Новый Галлифрей

Пришествие Доктора

Я с некоторым напряжением следил, как Рани отправляет послание Доктору. Но в любом случае это было неизбежно. Восстановить цивилизацию — не так-то просто. Нам понадобится любая помощь, какую мы сможем найти. А других повелителей времени во вселенной уже не осталось. Я был бы рад, если бы он к нам присоединился, хотя очень в этом сомневался.

Но и втайне от него сделать ничего не выйдет. А если он будет «под рукой», может быть, будет немного яснее, откуда ждать неприятностей. Хотя не слишком ли быстро… но чем больше он пропустит, тем будет затем и несговорчивей. Выдержать какую-то оптимальную середину… — примерно в ней мы сейчас и находились.

Оставалось надеяться, что этот сигнал получит нужный Доктор — из синхронизированной с нами временной линии, а не какая-нибудь из прошлых инкарнаций, которой трудно будет что-то объяснить, как уже вышло с Третьим.

Планета называлась Антея. Ее климат напоминал и Землю, и Галлифрей, и до недавнего времени на ней не водилось высокоразвитых существ, обладающих интеллектом. Это была только одна из наших баз, разбросанных по вселенной, но разумеется, мы не собирались раскрывать сразу все карты или ставить проект под угрозу какой-то одной концентрированной атаки. В то же время Антея казалась оптимальной для того, чтобы выглядеть самодостаточной, а не относительно ничего не значащей фальшивкой, в нее было вложено достаточно много, чтобы она действительно могла стать основной базой, но ее потеря не должна была оказаться ощутимым ударом.

В назначенное время в назначенном месте мы с Рани и Сьюзан потягивали в ожидании коктейли на некоем подобии террасы на входе на нашу местную станцию. Наши ТАРДИС располагались поблизости — на всякий случай, заранее готовые к старту. Наконец на сканерах возникло какое-то движение, и раздался знакомый звук еще одной приземляющейся ТАРДИС. Итак, он тут…

Снаружи послышались голоса. Похоже на спор. Кажется, он не торопился сюда заходить. В чем дело? Да и голоса что-то… Я глянул на Рани, сидевшую лицом ко входу и пристально на него смотрящую, и ни слова не говоря, поднялся и зашел за колонну, чтобы вошедшие не могли сразу меня увидеть, а заодно вытащил из кармана лазерную отвертку и поднял, держа палец на кнопке.

Сканер уж показал, что все на свете опять пошло не так, но отступать было уже поздно. Наконец они вошли внутрь.

— Здравствуй, сладкий, — как-то уныло и задумчиво проговорила Рани. Не Одиннадцатый.

— Ривер?! — воскликнул Доктор, в его голосе даже прозвучал какой-то оптимизм. — Что ты тут делаешь? Что происходит?

Ладно, все равно терять нечего.

— Здравствуй, дорогой Доктор!

Глаза Десятого Доктора открылись до отказа. Все, что он мог сейчас подумать — его опять заманили в ловушку.

— Ты? Ты жив?!

Но опускать отвертку точно было не время, так как вперед, отталкивая Доктора и загораживая его собой, тут же выскочил доблестный капитан Харкнесс с револьвером наготове.

— Доктор, назад! А ты — ни с места! Пристрелю, и не задумаюсь!..

— Нет! Стойте! — крикнул Доктор. — Уберите оружие! Все!

У второго его спутника, кажется, тоже имелась при себе куча пушек. Я быстро оценил ситуацию. Харкнесс не выстрелит первым при Докторе, но затягивать ситуацию и давать им время опомниться, будет глупо. Я тут же нажал гашетку, и Джек рухнул замертво, а я перевел прицел на парня в мундире.

— Спокойно! Харкнессу ничего не сделается, просто трудно держать на прицеле всех одновременно, но если никто не вздумает напасть, никто не пострадает. Я обещал… Ривер вести себя прилично. — Может уже и поздно, но на всякий случай я не стал сейчас называть ее Рани. Для Десятого это могло быть слишком. — Доктор! Забери у них оружие!

