Нужный (СИ)

Глава 16

Так случилось, что Рафи именно в этот день решил проведать сестру. Накупил целую корзину всяких сладостей, чтобы и ей, и ее новым подружкам в больнице досталось. Доктору Зарубину тоже презент прихватил — пару бутылок шустовского коньяка. Денег уже пробовал давать, так тот его отругал за это.

— Ничего, ничего, я ему все равно денег на клинику подкину. Не получилось так, получится по-другому, — бормотал парень, крепко прижимая к себе корзину со сладостями. Пролетку, ехавшую по улице, мотало так, что вылететь можно было. — Эй, потише там, не дрова везешь! — не выдержав, крикнул он в сторону широкой спины возницы. Но толку особого не было. Тот, словно ничего не слыша, вновь гаркнул на лошадь, заставляя ее прибавить шаг. — Тише, говорю!

Хотел уже выдать что-нибудь «покрепче» и даже рот раскрыл, как пролетка едва не колом встала. Из-за узкого проулка на дорогу бочка выкатилась, заставляя прохожих отходить в стороны. А какой-то мастеровой на дорогу отпрыгнул, где его пролеткой чуть и не сшибло.

— Куды прешь, дурень⁈ На погост захотел⁈ — гаркнул на незадачливого мужичка возница, грозя ему плеткой. — Все, господине! Дальше не проехать. Там уж два дни, как столпотворение. Клиника съезжает, нашинских там полно.

Рафи, занятый своими мыслями, кивнул. Бросил ему два гривенника, которые возница ловко поймал. Чувствовалось, что такое упражнение ему не в новику. Наловчился.

— Эй, землячок, подожди! — до Рафи вдруг дошло то, что ему сказали. И он с недоумением застыл у пролетки. — Чего ты там говорил? Давай, давай, все выкладывай! — он «засветил» еще одну медную монетку, показывая, что готов и ее отдать. — В накладе не останешься!

— Так, скажу, а что не сказать, — с готовностью согласился возница, хитро прищурив взгляд. Сразу видно, что себе на уме и с таким нужно ухо востро держать. — Я много чего знаю. Ежели господину про завтрешнюю ярмарку знать хочется, то… Нет⁈ — и вид такой сделал глуповато-простецкий. Мол, мне скрывать нечего. А у самого в глазах смешинки видны. Как пить дать, еще больше денег решил заработать. — Тогда про новую актриску из театра могу рассказать? Сказывают, что она очень до молодых господ охоча. Прямо ненасытная, как течная су…?

Хлестанув его бешенным взглядом, Рафи одним движением подскочил к пролетке. Резко схватил «хитровыделанного» мужика за бороду и с противным хрустом притянул к мостовой. У того от боли аж слезы из глаз брызнули.

Возница, конечно, попытался вырваться. Мужик, ведь, здоровый: морда в шрамах, кулаки с голову ребенка, в плечах широкий. Но без толку. Куда ему с магом тягаться! Особенно, со злым магом!

— Я тебе сейчас бороду вместе с кожей отчекрыжу, мочалку себе потом сделаешь, — с этими словами еще сильнее дернул за бороду, заставляя бородача жалостливо застонать. — Хватит ваньку мне валять! Выкладывай все про клинику!

Возница уже не «рыпался». Все понял: и в какое положение попал, и кого обидел. Плечи сразу же поникли, в глазах такой страх мелькнул, что ничем не скроешь. Ведь, над магом посмеяться, что себе в голову из пистоля пальнуть. Пожалуй, последнее даже безобиднее станет.

— Все скажу, господи, все скажу, как есть… Съезжает клиника с этого места. Дохтур тутошний весь в долгах, как в шелках. С него теперь все сдерут до самой последней копейки. Вона даже вещи вывозят. Хорошо, если порты оставят…

Судя по словам возницы, вырисовывалась весьма нелицеприятная картина. Странно даже, что никто из власть предержащих на это внимание не обращает. Совсем тихо: и в газетах, и в округе. Тут больницу закрывают, которая всех без разбору лечила, а все молчат, словно воды в рот набрали. Очень и очень странно.

