежности кожи - скорее все-таки девушка, поставила перед ним ещё одно блюдо - мясное ассорти. Когда и с ним было покончено, она забрала тарелки и унесла их куда-то:

- Вы, кажется, хотели поговорить. - Сказала она, и теперь её голос был куда спокойнее.

- Даже не знаю... Раз вы очистили медальон, то вы, скорее всего, инквизитор. Я прав?

- В каком-то смысле - да. Но я не числюсь в рядах этих неучей.

- Неучей? - Усмехнулся Дримен. - Вы мне уже нравитесь.

- Да - неучей. Истинное знание Храма Сияния и то, чем владеют они - две абсолютно разные вещи: бесконечно малое и бесконечно великое значения, и не стоит их даже сравнивать. К тому же, среди инквизиторов нет женщин. Вы не знали? Но о чем это я! Во-первых, хочу сказать вам, что вы меня опередили на пару дней. Я приехала сюда когда вы уже были без сознания и в бреду. Марко отдал мне медальон, парой нехитрых приемов я его очистила и - вот, пожалуйста. - Откуда-то из кармана она достала этот овальный предмет и положила на стол. - Взгляните, если хотите. Во-вторых: вам от семей пострадавших низкий поклон.

- За что это? Там никто не выжил. - Маг был уверен в своих словах.

- Нет... Там, за домом старосты, вы привели за собой более трёх сотен восставших неупокоенных, потратили почти весь свой запас силы, но сняли с них защиту, а стражники города с легкостью разделались со всеми, кто к ним подбирался. Позже, когда туман рассеялся, поисковая группа нашла более двух сотен ещё живых людей. Они истощены, едва живы, с трудом могут говорить, но их жизни спасены. И все благодаря вам - если бы вы не сумели, к моему приезду и эти люди уже превратились в ничто.

- Я не знаю, что и сказать.

- Скажите мне, как долго восстанавливаются ваши силы?

- Не знаю, я никогда не доходил до предела. - Кончиками пальцев Дримен дотянулся до медальона и взял его в руки - он не чувствовал в нем и следа магии.

- Зато теперь дошли.

- Что?

- Ваши волосы, господин маг, белее, чем молоко, и я не могу с уверенностью сказать, что...

- Вот и не говорите. - Маг (или уже не маг?) стиснул зубы и сжал медальон. - Я покончу с собой, если лишусь права зваться магом. Какие ещё вести из города?

- Вы настолько фанатично относитесь к своему делу? Нет семьи, друзей, возлюбленной? -Женщина проигнорировала его вопрос.

- В каком-то смысле... есть. Но магия - мой единственный способ видеть.

- Видеть? Простите, я думала, у вас глаза болят, вот вы их не открываете... Вы слепой?

- Хуже... Мои глаза - это проклятье, с которым ещё никто не сталкивался.

- Расскажите, может я что-то слышала об этом.

- Без проблем, я люблю об этом разговаривать. - С немалой долей иронии в голосе усмехнулся он. - Но не могли бы вы сначала представиться?

- Ах да, как я могла забыть! Меня зовут Ора Тоурен - я странствующий монах. А вы Дримен Перферо, верно?

- Да... Не знал, что в монтерском монастыре учатся женщины.

- А я там и не училась, у меня было... индивидуальное обучение. Так расскажите мне про ваши глаза - уж больно интересно.

- Глаза... Когда я открываю глаза, они поглощают все, что попадает в поле зрения: людей, животных, неодушевленные предметы. Все, кроме земли. Забавно, не правда ли?

- Потрясающе. - Слишком наигранно восхитилась Ора, что даже Дримен это понял, но в её голосе было слышно волнение. - А какова природа этой силы?

- Я не знаю. В академии мне не позволяют проводить опыты, поэтому вот уже пятнадцать лет я не открывал глаз... Хотя нет, вру. Открывал несколько дней назад по дороге сюда.

- Раз кроме земли, то осмелюсь предположить, что вы добирались сюда из восточной части республики? Через выжженную землю?

- Да... там я смог, наконец... увидеть цвета живые, отличные от цветов магии, людских и демонических аур. Правда, увидеть ничего и не удалось.

- С непривычки все слишком ярко? Даже черная земля?

- Да... Вы бывали там?

- На выжженной земле? Да, доводилось. Я искала одну вещицу...

- Можно спросить, какую?

- Один древний артефакт, оставленный предводителем одной из враждующих сторон. Я искала не сам артефакт, а хоть какие-то намеки на его существование.

- Успешно?

- Не очень. Дримен... Я слышала о глазах вроде ваших.

- Что? - Внутри все похолодело, его рука сжала медальон ещё сильнее, а сердце заколотилось с немыслимой скоростью. - Где? От кого? Откуда...

- Тихо-тихо. Человек, рассказавший мне историю о другом человеке, носившем такие глаза, говорил, что их хозяин способен их контролировать. Вы ведь задавались вопросом, есть ли у силы ваших глаз дух?

- Да, задавался. Вся академия ломает голову над этим вопросом, и пока не будет хоть какой-то более менее веятной теории, мне не позволят открыть глаза - скорее меня просто убьют.

Дримен навострил уши. О духах мало кто знал что-то, и очень немногие среди магов и монахов знали, что именно духи даруют силу своим носителям. Люди, которым никто не рассказывал об этом, путали понятия духа и души.

- Есть один легкий способ проверить, если ли у них, у ваших глаз, у вашей "проклятой" силы дух.

- Какой же?

- Откройте глаза.

- Вы сума сошли!? Я рисковал своей жизнью, спасая этот город, не для того, чтобы потом самому его...

- Поверните голову направо. Направо, а не налево. Вот так. Мы сейчас на окраине города - в центре слишком шумно, поэтому вас перевезли сюда. По правую руку от вас нет ничего кроме этого дома - дальше тянутся поля, и тянутся они далеко вперед вплоть до подножья горы. Попробуйте.

- Зачем? Это бессмысленная трата ресурсов на починку дома.

- О Богиня... - Пробормотала Ора, но тут же осеклась, раздраженная тем, что эти слова вылетели из её уст. - Вы должно быть слишком долго спали, раз не можете понять, почему я прошу об этом.

Кончики её губ изогнулись в легкой улыбке.

- Вы маг, и потеряв силу, то есть дойдя до предела, вы лишаетесь возможности использовать магию, верно? Твой дух, - она внезапно перешла на ты, но Дримен не стал перечить, - впал в спячку и проснется, лишь когда ты восстановишься.

- И если глаза имеют духа, то...

Дримен понял, что рука слишком сильно сжала кулон и уже снова начала болеть. Не резко, а потихоньку, он расслабил её и повернулся всем телом направо, не вставая со стула. Он все равно считал это плохой идеей, и поэтому с удовольствием подождал пока Ора задернет занавески на окне, дабы глаза не слепило.

Вот что было не так.

Не было той привычной пустоты, и Дримен чувствовал, как глаза бегают под веками. Странное ощущение... Совсем непривычное, новое. Он сильно зажмурился, а потом...

- Ну как ощущение, Дримен?

- Это...

Неописуемо.

Он видел обитую деревянными панелями стену цвета темного шоколада, голубенькие полупрозрачные занавески, большой горшок с пальмообразным растением, лучи утреннего солнца, которые падали на густо-зеленые листья.

- Неописуемо. - Повторил маг свои мысли вслух. - Все такое... Красивое.

- Мир далеко не так прекрасен, как кажется на первый взгляд. - Сказала Ора, снова сев напротив мага. Он повернул в её сторону голову и увидел молодую симпатичную девушку, с копной пышных золотых волос, собранных в высокий хвост. - Не забывай моргать, а то твои красивые глазки заболят.

- Да... - Дримен засмеялся и медленно моргнул. - Какого они цвета?

- Голубого... Небесного голубого, каким бывает небо в ясный день. Ничего, что мы на ты?

- Нет, что вы... ты. Я... Я не знаю, что сказать. Жаль только... Есть шанс того что через три-четыре дня сила уже восстановится, а я не успею добраться до города Бактик чтобы увидеть её лицо...

- Её? Девушка?

- Да. Всегда мечтал её не только чувствовать, но и видеть. Я должен сказать тебе спасибо, Ора Тоурен, ты лишила меня страха остаться без магии. - Дримен снова потянулся за медальоном - он был темно-бардового цвета, переливающийся, и, должно быть, открывающийся. - Теперь мне не страшно остаться просто человеком.

- Не за что. - Монахиня широко улыбнулась и откинулась на стуле, положив ноги на стол. - Интересная безделушка, правда? Ты будешь смеяться, да и я сама буду смеяться, но я думаю, что это весьма забавное совпадение. Хотя лично я в них не верю. Это судьба.

- Судьба? - Дримен, ещё щурясь и часто моргая, теребил в руках несчастный медальон, прожегший ему руку. - О чем это вы?

- Мы уже перешли на ты. Не забывай. Я скажу лишь, что некогда эта вещица принадлежала человеку, носившему такие же глаза, как твои. Этот человек, как и ты, был стихийным магом, но можешь даже не пытаться отыскать его имя в архиве академии - он жил задолго до того, как архив появился.

- Безнадега... Но ведь должен же быть на свете кто-то, кто научит контролировать эту... пропасть.

- Оримие Интетта.

- Что? - Переспросил маг, положив медальон в центре стола.

- Если дословно переводить, то это значит Обратный Целому.

- Ничего не понимаю... Но зато у меня теперь есть повод надрать уши нашим экспериментаторам в академии. - Дримен с детским нескрываемым любопытством разглядывал все вокруг: потолок, стол, стройные ноги монахини, её белое одеяние (безупречно чистое, без единой складочки), грязную посуду в медном тазу у ещё не остывшей плиты.

