Номер "Ноль"

Глава 2. Плутон

Корабль проплывал сквозь пустоту огромной глыбой — айсберг, прорезающий океан. Казалось, что тянуться он будет вечно, потому что невозможно было разглядеть его целиком, в этой грани вселенной он занимал все обозримое пространство. Черный металл его боков придавал ему сходство с астероидом, а многочисленные иллюминаторы горели белым светом.

В нескольких участках алые буквы выводили название — «Плутон-2012». Космическая тюрьма, новейший образец. Точнее, корабль, восстановленный после реконструкции, и теперь оснащенный лучшей техникой — десять отсеков совершенства.

При этом недавняя реконструкция сказывалась не только на состоянии корабля, но и его наполнении. Судя по документам, на борту содержалось менее двадцати заключенных — трое баллорго и четырнадцать бал-гибридов. Это специализированная тюрьма, людей в таких не держат.

Такому кораблю полагалось держаться в стороне от других судов, а он сам пошел на сближение — и не случайно. Потому что на связь его капитан вышел незамедлительно.

— У нас есть распоряжение задержать и допросить дипломата Александра Виторгского.

— На самом основании? — осведомился Вит.

Кораблем командовал не он, формально, главным тут был другой офицер. Но вся команда старалась держаться в стороне от конвойной группы, понимая, что уровни у них слишком разные.

Вот и теперь капитан затаился, не вмешивался. Он был насторожен, если не сказать напуган. И его страхи только возросли, когда с тюремного корабля пришел ответ:

— По подозрению в терроризме. Есть основания полагать, что он пронес на территорию армейского судна взрывное устройство.

Значит, эта история все-таки всплыла… Но почему? Даже Алексис заявила, что будет молчать, оставив ему право разбираться самому! Вит не ожидал от нее такого подхода, но был благодарен за доверие.

Теперь ему только и оставалось, что вопросительно посмотреть на Самира.

— Это не я! — возмутился медик. — Я же сказал, что никому не буду сообщать! И не сообщил!

— Ту бомбу что, пронес Вит? — поразилась Рита.

— Какую еще бомбу? — вмешался Сергей. — Почему все что-то знают, кроме меня?!

— Я тоже не знал, — пожал плечами Канас.

— Самир обнаружил на борту бомбу, я ее обезвредила, это было еще до Юпитера, — торопливо пояснила Рита. — Но у меня на этом все!

— У меня — нет, — признал медик. — Я нашел на бомбе элемент ДНК, и с высокой вероятностью она принадлежит Виту. Но я не верю, что это Вит, и я никому не сообщал о том, что обнаружил!

— Тогда понятно, что произошло, — заметил Сергей. — Любой анализ ДНК автоматически дублируется компьютером на ближайшую базу, ведь такие тесты не проводятся просто так.

Что ж, это многое объясняло. А если на базе тоже просмотрели журнал посещений корабля и поняли, что все улики указывают на Вита, можно предположить, что это дело без внимания не оставят.

Но и преступником его не считают. Если бы его собирались обвинить в терроризме, никто бы не отсылал им запросов, сразу группу захвата прислали бы! Значит, поступил приказ задержать и допросить, все как сказал капитан, не более.

— Ты не обязан соглашаться, — напомнил Самир. — Ты дипломат, а миссия еще не закончена!

Тут он был прав. Каждый дипломат получал чрезвычайные полномочия, блокирующие любое уголовное преследование. По крайней мере, до завершения миссии. А потом уже специальная комиссия будет разбираться, имели эти преступления отношение к его работе или нет.

Так что он мог отказать им, а они бы не стали настаивать. Это же тюремный корабль, не боевой! Скорее всего, тамошний капитан решил выслужиться, раз проявил такую инициативу. Но как не вовремя он полез не в свое дело… Вит опасался, что, отказываясь, он лишь увеличит подозрения в свой адрес.

Помимо него, лишь один человек имел высшие полномочия, позволяющие согласиться на стыковку. На этого человека Вит сейчас и смотрел, ожидая подсказки.

Оператор пришла в капитанский мостик позже других, когда стало ясно, что корабль приближается к ним не просто так, и до настоящего момента хранила молчание.

— Я не считаю немедленный допрос необходимым, — сказала Алексис. — Хотя допускаю, что разбирательство на Марсе будет в любом случае.

— До Марса еще далеко, а они ждут ответа сейчас, — отметил Вит.

— Тогда я рекомендую согласие.

По ее тону было непонятно, злится она, злорадствует или ей действительно все равно. Но в том, что не она сдала его властям, Вит не сомневался. Он уже уяснил, что Алексис не особо беспокоится о чувствах других. Она говорит напрямую даже то, что по всем канонам вписывается в оскорбление.

Идти на тот корабль ему откровенно не хотелось. С другой стороны, это хороший вариант разрешить ситуацию сейчас, сразу. Пусть руководство знает, что он не имеет к этой бомбе никакого отношения, и тогда уже он сможет спокойно заняться собственным расследованием.

— Для того, чтобы пойти с ними на сближение, мне нужно позволение Оператора, ведь я все еще выполняю миссию.

