Новый старый 1978-й. Книга пятая

Глава 11

Рождение звёздочки

Можете меня поздравить. Моё отцовство отменяется. Солнышко утром меня обрадовала, сказав, что пришли месячные. Если честно, то я был рад. Ну рано нам ещё становиться родителями. Раз эта юная эксгибиционистка шастает по квартире не абсолютно голой, как это всегда любит делать, а в трусах, значит, точно, пришли. По этому случаю я спел ей очень популярный куплет на мотив известной песенки из мультфильма про крокодила Гену:

Расцвела в саду моём акация,

Радуется вся моя семья.

У меня сегодня менструация!

Значит, не беременная я.

Солнышко долго смеялась, а потом, лёжа на кровати, мы вместе пели этот забавный коротенький куплет. Вот и пойми после этого женщин. То они хотят детей, то нет. Значит, мой сон не в руку. Правда, ещё остаётся вариант с Машей, но это я узнаю только через пять, нет, уже через четыре дня. Таким образом, бассейн у нас с Солнышком откладывается, но я и один могу сходить. Хотя шапочки мы так и не нашли, но может в «Чайке» куплю или выдадут. Главное, чтобы поклонницы на радостях случайно меня не утопили. У меня и фигура ничего так стала. Кубики пресса хорошо просматриваются и дельты с бицепсами рельефятся красиво. Ещё чуть-чуть и на Аполлона стану похож. А если запою, то на легендарного греческого бога Орфея очен даже смахивать начну.

Так, сегодня пятница и дел опять куча образовалась.

— Я сейчас на зарядку-тренировку, а ты собирайся, — сказал я Солнышку. — Нам, прежде всего, надо на «Мелодию» заехать. Забрать наш новый альбом «Небо» в количестве ста штук, которые нам должны были отложить в двух коробках, и подписать один экземпляр пластинки для дочки Пахомова. Потом я тебя отвезу в институт, а сам быстро в ВААП и затем в бассейн.

— Везёт тебе, — ответила мне с завистью в голосе моя несостоявшаяся русалка. — Я буду учиться, а ты в бассейне плавать.

— Ты хочешь, чтобы я не пошёл в «Чайку»? Да без проблем. Через четыре дня тебе уже можно будет, тогда вместе пойдём. Я могу и подождать тебя.

— Да иди уж, это я так, просто чуть-чуть завидую. Плюс мои женские дела меня немного нервируют.

У нас уже стало доброй традицией собираться на кухне на совместный семейный завтрак. Мы теперь отдельная семья, а о наших родителях, практически, перестали вспоминать. Нет, мы не стали «отрезанным ломтем». Мама Солнышка звонит нам почти каждый день и мы с ней с удовольствием общаемся по телефону. Но мы стали обособленной и независимой ячейкой общества и, самое главное, самодостаточной. Поэтому, наши родители немного отдалились от нас или, скорее, мы от них. Я так вообще с начала восьмого класса жил один с бабушкой, поэтому привык. Солнышко первое время часто сама звонила маме, а теперь уже реже. К тому же концертный график у нас неслабый сейчас, да и работы у меня много. Так что некогда о родителях скучать. Но вот когда у нас родятся дети, то наши родители нам очень даже понадобятся. Я с грудничками обращаться умею, а вот Солнышко нет. То-то она удивится, как я их быстро умею подмывать и пеленать. Я её, конечно, научу, но кто будет сидеть с малышом, когда мы уедем на гастроли? Правильно, бабушка или дедушка. В смысле, не наши бабушка и дедушка, а нашего будущего малыша, то есть родители Солнышка и мои, если к тому времени они вернутся из загранкомандировки.

Плотно позавтракав, я собрал вещи в сумку и мы отправились на «Мелодию». Василий Иванович нас ждал и с радостью усадил меня и Солнышко за стол.

— Вот ваша новая пластинка, — достал он одну с полки. — Эту я для дочки приготовил. А ваши сто штук вон в тех двух коробках лежат.

— Спасибо большое, что очень быстро такой огромный тираж отпечатали, — поблагодарил я Пахомова, ставя первым свой автограф на обложке.

— Не мы одни работали, все фабрики по производству грампластинок подключили, какие могли. Поэтому и быстро получилось. Могу вас порадовать. У меня заказов уже почти на семьдесят миллионов лежат. Так что это в первый раз на моей памяти, чтобы чью-то пластинку так ждали.

— И мы тоже рады, — сказала Солнышко и тоже подписала диск.

— Видел я вас вчера в программе «Время» и как Андрей приглашал всех на сегодняшнюю встречу. Центр у вас, действительно, хорошим получился. И в наш главный московский магазин точно много покупателей придут, чтобы вас вживую увидеть.

— А сколько мне по безналичному расчету перечисли?

— Почти семьдесят тысяч рублей. Это же двойная пластинка. Она в полтора раза дороже стандартной. Я вчера и говорил по телефону, что большие деньги получились. Но и тираж какой огромный. Вы у нас получаетесь такие восьмые со стомиллионным тиражом.

— А я вас вот о чём хотел спросить. Наши английские промоутеры нам золотой и платиновый диски за меньший тираж уже вручили, а у нас дома это дело как-то не пошло. А почему?

— Всё зависит от Министерства культуры. Они пока думают, хотя мы не раз к ним выходили с подобным предложением.

— Я попробую решить этот вопрос. Просто как-то странно получается, что советский ВИА на Западе ценят, а на Родине нет.