- Ты и твоя ситуация напоминает мне монаха, которого я встретила однажды. Его судьба... Очень печально, но он, как и ты, обладал потрясающим даром, о котором и сам не знал. Но нашлись люди, которые решили, что эта его сила потенциально опасна, а значит и её носитель потенциально опасен, и его под удобным и очень наигранным поводом лишили жизни...

- Стижиан Ветру. - Дримен согласно покачал головой. - Единственный в истории монах и служитель Храма Сияния, который был сожжен.

- Да, инквизиция не карает своих смертью - в основном заключением, каторгой, чем угодно - но не смертью.

- Я слышал он нем, ещё когда был мальчишкой. Легендарный сын легендарного отца. Человек, несущий надежду. Помню, было время когда я им даже восхищался - тоже мечтал стать эдаким лучом надежды.

- Лучом? - Засмеялась Ора.

- Ну... Не в смысле одним из семи глав инквизиторских школ, не таким лучом, а лучом... ну ты поняла.

- Дримен... Не повтори судьбу этого легендарного монаха. Вы с ним очень похожи - молодые дарования, смолоду выполняете сложнейшие поручения, завершили учебу раньше срока,... у вас у обоих дар. Я уверена, что есть кто-то, кого ты должен благодарить за то, что тебя ещё не сожгли. - Она вмиг стала серьезной, заговорила тихим, пугающе низки голосом.

- Почему это?

- Инквизиторы не любят рисковать, а их Пророк... Несмотря на все мое человеколюбие, увидев его я, не сдержусь - сверну шею.

- За что? Он ведь приказал убить лидеров некоторых восстаний, он...

- Ты не знаешь всего, что творит инквизиция, и не знаешь, каким чееловеком был Стижиан Ветру. О Богиня...

Ора наконец как следует рассмотрела Дримена. Не как мага, а как человека - как мужчину. Волосы, форма губ, разрез глаз, скулы, даже голос, хоть он и подсевший.

- Ты... Вообще вы со Стижианом похожи. Безумно похожи!

- Мало ли мире бывает похожих людей... - Дримен хотел было начать разглагольствовать, как входная дверь распахнулась и в дом вошла ещё одна женщина: тоже светловолосая, тоже в белом одеянии, только старше лет на... Чуть старше.

- Млинес! - Ора тут же вскочила с места.

- Ора, нам пора уезжать. Свиньи из пятой школы сюда едут, пора... Добрый день, господин маг. - Млинес уже несколько лет как потерла свое чувство юмора. Она вздрогнула, когда Дримен повернулся к ней лицом - решила, что увидела призрака, но быстро отбросила эти мысли. - Мы благодарны вам за то, что вы сделали. Вот вам, - она достала из кармана что-то не крупное, но очень полезное. - Вам этого хватит ровно на одно перемещение. Ты готова? - Обратилась она к Оре. - Отлично. Да забудь ты про посуду, хозяин помоет. Прощайте, господин маг.

- Пока, Дримен! - Кинула ему Ора, и обе женщины исчезли за дверью.

Две недели... Каких-то четырнадцать дней, а сколько всего произошло!

Женщина, которую Ора назвала мастером Млинес (и Дримену было очень интересно, а вдруг это та самая Млинес Бессмертная?), явно не была скупой, и в благодарность за выполненную вместо неё работу (к счастью, она не знала, сколько заплатила за это ему академия), она подарила ему камень телепортации. В принципе такие вещицы не были диковинкой и стоили не то чтобы очень дорого, просто маги если и умели пользоваться подобными игрушками, то предпочитали делать их сами. К несчастью, камни обычно привязаны друг к другу, и покупая их в лавочке "Подлинные товары из Академии Магии" (хотя там в общем-то ничего и не производят) можно выбрать конкретные города, где находятся связные камни.

В общем, камни телепортации вещь не совсем законная, официально ею могут пользоваться только маги... И исключительно маги, но рынок есть рынок.

Камушек, который Млинес подарила Дримену, относится к совсем уж редким видам камней (и одной Богине известно как их делают), которыми могут пользоваться исключительно маги - они переносят мага к камню, который привязан к этому магу, а маг при этом сам решает к которому из камней его нужно перенести, и при этом он не тратит ни капли силы и может вообще быть её лишен.

Красота.

Дримен валялся на большой мягкой постели, заправленной иссиня-черным бельем, что было более чем символично, абсолютно голый и уже замерзший. Он уж не раз хотел было дотянуться до одеяла, свалившегося в процессе на пол, но стоило ему хоть чуть шевельнуться, как Лекса впивалась ему ногтями в ребра, как бы без слов проговаривая "я-не-хочу-вставать-шевельнешься-сломаю-ребра".

Всю жизнь маг будет вспоминать день, когда в очередной раз, для Лексы это был ничем не примечательный обычный день, он переступил порог кафе и с улыбкой на лице выслушивал легкую версию истерики своей возлюбленной. Когда она откричалась, то, наконец, задала вопрос:

- А что ты такой радостный? Я тут кричу на тебя, горла не щадя, а он зубами белыми сверкает, что?..

Дримен улыбнулся ещё шире и сверкнул голубыми глазами. Лекса не стесняясь во весь голос охнула и следом упала в обморок, как и полагается даме благородных кровей.

Утро дня четырнадцатого. День, когда даже Дримену показалось, что заниматься любовью так часто - это перебор. Не то что бы он жаловался, но...

Маг вздрогнул: Лекса снова вцепилась ему в ребра.

- За что? - Спросил удивленный маг.

- Проверяю, жив ли ты ещё. - Хихикнула она и наконец оторвала голову от плеча мага.

"Какая ты красивая," - подумал он, когда его любимая выгнулась словно кошка (это у неё было вместо утренней зарядки). Она оказалась даже красивей, чем Дримен мог себе представить - она божественна, прекрасна, великолепна, совершенна и идеальна.

- Лакрейс. - Сказал маг.

Лекса опустилась на коленки и грозно глянула на него.

- Не люблю я свое благородное имя, - она покачала головой из стороны в сторону, - но... Ладно. Что ты хотел?

- А ты выйдешь за меня замуж?

"Опа... Сказал. Ура!! Да! Я сказал это!!"

Лекса заулыбалась - это хорошо. Она продолжала улыбаться ещё с минуту, а потом сорвалась на смех, который длился и пока она слезала с кровати, чтобы взять одеяло, и пока она лезла назад, и когда укрывала замерзшего... жениха?

- Это... неожиданно. - Тихо произнесла девушка, прикрывая плечи. - Правда неожиданно. Да... О Богиня, мне же всего восемнадцать, да и ты не намного старше, ох...

- А что тебя пугает?

- Ну как что? Все будет по-другому, мы...

- Что будет по-другому? Наши отношения не изменятся, просто ты будешь носить мою фамилию и красивое кольцо, хочешь я тебе куплю риалроновое? - Дримен погладил её по плоскому животику, покрытому мурашками.

- Я не хочу, чтобы наши с тобой отношения остались такими же. Ты... Тебя нет, Дримен. Это сейчас у тебя отпуск, но только потому, что ты едва не умер. Сколько ещё тебя будут гонять по разным концам света? Отправлять на безумные задания?

- Ты начинаешь повторяться.

- Я выйду за тебя замуж, но только при условии, что жить ты будешь здесь, со мной, а не в академии.

- Для того чтобы избавиться от опеки Линео мне нужно получиться степень магистра магии, а это не легко.

- Ты представитель редчайшего вида магов, а у тебя за спиной колоссальный опыт. Если ты не получишь степень магистра, то её никому не должны давать.

- Лакрейс... - Дримен приложил руку к глазам. - Я - бомба медленного действия, а убедить совет в том, что я не представляю опасности, вряд ли удастся.

- Но ведь тебя же выпускают из академии, ты волен делать что хочешь, ездишь по важным и крупным городам... Почему они не могут позволить тебе жить вне Ораны?

- Лекса, здесь я больше беспокоюсь о тебе. Совет пристально следит за магами, а как ты думаешь, что случится, когда они узнают, что я живу у последней из рода ун Бейквуд?

По её лицу потекли слёзы, и тогда, прикрыв красоту своего нагого тела простынёй, она спросила:

- Зачем же тогда делать мне предложение?

Вдруг, глаза Дримена пронзила острая режущая боль, которая возникающей из неоткуда паутиной стала пожирать видимые им цвета и краски.

- Корни волос, - сказала Лекса, ложась рядом с ним, - они снова черные. Думаю, тебе не стоит теперь открывать глаза.

- Да... - Дримен протянул к ней руку, и они обнялись. - Лакрейс Перферо.

Глава шестая.

Дождь тысячи огней.

"UNDER THE RAIN OF A THOUSAND FLAMES

WE FACE THE REAL PAIN FALLING IN VAIN

WHILE THE DARK ANGEL SCREAMS FOR VENGEANCE

IN THE DEAD SHADOW OF FALLING STARS" - Rhapsody Of Fire

- Вторая точка отсчета? Пейман, тебя сожгут за такие речи как еретика и отступника, а твое знакомство с ним выдвинут и как причину, и как повод. Ты лишишься жизни, а его имя покроется ещё большей чернью, так что не надо про вторую точку отсчета и вообще выкинь всю эту чушь из своей головы и скачи скорее. Верно? Да, верно.

Пейман Мейн мчался верхом на лошади по узким тропинкам густого леса, связывающего город Талта и Монтеру. Он не был уверен, что не опоздал, и сомневался, что мастер Тео, или Млинес, или кто-то, кто будет там, поверят ему, но все равно спешил. Возможно, это был единственный в его жизни шанс загладить свою вину перед ныне покойным мастером Стижианом Ветру.

Хоть Пейман и знал, что Стижиан так и не стал мастером, но все равно называл его так всегда и перед всеми потому, что был уверен - если бы этот человек захотел, он бы получил звание.

Его взгляд... Эти черные глаза, наполненные неизвестно чем вот уже семь лет снятся послушнику. Всего несколько минут Пейман был рядом со Стижианом - только путь от камеры до костра, но все изменилось. Все. И даже вера.

