Глава 2

Томск. У входа на станцию метро «Проспект Ермака».
Среда, 25 января 2012 г. 8:30.

Профессор Джеймс Тродат последние метры перед входом в метро шел под постоянный звук автомобильного клаксона. Этот звук в Томске был непривычным, но Тродат был сосредоточен и решил не оглядываться на его источник. Наконец клаксон затих, зато профессор услышал:

– Мистер Тродат! Подождите!

Вот это да! Посреди Сибири услышать на улице английский язык, да еще свое имя! Тродат остановился и оглянулся. К нему бежал мужчина среднего роста в распахнутом пуховике. «Простудится, – машинально подумал Тродат, – минус двадцать семь как-никак…» Тродат еще успел подумать, что, возможно, этот человек – русский, так что он может позволить себе ходить в такой мороз нараспашку, но тут окликнувший его человек подбежал к нему и представился:

– Здравствуйте, я Винфрид Мюллер, сотрудник Института 77.

– Здравствуйте, – ответил Тродат, – я…

– Знаю, знаю, – радостно замахал руками Мюллер. – Я вас уже минут пятнадцать поджидаю. У меня с собой машина. Давайте я вас подвезу в Институт.

– Мне сказали, что я поеду на метро, – отозвался Тродат, пристально вглядываясь в собеседника. Тот, судя по всему, действительно был иностранным специалистом, сотрудником одного с Тродатом Института, куда Тродат сегодня впервые ехал на работу. Шпионских страстей не ожидалось.

– Ну да, зато у меня есть машина, так что я решил подбросить новичка, – радостно и широко улыбаясь, сказал Мюллер.

– Спасибо, – в ответ улыбнулся Тродат.

– Пойдемте, – Мюллер обернулся и пошел к обочине проспекта. Там стояла машина с незаглушенным двигателем. Трехдверный маленький джип чрезвычайно странных обводов, форма которых что-то напоминала Тродату, только он никак не мог вспомнить что.

Мюллер и Тродат сели в машину, и, когда она отъехала от обочины и влилась в поток автомобилей, Тродат увидел на панели логотип, выведенный латинскими буквами.

– Простите, – опешил он, – но ведь «NIVA» – это американская торговая марка, производится в США, Южной Америке и Австралии. И это совсем другой автомобиль…

– Э-э-э, мистер Тродат, – подняв большой палец, засмеялся Мюллер, – это русский вариант, причем гораздо более ранний.

Тродат повернулся к Мюллеру и уперся в него ничего не понимающим взглядом из-под старомодных очков с толстенными линзами.

– Если вы хотели меня удивить, – сказал он, – то вам это удалось. Эта машина… Я не понимаю.

– Вам предстоит еще многое понять здесь, мистер Тродат. Раньше, когда мне говорили, что русские – другие, что здесь словно бы другая планета, я только смеялся. Теперь я понимаю, что имелось в виду. Выключить музыку?

– Да, спасибо, так легче будет разговаривать.

– Нет проблем, коллега, – Мюллер потянулся к автомагнитоле и выключил ее. – Так ведь лучше, не правда ли? О, да, русские – другие. Я прожил и проработал здесь уже почти два года, но все равно не устаю удивляться. Теперь, когда русские снова на коне, мы с вами не можем не принимать это во внимание?

– Что «это»? – переспросил Тродат.

– Ну то, что они – другие.

– Ах, да, да, конечно, – быстро согласился Тродат, – но вы хотели рассказать про «Ниву».

– Да что там «Нива»! – воскликнул Мюллер. – Хотя да, это тоже интересный пример. Почти такие же машинки, как эта, производились в России до 2003 года. Затем на заводе, где их делали, разработали новую модель и стали выпускать ее малыми сериями. Новая модель – это то, что мы знаем как машину «Chevrolet NIVA». У русских тогда было мало денег. Странно это слышать сейчас, не так ли? Да ведь и мировая экономика тогда была совсем другой. Ну хорошо, значит, «NIVA». Русские слепили неплохой недорогой джип, но финансовые затруднения не позволяли им самостоятельно построить конвейер для этих джипов. Я точно не знаю, как велись поиски инвесторов, но деньги предложили американцы в обмен на все права на торговую марку и технические решения. Первый конвейер был построен в России, затем где-то у латиносов и так далее. Производство старых моделей в России было полностью остановлено. Однако, – Мюллер снова весело засмеялся и поднял вверх большой палец, – вскоре все в мире изменилось. Русские вспомнили про этот небольшой и недорогой внедорожник, слегка усовершенствовали его и снова запустили в производство. Кстати, некоторые узлы помогал усовершенствовать я. Да, да! Я даже ездил в город со странным названием Тольятти. Ваших соотечественников с их претензиями на торговую марку, извините, послали куда подальше. Кстати, они особенно не возражали. Кому нужны сегодня бренды!.. Одним словом, теперь это снова очень популярный русский автомобиль. Еще бы! Ведь раньше он был основным внедорожником так называемого Министерства по чрезвычайным ситуациям. То, что сейчас называется ИСС. Мистер Тродат, что с вами? Я не обидел вас?

– Нет, нет, что вы, – отозвался Тродат, – я просто задумался.

