Обречённая планета

ГЛАВА 1

Император Мортайя с кафедры оглядел круглый зал для заседаний Великого Совета. Хеллер, увидев, что император собирается говорить, постучат прикладом ружья по столу, призывая всех к тишине.

— Спасибо, Нобль Чванни, за вашу помощь в рассматриваемом нами деле. Теперь…

— О, Ваше Величество! — прокричал Нобль Чванни. — Мы прибыли на эту конференцию не только за этим!

Позади него началась возня, и к столу протиснулись еще несколько газетчиков и встали за спиной Нобля, собираясь поддержать его.

— Нобль Чванни, — сказал император, — единственная причина, по которой мы, Император Волтара, собрали это совещание, что само по себе, вы должны это признать, является необычным явлением, — это вникнуть в самую суть происходящих в стране волнений Если просьба ваша не имеет никакого отношения к цели нашей Конференции, я бы предложил вам подождать до тех пор, пока не будет сформирован Великий Совет…

— О, Ваше Величество! — вскричал Нобль Чванни. — Мое дело имеет ПРЯМОЕ отношение к недавним восстаниям в Конфедерации Мы просим вас назначить Коропевского Цензора.

— КОГО? — переспросил пораженный Мортайя. — Не думал я, что наступит такой день, когда газетчики добровольно выступят с просьбой, чтобы им назначили кого-то, кто будет указывать им, что можно печатать, а чего — нельзя. Немыслимо!

— Да, Ваше Величество, — подтвердил Нобль Чванни. оглядываясь на своих коллег, немедленно обступивших стол, потеснив адмиралов. — Мы, работники прессы, под его руководством сформируем комитет и предоставим ему определенные полномочия. Видите ли, Ваше Величество, раньше в нашей среде не существовало борьбы за выживание: у каждой газеты был свой круг читателей со своей сферой интересов, и телевидение просто цитировало наши статьи, и мы были довольны и получали неплохую прибыль. Но с появлением так называемой желтой прессы, все газеты…

— Желтая пресса? — переспросил Мортайя. — Что это такое?

— Погоня за суперсенсациями, — объяснил Нобль Чванни. — И когда стало практиковаться такое отношение к журналистике, все газеты стали соперничать друг с другом, стараясь продать как можно больше экземпляров, и побеждала обычно та газета, в которой печаталась самая сенсационная ложь.

— ЧТО? — снова вскричал Мортайя — при этом его черная борода затряслась от негодования. Он всегда отличался вспыльчивостью и, зная это, старался по возможности сдерживать свои эмоции, но сейчас то, что он услышал, переходило всякие границы.

— Да, Ваше Величество, — сокрушенно подтвердил Нобпь. — Сейчас ситуация совершенно вышла из-под нашего контроля. Наши репортеры постоянно лгут, передают грязные сплетни, излагают сфабрикованные факты, и наши редакторы даже поощряют их к этому. Это началось еще даже до суда над Грисом. Мы, издатели, бессильны что-либо сделать. Мы просим назначить учредить должность Королевского Цензора, чтобы он мог воспрепятствовать тому, чтобы наши газеты использовались в качестве инструмента в чьей-то грязной игре.

— Я даже не знаю, что вам ответить, — сказал Мортайя, в нерешительности разводя руками. — Вы сильно упали в моих глазах, и, боюсь, я ничем не смогу вам помочь…

Видя, что обстоятельства складываются не в его пользу, Нобль Чванни умоляющим голосом произнес:

— Но, Ваше Величество, ведь именно средства массовой информации стали причиной народных восстаний!

— ЧТО? Это что — новая бомба? — Хуже, намного хуже…

У входа в зал поднялась суматоха, и головы всех присутствующих повернулись в эту сторону.

— Мне все равно! — кричал капитан морских пехотинцев Флота, Забирайте все свои мигалки и проваливайте отсюда! В зале и без того ТЕСНО! Здесь уже есть одна бригада телевизионщиков!

— В том-то и дело, ты. идиот! — кричал в ответ человек в униформе цвета морской волны. — Ребята, навались!

Тут же между морскими пехотинцами и людьми в униформах завязалась драка.

Громким, властным голосом, Хеллер прокричал, стоя на кафедре:

— Смирно! — Морские пехотинцы сразу же застыли на месте. Один из ломившихся в зал людей выступил вперед. — Что все это значит? — грозно спросил Хеллер.

— Я директор телевизионной бригады, объяснил человек, обращаясь к Хеллеру. — Менеджер из Города Радости спешно послал нас сюда, специально выделив нам самый скоростной аэробус, чтобы убрать отсюда того тупоголового идиота, посмевшего взять на себя роль комментатора, и самим вести трансляцию.

— Не могли бы вы разобраться между собой, — прокричал ему Хеллер, — не мешая проведению Конференции?

— Но это касается не только нас! — отвечал ему директор бригады. Осмотрев комнату, он подошел к одному из рабочих Мэдисоновской команды и внезапно поднял козырек чудо-кепки. — Так я и думал! — воскликнул он и снова повернулся лицом к кафедре, — наш менеджер уже было решил, что сошел с ума: он не помнил, что уже послал сюда съемочную группу. Но это вовсе не представители нашего телевидения. Это Мэдисон со своей шайкой!

— ЧТО? — взревел Хеллер. — Капитан, ХВАТАЙТЕ ЭТУ КОМАНДУ!

— В АТАКУ! — завопил вдруг Флик.

Реакция Мэдисоновской команды была молниеносной: они побросали свое операторское снаряжение и, вытащив ножи, бросились на морских пехотинцев.

Морские пехотинцы тоже не заставили себя ждать и пошли в атаку на псевдооператоров.

Стоящие рядом с криками ужаса и замешательства расступились вокруг коричнево-зеленовато-голубого клубка дерущихся людей; на пол с грохотом падали прожекторы и камеры.

— ПАРАЛИЗУЙ ИХ! ПАРАЛИЗУЙ! — кричал в пылу драки капитан морских пехотинцев Флота.

В воздухе рассыпали искры электрические кортики пехотинцев: они были приучены к тому, что на космических кораблях нельзя было стрелять, чтобы не нанести повреждения кораблю, что могло привести к катастрофе, и поэтому никогда не носили с собой бластеров. Их электрические кортики могли быть поставлены на более слабый режим электрошока в том случае, если желательно было избежать смертельного исхода, Но сейчас преимущество было на их стороне, но Мэдисон и его люди пытались извлечь пользу и из этого.

Звенели, скрещиваясь, кортики и ножи, в воздух взвивались фонтаны электрических искр.

Вдруг по команде Флика люди Мэдисона начали прорываться к выходу, но таким образом они совершили огромную ошибку: там их уже ждал взвод пехотинцев, предвидевших такие действия со стороны врага.

Снова засверкали вспышки. Пехотинцев было вдвое больше, и скоро люди из шайки Мэдисона были крепко связаны и временно парализованы. Настоящие работники телевидения, не растерявшись, делали снимки, а когда драка была закончена, с триумфом прошли в центр зала и начали устанавливать свои камеры.