Лошадь безумно устала - еще чуть-чуть, казалось, и она мертвой свалится на землю. Если бы послушник был магом, или если бы им позволяли изучать хоть какие-то заклинания, он смог бы дать лошади сил, но все, что Пейман мог сделать - это нарисовать мелком на голове лошади круг из восьми точек, и иногда, потихонечку, вливать в неё свою силу, которой и без того было не много.

- Монтера уже близко. - Сам себе сказал Пейман. - Я чувствую запах роз.

Хоть этот запах и был иллюзией, но он вселил в сердце послушника надежду на успех своей миссии, а лошадь не то, что не свалилась, а даже прибавила скорость. На то была причина: с юга доносился пусть едва слышный, но все же шум - армия двигалась вперед. Ещё два инквизитора (выпускники шестой и третьей школ инквизиции) вели войска с севера и с запада - они не хотели дать жителям Монтеры ни одного шанса на спасение.

Сколько в запасе времени? Неясно. Какова численность армии? Да откуда послушнику знать эти цифры?

- Да поможет мне Богиня, да осветит она мой путь.

К ночи Пейман добрался до Монтеры. Он оставил лошадь у входа в город, рядом с бочкой воды, а сам, с трудом перебирая ноги, побежал к монастырю, увидеть который не было трудно - огни горели во всех комнатах. Пейман бежал вперед, не обращая внимание на тишину, царящую в городе, на забитые окна, на отсутствие лая собак и криков детей, на холодные печи и трубы, из которых не валил дым. Город был пуст.

Пеймен пересек главную улицу и, наконец, подошел к монастырю - вот где было по-настоящему шумно. Он распахнул ворота... И так и замер, приоткрыв двери, разведя руки, и с грудью, полной воздуха.

- Простите, что вы здесь делаете? - Спросил мастер Тео, нарушив воцарившееся молчание: огромный зал был заполнен мужчинами и женщинами, одетыми в тяжелые или легкие доспехи, с луками и мечами. Так же в зале были и монахи, большинство из которых помогали воинам надевать доспехи, закреплять детали, затягивали ремешки на спине.

- М-м-мастер Тео? - Неуверенно спросил послушник, оглядев всех присутствующих и с ужасом осознав, что его могут разорвать на куски в любой момент одним лишь взглядом, что уж думать о том, что эти люди могут сделать с ним руками.

- Верно, я мастер Тео, а на тебе одеяние послушника третьей школы инквизиции и, скажу честно, сегодня теплого приема не будет. Что тебе здесь нужно?

Пейман потерял дар речи:

- Так вы знаете? - Обрадовался он. - Значит, вы готовы?

- Мы готовы? - Спросила Амельера, улыбнувшись. Она сидела на столе и заговаривала чей-то меч заклинанием холода - клинок блеснул и покрылся великим множеством голубовато-серебристых блесток. - Думаю да, мы готовы встречать гостей. Кто вы?

- Неприлично держать на пороге и расспрашивать. - Подала голос Инклута Фирафи, обматывавшая кисть упругими бинтами. - Пройди и закрой дверь. И не дергайся, Тео, посмотри на него - он и стол пробить не в силах. Господа и дамы, не отвлекайтесь от своих дел. Амельера - Милф отведет тебя к реке, или... а, ты ещё зачаровку не закончила. - Фирафи - с виду тощая и очень слабая женщина, с сухой кожей и острыми чертами лица, которая всегда собирала свои черные жидкие волосы в высокий хвост - выглядело крайне устрашающе. - Для послушника третьей школы инквизиции ты или слишком храбр, или слишком глуп. Так что ты здесь делаешь впереди целой армии?

- Я не знал, осведомлены... ли... - Пейман чувствовал, как от взгляда женщины, укутанной в черный плащ, у него кровь становится в жилах. - Но теперь я знаю, что вы...

- Имя? - Омерзительным, похожим на скрип старой двери голосом спросила Фирафи, сделав ещё один шаг вперед.

- Пейман Мейн. Я ... Я последний, кто разговаривал со Стижианом Ветру. Я...

- Ты тот мелкий клещ, я помню. - Заговорила Амельера, подойдя к прижавшемуся к входной двери послушнику. - Он молится на Ветру теперь, считает его святым... или что-то вроде того, как у вас, у монахов, называют "наисильнейших"?

- Мастерами. - Кинул кто-то из собравшихся за её спиной воинов и монахов.

- Всего-то? Как-то не оригинально.

- Я приехал сообщить о наступлении армии инквизиции в союзе с государственными войсками...

- Можно подумать мы не в курсе... - Фирафи театрально закатила глаза.

- По трем направлениям.

- Что!? - Разом воскликнули женщины.

- С юга, запада и северо-запада.

- Они перекрывают все пути к отступлению. - Амельера не сводила глаз с послушника. - Это все?

- Нет. - Пейман все ещё находился под смертоносным взглядом Фирафи. - Сами войска не многочисленны, но их поддерживает дом Амеверо.

- Ублюдки! - Рявкнула Амельера, что в зале на пару мгновений даже стало потише и повеяло холодом. - Цисс и Трасс Амеверо, верно?! Да?! - Она схватила несчастного послушника за шкирку и потрясла.

- Д-да. - Ответил он ей, испугавшись еще сильнее.

- Эти двое могут сжечь город в считаные секунды. О Богиня... - Магичка схватилась за голову. - Какова численность армии?

- Не знаю точно, но не будь этот город Монтерой - его бы сравняли с землей. В большинстве - это не обученные воины, а новобранцы. Однако...

- Нас трупами хотят завалить? - Усмехнулся Тео. - Интересный ход. Должно быть, эти недоумки - главы школ - думают, что монтерские монахи просто лягут и умрут? Э-не-не. Ладно, мальчик, давай, проходи. Раз ты рьяный фанат Стижиана, значит, ты все же будешь на стороне тех, кто сегодня защищает Монтеру. Боевые навыки есть какие-нибудь?

- Никаких. - Пеймен почувствовал себя ничтожеством, и его очень удивило, что после его ответа не раздались смешки. - Я... умею лечить. Немного.

- Отлично, - улыбнулся Тео. - Тогда остаешься в монастыре, будешь помогать тем, кому понадобится помощь.

- Тео, ты так легко позволишь ему остаться? А что если?.. - Фирафи могла бы часами стоять и выдумывать различные хитрые планы, но мастер Ветру прервал ход её мыслей движением руки.

- Нам сейчас не до паранойи. Парень не врет, а значит, придется переработать стратегию и разделиться на три направления.

- А может лучше?..

- Позже. Иди переоденься, там ребята тебе дадут стильный плащик, он теплее и надежнее. - Сказал Тео перепуганному до смерти Пейману. - Добро пожаловать в монтерский монастырь.

Элес Рьюдо - один из семи старших лучей, глава старейшей из инквизиторских школ, получившей имя "Первая".

Конечно, он уже не был таким уж высоким, широкоплечим, да и силы у него как таковой не осталось - возраст сказывался, но Рьюдо славился своим умением мыслить, думать и решать сложные задачи. "Мудрость - все, что осталось старикам" - так однажды сказал один из учеников Элеса. Вскоре он сложил голову в одном "простеньком" дельце на южной границе.

Рьюдо вел небольшой отряд с юга. С ним так же ехали Маро Оролос - глава третьей школы, и Бесмар Тро - глава седьмой школы. Они оба были значительно моложе Элеса и прослыли сильными и могучими бойцами, а Бесмар особо сильно отличился и зарекомендовал себя мастером пыток, и к его таланту в последнее время стали прибегать все чаще и чаще. Их обоих Рьюдо считал безмозглыми боровами, глупыми мясниками и бесполезной грудой мышц. Эти двое, при всей своей фанатичности к благому делу очищения рода людского от опасный еретиков, даже костер не умели поджигать правильно, а свои посты заняли попросту пройдясь по чужим головам. Низость, трусость и подлость - вот и все компоненты этих отвратительных сущностей.

Так или иначе, но этой ночью в городе Монтере будут находиться главы всех семи ныне действующих школ инквизиции, а вместе с ними - еще двое людей, на силу которых все в основном и рассчитывали.

Элес понятия не имел, как к этому относятся остальные монахи и послушники, но он считал нескрываемым лицемерием пользоваться помощью магов огня. Разве не они - главная угроза? Разве не от таких как они стоит избавиться? От заклинателей, покоряющих природные стихии, которые должны быть подвластны одной лишь Богине? От них, несущих разрушение и смерть? Так почему, почему совет одобрил уничтожение Монтеры, а не поставил наблюдателей за академией магии? Да ещё и...

Элес ехал верхом на лошади, как и его коллеги, и оглядывался по сторонам - всюду лес, туман... и тишина. Странно, но даже грохот, с которым телеги переваливались с камня на камень, казался здесь тише, и стук копыт. Все затихло, и настал момент, когда Рьюдо уловил себя на том, что не слышит своего дыхания, не чувствует биения сердца.

Возможно, где-то в глубине души старший луч догадался чем закончится лично для него эта ночь, а может ему просто стало страшно, но подняв голову в небо, ставшее черным полотном, он вспомнил взгляд Стижиана. Ведь все, что сейчас происходит между церковью и Монтерой - всё из-за него.

- Жизнь одного монаха унесет за собой тысячи... - Пробубнил старец.

- О чем это ты, Элес? - Веселым громким голосом спросил Бесмар, нагнав его.

- Мы едем сжигать Монтеру. Ты хоть знаешь, что это за город? Что это за монастырь?

- Там воспитывают разносчиков ереси, непокорных. И хвала Богине, теперь мы в этом уверены. - Юнец, а по-другому его попросту не назвать, высоко задрал голову - он явно считал сожжение священного для многих монахов города благим делом.

Элес покачал головой из стороны в сторону:

- Монтера - город, где развивалось святое учение, где учились лучшие монахи в истории, спасшие от смерти и недугов больше людей, чем ты когда-либо видел. Жаль, среди нас нет таких.