— Позволение предоставлено, — кивнула Алексис. — Возможно, я останусь на этом корабле, и тогда миссия будет закончена.

Последние ее слова обрадовали команду и несколько ослабили напряжение. Вит же понимал, что ключевое слово тут — «возможно». Она играла ими, но то, что он пока четко прослеживал ее стратегию, внушало определенную уверенность.

Он снова включил передатчик:

— Капитан, назовите себя.

— Капитан Андрей Бейзель, начальник тюремного судна «Плутон-2012», действующий офицер коалиционных сил, — незамедлительно последовал ответ.

— Капитан Бейзель, известно ли вам, что с нами находится Оператор?

— Да, мне сообщили об этом. Я бы хотел заверить и вас, и госпожу Оператора, что для нее будут созданы лучшие условия. Ее благополучие переходит под мою ответственность.

— Тогда я принимаю ваши условия. Вы проведете допрос, но после этого вы не станете нас задерживать.

— Это покажут обстоятельства. Но то, что я не буду задерживать всю конвойную группу, я могу гарантировать наверняка.

Его уклончивый ответ подразумевал, что Вита задержат, если на это хватит причин. Все с ним понятно, с капитаном этим… Ему предоставили базовую информацию из штаба, потому что знали, что маршруты двух кораблей пересекутся. Он был не обязан реагировать — ради безопасности тюрьмы он может проигнорировать любых подозреваемых.

Но ему ведь явно скучно! Тюрьма дрейфует в космосе, заключенные помещены в летаргический сон, число персонала ограничено, все время одни и те же лица перед глазами. А главное, никакого шанса для подвига.

А тут — пожалуйста! Возможно, террорист рядом. Да еще какой, предатель среди своих, среди руководства! Конечно, капитан Бейзель из штанов готов выпрыгнуть, лишь бы проявить себя.

Вита больше напрягало не это, а то, как отреагирует команда. Нужно было сказать им с самого начала… Однако он не решился, и теперь они узнали вот так. И это после неоднозначной миссии на Юпитере! Да еще и первое задание такое… Черти что!

Исправить он это не мог, зато мог минимизировать урон для своей репутации. Теперь Вит напряженно наблюдал, как два корабля идут на сближение.

Было решено, что команда их корабля останется на борту, а в тюремное судно полностью перейдет конвой. Это было нужно — они обязаны сопровождать Оператора.

Зону стыковки вся группа прошла в скафандрах, которые они оставили в переходном отсеке. А уже на очищенной территории их встречал лично капитан в сопровождении трех солдат, вооруженных электрическими ружьями — более серьезное оружие на таких кораблях не допускалось.

Андрей Бейзель оказался достаточно высоким мужчиной — одного с Витом роста, но при этом худощавым. На вид ему было лет сорок, что, безусловно, мало для такой должности, однако Вит был не в том положении, чтобы осуждать это. Капитан был лишен волос на голове, но при этом носил густую темную бороду. Карие глаза рассматривали пришедших настороженно, хотя мужчина не прекращал улыбаться.

— Добро пожаловать на «Плутон-2012», — объявил он. — Прошу сдать все оружие. Оно будет помещено в специальное хранилище и возвращено вам перед уходом. Госпожа Оператор, это касается и ОСП. Я не могу позволить, чтобы такое разрушительное устройство находилось в зоне общей доступности.

Все время полета Алексис не выпускала кейс из рук. По крайней мере, из своей комнаты без него не выходила. Поэтому Вит и ожидал, что она будет возражать. Позволено ли Операторам вообще расставаться со своим главным оружием?

Однако Алексис прореагировала неожиданно мирно.

— ОСП не может храниться рядом с обычным оружием, — только и сказала она.

— Да, я понимаю. Я выделил под него камеру в первом тюремном отсеке.

— Вы уверены, что это безопасно?

— Абсолютно. Вы можете запереть замеру лично, используя свои отпечатки пальцев! Таким образом, доступ к ОСП будете иметь только вы, и все правила будут соблюдены. Но и вы меня поймите… Я не могу рисковать людьми или даже заключенными.

— Я вас понимаю, — подтвердила Алексис. — Но мне нужен ваш план действий, чтобы я могла оценивать время нашего визита на корабль.

— Я всего лишь реагирую на то сообщение, которое получил, — признал Бейзель. — Я уверен, что произошло досадное недоразумение, и на самом деле господин дипломат невиновен. Но я бы хотел лично побеседовать с ним. После этого вы вольны будете продолжить путешествие. Это время вы можете использовать для отдыха. Кроме того, я вижу, что один из вас лишился руки…

— Я врач, — пояснил Самир. — Нуждаюсь в специальном протезе, заказ уже поступил на базу.

— Я понимаю, но такой протез вы получите только на Марсе. В медицинском корпусе «Плутона» хранятся универсальные протезы, вы можете осмотреть их и выбрать тот, что вам подойдет.

Медик заметно повеселел:

— Благодарю, это было бы очень кстати!

— Мои люди ознакомят вас с планировкой корабля. Господин дипломат, я прошу вас ожидать меня в переговорной. Я пока провожу госпожу Оператора к месту хранения ее оружия.

