Одиннадцатая заповедь

Глава 12 (продолжение)

***

— Андрей! Андрей, ты меня слышишь?

Легкие удары по щекам вывели меня из оцепенения, свет фонаря хлынул в зрачки. Я отшатнулся, но человек с фонарем схватил меня за руку.

— Это я, не бойся! — тихо сказал он.

— Дед?! — Я с трудом возвращался в реальность. — Живой! Что… что случилось?

— Выброс. Адской силы выброс, что-то с чем-то, парень. Ты как?

— Я… как я тут оказался?

— Провалился. Выброс повредил верхний уровень бункера. Тебе очень повезло, что не завалило обломками. Я еле нашел тебя.

— Ма-нать! — Я повертел головой, пытаясь прийти в себя. — А ты-то как сюда попал?

— Обижаешь, пацан. Этот бункер когда строили? В советское время. Я планировку таких сооружений хорошо знаю, нас обучали в свое время пробираться в них минуя посты охраны. Есть масса способов проникнуть сюда не с парадного входа. Вентиляционные шахты, аварийные выходы, коллекторы, транспортные коммуникации и прочее. Целый, ничего не сломал?

— Вроде ничего, — у меня дыхание перехватило от нахлынувшей радости. — Здорово, что ты меня нашел. Я уж думал, хана мне. Уокер, сволочь, оказывается, у них за главного.

— Я давно понял, что с твоим приятелем что-то не так. Уж очень часто он от меня взгляд прятал. И эта его любовь ко всяким цитатам тоже неспроста.

— А причем тут цитаты?

— Эх ты, представитель нечитающего поколения! Про Куприна слышал?

— Слышал. В школе его изучали.

— Ага. Так вот, у Куприна есть рассказ "Штабс-капитан Рыбников". Там главный герой, этот самый якобы штабс-капитан, пьяница и балабол, буквально слова не мог сказать без какой-нибудь поговорки или прибаутки. А в итоге выяснилось, что он японский шпион, только косил под простачка. — Дед помолчал. — Но это так, литература. Я про Уокера все понял, когда пистолет его во время вашей дурацкой дуэли разглядел. Гравировка на пистолете очень интересная. Я оружие с такой гравировкой в Афгане не раз находил на мертвых американских советниках. Semper fidelis, в переводе с латинского "Всегда верный". Девиз Корпуса морской пехоты США. И сам пистолет не обычный М1911А1, а М45 MEU, модель как раз для морпехов. Если только это не трофей и не понты дешевые, то оружие очень даже приметное. А уж то, что стрелок он отменный и везде и всюду только с этим пистолетом ходил, особо интересно. Идти сможешь?

— Ага, — я попытался встать. Голова кружилась, во рту был медный привкус крови, но чувствовал я себя после всего пережитого на удивление хорошо. — Руки у меня связаны.

— Не вопрос, — Дед достал нож (тот самый, от Сидоровича!) и одним движением перерезал шнур на моих запястьях. — Тут вроде хранилище какое-то для химикатов. Даст Бог, не отравимся.

Только сейчас я понял, что меня обобрали до нитки. Оставили только комбинезон, полупустой рюкзак и контейнеры для артефактов на поясе. Оружие, бинокль, противогаз — все забрали, подлюки.

— Черт! — Я поморщился от пропитавшей воздух вони. — Аж глаза слезятся. В такой атмосфере долго без противогаза не выдержать.

— На, держи, — Дед сунул мне американский противогаз М40 и пистолет. Это был украинский "Форт-12". — Вот еще запасная обойма. Тут одного из их ребят выброс прикончил. Я знал, что его вещички пригодятся. Автоматом вот прибарахлился. Польский Radon, неплохая машинка, хотя я бы "Калашников" предпочел. Магазинов только два, но не беда. Моя "драгуновка" тоже при мне. Ты чего застыл, как статуя?

— Мой сон, — я так разволновался, что забыл обо всем. — Понимаешь, Дед, это в тему был сон. Выброс, призрак, говоривший со мной. Квартира в заброшенном доме, где был странный артефакт, похожий на сердце. Скажи, Дед, ты веришь в вещие сны?