— Слышал, дохтур два раза уже отсрочки просил в том банке. Мол, нужно немного подождать и он все выплатит до самой последней копейки. Только всю дурь это, — хмыкнул возница, что в его положение было довольно смело. Рафи пришлось еще немного его «придушить», чтобы продолжить разговор. — Ай… Я же сказать хотел, что знаю энтот банк. Там Иудушка заведует, а тот уж своего никогда не упустит. В долг даст рубль, а вернешь целых два, а то и три. И даже не думай про отсрочку заикнуться, все отберет. С виду весь благообразный, добренький, словно патокой намазан. А коли представится случай, то и родную матушку не пожалеет. Тьфу, прости Господи! Оттого его и Иудушкой прозвали…

Похоже, дело было полный швах, скрипнул зубами Рафи. А все ведь так хорошо начиналось. Лана там уже и «в себя начала приходить». Его при встрече узнавала, на руки тянулась. Даже друзей и подруг завела. Еще немного такого лечения, говорил доктор Зарубин, и ее можно было смело выписывать. А теперь что делать? Где он еще такое тихое место с лечением найдет? Вдруг, Голицын еще ее ищет?

Отбросив корзину со сладостями в сторону, Рафи вновь вскочил на пролетку. Пнув в спину возницу, крикнул:

— Гони! Рубль плачу! Гони в этот чертов банк! Черт с ним, три рубля!

Ошалев от стремительно меняющихся событий, мужик залихватски свистнул, а после с силой стеганул по крупу лошадь, пуская ее вскачь. От рванувшей вперед пролетки тут же во все стороны рванул вездесущие голуби и пацанва.

А в банке в это самое время разыгрывалось целое действо, причем для одного действующего лица оно представлялось трагедией, а для второго, напротив, — комедией.

Узнав нового посетителя, управляющий банка Сильвестр Андреевич Котин аж расцвел в улыбке. Его помощник, что рыжий недоросль с глупыми усиками, от удивления даже рот раскрыл. Недовольство управляющего давно уже стало притчей во языцех, а тут он разулыбался.

— Михаил Евгеньевич, как же вас угораздило опоздать-то. Просто неуважение какое-то.

Котин, говоря совсем нелицеприятные вещи, при этом едва не светился от счастья. Ведь, пришедший господин, доктор Зарубин, был его давним заимодавцев, подписавшим в свое время весьма кабальный договор. И вот теперь пришло время, как говориться, «собирать урожай».

— Как же так можно нарушать договор⁈ Это ведь юридически обязывающий документ, составленный в полном соответствие с Кодексом! — банкир внушительно задрал палец к потолку, при этом укоризненно поглядывая на посетителя. — Вы ведь понимаете, что теперь тело долга выросло, а о рассрочке не может идти и речи?

И невооруженным глазом было видно, что у Зарубина «мышь в кармане повесилась». Никаких денег он не принес, да и не мог принести. Ведь, в своей время Сильвестр Андреевич так хитро составил договор займа, что расплатиться по нему было очень и очень сложно. Едва ли не на каждой странице документа расставил условия и оговорки, чтобы свести шансы на погашение к минимуму. А тот, дурень, витавший в облаках от скорого открытия еще родовой клиники, все и подмахнул, не глядя. Конечно, дурень.

— Вы очень меня огорчили, Михаил Евгеньевич. Я и так вам пошел на встречу, когда помогал с договором и деньгами. Верил, что, как честный человек, вы добросовестно все выплатите. А вы поступили в высшей степени бесчестно!

Управляющий качал головой, демонстрируя, как сильно его оскорбили таким безответственным отношением. Между паузами, которые делал специально, подыскивал слова, чтобы посильнее «уколоть» доктора. Возникающее при этом особое чувство своего собственного превосходства его еще сильнее воодушевляло, возбуждало, заставляя быстрее течь кровь по жилам, сверкать глазами.

— Как же вы могли… Своими безрассудными прожектами вы обрекли ваших родных, вашу супругу Елизавету Петровну, на страдания. Почему вы о ней не подумали?

А Елизавету Петровну, с которой был знаком и к которой испытывал тайное влечение, он не спроста здесь упомянул. Давно уже лелеял мысль, добиться ее благосклонности. А тут подвернулся такой счастливый случай, которым было просто грех не воспользоваться. Зарубин все равно рохля, который не достоин обладать таким сокровищем.