Все это было жестом доброй воли и вроде как походило на гостеприимство. Но Вит заметил, что каждого из членов конвойной группы сопровождали солдаты — те, что пришли с Бейзелем, и те, что ожидали в коридоре.

И только к Алексис солдаты подходить боялись, и это было видно. Составить ей компанию вызвался лично капитан. Она ушла с ним, даже не обернувшись на своих спутников.

Рита знала, что сюда отправляются те, кого она не убила. В целом, всем солдатам давали установку — не убивать без острой необходимости, лучше брать живыми. Но при этом намекали — особо можете не стараться… Если противник — не человек, его жизнь сразу обесценивается.

Но если он все-таки выжил, он попадет в такое место. Вся эта тюрьма — одно огромное оружие, призванное сдерживать весьма опасных существ. Поэтому она не могла не напроситься на экскурсию… Чувствовалось, что капитан не рад такому стремлению с ее стороны, однако он решил не возражать, потому что в присутствии Оператора старался быть образцом галантности.

Прогулка сейчас могла дать больше, чем бесцельное шатание по комнатам отдыха. Рита слишком беспокоилась, чтобы просто валяться на диване или играть в биллиард! Ей хотелось отвлечься на что-то.

Потому что иначе пришлось бы думать о том, что их командира обвинили в терроризме. А это не самое приятное событие, которое может отразиться на всех.

В последний момент ее вызвался сопровождать Сергей, и теперь они вдвоем направлялись в тюремный отсек — в сопровождении трех солдат. Впрочем, общество это было ненавязчивым: солдаты угрюмо молчали, всем своим видом показывая, что не рады быть здесь. Дожидаться от них пояснений было бесполезно.

Но просто смотреть уже много значило для Риты. Она изучала тюрьмы по чертежам и проекциям, да и не уделяла им слишком много внимания. Поэтому то, что она наблюдала здесь, оказалось в новинку.

Больше всего ее поразило обилие света. Все коридоры были выкрашены в белый цвет, на стыке стен и потолка горели непрерывным рядом лампы, имитирующие солнечное сияние. В небольших камерах, где лежали заключенные, оплетенные медицинской аппаратурой, тоже все было оформлено в светлых оттенках. Создавалось впечатление, что она попала в больницу, а не в тюрьму!

Каждая камера была отделена от коридора полностью прозрачной дверью. Рита подозревала, что это не обычное стекло, а кристалл — такого же рода, как те, из которых был сделан защитный купол на Юпитере. Хотя сейчас это было мерой предосторожности, потому что заключенные спали глубоким сном… и вряд ли им когда-то позволят проснуться.

Рита еще не решила для себя, что думает о такой мере наказания. С одной стороны, правильно, что их изолировали здесь, наверняка ведь не за добрые поступки! С другой стороны, ради чего все это? Они ведь не могут думать, не анализируют свои решения, не исправляются. Так к чему вообще сохранять им жизнь? Остаток их лет проходит мимо, а они будут лежать здесь, пока не умрут.

— Они что-нибудь чувствуют? — задумчиво спросила девушка, глядя на спящего гибрида.

Солдаты ее проигнорировали, словно и не было никакого звука рядом с ними. А вот Сергей проявил неожиданную осведомленность:

— Нет, и они точно не страдают. В сравнении с тем, что они творили, их содержание можно назвать гуманным.

— Звучит так, будто ты жалеешь, что им не больно!

— Нет, я не сторонник причинения боли разумным существам, кем бы они ни были. Но я считаю правильным то, что они здесь… и что тюрьмы выглядят так.

— Как — так?

— Просторные, чистые, светлые, — пояснил Сергей. — С хорошей вентиляцией и лучшими условиями для персонала. Я был в тюрьмах старого образца — то еще Средневековье. Космос, а Средневековье! В таких условиях в людях просыпается худшее.

— Много ты знаешь о тюрьмах!

— Ну, скажем так, мои знания все из одного источника — я проходил практику в тюрьме старого образца, когда закончил обучение. По ту сторону решеток я никогда не был.

— Да уже и решеток нигде нет, — Рита осторожно провела рукой по прозрачной двери.

Солдат, стоявший ближе к ней, прореагировал незамедлительно:

— Не нужно этого делать.

— Мое прикосновение не нарушит работу системы. Я оружейник и прекрасно это знаю, — парировала девушка.

— Все равно, не нужно.

— Как скажете.

В отсеке, куда их привели, находились только гибриды. А баллорго — они где-то дальше. Рита хотела бы их увидеть… Ей все равно рано или поздно придется пересечься с этими существами, и будет лучше, если первая встреча пройдет в таких условиях! Но тут уже позволение получить не удалось, и ей вместе со своими спутниками пришлось вернуться в комнату отдыха.

Вита там по-прежнему не было, как и Алексис. На диване вообще сидел один Канас, который уже успел выбрать себе книгу.

Похоже, его совершенно не интересовало то, что корабль полон его родни. Или интересовало, но он боялся показывать этот интерес, чтобы его вдруг не обвинили в чем-то… Бал-гибридов только формально признали равными людям, все прекрасно знают, какое у них положение.