Морские пехотинцы Флота, с честью и незначительными потерями вышедшие из битвы, теперь складывали поверженных и связанных противников вдоль стены.

— Капитан, — позвал Хеллер, — обыщи пленников и, если найдешь удостоверения личности, выясни, есть ли среди них человек по имени Дж. Уолтер Мэдисон.

Вдруг в ярком луче света прожектора, чудом не рухнувшего на пол, появился человек.

— Если вам нужен Дж. Уолтер Мэдисон, — проговорил он, — то он перед вами. И, — продолжал он, шагая вперед и поднимая козырек своей кепки, — вы абсолютно заблуждаетесь насчет средств массовой информации. Подойдя к краю стола под недоверчивыми взглядами толпы, он без всякого смущения посмотрел Мортайе прямо в глаза и сказал:

— Я не могу, Ваше Величество, оставаться в стороне и смотреть, как обливают грязью честных работников средств массовой информации.

Тем временем Мортайя с удивлением разглядывал Мэдисона, поражаясь той наглости, с какой себя вел этот человек.

— Средства массовой информации, — продолжал Мэдисон, — играют в деятельности правительства первостепенную роль, так как служат для связи правительственной верхушки с простыми гражданами. — Заметив, что его внимательно слушают, Мэдисон оживился, голос его окреп и повеселел. — С помощью средств массовой информации вы можете лепить, выкраивать, моделировать общественное мнение по вашему вкусу. Вы можете принимать любые решения и всегда можете полагаться на поддержку средств массовой информации. Вы можете делать все, что вам только ни заблагорассудится, и, при помощи прессы и телевидения, использующих самые прогрессивные методы впияния на широкие массы, у народа сложится о вас самое благоприятное впечатление. Вам совсем не обязательно быть объективными, и если вам, правящий суверен, будет доставлять беспокойство тот или иной человек, вы можете смело обвинять его в любом преступлении, даже если он его не совершал — просто предоставьте нам сочинить о нем душераздирающую историю, и этого будет вполне достаточно. Вам даже не придется затевать над ним суд.

— ЧТО? — взревел Мортайя в бешенстве.

— Конечно, — продолжал Мэдисон, — вы, по своей неопытности, можете быть немного удивлены, но то, что я сказал, — чистая правда. Влияя на общественное мнение посредством прессы и телевидения, вы можете полностью подчинить себе весь простой народ и впоследствии вертеть этим сбродом, как вам будет угодно. Приведу вам живой пример, я, искусно повлияв на ход недавнего судебного процесса по делу Гриса и осветив его должным образом в средствах массовой информации, сумел довести гнев народных масс, вылившихся в настоящие восстания, до кипения!

— О ЧЕМ ГОВОРИТ ЭТОТ ЧЕЛОВЕК? — снова не выдержал Мортайя.

— О средствах массовой информации, — спокойно ответил Мэдисон, ни капли не сомневаясь в силе воздействия своих слов. — На этом держится вся планета Блито-ПЗ. — Тут в голосе его зазвучала особая нежность. Средства массовой информации — это грандиозный подарок Вселенной от Земли.

От Хеллера не укрылся огонек бешенства, разгорающийся в глазах Мортайи, и, тихим голосом, он посоветовал воодушевившемуся оратору:

— Смотри, Мэдисон. Лучше тебе заткнуться! Мэдисон обиженно повернулся в его сторону.

— Заткнуться? Я НЕ заткнусь, и очень хорошо сделан). Хеллер-Уистер, я сделал из тебя то, что ты представляешь собой на сегодняшний день! Без средств массовой информации и моего гения ты бы сейчас прозябал, никому не известный, в какой-нибудь затхлой яме, в беспросветной тьме. Да кто ты на самом деле? Ты никто, ты — ничто!

Мортайя поднялся на ноги с лицом, искаженным гневом.

— Ты, мерзкий сопляк! — набросился он на Мэдисона. — Как ты смеешь обливать грязью самого храброго офицера из тех, кто когда-либо рождался на этом свете! Ты лицемерный трус и подонок! Тебе известно, что офицерам запрещены дуэли в присутствии монарха! Что ж, тогда я позабочусь об этом. — И с этими словами он поднял свой бластер, готовясь выстрелить в Мэдисона.

Мэдисон посмотрел на оружие и стал белым, как мел. Он никогда не слышал о таком своеобразном волтарианском обычае. Он думал, что его вынесут отсюда на руках. Но теперь похоже было, что его вынесут отсюда вперед ногами. Чуть живой от страха, он не спускал глаз с указательного пальца императора, дрожащего на спусковом крючке.

Вдруг Мортайя опустил бластер.

— Нет, — сказал он. — Те дни прошли. Теперь я император, и я не имею права позволить себе роскошь пристрелить подонка, как паршивую собаку. — Хотя Мортайя засунул бластер за пояс, но вид у него был такой, что он вовсе не отказался от исполнения своего намерения. Глаза его все еще метали гневные молнии.

Мортайя продолжал смотреть на Мэдисона, и когда он заговорил, в голосе его звенела сталь:

— НАКОНЕЦ мы добрались до самой сути!

Жажда мщения, которой дышали его слова, передалась и всему залу.

— То, что называется средствами массовой информации, послужило причиной гибели миллионов людей на улицах, привело к материальному ущербу в десятки миллиардов кредиток! П.Т. Барнум развлекает нас смешными уродцами! ЦРУ/КГБ дарят нам замечательную организацию под названием Аппарат! Две лживые науки — психиатрия и психология учат, как обмануть целую нацию! Наркотики расшатывают моральные устои общества, губят людей, развращают правительство! Два моих несчастных брата мертвы, серьезно подорвано здоровье моего отца, и сам я приговорен к пяти годам настоящего Ада! И откуда все это взяпось? Сжав кулак, он потряс им над головой. — С планеты, имя которой Блито-ПЗ, Земля! Мы собирались завоевать эту планету! Нет, ЭТА ПЛАНЕТА ЗАВОЕВАЛА НАС!

Мортайя выпрямился во весь рост, лицо его было угрюмым, но он уже взял себя в руки и заговорил по-королевски величественным голосом:

— Я знаю, какая болезнь поразила Волтар, и я знаю, откуда пошла эпидемия. Примитивные, упадочные, загнивающие на корню цивилизации могут представлять собой огромную опасность. Это все равно что поместить зачумленного человека в комнату, где полно здоровых людей. Высший пласт культуры может быть уничтожен обществом, стоящим на низшей ступени развития, История нашей Конфедерации знает подобные случаи, и мы сами еще очень далеки от совершенства.

— Но никогда за всю мою сознательную жизнь, полную приключений и далеких путешествий, мне не приходилось сталкиваться с таким гнилым и дегенеративным обществом, какое существует на планете Блито-ПЗ, на Земле!