Мы ещё минут десять пообщались, потом сотрудник «Мелодии» донёс нам наши две коробки с пластинками до машины и мы поехали в МГИМО. Там я высадил Солнышко, чмокнув её на прощание. Она мне пожелала, чтобы я не заплывал за буйки и не прыгал с десятиметровой вышки. Я уже научился в Хельсинки хорошо прыгать, правда, пока только с пятиметровой вышки, прошлым летом. Мы вместе с Костей Косачевым прыгали. Он, как и я, к родителям приезжал на летние каникулы в Финляндию. Мы с ним жили в одном доме недалёко от парка Сибелиуса. Он на третьем этаже, а я на втором. Учитывая, что дом был трехэтажный. Это был специальный дом для советских дипломатических сотрудников, работающих в Хельсинки. Костя меня старше на год и тоже скоро поступит в МИМО, а потом, через сорок лет, станет известным российским сенатором. Вот такие воспоминания у меня связаны с прыжками в воду с вышки.

Доехав до ВААПа, я первым делом вскрыл коробки и взял с собой шесть пластинок. Одну я подарил секретарше, как только вошёл в приёмную к Ситникову.

— Автограф поставить? — спросил я её.

— Если можно, — ответила она мне и мило улыбнулась.

— Для вас всегда можно.

Поставив свою подпись, я зашёл в кабинет к заместителю руководителя ВААП.

— Здравствуйте, Василий Романович, — поздоровался я. — Как здоровье?

— Привет, Андрей, — ответил мне Ситников. — Здоровье как у всех в моём возрасте. Что, опять песни привёз?

— К Франции готовимся, да и новое задание руководства выполнять надо

— Это которое из?

— Одно из многих. Надо новые музыкальные группы создавать и выводить их на эстраду, а потом и на Запад. У меня есть год, чтобы показать себя. Им нужно таких, как наша группа «Демо», несколько. Вот готовлю уже для своего нового проекта репертуар.

— Дело хорошое. Я слышал, что ты уже начал закручивать гайки у себя в ЦК?

— Суслов требует жесткости в этом вопросе. Пример нашей группы показывает, что можно не просто дурака валять на эстраде, а зарабатывать для государства валюту.

— Это ты правильно говоришь. Лозунг «От каждого по способности — каждому по труду» никто не отменял.

— Так там и воровство, приписки и махинации вскрылись. Если хочешь петь на сцене, то надо много и упорно работать для этого. А если только хочешь денег, а работать не хочешь — это уже вопрос к другим, чаще всего, к компетентным органам. Или иди в художественную самодеятельность и сначала там прояви себя.

— Всё правильно. Полностью с тобой согласен. Талант он себя всегда и везде проявит. Хорошо, давай свои песни. Мои сейчас быстро с этим справятся, уже руку с тобой набили.

— У нас сегодня утром вышел новый диск, он двойной. Так что примите его в подарок от нас.

— Спасибо. Внучке подарю. Она у меня в пятом классе учится и ваши песни очень любит.

Пока занимались моими песнями, я решил сходить в бухгалтерию и подарить оставшиеся диски там. Они мне всегда помогали, надо им тоже сделать приятное. Женщины мне обрадовались и очень благодарили за подарки. После этого я забрал документы на свои песни у Ситникова, попрощался и поехал в «Чайку». Когда я в прошлой жизни учился в МГИМО, мы несколько раз там плавали во время занятий физкультурой. Поэтому, что и где в бассейне находится я приблизительно помнил. Администрация меня узнала и сразу выдала разовый пропуск на посещение бассейна, который я оплатил в кассе. После чего получил ключ от шкафчика в раздевалке и переодевшись, вышел через дверь к открытому бассейну.

Я знал одну хитрость, на которую ловили новичков. К бассейну можно было попасть через дверь, а можно было, поднырнув под неё, сразу выплыть на первую дорожку. Но это было то ещё удовольствие. Новичок не знал длину тоннеля под водой и ему было страшно захлебнуться. Это была маленькая проверка на стрессоустойчивость, хотя в это время такой термин мало кто знал.

Ещё в мужской раздевалке народ обращал на меня внимание, а когда я вышел на открытый воздух в фирменных плавках «Speedo», да ещё в таких же шлепках и в очках для плавания, то женская половина бассейна сразу обратила на меня внимание. Мне разрешили, в качестве исключения, плавать без шапочки. Поэтому меня сразу все узнали. Многие молодые девушки старались подплыть ко мне поближе и познакомиться. Я медленно плыл по дорожке и всем, кто меня о чём-то спрашивал, вежливо отвечал. Постепенно вокруг меня образовалась небольшая «группа в полосатых купальниках», которая сопровождала мою тушку от одного бортика до другого, а потом обратно.

Когда я вылез из бассейна, три самых смелых вылезли за мной. А ничего так у них фигурки. На открытом воздухе было тепло, до дул небольшой ветерок и стоять с девушками было прохладно. Я, конечно, их понимаю. Им очень хотелось со мной пообщаться, но я сказал, что тороплюсь и вернулся в раздевалку. Ещё заболеть не хватало. Я постоял подольше под горячем душем, а затем вытерся полотенцем до красноты.

А холле меня ждала целая делегация из одних девушек. Откуда их столько набралось, ведь в бассейне их было не больше пятнадцати? Видимо, все, кто плавал и не плавал, здесь собрались. И у всех в руках была моя фотография. Они её что, как Маша и мои одноклассницы, всегда с собой носят? Не удивлюсь, если окажется, что они держат её у сердца и целуют перед сном. Я такое уже сам наблюдал, поэтому знаю.

Пришлось подписывать их все. А потом я быстро попрощался и свернул налево, чтобы сразу направится в институт. Солнышко уже стояла там и ждала меня.

— Опаздываешь, дельфин, — сделала она мне ехидное замечание. — Я уж думала, что ты утонул.

— Не дождёшься, — ответил я, целуя её. — Вон видишь толпа. За мной от самого бассейна идут. Сейчас им и ты будешь свой автограф ставить.