– Да, тут и правда, есть над чем задуматься.

Тродату действительно чуть не стало плохо. Он вспомнил, где видел этот автомобиль, как только Мюллер упомянул МЧС. Была ужасная, отвратительная, дождливая и холодная осень 2005 года в Косово. Из брюха гиганта-лайнера «Ил-76» выезжали «КамАЗы» и белого цвета русские «Нивы» этой самой модели с эмблемами МЧС и ООН на бортах. Через пять минут три четверти русских и принимавших их солдат Бундесвера были мертвы. Албанские террористы обстреляли русскую гуманитарную миссию из гранатометов, потом в крыльях самолета сдетонировал остаток авиационного керосина. Профессор Тродат тогда справлял малую нужду в пятидесяти метрах от самолета. Это спасло ему жизнь. Обернувшись на звуки взрывов, он оцепенел. Его сбило с ног ударной волной. Он встал, цел и невредим, и совсем рядом с ним упал на землю кусок обшивки. «Ilyushin-76 TM. Made in Russia», – прочел на нем Тродат. Потом он впервые увидел тех, о чьем существовании подозревал всю жизнь и кем будет заниматься весь ее остаток. Они тоже увидели его. Секунд тридцать на него со странной улыбкой смотрел один из них. Ни на Тродата, ни на оставшихся в живых русских и немцев они не стали тратить силы и время. Тродат тогда поклялся себе памятью своей матери, что они пожалеют о своей небрежности. Им был нужен баланс, равновесие, им была нужна Земля, им было наплевать на людей. «Я помешаю им».

Тродат был медиком по образованию, хотя никакой практики не вел, скорее являлся теоретиком. Однако долг врача был превыше такой мелочи. Он вместе с русскими и немецкими коллегами весь день, ночь и следующее утро пытался спасти раненых. Тродат тогда понял для себя важную вещь: помочь ему в исполнении клятвы смогут только русские. Скажи он тогда об этом кому-нибудь, его бы засмеяли: слабая, агонизирующая, не верящая в себя Россия никем не рассматривалась как серьезный игрок. Да и большинство самих русских были готовы с этим согласиться. Однако Тродат всю жизнь хранил у себя реликвию своего деда: часы русского старшего лейтенанта, которые отец обменял на серебряную фляжку при встрече на Эльбе. И тогда, работая в 2005 году с врачами-спасателями из России, Тродат понял, что русские не просто поднимутся вновь, а изменят мир. И только они смогут вмешаться во всемирную предопределенность, только они встанут на пути тех, у кого Тродат поклялся отнять все шансы. Через три года после событий в Косово в России произошли изменения, и Тродат убедился, что был прав. Он боялся и даже порой ненавидел русских, но они были ему нужны. Он будет искать любой случай и повод, чтобы встретиться с их новыми лидерами и затем работать на них, а значит, и на свою идею, защищать свое видение мира. Два года назад случилось чудо: через пять лет безуспешных попыток Тродата Старший Советник Суворов, серый кардинал российской власти, встретился с ним. В России чудеса случаются. Тродат знал, как заслужить доверие Суворова, как постепенно готовить русских к тому, что им предначертано (да, так он для себя и формулировал – предначертано) совершить. Более всего надежд Тродат возлагал на еще одного Советника – вот кто будет его главным оружием… И, наконец, Тродат прибыл в Россию в качестве совершенно особого иностранного специалиста, прибыл по личному приглашению Суворова. К этому времени он знал о «новом русском тоталитаризме» столько, сколько знали о нем очень немногие, не знал он только того, что ему так и не удастся в ближайшие годы увидеть свое главное оружие.

Мюллер продолжал болтовню, уже далеко уйдя от темы русской «Нивы». Этот бесхитростный технарь-немец был очень аккуратно и мягко запрограммирован. То, что русские спецслужбы владели техникой нейролингвистического программирования, Тродат знал давно. Но и спецслужбы знали, что он знал об этом. Поэтому, а возможно, из соображений бережного отношения к иностранным специалистам, Мюллера запрограммировали очень мягко. Он не говорил ничего, чего не думал, он будет помнить обо всем, что было, когда программа закончится.

– Извините, что перебиваю, герр Мюллер, – сказал Тродат, – я крайне признателен вам за то, что вы подвозите меня до Института. Однако, окажите мне еще одну услугу, ответьте: почему вы встречаете меня?

– Я же говорил: вы новичок, и мне показалось, что вам будет приятно, если привезет вас в Институт товарищ по несчастью.

– Товарищ по несчастью?

– Ну, возможно, я не так выразился… В России вы иностранец, я тоже, но я работаю здесь давно, а вы приехали только что. Общение с нерусским коллегой подбодрило бы вас… и все такое…

– Вас просили об этом сотрудники КГБ?

– Я должен признаться, – поднял правую руку Мюллер и затем приложил ее к сердцу, – да, меня попросил об этом полковник КГБ, который курирует наш Институт. Он сказал, что вы очень ценный специалист, однако, если за вами прислать служебный автомобиль, и вами, и другими сотрудниками это может быть воспринято неадекватно, а если вы поедете на метро, это будет выглядеть не совсем вежливо. Кроме того, два иностранных специалиста по дороге поговорят, я введу вас в курс дела…

– С вами еще кто-нибудь говорил?