И сейчас, как и всегда, когда он думал о ней, у него начала «бурлить кровь». Задышал как зверь. В паху все естество сдавило. Жутко захотелось ее увидеть, ощутить ее запах, атласную гладкость ее кожи. Он едва не представлял, как наброситься на нее…

— Вы представляете, что теперь случится? — призвав на помощь все свои силы, чтобы успокоиться, Сильвестр Андреевич начал описывать незавидное будущее Зарубина и ее семейства. — По просроченной закладной и договору займа вам придется отдать здание клиники. Только, боюсь, этого будет совсем недостаточно. Мне придется обраться в суд, чтобы наложили арест на ваш дом и имущество, движимое и недвижимое. Я просто вынужден буду это сделать.

Он развел руками, показывая, что не хочет этого, но ему придется пойти на такой шаг.

— Подумайте, что с вами сделают столичные писаки! Они, словно стая уличных псов, набросятся на вас и так, ополощут ваше имя, что света белого не увидите! И что тогда будет с Елизаветой Петровной?

Когда потемневший от стыда Зарубин отступил к стене, управляющий банков внутренне улыбнулся. Похоже, его многочисленные «уколы», наконец-то, достигли нужной цели. Доктор явно «поплыл». Еще немного и из него можно будет веревки вить. А, значит, можно попробовать…

— Михаил Евгеньевич, вы поймите меня, дорогой мой человек. Я ведь не зверь какой-то. Я совершенно, по-человечески, искренне хочу помочь вашей беде, — Котин приложил руку к сердцу. Лицу придал самую благообразную мину, из тех, что знал. — И у меня есть одно предложение, которое может помочь разрешить ваши финансовые затруднения.

Зарубин тут же вскинул голову. В красных глазах загорелся огонек надежды. Неужели еще оставался какой-то выход из всего этого нескончаемого позора? И видно было, что он даже представить себе не мог, что мог быть за выход.

— Понимаете, ваш супругу, Елизавета Петровна, очень красивая дама. Я бы даже сказал, это самая красивая женщина в нашем городе, — Зарубин на такое начало недоуменно повел головой. Еще не догадывался, что последует дальше. — И для решение нашего вопроса ей нужно всего лишь проявить ко мне немного своей благосклонности. Я ведь многого не прошу. Несколько вечеров в приватной обстанов…

До доктора, похоже, дошло, что ему предлагалось ради выплаты долга.

— Подлец! — управляющий дернулся назад, но не успел. По щеке ему с таким шлепком прилетела пощечина, что у него голова откинулась. — Вы подлец! — вдогонку полетела еще одна пощечина, от которой на щеке пятерня отпечаталась. — Мерзавец!

Не ожидавший такого «взрыва», банкир тут же заревел:

— Я тебя разорю! Слышишь⁈ Без гроша в кармане останешься! А Лизка твоя сама ко мне придет, в ногах будет валяться, руки мне целовать, чтобы я дал вам отсрочку!

Весь раскраснелся. Искривившаяся рожа цветом стала напоминать лежалый помидор.

— Захочу, в подворотне своим телом торговать станет! — орал он, брызгая слюной во все стороны. — Жди теперь имперских приставов и вызова на суд! Я уж позабочусь, чтобы это случилось, как можно скорее! А теперь, пошел вон!

Тяжело дыша, управляющий банком повелительно указал на дверь. За его спиной, словно из неоткуда, выросли два мордоворота в одинаковых черных сюртуках, которые едва не трескались на их телесах. Оба под два метра ростом, поперек себя шире. С такими спорить себе дороже.

— Вышвырните этого нищеброда на улицу! — ухмыльнулся Котин в предвкушении. Сейчас этого наглеца выкинут на улицу. А через пару дней он сам приползет на коленях и будет умолять простить его. — Нечего ему в нашем заведении делать.

Засучив рукава, мордовороты двинулись к доктору. Тот с видом затравленного зверька медленно отступал к двери. И никаких сомнений не было в том, что сейчас его самым натуральным образом выкинут отсюда.