- Жаль нет каких? Еретиков? Убийц? Предателей? Тех, кто использует святую магию во зло? В них нет ни капли благородства - лицемеры и лжецы, которые укрываясь под личиной верных слуг Богини, творили свои грязные мелкие дела, дабы удовлетворить свои потребности. - Бесмар очень любил эти речи и произносил их, использую все возможные интонации - получалось очень забавно, как рукой по фортепиано - вверх-вниз.

- Монтерские монахи очень сильны, а совет, отправляя на штурм города жалкую горстку недоучек, должно быть, совершенно забыл об этом.

- Совет никогда не ошибается. - Зарычал Бесмар - он начинал беситься.

- Ох, - Элесу же попросту было смешно, - ты не представляешь, сколько ошибок допустил оранский совет. Точнее сенат... да вообще, какая разница? Сенат, совет - все это уже давно стало единым.

Глаза Бесмара округлились:

- Ты что, не знал? Дитя, сенат, который якобы правит республикой, уже давно все делает строго по словам Пророка. А он не мало ошибался! - Рьюдо засмеялся, но в горле запершило, и последовал долгий глубокий кашель.

- Это тебе за твои речи. Пророк никогда не ошибается. Я доложу совету о твоих словах. - Бесмар прыснул и громко сплюнул. Он пристально посмотрел в глаза Элесу и резко развернул коня, умчавшись к Маро.

- Дитятко... Если мы переживем эту ночь, я сам на себя руки наложу.

Армия... Да какое там. Орава недоучек-оболтусов, которая в принципе не знает, что такое стратегия, что такое "тихо", что такое "без лишних жертв": они вламывались в дома, поджигали амбары, не грабили, благородное дело же вершат, а просто сжигали, не обращая внимания на то, что они пусты. В некоторые дома они не лезли - стреляли из луков подожженными стрелами и дома сами загорались, как перышко на коже мага огня.

Город тихо горел - слышался только треск огня, как рушатся дома. Стоял запах паленой ткани, жженой бумаги, черный дым вздымался вверх и сливался с черным полотном неба. Слишком черным.

- Город пуст. - Сказал Бесмар, сверля Элеса взглядом. - Пуст! - Проорал он ему в лицо на глазах у всех послушников. - Ты испытываешь сострадание к еретикам, ты предупредил их!

- Следи за языком, Бесмар, и думай, с кем говоришь.

- Ты предупредил их! - Юнец поднял руку, с нескрываемым намерением ударить старца, но не удалось - рука наткнулось на какое-то препятствие, и им оказалось плечо Трасса Амеверо.

- Знаете ребята, не зря про вас шутки шутят в академии. - Он скинул руку Бесмара с плеча и поправил темно-бардовые тяжелые одеяния. Трасс, как и Цисс, очень сильно изменился за последние двенадцать лет: он вырос, отпустил волосы по локоть и носил их всегда распущенными, зачем-то стал красить глаза и ногти в черный. Его брат, Цисс, напротив, собирал волосы в высокий хвост и носил старую потертую серебряную заколку, а так же ненавидел привычку брата пользоваться косметикой его жены. - Вы что, совсем слепые, или это вы косите под неучей так?

- Что ты сказал? - Тут же завелся Бесмар.

- Знаете, большинство людей, далеких от ваших вершин просвещенности, гораздо спокойнее реагируют на его слова. - Цисс стоял чуть позади брата и, чуть щурясь, не сводил глаз с монастыря.

- Он сияет подобно солнцу в пустыне. Там все монахи. Неужели вы не видите их ауры? - Трасс улыбнулся и похлопал Элеса по плечу. - Где остальные два отряда?

- Они подводят огонь к монастырю, после чего примкнут к нам. Викон, Лемос, Беренлир и Асмодор прибудут через пару минут. - Выдал один из послушников, о чем тут же пожалел - судя по взгляду Бесмара, который ни в каком виде не собирался подчиняться и тем более помогать магам огня, он собирался стереть его в порошок.

- Надеюсь ваша "багиня" проводит их сюда, потому что их аур я не вижу. - Произнес Цисс, прикусив нижнюю губу.

- Что?! - Хором воскликнули Элес, Бесмар, Маро и остальные четверо лучей, услышавших эти речи издали.

- Как так не видите? Я вижу сияние их душ, там, близ монастыря. - Затараторил Бесмар, но близнецы огня его проигнорировали. - Вы, недоумки, меня слышите? Сияют они, как никогда!

- Ну во-первых не души, а ауры - знай разницу. А во-вторых - я никогда не видел, чтобы астральные проекции рядовых послушников так сияли. Хотя вру... я вижу там и скупые проблески ваших людей.

- Так что благодарите свою "багиню" за то, что мы здесь.

- Еретик! - Заорал Бесмар, взмахнув снова рукой, но в этот раз он целился в мага.

- Бестолочь. - Хором произнесли близнецы и растворились в воздухе.

Бесмара перекосило от злости - он успел замахнуться с немалой силой, но рука прорезала воздух, так что старший луч тихо грохнулся на землю, и больше всего в тот момент он походил на разъяренного быка с обломанными рогами. Бесится и ничего поделать не может.

Прочие шесть мастеров не успели ничего сказать или что-нибудь сделать, хотя хотели - им всем уже порядком надоела вспыльчивость Бесмара, но тут раздался настоящий нестерпимый грохот и шум, с каким могли бы штурмовать столицу, и следом, они увидели, как вся их "армия", бросив дубины и цепи, крича, мчалась сломя голову от монастыря по главной улице вперед, в их сторону, а за ними неслись несколько десятков... может сотня ярко-синих всадников с длинными изогнутыми мечами в руках.

Ледяные всадники с устрашающей скоростью мчались вперед по главной улице, из-под копыт полу прозрачных лошадей во все стороны разлетались осколки льда, земля индевела там, где они проходили. Хруст, и тихий, едва слышный, звон с трудом пробивался сквозь неразборчивый хор перепуганных голосов послушников, которые подхватили полы ряс и бежали вперед, что им удавалось с трудом - конечности пронизывал нечеловеческий холод, замедляющий их движения:

- Это иллюзия! - Услышали послушники и инквизиторы голос одного из огне-братьев, а следом за ним из неоткуда появилась стена пламени, отгородившая перепуганных, перемазанных в грязи послушников от ледяных всадников. Те разбились о стену, словно тонкое стекло о камень, разлетевшись сотнями и тысячами осколков, растаявших ещё до их удара о землю. - Теперь понятно, почему город пуст.

Близнецы вновь возникли из неоткуда и, синхронно наклонившись, пронаблюдали за тем, как некоторые самые крупные осколки ледяных всадников таят на раскаленной земле.

- С ними маг льда. - Сказал Трасс.

- Да такой сильный, что позволяет себе мелкие иллюзии в таком количестве. - Подхватил его брат.

- Это она.

- Безусловно. - Циавис повернулся к главам школ, презрительно глядевшим на своих подчиненных, большинство из которых пали на колени и взмолились. - Вам стоит вывести из Монтеры своих людей, пока они ещё живы. Амельера не даст никому второго шанса.

- А кто не попадет под её заклятия, тот погибнет от рук монахов.

- У нас приказ от совета. - Рыкнул Бесмар. - Мы никуда не уйдем.

- Вы хотите погибнуть? Воля ваша. Мы должны найти Амельеру. - Браться кивнули друг другу и снова исчезли из виду.

- Что эти сопляки о себе возомнили? - Бесмар явно был очень недоволен. - Ну, свиньи, вставайте! - Заорал он на ещё не отдышавшихся послушников. - Вы, гря..

- Утихни. - Сказал ему Маро - мужчина с низким голосом и медленным говором. - Ты ведешь себя неподобающе. Будь добр держать себя в руках. Господа, - он обратился к старшим лучам. - Маги были правы - треть нашего войска, ту часть, что шла с севера, монахам удалось остановить. И хочу заметить очень быстро, ведь вы не так давно покинули свои отряды. Значит, нам не следует больше разделяться.

- Верно. - Согласился Викон - седовласый, могучий с виду мужчина с длинной, заплетенной в косу, бородой. - Я пойду впереди. Вы следом. Амеверо разберутся с магичкой холода, а мы уж займемся монахами.

- Да поможет нам Богиня. - Хором произнесли все семеро.

Вот он - монтерский монастырь. Так близко, совсем рядом. Кажется, что можно подойди, заложить взрывчатку, и он с легкостью обратится в пыль. Но нет. Даже те немногие среди штурмующих город церковников, кто мог бы потягаться с мастерами уровня Риотта или Тео (хотя с Тео - вряд ли), чувствовали, что с каждым шагом, приближающим их к монастырю, их ноги наливались свинцом.

Страх? Нет. Ведомые Виконом Мазури, послушники ничего не боялись - они верили в силу луча, за которым шли, в его неоспоримую святую мощь и в слово, сказанное им (какую бы глупость он не изрек).

Это был холод. Клятый холод, пронизывающий землю, сковывающий тело, замедляющий движения. Он расходился по земле во все стороны от следов копыт, которые оставили ледяные всадники.

Пожары, которые с таким старанием разводили по всему городу послушники, потухли, стоило глазом моргнуть. На город опустился туман, но то был странный туман - он то сгущался, то рассеивался:

- Монахи разбили северное направление? Да как это возможно?

- Да, это был отряд под руководством самого Викона.

- Да, сильнейший отряд, их так быстро разбили? Что же ждет нас?

- Зачем я подписался?

- Не подписался бы - был бы мертв.

- Да-да, точно.

- Тихо. - Прикрикнул Асмодор, и все резко умолкли: прислушались. - Вы слышите, мастера?

- Мастера? - Спросил женский голос откуда-то из тумана. - Да вы и звания монахов то не заслуживаете, с чего это вы себя вдруг мастерами-то назвали? Лучами стали, лучами здесь и поляжите.