– Из КГБ?

– Из КГБ.

– Какая-то дамочка-прапорщик, она выписывала мне пропуск на выход из их зоны, сказала еще раз спасибо… и все такое… А в чем дело?

– Да ни в чем, – пожал плечами Тродат, а про себя подумал: «Вот оно!» – Я просто хотел узнать, кто помимо вас проявил обо мне заботу.

– Что ж, вы узнали?

– Не обижайтесь, герр Мюллер, – грустно улыбнулся Тродат, – извините меня. Просто я знаю, как работают русские. Теперь все сходится, но меня все же что-то беспокоит… Мне рассказывают, как добраться до Института на метро, а затем посылают вас «вводить в курс дела». Ладно. Еще раз: простите и не обижайтесь.

– Да не обижаюсь я, – снова заулыбался Мюллер, – и, поверьте мне, я обрадовался… э-э-э… заданию. Хе, да я ведь теперь агент КГБ! Вот уж забавно, а? Меня достали французы, с которыми я работаю и живу по соседству. А русские… Русские очень милые люди, но они – другие. Господи, да если бы я просто узнал о вашем приезде, я бы и в аэропорт поехал вас встречать. Если мы сдружимся, это будет здорово…

«Ни черта ты не понимаешь, Мюллер, – грустно подумал Тродат, – сдружиться? Против кого или во имя чего дружить будем? Милый несчастный дойч, бедный отработанный материал!..» Он повернулся к собеседнику, улыбнулся и спросил:

– Вы считаете, что иностранцам надо держаться вместе?

– О-о-о, мой друг, если вы имеете в виду, что русские и так оттяпали у нас наше благополучие, а теперь еще и… одним словом, надо бы им противостоять, то это единственное, из-за чего у вас могут возникнуть неприятности с КГБ.

– А вы так считаете или нет?

– Я похож на идиота, который хочет, чтобы у него не было хорошей работы, зато возникли неприятности с КГБ?

– Но все-таки, вы так считаете?

– Да ни черта я не считаю! – вдруг зло проговорил Мюллер. – Дают работу – работай, нет – не работай. Русские пока что оставляют мне возможность быть немцем, и я этому рад. А в том, что случилось всего несколько лет назад, виноваты только мы сами, да господь бог. Впрочем, вы – американец. У вас там дела получше.

– Я действительно американец, – спокойно, даже с расстановкой проговорил Тродат, – но, во-первых, для меня работа у русских – это не только заработок, я хочу, чтобы у них все получилось, а во-вторых, не думайте, что в Америке, несмотря на собственную, арабскую и латиноамериканскую нефть, все так прекрасно. Огромное количество людей захотело бы сейчас оказаться на моем месте.

– Слушайте, – смягчил тон Мюллер, – я что-то дал волю эмоциям, причем совершенно для меня несвойственным. Простите, что повысил голос. Я действительно так ждал встречи с вами… И я вижу, что человек вы хороший и непустой, а теперь ругаюсь. Глупость, явная глупость. Простите.

– Что-то мы часто просим друг у друга прощения, – ухмыльнулся Тродат.

Оба засмеялись в один голос. Мюллер предложил перейти на имена, Тродат согласился и посетовал, что сейчас нельзя выпить на брудершафт.

– Вечером, Джеймс, вечером. Русские сейчас стали меньше пить, но с этим проблем здесь нет никаких, уверяю вас.

– А пьяные драки в ресторанах? – поинтересовался Тродат.

– Басни, – отмахнулся Мюллер, – кроме того, иностранный специалист – священная корова. Никто из русских не будет ни рисковать, ни брать на свою совесть порчу столь ценного материала.

– Ценный материал? – захохотал Тродат, и Мюллер охотно и активно его поддержал.

– Что ж, замечательно, – отсмеявшись, сказал Тродат, – я зайду за вами в вашу лабораторию около семи вечера.

– А может быть… того? Я знаю пару прекрасных местечек.

– А проблемы с КГБ?

– Да, русские не жалуют проституцию, но нам это прощается.

– Нам – это иностранным специалистам, ценному материалу? – улыбнулся Тродат.

– Вот именно, – подтвердил Мюллер, – так как?

– Давайте сегодня просто выпьем вместе.

– Как знаете, – ответил Мюллер. Надо сказать, разочарования в его голосе не было. «Тоже следствие программирования?» – подумал Тродат.

– Какие технические блага вы еще подарили русским, Винфрид?

Мюллер с удовольствием пустился в рассказ. Тродат слушал вполуха. Он отчасти думал о своем, отчасти рассматривал окрестности. Тродат был в «новой тоталитарной» России впервые. И это был не столичный город и даже не один из самых крупных. Дорога была неплохая, снег с нее убран, кругом относительно чисто, людей на улице мало, зато машин на дорогах было много. «Все правильно, все едут на работу», – заключил Тродат. В одном месте он заметил одновременно дворника и робота, выполнявшего ту же работу, что и человек.

