Очаровать дракона

Глава 3

Аделла

Он может думать, что не может жить без меня, но ему придется хорошенько постараться. Потому что как только он выпустит меня в море, я сбегу от него. Драконы умеют плавать, а русалки — нырять. Я могу переждать его короткое дыхание. Я не буду вечно его высушенным на воздухе домашним животным, каким он, похоже, считает меня.

Но когда дракон останавливается, кажется, что мы пролетели недостаточно далеко, чтобы уже вернуться в бухту русалки.

Нет.

Мы находимся в горном ущелье с небольшим речным бассейном.

Очень маленький бассейн.

— Это самый маленький овраг, который я когда-либо видела.

— Потому, что это овраг, — говорит дракон с удивительно узнаваемой гримасой.

Я никогда бы не подумала, что гигантские ящерицы могут быть эмоциональными. Он доказывает, что черты его лица довольно подвижны, когда его чешуйчатые брови складываются и гребень мантии поднимается в явном любопытстве.

— А когда ты видела овраг?

С его двумя рогами, торчащими по обе стороны головы, и массивными чешуйчатыми челюстями, полными острых, как лезвия, зубов, я должна была быть испуганной, если бы меня держали перед его лицом, но это не так. Его пытливые глаза — цвета прозрачного зеленого моря, переливающегося, яркого, а в глубине они меняют цвет, обширны и красивы диким образом.

Я смотрю на него снизу-вверх, ошеломленная, несмотря ни на что.

— Если ты когда-нибудь выйдешь за пределы рифового барьера, морской мир станет еще больше. Там есть еще горы с оврагами, видимыми с побережья… если рискнешь выйти за пределы бухт и заливов.

— Ты можешь перелезть через коралловый риф? — спрашивает он, как будто это вершина волшебства.

— Мы можем проплыть прямо под ними, — объясняю я, едва сдерживая смех сквозь слезы.

— О, — удивленно произносит он.

Калос оглядывает меня с ног до головы, тратя лишнее время на разглядывание моего не слишком блестящего хвоста. Легкие складки по обе стороны его рта опускаются низко, как будто он хмурится. И вдруг я понимаю, что именно это он и делает. Я понимаю, что это его губы.

Я провожаю его взглядом, и мы оба смотрим на мой хвост.

Моя конечность приобрела сухой матово-коричневый цвет, потеряв свою удивительно глянцевую, отражающую поверхность.

— Ну да, конечно, ты бы проплыла под водой, — говорит он, кивая самому себе.

Его огромный хвост издает ужасный сухой шаркающий звук по дну оврага, когда он сворачивает его вокруг своих ног.

— Почему твои чешуйки становятся… тусклыми?

Калос осторожно протягивает лапы и опускает меня в воду оврага.

Хотя он делает это осторожно, медленно, я все равно задыхаюсь.

Его огромные глаза, каждый из которых был размером с меня, тревожно прыгают с моего лица обратно на нижнюю половину.

— Что болит? — спрашивает он.

Подавив дрожь, я объясняю.

— Вода здесь холоднее, чем я привыкла.

Я не из клана Северного моря, чтобы наслаждаться такой резвостью, хлопающей по моей чешуе. Я машу хвостом, разрезая жидкость, чувствуя, как она странно течет. Я пробую ее рукой, поднимая палец, чтобы попробовать на вкус.

Мои опасения подтвердились.

— Дракон, это…

— Калос.

Его глаза становятся невероятно золотисто-желтыми. Я не знала, что глаза дракона меняют цвет.

— Пожалуйста, зови меня Калос, Аделла.

Что-то трепещет у меня в груди. Я пытаюсь отмахнуться от него, и мое движение привлекает его взгляд к ракушкам, привязанным по обе стороны моей груди.

— Калос… — снова пытаюсь я. — Это пресная вода.

Его глаза-такие бледные, что сейчас они похожи на лимонный кварц — опускаются к моему темнеющему хвосту.

— Тебе нужна соль?

— Мне нужно быть в море, — настаиваю я.

В его голосе звучит сомнение.

— Мы должны поселиться там, где я смогу охотиться.

Калос осматривает овраг, его крылья поднимаются выше, как черные горные вершины.

— Мне нужно очень много еды в день.

Он этого не говорит, но там, где есть деликатесы. Черт возьми, я и есть этот деликатес. И хотя мне было бы трудно не поверить ему, что он не съест меня — он мог бы уже проглотить меня, так много раз усиливая страх, покрывающий мой желудок.

— Ты не можешь… ты не можешь есть моих сестер.

Он проводит своей огромной когтистой рукой по длинному лицу.

— Я не буду.

Он пристально смотрит на меня — теперь оливиково-зелеными глазами, как самоцветы.

— Клянусь, я больше не буду пытаться есть русалок.

— Тритонов, — подсказываю я.

Его глаза сузились до щелочек.

— Там есть тритоны?

Я моргаю, глядя на него, наблюдая, как два облачка дыма вырываются из его внезапно раздутых ноздрей. Я указываю на свой болезненный коричневый хвост.

— Калос? Соленая вода?

При упоминании его имени его черты вспыхивают чем-то похожим на очарование — но теплее, землистее. Его глаза тоже потеплели: мгновенное превращение в чистый солнечный камень.

— Хорошо, моя дорогая пара, — говорит он, наконец, и его голос странно хрипит. И еще странно… искренне. — Ты просила меня об этом, и я это сделаю. Я найду тебе безопасную морскую воду.

Его слова явно должны были ободрить меня. Но я не могу не заметить, что он не обещал вернуть меня домой.