Рита была не сильна в эмоциональных беседах, но тут просто не могла остаться в стороне. Поэтому когда Сергей отправился требовать обед, она подсела к Канасу.

— Эй, ты как… в порядке?

Он поднял на нее непроницаемые черные глаза. Они не меняли выражение никогда — даже когда он улыбался.

В целом, Рита побаивалась бал-гибридов, и втайне корила себя за это. Это стыдно для любого человека, а уж для военной — тем более! Он ее товарищ по оружию, она должна ему доверять… Но некая непонятная, подсознательная неприязнь все равно оставалась.

Это разум можно убедить, что Канас на ее стороне. Инстинкты не обманешь.

С бал-гибридами всегда было много проблем. Начать хотя бы с того, что они все очень похожи друг на друга, издалека и не различить! Под три метра ростом, лысые, с сероватой кожей и черными глазами без четких зрачков и радужек. Черты немного отличаются, но надо присматриваться, запоминать…

А главное — они холодные. Говорят редко и мало, улыбаются будто бы из вежливости, ни с кем не сближаются. Как будто машины, а не живые существа!

Но ведь для этого их и создали. Баллорго прилетели к Земле, потому что потеряли свою планету, их численность изначально была остро ограничена, потому они и не могли рисковать чистокровным населением. Они создали гибридов на основе людей — похищали человеческих женщин тысячами, получали уже измененных младенцев….

Когда Рита училась в военной академии, ей пришлось пройти курс, посвященный созданию гибридов. Те кадры она надеялась когда-нибудь стереть из памяти.

Когда война закончилась, стали решать, что делать с гибридами. Они ведь были больше похожи на людей, чем на баллорго! Они обладали разумом и индивидуальностью, были способны к естественному размножению, являлись независимыми существами, а главное, они капитулировали. Следовательно, убивать их было нельзя, судить — тоже, потому что капитуляция последовала только после обещания простить все военные грехи. Это принесло Земле легкую победу на том фронте и проблему одновременно.

Тогда гибридам и позволили присоединиться к людям. Благодаря силе и выносливости, они были способны выполнять тяжелую работу, лучше всего проявили себя на производстве и в военном деле. Постоянно велась пропаганда, связанная с их равенством, которая, в общем-то, работала плохо.

Многие втайне надеялись, что гибриды вымрут сами собой. Среди них были только мужчины, и они нуждались в человеческих женщинах. При этом ребенок, родившийся от этого союза, был стопроцентным гибридом — такой генетический ход задумали еще баллорго.

Казалось бы, какая нормальная женщина свяжется с подобным существом? Но ненормальных находилось больше чем достаточно. Появлялись новые поколения гибридов, для них выделялись целые поселения… Не на Земле, конечно. На Землю их не пускали.

За все годы, прошедшие с войны, со стороны гибридов не было ни одного крупного мятежа, однако доверять им от этого больше не стали.

Когда Рита впервые увидела Канаса, она надеялась, что он будет другим. Не таким… стереотипным, что ли. А ему было искренне плевать, что о нем думают окружающие, он их мнением не интересовался. Свою работу выполнял, приказам следовал, но не более того. Вне миссии его ничто не интересовало.

— Я в порядке, — только и сказал он.

Может, тут ей и следовало уйти. Но Рита не могла — не хотела.

— Ты когда-нибудь… бывал в таких местах?

— Да.

— Серьезно?

— Когда был ребенком, — пояснил он. — Нас водят в тюрьмы.

— А зачем?

Она задала вопрос до того, как сообразила, что это неэтично. Она и сама могла догадаться, зачем. Бал-гибридов заранее предупреждали, что их ждет, если они не будут играть по правилам людей. А ведь человеческих детей в такие туры не водили… и гибриды об этом прекрасно знали.

Вот и все равноправие. Неприязнь, порожденная тогда, с годами перерождается в ненависть, и «превентивная мера» на практике лишь ухудшает ситуацию.

— Для общего развития, — только и ответил Канас. Видно, понял, что она догадалась.

— Извини…

— Не стоит. То, что ты извиняешься, лишь подтверждает, что они были правы.

— Ничего это не подтверждает! Я о таких вещах вообще не знала.

— Ходила в человеческую школу с раздельным обучением, значит…

— Вовсе нет, — покачала головой Рита. — Я вообще ни в какую школу не ходила. Мой отец — капитан военного флота, занимается преимущественно исследовательскими миссиями. Так что у меня почти все детство прошло на кораблях, а там детей всего персонала учат вместе, и гибридов не было… Так совпало.

— Очень интересно… Твой отец служит во флоте, а ты предпочла пойти в конвой?

Рите было приятно, что он заинтересовался разговором, для него это было редкостью. Вот только он затронул тему, которую она очень не любила.

Она прекрасно знала, что на флоте у нее было бы больше возможностей. Ее отца знали и уважали, а значит, и перед ней открылись бы все двери. Но она так не хотела! Не только ради самой себя, ради него тоже. Ей хотелось доказать всему миру, что она многого может добиться, начав с нуля.