– Извините, Винфрид, – снова перебивая коллегу, задал вопрос Тродат, – это корейский робот?

– Ну да, – ответил Мюллер, – в Москве их уже очень много, а тут только начали появляться. Смешно они смотрятся вместе, правда?

– Вы тоже заметили?

– Ну да. Кроме того, я ведь живу здесь дольше. У меня глаз на такие вещи более наметанный.

– Ясно, – задумчиво произнес Тродат, – а скажите, Винфрид, как вам вообще показалась Россия?

«Будет нести околесицу? – подумал Тродат. – Заложенную в него пропаганду? Тонко переведет разговор на другое?» Мюллер вздохнул и сказал:

– На этот вопрос трудно ответить, Джеймс. До этого я был в России дважды. После смены власти я здесь впервые. Жизнь определенно наладилась. Томск – совсем не характерный город для России. Это город-завод. Здесь очень много иностранцев. Хотя, с другой стороны, вроде как и характерный, поскольку таких городов в России сейчас много. У русских сейчас есть все. У нас – ничего. Они должны были наладить свою жизнь по нашему образцу, но не стали. Они – другие, я уже говорил. Многие вещи я просто не могу понять. Но мне здесь хорошо, хотя и некомфортно в чем-то. В любом случае, мои родные в Гамбурге сейчас живут куда хуже.

Слово «Гамбург» кольнуло. У Тродата привычно заломило переносицу. Что-то произойдет там, в этом немецком порту. Вот только что? Ломота в переносице отступила. Прозрения на сей раз не последовало. Тродат решил поразмыслить над этой неожиданной реакцией позже.

– Почему не перевезти ваших родственников сюда? – спросил он. – Не разрешают?

– Нет, я боюсь.

– Чего вы боитесь, Винфрид? КГБ? Ксенофобии русских?

– Ни того, ни другого, – ответил Мюллер. – Когда-то мой отец боялся, что в стране слишком много арабов и турков, а немцы вскоре совсем разучатся работать. Ни у кого не было шансов проверить, прав ли он. Все кончилось еще раньше… Я же все еще боюсь становиться русским. Ну я-то ладно. А мои дети? Я хочу, чтобы они были немцами, вы меня понимаете?

– Думаю, да, – ответил Тродат. «Его запрограммировали не только мягко, но и очень поверхностно, – заключил он, – как это у них называется?.. Его подтолкнули. Вот что». – Винфрид, а иностранцам здесь платят больше или меньше, чем русским?

– Примерно столько же. Однако со временем появляются еще и социальные льготы. Бесплатная госквартира в первую очередь. Потом может появиться корпоративная машина, дополнительное медицинское обслуживание и прочее. Кстати, через какое-то время обязательно попросите у них машину, Джеймс, обязательно попросите.

– Даже так?

– Даже так. Мы нужны им, Джеймс.

– И они этого, с присущей русским откровенностью, не скрывают. Когда мы будем им не нужны, они нас ассимилируют или выкинут вон. С той же откровенностью.

Некоторое время Мюллер молчал, потом спросил:

– Вы так хорошо знаете русских или просто решили меня попугать?

– Первое.

– Откуда же? – спросил Мюллер. – Простите, не хотите, не отвечайте.

– Я много их изучал и много с ними общался, – ответил Тродат, – однако я не знаю, наступит ли когда-нибудь такой момент, когда мы действительно будем им не нужны.

– Хм-м… А вы специалист в какой области, если не секрет?

– Вообще-то секрет, – полушутя ответил Тродат, – я могу дать только расплывчатый ответ. Я не совсем технический специалист, мои профессиональные интересы лежат скорее в области культурологической экзогенетики.

– Ого! – отозвался Мюллер, и Тродат мог дать голову на отсечение, что тот ничего из сказанного им не понял.

Они долго молчали. Автомобиль уже подъезжал к окраине города, где располагался Институт. Зная дорогу в объезд пробок, Мюллер свернул на маленькую улочку, более походящую на внутридворовый проезд. Однако и здесь были светофоры. У очередного светофора их поджала женщина на дорогущей «Лада-революшн-2». Мюллер едва избежал столкновения. «Лада» была исполнена в стиле кабриолет. Несмотря на мороз, верх был поднят. Управлявшая машиной женщина была одета очень дорого и очень практично: песцовая шубка, снова вошедшая в моду шапочка а-ля царевна, на пуховой подбивке, белый козий шарф и темные очки а-ля пилот с подогревом. Последний элемент hi-tech был хорошо известен Тродату: у богатых дамочек в США он тоже вошел в моду.

– Эй, сладкая, – окликнул женщину по-английски Мюллер, – не надо так резко с милыми парнями.

– Разговаривай так со своей грэтхен, – тут же отозвалась женщина по-русски, поддала газу, выехала на полосу встречного движения и, подрезав идущую впереди «Нивы» Мюллера «Газель», скрылась из виду.

– Видимо, вы неплохо знаете русский? – спросил Мюллер.

– Знаю, – признался Тродат.

– Я правильно понял, что она послала меня куда подальше?

– Если бы русская дама такого достатка захотела вас послать, она бы сделала это гораздо резче.

– Значит, я ей понравился.