И точно. Эта группа из бассейна пошла за мной и видела, как я встретил Солнышко. Поэтому они подбежали к нам и стали протягивать наши совместные фотографии уже нам обоим. Теперь мы вместе подписывали фотографии. Откуда они их берут? Надо Вольфсона на эту тему напрячь. Деньги мимо уплывают и немалые, а мы ни сном, ни духом. Необходимо официальными карманными календариками заняться, а для этого типография нужна. Вот поэтому нам ещё и рекламный отдел в нашем Центре нужен. А это художники и полиграфисты. Эту сферу бизнеса следует, обязательно, осваивать. Всю нашу печатную рекламную продукцию будем сами печатать. А это афиши, календари, буклеты, проспекты и остальная бумажная полиграфия. Даже целлофановые пакеты с нашими фотографиями начнём печатать. Надо Наташу будет в этом деле использовать. Да, и в другом деле тоже, более приятном. Сегодня этим и займусь.

Когда наши поклонницы разошлись, Солнышко меня спросила:

— Ну, как поплавал? — с улыбкой спросила эта бесхвостая сирена.

— Сама видишь, — так же весело ответил я. — Сам не ожидал, что толком поплавать не дадут. Хорошо, хоть петь не заставили прямо в воде, а то бы и утонуть мог.

— Вот теперь сама не знаю, плавать мне с тобой, когда месячные пройдут или нет.

— Конечно, плавать. Русалкой настоящей станешь. Будешь морской сиреной и будешь заманивать в свои сети молодых ребят своим пением. Песня как раз выйдет к тому времени в эфир, вот и будешь оправдывать своё название.

— Тогда точно меня станут звать русалкой, а тебя дельфином. Мы сейчас куда?

— Я теперь в ЦК, так что советую ехать домой и приготовиться к «демоакции». И вещи к концерту, как раз, соберёшь. После магазина поедем сразу к Пастухову.

— Хорошо. Подбрось меня на стоянку такси, а сам поезжай на работу. Могу тебе похвастаться. Глеб Семёнович меня сегодня похвалил. После лингафона мы с ним ещё позанимались и он остался доволен результатом. Он даже спросил, не было ли у меня в роду французов. Мама мне рассказывала что-то об этом, но меня это тогда не интересовало.

— Ну вот и отлично. Значит, завтра у тебя всё должно получиться хорошо. Мы утром ещё порепетируем и будешь полностью готова.

Как только я вошёл в свой цековский кабинет, Валерия Сергеевна, после приветствия, сообщила, что меня вызывал Суслов. Ну что я говорил. Будет сейчас меня долго пытать, как пойманного партизана.

Но допрос продолжался недолго и проходил в виде беседы. Я всё в деталях рассказал Михаилу Андреевичу и это полностью удовлетворило Суслова. Андропов частично посвятил его в то, что я обладаю некоторыми неординарными и паранормальными способностями, которые многих уже спасли. Яркий тому пример — события перед началом парада на День Победы. Суслов знал, что у меня уже достаточно наград, но оставить вчерашнее его спасение без награды он не мог. И он придумал хитрый ход — вручил мне грамоту от ЦК КПСС за проявленные мужество и героизм при спасении людей. Тем самым и наградил, но без орденов и медалей. Такая грамота тоже дорогого стоит. Её также необходимо вписывать при составлении анкеты в графу «правительственные награды».

Я поблагодарил Суслова за грамоту и вернулся к себе в кабинет. Полчаса поработал с бумагами, потом пообедал и купил с собой пирожков с мясом и бутылку сока для Наташи. Ведь голодная, наверняка, будет сидеть. Надо будет, пока буфет у нас в Центре не заработает, договориться с Белым, чтобы из его шашлычной нам обеды регулярно привозили. Я сам за них с Белым расчитаюсь, а для своих они будут пока бесплатные.

Вернувшись в свой кабинет, я подарил Валерии Сергеевне наш новый диск и попрощался до понедельника. К своим я заходить не стал, так как они мне уже передали новую аналитическую справку через секретаршу.

В моем Центре без меня дел накопилось много, но я их быстро разгреб и все необходимые бумаги подписал. Вот так, с одной работы сразу на другую и на двух работах буду зарплату получать. Всем сотрудникам раздарил нашу пластинку, за что получил кучу благодарностей. Вольфсон сказал, что приходили новые фанаты, которые хотели записаться в наш Центр и что он их отправил к Дмитрию, дав им его домашний телефон.

— А старшей у них не Юля, случайно, была? Бойкая такая девушка? — спросил я у него.

— Да, Юля. Вы их знаете? — удивлённо задал он уже вопрос мне.

— Знаю, они недавно у моего подъезда митинг устроили. Скандировали «Демо!» и мне пришлось к ним выйти. Познакомились и я им сказал, чтобы приходили в наш Центр, когда он откроется. Вот они и пришли. У меня к вам вопрос: вы по типографиям не специалист?

— Нет. Но у меня есть знакомый, который в этой области работает. А зачем это вам?

И я рассказал ему свою идею с плакатами, календарями и пакетами. Он немного подумал и ответил:

— Идея хорошая. И очень денежная. Но здесь понадобятся ваши связи. Вся печать в Союзе контролируется Сусловым, а вы с ним на короткой ноге.

— И ещё я думаю по этой теме выпускать газету с нашим названием. Печатать там новости о нас, о нашей и зарубежной эстраде.

— Очень перспективная тема. Денег вложить придётся немало, но отдача будет хорошей. Ваша группа сейчас очень популярна и такую газету будут раскупать с большим удовольствием.

— Вот и поговорите с вашим знакомым, чтобы было с чем мне к Суслову идти. Но мне кажется, что он мне сразу, узнав об этом, поручит издавать какой-нибудь всесоюзный музыкальный журнал. Хотя это тоже неплохо.

