Одаренный: князь (СИ)

Глава 18. Руда

— Постой, — остановил меня Охиндо.

— Что-то не так?

Шаман морщил нос, пыхтел и теребил жидкую бороденку, высматривая на полу нарисованную нами звезду.

— Узлы силы недостаточномощны. Они не удержат общий конструкт.

— Уверены?

— Уверен, — после паузы ответил шаман.

Я перепроверил все основные элементы. Сомнения Охиндо были понятны, Конструкт был слишком громоздким. Но почему он думает, что узлы не имеют мощи?

Я взглянул на бумажку — инструкцию от Смит. Там об этом не было ни слова.

— Вот здесь, — увидев в моих глазах сомнение, произнес шаман.

И показал на необходимые части.

Пришлось наморщить мозги и прибегнуть к устным вычислениям. После десяти минут упорного умственного труда я вдруг осознал, что Охиндо прав. Потоки силы, идущие от двух противоположных оттоков силы, сольются именно в этом узле, на который указал шаман. И там произойдет увеличение потока. Что создаст мощный прорыв.

Вот ведь черт!

— Что же делать? — только и смог произнести я, хотя уже примерно понимал что необходимо нам предпринять.

— Нужна руда, — ответил шамана, подтверждая мои догадки.

— Но получить ее просто так мы ее не сможем, — кисло напомнил я. Предложил: — Может быть, сходим на ваше место силы?

Охиндо покачал головой.

— Слишком далеко и тяжело. С учетом погоды, которая твориться на улице нам не добраться туда. Потонем в болотах.

— Тогда поедем на фабрику, — сказал я.

— Разве там дадут? — спросил шаман. — Я конечно понимаю, что вы князь, но ведь…

— Будем разговаривать. Ситуация непростая, требующая вмешательства. И без руды нам не справиться. Весь город может исчезнуть в мгновение ока. Если не больше. К тому же вы один из представителей Совета.

— Всего лишь один, — печально улыбнулся Охиндо.

— Невзорова уже в счет не берем, — напомнил я. — Остальные тоже несколько раз подумают, прежде чем что-то скажут, с учетом того, что стало с тем, кто все это затеял.

— А что, действительно, — просиял старик. — Давайте попробуем!

Мы накинули на себя теплые куртки и выскочили на улицу. Там творился сущий ад. Чёрная стена бури стала еще черней, хотя казалось бы куда еще больше? Портал тоже преобразился, стал заметно сильней выделяться на фоне общего пейзажа, обретя причудливую раскраску. Я долго смотрел, пытаясь определить цвет его поверхности, но с удивлением обнаруживал, что не могу выразить его словами. Казалось, в моих глазах и голове недостаточно тех рецепторов, чтобы уловить нужный оттенок. Цвет словно был из иных миров.

Охиндо тоже щурился и чесал затылок, глядя на портал. Потом многозначительно изрек:

— Демоническая штука.

Мы сели в машину и направились к Чернову на завод «Руда».

Просто так брать руду в личное пользование было запретом. Для этого необходимо было оформить ряд документов и бумаг. Поэтому Невзоров родил целый указ, который пытался протащить сначала через меня, а когда понял, что ни взятками ни угрозами меня не одолеть, созвал Совет. Правда, и тут потерпел фиаско. Поэтому сейчас мы формально нарушали закон, направляясь на встречу с руководителем «Руды» Черновым, желая попросить его об одолжении. Но ситуация, которая сейчас творилась в городе, подходила под определение чрезвычайное положение и потому можно было некоторые нормы закона пересмотреть.

«Эх, если бы Император дал команду, тогда бы проблем точно не было», — подумал я.

Но до Императора из-за погоды не дозвониться. А Исаму уже которое время не выходит на связь. Надеюсь, у него все в порядке.

Известная уже дорога к фабрике оказалась перекрытой — из-за ветра повалило несколько деревьев с холма и дотащило до самой пути. Пришлось искать дорогу в объезд. Охиндо, знающий здешние места как свои пять пальцев, показал куда нужно ехать.