– Думаю, нет.

– Ну вот…

– Не обижайтесь, Винфрид, с определенного времени русские женщины не любят иностранцев, тем более немцев.

– Откуда она знает, что я немец? – вскинулся Мюллер.

– Акцент, милый друг, акцент…

– Какого черта она понимает в акцентах?!!

– Понимает, раз сказала «грэтхен», – ответил Тродат, – и потом, судя по манере езды и откинутому верху кабриолета, это «лиса». А «лисы» и «медведи», хоть и сдерживают себя, иностранцев не любят.

– Она «лиса»?!

– Ну да, думаю, это самое логичное предположение.

– Но ведь «лисы» – это элитные женщины-боевики и охранницы русских спецслужб. Она что, на задание спешила?

– Если бы она спешила на задание, – ответил Тродат, – она бы так не светилась.

– То есть?

– То есть нас ведут, причем совершенно открыто.

– Кого интересуют иностранные специалисты, едущие на работу? И потом, что, за нами в Институте последить нельзя или жучка в эту самую «Ниву» поставить?

– Кому-то нужен я, – хмуро ответил Тродат, – и совсем не спецслужбам. Как раз спецслужбы говорят нам: все о'кей, мы вас ведем.

– Вы, Джеймс, похоже, знаете о России больше, чем можно предположить…

– Возможно. Признаюсь даже, что моим непосредственным коллегой в Томске будет уже известный вам полковник КГБ. А пригласил меня лично Данила Суворов.

– Да вы большая шишка! – хмуро буркнул Мюллер.

– Не такая уж большая, уверяю вас, – ответил Тродат, – просто прошу у вас прощения за то, что вы оказались втянутым в операцию русских спецслужб.

– К черту ваши извинения!

Мюллер замолчал и какое-то время смотрел только на дорогу. Тродат пожал плечами и занялся тем же. И тут он вдруг увидел, что «Газели» впереди них уже нет, а всю их сторону дороги перегораживает «КамАЗ», неожиданно выехавший из двора. «Нива» тем не менее не тормозила. Тродат повернулся к Мюллеру и увидел, что тот находится без сознания, его тело бьется в конвульсиях, а на губах выступила пена. Глядя на Мюллера, Тродат заметил, что с противоположной стороны улицы к ним бежит городовой («Или как их там сейчас, черт побери, называют…»), на ходу умудряясь свистеть в свисток. Машины тормозили, пропуская полицейского. Когда тот уже достиг разделительной полосы, за его спиной вдруг показался еще один человек и легко, будто это был не полицейский, телосложением напоминавший Шварценеггера, а пустая пластиковая бутылка, бросил его под едущую «Ниву». Только за счет этого машина затормозила, подпрыгнула, переезжая городового, и врезалась в грузовик с уменьшенной силой. Тродат все равно чуть не потерял сознание, затянутый по-дурацки устроенным ремнем безопасности. Человек, убивший полицейского, перепрыгнул через «Ниву» и, уже не спеша, пошел на противоположную сторону улицы навстречу еще одному полицейскому. Второй городовой успел выхватить пистолет и открыл огонь по идущему к нему убийце. Огонь был совершенно неэффективен: городовой расстрелял всю обойму, а неизвестный все шел к нему. Тродат наблюдал за происходящим, словно загипнотизированный удавом кролик. Человек подошел к полицейскому, остановился на секунду, и тот как подкошенный рухнул на дорогу. Убийца развернулся и медленно пошел к «Ниве», в которой сидел Тродат.

В этот момент на крыше «КамАЗа» появилась давешняя барышня, уже без шубы, шапочки и очков, но зато с пистолетом, и открыла плотный огонь по приближавшемуся к «Ниве» незнакомцу, голова которого раскололась, словно арбуз, и он рухнул на мостовую. Женщина ловко спрыгнула вниз на дорогу и покатилась по ней, через секунду оказавшись рядом с нападавшим. Тот, практически с наполовину отсутствующей головой, шевелился и как будто даже пытался встать. Сменив обойму, женщина продолжила огонь, теперь целясь в сердце. Расстреляв все патроны, она снова сменила обойму и, стоя на одном колене, прицелилась в кого-то на противоположной стороне улицы. Тродат повернул голову и увидел, как от нее убегает еще один человек, быстро скрывшийся в толпе на тротуаре. Женщина моментально оказалась рядом с «Нивой», распахнула правую переднюю дверь и вытащила Тродата наружу, по ходу чуть снова не задушив его ремнем безопасности.

– Двигайся, если хочешь жить, – сказала она на удивительно чистом английском.

– А герр Мюллер? Он, возможно…

– Охранять его мне не приказывали. Через пару минут здесь будет «Скорая». Если твой дойч еще жив, конечно. Двигайся!

Женщина поволокла его в обход «КамАЗа», не убирая оружия и все время оглядываясь по сторонам. Только сейчас Тродат заметил в ее ухе коммуникатор. Спортивная «Лада» находилась с другой стороны грузовика. Крыша была уже закрыта, двигатель продолжал работать. Женщина перепрыгнула через машину и распахнула водительскую дверцу.