Джек начал приходить в себя, когда в руке у него все еще была пушка. Пришлось пристрелить его снова.

— Прекрати, зачем ты это делаешь?! — возмутился Доктор.

Оружие у Харкнесса, пожав плечами, забрал парень в расхристанном доломане и с вихревым манипулятором на запястье, и положил на видное место. Свое тоже. Так, ладно, сойдет. А вот я свое, разумеется, откладывать не буду.

— Из соображений самообороны. — Я перевел отвертку на него. — Стой. Не приближайся. Из какой ты временной линии?

— Что значит — из какой? — нахмурился Доктор. — А вот ты здесь из какой?..

— Гм. Сложно будет объяснить, особенно если тебе этого знать еще не положено… Ты же не хочешь нарушать ход истории? Какую последнюю из наших встреч ты помнишь?

— Ну, предположим… ты помнишь Рассилона? — прозвучало вполне невинно, если бы я еще не знал, о чем идет речь.

— А. Так значит, ты его уже помнишь? И Галлифрей? Он чуть не?.. В самом деле?!

— Как же нет, если это было буквально только что?

— Только что… — Я окинул его взглядом повнимательнее. Лицо Доктора было изукрашено еще незажившими ссадинами, а на переносице красовался пластырь. По-моему, ссадин бы у него быть уже не должно. Или я что-то не так понял, просматривая записи с камер в доме Нейсмита? Хотя двусмысленность трактовки была практически невозможной. — Доктор… А ты случайно не умираешь? — спросил я с сомнением. На последнее было как-то не похоже.

Доктор мрачновато прищурился.

— Нет. Пока. А ты?

— Нет. Уже. А как там реактор?

— Реактор пошел вразнос. Но в последнюю минуту вдруг появился капитан Джек и очередной раз воспользовался своим бессмертием, обезвредив его.

Я мысленно вытаращил глаза. Джек? В моей версии событий его точно не было. Но какая из наших версий теперь верна? Сколько стерла и уничтожила трещина в континууме — во всех временах и повсюду?

— Ага, то есть, ты в порядке? Что ж, отлично… Так может присядем? Нам надо поговорить.

Мы расселись поудобнее, — парень, которого звали, кажется, капитаном Хартом, помог Джеку тоже перебраться в кресло, — и снова уставились друг на друга.

— Ну а ты? — спросил Доктор. — Почему ты не там же, где Галлифрей?

— А я там. Но ты же помнишь, сколько меня было?

Доктор хмурился очень скептически.

— Рассилон повернул процесс вспять. Я это видел.

— Он, конечно, это сделал, но именно я в тот момент не был в том времени — я был в будущем. У меня был вихревой манипулятор.

— А, так значит, ты просто копия! — бросил он снисходительно.

— У нас не бывает «просто копий»! — огрызнулся я. — У всех шести миллиардов было общее сознание, помимо полной физической идентичности! Просто теперь я снова один. Путешествие во времени закрепило шаблон моей ДНК навечно и даже стабилизировало состояние.

Доктор склонил голову набок, приглядываясь.

— Да, выглядишь ты точно получше, чем в последний раз.

— Спасибо, — буркнул я. Вот только снова — никаких больше молний бурно сгорающей жизненной энергии. А что-то в этом было…

— Так что тут происходит? Зачем меня позвали?

— У меня к тебе предложение. Так же, как к Рани. Ты еще знал ее под именем Ривер Сонг. Я восстановил ее, извлек ее сознание, сохраненное в Библиотеке КЭЛ.

Доктор кивнул.

— Что ж, за Ривер — спасибо.

Даже без вопросов? Это подозрительно. Но обнадеживало.

— Пожалуйста. Ты знаешь, что Рани — отличный биоинженер. Во всей вселенной, нас, повелителей времени, осталось только трое. Старый Галлифрей не вернуть. Я уже знаю. Но мы не можем просто так исчезнуть. Это неправильно. Мы можем создать новый Галлифрей! У которого не будет недостатков прежнего. Который не будет загнивать живьем, не желая двигаться дальше. Это будут новые повелители времени. Действительно похожие на нас.