К тому же, ей нравилось, как лежит оружие в руке. Все-таки специалист по оружию — это больше практика, чем теория. Рита тогда впервые почувствовала себя сильной, независимой. То, что она физически слабее других солдат, отошло на второй план.

Отец ее не понял. Она такого не ожидала, и тяжело пережила этот скандал… До сих пор переживала. Но Канасу не обязательно об этом знать. Никому не обязательно.

— Я пришла в конвой, потому что тут оружейники действительно важны, — сказала она. — Активный боевых действий нигде нет и, надеюсь, не будет. Террористами и схожими с ними группировками занимаются отряды специального назначения. Там специалисты по оружию работают как снайперы, и нет никакой разницы. А здесь… мне показалось, что здесь я могу добиться максимума из того, что мне вообще доступно. Ну а ты? Как ты попал в этот отряд?

Ответить он не успел: вернулся Сергей в сопровождении здешних солдат и гордо заявил, что он добыл им всем ужин. Хотя кому — всем, было непонятно. Самир задерживался в лазарете, Вита так и не отпустили с допроса, а Алексис вообще исчезла и больше не появлялась.

Объективно, Рита с радостью обошлась бы без ужина, если бы ей удалось продолжить этот разговор. Но момент был нарушен, чувствовалось, что Канас снова замкнулся. Жаль… ей было бы любопытно узнать важные для него причины, потому что они определяли степень лояльности.

А лояльность более чем важна на корабле, где его сородичей чуть ли не больше, чем людей.

Это комната, в отличие от всего корабля, была темной. Серые стены, черный пол и черный потолок, металлическая мебель. Вентиляция работала плохо, создавая духоту, и Вит подозревал, что это не случайность. Свет шел от единственной лампы под потолком, слепил, а приглушать освещение никто не собирался.

— Вы уверены, что это комната для переговоров? — невозмутимо поинтересовался дипломат. — По мне так больше похоже на допросную.

Он знал, что Андрей будет давить. Чувствовалось, что капитану очень хочется доказать его вину. Еще бы, террориста задержать не каждый день получается! Однако до откровенного хамства он вряд ли опустится, ведь если ничего не будет доказано, Вит снова получит полномочия дипломата, а такой враг не нужен никому.

— Прошу извинить за доставленные неудобства, но эта комната с лучшей звукоизоляцией, поэтому мы здесь, — соврал капитан.

— Это излишне. Я пришел сюда добровольно, мне нечего скрывать.

— Понимаю, но правила есть правила.

В комнате был единственный металлически стул, крайне неудобный, и сейчас его занимал Вит. Бейзель расхаживал перед ним, по другую сторону стола, а у двери стояли два солдата, напоминавшие те безжизненные манекены, на которых обычно отстреливают оружие.

— Итак, на вашем корабле была обнаружена бомба, но вы утверждаете, что не знаете, откуда она взялась. При этом главный врач миссии, доктор Самир Кардаган, обнаружил на бомбе вашу ДНК, оставленную, предположительно, в момент установки устройства.

— Вы и сами вынуждены сказать «предположительно», — указал Вит. — ДНК пока не улика, образец должен быть исследован в специализированной лаборатории, только тогда он будет использован против меня. Но если вас интересует мой ответ, то я утверждаю, что впервые увидел бомбу, когда мне показал ее Самир. Я готов подтвердить это под присягой и при компьютерном тестировании.

— Допустим. И раз уж мы заговорили о компьютерах… Я взял на себя смелость проверить бортовой журнал. В компьютере хранятся данные о том, что ваш пропуск был использован на корабле задолго до полета. Как это произошло?

— Объяснить это я могу либо компьютерной ошибкой, либо тем, что кто-то пытается меня подставить. Сам я пришел к кораблю лишь в назначенное время.

— Вы допускаете, что кто-то хотел вас подставить?

— Уже — да.

— И кто это мог быть? — уточнил капитан. — Считаете ли вы, что у вас есть враги? Кто это?

— Самому любопытно узнать.

Чувствовалось, что Андрею хотелось вывести его из себя. Так ему было привычней, так его учили: если собеседник нервничает, то им проще манипулировать. Вот только вряд ли он представлял, что такое обучение дипломатов. Вит до сих пор помнил экзамен, когда ему пришлось отвечать на вопросы, делая стойку на руках над бассейном с кипящей водой. Потом они с группой даже посмеялись, а тогда было не до шуток.

Так что из них двоих нервничать начинал Андрей.

— Хорошо, подойдем с другой стороны…

— Давайте, — охотно кивнул Вит.

— Вы кому-то передавали свой пропуск до полета?

— Нет.

— Теряли его?

— Нет. Я бы заявил об этом.

— Может, пропуск мог попасть к кому-то из ваших родственников?

— Я живу один.

— Но у вас же есть родственники?

— У меня есть младшая сестра, что указано в моем личном деле. Думаю, его вы уже просмотрели.

— Личные дела дипломатов по большей части засекречены, — признал капитан.

— И не без причины.