— Это банк для уважаемых людей, — брезгливо оттопырил губу банкир. — А не для нищи…

И в этот самый момент зазвучала требовательная трель колокольчика. Кто-то входил в банк.

Входная дверь банка распахнулась, пропуская вперед довольно странного господина. Сильвестр Андреевич, развернувшись к выходу, сразу же приметил и очень юный возраст незнакомца, и очень дорогую одежду на нем. В это-то и была странность. Морской порт, где находился банк, не был местом для прогулки юнцов из богатых семей. В этот глухой угол заходили люди с очень специфическими просьбами и потребностями.

— Что тут происходит? — голос у юноши был ледяным, заставляя кровь стынуть в жилах. Оба мордоворота тут же сделали шаг назад, с опаской разглядывая незваного гостя. — Это так банк обращается со своими клиентами? Или здесь готовится преступление?

Гость нарочито медленно прошел к центральной стойке, за которой принимали клиентов. Облокотился на нее и скучающим взглядом стал осматриваться.

— Что? Какое еще преступление? — управляющий от неожиданности немного растерялся. Юнец вел себя не столько нагло, сколько уверенно, по-хозяйски. Именно это и сбило столку банкира. — Что вы такое говорите? Здесь не совершается никакое преступление. Просто этот человек в высшей степени наглец и мошенник! Взял большую сумму денег и не хочет отдавать. У него еще при этом хватает наглости мне угрожать!

Почти вернув былую уверенность, Сильвестр Андреевич выпятил вперед живот. Во взгляде добавил строгости и надменности.

— А вы, собственно, кто таков? Я что-то не припомню вас среди клиентов нашего банка, — управляющий подозрительно прищурил глаза. всем видом показывал, что он битый волк и его на пустой мякине не проведешь. — Подождите, уже не заодно ли вы с ним?

Банкир обвиняюще ткнул пальцем в сторону молчавшего доктора. Теперь Котову все стало ясно: эти двое были заодно и явно знакомы друг с другом. Вроде бы даже переглядывались.

— Ах ты, шкет! Ты что себе такое позволяешь⁈ Строишь из себя, не пойми кого! — кулаком стукнул по столу банкир, грозно сдвигая брови. — Сейчас и тебя вышвырнем, как плешивую собачонку! Или лучше вызвать полицию? Может и ты мошенник? Орудуете тут вдвоем, рука об руку. Полиция вас быстро в кутузку определит!

И Котов презрительно фыркнул, ожидая, как юнец стушуется перед его угрозами. Ведь, он, и правда, мог вызвать пару околоточных с полицейскими, которые с его руки кормились. Те к любому «привязаться» смогут.

Только, к глубокому удивлению управляющего, юнец даже виду не подал на это. Казался совершенно спокойным, словно на городской набережной фланировал и любовался проходящими мимо судами. Он, не сводя с него цепкого взгляда, дотянулся до новомодного телефонного аппарата на стойке, поднял трубку:

— Барышня, будьте так любезны, линию «Б» нумер 6–66. Хорошо, жду, — в голосе юноши тоже не было и намека на волнение. — Витян, ты? Как там, освоился уже немного? Отлично. Дело к тебе есть, братишка.

Котова, уже готовившегося прикрикнуть на этого наглеца, вдруг пробил пот. Причем так потекло, что за какие-то мгновения оказался мокрым, словно из бани только что вышел. Ему же, как и другим в порту, был знаком этот номер! Три шестерки, число зверя, местные называли этот телефонный номер! По нему нужно было звонить, если что-что случалось нехорошее — клиенты скандалили, объявлялись грабители или наглели конкуренты. И тогда начиналось страшное. Сначала объявлялась целая свора малолеток, которая, словно охотничьи псы, разбредалась по окрестностям и начинала все вынюхивать. А следом являлись те, о ком не любили рассказывать. Одетые во все темное, с масками на лицах, больше похожие на демонов, чем на людей из плоти и крови. Пришельцы делали так, что о проблемах больше никто и никогда не слышал.