Давно опомнившийся Джек проворчал что-то курьезное вроде: «только через мой труп!», но меня больше интересовало мнение Доктора.

— Мда, — мрачно проговорил Доктора. — Тебя точно надо изолировать. Ты не успокоишься, пока не разнесешь всю вселенную. Твои барабаны допекли тебя окончательно.

Похоже, он все еще был слишком расстроен последними событиями. Ладно уж, спишем на это.

— Я не собираюсь разносить вселенную. Я хочу восстановить равновесие. Не думаешь же ты, что можешь убрать из вселенной огромный кусок времени и пространства, и что при этом оно не нарушится. И я больше не слышу барабанов.

— ЧТО? — спросил Доктор. — Не слышишь?!

— Слабые отголоски не в счет, это просто привычка. А на самом деле я их не слышу.

— Как это тебе удалось?

— Просто узнал наконец в чем дело. И разобрался с проблемой. Не один раз.

— Что значит — не один раз?

— Галлифрей возвращался. Ты еще не знаешь об этом. Я отправил на него весь ядерный боезапас Земли.

— Когда?

— В 2012-м году. А в пятьдесят первом веке…

— Он спас всю вселенную, — сказала Сьюзан Келвин. — Хотя другие ваши версии тоже ему не верили.

— Спас вселенную? — недоверчиво переспросил Джек.

— Как? — спросил Доктор.

— Закрыл трещину в континууме, возникшую, когда Рассилон запустил свое оружие. Она проявилась повсюду, во всех временах, пожирала события и объекты, как будто их никогда не было, исказила бездну всего, и многое пошло иначе. — «Например, ты остался жив». — А при нашей прошлой встрече из нее донесся сигнал в четыре удара, только на этот раз услышал его не я, а ты — твои другие версии.

— Другие версии? — Доктор схватился за голову. — Какие? Одновременно?..

— Да, произошла аномалия, твоя ТАРДИС из двух точек времени слилась в одну, и я видел сразу и твою Одиннадцатую версию и Третью.

— Третью?!

— Именно. Судя по всему, все прошло отлично — если бы они разомкнулись раньше, или если бы сигнал из трещины все еще шел, то, со времен Третьего Доктора ты бы уже здорово успел помешаться.

Доктор зорко и очень критически выглянул из-под руки.

— Ладно, — сказал я примирительно. — Я мог не верить тебе, что веду себя немного не так, но Рассилону я, знаешь ли, поверил. И это не весело.

Доктор издал какое-то глухое ворчание и одновременно облегченный вздох.

— Так… Значит, я услышал сигнал?..

— Да. Но он был поглощен вместе с трещиной.

Он кивнул:

— Каким образом?

— Ее поглотила моя новая ТАРДИС, трещина стала ее энергетическим ядром.

— У тебя есть ТАРДИС?!!

Я кивнул.

— Есть. Не совсем как старые, но какой смысл держаться за прошлое? И она исправна. Если хочешь — сделаю и тебе такую же.

— Меня устраивает моя, — насупился Доктор.

— Тоже неплохо, — я пожал плечами. — Музейный экспонат, артефакт, сувенир, осколок старого мира. В этом тоже что-то есть. Но если захочешь запасную…

— Гм. — Доктор задумался о чем-то своем. — Я не могу поверить, что ты больше не слышишь барабанов.

— Я тоже почти не могу. Но это здорово — их не слышать. — Хотя иногда, быть может, чего-то не хватает. Просто потому, что это было слишком долго.

Доктор бессознательно выбил пальцами по столу ритм, и я маниакально подумал, не убить ли его прямо сейчас. Но это было только какое-то мгновение. Да, пожалуй, нельзя сказать, что мне их не хватает.

— Я должен убедиться. Можно?