– Давай прыгай, – уже по-русски предложила она профессору. Тот и не подумал не подчиниться. Едва он захлопнул свою дверцу, машина развернулась практически на месте и рванула в обратном направлении. – Пристегнись!

Тут только до Тродата дошло: он должен был ехать на метро, ему изменили транспорт и маршрут, затем стали готовить прикрытие. Если бы он вошел в метро, он наверняка или уже погиб, или оказался в руках тех, кто только и был способен на такую наглую вылазку в сибирском городе.

– Небось неприятно спасать америкоса? – спросил Тродат на русском.

– Всегда неприятно спасать дураков, – отозвалась женщина. – Да какая мне разница: америкос, араб или русский. Вы нужны, поэтому есть задание, и я его выполняю. И еще у нас работа такая: спасать и охранять людей.

– Ну да, – неожиданно для самого себя перешел на английский Тродат, – а двое полицейских и немец – не люди. Я представляю чуть большую ценность.

Тродат думал, что женщина разразится сейчас злобной тирадой или вообще врежет ему как следует (нет, от «как следует» он бы скончался на месте), но она только спокойно предложила по-русски:

– А вы накатайте на меня телегу.

– «Накатайте телегу»? – переспросил, не поняв, Тродат.

– Ну да, – ответила женщина, – напишите жалобу. Мне по барабану, зато в следующий раз такого опасного субчика вроде вас вести будет рота «детей».

– Хм… «мне по барабану» – это «I don't care»? – спросил Тродат.

– Типа того, – ответила «лиса».

Некоторое время они молчали.

– Мне нужна связь с господином Суворовым, – наконец сказал Тродат.

Женщина потянулась, открыла бардачок и вынула оттуда мобильник.

– Если знаете, как связаться, связывайтесь.

После нескольких неудачных попыток соединения какой-то мужчина отозвался по-русски:

– Мистер Тродат, ждите. Данила Аркадьевич тоже хочет с вами побеседовать.

Машина продолжала нестись по улицам и дворам города. Держа мобильник возле уха, Тродат старался поменьше смотреть на дорогу. Лишний раз пугаться – что за глупость в его положении?

– Здравствуйте, профессор, – услышал он наконец в трубке знакомый голос, – как вам Сибирь?

– Стреляют, – в том же тоне отозвался Тродат. – Женщина – «лиса»?

– Вы хотите спросить, наш ли она человек?

– Собственно… Да.

– Наш. И этот наш надежный человек отвезет вас в место, где вы будете временно работать и жить.

– Не имею возражений.

– Отлично.

– Господин Суворов, хотелось бы срочно побеседовать с вами.

– Да. Я позвоню. Возможно, завтра.

– Спасибо. До свидания.

– Всего доброго, профессор.

Тродат отключил связь, раскрыл бардачок и положил туда мобильник. В бардачке он увидел несколько обойм к пистолету и две гранаты.

– Вы неплохо экипированы, – сказал он женщине.

– Я сегодня отвратительно экипирована, – отозвалась та, – и день у меня нынче не задался.

Они выехали за город и через десять минут свернули с трассы, почти сразу подъехав к серым воротам без опознавательных знаков. Навстречу им вышел лейтенант. Он оглядел машину и пассажиров и снова скрылся за воротами. Ворота стали разъезжаться, открывая проезд. Машина въехала на территорию.

– Вот, мистер Тродат, ваше пристанище и рабочее место на ближайшие два месяца, – сказала женщина. – Вопросы будут?

– Как будто у меня есть выбор!

– Прекрасно. До свидания.

– Спасибо.

– Не стоит. Вы делаете свою работу, а я свою. Если вы свою будете делать плохо, господин Старший Советник свернет вам голову.

– Не сомневаюсь. Слушайте, мы хотели выпить где-нибудь с Мюллером, и вот не вышло… А вы еще и спасли мне жизнь. Позвольте мне пригласить вас на пару кружечек пива.

– Я бы не против, – ответила женщина, – однако, во-первых, я беременна и алкоголь не употребляю, а во-вторых, вам нельзя покидать эту базу.

– Печально… А как ваше имя хотя бы?

– Наташа.

– Вы соврали?

– Конечно, соврала. Выметайтесь из машины.

Уже открыв дверь автомобиля, Тродат сказал женщине:

– Я не ошибся в вас. Потрясающе! Женщина-боевик не пьет алкоголя, потому что беременна, но при этом действует, как Рэмбо.

– Профессор, – улыбнулась женщина, – я думала, это только южные славяне никогда не уходят…

– Вы спасли меня.

– А вы дважды заставили меня выжить.

– Не понимаю.

– К черту! Идите.

– Считайте, я уже ушел, – вздохнул Тродат, – хочу только сказать вам, что типа, в которого вы сегодня стреляли, надо искать.

– Хм, патроны у меня вроде бы боевые…

– Дело не в этом.

– Тогда это уже не моя юрисдикция, – заявила «лиса», – сообщите об этом Советникам. Пусть они думают.

– Пусть думают, – согласился Тродат, – до свидания.

Как только профессор вышел из машины, к нему подошел давешний лейтенант.

– Профессор Тродат? – спросил он.

– Да.