К Зинаиде Павловне я тоже зашёл и сообщил, что деньги сегодня утром нам отправили, так что они придут в понедельник во второй половине дня. Ещё пришлось решать вопрос по зарплате. Я объяснил, что зарплата начальника отдела должна быть двести пятьдесят рублей в месяц плюс премиальные. Я, как генеральный директор, должен получать пятьсот. Мой зам и главбух будут получать по четыреста. Остальное пусть сама решает. Оказалось, Зинаида Павловна на прошлой работе получала только двести пятьдесят и нынешним предложением была очень довольна.

Ну наконец-то я у Наташи. Войдя к ней без стука, я сразу прошёл к её столу, за которым она сидела, обнял её и крепко поцеловал. Хорошо, что она выбрала себе отдельный кабинет чуть в стороне ото всех. Как знала, чем мы будем в нём заниматься. И мы, продолжая целоваться, занялись тем, о чем мечтали заняться все эти дни, прямо на её рабочем столе. Надо будет ей диван заказать, якобы для посетителей.

— Никогда не думала, что буду заниматься любовью в своём кабинете да ещё и на рабочем столе, — сказала счастливая Наташа, когда мы закончили. — Но мне понравилось и было очень хорошо.

— Я куплю сюда диван для посетителей, — смеясь, ответил я, — и стану регулярно посещать тебя с проверкой. А потом мы оборудуем гримерную рядом с концертным залом и будем заниматься любовью там.

— Я с тобой готова этим заниматься где угодно, лишь бы ты меня любил.

Мы поцеловались и я достал купленные для неё пирожки и сок. Наташа ела, а я смотрел на неё и опять любовался ею. Она чувствовала мой взгляд и улыбалась. Я с её телефона позвонил Белому. Он был рад меня слышать и спросил, когда передать деньги за Лещенко. Вот так раз, я совсем про эти деньги забыл. Спасибо, что напомнил.

— Мне нужно накормить своих двенадцать человек, — сказал я. — Гвоздь сможет это организовать и привезти в мой Центр? Он здесь рядом, на Калужской. И деньги заодно мне передаст.

— Сделаем, — ответил Белый. — И это будет тебе моим подарком. Я же обещал поляну для твоих людей накрыть, вот и накрою. Жди, минут через тридцать он подъедет.

— Спасибо. Буду очень благодарен.

Наташа всё это слышала и удивилась, что я даже вопросы питания могу так быстро организовать. Забавная она, но любимая. Я ей показал грамоту от Суслова за вчерашнее и мы пошли ко мне её вешать на стену. Рамок у нас не было, поэтому я просто поставил её пока у себя на столе. Лене я сказал, что скоро привезут обед. Сегодня он для всех бесплатный. И так будут нам привозить, пока у нас буфет не заработает. Лена позвонила всем и предупредила по поводу обеда.

Я попросил её на выходных купить мне рамку и дал денег на канцелярские расходы, чтобы не беспокоить нашего бухгалтера по мелочам. А потом мы пошли встречать Гвоздя. Гвоздь приехал с двумя помощниками, которые отнесли еду в пустующий кабинет, который для этого дела организовала Лена, накрыв там скатертью стол. Гвоздь передал мне деньги и мы договорились, что посуду заберут в понедельник, когда привезут нам очередной обед.

Мы вернулись к Наташе, ещё поцеловались и простились до понедельника. Я ей выдал двести рублей, так как зарплата в Советском Союзе выдавалась два раза в месяц — пятого и двадцатого. Пятого это был аванс. Она, конечно, получила расчетные, когда увольнялась с прошлого места работы, но деньги имеют нехорошую привычку заканчиваться в самый неподходящий момент.

Александра Самуиловича я предупредил, что на «демоакцию» он может не приезжать. После чего я поехал домой. Дома меня ждала почти готовая Солнышко.

— Я успел заехать на Калужскую и всё проверить, — сказал я своей невесте. — Даже организовал одноразовое горячее питание для всех наших.

— Как ты всё успеваешь? — удивилась Солнышко. — Я за это время толком собраться не успела.

— Меня ещё Суслов наградил почетной грамотой ЦК за вчерашнее его спасение. Я её у себя в кабинете в Центре на стену повешу в рамке, а пока я её на столе поставил.

Про секс с Наташей прямо на столе в её рабочем кабинете я ей рассказывать не стал, я же не сумасшедший. Нашим жёнам не обязательно знать всё, чем мы занимаемся на работе. А вот мы о них должны знать всё. И знаете почему? Есть такая притча о женщине и мудреце. Однажды женщина спросила у мудреца: почему мужчина, имеющий много женщин, хороший мужчина, а женщина имеющая много мужчи, плохая? Мудрец ответил: потому что ключ, который может открывать все замки, хороший ключ, а замок, который можно открыть любым ключом, плохой замок!

Вот так. Но пора собираться. Мою гитару, барабаны и одежду Солнышко уже приготовила. Я взял ещё двадцать три пластинки для наших фанатов, для Сереги, Димки и Маши. Вот они как раз все пришли и мы выдвинулись к лифту. Все нас ждали возле «Икаруса». Да, солидно теперь все смотрятся на его фоне и в одинаковой одежде. Я достал новые наши пластинки и передал Димке, а Серёге его экземпляр ещё в лифте отдал. Все это увидели и очень обрадовались. Он им их раздал и они стали внимательно разглядывать обложку. Двойной диск — это очень серьёзно. Надо было обязательно каждый вынуть вместе с конвертом, посмотреть на «яблоко» и виниловые дорожки. Не поцарапаны ли.

— Красиво сделано и смотрится дорого, — вынес своё заключение Димка. — Рублей пять будет стоить.

— Я не спрашивал, — ответил я, любуясь «Икарусом». — Сейчас на Калининский приедем и в магазине узнаем. Как новый автобус, удобный?