— Не время о пустом балаболить. Нам нужно выбираться отсюда побыстрее, — Дед положил мне ладонь на плечо. — Нехорошее тут место. Задержимся, будет полный пердимонокль.

— Знать бы еще, куда идти!

— Послушай, я примерно представляю себе, как эта нора устроена. Приходилось бывать в похожих сооружениях. На самом нижнем уровне должен быть выход в транспортные туннели, из которых можно выбраться на поверхность. Хрен его знает, что там можно встретить, но выбора у нас нет — главный вход разрушен выбросом. Придется искать другой путь. Наемники пришли со стороны Припяти. Видимо, есть какой-то переход из лаборатории в Припять.

— Они туда и собираются уйти, — сообщил я. — Так что ты прав.

— А то! В любом случае нечего тут топтаться. Хватай фонарь и топай за мной.

Я понял, почему Дед так сказал: у него в шлеме есть прибор ночного видения, и он отлично видит в этой темноте. Я взял фонарь: его луч выхватывал из мрака какие-то стеллажи с пластиковыми емкостями и пропыленными картонными коробками. Пол под ногами был усыпан бетонной крошкой и осколками стекла, и они предательски хрустели под подошвами. Мне казалось, что этот хруст должен слышаться по всему подземелью. Дед шел медленно, крадучись, я старался повторять его движения, и все происходящее казалось мне дурным сном. Миновав стеллажи, мы попали в маленький тамбур и уперлись в железную гермодверь: Дед провозился с механизмом задраивания не больше полуминуты. Из хранилища мы вышли в длинный темный коридор, вдоль стен которого громоздились длинные оружейные ящики, штабеля швеллеров и разного фигурного металла, стояли баллоны. По стенам были проложены пучки толстых кабелей. В конце коридора оказался неисправный лифт. Табличка на стене рядом с лифтом извещала, что мы находимся на первом уровне, а всего уровней четыре. Мы прошли влево и увидели выход на лестницу. Здесь Дед подал мне знак остановиться.

— Идем тихо, — шепнул он и начал спускаться вниз. Я продолжал следовать за ним, светя себе под ноги фонарем и сжимая в правой руке пистолет. Мы миновали два пролета, и здесь я услышал гудение, похожее на шум газовой горелки. Слишком знакомый звук, чтобы его не узнать.

— Внизу "Жарка", — прошептал я. Дед кивнул, показывая, что понял. Воздух вокруг нас сделался горячее, аномалия была достаточно мощная. Дед знаком велел мне бросить вниз болт. Я так и сделал, и в глубине лестничной клетки полыхнул столб огня.

Аномалия оказалась впечатляющих размеров и силы, но не настолько большой, чтобы перекрыть нам путь вперед. За "Жаркой" находилась дверь на второй уровень. Это был лабиринт заброшенных помещений со старой, еще советского производства и давно вышедшей из строя техникой и затаившимися кое-где аномалиями. Чаще всего встречался "Холодец", начинавший вздыхать и пузыриться при нашем приближении. Воздух был наполнен испарениями, токсичная взвесь оседала на комбинезоне, и меня это обеспокоило — не разъест ли? Никакой живности нам не встретилось, и это было хорошо. Вездесущих крыс и тушканов и тех не было. Плутать пришлось довольно долго, но в конце концов мы выбрались к шахте грузового лифта. Здесь находилась консоль аварийного освещения. Дед щелкнул рубильником, щиток затрещал, заискрил, лампы по стенам замигали и зажглись тусклым красноватым светом.

— Работает еще электростанция, — вздохнул он. — Так-то лучше.

— Слушай, Платов, я…. - начал я и осекся: у меня не определенно не хватало духу сообщить о том, что я знал. — Ты это, куда меня ведешь?

— В нижние круги ада. Ты не мельтеши особо, просто спину мне прикрывай. И не пали в белый свет, патронов кот наплакал. Разбираться буду я.

— Понял, — я попытался проглотить противный ком в горле, но он никак не хотел проглатываться. — Тут говорят, Зона сама электричество производит. Безо всяких генераторов, просто так, из воздуха. Даже автомобильные аккумуляторы и те работают. Брошенные десять лет назад машины заводятся на раз. Сам видел.