– Пойдемте, я займусь вашим размещением.

* * *
Новосибирск. Здание городской администрации.
Среда, 25 января 2012 г. 14:50.

– Бездари! Придурки! – орал Суворов на вытянувшихся во фрунт перед ним военных и гражданских. – Дилетанты, мать вашу всех растак!

«Орет, значит, уже успокоился, – думал, сидя в кресле и куря сигарету, Струев, – если бы еще был зол, говорил бы спокойным холодным тоном. И, ей-ей, парочку этих головотяпов раскатал бы так, что мало не показалось бы…»

– Перестрелка в городе, один иностранный специалист убит, тудыть вас в качель! – продолжал кричать Суворов. – Опасности подвергалась жизнь другого иностранного специалиста. Убиты двое полицейских, ранены двое гражданских, а подозреваемый скрылся! Если бы не сестренка, которую выдернули из декретного отпуска…

– С пенсии, – встрял Струев.

– Что? – обернулся к нему Суворов.

– С пенсии выдернули.

– Не важно, если бы ее на всякий случай не послали на прикрытие, не сносить вам головы, господа! Кто это сделал и зачем, мать вашу?!

Генерал-лейтенант КГБ кашлянул и заговорил:

– Разрешите доложить, Данила Аркадьевич? – Суворов «разрешил доложить», махнув рукой. – Подозреваемый был серьезно ранен сотрудницей спецподразделения охраны. Затем через 15 минут он был убит полицейскими. Тело его находится в морге. Мы накрыли всю группу диверсантов… Однако относительно мотивов их действий мы, к сожалению, можем строить только предположения. Ясно одно: Винфрид Мюллер им был не нужен.

– Не нужен им он был, – передразнил Суворов, – это я знал и без вас. Спецслужбы, мать вашу растак!

– Данила, – подал голос Струев, – невооруженный убийца оказался сильнее или на равных с лучшей «лисой» Сибири. Что ты хочешь?

– Помалкивай! – огрызнулся Суворов. – Тебе слова не давали. Начальник МВД губернии, что вы можете доложить?

– Получив вводную на сопровождение и статистическую информацию об опасности по системе Ивана Андреевича, – заговорил пятидесятилетний человек в штатском, – мы разработали операцию изменения маршрута и прикрытия силами спецподразделений. Операция наших врагов была разработана детально, однако мы в целом с задачей справились.

– Что это вы имеете в виду, а?! – снова вскинулся Суворов.

– Объект жив, – ответил начальник МВД, – и не захвачен врагами.

– А про детальность проработки операции врагов?

– Господин Советник, свидетели утверждают, что впереди машины Мюллера и Тродата ехала «Газель», а дорогу им преградил «КамАЗ». Так вот, «Газель» словно испарилась прямо с места ДТП и до сих пор не найдена, а «КамАЗ» даже зарегистрирован не был, новенький, только что из Татарии…

– Чер-те что! – Суворов прошел за свой стол, сел и закурил. – Что за группу вы накрыли?

– Все приехали в один день. Всего семь человек. Документы, судя по всему, поддельные… Но мы установили их личности. Это граждане России.

– Когда приехали?

– Вчера, Господин Старший Советник.

– Вы все-таки скажите, умники, почему не стреляли? – спросил Струев.

– Доцент, ну помолчи, а! Хотя, погодите-ка… И правда, нападавший не сделал ни одного выстрела. Версии есть?

– С высокой вероятностью Тродата собирались не убрать, а захватить живым, – ответил начальник МВД.

– Ну а Винфрид Мюллер, мать вашу растак? Его мертвым хотели захватить? От чего он скончался?

– Медики работают, – ответил генерал-лейтенант КГБ, – но пока никаких ядов в организме не обнаружено. Болезней никаких у немца не было. Полное впечатление, что просто остановилось сердце в ходе эпилептического припадка, хотя ранее господин Мюллер эпилепсией не страдал.

Суворов отреагировал на реплику чина КГБ долгой паузой, потом ткнул кнопку вызова на вставленный в ухо коммуникатор.

– Дайте защищенную связь с профессором Тродатом. Да. Быстрее! У вас там спецбаза или колхоз?! Профессор? Говорит Суворов. Нападавший убит, и мы, похоже, накрыли его сообщников. Что? Отпустить? Вы в своем уме?!! У вас паранойя, профессор? Все, отстаньте от меня, лучше работайте. Отбой. Вот что, ребятушки, – обратился Суворов к находящимся в комнате, – надо сделать две вещи… Да, в СМИ просочилось что-нибудь?

– Минимум, Данила Аркадьевич, – ответил молодой человек в самом углу «строя», одетый в джинсы и свитер, – газеты еще не выходили, по радио и телевидению информация скудная. В Интернете полный хаос.

– Хорошо, – уже тихим глухим голосом проговорил Суворов, – делаем две вещи. Во-первых, какое-нибудь военизированное спецподразделение в каком-нибудь лесопарке ночью устраивает такую стрельбу, чтоб святых выносили. Затем на утро «утку» в СМИ: оба случая – ликвидация большой банды наркоторговцев или еще там кого. Второе. Сегодня же отпустить всех задержанных, а труп в морге сжечь.