Он замолчал, взгляд его упал на портрет его отца, все еще висящий на почти голой стене; под ним было еще два портрета, на которых были запечатлены улыбающихся братьев, которых уже не было в живых. Глаза его заволокла дымка печали, но вдруг, встряхнувшись, будто отогнав от себя мрачные мысли, он резко повернулся к Хеллеру:

— Я не хочу никогда, никогда больше слышать о Блито-ПЗ! НИКОГДА! — Он перевел дыхание. — Ты назначаешься постоянным Вицекоролевским.

Председателем Великого Совета, лорд Хеллер. По традиции, я, император, не должен присутствовать здесь. — Хеллер заметил, что по лицу Мортайи струятся слезы, и он ищет предлога, чтобы удалиться и не дать людям увидеть своей минутной слабости. — От имени Короны, — продолжал он, с трудом сдерживая дрожь в голосе, — поручаю вам закончить это собрание. На досуге я составлю список пиц, которые покажутся мне наиболее достойными, и мы сформируем из них Великий Совет. — Он поклонился всем присутствующим, пытаясь скрыть ото всех свое состояние. Взяв шесть бланков для составления прокламаций, он быстро подписал их и, заверив королевской печатью, передал их Хеллеру. — Используйте эти бланки, сказал Мортайя, — таким образом, чтобы все раз и навсегда забыли о существовании Земли. Можете действовать по вашему усмотрению. — И он повернупся к аудитории спиной.

Все поняли, что он собирается уйти, и весь зал застыл в удивлении, потом, один за другим, все немного запоздал поклонились.

Но Мортайя не смотрел на присутствующих. Он спустился по ступеням и направипся к выходу, Когда он убедился, что его никто не видит, император вытер тыльной стороной ладони катящиеся по его щекам крупные спезы.

Графиня Крэк, незаметно подойдя сзади, взяла его за руку и повела по коридору, видя, что затуманенные слезами глаза Мортайи не могут разобрать, куда идти, Мортайя очень искренне и нежно любил своих братьев и был к ним очень привязан, И теперь, когда он узнал, что стало причиной их нелепой и преждевременной гибели, на него слова нахлынули воспоминания.

ГЛАВА 2

Конференционный зал Великого Совета гудел. Старшие офицеры все еще продолжали стоять вокруг стола, но начали переговариваться друг с другом. Все до одного были огорчены, видя печаль своего императора. Хеллер пальцами провел по белоснежным бланкам королевских прокламаций. Он знал, как трудно добиться общего согласия офицеров, когда дело касается диспозиции войск, выбора места сражения, наступательной тактики и всякой другой путаницы, возникающей во время подготовки к операции завоевания планеты. К тому, собравшиеся находились в таком волнении, что трудно было назвать данный момент подходящим для принятия такого рода решений.

Мэдисон все еще продолжал стоять, боясь пошевельнуться в виду приставленного к его горлу длинного электрического кортика лейтенанта морских пехотинцев Флота. Его команда, сложенная в ряд у стены, теперь начала ворочаться, подавая первые признаки жизни.

Вдруг Хеллер заметил в толпе маленькое сморщенное личико Мэра Дворцового города он сразу узнал его, хотя с момента их последней встречи прошло уже немало времени.

Хеллер постучал по столу прикладом своего бластера.

— Джентльмены, — прокричал он, — сегодня вечером нам предстоит завершить много срочных дел. Но мне кажется, перед принятием ответственных решений нам стоит немного ПЕРЕДОХНУТЬ! Мэр Дворцового города только что дал мне знать, что он может предложить вам богатый выбор напитков и кушаний — в общем, из того, что ему удалось найти на королевских складах.

Мэр Дворцового города в недоумении уставился на Хеллера, лихорадочно думая, где найти слуг, чтобы открыть дворцовые хранилища и погреба. Вся дворцовая стража и весь обслуживающий персонал был распущен Аппаратом. Но потом он вспомнил, что, по воле судьбы, все лорды, жившие до этого во Дворцовом городе, были вынуждены сменить место жительства, и теперь в его распоряжении находилась вся провизия, оставшаяся в покинутых дворцах; там же он мог позаимствовать и слуг И Мэр, просияв, согласно кивнул головой.

Заявление Хеллера было встречено довольным жужжанием голосов. Когда шум утих, он сказал:

— Конференция будет возобновлена ровно через два часа. Пожалуйста, к этому времени будьте все в сборе, так как нас ждут дела государственной важности, не терпящие отлагательств.

Спустившись с кафедры, он указал на Мэдисона:

— Ведите его за мной, — приказал Хеллер лейтенанту пехотинцев.

Хеллер прошел мимо трона к противоположной стене и взглянул на связанных людей в униформе цвета морской волны. Потом он повернулся к Мэдисону:

— Полагаю, ты хорошо поднатаскал эту команду в том, что касается тактики и стратегии работников средств массовой информации, — сказал он.

— О, да, — не без гордости ответил Мэдисон. — Это очень ценные люди!

— Отлично, — сказал Хеллер и подошел к капитану морских пехотинцев. Оденьте на весь этот сброд электрические наручники, разбудите их, постройте в колонну и не забудьте присоединить к ним Мэдисона: он будет возглавлять триумфальное шествие.

— Сию минуту, ваша светлость, — сказал капитан морских пехотинцев. Можно мне поднять напряжение немного больше обычного? Они ранили нескольких моих людей.

— Никаких пыток, — сказал Хеллер, — хотя, должен согласиться с вами, это довольно заманчиво.

К Мэдисону внезапно вернулась храбрость.

— Вы не можете так со мной поступить. В законодательстве нет ни одной статьи, запрещающей деятельность средств массовой информации. Вы не можете выдвинуть против меня никакого обвинения. Сотрудник средств массовой информации — такая же профессия, как и всякая другая.

— Что ж, сказал Хеллер, — может быть, к вашим словам прислушались бы на Земле. Там можно начинать мировые войны, подрывать репутации, губить людей, а средства массовой информации будут выставлять все это как забавную шутку и первые смеяться над ней. Но здесь никто не отнесется так легко к миллионам человеческих жертв.

— Если хочешь знать, именно благодаря мне Мортайя занял трон, — заявил Мэдисон. — Если бы я не короновал Хисста, население никогда бы не взбунтовалось…

— Мэдисон, мне очень жаль тебя разочаровывать, но если бы ты не вмешался, Клинг бы просто выздоровел и объявил бы Мортайю своим преемником, и при этом не раздалось бы ни одного выстрела. Ты просто бестолковый, вредный зануда. Но похоже, тебя не изменить — я уже убедился в этом — это просто стиль твоей жизни: ты всегда создаешь трудности там. где их не должно было быть.

Мэдисон с сомнением посмотрел на него, а потом пожал плечами.

— Видно, тебе нужно еще многому научиться в этой жизни, Хеллер-Уистер. Вот мистер Гробе поверил бы мне, если бы я сказал ему, что трудился ради твоей же пользы, не жалея сил, чтобы увековечить твое имя в истории. Когда я вернусь на Землю…

— Мэдисон, — сказал Хеллер по-английски, — у меня для тебя есть новости: мистер Гробе теперь работает на меня.

— ЧТО?