— Ваша сестра не могла вынести пропуск, а потом вернуть его?

— Нет. До полета я встречался с сестрой лишь один раз, в городе, и повторных встреч не было. Следовательно, даже если бы она взяла пропуск, что я не считаю возможным, у нее не было бы шанса его незаметно вернуть. Но кто-то мог создать копию моего пропуска независимо от меня.

— Вы подталкиваете меня к версии, что вас кто-то подставил?

— Я всего лишь озвучиваю факты и предположения. Разве не этого вы от меня хотели?

— Я хотел правды, — многозначительно посмотрел на него Андрей. — Но не всякую правду легко признать.

— Никогда не сталкивался с такими дилеммами.

— Скажите, дипломатов ведь обучают обращению с оружием, не так ли?

— Да, обучают. Но у нас нет специального курса по установке бомб. Даже ту, что находилась на нашем корабле, я не мог отключить самостоятельно, мне пришлось обратиться к специалисту по оружию.

— Я ничего не спрашивал про бомбы! — торжествующе заметил капитан. — Вы сами на них перешли!

— Удивительный переход в рамках нашего разговора, не так ли?

— Мне кажется, или вы пытаетесь меня запутать?

— Вам кажется.

Виту едва удавалось сдерживать ироничную улыбку. Вначале он ожидал от капитана большего, опасался даже. Но тот был обучен лишь стандартному ведению допроса, а это ему ничего не давало сейчас.

Но и не приближало к пониманию ситуации. Если бы удалось найти детонатор от той бомбы, проверить, чья на нем ДНК… Вот тогда бы что-то изменилось! Однако корабль огромен, и тот, у кого детонатор был изначально, уже успел замести следы.

Если, конечно, его охранял человек. А если террорист установил детонатор с таймером, то шансы еще есть. Заодно можно было проверить, когда должна была взорваться бомба, и на основании этого определить цель атаки.

Капитан мужественно изображал из себя следователя еще более часа. Вит не особо напрягался, отвечая на его вопросы. Он знал, что пока ситуация опасной не стала. Их беседу записывает компьютер, а значит, Андрей не сможет ничего сфабриковать.

Допрос уперся в тупик. По идее, уже настал тот момент, когда Бейзелю полагалось принести свои извинения и отпустить их всех с миром. И тут капитан решил, что пора сделать ход конем:

— Спасибо за откровенность, господин дипломат. Я попрошу вас недолго подождать в камере, пока я проанализирую полученные данные.

— Не понял, — нахмурился Вит. — Вы что, собираетесь запереть меня в тюремной камере? У вас нет такого права.

— У меня нет права погружать вас в летаргический сон, и я не собираюсь этого делать, не переживайте. Я всего лишь прошу вас дождаться, пока я сделаю выводы.

— А разве все не очевидно?

— Для меня — нет, — настаивал капитан. — В камере хорошие условия, оборудование все это время будет выключено. Я посоветуюсь со штабом, после чего, думаю, мы попрощаемся.

— Мы не можем попрощаться сейчас?

— Вы взволнованны? — хитро прищурился Андрей. — С чего бы?

— Я бы не назвал это волнением. Я возмущен, капитан. Я все еще при исполнении!

— Госпожа Оператор не возражает. Повторяю, много времени это не займет.

— И все равно вы хотите перевести меня в камеру, а не оставлять здесь?

— Таковые правила. Это необычный корабль, а тюрьма, а вас все-таки подозревают в терроризме.

Ситуация становилась все более нелепой, но Вит решил пока не возражать. Строго говоря, капитан не нарушил правила. Да, он доводил ситуацию до абсурда, однако официально обвинить его было не в чем.

Инстинкты велели пойти на принцип и убираться отсюда как можно скорее. Однако Вит заставил себя кивнуть и идти следом за солдатами. Для того, чтобы выбрать смирение, у него было много причин. Главная в том, что ему нужно очистить свое имя. Если поддаться гневу, тот, кто пытался его подставить, победит! К тому же, он не был уверен, что команда его поддержит, если он решит бежать. Он еще слишком плохо знал их, а миссия изначально катилась черти куда…

Так что выждать в камере будет разумней. Сколько вообще может отнять эта проверка? Часа два, три, вряд ли больше…

Его проводили по стерильным белым коридорам до камеры. Заключенных он здесь не видел, а значит, этот участок пока не используется. Что ж, вполне совпадает с правилами…

Оборудование в выделенной ему камере действительно было полностью отключено и сдвинуто в угол. Оставили только кровать, которую он мог использовать, к ней подкатили столик с обедом и запасом воды.

И все же дверь открытой не оставили. Его заперли, забрав все средства связи. Вроде как по протоколу, но — напрягает. Виту не нравилось, как на него смотрят.

— Прошу прощения за доставленные неудобства, господин дипломат. Уверяю вас, скоро все кончится.

— Хотелось бы верить.

— Не сомневайтесь.

Капитан ушел в сопровождении солдат, охрану не оставил. Но это и понятно: дверь камеры рассчитана на то, чтобы сдержать бал-гибрида, человек ее точно не сломает. Да и потом, сама попытка выбраться подобным образом дипломату чести не делала.