— Обалденный. Удобный, мягкий и вместительный. Все вошли и даже места остались. Аппаратуру, правда, неудобно затаскивать, но это мелочи.

Ребята украсили флажками нашей группы боковые зеркала автобуса и стало понятно, что это едем мы, группа «Демо». Надо будет на бортах «Икаруса» нашу эмблему нарисовать. Или использовать аэрографию, или заказать специальные самоклеящийся вариант картинки у Стива. Я помнил из истории, что первая полностью оборудованная мастерская аэрографии в России была открыта ещё в 1910 году на фабрике Трёхгорной Мануфактуры.

Пока мы ехали, Маша привела в порядок волосы Солнышка и слегка подправила ей прическу. Так что к магазину «Мелодия» на Калининском мы подъехали в полной боевой готовности. Ого, ну и народу сегодня собралось. Да, вчера я, кажется, погорячился с объявлением. А радости у пришедших сколько было, когда они нас увидели. Сразу видно, что любят нас. Даже самодельные плакаты принесли. У всех в руках наши двойные пластинки, купленные ими здесь же, значит работать нам точно больше часа придётся. И самое интересное, что нас встречали фоторепортёры. Их было человек пять. Вот так, вчера же сам всех на встречу пригласил, вот они и явились на интересное событие из музыкальной жизни столицы. Они к нам особо не лезли, а снимали чуть со стороны. Видимо поняли, что интервью мы им в такой толпе дать не сможем.

В этот раз мы магнитофон с собой не брали, но всем помог сам магазин. Он вывесил колонки над входом и из них раздавались песни с нашего нового альбома. Вот так, нас встречали нашими же песнями. Мы в магазин заходить не стали. Наши фанаты заблокировали подступы к нам и пропускали только по одному. Ну что ж, поехали. Мы работали втроём больше часа. Но было весело и погода была хорошая. Те, кто получил наши автографы, не расходились, а просто отходили в сторону и наблюдали за процессом со стороны. Я старался внимательно наблюдать за пришедшими, потому, что хорошо помнил рассказ Наташи. Я старался всем уделить хоть пару секунд своего внимания и всем это очень понравилось. Ведь это живое общение с нашими поклонниками. Они просили дополнительно написать их имя или какое-либо пожелание на обложке пластинки. И я писал, а Солнышко и Серёга только подписывали. Через час рука уже начала болеть, хотя мы писали фломастерами.

Не зря я внимательно вглядывался в лица наших поклонников. Среди пришедших попадались очень даже симпатичные девушки и я их приглашал в наш центр на Калужской. Но, чтобы от Солнышка не получить по башке, я добавлял, чтобы обращались к Дмитрию. Да, он только для своих Дима, а для новичков исключительно Дмитрий. Он слышал, что я говорю о нём и ему это нравилось. Может себе тоже среди них невесту найдёт. Но вот все желающие получить наши автографы закончились, а фоторепортёры уже давно ушли. А я в этой суете этого даже не заметил. Мы попрощались со всеми нашими поклонниками под их восторженные крики и свист и прошли к машинам.

— Ты зачем девчонок к нам в Центр приглашал? — спросила меня Солнышко, когда мы все четверо расселись в салоне «Волги».

— Дим, у тебя есть девушка? — спросил я Димку.

— Пока не нашёл, — честно ответил он.

— Вот видишь, Солнышко, кому я невесту ищу. И у меня есть ещё одна задумка. Я её с тобой дома обговорю.

Солнышко поняла, что я для какого-то очередного дела это всё затеял, и перестала на меня дуться. Скорее бы эта её Красная Армия уезжала. А то со своими подозрениями уже начинает раздражать. Подозрения у неё, конечно, не беспочвенные, но нельзя же к каждой юбке меня ревновать.

Теперь мы ехали в сторону «Площади Ногина». Там, у входа в ЦК ВЛКСМ, мы припарковались и прошли в здание. Бо́льшая часть ребят осталась выгружать аппаратуру, а пятеро пошли с нами. На входе нас встречали. Нет, не лично Пастухов, так как я прибыл сюда не как член ЦК, а как известный исполнитель. Поклонники толпились у входа и следовали за нами со всех сторон их холла по коридору и до самого концертного зала. Зал был больше нашего, но ненамного.

Мы сначала посмотрели гримерку. Она была одна, но большая и разделялась шторкой. Мы привыкли уже, что Серега отдельно от нас обитает в «России» и чаще всего вместе с Иркой. Ну да ладно, нам тут всего один концерт давать и тот без всяких супермодных наворотов. Он бесплатный и Пастухов согласился на такой. Он прекрасно понимал, сколько сейчас стоят билеты на наши концерты, поэтому особо и не настаивал на видеопроекторе, дымогенераторах и светомузыкалтной установке с дискошаром. Мы давали этот концерт в благодарность за то, что он передавал в наше распоряжение здание на Калужской. И вот теперь мы этот подарок отрабатывали.

Затем мы с Серёгой прошли на сцену, отправив Солнышко и Машу в гримерку, и осмотрели её уже более внимательно. Музыкальное оборудование уже принесли и возле него стояли наши ребята. В зал пока никого не пускали, кроме техников и специалистов по сцене. Они стали помогать подключать наши инструменты к местному оборудованию. А оно было на очень даже хорошем уровне. Ну так это же ЦК ВЛКСМ, а не какой-то сельский клуб в отдаленном регионе страны.

— Ну как, Серега, — спросил я друга, — тебе местная аппаратура?

— Достойная, — ответил наш немногословный клавишник. — Я бы и нам такую заказал.

— Обязательно закажем и даже лучше.

Ну вот, пусть Серега здесь пока всё организует, а мы с Солнышком немного отдохнём и приведем себя в порядок.

— Ну как вы тут? — спросил я своих женщин, заходя в гримерку. — Серега занимается аппаратурой, так что до начала концерта его не будет.

