Норбит, или Туда и обратно

ГЛАВА 14

Пока Пьеро и Киска сражались с Буджумом, Захария и «сестры» исследовали сокровища в чреве луны, известной как Безрассудство Глашатая. Бэйли не ходил по подземным лабиринтам вместе со всеми. Вконец измотанный, он уселся на теплый пол в круглой комнате, от которой расходились во все стороны коридоры с картами. Он выпил чашку какао из самоподогревающегося термоса Розы и был благодарен судьбе, что ему выпала такая счастливая возможность: хоть некоторое время оставаться на месте без движения. Ему казалось, что приключение, как ни крути, подошло к концу. Они достигли места назначения. Они нашли сокровище, которое искали. Правда, нельзя было сбрасывать со счетов подстерегающего их снаружи Буджума, но летающие монстры – это уж наверняка не его дело. (Хотя даже сейчас, после стольких приключений, Бэйли так и не понял, что именно в этом путешествии было его делом.)

В любом случае, драконы не волновали его, он умывал руки. Он разлегся прямо на полу, подложив под голову вместо подушки рюкзак Розы.

– Разбудите меня к завтраку, – попросил он Розу, прежде чем она и остальные «сестры» разошлись по коридорам, оставив в центральном зале свои шлемы и рюкзаки.

Он уже засыпал, когда почувствовал деликатное прикосновение к своему сознанию. Это не был Буджум, но тот, другой, который вызывал симпатию. Затем Бэйли провалился в глубокий сон.

Сначала Захария вела «сестер» за собой, но вскоре все разбрелись кто куда. Одни отстали, другие рвались вперед. Взволнованные возгласы клонов все меньше занимали внимание Захарии. Ее мысли полностью поглотило золотое сияние кристаллов-карт – и она шла вперед как загипнотизированная, словно лунатик. Она наугад брала карты с полок и подолгу всматривалась в них, пытаясь угадать, какие неведомые миры скрывались за переплетением золотых линий и россыпями точек.

«Так много карт, – думала Захария. – Так много миров предстоит исследовать». Всю свою жизнь она провела в таком крошечном мирке, в душном замкнутом пространстве. Всего в трех сотнях световых лет пролегала, для Фарров граница изведанных территорий.

Теперь перед ней раскрывалась вся Вселенная. Карта за картой показывали путь в самые дальние уголки Галактики, куда еще не отваживались путешествовать люди. Захарии показалось, что из тесного пыльного чулана она вышла на просторы большого мира. Если бы только Фиалка смогла увидеть ее сейчас!

В этот великий день Захария скорбела о Фиалке. Она села на пол в коридоре, уставившись на великое множество карт на стеллажах. Думая о Фиалке, она достала из сумки, висевшей на поясе, древний артефакт, который ее дочка сжимала в иссохшей руке. Это была металлическая стрелка, примерно с ее ладонь длиной, в палец толщиной и шириной, примерно как запястье руки. На обоих концах этой стрелки было выгравировано по спирали. Она приятно легла в руку и казалась совсем не тяжелой.

Артефакты Древних всегда заставляли Захарию чувствовать себя глупо и теряться в догадках. Эти вещи и их предназначение можно было понять, только познав чуждую логику. Пока Захария не увидела карту Фиалки, она не была уверена, можно ли их вообще использовать на благо людей. Но Фиалка умерла, сжимая эту стрелку в руке, Она должна представлять огромную ценность. Но как она работала? Захария не знала.

Спирали были слегка вдавлены в глубь металлической поверхности. Захария взяла стрелу двумя пальцами: подушечка ее большого и кончик указательного пальца легли точно на эти ямки. Она слегка надавила на них – это показалось ей таким естественным движением – и стрелка разломилась пополам. Каждая половинка была толщиной с оригинал. Ощущалась едва заметная вибрация.

Захария подняла голову, прислушиваясь. Был ли это голос? Нет. Не совсем голос, но ощущение тепла, искренней дружбы и намек вопроса. Такое впечатление, будто кто-то взял ее за руку и тихо шепнул: «Чем могу помочь? »

– Кто ты? – спросила она вслух, обращаясь к проникшему в ее сознание существу.

Затем у нее возникло странное чувство: как будто кто-то роется у нее в памяти, перебирая образы в поисках нужного. Она вспомнила о встрече, которая случилась давным-давно, когда она была еще ребенком.