Гнетущее чувство, поселившееся в сердце, росло. Что-то тут не так, неправильно… А что — он сказать не мог. Еды и воды Вит даже не касался, ему только и оставалось, что ходить туда-сюда по тесной камере.

Однако, несмотря на это, шаги в коридоре он услышал издалека, насторожился. Шаги одинокие и тихие, не похоже на солдат…

Это были и не они. Прозрачная дверь не оставила сомнений, когда к камере подошла Алексис. Она была в привычном белом платье, но уже без кейса. Открыть замок Оператор не пыталась, просто смотрела на него.

— Зачем ты здесь? — спросил Вит.

— Проверить, как ты.

— Релаксирую, видишь.

— Ты обижен на меня.

Она не спросила, просто констатировала факт.

— Не обижен, но определенный негатив испытываю. Мы здесь крупно застряли! Хотя ты обладала полномочиями, чтобы отклонить их запрос!

— Да?

— Что — да? — Вит начинал злиться. — Мы теряем кучу времени! Зачем это вообще? Неужели ты думаешь, что я действительно могу быть террористом?

— Нет.

— Если и дальше собираешься общаться со мной односложно, можешь валить прямо сейчас.

Он знал, что по субординации ему не положено так общаться с ней. Однако он сейчас в камере, а значит, его полномочия приостановлены и он не дипломат за этой дверью!

Она не оскорбилась — и не ушла. Алексис села на пол у противоположной стены, прислонившись к ней спиной.

— Расскажи мне, почему ты стал военным, — попросила она.

Именно попросила, и это определяло многое. Приказать ему такое она не могла, да и не пыталась. Он мог бы отказать… но что ему еще делать взаперти, этикетку на бутылке с водой читать?

Поэтому он тоже сел на пол возле двери, скрестив ноги под собой.

— Я стал не военным, а дипломатом, это не одно и то же.

— Ты выбрал должность, которая пересекается с баллорго. Немногие на это пойдут.

— Не только с баллорго, конвойные миссии имеют разный характер.

— Но тебя интересовали именно баллорго, не так ли? — она заглянула ему в глаза.

— Не только они…

— Но они — в первую очередь.

Он не обязан был ей ничего говорить. Более того, Вит был не уверен, что сказанное в данном случае не будет использовано против него. Но… он хотел сказать. Чтобы она не смотрела на него этим льдистым испытующим взглядом — чтобы знала, что не имеет на это права.

— Знаешь, почему я не могу быть террористом? — спросил он. — Без вариантов, наверняка.

— Почему же?

— По той же причине, по которой я отказался оставлять тебя на Юпитере или жертвовать оружием, когда Рита попыталась угрожать нам. Любая из существующих ныне группировок направлена против военной коалиции, в том или ином виде. Поэтому я не буду помогать им — я не хочу, чтобы коалиция была уничтожена. Не потому что они так уж мне нравятся, я прекрасно знаю, сколько чертовщины они творят. Но все познается только в сравнении! Коалиция — единственные, кто работает с вами. Единственные, кто смог остановить баллорго! Ради того, чтобы существовали вы и люди были в безопасности, я готов закрыть глаза на все остальное. Я видел ад, который они могут принести, знаю, как он выглядит.

Он говорил с ней, а память была уже не здесь. Память унеслась в тесную душную комнатку, дверь которой содрогалась под ударами противника. А они метались там, по полу, залитому кровью — он и мать, а сестренка была без сознания.

Сам не понимая, что делает, он залез под вентиляционную решетку. А дальше двигаться не мог, труба была заблокирована. Матери оставалось только поставить решетку на место и надеяться, что их не найдут. Она велела им сидеть тихо… Насте было легко сделать это, она оставалась в блаженном забытьи. А он… он лежал там и видел все. Не мог не видеть, глаза, полные слез, не закрывались.

Он тогда плакал последний раз в жизни. Больше — никогда.

— И какой он для тебя, твой ад? — тихо произнесла Алексис.

Не сводя с нее глаз, Вит стянул перчатку с правой руки, демонстрируя ей шрам на тыльной стороне ладони — большое пятно искусственной кожи между большим и указательным пальцами.

— Когда баллорго напали на базу беженцев, где мы жили, моя семья была загнана в угол, — ответил он. — Точнее, то, что от семьи осталось, потому что мой отец погиб к тому моменту. Мама, я и младшая сестра. Я должен был защищать их… А сделала это мама. Она спрятала меня и сестру за решеткой. Я видел… Видел, как сломалась дверь и в комнату вошел один из баллорго. А двое бы и не поместились — они здоровые, там тесно. Моя мать не пыталась убежать, и не потому что там не было выхода. Она даже не пыталась прорваться. Она хотела защитить нас, отвлечь внимание на себя, быть сильной. Не кричать, чтобы не пугать нас, помочь нам справиться… Но у нее не получилось. Баллорго пленников не брали, они уничтожали людей сразу, выплескивая на них всю злость. Я сидел там и видел, как умирала моя мать. Я знал, что выходить бесполезно, хотел, но не вышел. Потому что единственный способ остаться сильным заключался как раз в том, чтобы не закричать, не выдать себя и сестру. Но я не мог не кричать! Потому что я видел… Я закусил собственную руку, чтобы сдержать крик. Ужас был настолько велик, что я не чувствовал боли, и до сих пор не знаю, когда полилась кровь… Медики потом сказали, что уничтожена кожа, повреждены мышцы и треснула кость. Мне было плевать. Только так, только захлебываясь собственной кровью, я мог заставить себя молчать, когда увидел лицо матери. Просто лицо — баллорго добивали жертв, расслаивая череп по диагонали, и лицо подлетело к нам… Это была уже не моя мать. Я бы не узнал ее, если бы не видел, что происходило. Они не нашли нас, потому что к базе подтянулись военные силы коалиции, их отогнали. Нас обнаружили солдаты. Что было дальше — я не помню.

