Очень Дикий Запад

Глава 5

Подойдя вплотную к Эду, Люк собрал воротник его ковбойки в левый кулак, а правым стал наносить удар за ударом, делая паузы лишь для того, чтобы вставить очередное слово:

— Ты… Старое… Потертое… Седло… Мула.

Первым точным ударом Люк своротил приплюснутый и широкий от природы нос отшельника набок. По губам и подбородку того полилась кровь. Несмотря на острое желание убить негодяя, по чьей вине погиб такой хороший парень как Барти, Люк смог по-настоящему вложиться только в первый удар, все последующие не причиняли видимого ущерба лицу Эда.

Дыхание вырывалось из груди натужным хрипом. Кулаки отяжелели настолько, что казались отлитыми из чугуна. Руки повисли вдоль тела плетьми.

— Что же ты, а?

Злости уже не осталось. Или сил на злость? Все нутро Люка терзала горечь утраты только, казалось, приобретенного настоящего друга. Первого в его жизни. Закаленного так, как другим и не снилось.

Барти. Малыш Бартоломью. За один день он дважды спас его жизнь и к третьему спасению приложил максимум усилий. Этот максимум был весом в его, Барти, собственное существование в этом мире. Сошедшем с ума мире.

— Если бы ты нас впустил сразу, а не пританцовывал на крыше… Чем ты думал, чем? Что такого мы сделали, что ты готов был оставить нас там умирать?

Эд молчал. Сидел на бетонном полу, укрытом циновками и прочей чепухой, и молчал.

Ничего Примечательного в «бункере» не было. Жилище являло собой именно то, чем, собственно, и было — пристанищем сумасшедшего.

Самым дорогим атрибутом интерьера в доме был радиоприемник. Ламповый. Стены увешаны плакатами и агитационными листами с надписями на разных языках. Вот со стены смотрит человек с такой же козлиной бородкой, что и у Эда, с залысинами. В вытянутой вперед руке он сжимает кепку. Это Ленин. Люк знал. А вот и еще один известный персонаж — Че. Всякая революционная чушь.

— Ты боялся, мы увидим это и расстреляем тебя? Или испугался за свой космический плазменный астрокунцкомбаин? — Люк стукнул кулаком по крышке радиоприемника, отчего тот жалобно крякнул и чихнул облаком пыли.

С улицы послышался рев «жабы», и тут же дом Эда ощутимо тряхнуло. Люк подошел к окну. Чудовище, раззявив зубатую пасть, зашлась в истерическом крике, потряхивая одной из конечностей, на которой из четырех когтей-сабель осталось только три.

— Надо же! — усмехнулся Люк. — Эта дьявольщина о твою «хижину» коготок обломила. Давай! Укуси нас, что б тебя!

«Жаба» предприняла еще одну попытку снести с лица земли бункер, но, так же, как и в первый раз, потерпела неудачу. Отошла в сторону и принялась пожирать застреленных Барти зомби.

— Тьфу, гадость какая.

Люк вновь посмотрел на притихшего Эда.

— Что?

Эд не ответил. Кровь унялась, и теперь старик пытался отереть ее с лица. Получалось плохо. Вместо полосы, прочерченной от поломанного носа до подбородка, после его нехитрых манипуляций тыльной стороной ладони на лице теперь красовалось кровавое смазанное пятно.

Взгляд Люка выхватил книгу на журнальном столике. На обложке был нарисован дородный пожилой мужчина с бородой и кучерявыми волосами.

— А это еще кто? — кивнул в сторону стола.

— Маркс.

— Физик?

Эд сплюнул на пол и, обнажив окрашенные кровью зубы, ответил:

— Первый президент соединенных штатов.

— Шутим? Это хорошо. Так ты ответишь мне на мой вопрос? Почему Барти погиб?

Эд исподлобья смотрел на Люка. Это начинало бесить. Неспешно потянув из кобуры кольт, Люк шагнул к отшельнику и упер ствол тому в висок.

— Я нажму на спуск, Эд. Во имя святой Девы Марии, ответь — отчего ты не впустил нас?

— Убери! — отмахнулся старик от дула пистолета. — Смерти не боюсь. Расскажу.

Люк спрятал оружие. Честно признаться — он не был уверен, что сможет выстрелить. Сразу после случившегося — да, но теперь?

Эд поднялся на ноги и посмотрел в угол единственной комнаты, туда, где к стене приставлена была лестница к лазу в крыше, через который он и выбрался для разговора с Люком и Барти.

— Закрой, а то мало ли…

Люк, забравшись под самый потолок, увидел цепь. Ухватился и потянул. Пришлось приложить все свои силы, и отверстие в потолке закрылось металлическим квадратом. В последний миг в узкую щелочку он успел заметить глаз жабы, уставившийся прямо на него. Значит, чудище уже отобедало и намеривалось предпринять попытку достать еще живых людей через крышу. Люк готов был дать любую клятву в том, что в этом глазу он увидел разум. Стало жутко.

Вернувшись, он опустился в кресло напротив Эда и стал ждать, когда тот соизволит объясниться.