Будучи ученицей школы на Станции Фарров, Захария победила на конкурсе сочинений. Темой был «приключенческий рассказ», и Захария написала о том, как она нырнула в неизведанную «червоточину» и прославила свою семью.

В качестве поощрения прилежной ученице, сочинение Захарии поместили в Великой Библиотеке – хранилище знаний Станции Фарров. Учитель привел юную Захарию в библиотеку и представил ее Библиотекарю, сутулой сладкоречивой «сестре».

При помощи неведомого создания, пробравшегося в самые сокровенные уголки ее памяти, Захария четко вспомнила момент встречи с Библиотекарем. В теплом воздухе витал аромат ее духов, легкий цветочный запах. Библиотекарь была одета в удобное платье с орнаментом в виде экзотических цветов.

– Привет, девчушка, – сказала она. – Очень приятно тебя видеть. Мы удостоены чести ввести твое сочинение в банк данных.

Тогда похвала из уст Библиотекаря польстила Захарии. Она гордилась своей работой и не сомневалась, что это прекрасный рассказ.

Сейчас, стоя в коридоре, построенном чужаками, она снова почувствовала согревающее тепло гордости. На протяжении всего путешествия она вела «сестер» за собой, не будучи до конца уверенной в правильности принимаемых ею решений. Теперь все сомнения отпали. К ней вернулась уверенность в себе.

Мысленный образ Библиотекаря стал ярче и четче. Вот и ответ на ее вопрос. Она разговаривала с Библиотекарем.

Захария улыбнулась. Библиотекарь обнадеживала ее. Буджум был опасен, но Библиотекарь была здесь, чтобы помогать тем, кто жаждет знаний. «Чем могу помочь?» Никаких слов, но намерения Библиотекаря были ясны. «Я хочу помочь тебе. Ты заслуживаешь моей помощи».

Две стрелки в руке у Захарии продолжали мелко вибрировать. Она сжала их покрепче и мысленно обратилась к Библиотекарю: «Что это? Как оно работает? »

И снова никаких слов, только образы. Она увидела черный шар «червоточины», которая перенесла их сюда, на Индиго. (Захария определила это, рассмотрев созвездия на заднем плане.) Затем она перенеслась на корабль, приближающийся к этой «червоточине». «Ничего не получится», – машинально отметила она, зная, что в «червоточину» можно входить только с одной стороны. «Червоточины» работают лишь в одном направлении, и это направление было неверным.

Картинка вновь сменилась: словно она держит в руке стрелки и складывает их вместе, но не острие к острию, как раньше, а наоборот.

Затем она подняла взгляд от стрелки и посмотрела на надвигающуюся громадину «червоточины». Несколько мгновений спустя Захария нырнула в нее.

Значит, прибор Фиалки мог изменять направление действия «червоточин»! Он превращал дороги с односторонним движением в широкие магистрали, по которым можно было ехать в обе стороны. Эта штучка могла прославить Захарию и обеспечить ей безбедную старость на Станции Фарров.

Ее переполняло чувство гордости. Захария тут же представила себе, как знаменита станет она сама и вся ее родня. Она будет купаться в лучах славы. Будут слагаться песни о дерзновении Фиалки и триумфе Захарии; об их приключениях сложат легенды. Возможно, «червоточина», которую Маргаритка поспешно назвала Надежда Захарии, будет переименована в Триумф Захарии. Майра наверняка будет относиться к Захарии с должным почтением. Захария уже присвоила себе всю будущую славу, почет и уважение. Они принадлежали ей по праву, и никто не мог отнять у нее это.

Пока Захария бродила по коридорам базы, Бэйли спал и видел сны. Снился ему, как и много раз до этого, Беспокойный Покой. Во сне он лежал, свернувшись калачиком, на своей кровати, и вспоминал о пережитых приключениях. «Как повезло мне, – думал норбит во сне, – что я вернулся к себе в родной дом и родное время».

Дальше ему приснилось, что он открыл глаза, встал с кровати и оказался в большой, похожей на пещеру, комнате в окружении золотых огней. У него на руку была надета лента Мебиуса. Она потихоньку жужжала.

«Снова я очутился здесь, – подумал он. – Лучше я вернусь домой».

Бэйли почувствовал, как на него нахлынула волна симпатии, исходящая норбит кого-то извне. Неведомое существо, то, которое сам охарактеризовал как дружелюбное, снова пыталось наладить с ним разговор.