— Наемников человек восемь, — Дед вошел в лифт и жестом позвал меня за собой. — Ежели засекут, верный кирдык нам. Так что главное скрытность и осторожность.

— Уразумел. Давай уж, запускай.

Дед попытался пустить лифт, но он не заработал. Тихонько выругавшись, Платов застучал кулаком по кнопке, но это ничего не дало.

— Придется по лестнице вниз спускаться, — заявил он. — Опасно, но выбора все равно нет. Двигай за мной, хлопец, и бдительности не теряй.

Спускаться пришлось долго. На самом дне шахты притаилась маленькая "Электра", которую, впрочем, несложно было обойти. Здесь стало ясно, почему подъемный механизм не работал: подъемник перекосило, часть тросов была порвана, стальная клетка покорежена. Темные размазанные пятна на полу подъемника напоминали засохшую кровь. Из глубины подземелья тянуло сыростью, слышалось какое-то завывание будто ветер гулял по этимподземельям. Здесь было очень темно, луч моего фонаря выхватывал стены из сплошного бетона и пол с темными подтеками. Дед уверено прошел несколько шагов и отыскал на стене выключатель. Мы стояли в бетонном туннеле с полукруглым сводом, в дальнем конце которого располагался вход с мощной металлической дверью. Слева от двери находился кодовый замок, справа табличка с надписью по-английски:

THE ZOLAB RESEARCH STATION

LEVEL 3

AUTHORIZED PERSONNEL ONLY

Испытательная станция " Золэб "

Третий уровень.

Вход только для авторизованного персонала!

— Ишь ты! — с удовлетворением в голосе сказал Дед. — Искали выход, а нашли амерские секреты, мать их. Вот сюда ты и шел, парень.

— Шел, да не про меня был поход, — я почувствовал неожиданную досаду оттого, что кто-то другой наверняка опередил меня.

— А ты не печалься. Похоже, войти все равно придется.

— У нас нет декодера, — возразил я. — По-другому дверь не открыть.

— Она открыта, отсюда вижу. Кодовый замок уже взломали. Подожди тут.

Удивленный его словами, я встал у подъемника, держа пистолет наготове. Дед подошел к двери, достал нож и с полминуты что-то там делал, а потом отворил дверь, повернув массивный винт замка. Вход на третий уровень раскрылся, как зев морского чудовища, полный мрака. Я посветил туда фонарем — за дверью начинался короткий коридор с двумя железными дверями справа и слева и двустворчатой стеклянной дверью прямо перед нами. Одна ее створка была вдребезги разбита, осталась только металлическая рамка.

— Интересно, что за этой дверью, — сказал Дед, подойдя к левой от нас двери.

— Мы ее все равно не откроем.

— Ошибаешься. В электронике я не очень, зато с механикой на ты. Есть какой-нибудь инструмент, отвертка там, пассатижи?

Я молча открыл рюкзак, вытащил дорожный набор с инструментами, который постоянно таскаю с собой и протянул Платову. Тот хмыкнул, взял набор, открыл, выбрал самую длинную отвертку и принялся за работу.

— Я когда пацаном был, у нас в поселке один мужик жил, работал в часовой мастерской, что была в доме напротив нашего, — начал он. — Фамилия у него была Лабазов, но мы его просто Михалыч звали. Дружил он с моим отцом. Мастер был от Бога. К нему со всей области люди часы везли, да какие! Ломаные-переломанные, которые уже полвека не шли, а он все делал. Так вот, отец однажды в Москве случайно познакомился с одним антикваром. Тот стал ему про сокровища свои рассказывать, да и похвастался, что есть у него совершенно драгоценный экземпляр — золотой брегет "Патэк Филипп", который был подарен самой королеве Виктории в 1851 году. Цены, мол, ему нет, только вот сложнейший механизм уже сто лет стоит, и ни один часовщик в Москве не берется за ремонт. Отец посоветовал антиквару Михалыча, тот посмеялся, но все же обещал приехать к отцу в гости с этим брегетом. Ну и что ты думаешь? Приехал он, привез свое сокровище, так Михалыч этот брегет за два часа ходить заставил. Москвич так опешил, что аж тысячу рублей теми деньгами Михалычу за ремонт совал и чуть ли не руки ему целовал. А Михалыч взял с него по прейскуранту, два рубля пятнадцать копеек… Я к тому рассказываю, что я мальцом любил у Михалыча в мастерской сидеть и за его работой наблюдать, а порой он мне кое-какие несложные вещи поручал делать. Как бы учеником я у него был. Ну и научился малясь разным полезным штукам. А уж в армии… Ага, готово!