— Я не знаю, что происходит, но могу с уверенностью сказать, что это не нормально. И даже не ненормально. Это дико и непонятно. А раз непонятное, то еще более страшное.

— Я тебе сейчас зуб выбью. Сам я все это знаю.

— Не перебивай. У вас с Барти была возможность поговорить по этому поводу, у меня — нет. Не с кем. Так вот, неладное я заподозрил позавчера вечером, с приходом кислотного тумана.

Люк встрепенулся.

— Что-то не давало мне покоя, но что именно — не знаю. Наутро мне было плохо так, как будто я кутил не менее недели, хоть и не пью уже четверть века, а в полдень… меня укусил гремучник.

Челюсть Люка отвисла. Заметив это, Эд успокоил слушателя:

— Я сделал все, что только можно сделать после укуса.

— Антивенин?

— Нет, я приготовился к смерти. А теперь у меня будет к тебе вопрос: скажи, как ты себя чувствуешь сейчас, и как ты себя чувствовал вчера?

— Плохо. Сушит, хочется пить постоянно. Лихорадка, помутнение в глазах, рвота.

Эд почесал клинышек бородки:

— Я думал, это от яда…

Люк все никак не мог сообразить, к чему клонит его собеседник. Эд встал и водрузил левую ногу на столик так, чтобы Люк смог рассмотреть то, что открылось его взору после того, как старик оголил голень. Четко просматривался укус змеи: две точки на припухшем выпирающем островке. Голень в том месте приняла цвет спелой сливы.

— Тебя точно «погремушка» покусала?

— Она самая, — с уверенностью подтвердил Эд. — Уж их я повидал.

— Почему ты жив до сих пор? Это больше похоже на укус ужа.

Эд нервно хохотнул.

— В том-то и дело! Вначале все было как по учебнику: резкая боль, затем головокружение, тошнота и озноб. Ничего не напоминает? — старик пристально всматривался в лицо Люка. — Опухоль росла, отек был ужасный не только на вид, но и по ощущениям. А утром вместо бесформенной колоды я увидел вполне нормальную ногу. Удивлен я был не менее твоего. Без сыворотки, без каких-либо лекарств последствия укуса сошли на нет. Правда, рана больше не уменьшается, но и не болит так, как должна бы.

Люк тряхнул головой, отрывая взор от не самой сексапильной конечности из тех, что ему доводилось видеть.

— Прикройся, «товарищ». Мы не так близки.

Эд убрал ногу со стола.

— И? — продолжил Люк. — Почему ты нас не впустил?

Старик снова сел и, обхватив руками голову, уставился в пол. Не поднимая головы, он заговорил.

— Я не поверил своему счастью, и было подумал, что меня действительно покусал не гремучник. Но — нет. Я его видел и слышал. Это был именно он. Решив, что это божье проведение, я вспомнил все молитвы, которые знал, и произнес их. Небо дало мне еще один шанс. Так я думал, пока не решил отправиться к колодцу. Взяв ведро, я вышел из дому и, не обращая внимания на ошивающихся в моем дворе двух зевак, решил набрать воды. Тем более что они со мной и не пытались заговорить. Как только я опустил ведро, один из них зарычал и бросился на меня. Я опешил. Такого еще не было. А после секундного замешательства я наконец рассмотрел, что он из себя представлял. Люк, это был уже не человек. Не знаю, как так вышло, откуда во мне взялась та прыть, с коей я метнулся к дому, но мне удалось добежать до двери, прежде чем угодить к нему в объятья. Веришь или нет, но не сомневался я ни секунды.

— В чем?

— В том, что я умер и попал в ад, — пожав плечами, ответил Эд.

— Меня тоже посещали подобные мысли.

— Я взял свой ремингтон и вышел снова. Тварь бросилась на меня, она поджидала у крыльца и похрюкивала от нетерпения… Справился я только с трех зарядов дроби, превратив лицо зомби в решето. Как назло, второй запропастился куда-то, и явсе никак не мог отыскать его глазами. И этого, убитого мной, так оставлять нельзя было. Признаюсь — я не совсем себе верил. Не верил до конца в то, что я подох и попал в ад. Вдруг я просто сбрендил и убил человека? Вдруг яд гремучника помутил мое сознание. Я испугался и захотел избавиться от трупа. Схватил его за ноги и потащил. За колодцем есть канава, туда я решил сбросить тело и прикрыть чем-нибудь, а ночью закопать, пока никто не видит. Тут-то, в тот самый момент, когда руки мои были заняты, а дробовик болтался за спиной, и появился второй.

Эд замолчал. Желваки заходили ходуном на его лице, выдавая крайнюю степень волнения. Сдерживал себя он недолго, и в следующий миг уже кричал:

— Он цапнул меня, Люк! Укусил, тварь такая! Я не мог вас пустить. Я боялся, что, узнав об этом, вы убьете меня, или что я обернусь в зомби и убью вас.

Он замолчал. Лишь его рваное шумное дыхание заполняло комнату.

— Мне очень жаль мальчика, Люк. Поверь. Но… я не знаю.