– Зачем ты разбудил меня? – прошептал Бэйли. – Если для меня единственный способ побывать дома – это увидеть его во сне, то почему бы тебе не оставить меня в покое и не дать мне досмотреть мой сон.

И снова Бэйли почувствовал волну сопереживания. Лента Мебиуса у него на руке стала заметно теплее. У норбита возникло такое ощущение, что существо старается обратить его внимание на ленту Мебиуса у него на руке. Он осторожно снял браслет с запястья. Когда Бэйли снимал его, на изогнутой металлической петле что-то ярко блеснуло. Прищурившись, Бэйли поднял ленту повыше и посмотрел на центр комнаты сквозь нее.

И он увидел Беспокойный Покой, парящий в космосе на фоне знакомых созвездий. Он даже смог заглянуть внутрь, сквозь огромные окна солярия, и увидел, что там все было точно таким же, как в день, когда он уехал. Он увидел свое любимое удобное кресло и растения в оранжерее.

– Дом, – сказал чужак так чисто и внятно, как еще ни разу не говорил., – Это поможет тебе вернуться домой.

Бэйли разбудили возбужденные голоса «сестер». Как обычно, они все говорили одновременно.

Некоторое время норбит лежал и, прислушиваясь к болтовне клонов, которые восхищались найденными сокровищами, наслаждался новым чувством – ощущением того, что может вернуться домой. Он еще не знал, как, но знал, что теперь это ему подвластно. В этом ему поможет лента Мебиуса.

Бэйли с кряхтением приподнялся и сел, моргая и протирая глаза.

– …нашла маршрут, ведущий из колонии Фарров в район Стрельца. И еще один, который ведет обратно сюда. Так что мы можем послать за подмогой прямо сейчас, – радовалась Захария.

– …просто чудо: маршрут, соединяющий систему Фомальгаута с Ипсилон Индейца через Грум-бридж, – щебетала Лилия. – Мы заработаем бешеные деньги на сокращении транспортных расходов.

– …так многое предстоит узнать о культуре, создавшей все это, – восхищалась Незабудка. – Их письменность – это только начало, а впереди нас ждет…

Бэйли покачал головой. Они веселились, словно дети малые, как будто Буджум уже побежден, а сокровища вывезены.

– А как насчет Буджума? – громко поинтересовался он. – Вы что, забыли о нем? Может быть, для вас это несущественный момент, но для меня это чрезвычайно важно. Мы нашли сокровище, но мы еще не добрались домой целыми и невредимыми.

– И верно, – кивнув в знак согласия, сказала Захария. – Мы теперь хозяева Вселенной, но все-таки не мешало бы нам предусмотреть наши дальнейшие действия.

Хозяева галактик? Бэйли сильно в этом сомневался. Да, карты имели большую ценность, но насчет власти над миром – это Захария загнула. Хотя сама она была уверена в своих словах – на ее лице застыла широкая улыбка, такое редкое для нее выражение.

– Карты, конечно, очень хорошие и дорогие, но только есть их нельзя, – не унимался Бэйли. – Нам нужно найти выход отсюда, чтобы Буджум, когда вернется, не застал нас врасплох. Нужно связаться с Киской.

– Я нашла тоннель, ведущий на поверхность, – заявила Джаз, – Я по нему немножко прошлась. Выглядит обнадеживающе.

Захария удовлетворенно кивнула, не переставая улыбаться. Казалось, она совершенно обезумела.

– Давайте проверим, – предложила она. – Выберемся на поверхность и вызовем Киску по радио.

Туннель, который нашла Джаз, отходил от одного из коридоров с картами. Узкий проход в скальной породе уходил круто вверх. Предстоял тяжелый долгий подъем, но это показалось всем хорошим знаком, и Бэйли с удовольствием шагал вверх. По дороге им то и дело попадались комнаты с непонятными инструментами и светящимися панелями, но группа проходила мимо них, не останавливаясь. Встревоженные напоминанием Бэйли о Буджуме, «сестры» молча шли вперед. Только Захария казалась нисколько не обеспокоенной и жизнерадостной: она весело разглагольствовала о тех чудесах, которые им суждено открыть с помощью карт.

Бэйли не прислушивался к ее болтовне. Он думал о Буджуме. Что предпримет монстр, когда вернется и обнаружит у себя в доме непрошеных гостей? Бэйли понятия не имел, да и выяснять это как-то не хотелось.