— Факт, — подтвердил Хеллер. — А что касается твоего возвращения на Землю, то я, не раздумывая, вернул бы тебя туда. Своей последней идиотской выходкой ты разгневал Мортайю. Ты так хорошо расписал свои средства массовой информации, что он приказал даже уничтожить всякие упоминания об этой планете в наших архивах.

Мэдисон снова посмотрел на него, собираясь что-то сказать, но в этот момент к ним подошла вернувшаяся из Императорского дворца графиня Крэк. — Джеттеро, — сказала она, — когда мы в прошлый раз видели этого человека, его собирались утопить в Восточной реке!

— Средства массовой информации, — заметил Хеллер, — не могут убить человека даже распространением слухов о его гибели.

В это время пленников подняли на ноги и заковали их в цепи, Рядом стояла девушка Флип и во все глаза смотрела на графиню Крэк.

Крэк повернулась к Мэдисону.

— Только что вспомнила: через два дня после официального сообщения в газетах о твоей смерти, я прочитала еще одну статью, в которой тоже упоминалось твое имя. Ваша мать.

— Моя мать? — спросип Мэдисон, внезапно испугавшись. — Она умерла от горя, когда узнала о моей гибели?

— Нет, — ответила графиня Крэк. — Она вышла замуж, и, судя по свадебным фотографиям в газетах, брак должен быть счастливым.

— О, боже! — простонал Мэдисон и начал оседать на пол.

Флип, несмотря на то, что на нее уже надели наручники, успела подхватить его тело на лету и не дать ему упасть. Присев, она положила его голову к себе на колени.

— Что с ним такое? — спросила графиня Крэк у Хеллера. — Я только что сообщила ему, что он может не судить себя за то, что разбил сердце своей матери собственной внезапной кончиной. Я думала порадовать беднягу!

Флип поцеловала Мэдисона — вздрогнув, он открыл глаза и взглянул на нее; Флип снова поцеловала его в губы.

— Я поймала тебя, — сообщила ему Флип, и в глазах ее промелькнуло какое-то хищное выражение.

— О, боже, — снова простонал Мэдисон, — куда девается мой гений?

ГЛАВА 3

Снаружи завывал холодный ветер пустыни, врываясь в окна пустых дворцов, поднимая целые вихри пыли, кружащейся в свете фонарей, установленных на временной базе армии.

Войска повстанцев и морские пехотинцы патрулировали темные бульвары Графиня Крэк проводила Хеллера вниз по широкой лестнице ведущей в соседний парк За ними следовал отряд морских пехотинцев Флота, сопровождавший колонну пленных во главе с Мэдисоном.

По лестнице сбежал директор новой телевизионной бригады и принялся обнимать Хеллера Потом он сказал.

— Корона, ваша светлость, сэр Пожалуйста, не сердитесь на телевидение. — Оглянувшись через плечо, он заметил Мэдисона. — Этот тупоголовый идиот перебивал канал телевидения в Городе Радости, и его засек наш редактор Такого больше никогда не случится.

Мэдисон уже успевший сделать несколько шагов, едва снова не грохнулся в обморок, если бы Флип и один из пехотинцев не поймали бы его за сковывавшую его цепь.

— С каких это пор телевидение стало таким заботливым? — спросил Хеллер. — Ну, сэр, вы же теперь фигура общественной значимости.

— Вот и отлично, — с сарказмом в голосе проговорил Хеллер. — Теперь мне все ясно. Ступайте назад и передохните немного.

— О, спасибо большое — поблагодарил директор съемочной группы. — Но один из моих людей заметил, как несколько минут назад неподалеку приземлился аэровагон со знаками Королевской тюрьмы, и из него вышел лорд Терн Я подумал, может быть, это имеет отношение к вашему пленнику Солтену Грису Мне нужно снять репортаж Горячие новости.

— Я убью Мэдисона, — пообещал себе Хеллер.

— О, отлично, — обрадовался директор. — Вы собираетесь казнить его прямо здесь, в парке, или.

— Заткнись! — прикрикнул на него Хеллер. — Я выразился фигурально Все эти твои разговорчики о «фигуре общественной значимости», «горячих новостях» и «репортажах». Вы никогда и не слышали таких слов, пока здесь не появился этот () Мэдисон. Теперь вы выражаетесь, как телевизионщики из какого-нибудь АБВ.

Но публика имеет право знать, — возразил директор.

— Право знать, — передразнил его Хеллер. — Все, закончим на этом Вы НЕ БУДЕТЕ снимать мою встречу с лордом Терном она будет носить очень личный характер. Но я могу изложить вам суть разговора позже.

— Что? — спросил в растерянности директор.

— Я прослежу чтобы Королевский Цензор получил полномочия расстреливать непослушных директоров. Убирайтесь отсюда.

— Корона, ваша светлость сэр, — взмолился директор. — Вы же не собираетесь вводить политику фашистских репрессий для подавпения данным нам от бога права свободы прессы и слова?

Хеллер вдруг остановился, и Мэдисон, шедший позади, едва не налетел на него.

— Мэдисон, — сказал ему Хеллер, — если я раньше и испытывал к тебе некоторую жалость, то теперь она полностью испарилась Как только я, против своей воли, сделался «фигурой общественной значимости», я чувствую себя каким-то призраком, вызванным тобой Духом.

— Значит вы все-таки собираетесь казнить его в парке, — решил подслушивающий Директор.

— Нет, — бросил ему на ходу Хеллер. — Весьма заманчиво, но все же нет Знаете, Директор, вот этот парень по имени Мэдисон, который все время стонет, рассказал вам еще не все.

— Правда? — заинтересовался директор.

— Да. Есть еще такая вещь, как «вторжение в личную жизнь».

— Ох, — сказал подавленный этим сообщением директор.

— Да, — подтвердил Хеллер. — И можешь сказать своим ребятам и всем остальным, кто захочет тебя послушать, что если вы только попытаетесь вторгнуться в мою личную жизнь со своими камерами и репортажами, я выужу у вас в судебном порядке миллиард кредиток.

— Великий боже!

— Боюсь, Мэдисон вам так и не успел рассказать об этом, так вот, я восполняю недостаток вашего образования.

— Но что же это все-таки такое — «вторжение в личную жизнь»?

— «Личная жизнь» — это значит, — объяснил Хеллер, — все, что я говорю, независимо от того, когда и кому я это говорю.

— Великий боже!

— Точно! — сказал Хеллер. — А теперь, когда ты выяснил, что означает это слово, ты можешь просветить своего босса и коллег-директоров.

— О. обязательно, — испуганно вскричал директор.

— Хорошо, — сказал Хеллер. — А. теперь, так как это может остановить восстания, и только по этой причине, а не по какой-нибудь другой, вы можете взять свои камеры и своих людей и «сделать репортаж» о суде над Солтеном Грисом.

— О. ДА, ваша светлость! — обрадованно завопил директор, причем в голосе его слышалось неприкрытое обожание и преданность. — С вашего позволения, ваша светлость, сэр! — И он вприпрыжку убежал прочь.