Мы вырулили на гравийную тропку, бегущую почти по самому обрыву, осторожно двинули по ней. Ветер норовил опрокинуть нашу машину и потому пришлось сбросить скорость еще ниже, порой и вовсе останавливаясь, чтобы переждать очередной порыв. Когда тропа ушла от обрыва и стала шире, мы ускорились.

На горизонте показалось Око Тьмы.

Охиндо, увидев его, присвистнул. Я подумал, что он видит его впервые, поэтому так реагирует. Но причина такой реакции скрывалась в другом. И ее я вскоре обнаружил и сам.

Око Тьмы стало больше и вытянулось по полюсам, еще больше став похожим на глаз. Силовые потоки, похожие на молнии, теперь шли иначе, направляясь от центра не в воду, а в сторону.

«В сторону портала!» — с ужасом понял я.

Чернота змеилась в самом центре аномалии, источая низкий жуткий гул, который проникал повсюду.

— Течения нарушены, — сообщил шаман.

Что именно это были за течения я не знал, но понимал, что работа Ока и в самом деле нарушена. Это ощущалось даже мне.

— Портал забирает себе силу аномалии! — произнес я.

— И за счет этого и растет, — ответил Охиндо.

Нужно было спешить. С каждой секундой Око делало портал все сильней и сильней.

Я прибавил газу, но не успел проехать и десяти метров — прямо перед нами выскочил… охотник! В руках у него было все то же странное ружье. И оно целилось прямо в нас.

Я крутанул руль влево, и весьма вовремя — охотник выстрелил. Пуля дзынькнула о дверь и ушла в сторону.

Машина накренилась и едва не полетела в обрыв. Пришлось бить по тормозам и давать задний ход. Охотник пошел на нас.

— Ложись! — крикнул я шаману.

Сам же вновь ударил по газу, желая задавить противника.

Бампер подкинул охотника и тот растелился на капоте. Его жуткое лицо без глаз, носа и рта уставилось на нас. А потом одним точным ударом кулака он пробил лобовое стекло и схватил Охиндо за шкирку. Попытался вытащить наружу.

Я ударил по тормозам, охотник полетел в сторону. Но в последний момент успел ухватиться за боковое зеркало и вновь попытался разбить стекло, теперь уже боковое.

Пришлось тратить остатки сил и создавать конструкт. Шаман, совсем обессиленный после битвы с Невзоровым, только и мог, что смотреть на меня.

Я выгадал момент, когда охотник высунет свою уродливую морду в окно и швырнул в его черный ком тьмы. Конструкт облепил лицо противника и с жутким шипением стал растворять. Охотник издал странный голубиный клекот и упал под колеса.

— Жми! — тут же крикнул Охиндо.

Я вдавил педаль газа в пол. Колеса машины с чавкающим хрустом проехали по охотнику. Я глянул в зеркало заднего вида, убедился, что противник мертв.

— Они уже и до сюда добрались, — хмуро произнес Охиндо.

— Они ведь тоже из портала?

— Они — и есть часть портала, — ответил шаман.

— Как это?

— Они не живые существа в нормальном смысле этого слова. Они… — Охиндо задумался, пытаясь подобрать нужное слов. — Они — функции. И основная задача их — дать порталу развернуться полностью, отсечь возможные проблемы. Вот они стараются. Но ничего, сможем завершить ритуал, тогда и с ними проблем не будет — они должны вместе с порталом исчезнуть.

Я прибавил газу и мы вскоре остановились у административного здания. Камеры наблюдения приметили машину и нас уже встречала охрана.

— Мы к Чернову! — произнес я, заходя внутрь. — Охиндо со мной.

Моя решительность заставила охранников отступить, тем более они уже знали кто я.

Чернов находился у себя в кабинете и увидев нас растерялся.

— Александр Федорович?

— Здравствуйте. Мы к вам с неожиданным визитом, извините что без предупреждения.

— Ничего страшного. Я рад вас видеть всегда, — он бросил секретарше: — Принесите нам кофе, да погорячей, гости, пока ехали сюда, изрядно замерзли.

Мы вошли в кабинет.