– Простите, Данила Аркадьевич?

– Не верю, что у вас со слухом плохо, милейший. Живых отпустить. Убитого сжечь. Сжечь дотла, я сказал! Вопросы? Тогда все свободны. А ты, – ткнул Суворов пальцем в молодого человека в джинсах, – еще раз в таком виде появишься в официальном месте, год дворником работать будешь. Я закончил, господа. Все вон!

Когда все, кроме Струева и Суворова, вышли, Струев закурил новую сигарету.

– Данила, это начало конца, – проронил он.

– Да шел бы ты!

– Я серьезно. Я предупреждал. Не лезь.

– Невозможно не лезть. И технологии нужны, и только разведка и влияние могут…

– Эту песенку я уже слышал, – отмахнулся Струев, – чем хоть этот америкос должен был заниматься?

– Есть у него интересная темка, – ответил Суворов, – хочешь подключиться?

Струев помотал головой.

– Зря, – пробурчал Суворов, – ты бы хоть сказал мне, чушь это или нет… Кстати, он очень высокого мнения о тебе. Говорит, что ты справишься с самой сложной проблемой…

– Данила, почему ты не даешь мне работать над ситуацией 28? – спросил вдруг Струев.

– Вот, мать твою растак, самое время, а!

– А когда время?

– Боже ты мой! – хлопнул себя по коленям Суворов. – Ну скажи мне на милость, что тебе в этих маленьких серых?

– Я объяснял тебе, Данила, – ответил Струев. – Можешь мне, наконец, ответить, почему ты не даешь мне заниматься этой темой?

– Слушай, займись своим делом!

– Я это и делаю! – закричал Струев, вскакивая. – Точнее, уже сделал. Я все закончил. Мои ученики вполне потянут систему. Видишь, даже полицейские, и то понимают, о чем речь. Поэтому я ухожу.

– Что ты делаешь?!

– Ухожу, Данила. Я не согласен с твоим курсом. Все, что я мог, я сделал. Если, не дай бог, что случится, то ты сможешь найти меня.

– Погоди, доцент, – Суворов встал, – ты что, всерьез собрался на пенсию?

– Всерьез.

– Бред собачий! – Суворов снова плюхнулся в свое кресло за столом. – Мы же с тобой столько всего…

– Вот-вот, – откликнулся Струев, – именно из-за этого «столько всего». Я больше не могу. А дело свое я сделал.

– Развяжи хотя бы эту ситуацию с диверсионным бредом.

– Ребята развяжут, – заверил Струев. – Все трое моих главных замов – прекрасные ребятки. Монгуш – самый сильный по системе, способен ее развивать и наращивать, факты подбирает правильно, словом, равных ему нет. Лян – прекрасный организатор и администратор, мыслит системно и глобально. В системе тоже спец, но не такой погруженный, как Монгуш. Наконец, Петров. Он не так силен, но интуиция прекрасная. Он может в некоторых случаях встать над системой, увидеть то, что не видно впрямую из графиков, поставить задачу с неожиданного ракурса, проинтуичить ситуацию при неполном массиве данных. Помнишь, как он нас раскусил и присоединился к нам?

– Так это он? Ах, ну да, точно! И все же, Ваня…

– Данила, пусть работают ребятки. Но и без системы я скажу тебе, откуда это все. Ты прешься в Европу, ты тащишь оттуда людей, ты ворошишь там все старые и новые осиные гнезда, потом удивляешься, что кто-то кусается. Тебе сейчас кажется, что все идет хорошо, что мы становимся сильнее и устойчивее, но через пять, может быть, даже десять лет все может пойти прахом!

– А так все пойдет прахом уже сейчас, – глухо отозвался Суворов. – Кстати, вся эта банда охотилась на америкоса.

– Да хоть на эскимоса! Данила, ты что, не понимаешь, о чем я?

– Похоже, что мы все чего-то не понимаем, – сипло проговорил Суворов, – зайди ко мне завтра, а то я сегодня что-то…

– Данила, завтра ничего не изменится.

– Я уже понял. Но все равно. Где-нибудь в районе семи вечера. А до того времени поставь систему на обсчет по сегодняшнему ЧП.

– Хорошо, Данила. Я хотел сказать две вещи. Я не предаю.

– Я так не ставил вопрос.

– Я знаю, что… Одним словом, я внутренне понимаю, что не предаю. И еще. Я люблю тебя. У меня не было брата. Друзей настоящих до тебя тоже не было.

– Ладно, вали отсюда, не трави душу.

Струев вышел. Суворов снова ткнул кнопку вызова на коммуникаторе.

– Здесь Суворов. Тыквина мне. Да. Это Суворов. Вот что. Приготовьте ветеранскую карточку ИСС и пенсионный расчет для Советника Струева. Не надо вопросов, Владимир Абрамович. Просто сделайте это завтра к восемнадцати ноль-ноль. И соедините меня с Москвой, мне нужен Начальник Службы внешней разведки. Отбой.

Когда связь прервалась, Суворов медленно, тихо и зло проговорил:

– Считайте, мать растак, что я гнезда еще даже не начинал трогать!..

Загрузка...