— Мы тебя ждали и отдыхали, — ответила за двоих Маша.

— Раз ты, Маша, такая смелая, то у меня есть к тебе вопрос: ты песню «Осень» выучила?

— Ты задумал меня сегодня на сцену выпустить, что ли?

— А чего тянуть? Вон Солнышко согласна, чтобы ты спела одну песню. Правда?

— Маш, а это отличная идея, — сказала Солнышко, тоже загораясь этой мыслью. — Попробуй, раз появилась такая возможность.

— Я же её не пела ещё, а только слышала.

— Время у нас много до начала концерта, так что пошли на сцену. Пока никого нет, порепетируем и твой голос послушаем.

— Я боюсь.

— Если у тебя ничего не получится, то и не будешь выступать. Договорились?

— Хорошо, — сказала успокоенная Маша, — я согласна попробовать.

Я знал, что Маша выучила эту песню наизусть и мы её пару раз даже напевали вместе в машине, когда ехали по нашим любовным делам. Она, правда, в полный голос не пела, но получалось у неё неплохо.

Мы вышли на сцену и я объяснил Серёге, чем мы сейчас займёмся. Он помнил моё вчерашнее исполнение этой песни на кассете и ноты, которые сам мне написал. Мы с ним минут десять её проиграли, а потом пригласили Машу.

— Не робей, — подбодрил я её. — Мы с Солнышком с тобой.

В начале шло моё гитарное вступление, потом запела Маша и затем подключился Серега. Сначала Маша была зажата, а к концу она расслабилась и у неё стало хорошо получаться. Я ей своими гитарными проигрышами давал передохнуть, особенно перед последним повтором припева.

— Так, Маша, очень хорошо, — приободрил я девушку. — Предлагаю припев вам спеть вдвоём с Солнышком. Как, девчонки, согласны?

— Я согласна, — подтвердила Солнышко.

— И я тоже, — радостно выкрикнула Маша, понимая, что с поддержкой её подруги ей будет спокойней и припев зазвучит так, как будет звучать потом, когда их будет трое. В этой песне, всё равно, в будущем будет солировать Настя Макаревич, участие остальных двух девушек будет ощущаться только в припеве.

— Тогда вот тебе, Солнышко, слова и поехали снова.

Маша полностью успокоилась и спела замечательно. Припев вообще получился великолепно. Маша сияла, Солнышко была довольна. А я был счастлив. Своими собственными руками создал, надеюсь, будущую звезду советской эстрады. Правильно сказал Ситников, что талант всегда пробьётся. Я бы только к этому добавил, что ему надо иногда немного помочь и направить. Именно этим и будет заниматься наш продюсерский Центр на Калужской.

— Поздравляю с рождением новой звезды Марии Колесовой, — обратился я к Маше и захлопал в ладоши. — Ну что, будешь выступать?

— Буду, — засмеялась Маша и повисла у меня на шее. — Спасибо тебе, я так мечтала об этом.

А потом она застеснялась и посмотрела на Солнышко. А Солнышко улыбалась и тоже радовалась успеху подруги. А объятия эти выглядели дружескими и были от избытка чувств не ко мне, а прежде всего, к себе.

— Значит, — объявил я, — объявим Машу во втором отделении. Или ты хочешь в первом?

— Нет, — ответила Маша, — я в первом немного передохну и подготовлюсь. Что вы решили с одеждой?

— В первом мы в коже, во втором — в джинсе. Репертуар мы сокращаем почти в половину, чтобы получилось около двух часов. Вот листок, я от руки написал. Печатать было некогда. Надеюсь, Серега, в моем почерке ты разберёшься. А Маша откроет второе отделение. Я её сам объявлю. Вопросы есть? Нет. Тогда пошли переодеваться. Так как ты, Серега, уже в коже, поэтому можешь остаться на сцене. Дим, а ты наших расставь везде, но чтобы не мешали. Зал небольшой, поэтому часть можешь за кулисы отправить.

— Хорошо, — ответил Димка. — Но четверых у гримерки я всё равно поставлю.

Я ему кивнул и мы пошли переодеваться. Маша была сегодня в джинсах и джинсовой куртке, поэтому я и решил вывести её на сцену именно во втором отделении концерта. А она шла и улыбалась. Знакомое мне состояние. Солнышко тоже на неё посматривала и тоже вспоминала свой первый концерт и первый выход на сцену.

В гримерке Маша, пока приводила нас в порядок, всё никак наговориться не могла. Это у всех так бывает. Называется «отходняк» и хочется выговориться. Мы ей не мешали, а просто сидели и пользовались минутами отдыха. Но Солнышко, всё-таки, решила напомнить мне моё обещание рассказать, зачем я приглашал сегодня девчонок к нам в Центр.

— Скажу честно, — ответил я серьезным голосом и девушки враз притихли. — Мне очень не нравится Ирка. Не перебивайте, а дослушайте до конца. Она очень жадная и хабалистая девка и даже пыталась ко мне клинья подбивать. Она из Сереги верёвки вьёт и деньги из него тянет. А он этого не видит. Влюбился в неё и ослеп. Я хочу спасти друга и найти ему красивую девчонку, чтобы он про Ирку напрочь забыл.

— И я видела, — добавила возмущённо Маша, — как Ирка влюблёнными глазами на Андрея смотрела и всё бегала за ним, чтобы, видимо, уединиться в укромном месте. Шалава, она и есть шалава.

— Вы меня просто огорошили этой новостью, — сказала поражённая Солнышко. — А что же вы мне ничего раньше не рассказали?

— А зачем? Она тебе понравилась, а я не стал тебе говорить, чтобы не расстраивать. Ты же видишь, что Серега стал говорить только о деньгах и интересуют его только деньги. Он раньше таким никогда не был.

— Да, во дела. Как же я могла так в Ирине ошибиться?