- Кто ты? - Крикнул в туман Бесмар, сжав ладони в кулак. - Покажись.

- А разве человек может увидеть свою смерть? - Носительница голоса смеялась, но звуки были приглушенные, неестественные, они эхом разливались вокруг, словно отражались от стен пещеры, коей тут не было.

- Ну же, высунь свой нос, клятая магичка!

- Кто сказал, что я магичка? - Фирафи возникла прямо перед носом Викона и с разворота ударила его рукоятью двуручного меча в живот - он не почувствовал боли - он почувствовал иное - холод, который проник в тело, замораживал сосуды и вены, замедлял кровообращение и почти перекрыл дыхание. Он начал делать частые мелкие вдохи, его грудь сковала боль сильнее, чем от удара боевого молота:

- Что стоите? - Из последних сил провизжал Викон. - В атаку! Убить её!

Увидев перед собой всего одного противника, к тому же это была немолодая женщина, закованная в серебристые доспехи, отдающие голубым блеском, послушники, теребя серые рясы, повыхватывали кто дубины, кто посохи, кто-то не нашел ни первого, ни второго и решительно сжал кулаки, и все они разом кинулись на широко ухмыляющуюся женщину:

- Стойте! - Прокричал Рьюдо, узнав её - главу монтерской стражи, бывшей когда-то видным деятелем в столице.

За спиной Фирафи туман поредел, и перед монахами возникли несколько десятков мужчин и женщин, закованных в тяжелые и одетых в легкие доспехи, вооруженные щитами, мечами и луками. От них веяло холодом... Не могильным, не смертоносным, а скорее неизбежным холодом.

Всего несколько десятков человек против почти тысячи. Но что послушники сделают бывалым бойцам, служивших когда-то при богатейших дворах и домах? Тем более, если их оружие заговаривала сама Амельера Арьеннет, чего, правда, инквизиторы не знали наверняка.

Бой шел тихо... Защитники монастыря практически не двигались с места - не владеющие собой послушники кидались на них с дубинками и цепями, даже не задумавшись о том, что металлу, из которого изготовлены доспехи, от их слабеньких ударов ничего не будет, а напротив, магия холода, которой пропитаны доспехи, подобно яду проникала в оружие недомонахов и замораживала руки, одежду, проникала сквозь них в их тела, сковывала движения и не давала убежать прочь. Эта магия не затрагивая лишь сердце.

Некоторым из послушников повезло - они на какое-то время обратились в ледяные статуи, камнем лежащие на монтерской центральной улице. Но некоторые, самые слабые как духом, так и телом, не оправились после сражения - они были живы, но потеряли контроль, и все, что от них осталось - это сгустки беспорядочных мыслей, похороненных в ослабленном обездвиженном теле.

Техника холодных иллюзий - техника запрещенная, но она все же существует.

Кто-то из послушников чувствовал, как подобно бесчисленному множеству тончайших нитей нечто неощутимое и неосязаемое пронизывало их оружие и пронзало плоть. Вгрызалось не в мышцы, а в кости, разрывало и расщепляло их изнутри. Очаги боли появлялись по всему телу, голова разрывалась на части. Послушники срывали с себя кожу, выкалывали себе глаза, только для того, чтобы как-то приглушить эту боль, которой на самом-то деле и не было.

Фирафи, как и люди за её спиной, с трудом поднимали оружие - сила силой, а магия магией, и они явно не ладят друг с другом.

Вскоре наступила тишина... Стало очень тихо. Хоть атакующие и пытались издавать боевые кличи, хотели кричать, кто-то пытался молить о помощи - звук уходил в никуда, или же не рождался вообще.

Старшие лучи выстроились в круг, и пока послушники с угасающей яростью летели на противника, они плели заклинания Вечного Сияния, надеясь разогнать холод, и они были уверенны в успехе, однако...

На плечо Элеса Рьюдо легла сильная рука и вырвала его из магического круга, тем самым разорвав цепь, и едва появившееся в руках лучей тепло тут же исчезло.

Элес упал на спину, и холод тут же проник в его тело, однако это была не магия - это был страх: над ним нависли двое людей в традиционном монашеском одеянии - мужчина и женщина. Высокая молодая блондинка, с собранными в тугой хвост волосами, и некрупный мужчина с серебряными волосами:

"Ветру дошел до предела..."

- Богиня, услышь меня! - Взвыл Элес, когда Тео одной рукой схватил его за воротник рясы и поднял над землей.

- Разве Богиня внемлет голосу убийцы? - На одной ноте проговорил он, не обращая внимания на метод Млинес "обезвреживания" противника - лучи не кричали, стараясь сохранить последние капли гордости, но звук, с которых кости некоторых из них превращались в пыль, слышался отчетливо. - Ты приказал убить Стижиана?

- Нет, Тео, клянусь неназванным именем Богини, поступил приказ из совета. - Рьюдо не лгал. - Пророк увидел будущее твоего сына и приказал пресечь его существование прежде, чем он совершит поступок, могущий уничтожить мир. - Очень быстро протараторил.

- Я не верю в эту чушь и в дрянных пророков. Кто приказал убить моего сына? - Тео оставался спокоен, а Млинес уже спешила на помощь Фирафи и её отряду, которые были готовы лишиться чувств в любой момент - магия давила на них. - Отвечай, Элес, иначе я нарушу клятву. Причина веская.

- Месть - не причина нарушения обета. - Рьюдо почему-то потерял весь страх перед этим человеком. - Стижиан был опасен, и мы сделали все, что устранить опасность.

- Что он сделал? Что?

Раздалось несколько громких взрывов на другом конце города, несколько ярчайших вспышек света, и затем послышался грохот от ударов тяжелых монашеских сапог о крыши уцелевших зданий:

- На севере мы закончили, мастер. - Отчитался перед Млинес светловолосый паренек лет пятнадцати. - Убитых нет. Но покалеченных... Уйма.

- Молодцы. - Млинес похлопала его по плечу. - Отправляйтесь на место встречи.

- Позвольте помочь вам здесь, мастер.

- Как пожелаешь.

Фирафи первой упала на колени, вонзив меч в землю. Магия холода парализовывала не только слабых телом и духом послушников, но и её людей, пусть это заняло куда больше времени. Ей уже начало казаться, что её согласие на "минимальные потери" было самой большой глупостью в жизни - в рукопашной схватке они бы и сами удержали хоть десяток тысяч таки же оболтусов, как эти, что корчатся перед ними на земле. Рисковать лучшими воинами Монтеры ради спасения нескольких сотен сопляков, который подняли факел на её родной город? Чушь! Но мастер Тео требовал.

- Фирафи! - Млинес приземлилась на землю рядом с ней и, окруженная стражами города, ещё способными стоять на ногах, призвала Вечное Сияние (то, для которого старшее лучи собирали круг). - Держи. - Она вложила светоч в окоченевшие руки женщины. - Это даст тебе и твоим людям силы.

- Сильна магичка, правда? - Ухмыльнулась Фирафи. - Почему она сегодня нам помогает? Что её привязало к Монтере?

- Мужчина. - Коротко ответила Млинес, и ринулась в гущу схватки.

- Ты мне не ответил. Элес. Кто приказал убить сына? Что этот пророк сказал?

- Я лучше умру, Тео, но ты не получишь ответа. - Рьюдо был уверен как никогда

- Глупо. - У мастера дрогнула рука, но он не смог её сжать, не смог отнять жизнь. - Ответь, Элес. За что был убит мой сын?

- Я не знаю, Тео. Поступил приказ, и я его выполнил. Это все. Вопросы стоит задавать не мне, и даже не этим... лучам. Ответ тебе даст лишь совет.

- Который из советов?

- Совет древних. - Элес тихо произнес эти слова.

- Древних? Рьюдо, ты думаешь, я поверю в очередную выдуманную тобой чушь? Ты как никто иной умеешь врать. Пророк - это лишь личина, за которой прячутся подобные тебе трусы. Это лишь пустая фигура.

- Пророк - это живое существо, Тео. Я не знаю, действительно ли он зрит в будущее, но есть люди, верящие в это.

- Пророк объявился более четырёхсот лет назад, и с тех самых пор инквизиторы перестали быть братьями и нам и друг другу. Скажи мне, Элес, во имя той дружбы, что когда-то была между нами, объясни, зачем лучам все это?

- Как по-твоему один человек, названный Пророком, прожил более четырёхсот лет?

- Млинес за триста, и ничего.

- Жизнь - тоже энергия, кровь - это жизнь и сила. Тео, мы все - слуги Богини и её света, но мы избрали разные пути его познания. Совет древних вступил в союз с кругом магов, и вместе они поддерживают жизнь в том ничтожестве, что осталось от Пророка. Ты не понимаешь, Тео, это беда не только нашего поколения. Уже не одно сотню лет маги инквизиторы экспериментируют с той чистейшей сущностью, которой мы все свято молимся.

Тео нахмурил брови, не сразу поверив собственной догадке. Ослабив хватку, он опустил Рьюдо на землю и посмотрел на него, взглядом требуя разъяснений:

- Мы ничтожны. Что было семьсот, восемьсот лет назад? Никто не в силах ответить на этот вопрос, а она может... - По щекам старого инквизитора потекли слёзы, и он стал выглядеть не только жалким, но и отвратительным в глазах монтерского мастера. - Совет древних и маги хотят собрать падшую звезду.

- И пробудить Богиню? - Ахнул тот.

- Монтерцы... только вам хватит силы и наглости разрушить планы инквизиторов.

- Никто в здравом уме не станет возвращать к жизни божество.

- Вот видишь, - улыбнулся Рьюдо, глотая собственные слёзы, - ты истинный носитель человеческой воли, вы воспитываете друг друга такими: свободомыслящими. Мы же другие. Вы - носители истинного знания, именно Монтера хранит тайны, которые не стоит открывать. Твой сын, Тео, он был тем, кто мог разрушить веру. Пророк предвидел свою смерть от рук одно из сильнейших монахов, что когда-либо ходил по земле, и тогда поступил приказ... Ты не представляешь, какую угрозу несут Стижиан и его брат.