— Понимаешь, есть один банк в порту. Слышал, наверное? Рядом с адмиралтейством, в два этажа. Точно, точно. Там моего хорошего друга сильно обидели, прямо беспредел устроили. Разберись, брат, по-свойски…

Телефонная трубка с глухим стуком упала на стойку. Следом слева скрипнул паркет. Оба мордоворота, охранники, что все это время стояли не живые не мертвые, начали красться в сторону выхода. Оба бледные, как смерть, головами трясли, словно в припадке, старались ни на кого не смотреть. Быстро прошмыгнули к двери, и исчезли за ней.

У банкира самым натуральным образом ноги стали подкашиваться. Бегство охраны, которая до этого, вообще, никого не замечала, все окончательно расставило по своим местам. Словом, он оказался в заднице.

— А-а-а-а, — Сильвестр Андреевич, сам не ожидая от себя, тонко, по-бабьи, заголосил. — Я же не знал… Христом Богом клянусь, не знал…

В голове, в самом ее центре, словно кузнечным молотом, билась мысль: конец, ему пришел конец. Скоро придут те, о ком в последние недели, ходили жуткие слухи. Шепотом рассказывали друг другу о бесследно пропадающих людях, которые в чем-то сумели не угодить Обществу. Причем произнося слово 'общество, многозначительно закатывались глаза и качались головы. Казалось, разговор шел о библейском чудовище, имя которого нельзя было поминать всуе.

— Клянусь, ничего не знал, — банкир, обливаясь слезами от страха, рухнул на колени. Грохот раздался при этом такой, словно шкаф уронили. — Я все сделаю, что скажете. Все, что нужно…

Словно собачонка, он смотрел то на гостя, то на доктора. Головой вертел из стороны в сторону.

— Михаил Евгеньевич, помилуйте! Не погубите! — явно, увидев что-то в глазах доктора, Котин на коленях поковылял к нему. Добравшись, вцепился в штанину и стал умоляюще скулить. — Заклинаю вас Богом, простите! Михаил Евгеньевич, помилуйте! Скажите хоть слово!

Банкир выхватил из-за пазухи договор займа и начал его истово рвать. Бумажные обрывки так и летел в разные стороны, покрывая паркет ковром из желтоватых кусочков.

— Все, нет больше договора! Нет больше долга! Никто вам больше и слова не скажет! — он держал в руках горсть бумажных обрывков и продолжал жалобно скулить. — Не погубите, Михаил Евгеньевич! Меня же черт попытал! Я даже близко к вашей супруг…

Но не договорил, запнулся. Слишком уж нехороший огонек вспыхнул в глаза Зарубина в это мгновение. Не стоило, похоже, вспоминать его супругу. Никак не стоило.

— Жри, — глухо проговорил доктор, кивая на бумажные обрывки. — Все до кусочка жри своим поганым ртом.

Сильвестр Андреевич обреченно вздохнул и… положил в рот бумажный серо-желтый комок.

Они уже больше часа стояли на набережной и смотрели на море. Серо-зеленые волны мерно накатывались на одетый в гранит берег и тут же откатывались назад.

— Эт-т-о все? — чуть заикаясь от пережитого спросил доктор, стараясь не смотреть вправо. Оттуда еще до сих пор поднимались к небу густые клубы дыма. — Клиника сможет дальше работать?

— В этом, Михаил Евгеньевич, нет никаких сомнений! Работайте совершенно спокойно. Больше к вам ни одна гнида не сунется. Каждый на Улице знает, что клинику трогать нельзя, — Рафи говорил рубленными фразами, заставляя верить каждому своему слову. — Завтра вам придет старший от плотников. Ему скажете, какая и когда вам нужна мебель. О деньгах не думайте, все меняйте.

Зарубин что-то пытался вставить, но от энергичного напора парня чуть растерялся.

— Не забудьте о лекарствах. Подготовьте необходимый список того, что вам нужно. Достанем, хоть из под земли. И еще один момент. Скоро к вам начнут приходить люди с сильным желанием пожертвовать деньги на больницу. Не отталкивайте их.

Доктор в ответ развел руками. Мол, пусть приходят. Только на его памяти ни одного такого человека еще не было. Всем, наоборот, бы захапать что-нибудь.

— Вот увидите, доктор. Придут. Косяками к вам толстосумы попрут на благое дело жертвовать. Еще метлой отгонять станете, — с напором ответил парень на это невысказанное вслух сомнение. — А кто не пойдет…