— Так же, как и Сергей. Так что я буду спасать друга. Прямо с ним на эту тему разговаривать бесполезно, только поссоримся. Ладно, сам разберусь. Кстати, в субботу идём после приёма записываться к Серёге. И ты, Маш, с нами идёшь.

— Ты хочешь уже завтра записать, как я «Осень» буду исполнять?

— И не только записать, но и на «Маяк» отдать, чтобы в понедельник вся страна тебя услышала.

— Ой, мамочки. Ты же говорил, что через полгода?

— А чего ждать? — поддержала меня Солнышко. — Серега запись смикширует и будет вообще великолепно.

— Неужели моя мечта уже в понедельник сбудется? Спасибо вам, без вас бы у меня ничего не получилось.

Мы все дружно обнялись и расцеловались. Вот они мои родные девчонки, чуть меня, согласно моему сну, отцом четверых детей не сделали. Правда, с Машей пока не ясно, но надеюсь, что и с ней пронесёт. Так, а что у нас со временем? Ещё десять минут и можно уже выходить.

— Ну что, Солнышко? Пойдём и покажем Пастухову, что мы не только с тобой людей спасать умеем, но и петь тоже.

Мы направились в сторону сцены, а Маша осталась дожидаться нас в гримерке. Четверо наших фанатов, как и обещал Димка, сопровождали нас. Правильно, бережёного Бог бережёт. Ну а про конвой я добавлять не буду, он больше Белому подходит по роду профессии. Так, занавес закрыт, но я в глазок сегодня смотреть не стану. Мари сегодня здесь нет, да и «Belle» я исполнять здесь не буду. Мне ещё толпы влюблённых в меня комсомолок только не хватало. Мы её для француженок прибережем. В «России» в воскресенье тоже постараюсь избежать её исполнения, если только публика очень просить не будет.

Вот и занавес открылся и я подошёл к микрофону. В первом ряду в центре сидел Пастухов, с которым мы только вчера виделись. Зал был битком набит, даже в проходе сидели на стульях. Значит, по залу я сегодня не побегаю. И молодёжь танцевать у сцены не будет, пока их начальник не уйдёт. Публика нас встретила бурными аплодисментами и улыбками. Я знаю, что нас очень ждали. Наташа мне рассказывала, как тут все записывались на наш концерт.

— Дорогие друзья, — обратился я к залу и все присутствующие превратились в слух, готовые ловить каждое моё слово. — Прежде всего я хочу сказать большое спасибо Борису Николаевичу Пастухову за тот дом, который он нам подарил и всем вам за то, что принимали в его строительстве активное участие. Наш концерт — это наша благодарность вам. Сегодня не будет спецэффектов, но будет рождение новой звезды и все вы станете тому свидетелями. Наш Центр будет продюсировать молодые таланты и сегодня вы увидите первый результат этой работы. Группа «Демо» сегодня поёт только для вас.

Ух как захлопали. Я их удивил и заинтриговал. Все хотят видеть рождение новой звезды, вот и глаза у всех загорелись. Но не всё сразу. Пусть подождут и помучаются немного в неизвестности.

Первое отделение мы откатали на одном дыхании. Солнышко уже втянулась и зажигала публику. Я тоже старался с душой и у нас всё получалось. Две песни исполнили на бис, уж очень все просили. Так это же наши знаменитые «Трава у дома» и «The Final Countdown». Пастухов мне кивнул, мол надо повторить. А я что? Я не против. Я всегда за. Гимн советских космонавтов я готов исполнять всегда и везде. Наш народ бредит космосом, поэтому и любит эти две песни. Именно сегодня, 12 мая, с космодрома «Плесецк» успешно стартовали две ракеты: «Восток-2М» и «Космос-3М». Поэтому и просили наши песни, связанные с космосом. Отпускать после первого отделения нас не хотели. Я видел, что молодые комсомолки и комсомольцы очень хотели потанцевать и постоянно поглядывали на своего шефа. Но он стойко досидел до антракта. Цветов было немного, это вам не «Россия». Да и начальство бдит.

В гримерку мы ушли все вместе. Для Сереги Маша натянула заранее шторку, а мы уже друг к другу привыкли. Маше, наоборот, нравилось, когда я шастал мимо неё в трусах. Да и Солнышко к этому спокойно относилась. Мы же переодеваемся для работы, а не просто так. Я быстро переоделся в джинсы и джинсовую рубашку, а Солнышко одела к джинсам яркий батник. Потом Маша ее расчесала и припудрила. Мне тоже пару раз кисточкой по лицу провела, чтоб не обидно было. Серегу пудрить не стали, он это дело не любит и не понимает.

— Ну что, Маша, готова? — спросил я у своей школьницы-любовницы, хотя и Солнышко была тоже школьницей.

— Готова, — ответила та.

— Тогда пятиминутная готовность и выходим. Серёга, открывает Маша с «Осенью».

— Понял.

Я глотнул воды и подумал, что Маше очень повезло. Нас никто не продюсировал, мы всего добились сами. Если не считать переноса из другого века, о котором я часто вообще забываю, мы всё сделали за счёт таланта и связей отца.

— Вперёд, Маша, — сказал я новой нашей солистке. — Ты пока стоишь за кулисами, а я тебя объявлю.

Вот так, мы опять вышли втроём. Это пока, чтобы до последнего сохранить интригу. Занавес опускать после первого отделения не стали, поэтому наш выход был виден всем. Нам опять захлопали, а в глазах у всех читался один вопрос: где обещанное чудо? Пастухова на месте не было. Видимо, у него образовались неотложные дела. Его место заняла какая-то женщина, значит Бориса Николаевича уже сегодня точно не будет. Что ж, так даже лучше.