- Ты несешь какую-то чушь. - Тео не обращал внимания на беготню вокруг: на стоны раненых послушников инквизиторов и на суету монтерцев. - Стижиан - монах, и он дал клятву...

- Из-за него может начаться война с существами пострашнее всей нежити и всех демонов, что известны миру. Именно из-за него и его братца в наш мир вторглись силы, которым здесь не место.

- Ты совсем ополоумел, Элес. - Тео присел рядом с ним и посмотрел на него со всей жалостью, что только могло выказать его лицо. - Перестань верить глупостям сумасшедших стариков, как бы они себя ни называли: совет древних, круг магов, да кто угодно! Стижиан был хорошим мальчиком, и я надеялся, что он не назовет ни одного из своих сыновей в мою честь. А ты, Элес... - Он покачал головой из стороны в сторону и встал в полный рост, сделав полшага назад.

- Ты не убил меня... держишь клятву? - Луч не на шутку удивился, и только тогда он смог понять сколь ничтожным он выглядит в глазах этого человека.

- Сейчас где-то час ночи четвертого мая. - Тео устремил взгляд в сторону, где последний из подчиненных инквизиции только что обездвиженный лег на землю. - Будь добр, сходи через месяц на пепелище Ринеля и попроси у моего сына прощения.

- Хорошо. - Элес кивнул. - Даю тебе моё слово.

Тео ему поверил. Более того - он не побоялся повернуться к нему спиной.

Да... Элес не был глуп, и он очень сожалел о том, что не мог донести до могучего монаха всех слов, что он слышал из уст представителей обоих советов. Но так же Рьюдо знал, что ни ему, ни его старинному другу нет места в этой истории, так что доказывать ему что-либо было бессмысленно. Однажды Рьюдо касался руки самого Пророка, и оттого он твёрдо знал, что старики вроде него очень многое сбросят на плечи младших поколений, и от них не зависело, выдержат ли они.

Элес опустил руку в глубокий карман перепачканной в грязи рясы и нащупал пузырёк с ядом. В такие моменты, думал он, такой пузырёк всегда должен быть под рукой. Но он дал Тео слово...

- Пепелище Ринеля станет могилой для еще одного старца. - Ухмыльнулся он и заковылял прочь.

В тот же миг черное полотно неба разорвалось и земля, вместе с городом, залились золотым светом. Словно тысячи маленьких солнц, на только что чистой глади неба засияли огни, стремительно летящие вниз.

Разрушив иллюзию Амельеры, близнецы незамедлительно отправились искать саму ледовичку. Ведомые яркими синими линиями, бывшими следами от её заклинаний, они бежали по улицам пустого города и с легкостью нашли синеволосую женщину.

Она ждала их у самой крупной городской таверны, построенной квадратом. Это - четырехэтажное здание, сохраняющее некий шарм, не смотря на потрепанность и старость. Большие окна, узкие дверцы, хозяйка на некоторых окнах даже вывесила цветы, уже погибшие под толщей льда и инея. Хозяин же любил вешать на ставни окон плакаты знаменитых актеров театра, но тех уже не было видно под синей, веющей холодом коркой.

Амельера спокойно стояла, смотрела в небо и расчесывала кончики волос. И это первым бросалось в глаза: бывшие всегда длинными до пят, сейчас её волосы едва доставали до локтей, но носили не просто голубоватый цвет, а насыщенный синий, как и глаза, и ногти. Кожа же стала чуть прозрачной, призрачной, словно тело магички действительно состояло из одной только воды:

- Вот это я понимаю полная отдача работе. - Тихо шепнул Трасс брату, вынув из глубокого внутреннего кармана красную ленту, длинной метра в полтора. - Полная отдача себя стихии...

- Да, похвально. Никогда не видел такой связи человека и духа. - Цисс вытянул левую руку, а брат - правую, и красная лента, выпорхнув из рук, сделала небольшое сальто в воздухе и связала руки братьев.

- А как же мы с тобой? - Трасс улыбнулся брату, а тот ему.

Амельера почувствовала братьев уже давно, но расческу убрала, только когда они оказались в её поле зрения. Красавцы... Действительно, на их природную красоту тяжело не обратить внимание - аристократы, что тут сказать. Не будь они такими заносчивыми и высокомерными, Амельера может даже вышла бы за одного из них замуж, ведь Цисс уже пытался за ней приударить. Кто знает (у него спрашивать как-то неудобно) может поэтому он уговорил брата согласиться на контракт с инквизицией, ведь подозревал же, что его дорогая Ами рванет сюда, едва узнает о готовящемся штурме города:

- Доброй ночи, магистр Арьеннет. - Хором поприветствовали они её и синхронно поклонились - братья очень любили зеркально повторять действия друг друга. Наверное, много часов тренировались.

- И вам. - Улыбнулась магичка, спрятав расческу в карман мантии.

- Вы сегодня превзошли саму себя - ледяные всадники, туман, черное небо. - Трасс размахивал свободной рукой.

- Да ещё и пожары потушили, никто даже заметить не успел. Браво-браво. - Они хлопнули друг друга по ладоням.

- С вами куда приятнее общаться, когда вы не строите из себя клоунов. - Улыбка с её лица исчезла и она расправила мантию, обнажив полупрозрачное тело, едва прикрытое куском синей, расшитой камнями ткани.

- Вот оно как. Расшила платье осколками кристаллов риджи? Своих силенок не хватает? - Цисс хотел говорить ей гадости, настоящие гадости, но сам считал это глупым и потому старался держать себя в руках. - Помнится четыре года назад, когда я тебя в последний раз видел, твои голубые волосы спадали до самых пят, а что теперь? Пожертвовала всю свою силу ради спасения монахов?

- А теперь придется пожертвовать ещё и жизнью. - Продолжил брат. - Честно признаться, мне всегда было интересно потягаться с магом воды, но сейчас вся твоя силушка утекает на поддержку атмосферы города... и ты видимо зачаровывала оружие, а это, знаешь ли, смерть для мага.

- Что молчишь? - Усмехнулся Цисс. - Так и примешь свою смерть? - Он вытянул правую руку вбок и растопырил ладонь. Окруженный появившимися в воздухе языками пламени, возник посох, мягко опустившийся в руку. - Где же твой посох?

- Несколько лет назад один маг сказал мне, что пользоваться посохом - это самое неудобное из того, что могли придумать маги. - Амельера улыбнулась, и её левая рука чуть дрогнула - "Ну же, давай, скорее!!".

- Ты это про Перферо? Твоего дружка? - Цисс явно радовался затянувшемуся разговору.

- Он ещё не дорос до того, чтобы быть моим дружком, но ты угадал. И именно он и посоветовал мне другое оружие. - "Ну же, скорее!" - "Бой не окончен, моя госпожа." - Возник в её голове детский голос - "Да плевать, там мастера, а здесь огневики!!" - Амельера была готова начать ругаться вслух, а не только в мыслях. "Огневики, госпожа? Близнецы? Сейчас прибуду".

- Перферо был убит несколько недель назад вместе со своим наставником Визетти. - Спокойно проговорил Трасс, но съязвить на этой новости он не мог - великая утрата, великая скорбь. Что бы там не читали верховные маги с трибун, но и Перферо и Визетти были первоклассными магами. - Никто не знает, что произошло в точности, но совет магов объявил их в розыск и приказал пятерым магистрам обнаружить обоих и убить на месте. Что и произошло. - Он тем же методом, что и брат, призвал свой посох и крепко сжал его в руке. - А теперь ещё и ты предала академию, предупредила монтерцев о нападении, так что мы вынуждены...

- Тебя убить. - Цисс только сейчас понял, как же сильно ему нравилась эта женщина. Только теперь, когда у него нет выбора, и единственное, что он может для неё сделать - это лишить жизни, он вдруг понял, как же она ему дорога. - Даже не сопротивляйся, Ами. Мы близнецы, наша сила едина, а ты, с твоими мелкими остатками силы, ничего не можешь сделать...

Повеяло холодом. Это не был легкий морозный ветер, насыщенный влагой, нет, ветра не было вовсе. Просто стало холодно. Земля под ногами близнецов покрылась коркой льда, и тут же растаяла - они продемонстрировали часть своей силы, но вся таверна превратилась в один цельный кусок льда - широкий, толстый, прочный:

- Ты сама себе перекрыла пути к отступлению, Ами. - Трасс, как и Цисс, почувствовал нечто неладное - не Амельера навеяла этот холод. Кто-то другой. Что-то другое.

- Да, ты прав, вы - близнецы. - Заговорила она. - Настоящие астральные близнецы, чьи тела и души поделил между собой великий дух огня. Каждый из вас силен как магистр огня, а если вы вместе и связываете руки кровавой лентой - вы становитесь двуликим божеством огня, которое не знает преград в силе.

- Значит, ты не будешь сопро... - Братья начали синхронно говорить, но Амельера помахала перед ними вытянутым указательным пальцем.

- Вы не дослушали историю про посохи. - "Я здесь, моя госпожа" - услышала наконец ледовичка, и почувствовала, как маленькая детская ручка взяла её за палец руки. - Дримен посоветовал мне съездить к одному кузнецу, с которым он в хороших отношениям, и заказать себе меч по руке - легкий, гибкий, удобный. И я заказала, а после двух лет практики с мечом, я однажды перестаралась и вылила почти всю силу в одно сложное заклинание, после которого можно без шуток "испустить дух". И знаете, что произошло?

Цисс заметил, что правая рука Ами, свободно лежащая вдоль тела, держит чью-то крохотную маленькую ручку, словно ребенка лет пяти-шести.