Наконец изогнутый тоннель вывел их в просторный зал. Бэйли задрал голову и увидел светло-голубой свет, проникающий в помещение сквозь серый пыльный плафон на потолке. Норбит не сразу понял, что это толстое стекло, покрытое снаружи вековым слоем лунной пыли, к тому же исцарапанное во многих местах от падения микроскопических метеоритов. Присмотревшись, можно было различить на небе несколько ярких звезд, свет которые едва пробивался сквозь мутное стекло. Всего-навсего несколько звездочек да тусклое мерцание отраженного от Индиго света, но и этого хватило, чтобы настроение Бэйли моментально поднялось.

Норбит с «сестрами» осторожно исследовали комнату. В дальнем конце находилась загородка, которая на поверку оказалась воздушным шлюзом, выходящим на поверхность луны.

– Посмотрим, удастся ли связаться с Киской, – сказала Джаз. Она настроила передатчик и прошлась по различным частотам, в надежде поймать сигнал.

– XF25 вызывает экспедицию «Одиссея». Вы слышите меня? – Голос Киски, очевидно, записанный и постоянно повторяющийся. – Пожалуйста, ответьте. XF25 вызывает экспедицию «Одиссея»…

– Слышим тебя отлично, Киска. Здесь Джаз.

Раздался шум помех, затем голос Киски, на этот раз вживую.

– Ну наконец-то! Где вы пропадаете?

– Исследовали подземную базу Древних на Безрассудстве Глашатая. Были вне зоны приема.

– А мы уж вас заждались. Вы пропустили все самое интересное. Мы прикончили Буджума.

– Вы прикончили? Погоди, а кто это «вы»?

– Конечно, я. Ну, Пьеро мне немножко помогал, но на такой развалюхе, как у него, далеко не улетишь.

– Ты уничтожила Буджума! – радость Джаз была безграничной. – Теперь мы в безопасности. И карты наши!

Все «сестры» хором стали поздравлять Киску и друг друга с победой:

– Отлично летаешь, старушка! Прекрасно сработано! Классно ты его!

Когда Киске, наконец, дали возможность снова говорить, она в мельчайших подробностях описала битву. Бэйли слушал вполуха, не вникая в детали воздушного боя. С уничтожением Буджума приключение действительно завершилось. И Бэйли мог думать только о возвращении домой и о том, как лента Мебиуса поможет ему в этом.

– Как я рада, что вы наконец-то вышли на связь, – сказала Киска, закончив описание своих подвигов. – Тут столько всякого произошло! Дело в том, что все в колонии Индиго уверены, что Буджум добрался до вас. Во всяком случае, именно так они сказали патафизикам.

– Патафизикам? – улыбка Захарии испарилась, и вернулось ее обычное мрачное выражение лица. – А они что здесь делают?

– Гиро с Куратором прилетели сюда в составе патафизической исследовательской экспедиции, – просветила ее Киска. – Я прослушала их переговоры с колонией. Сейчас они помогают колонистам, но затем планируют посетить базу Древних. У меня такое впечатление, будто они рассчитывают на легкую добычу. Думают, что никто теперь сокровища не охраняет, они просто валяются под ногами, и остается только нагнуться и взять их.

– Вот уж нет, – ровным голосом ответила Захария, и в глазах у нее блеснули безумные огоньки. – Мы не отдадим сокровища просто так. Они наши. – Она сказала это сама себе, но Бэйли услышал эти слова и у него все похолодело.

– Ага, только они об этом пока не догадываются.

– Шакалы начинают собираться. Но это наше сокровище. Мы открыли врата. Оно наше, и мы будем защищать его.

– От патафизиков? – удивился Бэйли. – Но они-то точно не наши враги.

– Каждый, кто хочет отнять у нас наши знания – наш враг, – резко ответила Захария. – Совершенно понятно. Карты наши, и мы заберем их с собой на Станцию Фарров. Все до единой.

Бэйли нахмурился. Ему показалось, что все не так просто.

– Где Гитана? – спросил он. – Если она прилетела вместе с патафизиками…

– Это не Гитанина экспедиция, – перебила его Захария. – Она ясно дала нам понять это, когда бросила нас на Офире.

– Сокровище принадлежит Фаррам.

– А я думал, что я тоже получу долю, – робко заикнулся Бэйли.

– Эй, а как же я? – добавила по радио Киска.

– Это мы обсудим попозже. Сейчас надо подумать, как распределить силы для защиты от посягательств на наше добро, – глаза у Захарии стали совсем сумасшедшими. – Нельзя терять ни секунды.