— Э… ладно. Хорошо…

Я опустил отвертку, которую все еще не выпускал из руки. И все еще держал ее направленной на него. Конечно, было бы лучше, если бы эта встреча протекала дружелюбнее, но почти сразу с поля боя и с такими спутниками… Я не мог заставить себя расслабиться. Хотя бы именно потому, что был настроен вполне дружелюбно, и абсолютно не хотел, чтобы этим кто-то воспользовался мне во вред. Дать ему подойти сейчас, и тем более дотронуться до моих висков было примерно так же легко, как весело сунуть голову в петлю. Очень тянуло зажмуриться, а еще лучше — нанести какой-нибудь превентивный удар. Но я сдержался, отделавшись только общей напряженностью.

Джек тихо помянул некоего мистера Спока и добавил пару комментариев, которые я предпочел не понять. Видимо, это он тоже — на нервах.

— Поразительно, — сказал Доктор, отступая. — Их нет.

Я выдохнул.

— Именно. А еще в 2012-м грохотали как черт знает что.

— А потом их и вовсе услышал я…

— Все меняется… Послушай, что вы с Джеком сделали с видеокамерами в доме Нейсмита?

— Там были видеокамеры? — спросил Джек.

— Полно.

— Понятия не имею, нам было не до них.

— Гм, ладно, черт с ними…

В воздухе ясно послышались раскаты «монастырского колокола».

— Что это? — воскликнул Доктор, услышав известный сигнал тревоги. — В какой это ТАРДИС?..

— Понятия не имею…

Все прекратилось. Мы еще немного поприслушивались. Вроде бы ничего. По внутренним ощущениям все в порядке. Может, ТАРДИС Доктора просто обнаружила новые, или зафиксировала настоящую временную вилку — с благополучно выжившим своим хозяином в его Десятой версии. Должны были быть какие-то остаточные явления.

— И что еще ты сделал?

Я неопределенно повел рукой.

— Просканируй тут все. Мысленно. Что ты чувствуешь? Про Рани-Ривер ты уже понял. Обрати внимание на Сьюзан Келвин. Она была человеком, а теперь она наполовину таймледи, ее сознание было перемещено в специально созданного клона, который может выдержать ее новые способности. — И ты можешь почувствовать, что на этой планете еще полсотни повелителей времени. Очень молодых. Младенцев. И у многих из них — твоя ДНК, Доктор. Твоих других версий. Думаю, ты должен это знать на тот случай, если надумаешь их уничтожить.

— Я никого не собираюсь уничтожать, — сухо ответил Доктор, хотя сообщение о его ДНК его явно потрясло. — Это не мой образ действий.

— Это радует.

— Но ты все-таки сумасшедший!

— Больше нет. Я хочу, чтобы ты участвовал во всем этом. Только мы трое помним старый Галлифрей и храним его знания. Только мы можем передать их им.

— Этого не будет!

— Почему?

— Потому что этого быть не должно. То, что ты делаешь, кончится новой войной времени!

— Непременно?!

— Да.

— По-твоему, без нас этого не сделает кто-то другой? Посмотри на людей!

— Смотрю.

— Думаешь, они не развяжут такой войны? Повелителей времени больше нет во вселенной. Ниша свободна. Думаешь, она останется пустой? Они знают секрет перемещений во времени, взгляни: агенты времени, прямо здесь и сейчас! И я не шутил, когда говорил тебе, что люди — самые страшные монстры во вселенной. Надо им позволить занять наше место? Все может быть куда хуже, чем было. Представь, что место людей заняли бы, скажем… гориллы? Ты думаешь, они были бы добрей их, человечней и чище душой? Или, может, даже наоборот?

— А за горилл сейчас тут кое-кто… — начал было Джек.

— Бросьте. Все относительно, — отмахнулся я. — А уж ты-то и вовсе аномалия, которая даже не знаю, кем может считаться. Даже если не люди, Доктор — как ты сможешь остановить развитие? Как ты можешь остановить жизнь? Будешь загонять всех во временные пузыри, стоит им только чуть выскочить наверх? И кем ты будешь тогда? Что ты сделаешь со вселенной? Превратишь в скопище таких пузырей? Мы — или кто угодно другой — почему это должно нас останавливать? Зачем нам обязательно вымирать? Деградировать посреди всего этого? Мы все еще есть — так уж вышло. И кстати еще о людях — они не будут вытеснены нами — наши новые повелители времени несут и их гены.