— А сейчас обещанный сюрприз, — сказал я залу. — Представляю нашу начинающую солистку Марию Колесову с моей новой песней «Осень». У меня есть «Осень» мужская, а теперь будет ещё «Осень» женская. Встречайте Марию аплодисментами.

Зал зааплодировал в ожидании появления незнакомки. И Маша вышла на сцену. Глядя в зал, отметил, что первое впечатление у зрителей от Маши было хорошее. Я правильно расчищал с одеждой. Она была одета тоже в джинсу, как бы одна из нас, поэтому они приняли её хорошо. И она была с нами, как бы часть нас. А мы, априори, всегда лучшие.

А здорово в результате у нас получилось. Маша молодец, хорошо выступила. Даже можно сказать отлично. Публика аплодировала ей, как и нам. Значит, экспромт, хорошо мною подготовленный, получился. Маша улыбалась и кланялась залу. Песня хорошая и певица хорошая — что ещё нужно, чтобы стать звездой. Ей даже двое молодых людей подарили цветы, первые в её жизни в качестве певицы. Маша уходила со сцены с ними в руках и под заслуженные аплодисменты. Вот теперь будет, что, или лучше сказать кого, предъявить Суслову в понедельник. Пусть не думает, что если я не часто бываю на рабочем месте, то занимаюсь ерундой или, вообще, бью баклуши. Хороша Маша, и главное, что наша.

Дальше мы уже спокойно продолжали концерт. Молодёжь, сразу после Маши, выбежала к сцене. Ну как можно усидеть под наши зажигательные песни, когда даже сам Брежнев готов был под них танцевать? Приятно, когда всё получается так, как ты задумал. Зал ликовал. Хорошо, что про «Belle» никто не вспомнил. И без неё всем было хорошо. «Единственная» и «Believe» мы исполнили на бис. А в конце, на поклоны, я вызвал к нам на сцену Машу. Я её предупредил, чтобы в гримерку не уходила, а ждала за кулисами. Пусть она ещё раз искупается в море аплодисментов и запомнит, как это прекрасно. Откуда-то нам принесли кучу цветов. Видимо, заслали гонцов в рядом расположенный цветочный магазин. Начальства нет, можно и шикануть и отблагодарить любимую группу за такой замечательный концерт.

Мы с Солнышком решили отдать все цветы Маше. Пусть сегодня спит вся в цветах. Пусть у неё тоже, как у нас, успех ассоциируется с ароматом цветов. Не наших, которые мы раздавали друзьям, а её собственных, честно полученных за исполнение своей первой песни. Маша просто захлебывалась от восторга.

— Спасибо вам за этот праздник, который вы для меня организовали, — благодарила она нас. — А я, дурочка, боялась, что у меня ничего не получится. Но ведь получилось же, правда?

— Всё у тебя получилось прекрасно, — сказала Солнышко, обнимая подругу, — и мы тоже рады твоему первому успеху.

— Поздравляю со вторым рождением, — подошёл я к Маше и поцеловал её в щёку. — Теперь ты стала звездочкой. А в понедельник ты станешь настоящей звездой.

Даже Серега подошёл к Маше, поцеловал её и поздравил с успехом. Он тоже улыбался. Невозможно было не улыбаться, глядя на эту юную счастливую женщину. То, что она женщина, знали только мы двое. Но это была уже «женщина, которая поёт». Слова песни Аллы как нельзя лучше подходили и к Маше. Наши фанаты собирали цветы в одном месте, так как отдельной второй гримерки для них здесь не было. Нам показали запасный выход во двор, через который сначала вынесли цветы, а потом и наши инструменты.

Было только девять часов вечера, поэтому было ещё относительно светло. Мы даже особо и не устали. Ну как можно устать, когда вокруг тебя прыгает такая радость и болтает без умолку. Сам чувствуешь радость, а это помогает снять любую усталость. По дороге домой я решил, что завтра мы соберёмся не вечером, а днём, перед приёмом во французском посольстве. Мало ли мы там задержимся и поздно вернёмся, лучше днем с полными силами запишемся.

Когда мы подъехали к нашему дому, то я, первым делом сообщил Маше и Серёге, что запись у нас будет в час дня и объяснил причину переноса.

— Андрей, — спросил меня друг, — а за сегодняшний концерт сколько я получу?

Я посмотрел на Солнышко и на Машу и прочитал в их глазах то, что я был прав и они со мной полностью согласны. Я отвёл в сторону Серегу и отсчитал ему из своих тысячу рублей. Я не стал ему ничего объяснять, да и не понял бы он ничего. Ему деньги нужны были для Ирки, именно она его к этому приучила. Он не поймёт, что это был бесплатный концерт в обмен на наш Центр. Обязательно надо вытаскивать его из этого болота стяжательства и я постараюсь сделать всё, чтобы спасти друга.

— Тебе тоже нужны деньги или ты понимаешь, что этот концерт был знаком благодарности Пастухову? — спросил я Машу.

— Что ты, — замахала руками Маша. — Я знаю, что концерт был бесплатным.

— А вот за это денег я тебе дам. Не за то, что ты пела, а для того, чтобы ты теперь выглядела так, как твоя песня. В понедельник, а может быть и раньше, если мне удасться передать Краснову в субботу твою песню, ты станешь звездой. А звезда должна что? Правильно, быть красиво одетой. Вот тебе двести пятьдесят чеков. Ты поедешь завтра утром в «Берёзку» и соответсвенно своему новому статусу оденешься. А мы с Солнышком поедем в 200-ю секцию ГУМа и тоже себе что-нибудь купим.

Маша поцеловала меня в щеку в знак благодарности, ну и Солнышко тоже. Мы теперь одна музыкальная семья и нас теперь объединяет нечто большее, чем просто дружба и школа. Нас теперь объединяет сцена, которая подразумевает под собой очень многое. Это работа, творчество и жизнь. Иногда вся жизнь.