Новая жизнь темного властелина. Часть 1

Глава 19

Утром Чёрная и Белая доказали, что не пропустили мимо ушей то, чему учил их вечером. Порадовали меня своей активностью. Опыта в работе с мужчинами им, конечно, пока недоставало. Но есть ли на острове женщины, чьи навыки лучше? Я в этом сомневался.

Поощрил компаньонок «бодростью», накормил завтраком.

Бросил на себя отрезвляющее плетение: развлечения закончились.

У выхода из «Дома ласки и удовольствий» меня встретила госпожа Барелла — румяная и улыбчивая. Хозяйка борделя велела компаньонкам, что вели меня под руки, возвращаться на рабочие места. На куклу не смотрела — только мне в глаза. Представляю, чего ей это стоило.

Поинтересовалась, всё ли мне понравилось в её салоне, получилось ли у её тружениц исполнить мои фантазии. Заверила, что она и её «девочки» будут рады меня видеть вновь в любой день, в любое время. Что двери салона для меня всегда открыты.

Обращение ко мне в её утренней речи сменилась с покровительственного «дорогая» на уважительное и даже слегка заискивающее «госпожа».

Понял причину перемены в поведении хозяйки борделя, когда женщина заговорила о моём ночном выступлении. Госпожа Барелла долго восхваляла мой талант. Выразила восхищение теми чудными видениями, что я оживлял при помощи своего голоса. Сожалела, что не владела языком, на котором я пел, но заверила, что каждое слово моих песен нашло место в её сердце.

Она так долго меня превозносила, что невольно стал ждать от неё предложения руки и сердца. По моему опыту именно таким поворотом обычно завершаются длинные восторженно льстивые женские речи. Много раз проходил и такое. Слушая госпожу Бареллу, воскрешал в памяти стандартные отговорки: зачем придумывать новое, если есть доводы, проверенные временем.

Но хозяйка борделя не снизошла до крайностей. За что был ей премного благодарен. Ограничилась лишь заискивающими речами, влюблённым взглядом и тем, что, глядя на меня, раскраснелась, точно неопытная девица. Обнялась со мной на прощание.

— До сегодняшнего дня я старалась каждые пять-семь дней наведываться в наш Городской театр, — сказала она. — Но после того, что видела и слышала этой ночью, вряд ли заставлю себя пойти туда снова. Сомневаюсь, что увижу и услышу там что-то, подобное вашему выступлению, госпожа. Со мной согласятся всё, кому улыбнулась удача оказаться сегодня в моём салоне.

Хозяйка борделя огляделась.

И добавила, понизив голос:

— Госпожа, я буду безмерно рада, если вы посетите мой салон снова. Если мне посчастливится вновь услышать вашу музыку, насладиться вашим пением, увидеть те чудные картинки, что точно живые кружат в воздухе, обещаю: две любые мои девочки будут обслуживать вас всю ночь… бесплатно. Ужин и завтрак — тоже за счёт заведения. Возвращайтесь, госпожа. Когда захотите. Знайте: не только вы нас, но и мы вас тоже сможем порадовать.

Я решил отвезти Мышке подарок до того, как займусь поисками временного жилья в общей части города. Уже убедился, что на куклу многие женщины неверно реагируют: та мешала им воспринимать меня всерьёз. Потому до встреч с хозяйками съемных квартир и комнат задумал избавиться от игрушки.

Забрался в экипаж к дежурившей неподалёку от борделя извозчице, велел той ехать в семнадцатый квадрат — так называли квартал, где жила семья Варлаи Силаевой. Настроение у меня после ночи в «Доме ласки и удовольствий» было самое распрекрасное. А отношение к миру, в котором довелось воскреснуть, стало уже не столь однозначно негативным.

До нужного квадрата добрался быстро — воспоминания о недавних развлечениях не позволили заскучать. Прикидывал, вернусь ли в бордель вновь. И если пойду туда снова, то когда.

Коляска остановилась у массивных ворот.

Спрыгнул на землю. Рассчитался с возницей.

Известил о своём появлении отвечавших за ворота стражниц.

Предъявил им полученный от Росли пропуск — металлический жетон с изображением герба рода Силаевых. Протиснулся за крепостную стену через калитку.

Под прицелами взглядов слуг боярского рода направился к дому Варлаи.

Не в одиночку — словно под конвоем: две молчаливые воительницы шагали следом за мной.

Повстречал не меньше десятка женщин, пока шёл по кварталу. Но ни у одной не увидел на лице улыбку. Слуги выглядели хмурыми, чем-то подавленными. Поглядывали в мою сторону с нескрываемым подозрением. Складывалось впечатление, что либо мне здесь не рады, либо стены квадрата осадили враги.

Неужели кто-то проведал о моём походе к Меркуле?

Заподозрили меня в смерти боярыни?

Как я умудрился выдать себя, где наследил?

Поморщился, представив, как буду объясняться перед Силаевыми. Вообразил, как встретит меня сейчас Варлая — сцена в голове нарисовалась не самая приятная. Даже замедлил шаг.

Подумал, что может не стоит являться боярыне на глаза? Передать мелкой куклу через слуг? Сомневаюсь, что Варлаю не расстроила смерть старшей сестры; и что без веских доказательств Силаева поверит в причастность Меркулы к злоключениям Мышки.

Стоит ли добровольно лезть в осиное гнездо?

Я покосился на своих вооружённых спутниц. Усмехнулся: представил, как буду играть с ними в догонялки. Не сомневался, что выиграю; но желание бегать в это ещё недавно казавшееся прекрасным утро не чувствовал.