Замок щелкнул, и дверь подалась. Комната за ней оказалась небольшим складом, где кроме костюмов химзащиты, старых противогазов ГП-5 на стеллажах, каких-то приборов и пластиковых емкостей с неизвестными реактивами, оказалась пирамида с новенькими АК-74, ящик с патронами и четыре одноразовых гранатомета РПГ-26 "Аглень". Весь этот арсенал будто ждал нас тут много лет.

— Не зря я с дверью возился! — заявил Дед, выбросив "Радон" и вооружившись "семьдесят четвертым". — Удачно мы зашли, теперь нас хрен за просто так возьмешь. И эти шайтан-трубы просто Бог нам послал. Теперь и запертую дверь выбить, и наемникам дроздов навешать плевое дело. Жалко, "Шмелей" нет, это вообще было бы здорово. Кумулятивная граната не термобарическая, против пехоты не так эффективна, ну да ничего, и эти в хозяйстве сгодятся. Мыслю, эта оружейка с конца 80-х запертой была, а наши западные друзья сюда даже заглянуть не удосужились. Черти ленивые!

Воодушевленные находкой, мы быстро набили патронами подсумки и карманы. Задержались, чтобы снарядить найденные в оружейке пустые магазины — получилось по две штуки на брата. Взяли по два гранатомета, и теперь я чувствовал себя настоящим до зубов вооруженным спецназовцем. Эх, хотелось бы посмотреть на рожу Уокера, когда я наведу на него РПГ-26! Интересно, какого китайского мудреца он мне по этому случаю процитирует…

Покинув оружейку, мы прошли обратно в коридор и дальше в лабораторию, и здесь остановились, пытаясь осознать увиденное. Зрелище было как из фильмов ужасов. В огромном зале, метров, наверное, двести пятьдесят площадью, какая-то неведомая стихия уничтожила все, что в нем было. Мебель, лабораторное оборудование, приборы, аппараты, компьютеры, вся суперсовременная аппаратура, которой еще не так давно был напичкан этот подземный бункер, превратились в мелкие обломки, усеявшие пол, все было разорвано, растерзано, обгорело и стало бесполезным мусором. Массивные металлические шкафы, предназначенные для хранения лабораторных образцов, выглядели разорванными изнутри и оплавленными, будто термитные бомбы в них шарахнули. Среди этого хлама лежали человеческие останки, фрагменты тел, изувеченные огнем и взрывом. Судя по всему, катастрофа произошла неожиданно, весь персонал лаборатории находился на местах и погиб мгновенно и в полном составе. Даже осветительные плафоны на потолке оплавились и полопались, а сам потолок сплошь покрыла жирная копоть. В лаборатории не осталось ни одного целого предмета, и это было совершенно необъяснимо.

— Однако! — присвистнул Дед, глядя на эту картину. — Неужто выбросом их так?

— Нет, тут что-то другое. — Я подошел к одному из шкафов, прочитал таблички на искореженных дверцах. — В этих шкафах лежали артефакты, теперь их нет. Может, все арты разом зарядились?

— Разве такое может быть? — спросил Дед.

— Не знаю. Если может, то что-то их активировало, и десятки артефактов разом высвободили свою энергию. Это почище Хиросимы будет. Только вот что могло вызвать активацию?

— Так или иначе, тут все разрушено. Надо дальше идти. — Дед показал на выход в дальнем конце лаборатории. — Пошли, Андрюха, времени у нас мало.

Еще как мало, подумал я, глядя ему в спину. Ты ведь не знаешь, что Кайзер убит, а твой зять в плену у наемников. И я даже не знаю, как тебе об этом сказать…

А Уокер-то, Уокер, ну и мразь! Тут я поймал себя на мысли, что за время знакомства так и не узнал его имени. Да так ли это важно? Гад он и есть гад, ни имени у него нет, ни лица, ни души. Одно такому имя — сволочь последняя.