Хеллер повернулся к Мэдисону и сказал по-английски:

— Иди вперед, ты, (…,)!

ГЛАВА 4

Лорд Терн сидел на дуле перевернутой бластерной пушки Аппарата. Аэровагон с надписью «Королевская тюрьма» был припаркован неподалеку. Какой-то армейский механик установил у своих ног полевой электрообогреватель и грел руки в красноватом свете спирапей.

— Джеттеро мой мальчик! — проговорил лорд Терн, когда к нему подошел Хеллер. Поднявшись, он крепко пожал ему руку.

— Мне очень жаль, ваша светлость, — сказал ему Хеллер, — что пришлось вас побеспокоить и просить об этом одопжении. Боюсь, я, сам того не желая, причинил вам много неудобств.

— Садись, садись, мой мальчик, — пригласил лорд Терн, двигаясь на гигантском стволе пушки, чтобы освободить Хеллеру место. — Мне это совершенно не трудно Но, во имя всего святого, что все это значит? Хеллер сел рядом с Терном.

— Я вез Гриса в Королевскую тюрьму и думал, что он по пути туда покончил жизнь самоубийством.

Терн махнул рукой в сторону аэровагона, в решетчатом окне которого виднелось лицо Гриса с грустными глазами — казалось, он совсем уже потерял всякую надежду. Сзади него виднелось два тюремных охранника.

— Что ж, к несчастью, он выжил, — сказал лорд Терн. — Это настоящий уголовник. Парень может совершить больше преступлений на каждый кубический дюйм книги закона, чем кто-либо другой. Понимаете, дело в том, что я не могу справедливо осудить его, потому что мне не известен состав его преступлений.

Тут на полном скэку примчалась съемочная группа со своими камерами, и Хеллер с лордом Терном сразу же были ослеплены потоком света, брызнувшего из прожекторов. Лорд Терн застонал.

Хеллер засунул руку под рубашку и достал оттуда распечатку.

— Во дворце установлены распечатывающие устройства, и я только что вынул оттуда это. Вы можете судить Гриса здесь и закончить его дело?

— О, с удовольствием! — ответил лорд Терн и подап сигнал охранникам в вагоне. — Судить его во Дворцовом городе не запрещено законом, а даже совсем наоборот, и мы вынесем ему тот приговор, какого он заслуживает! Солтена Гриса вывели из аэровагона. Заметив направленную на него камеру, он вздрогнул и поморщился, будто от боли.

— Стань там, — приказал Хеллер. — Не бойся камер. Я не думаю, что кто-нибудь смотрит телевизор в такой час.

— Это вы так считаете, — возразил директор и указал на экран телевизора, на котором велась ретрансляция из Города Радости Директор включил телевизор, и их глазам предстали толпы народа, огромные толпы, стоящие на темных улицах на одной стороне планеты Волтар и на улицах, залитых полуденным солнцем, на другой. Должно быть, известие о суде Гриса распространилось с величайшей быстротой.

Хеллер простонал и повернулся к лорду Терну.

— Это Приказ Великого Совета номер 938365537-451БПЗ от прошлого года. Этим приказом Великий Совет уполномочивает Внешний Дивизион послать инженера на Блито-ПЗ для предотвращения самоуничтожения этой планеты. Солтен Грис, второй заместитель главы Аппарата, шеф 451-го отдела, Блито-ПЗ, сделал все, что было в его силах, чтобы этот приказ никогда не был выполнен.

— Ага! — вскричал лорд Терн, пробегая глазами приказ. — Значит, защита Гриса и его адвокатов, строящаяся на том, что преступник просто повиновался распоряжению свыше, не состоятельна!

Лорд Терн облачился в свою судейскую мантию и громко сказал:

— Суд идет! — и кинул недоброжелательный взгляд в сторону Гриса.

Гриса била крупная дрожь, он обреченно стоял в ярких лучах направленных на него прожекторов, но красноватый свет забытого всеми за суетой электронагревателя придавал его лицу что-то дьявольское.

— Я знал, Грис, что королевский офицер не стал бы арестовывать тебя, не будь у него веских на то причин, Это очень серьезное обвинение. Если твоя вина будет полностью доказана, суд приговорит тебя к смерти, причем исполнение приговора может быть предоставлено любому человеку по его желанию, если у тебя с ним личные счеты, Итак, что ты скажешь в свою защиту?

— Невиновен! — взвыл Грис.

— К несчастью для вас, — проговорил лорд Терн, — мне довелось прочитать вашу исповедь. Ваша вина настолько очевидна, как если бы вас поймали возле жертвы с ножом, запятнанным кровью. Вы покушались на жизнь королевского офицера! Я нахожу вас виновным по всем пунктам предъявленного вам обвинения! У вас есть что сказать перед тем, как я вынесу приговор?

Солтен Грис, упав на колени, молитвенно сжал свои закованные в кандалы руки и протянул их к судье. Во время этого жеста он, к несчастью для себя, подвинулся ближе к обогревателю, и красный свет, будто кровавыми подтеками, расцветил его лицо — в этот момент Грис напоминал настоящее чудовище.

— Вы обещали быть снисходительным ко мне! — проплакал Грис.

— Не знаю, не помню, — отвечал лорд Терн. — Я просто предложил вам описать все свои преступления, чтобы я мог выдвинуть против вас соответствующее обвинение.

— Милости прошу, милости! — ныл Грис, пуская слюни. — Не приговаривайте меня к смерти через пытку! Избавьте меня от этого ужасного наказания!

— О, боже мой, — пробормотал Хеллер, чувствуя отвращение к поведению этого человека. Нагнувшись, сч что-то прошептал на ухо Терну — лорд Терн согласно кивнул.

— Солтен Грис, — начал лорд Терн, — закон дозволяет мне вынести по вашему делу смертный приговор. Я приговариваю вас к смерти через повешение, и ваше тело будет оставлено на виселице в Королевской тюрьме, пока оно совсем не сгниет…

Грис лишился чувств и упал на землю под лязг цепей.

Тюремный охранник попытался поднять Гриса на ноги и привести в чувство, но Грис не шевелился.

— Какой низкий трус, — сказал судья. — Он даже не смог дождаться окончания приговора.

Лорд Терн сделал какую-то запись в своей книжке и положил рядом бланк приказа.

Великого Совета.

Хеллер посмотрел на операторов, которые старались снять лежащего в обмороке Гриса как можно более крупным планом. Когда они были удовлетворены результатами своей работы, они выключили прожекторы и начали собирать свое оборудование. Хеллер мог быть уверен, что люди на улицах, смотревшие трансляцию, пляшут от радости.

— Спасибо, корона, ваша светлость, — поблагодарил директор Хеллера Уверен, что у вас с нашим телевидением завяжутся тесные профессиональные отношения.

— Вот этого-то я и опасаюсь, — сказал Хеллер голосом, полным сарказма. Директор раскланялся и побежал догонять свою бригаду.

Лорд Терн поднялся, подошел к Грису и легонько пнул его ногой. — Грис не шевелился.