- Кто это? - Цисс впервые в жизни почувствовал холод, и внутри него родился страх, и от того стало ещё холоднее.

- И я испустила дух, в самом прямом смысле этого слова. Но мне не было страшно, потому что там, на полигоне города Бактик, мой меч исчез, и появилась она. - Из-за её спины вышла маленькая девчушка - бледная, худенькая, с огромными синими глазами и длинными волосами, цвета, что и у Амельеры: они тянулись до самых пят ребенка и волоклись за ней по земле. - Она сказала, её зовут Ави.

- Не может быть... - Братья покачали головами из стороны в сторону, неспособные поверить в увиденное.

- Это... - Начал говорить Цисс.

- Материализация духа. - Закончил Трасс.

- И кто теперь ближе к богу? - Сказала девочка тонким ласковым голосочком, каким дети просят у родителей конфеты. - Умрите.

Малышка щелкнула пальцем, и в братьев полетел целый град ледяных осколков, откалывавшихся от ледяной корки таверны. Они же поставили вокруг себя сферу пламени, однако это не остановило заклятья холода - лишь притупило его, и один из осколков, прорезав сферу так, словно её там и вовсе не было, ударил Циссу в плечо. Он не выронил своего оружия и метнул в духа воды, в Ави, с десяток наимощнейших огненных сфер которые только смог призвать, но не помнил этого, не отдавал себе отчет - боль открытой раны и магии холода, что резала тело, отключила его сознание.

Ави даже не вздрогнула - она снова щелкнула пальцем и отбила все атаки противника, словно с ней дрались школьники недоучки, а не магистры огня. Амельеры рядом с ней не было - она веером развернула перед собой пальцы и с их кончиков, будто стрелы, слетали тонкие лезвия, которые так же пробивали защиту магов и впивались в тело Трасса.

- Брат, кровь!

- Да, но...

- Нам не одолеть её, мы не были готовы!

- Но здесь люди церкви!

- Плевать! - проорал Трасс и отбросил посох. Его брат ещё швырял сферы, но уже без разбора - просто потому, что некоторым из них удавалось пресечь ледяные иглы Амельеры и Ави. Трасс хрустнул пальцами свободной руки и вонзил её в открытую рану в плече брата. Тот громко завопил и сферический барьер из живого пламени тут же рухнул.

Ами и Ави прекратили свои атаки и отошли на несколько шагов назад:

- Ты сошел сума? - Зашипела Амельера. - Не смей! - Она метнула в братьев ещё несколько осколков, но те превратились в капли воды и испарились уже в метре от вытянутой руки магички.

- Надо уходить, госпожа. - Ави подбежала к ней и схватила её за руку. - Это заклятие живой смерти!

- Нет, я смогу его отбить.

- Не сможете, госпожа, бежим!

- Нет! - Прокричала Амельера, почувствовав, как под её ногами трясется земля, а по щекам текут слезы.

Тысячи огней прорезали черное полотно неба, и, подобно бесчисленному множеству стрел, падали вниз. Никто никогда в точности не мог описать это заклинание потому, что мало кто мог им воспользоваться, а среди этого неширокого круга людей нашлись двое, кому не хватило ума этого не делать.

Дождь тысячи огней. Гнев Бога. Как только не звали это заклятие. Ровно одна тысяча огней из раскаленной лавы, окруженной плазмой и живой аурой огня, появлялись из неоткуда и уничтожали все на своем пути, и даже больше. Запрещенная магия массового уничтожения, уникальная тем, что она обходила тех, кто её сотворил.

Убежать невозможно - радиус поражения отхватывает десятки километров. Остановить заклинание ещё никому не удавалось.

Весь город окрасился золотом - стало светлее, чем бывает в ясный день.

Лед растаял, земля раскалилась, заговоренное холодом оружие потеряло всю магию, едва огни разогнали облака. Все, кто был в Монтере, крепко зажмурились, пытаясь прикрыть глаза от ослепительного света, одна лишь Млинес, скривив губы, побежала к магам, надеясь, что успеет.

Когда она нашла Амельеру, та была почти без сознания: взмокшая, с обгорелыми кончиками волос. Положив хозяйке руку на лоб, рядом с ней сидела Ави:

- Ты поможешь мне. - Сказала ей Млинес, положив руку на грудь маленькой девочки. - Слышишь меня?

- Твой голос звучит в моем сердце. - Ави убрала руки от Амельеры и обняла Млинес. - Твой голос теплый и родной, как и её голос. Все что вы прикажете, госпожа.

- Ты чувствуешь реку?

- Да, моя госпожа.

- Хватит ли тебе её силы? Найдешь ли ты общий язык с её духом? - Шептала монахиня на ухо девочке, держа её в руках.

- Мы с ним ещё вчера подружились. - Улыбнулась девчушка, опустив голову Млинес на плечо. Она посмотрела на огневиков, ставших похожими на две восковые фигуры, которые расправили руки и взмолились небу.

- Останови огонь.

- Но он так силен.

- Ему не пробить твой домик, забыла?

- Вы хотите, чтобы я построила домик? - Ави обрадовалась и хлопнула в ладоши.

- Да, Ави. Построй огромный ледяной дворец, где ты и твоя хозяйка сможете играть.

Становилось все жарче и жарче. Млинес казалось, что сейчас и её кожа загорится, но тут Ави оттолкнула её своими худенькими ножками и воспарила в воздухе. Прежде чем лишиться чувств, Млинес успела прочитать по губам девочки слово "домик", и увидела, как малышка улыбнулась.

Меньше чем за одно мгновение в небесах над Монтерой возник широкий ледяной пласт, в который один за другим впивались и гасли огни, призванные братьями.

Домик построить не вышло, но купол, состоящий изо льда, воды и чистой энергии, повис над городом, защитив всех, кто был в нем.

Когда Ави, надув губки, опустила руки и шлепнулась на землю рядом с двумя лишенными сознания женщинами, дух реки вернул всю взятую у него воду обратно, забрав и остывшие каменья, врезавшиеся в лед.

Трасс медленно моргнул и от удивления не сумел и слова произнести.

- Ещё несколько минуток капать не будет. Но потом я уже не смогу снова построить домик. Ты больше не маг. - Сказала с устрашающей монотонностью Ави, указав пальцем на его белые волосы. - А твой брат ещё может сохранит силу. Здорово! Дух покинет тело одного брата и переселится в другого! Здорово! - Она радостно захлопала в ладоши и даже подпрыгнула.

- Почему ты материализовалась? Почему наш дух не может? - Оба брата так и стояли, разведя руки, не в силах шевельнуться. - Ведь наши духи одинаково сильны, ты - вершина силы воды, наш - вершина силы огня. Почему?

- Потому что вас двое. - Подмигнула им девчонка. - Две половинки не могут стать живыми, может лишь что-то целое. И вы неверно мыслите. Не у вас сильнейший дух огня: у огня есть такие воплощения, какие вам и не снились. И почти все они способны обрести плоть.

- О чем ты? - Братья продолжали говорить синхронно.

- О ком, глупый! О драконах, о фениксах, об истинных носителях огня! Вы - всего лишь потомки тех из них, кто покинул свое племя и породнился с людьми. Только поэтому у вас есть сила огня.

- А как же стихийные маги? Вроде Перферо. - Трасс хотел задать ей невероятное количество вопросов, которые один за другим, перебивая друг друга, появлялись у него в голове.

- У них своя история. - Ави села на коленки рядом с Амельерой и положила руки ей на лоб чтобы сбавить жар.

- Откуда ты все это знаешь?

- Неужели вы думаете, что у каждого человека свой уникальный дух? Э-не. Число духов, тем более, таких как я, или как ваша девчонка... Да-да, ваш дух - девчонка. Не повезло ей... Разорваться на две части, но ничего! Уже скоро, если ты, конечно, не помрешь... А если и помрешь, то все равно она воссоединится со своей половинкой, которая в твоем брате. Число духов ограниченно, а теперь и вовсе изредка рождаются новые, достойные, те, которые выживут. Ой! - Она вскочила на ноги. - Как же я могла забыть про место встречи! Визы должно быть будет злиться!

- Визы!?

Ави перестала слушать, что говорит ей Трасс, а говорил он ещё очень много, а хлопнула в ладоши, напряглась, словно лошадь, которая тащит тяжеленную повозку, и на выдохе она исчезла, как и Млинес, и Амельера, как и все, кто той ночью оказался в Монтере. Кроме близнецов.

А яркие огни продолжали падать, один за другим, еще очень долго. Они выпили всю энергию братьев, до последней капли, и только тогда дождь перестал идти.

Монтеры не стало. Осталась лишь черная стеклянная гладь, тянущаяся покуда хватает глаз, до широкого вечнозеленого дерева критши. Того, что тайну хранит.

Глава седьмая.

День четвертого июня.

Однажды днем Амит проснулся и сразу понял, что все в этом дне будет не так, как он привык.

Все началось с пробуждения, а оно снизошло, когда светловолосый бывший монтерский монах обнаружил себя спящим носом к стенке, и не на подушке, расставаться с которой Амит не очень любил, а на одеяле, сбившемся в бесформенный комок. Оно уплотнилось и стало напоминать гору кирпичей, от чего уже, а день только начался, чувствовалась раздражающая пульсация в висках. Подушка же была найдена минутой позже, когда, после ленивых потягушек, рука дотянулась до чего-то холодного и мягкого, одиноко валяющегося на полу.

Может из-за того, на чем Амит всю ночь спал, может из-за очередной несвязной белиберды, которая в последнее время частенько являлась ему во сне и ускользала вместе с пробуждением, может из-за того что день казался заведомо неудачным, первым, что почувствовал монах, была немыслимая головная боль.