За разгромленной лабораторией открылся длинный коридор с отдельными помещениями по обе стороны: двери большинства из них были покорежены или сорваны бушевавшей тут силищей. В комнатах тоже был разгром: мебель и компьютеры обгорели, все было покрыто слоем черной сажи. Разорванные человеческие останки были повсюду, от мелких бесформенных клочьев до целых трупов, некоторым из которых эта неведомая сила, будто насмехаясь, придала самые странные и глумливые позы. Особенно меня поразил мужской труп, сломанный в пояснице и повисший на силовом кабеле как тряпичная кукла, лицом вовне, оскалив безукоризненно ровные белоснежные зубы, нелепо раскорячив руки и ноги. Еще один мертвец сидел за столом, и во лбу его красовался стальной стержень от лабораторного штатива, пробивший голову и подголовник кресла насквозь. Самым удивительным было то, что одежда на многих покойниках выглядела свежей и чистой, хотя тела обгорели до черно-багровой корки. Прикрепленные к халатам и спецовкам баджики тоже уцелели, можно было прочитать фамилии и имена погибших сотрудников. Свернув направо, мы попали в новый коридор, а потом по небольшой лестнице спустились в холл, в который открывались три гермодвери. Одна была распахнута настежь, и за ней царил непроглядный мрак: на второй красовалась табличка "Комната реабилитации", а вот за третьей дверью, судя по надписи на ней, располагался информационный центр станции.

— Тоже вскрыта, — заявил Дед. — Надо проверить на предмет мин-ловушек.

Не дожидаясь моего ответа, он опустился у входа на корточки, все тщательно осмотрел, и, закончив осмотр, толкнул дверь. Открывшееся помещение избежало разгрома. Чудовищная силища, разворотившая станцию, не смогла пробиться за мощную стальную дверь почти полуметровой толщины: силовые шкафы и массивные секции установленного здесь суперкомпьютера выглядели совершенно исправными, на них даже пыль не налетела. Едва мы вошли, автоматически включились светодиодные светильники под потолком, осветив все помещение, и первое, что мы увидели — это труп сталкера в новеньком экзоскелете, лежавший ничком у пульта с главным терминалом станции. Рядом с покойником лежала автоматическая винтовка LR300, тоже совершенно новая, но прицел "Триджикон" оказался разбитым.

— Вот и Кайзер, — сказал Дед.

— А ты почем знаешь? — с подозрением спросил я.

— Знаю, — заявил Дед таким тоном, что я вздрогнул. — Пуля в голову, фирменный почерк.

— Сталкеров разрешено ликвидировать, — вспомнил я, глядя на мертвеца. — И Снайпер тоже дохлый валяется где-то неподалеку.

— Обыскивать не будем, незачем, — произнес Дед, голос у него странно дрогнул. — Бесполезно это, все важное у него забрали. И опасно, могут быть установлены взрывные устройства. Делать тут нечего. Ищем выход. Оружие приготовь.

Это он напрасно сказал: я уже давно держал автомат наготове, поставив переводчик на одиночный огонь. Отличная штука АК-74, но нет у него режима стрельбы с отсечкой, а патронов у меня было не так много, два снаряженным магазина, да с сотню россыпью. Если валить очередями, на две минуты хорошего боя…

— Веди, Сусанин, — вздохнул я. — Топаем вперед самой короткой дорогой к счастью.

— Ты ведь не это хотел мне сказать, — внезапно ответил Дед. — Ты ведь про Ярика хотел, верно? Можешь не говорить, я знаю, что он жив. Я их разговоры слышал. По-английски я тоже говорю, может, похуже, чем ты, но неплохо. Знаю, в Припять они его потащили.

— Чем больше я тебя узнаю, Платов, тем больше ты меня удивляешь.

— Это да, я человек удивительный, — Дед положил автомат на плечо и пошел к выходу из информационного центра. И мне оставалось одно — топать за ним следом смыслями о том, что этот странный человекпреподнесет еще не один сюрприз. И надеяться на счастливый конец истории о двух сталкерах, сунувшихся куда не надо.