Бэйли всмотрелся в лицо Захарии и остальных «сестер». За проведенные вместе месяцы он научился замечать различия между ними: морщинки от смеха вокруг глаз Розы, сломанный носу Джаз, задумчивый взгляд у Незабудки. Но сейчас все различия исчезли. Норбит был поражен тем, насколько одинаковыми вдруг стали клоны. Все они горели желанием стать единственными обладателями базы Древних и заключенных в ней знаний. Они будут защищаться до последнего.

В этот момент Бэйли почувствовал себя страшно одиноким. Среди друзей, с которыми он делил все тяготы путешествия последние несколько месяцев, он вдруг стал лишним. Фаррам принадлежало сокровище, а он не принадлежал к Фаррам.

– Да, – решительно продолжала Захария. – Это все принадлежит нам по праву открытия, – затем она перевела взгляд на Бэйли. – Лента Мебиуса! Я думаю, она может стать важным элементом нашей обороны. Давай-ка ее мне.

Обескураженный ее словами и безумным взглядом, Бэйли сделал шаг назад.

– Лента? – пробормотал он. – Но она моя.

В зрачках Захарии блеснул отраженный звездный свет.

– Нам для защиты надо задействовать все доступные средства, – напирала она. – Эта лента принадлежит всей экспедиции.

Бэйли покачал головой. Он сунул руку в карман и что было сил сжал браслет. Это был его пропуск домой, и он не желал с ним расставаться.

– Почему это я должен отдавать ее? – спросил он.

– Как командир экспедиции, я настаиваю на том, что все ресурсы должны находиться под моим личным контролем. Это же на благо всех нас.

– Я для вас и так уже достаточно много сделал, – ответил норбит. – И мне кажется, вы не имеете права требовать от меня еще и этого.

– Это я не имею права? – она пробуравила Бэйли таким огненным взглядом, что тому сразу вспомнился обжигающий взгляд Майры. Еще он вспомнил, как неуютно и одиноко он чувствовал себя тогда на Станции Фарров. Тогда хотя бы все «сестры» были на его стороне.

Он обвел глазами клонов. На него со всех сторон смотрели одинаковые глаза. Чувствовалось, что его воспринимают как чужака. «Сестры» принадлежали к одной семье, а он пришел со стороны. Конечно же, требование Захарии отдать ей ленту было несправедливым, но никто из «сестер» и не собирался защищать Бэйли.

– Нет, – решительно ответил норбит. Когда Захария хотела было схватить его за руку, он нажал на регулятор браслета. Ее резкий выпад замедлился – и Бэйли шагнул назад.

Все клоны замерли. Лилия, Незабудка и Лаванда смотрели на Захарию с равнодушным выражением на лицах. Нет, от них помощи не дождешься. У Розы на лице угадывалась озабоченность, а Джаз явно была несчастна. Хоть они и были друзьями, на первом месте у них – преданность клану.

Бэйли стоял в скафандре, а кислородные баллоны все еще были заполнены почти под завязку. Иногда, во время длительных переходов по подземным тоннелям базы, он жалел, что ему приходится тащить эту тяжесть за плечами. Но сейчас он был очень рад, что не снял скафандр.

Он подошел к воздушному шлюзу и нажал на регулятор, восстанавливая нормальное течение времени. Внутренняя дверь захлопнулась, и вскоре открылась внешняя, освобождая ему путь на поверхность луны. В вышине была видна Киска.

– Киска, – вызвал он ее по радио. – Слышишь меня?

– Слышимость отличная, напарничек. Что у вас там происходит?

– Где ты, Бэйли? – донесся из наушников встревоженный голос Захарии. – Что ты задумал?

– Я ухожу, – ответил Бэйли сразу и Киске, и Захарии. – Я прыгаю на орбиту. Подберешь меня?

– Ты прыгаешь куда? – изумилась Киска. – Это что, еще одна идиотская норбитская шутка?

– Когда я был ребенком, мы часто прыгали на орбиты астероидов. Эта планетка размером не больше Фобоса, а с него я как-то раз спрыгивал. Я выйду на орбиту вокруг Индиго. Приготовься подобрать меня.

– А что, запросто, – задорно ответила Киска.

– Ты не можешь уйти от нас, – суровым голосом бросила ему Захария.

– Нет, могу, – заверил ее Бэйли. – У меня есть бумажка, в которой написано, что я имею право на определенную часть от всего найденного во время путешествия. Не знаю, считается ли браслет доходом нашей экспедиции, но я его забираю. Пусть это будет моя доля.