— Погода у нас нынче не самая лучшая. Вы, Александр Федорович, небось не привыкли к такому? Да я и сам не привык, в этот раз особенно сильно свистит.

— Михаил Михайлович, А что произошло с Оком Тьмы? — спросил я. — Мы по пути сюда видел, что оно изменилось.

Чернов тяжело вздохнул.

— И сами еще не разобрались, Александр Федорович. С вечера такая штука идет. Все линии нарушены. Все наши попытки выровнять их не увенчиваются успехом. Мощная аномальная текучесть наблюдается. Из-за этого даже добычу пришлось остановить — руда идет слабая. Словно что-то высасывает из нее всю мощь.

Мы незаметно переглянулись с Охиндо.

— А может быть, — пожал плечами Чернов. — Жила такая бедная попалась. Сейчас ищем причины.

— Боюсь, причина в другом, — ответил я.

Чернов вопросительно глянул на меня. Доверять ему у меня не было пока повода, нужно соблюдать осторожность. Поэтому я сказал:

— Камчатке угрожает опасность. Вопрос жизни и смерти. Есть определенные факторы, которые способствуют обеднению силы руды.

— Вы имеете в виду то загадочное строение, что появилось в центре города? — спросил Чернов.

— Вам о нем что-то известно? — оживился Охиндо.

— Известно только, что оттуда идут потоки магнитического свойства. Думаю, они напитывают в себя основной объем мощи руды. Но повторюсь, это только мои предположения, чтобы говорить что-то уверенно нужны исследования и замеры.

— Время на которые у нас нет, — добавил я. — Поэтому мы и пришли к вам.

Принесли кофе и мы некоторое время пили его, согревая озябшие пальцы. Потом я сказал, перейдя сразу к делу:

— Нам нужна руда.

Чернов подавился кофе, отставил чашку.

— Александр Федорович, да что же это?! То с вашей администрации идут, чуть ли не с угрозами, то теперь напрямую вы.

— С администрации? — переспросил я.

— Ну да. Боярин Невзоров. Заходил давеча, то миром просил, то потом угрозами начал сыпать. Но я не дал. Ведь подсудное дело.

— Невзоров хотел руду для личных целей, — ответил я. А вы поступили правильно, что отказали. О вашем поступке напишу рапорт и подам наверх с просьбой дать награду.

— Спасибо конечно больше… — засмущался Чернов. — Но это мой долг.

— Сейчас же дело обстоит иначе. Как я уже говорил, опасность зависла над Камчаткой. И если мы не предпримем решительных шагов, то, боюсь, будет поздно. Для этого нам и нужна руда.

Чернов молчал. Он был хмур.

— Я не могу, — после долгой паузы произнес он. — Не могу дать вам руду. Вы же понимаете, что я нарушу тем самым закон?

— В период чрезвычайной ситуации руда может быть использована для целей устранения этой ситуации, — ответил я.

— Верно. Но только та руда, которая поступила в государственный резерв. Последнюю партию мы отправили неделю назад, на складах ее нет. А ту, что мы добыли в эти дни, мы еще не поставили на учет в резерв — из-за погоды и отсутствия связи. Так что если я выдам вам то, что есть — я буду считаться преступником. А это грозит мне пятнадцатью годами тюрьмы, в лучшем случае.

Повисла гнетущая пауза.

— Нам много и не надо! — вступил в разговор Охиндо.

— Даже один грамм руды, выданный мной вне закона, является нарушением. Александр Федорович, поймите меня.

— Тогда давайте сделаем так. Я, как князь Камчатский, оставлю тебе расписку за собственной подписью, где всю ответственность возьму на себя. Поставлю печать, скреплю ее необходимыми конструктами.

— Александр Федорович! — почти заплакал Чернов. — Мне очень лестно, что вы так заботитесь обо мне, но поймите меня! Закон для всех един. Мне едва ли спасет это поручение. К тому же оно еще и вас под удар поставит. Не гневайтесь и не велите мне голову отрубить, но я не могу пойти на этот шаг.