Кажется, Доктору стало совсем нехорошо.

— Как и гены многих других рас! И ведь так было с самого начала. Помнишь, как мы загоняли сами себя в «часы» и становились людьми? Часть нашей природы всегда была «человеческой». Не веришь мне — спроси у Рани, она заново изучила весь наш генокод, и тут напрашиваются два вывода: либо все высокоразвитые цивилизации вселенной — наши потомки, либо — наши предки, и мы созданы из них всех. Мы с Рани только повторили то, что было когда-то — собираем лучшее, что есть во всех, чтобы создать наш Новый Галлифрей. Как я уже сказал, люди не сброшены со счетов, это будет наше общее с ними будущее. И кто будет учить их всех, раз нас только трое? Нам нужны помощники. К примеру, агенты времени! — Я улыбнулся Джеку и его приятелю. — Да, это официальное предложение. Вы же знаете толк в перемещениях во времени.

— Я хочу их увидеть, — сказал Доктор. — Ваше «подрастающее поколение».

— Отлично, — Рани поднялась с места. — Я покажу тебе.

И мы наконец перешли в рабочую часть станции. Рани рассказывала Доктору о тонкостях процесса и показывала результаты. Приятель Джека все время вертелся рядом, маниакально поглядывая на отвертку. То ли она ему нравилась, то ли примеривался в удобный момент выдернуть ее у меня из руки. Ему бы это особенно не помогло, но на всякий случай я переложил ее в другую руку, так, чтобы она не оставалась к нему близко.

Едва мы закрыли дверь в ясли, Доктор, некоторое время сосредоточенно молчавший, заговорил.

— Знаете, что я думаю, дорогие мои временные аномалии? — и молниеносным движением выхватил из кармана продолговатый пластиковый предмет, напоминающий большую пробирку. — Я думаю, что мне стоит взорвать это и замкнуть нас тут всех навсегда. Абсолютно всех. Это временная бомба. Лучше сейчас и локально, чем потом с огромной частью вселенной.

— Гм, — проговорил приятель Джека, все еще остававшийся рядом. — А нельзя ли этой штукой, — он кивнул на отвертку, — выбить у него эту бомбу?

— Не стоит… Это может ее случайно активировать. Доктор! Ты не сможешь этого сделать! Ты слишком любишь приключения. Ты не сможешь запереть себя самого. — А может и нет. Хотя очень подмывало повторить ситуацию наоборот со сказанным некогда: «Я знаю тебя — ты никогда не сможешь этого сделать». Но этого может быть недостаточно. Мы застали его в момент, когда он, похоже, смертельно от всего устал. — И подумай о том, что это будет бессмысленно. Не здесь и не сейчас, все повторится, а мы уже не сможем этого контролировать. Ты — не сможешь. — Я не сказал ему, что у нас не одна подобная база, но думаю, он отлично это понимал. — Ты хочешь, чтобы процесс стал неуправляемым и снова кончился временной войной? И кто тогда ее остановит?

Рани тоже что-то тихо ему сказала.

Доктор помолчал, подумал и снова спрятал «бомбу» в карман.

— Ну что же. Тогда я скажу — что согласен.

— Серьезно?

— Да. Все прочее действительно бессмысленно.

— И вы тоже согласны? — спросил я агентов времени.

Приятель Джека пожал плечами — явно не возражая. «Почему бы и нет? А что мне за это будет?» — в любом случае достаточно из того, что можно вообразить, пока он будет нам нужен, и если не будет мешать. Джек, сунув руки в карманы, очень мрачно посмотрел на Доктора и едва уловимо мрачно кивнул. «Ну, раз уж так…»

— Может, пожмете друг другу руки? — спросила Рани.

— С удовольствием, — сказал я.

Доктор вздохнул. И мы пожали друг другу руки. Давно мы это делали в последний раз. А как на этот раз? Долго ли все это продлится?

— Ну что, — предложил я. — Пойдемте выпьем за наш общий Новый Галлифрей?