Эд совсем сник, всхлипывая, сидя сгорбившись на своем месте. Ладони с висков переместились на лицо, прикрывая глаза.

— Дела… — только это и смог вымолвить Люк.

Как бы он поступил на месте Эда? Ответа нет. И не будет. На такие вопросы не может быть однозначных ответов. Если кто-то заявит, что он поступил бы так-то и так, то такое заявление можно смело отправлять в урну с надписью «бред».

— Как ты справился с тем, вторым?

Эд поднял мокрое от слез лицо. Та еще картина. Кровавое пятно от слез «поплыло», и старик стал похож на скверную карикатуру клоуна с неудачным гримом.

— Он запутался в своих брюках и повис на мне. Рубаха не выдержала и порвалась, а ремингтон удачно слетел на локоть. В общем, справился. Оттащил их по очереди за колодец и сбросил в канаву.

— Это все?

Люк видел, как Эд нахмурился, принимая какое-то решение, и после недолгой внутренней борьбы все-таки решился озвучить еще кое-что.

— Я их осмотрел.

— И?

— Не суди меня строго, но я поковырялся в них.

— Что ты сделал? — скривился Люк.

— Поковырялся. Я обнаружил странный нарост у обоих на затылке, — Эд эмоционально хлопнул себя ладонью чуть выше шеи и, видимо, перестаравшись, не рассчитал сил, поморщился. — Я взял нож и вскрыл эти наросты. Внутри первого ничего интересного кроме черной трухи я не нашел, а вот во втором…

Он замолчал и сосредоточенно принялся копаться у себя в кармане. После недолгих манипуляций удовлетворенно «крякнул» и протянул на открытой ладони свою находку.

Взору Люка предстало нечто похожее на пуговицу. Или нет, не так. Скорее это напоминало небольшую серо-зеленую виноградину. Поборов брезгливость, Люк протянул руку и взял находку. Твердая, гладкая.

— Что это?

— Фишка из Вегаса, за сто баксов, — сплюнул с досадой Эд. — Откуда я знаю? Это было в нем.

Странно. На опухоль не похоже. Хотя откуда Люку знать, как выглядит раковая или другая опухоль изнутри? Он не врач. Покатав виноградину между пальцев, он протянул находку ее законному владельцу.

— А что еще мне знать надо? Ты не отрезал от них больше ничего?

— Зачем? — искренне удивился Эд.

— За тем же, зачем ты у них в головах копошился, — пожал плечами Люк.

Эд отмахнулся. Если он и хотел ответить на этот вопрос, то очень быстро передумал. Ломая тему разговора, старик еще раз протянул Люку виноградину и, заметив вскинутые в недоумения брови, пояснил:

— Ты в город собираешься?

— Да, была у нас… — он сглотнул комок в горле, появившейся при воспоминании о Барти. — Была у нас такая идея.

— Отнеси это Холли Гаррет, может, она знает природу этой штуки.

Холли Гаррет — миловидная женщина, работающая в единственном медицинском заведении города. Как к человеку к ней у Люка претензий никогда не возникало, но вот как к специалисту… Тут было много вопросов. Настолько некомпетентного в своем деле человека город до ее появления не видал. Отправляясь к ней на прием, люди, шутя, делали ставки на то, каким будет диагноз. Как говорил местный бармен: — «Приходишь с переломом руки, а уходишь с вывихом мозга и с неизвестно откуда взявшимся воспалением легких». Не будь она любовницей мэра, давно бы вылетела с работы.

— Она лейкемию от чайного пакетика не отличит. Давай, может, Кэтти знает. Хоть она и не врач, а просто ветеринар, но, по-моему, знаний у нее больше, чем у Холли. Зайду к ней.

— Кэтти? Не знаю…

Люк поднялся на ноги и осмотрел себя. Вроде все на месте, ничего не потерял. Патронов осталось мало, с этим надо что-то делать. Вернуться на ранчо? Кто знает, что там творится? Если Макмиллоны добрались до его дома, то что мешает и всем остальным? По словам Барти на их ранчо оставалось немало работников. Нет, только в город.

— А ты не пойдешь со мной?

Эд отрицательно помахал ладонью и нервно облизнул губы. Люку это не понравилось. Что может держать человека в закрытой бетонной коробке, если есть возможность выбраться из нее?

— Что? Что еще?

— Люк, ты же не знаешь… Будь готов удивляться.

— Это еще что за шутки? Говори уже все, что знаешь!

— Части города, большей его части — нет.

— Как так?

— Вот так. Я на крыше когда стоял, с вами говоря, и до этого еще, заприметил странность такую. Нет города. Вернее есть, но не весь. То, что слева от церкви — на месте, а то, что справа — нет.

— Не понимаю.

— Нет школы, нет ветеринарной клиники, нет полицейского участка, нет фабрики. Нет ничего, что было за каналом у церкви.

— А что там?

— Поле.

Люк задумался.

— Руины? Бомбежка? Хотя… Если бы бомбили, то было бы слышно. Тогда что?

— Я не знаю. Но там дальше, еще дальше — лес.

— Откуда лес? Какой?

— Сосновый.