Я хотел сказать Чернову о том, что лично знаком с Императором и вряд ли дело дойдет до того, что нас с Черновым посадят на пятнадцать лет. Да вообще едва ли дело дойдет до суда, едва я объясню Его Величеству Алексею Ивановичу всю ситуацию. Но не стал. Я понимал, что едва ли мои слова покажутся ему правдой. Да я бы и сам едва ли поверил молодому задиристому пареньку, недавно ставшему князем о том, что у него в друзьях целый Император. Выглядит это больше как хвастовство и наглая неприкрытая ложь.

Вновь повисла пауза, теперь еще на дольше. Казалось, ситуация зашла в тупик. Чернов нервничал, он всей душой хотел нам помочь, понимал, что ситуация и в самом деле непростая, но не мог переступить через себя.

— Тогда давай мы тебя ограбим! — предложил Охиндо. — А что? И ты вроде как не при делах. Можем даже ударить тебя для проформы, и связать даже.

— Не надо меня бить и связывать — пробубнил Чернов. — И обкрадывать не надо. Тут кругом камеры, вас уже давно сняли во всех ракурсах как вы заходите. Что я скажу полиции? Что меня князь с шаманом ограбили?

— Что же тогда делать?

— Постойте, — начал я. — Вы сказали, что имеющаяся у вас на складе руда, из-за непогоды, еще не поставлена на государственный резерв?

— Верно, — кивнул Чернов.

— На внутренний учет поставлена?

— Только на предучет, по объемам добычи. Сейчас контроль качества как раз идет.

— Ставь на брак! — воскликнул я.

— Что? — растерялся Чернов.

— Ставь пару килограмм на брак.

— Как это — пару килограмм? — удивился Чернов. — Это много! У нас…

— По другому получить руду мы не сможем! А так и вы под статью не попадаете и мы сможем использовать руду по назначению.

— Александр Федорович…

— Если не сделаем так, то пятнадцать лет строгача уже нам будут не страшны — погибнем все! Михаил Михайлович, да, мы сейчас делаем подлог. И я признаю это, перед свидетелями признаю. но готов пойти на такой шаг, чтобы спасти людей. Всю ответственность беру на себя. Ты помоги лишь поставить на брак руду, оформи акт утилизации и помоги нам выйти за периметр завода. О большем не прошу. Как только руда сделает свое дело, я верну тебе ее обратно — акт списания можешь уничтожить и вернуть руду в резерв. Что скажешь?

Чернов мялся. Было видно, что он борется со своей совестью.

— Хорошо, — наконец выдохнул он. — Пошли.

И повел нас через кабинет в цеховую зону.

Мы вновь вышли к стальным кракенам, подивившись их размерам. Махины! Великаны из металла. Я смотрел на них с благоговейным трепетом, дивясь тому, до чего дошел инженерный прогресс. Мне приходилось видеть и космические корабли, огромные, тяжелые. Но тут все дело было не только в размерах. Помимо их высоты, была в кракенах еще и величественность, заметная даже в деталях, глубокая проработка и внимание ко всему, присущее только настоящему создателю.

Одного из кракенов разобрали, одна клешня была подвешена на цепях и огромных подпорках с краю, возле нее копошились люди — крохотные по сравнению с машиной. Передняя пластинчатая часть, так называемое брюхо, тоже было отсоединено, обнажая нутро великана. Я вновь остановился, не в силах побороть любопытство.

Внутри кракена было множество всего и издали походил он на настоящий живой организм. Вон трубы вентиляции уходят в вытянутые конусные горны, заканчивающиеся фильтровальными камерами — это легкие. Вон система топливоподачи — печень. Вот вены и артерии — трассы проводов, подающих электричество, сжатый воздух, аргон, кислород, омывающие жидкости.

Мы прошли мимо ремонтного депо, зашли в другой коридор, ведущий глубоко вниз, в какие-то шахты. Зашли в лифт. Чернов активировал код, и мы начали спуск.

— Только добытая руда храниться внизу — пояснил он.

Чернов нервничал, это было заметно по его лицу, на морщинистом лбу выступили крупные капли пота, а руки не находили себе места, то ныряя в карманы брюк, то скрещиваясь на груди замком.