Ладно.

Не вижу смысла медлить.

Погляжу, какую встречу мне приготовили.

У входа в дом меня не остановили.

Не помешали попасть внутрь здания.

Позволили без преград дойти до комнаты боярыни Алаины — пусть и под присмотром всё той же пары неразговорчивых воительниц.

Ни Варлаю, ни Кишину не встретил. Хотя и ожидал, вот-вот услышать их торопливые шаги. Слуг по пути увидел немного. Коридоры жилища Силаевых показались непривычно безлюдными. А те женщины, кто всё же попался навстречу по пути к Мышке, хоть и не выказывали при виде меня радости, но и не набрасывались с угрозами и обвинениями.

У комнаты Алаины остановился. Какое-то время прислушивался к доносившемуся оттуда приглушённому дверью голосу Рослевалды. Слов не разобрал. Но понял, что Росля о чём-то рассказывает Мышке. Похоже, старшая боярышня всё ещё присматривала за сестрой.

Постучал.

Услышал предложение войти — воспользовался им. Переступил порог комнаты — мои спутницы остались снаружи. Взглянул на удивлённые лица боярышень.

— Кира!

Два звонких голоса слились в один.

Росля вскочила с кресла. Словно собиралась ринуться ко мне. Но замерла.

Потому что её опередила Мышка.

Та уже соскочила с кровати, рванула мне навстречу. Врезалась в меня, припечатала лицо к моему животу. Обхватила меня руками.

И разрыдалась.

— Эй! — сказал я. — Ты чего?

На мгновение растерялся.

Ожидал криков, жалоб, упрёков, угроз — но точно не слёз.

Положил мелкой руки на плечи. Почувствовал, как те вздрагивают. Провел ладонью по шелковистым взъерошенным волосам.

— Посмотри на меня, — сказал я. — Эй! Слышишь меня?

Похлопал Мышку по плечу.

Та запрокинула голову. Заглянул в её опухшие, мутные от слёз глаза.

Произнёс:

— У меня для тебя подарок. Вот, смотри.

Протянул Мышке куклу.

— Она уродливая, конечно. Но прости: ничего лучше в ваших магазинах не было.

Боярышня на игрушку даже не взглянула.

Набрала в грудь воздух.

— Кииирааа! — выдохнула она. — Они забрали маму!

Губы мелкой скривились. Слёзы хлынули из её глаз с новой силой.

— Кто забрал? — спросил я. — Зачем?

— Они… хотят… её… убить!

С трудом разобрал, что ответила мне Мышка.

Та всхлипывала через слово, вздрагивала всем телом. А договорив, и вовсе жалобно протяжно взвыла, вновь уткнулась влажным носом в мой кафтан.

Совсем не этого я ожидал, когда направлялся к Силаевым.

Повернулся к Росле.

Та смотрела на сестру. По её щекам тоже катились слёзы.

— Что у вас стряслось? — спросил я.

Одной рукой гладил по голове Мышку, в другой сжимал оскалившуюся в нарисованной улыбке куклу.

У старшей боярышни задрожали губы.

— Представительницы Совета арестовали маму, — сказала Рослевалда. — Сегодня утром. Мы только уселись завтракать… Они увели её прямо из столовой!

И тоже всхлипнула, подобно младшей сестре.

— Спокойно! — сказал я. — Прекрати рыдать. Тебе не семь лет. Объясни толком, что случилось. Варлаю арестовали? Кто это сделал? Почему вы им не помешали? В чём её обвиняют?

Росля шмыгнула носом.

— Она… убила Карлу Сомову, — сказала боярышня. — Мама говорила, что нашла Сомову ночью в каком-то трактире. Вызвала её на дуэль и победила. Прямо на улице. А Карла, между прочим, была «старшей воительницей-магом»! Мама все равно прирезала её!

— Зачем?

— Сомовы похитили Алаину и пытались её убить! А ещё: отравили тётку Меркулу! Вот!

Последнее слово она выкрикнула сквозь рыдания.

Я удивлённо вскинул брови.

Отравили Меркулу? Что за бред?

Боярышни подвывали в унисон.

— Интересно девки пляшут, — сказал я. — С чего вы взяли, что это сделали они?

Ответ получил не сразу.

Росля рукавом вытерла слёзы. Достала из кармана большой скомканный платок, высморкалась. Снова всхлипнула.

— Так… мама сказала.

— А она откуда узнала?

— Не… не знаю.

— Замечательно, — сказал я. — Просто великолепно. И чего хотят от неё эти представительницы Совета?

— А…арестовали.

— Это понятно. В чём обвиняют? Ведь как я понял, была честная дуэль.

— Она нарушила Правила, — сказала Росля.

— И что с того?

— Тётка Кишина говорит… маму могут за это казнить!

— Всё так серьёзно?

Рослевалда закивала головой.

— Интересно девки пляшут, — повторил я.

Взглянул на рыдающих боярышень.

Подумал: «Интересный поворот».

И ещё: «Почему бы мне не задержаться у Силаевых ещё на пару деньков? Разве у меня где-то есть неотложные дела? Я ведь никуда не опаздываю».

Вздохнул.

— Ладно, — сказал я. — Прекращайте лить слёзы. Обе. Ничего с вашей мамой не случится. Никто её не казнит — обещаю. Слышите, что говорю? Успокаивайтесь. И объясните мне толком, что у вас там за Правила.