Терн повернулся к Хеллеру.

— Ну, Джеттеро, мой мальчик, я по-настоящему рад, что это дело наконец завершено. — Он пожал Хеллеру руку и оглянулся на распростертое на земле неподвижное тело Гриса. — Что ж, теперь он-твой.

Лорд Терн в сопровождении тюремной охраны сел в аэровагон и полетел назад.

Хеллер ткнул пальцем в Гриса и приказал лейтенанту морских пехотинцев: — Поднимите его. Нам нужно довести это дело до конца.

ГЛАВА 5

Дворец королевы Малышки стоял в холодной темноте ночи; снаружи тоскливо завывал ветер.

Тусклые огоньки полевой базы армии, казалось, лишь усиливали мглу. Колонна из пятидесяти пяти заключенных, — Гриса несли на носилках расположились на отдых на поляне перед огромной винтовой лестницей, ведущей во дворец. На ступенях стояли в карауле люди Снелца.

Сам Снелц в это время подошел к Хеллеру.

— Возьми под охрану этих вот заключенных, — сказал ему Хеллер, — и оставайтесь здесь, на этой поляне, рядом с лестницей. — И он повернулся, чтобы поблагодарить за службу морских пехотинцев. Офицер морской пехоты удостоверился, что люди Снелца заняли свой пост, отсалютовал Хеллеру и вместе со своими подчиненными удалился.

— Что, ради бога, все это значит? — встревоженно спросила графиня Крэк. Снелц чувствовал себя не очень уютно в голубом свете армейских огней. — Похоже, решили, что королеву Малышку нужно казнить. Там, во дворце команда телевизионщиков, и собралось несколько адмиралов, чтобы решить ее участь. И потом, не знаю, уж как это взбрело им в голову, они выдумали, что ее нужно казнить за укрывательство Ломбара Хисста.

— Это ты им рассказал? — спросил Хеллер.

— Ну, — протянул Снелц, избегая пристального взгляда Хеллера, — это был единственный способ, как нам получить нашего законного пленника назад, хотя я не ожидал такого результата.

Хеллер укоризненно покачал головой.

— Что ж, теперь мне придется исправлять твою ошибку. Пойдем. Если даже у нас ничего не выйдет, все равно стоит попробовать. — И он начал подниматься вверх по широкой лестнице в сопровождении Снелца и графини Крэк.

У дверей дворца путь им преградили два стражника в серебряных униформах, скрестив перед ними военные топоры. Хеллер объяснил им, кто они такие, и сенешаль ответил:

— Вы, трое, можете проходить, но никакого оружия.

Хеллер и Снелц сняли свои ремни и передали свои бластеры вместе с подзарядными устройствами стражнику. Сенешаль объявил об их визите, громко выкрикнув в зал: — Лорд Хеллер! — И Хеллер вместе со своими спутниками вступили в огромный зал для приемов.

В зале было довольно темно: единственным источником света являлись карманные фонарики мальчиков, то тут то там разложенные на полу среди волчков, машинок и других игрушек. В углу сбились в кучу несколько человек из числа обслуживающего персонала, всхлипывая и прижимаясь друг к другу. Вдоль стены маленькими кучками растерянно стояли мальчики, боязливо держась за руки и дрожа от холода хозяйничающего в помещении ледяного ветра пустыни.

Малышка сидела на нижней ступеньке у своего трона; плечи ее окутывала пушистая мантия из голубого меха. Рассеянно сжимая в руках скипетр, она невидящим взглядом уперлась в одну точку на полу.

Трое вошедших, подойдя к трону, остановипись на почтительном расстоянии. Графиня Крэк поклонилась и, подняв голову, вгляделась в лицо королевы.

— Бедняжка, ты же просто маленькая девочка с Земли, — сказала она.

Ее снова произвели эффект взрыва: Малышка, внезапно вскочив на ноги, поднялась на две ступеньки, чтобы казаться выше ростом, и выпалила:

— Я — Малышка, королева Флистена! И я встречу свою смерть, как подобает королям!

У остальных вырвался ужасный стон, словно погребальная песня, разнесенный ветром по всему дворцу.

Хеллер и его спутники в удивлении молча смотрели на нее, и Хеллер уже собирался что-то сказать, но Малышка вдруг опустилась на ступеньку лестницы и как будто замерла. Потом она медленно наклонилась и, опершись локтями на колени, сжала руками подбородок.

— Я сделана это. Все шло отлично. А потом появился Мэдисон, и все рухнуло! — Она подалась вперед, обведя зал печальным взглядом, она вдруг расплакалась. — Никто не любит меня, все меня ненавидят. Я пойду на улицу и наемся червей. — Она начала всхлипывать.

Несколько мальчиков подползли к ней на коленях и начали ее утешать:

— Мы тебя любим, Малышка!

Из тени в углу выступили фигуры слуг:

— Ты разбиваешь нам сердце своими словами, королева Малышка!

Мажордом, поклонившись, прильнул губами к руке Хеллера.

— Лорд Хеллер, если вы казните ее, мы все тоже хотим умереть на эшафоте вместе с нашей королевой!

— Великий боже, — проговорил Хеллер, отнимая у него руку, — во что меня втягивают!

— Ты оказался в такой же ситуации, как в Турции, в Афьоне, — сказана графиня Крэк. — Маленькие мальчики и Ютанк! Я слышала об этой девушке. Это еще один пример того, как людей развращает Земля. Если ее вовремя не удержать, то всякие извращения распространяться по Волтару, как настоящая чума, Я вспоминаю о своих попытках исправить мисс Симмонс и всех остальных, и мне кажется, из этого положения есть только один выход. Выслать ты ее не можешь, поскольку, как я понимаю, скоро не останется места, куда бы ее можно было выслать. Так что тебе придется ее казнить.

Все вокруг снова оглушительно зарыдали.

— Заткнитесь! — заорал Хеллер.

Нытье стало еще громче.

Пытаясь перекричать горестные вопли, Хеллер сказал, обращаясь к Снелцу и графине Крэк:

— Пожалуйста, предоставьте это дело мне. — Оглядев комнату, он поднял с пола детскую игрушку.

— О, Джеттеро, — сказала графиня Крэк, — ты слишком мягок. Я точно знаю, что ты собрался делать. Ты намерен простить ее и произнести наставительную речь о том, что надо быть хорошей девочкой, а она потом, послушав тебя, сразу же изменится,…

В противоположной двери появилось несколько горничных, Обступив графиню, они встали на колени и принялись умолять:

— Пожалуйста, не убивайте Малышку! — причитали они. Одна из женщин разорвала на груди свое платье и вскричала: — Убейте нас. но оставьте ее в живых!

— ЗАТКНИТЕСЬ ВСЕ! — потерял терпение Хеллер.

Он поднялся к Малышке. Пока он шел по ступенькам, плач постепенно превращался в настоящую истерику. Он положил руку на плечо, и все решили, что он сейчас поведет ее на казнь, Но вместо этого он нагнулся и поцеловал Малышку в щеку!