Охиндо эта нервозность не понравилась и он начал пристально следить за директором. Я тоже невольно подумал о том, как бы он не вычудил чего. А может, он вообще человек Невзорова? Хотя нет, это вряд ли. Будь он им, то давно бы уже организовал для Невзорова вывоз руды. Думаю, Чернов все же честный человек. Вон как переживает за каждый килограмм руды, даже в такое время, как сейчас.

Наконец мы спустились вниз. Лифт дернулся, остановился. Мы вышли в шахту. Тут было гораздо холодней. Пахло сыростью и болотной плесенью.

А еще тут ощущалась сила, исходящая от руды. Охиндо тоже это почувствовал и невольно улыбнулся. Для него руда была доступна в очень ограниченных количествах и только в месте силы. Но даже с теми крупицами, что он сумел добыть, он смог вновь встать на ноги и обрести мощь. А тут руды было гораздо больше.

Мы прошли прямо, свернули к массивным железным дверям. Там стояла охрана. Пришлось долго вбивать в специальную панель коды доступа. Я удивился этому. не смотря на то, что перед охраной встал самый главный человек фабрики, они не сделали ему одолжение и не пропустили дальше, пока он не подтвердил все необходимые коды.

А еще я увидел два дуло пулеметов, смотрящие на нас с разных углов потолка. Видимо если коды окажутся не верными нас просто порубят в капусту.

Дисплей пикнул, загорелся зеленый свет. Охранник кивнул.

— Проходите.

— Они со мной, — кивнул на нас Чернов.

Двери открылись, и мы оказались в просторном чистом помещении.

— Тут, — произнес дрожащим голосом Чернов.

Мог и не говорить. Я увидел на стеллажах пластиковые контейнеры, наполненные сероватыми камнями.

Руда. От нее исходил такой плотный поток силы, что невольно принялся ее улавливать. Усталость проходила, вместо нее организм наполняла сила, будто я выпил сразу пять чашек крепкого кофе.

— Берите, сколько вам нужно, — произнес Чернов. — Только обязательно скажите с каких контейнеров — ме нужно записать их номера, для акта браковки. И общий вес взвесить.

Первым желанием было набрать как можно больше, унести с собой все контейнеры. Но я понимал, что так делать нельзя. Каждый из этих камней можно использовать не только во благо, но и во вред. Если со мной и Охиндо что-то случится и если эти камни попаду в руки к, скажем, Андерсону, то беды не миновать. Поэтому нужно взять именно столько, сколько необходимо, не больше и не меньше.

Это понял и Охиндо. Поэтому принялся внимательно рассматривать каждый камешек, изучая его, смотря на свет, взвешивая в руке. Я

— Может, этот? — наугад предложил я.

Шаман покачал головой.

— Нет, потоки закручиваются у него в другую сторону.

— Тогда этот?

— Нет, какой-то он слишком мягкий — поворотил носом Охиндо.

Я понял, что лучше не лезть к нему и просто стал ждать, когда он подберет то, что нужно. Минут через десять Охиндо воскликнул:

— Вот эти!

И протянул нам два самородка каждый размером с куриное яйцо.

— Хороши, — кивнул Чернов. — Берите. Я оформлю все.

Он посмотрел на меня и умоляюще произнес:

— Александр Федорович, я прошу вас. Ради меня и моей семьи, ради тех, кто тут работает, ради всех нас — после того, как руда будет использована, верните ее обратно.

— Даю вам свое слово. Слово князя! — ответил я.

Чернов немного успокоился. Но ненадолго.

Едва мы вышли из хранилища, как по стенам и по полу пробежала заметная рябь. А потом все помещение наполнилось грохотом и затряслось.

— Что происходит?! — крикнул Чернов охране.

Но те и сами не знали.

Под потолком загорелись красные лампочки тревоги, начало противно пищать, предупреждая об опасности.

— Скорее! Все наверх! — крикнул я.

И весьма вовремя, потому что вскоре по каменному потолку пошла огромная трещина разлома.