Чувствуя себя каменным изваянием, таким, где кроме веса и формы нет ничего, Амит встал с постели и по привычке наткнулся на стол, где обычно не стояло ничего, кроме, может быть, лампы или кружки с недопитым чаем. Обычно это столкновение сопровождалось незаметной болью в районе бедра и тихим звоном подпрыгнувшей чашки или лампы, так можно было даже не открывать глаза и идти дальше привычным маршрутом до ванной, а потом и до кухни. Но сегодня столкновение было глухим, сухим, тихим и вообще каким-то неправильным.

Амит открыл один глаз, а второй открылся как-то сам по себе, потому что сделать удивленный вид, в котором глаза должны достигнуть размера сушки с маком, при том, что один из них закрыт, очень трудно:

- Ма-а-ам! - Проорал Амит так громко, как смог. - Почему перемолотые трупы как минимум пяти людей лежат в дырявой коробке на столе, за которым я обычно ем?

- Какие трупы?! Ох, ты неблагодарное дитя! Это останки пятерых людей, предположительно жрецов или просто лидеров некого культа. - Амфитеа Лоури пребывала на кухне и громко, чуть ли не с хрюканьем, пила крепкий кофе. Расскажешь кому - никто не поверит, что женщина с её степенью учености может издавать такие звуки.

- Культа говоришь... Ну, это объясняет почему на пять черепов приходится всего девять конечностей и десятка два ребер. О Богиня, это что за пыль тут? Мам, у меня теперь весь стол в каких-то доисторических еретиках!

- Перестань! - Мать оторвалась от кружки с любимым напитком и широкими шагами добралась до комнаты. - Мне их нужно упаковать и отправить в лабораторию в Эсфити.

- Хорошо хоть не в Орану, а то в копеечку бы влетело. - Амит развел руками и отправился умываться. - И вообще, - раздался его голос из ванны, - почему ты не на раскопках? Или я весь день проспал?

- Не весь. Сейчас половина третьего дня, и, наконец, ты сможешь оправдать свое пребывание здесь. - Амфитеа шуршала бумагой и искала какие-то конкретные из них в свалке документов под столом.

- Неужто нашли что-то опасное?

- Ну... Не знаю, но в любом случае, никто не хочет туда спускаться.

- Шахты? - Слова можно было с трудом разобрать - Амит принялся за вчерашние бутерброды, стоящие на столе рядом с кофе.

- Вроде того. Только вот там что-то гудит, какие-то удары и вибрации.

- Потяса-а-ающе. - Без малейшего интереса в голосе пробубнил он, допив мамин кофе и принявшись переодеваться.

Жара в городе Кор-Неиль стояла неимоверная. От того, чтобы раздеться почти до нага, сумели удержаться лишь несколько дамочек из научного отделения, да и то только потому, что они, выражаясь мягко, обладали не самой привлекательно фигурой.

Амит не стесняясь никого ходил по городу босиком и по пояс голый. Тонущий в безделье, потому что в Кор-Неиль было по-настоящему нечего делать, Амит, боясь, что за последние шесть лет ничего не делания (хотя работал он в общем-то много, но работа была умственной) он потерял всю форму, вот уже полгода целыми днями только и делал, что тренировался. Занимался прыжками, растяжкой, отрабатывал давно уж забытые телом приемы. Бег по раскаленной пустыне в знойную жару, как ни странно, отразился хорошо и теперь монах мог спокойно бегать на любые дистанции и при этом не устать и не сбить дыхание.

- Что, забыл уже, где раскопки проходят? - Усмехнулась его мать, поправив черную полупрозрачную тогу, едва прикрывающую бедра.

- Да как можно, я помню! - Соврал сыночек и поплелся вслед за ней.

Сам Кор-Неиль - город и без того нищий, а в связи с резким потеплением, укрывшим всю республику, он превратился в пустынный город. Единственная, и без того мелкая, речушка вот уже несколько лет как пересохла, и самым дорогим в городе была вода, на чем и наживались торговцы до того, как один мальчишка обнаружил какую-то "штуку". Он и его друзья раскопали удивительную находку метра на два вглубь и вширь, и все равно не дошел до основания это самой "штуки", поэтому позвал взрослых на помощь, взрослые заохали, заахали и немедленно сообщили о находке в Эсфити, где располагался крупнейший научно-исторический центр во всей стране.

Одноэтажные хрупкие дома, которые вряд ли переживут удар куляка, великое множество руин, представляющих из себя фрагменты зданий из песочного камня, редкие торговые лавочки, где продавалась в основном вода - вот весь Кор-Неиль. Место, где можно было купить продукты, во всем городе нашлось только одно, да и то с такими ценами, что Амфитеа решила заказывать провиант из Эсфити, так что даже с доставкой оказалось намного дешевле.

"Штука", которую откапали детишки, оказалась ничем иным как шпилем на вершине некого храма (в том, что это храм у Амфитеии почему-то не возникало сомнений, и Амиту не хотелось с ней спорить), который уходил глубоко под землю и только сейчас, через пол года беспрерывных раскопок, наконец появилось нечто, что могло бы напоминать вход в это неприлично гигантское, бесформенное здание.

- Лестница... - На выдохе проговорил сыночек, держа мать за руку, пока та, одну за другой, преодолевала ступени, криво сложенные и уходящие далеко вниз.

- Что ты вздыхаешь? Мы же вниз идем, это не трудно.

- Да, но потом-то, если конечно мы все тут не умрем, придется подниматься вверх, а мне, скорее всего, придется и вас, о прекрасная Амфитеа Лоури, тащить на своей спине.

- Я твоя мать, Амит, старая и слабая женщина... - Она медленно спускалась с одной ступеньки на другую.

- Старухи не носят мини... - Тихо пробубнил сыночек, но так, чтобы мать его услышала.

- Ты кого тут назвал старухой!? - Засмеялась она. - О-ох!

Он поднял её на руки и быстро сбежал вниз по лестнице.

Обычно в рабочие дни, то есть каждый день, раскопки походили на муравейник, правда окрас работников был не черным, а белым. Жители города не жаловались, а наоборот, даже расстраивались, если вдруг Амфитеа плохо себя чувствовала и устраивала выходной: каждому платили столько, что цены в магазинах переставали казаться такими уж страшными.

Опустив маму на землю, Амит понял, что те, кто обычно больше всех работал лопатой, прижались к возам с песком и шагу боялись сделать в сторону раскопанного ими тоннеля. И почему - сразу стало ясно.

Под ногами чувствовалась вибрация, сначала легкая, но чем ближе подходишь к тоннелю, тем сильнее она становится.

Амит присел на корточки и рассмотрел круглое отверстие, диаметром где-то в метр, и вопросительно посмотрел на мать:

- Вы это называете тоннелем? Больше похоже на сток канализации или что-то вроде того, но никак не на проход.

- Местные отказываются продолжать раскопки. Боятся, что могут потревожить древних духов, а лично я куда больше беспокоюсь о той стороне вопроса, которая связанна с твоей профессией. - Амфитеа стояла в метрах пяти от сына и говорила очень громко: не хотелось признаваться, но ей и самой становилось страшновато от гула и равномерной вибрации, шедшей откуда-то снизу.

- А что за духи? Местные легенды? - Амит разглядывал "проход" и не видел ровным счетом ничего, только тьму, тьму и тьму.

- Да, но честно говоря, я так забегалась, что и не вникала. Проверишь?

- Проверю, но... Я ничего не чувствую. - Амит солгал - он не чувствовал негатива, да и эта вибрация под ногами тоже не сильно беспокоила - было некое общее волнение, возбужденность. Может просто тело и дух радуются хоть какому-то приключению? - Но я проверю.

- А это не опасно? - Она всерьез волновалась, но попросить больше было некого. Даже бугаи, которых ей навязала академия в качестве охранников, боялись туда лезть. Да и вряд ли они там пролезли бы.

- Нет... - Чуть призадумался Амит. Со стороны выглядело, будто он сверлит взглядом черноту впереди, но он слушал... и пытался услышать голоса духов.

Медиумы вообще народ ленивый, в отличие от магов или монахов. Конечно, статистику не составишь, когда экземпляров всего два, но если монахам и магам приходится хотя бы шевелить руками, а зачастую очень быстро, для того чтобы применить силу, Амит мог бы валяться на диване в фамильном особняке в Оране, заплыть жиром и при этом совершать героические поступки. Привычка, и только она, заставляла монаха по-прежнему держать себя в форме.

Минут через пять ползания по темному узкому тоннелю, в котором можно было развить не один десяток фобий, он пожалел и о том, что полез сюда босым, и о том, что не прихватил с собой хотя бы рубашку: в тоннеле было невероятно холодно, а потом стало ещё и влажно. Не будь Амит тем, кто он есть - точно бы подхватил простуду или даже воспаление легких.

Приятной стороной происходящего была вибрация. Монах так и не понял почему её все так боялись - ему она даже нравилось: нежное приятно гудение, усыпляющее, убаюкивающее и совсем неопасное, в этом он был уверен.

Было целых две причины почему Амит не мог повернуть назад: во-первых из-за любопытства, а узнать что же издает такую сильную вибрацию многого стоило, во-вторых - развернуться в этом коридорчике тяжело даже Амиту, так что выбор у него был не большой.

Сжав в кулаке небольшой синенький огонек (это был один из первых приёмов, которым его научила Млинес) он полз вперед, шурша штанинами по камню, пока вдруг не замер и не услышал журчание воды.

Воды? Здесь? Посреди пустыни?

Он остановился и прислушался. Звук шел откуда-то снизу, пробивался сквозь трещину, на которую, по глупости своей, монах надавил рукой и почему-то, казавшаяся крепкой снаружи, труба растрескалась, и Амит с диким ревом полетел вниз.

Прикрыв голову руками, он приземлился на обе ноги, и что-то под ними хрустнуло. Это оказался кусок каменной трубы, который упал на мгновение раньше.

Амит понял, что прикусил губу. Прыгать с огромной высоты и приземляться на обе ноги как ни в чем не бывало - это бесподобно и здорово, но вот падать босыми ногами на раскрошенный камень... Неописуемо неприятно.