— Ну, знаешь ли! — сказала графиня Крэк.

Хеллер достал из кармана платок в красных звездах, прилагавшейся к униформе инженера, и вытер слезы, бегущие по щекам Малышки, и заставил ее высморкаться.

Потом он поднял ее на руки и понес к выходу. У дверей он поставил ее на ноги.

Все в ожидании наблюдали, что же произойдет дальше. Плач прекратился. Хеллер говорил очень тихо, но все хорошо расслышали его слова.

— Вопрос только в том, сделаешь ли ты это для меня или нет.

Графиня Крэк, все еще стоящая посреди зала в окружении горничных, не на шутку испугалась: она была абсолютно уверена, что Хеллер делал девушке предложение. Из груди ее вырвался стон:

— О, боже, теперь она добралась и до него!

Вдруг Малышка засмеялась счастливым смехом.

Напряжение в зале достигло предела.

У входной двери была маленькая комнатка. Хеллер и Малышку «вдруг вошли туда и закрыли за собой дверь.

Все в зале обескураженно переглянулись.

Прошло пять минут. Глаза всех были устремлены на закрытую дверь. Прошло десять минут. Дверь все не открывалась.

— О, боги, — простонала графиня Крэк.

Вдруг дверь распахнупась, и на пороге появились Хеллер и Малышка. Малышка натягивала на плечи свою меховую мантию. Вдруг она бросилась Хеллеру на шею.

— Ты вундеркинд, ты все равно вундеркинд! Ты настоящий мужчина! — И, поднявшись на цыпочки, она поцеловала его прямо в губы.

Все почувствовали, что назревает скандал. Слуги заголосили победную песнь.

Графиня Крэк лишилась чувств.

ГЛАВА 6

Великий Совет был переизбран в течение всего двух часов. У Мэра Дворцового города прибавилось хлопот. В сундуках солдат Аппарата было найдено несколько знамен, украшенных бриллиантами. Портреты Кпинга и двух его погибших сыновей были сняты со стены, и теперь на их месте висел портрет Мортайи, на котором, еще совсем молодой, император был изображен в полной форме офицера Флота. Дворцовая охрана вернулась к исполнению своих обязанностей, и теперь по всему Дворцу стояли стражники, неподвижные, словно статуи, одетые в голубое с фиолетовым. Слуги бывших лордов сновали по комнатам, стирая пыль и выметая мусор, скопившийся за месяцы властвования Хисста.

Хеллер выпил стакан минеральной воды, съел карамельку, умылся и переоделся в золотой костюм лорда, раздобытый где-то Мэром, не забыв надеть свой военный ремень с кобурой бластерным пистолетом в ней.

Хеллер занял свое место на кафедре. Позади него, немного сбоку, на маленькой золоченой табуретке молча сидела графиня Крэк, украдкой вытирая слезы и страдая всей душой.

В зале было еще теснее, чем в начале Конференции: кажется, подошло еще больше народу. Хеллер уже собирался, по привычке, постучать прикладом по столу, но тут заиграли четыре трубы и цимбалы. Хеллер, немного встревожившись, взглянул на балкон, где стоял подмигивающий ему Мэр. Мэр взглядом указал на руки Хеллера, и тот едва удержался, чтобы не рассмеяться, и пробормотал себе:

— Что ж, придется, видно, и мне, как Мортайе, понять, что былые времена миновали. — И опустил бластер.

— Джентльмены, — обратился он к присутствующим, — мы возобновляем прерванную Конференцию. На повестке дня несколько вопросов. Разговор о судьбе планеты Блито-ПЗ мы отложим напоследок, А сейчас мне бы хотелось завершить дело, касающееся девушки с Земли и совращенных мальчиков.

В зале немедленно поднялся рев, по двухтысячной аудитории прокатилась волна ненависти и гнева.

Съемочная группа уже приступила к работе, и на огромных экранах, установленных на стенах, возникли толпы народа, высыпавшего на улицы. На одной части планеты опускались вечерние сумерки, на другой — сияло яркое солнце, но везде реакция людей была одинаковой — самая искренняя ненависть и возмущение слышалась в их возгласах.

— О, боже, — прошептал Хеллер, — мне действовать очень, очень осторожно.

Армейские генералы, стоящие вокруг стола, закричали:

— Мы обнаружили, что прямо здесь, в Дворцовом городе, находится Девчонка с Земли, разыгрывающая из себя королеву-заложницу Флистена!

— Мы настаиваем на принятии немедленных мер! — выкрикнул старший чиновник полиции.

— Смерть девчонке с Земли! — завопили собравшиеся в зале.

— Казнить извращенцев! — вторили им толпы на улицах.

— Мэдисон, Мэдисон, — пробормотал Хеллер, — что же ты наделал. Земля здесь вызывает эмоции не лучше, чем целый вагон скунсов. — Хеллер повернулся в сторону балкона Мэра там уже не было, но будто угадав его желание, во всю ударили цимбалы.

Хеплер постарался придать своему лицу самое строгое выражение от него теперь требовалась безупречная актерская игра В наступившей тишине прозвучал его грозный голос.

— Я боялся, что вы не поддержите те суровые меры, которые я намерен принять, но теперь вижу, что вы готовы согласиться со мной.

— Он приказал всех их казнить, — пронесся шепот по рядам старший чинов Хеллер, услышав эти слова, сказал.

— Хуже, намного хуже Я только что заключил договор с королевой-заложницей Флистена И я решил вынести это соглашение на суд Конференции Офицеров.

Зал ждал, предвкушая неминуемую расправу над ненавистной землянкой.

— Просто казнь — это слишком легкое наказание, — сказал Хеллер. Думаю, им нужно дать сначала хорошенько пострадать, чтобы хоть частично искупить свои грехи.

В зале согласно закивали головами.

— Поэтому я предлагаю сослать их на необитаемую скалу, находящуюся далеко в океане.

На лицах людей было написано удовлетворение.

— Я вынудил ее согласиться оставить свой дворец во Дворцовом городе и приказал всем домашним слугам, которые ни за что не соглашались расстаться со своей госпожой, отправиться в ссылку вместе с ней Таким образом, они будут страдать вместе с ней.

— Мудро, — одобрили генералы, — очень мудро.

— И эти маленькие извращенцы, которые помогали ей в ее грязных делишках, будут также приговорены к ужасной изоляции. Это распространяется также на сыновей бывших лордов Таким образом, вы сами можете видеть насколько суров вынесенный мною приговор.

Зал зааплодировал.

— И в это безлюдное, ужасное место, я предлагаю сослать и Дж Уолтера Мэдисона со всей его чертовой шайкой.

Снова аплодисменты.

— Никакой связи с внешним миром Пусть они горят, совсем одни, в пламени собственного ада.

Зал взорвался аплодисментами, генералы кричали, адмиралы возбужденно топали ногами.

Когда шум утих, Хеллер достал из кармана своей куртки прокламационный бланк.

— Это проект договора с королевой-заложницей Флистена Если вы, джентльмены, поставите свои подписи и печати под этим договором под подписью Его Величества, мы пронумеруем бланк, и дело будет дан законный ход Королева-заложница Флистена, как вы видите, уже подписала бланк.