– Ты, грязный воришка! Ты – позор своей семьи! Ты предал нашу экспедицию.

– Не думаю, – огрызнулся Бэйли. Он уже начал разбег, и длинными низкими прыжками направлялся к ближайшей к Индиго точке на поверхности луны.

– Мне нужно добраться до субпланетной точки, – объяснил он Киске. – Там притяжение Индиго сильнее всего. И там я смогу оторваться от луны.

Он передвигался все быстрее, покрывая прыжками огромные расстояния. Если даже «сестры» бросятся за ним в погоню, им его ни за что не догнать. Они не умеют бегать в условиях низкой гравитации, и их неуклюжие скачки, лишенные чувства ритма и равновесия, не могли идти ни в какое сравнения с теми отточенными движениями, способность к которым выработалась у Бэйли за годы жизни на Поясе Астероидов.

– Почему ты предаешь нас? – спросила Захария.

– Я никого не предаю.

– Неудивительно, что Майра мало кому доверяет, – голос Захарии был полон горечи. – Это еще один урок всем нам.

Захария продолжала читать ему нравоучения, называть его предателем, дураком и вором, но Бэйли старался не прислушиваться к ее словам. Он не мог выключить радио, так как хотел поддерживать связь с Киской. Не обращая внимания на увещевания, уговоры и страшные угрозы Захарии, он бежал все дальше, перемещаясь с каждым прыжком метров на двадцать. Ему хотелось послушать мнение Джаз и Розы и узнать, считают ли и они его предателем.

Но на это не было времени. Он приближался к субпланетной точке.

– Я уже прыгаю, Киска, – сказал он.

Техника прыжков с малых планет на орбиту оттачивалась поколениями норбитских детей, играющих на Поясе Астероидов. Бэйли не прыгал уже несколько десятков лет, но рефлексы остались. Он вспомнил, как прыгал последний раз – пьяный подросток-сорвиголова с компанией приятелей выбрался покутить на Фобос – и точно знал, что делать.

Не колеблясь, Бэйли сделал длинный, низкий прыжок, который должен был перенести его на субпланетную точку. Еще в полете он выдвинул вперед ногу, которой только что оттолкнулся, и когда он опустился на поверхность обоими тяжелыми ботинками одновременно, он согнул ноги и оттолкнулся что было мочи. Поверхность Безрассудства Глашатая стала медленно уплывать вниз.

Он летел в сторону огромного шара планеты Индиго. Теперь Бэйли вспомнил и это ощущение – неприятное головокружение, вызванное парением в бескрайней пустоте. Над тобой – планета, под тобой – ее спутник, а по сторонам – великое ничто. В такой момент ты ни к чему не прикован, и это сбивает тебя с толку.

– Киска, – прокричал Бэйли в микрофон.

– Молись о том, чтобы мы не встретились снова, Бэйли Белдон, – сердито проворчала Захария.

– Киска! – позвал он снова. Он уже отлетел от луны на порядочное расстояние. Его начинало вращать вокруг своей оси – результат того, что он неравномерно оттолкнулся ногами. Бэйли посмотрел на поверхность Безрассудства Глашатая, по которой скакали крошечные фигурки «сестер». Они прыгали слишком высоко, чтобы развить приличную скорость. Затем Бэйли посмотрел на темное пятно Сердца Галактики к планету Индиго у себя над головой. Там на фоне океана цвета выдержанного вина плыли серые лоскутки облаков.

Если Киска не найдет его, ему придется кружить на орбите Индиго, стать крошечным спутником огромного шара. Система терморегуляции его скафандра не сможет справиться с обогревом, и ему будет суждено замерзнуть.

– Киска! Где ты?

– Уже подлетаю, напарничек, – голос Киски был обнадеживающе громкий. – Подстраиваюсь под твою орбиту.

Теперь он видел XF25; Киска поддала газу, нагоняя Бэйли, и сопла истребителя выпустили небольшие языки пламени. Когда корабль пролетал мимо, норбит схватился за скобу для фала на корпусе и подтянулся к кабине.

Открыть колпак кабины, сесть в кресло пилота, снова закрыть колпак и наполнить кабину воздухом было делом нескольких минут. Бэйли снял шлем и откинулся на спинку кресла. Он был измотан и подавлен.

– Ну и куда путь держим, напарничек? – весело поинтересовалась Киска.

– К патафизикам, – ответил Бэйли.