Он передал бумагу церемониймейстеру и он начал обходить с ней офицеров, стоящих вокруг стола.

Хеллер незаметно передал графине Крэк детскую камеру, которую он подобрал на полу во дворце Малышки.

— Здесь нет съемочной группы, — прошептал он, — поэтому придется все сделать самим.

Графиня взяла камеру Это игрушечное устройство ничем не отличалось от обычной камеры, кроме того, что время съемки было ограничено десятью минутами Сзади камеры был встроен маленький экран, на котором прокручивались уже отснятые кадры, Конечно, качество съемки было ужасным, но с этим уже ничего нельзя было поделать.

Графиня Крэк, находясь в самом угнетенном состоянии духа, все же, держа камеру под столом, включила ее.

Хеллер использовал эту камеру тогда, когда они с Малышкой оказались наедине в комнате сенешали во дворце Малышки. На экране графиня увидела Малышку, усевшуюся прямо на стол; Хеллер остался стоять.

Хеллер рассказывал юной королеве о своем плане договора — именно это он просил сделать для него. И они составили проект сделки между ним и королевой Флистена.

Потом Хеллер сказал:

— Было бы лучше, если бы ты отказалась от своего дворца во Дворцовом городе. Кажется, слуги готовы последовать за тобой куда угодно, и ты можешь взять с собой из своих вещей все, что пожелаешь.

— Что ж, мне это не составит никакого труда, — ответила Малышка. Жены лордов и так уже постоянно слоняются вокруг моего дворца, готовые выцарапать мне глаза — настоящая стая диких кошек. А можно мне выкопать мою марихуану на грядках в саду? Пора уже собирать урожай, знаешь ли, и к тому же там есть очень ценный сорт — называется «Красная Панама».

— Я назначу Снелца ответственным за твой переезд. Так что все будет хорошо — даю тебе слово. Но только мы не упомянем о марихуане в нашем договоре.

— И я вправду точно получу Мэдисона?

— Можешь не сомневаться. Ты получишь его со всей его командой. Если он передаст городской дом генерала Кнута правительству, он даже сможет взять с собой столько багажа, сколько сможет унести. В общем-то, все его имущество должно быть целиком передано тюрьме, а сам он — расстрелян, поэтому тебе придется быть очень, очень осторожной, Малышка. Он чрезвычайно опасен, Там есть тюрьмы: помнишь, я исследовал Остров Успокоения для нанесения его на карту? Там было землетрясение. Теперь там вся земля покрыта пузырчатой коркой лавы. Одна скала рухнула. Но в целом это очень симпатичное местечко, Но смотри не допускай мягкосердечности по отношению к Мэдисону, держи его все время под замком.

— О, конечно, я так и сделаю, — ответила Малышка, обрадованно улыбаясь. — А теперь поговорим о Грисе, — сказал Хеллер.

— Ох, да, правда, о Грисе? — расплылась в улыбке Малышка.

— Я устроил ему суд, но этот трус грохнулся в обморок, даже не дослушав окончания произнесения приговора. Вот, смотри.

Взяв из его рук бумагу, она прочитала:

— Вышеуказанный Солтен Грис признан виновным по всем пунктам обвинения. И в соответствии тяжести совершенных им преступлений приговорен к казни через повешение; его тело будет висеть на виселице до полного его разложения. Но до момента казни он приговаривается также к пожизненному заключению в тюрьме, указанной королевой-заложницей Флистена.

Малышка снова заулыбалась, но в ее улыбке появилось что-то хищное. Она еще раз перечитала приговор, смакуя каждое его слово, потом сказала:

— Я просила тебя доставить мне Гриса, но, приятель, я не рассчитывала, что тебе это Удастся! Ты настоящий гений, просто вундеркинд! Ох, парень!

— Да, я хочу тебя еще вот о чем предупредить, — продолжал Хеллер. Его записи будут оставаться в хранилище Королевской тюрьмы до тех пор, пока не будет приведен в исполнение окончательный приговор. Поэтому тебе придется вернуть его в тюрьму живого на виселицу или его тело, когда он умрет, и тогда труп его все равно вздернут, и он будет висеть, пока не сгниет.

— О, обязательно, непременно! — пообещала Малышка.

— И еще Я согласился на это, потому что ты поклялась, что будешь просто содержать его в тюрьме. Если ты подвергнешь его пыткам, я считаю себя в праве забрать Гриса у тебя. Я не оправдываю пыток.

— Ладно, не буду, — вздохнула Малышка. — Я просто буду испытывать наслаждение от мысли, что он жив и здоров и находится у меня под крылышком. Даю тебе слово, что я его и папьцем не трону.

— Хорошо, — сказал Хеллер. — Значит так Большая часть нашего договора, о Грисе, например, не будет внесена в бланк. Но есть один неприятный пункт, которого никак нельзя будет избежать. С Островом Успокоения не будет никакой связи. Обстановка на острове будет контролироваться Службой Планетарной Защиты.

— Ох, черт с этим, — согласилась Малышка. — Какой дурак захочет общаться с внешним миром, когда у него в руках окажется целый Грис и еще пятьсот аристократишек, чтобы (…) Вундеркинд, ты превзошел самого себя! Я тебя люблю!

Она подписала договор и скрепипа его своей коропевской печатью.

Когда они выходили из комнаты, Хеллер положил бланк договора в карман и выключил камеру.

Крэк посмотрела на часы: ровно десять минут! Они все это время только разговаривали!

Вне себя от радости, графиня нежно прошептала Хеллеру на ухо;

— Ты не должен был заставлять меня ревновать и думать, что вы там занимались бог знает чем! Ох. уж эти твои шуточки!

— Дело это отнюдь не шуточное, — ответил ей Хеллер. — Может быть, когда-нибудь бедные мальчики поймут, что такое быть настоящим мужчиной. Я не мог обсудить условия договора в том орущем и рыдающем зале, но. возможно. Малышке польстило, что все решили, будто на меня подействовали ее женские чары.

Крэк немного рассердилась:

— Хорошо же ты заботишься о чувствах других людей!

— Возьми эту камеру и сохрани пленку в моих архивах, — попросил Хеллер. — Может быть, мне придется поддержать мою репутацию и защитить меня самого от сплетен и от твоих домыслов, когда меня вдруг не окажется рядом с тобой.

— О, Джеттеро, я вела себя как дура. Но ничего, я усвоила урок Я больше не ревную тебя.

— Неужто правда? — спросил он по-английски, коварно улыбаясь.

Графиня рассмеялась.

— Джеттеро, мы с тобой всегда ссоримся не из-за моей ревности, а из-за твоего ужасного чувства юмора.

— Ты же сама смеешься моим шуткам, — сказал Хеллер.

Графиня, упокоившись, взглянула на аудиторию: мир засиял новыми красками.

Но это был все тот же мир, мир Волтара. А судьба другого мира, Земли, должна была решиться той же ночью!