Пока она слушала его, на ее фарфоровом лице не было и следа эмоций. Но сейчас Вит был даже рад. Он не принял бы ни дежурное сочувствие, ни попытку заявить, что она понимает его. Алексис делала то, что должна была — просто слушала, без жалости.

— Ты не представляешь, какую беспомощность я ощущал тогда, — горько усмехнулся он. — Не только из-за того, что я наблюдал пытки и казнь собственной матери. Я чувствовал беспомощность как человек, житель Земли. Я впервые осознал, что я с Земли, они — нет… Это сложно описать. Я видел, как охранники базы пытались остановить их, но все было бесполезно. Я самых близких людей потерял! Отовсюду я слышал только про наши потери и отступления. Как будто нас в клетку заперли, стены которой сжимаются! Это и есть мой ад. А потом появились вы… И пошли совсем другие новости! Уничтожен один крупный корабль, второй, третий… Отбита база на Луне… Уничтожена колония на Марсе…. И космос снова наш, враг сдался! Я знаю, что это такое. Моя память длится дольше тех лет, что мы живем сыто и безопасно. Я помню, как было раньше! Поэтому мне плевать, какие преимущества дают Операторам, как они себя ведут, как смотрят на остальных. Да ходите вы хоть императорами тут, но с условием, что вы будете защищать Землю! Чтобы никому больше не приходилось смотреть, как их родных рвут на части… Поэтому я не позволю ни своим, ни чужим тронуть тебя, кем бы ты ни была.

Он сказал больше, чем собирался, как-то само собой получилось. Но Вит ни о чем не жалел. Это было его прошлое, и после таких событий многие катились вниз, а он пошел вверх. Прошлое нельзя изменить, и его прошлое — не повод опускать глаза.

— Немногие помнят о том, что сделали Операторы, — заметила она. — А жаль. Почему ты не убрал шрам с руки? Я понимаю, что искусственную кожу наложили в не лучших условиях. Но позже, когда ты стал дипломатом, твои возможности изменились.

— Да, но изменился и я. Я не хочу удалять этот шрам.

Она поднялась, но не для того, чтобы уйти. Вместо этого Алексис шагнула ближе к его камере; Вит остался на месте.

— Возле соседней камеры в стену встроен набор пожарной безопасности, — сказала она. — Там, среди прочего, есть азотный пистолет. Ты знаешь, что это такое?

— Да — стреляет азотными зарядами, вызывающими мгновенное оледенение ограниченной поверхности. Почему ты спросила?

Однако Оператор проигнорировала его вопрос:

— Мой кейс отнесли в камеру, расположенную в центре этого отсека. Замок исправен, я проверила, следовательно, открыть его могу только я. Это преимущество и проблема одновременно.

— О чем ты вообще?

— Сейчас это неважно. Когда придет время, ты поймешь.

Она ушла, не сказав больше ни слова, а Вит остался в камере — ждать решения капитана.

На тюремном корабле пока что не было врача. Это, конечно, странно — нарушение даже. Но Самир предпочитал не лезть в чужие дела без острой на то необходимости. Его приняли, услугу оказали, а он им нравоучением читать будет? Сомнительная радость!

Тем более он и без врача мог справиться с подбором протеза… Одному ему даже проще было. Он все еще стеснялся демонстрировать окружающим то, что осталось от его руки — хоть и знал, что это глупо.

Солдаты оставили его в лазарете, позволив перебирать имеющиеся протезы. В зеркале отражался человек, изучавший чужие руки, и от этого было даже забавно. Самир не позволял себе поддаваться жалости или боли. Что случилось, то случилось, и нужно с этим жить.

Наконец он нашел протез нужного размера и занялся базовой подгонкой. Не зря они сюда прибыли! Хотя ситуация все еще напрягала. Самир надеялся, что Вит поверил ему, не счел предателем. Медик совершенно позабыл о том, что компьютер дублирует результат анализа. Это его ошибка, но… все ведь не очень страшно, потому что Вит не виноват!

В это хотелось верить — и убедить окружающих.

Было больно, когда протез подсоединился к культе, однако эта острая вспышка прошла и угасла. Самир выждал положенные пять минут, прежде чем попытаться двинуть рукой. И она заработала! Это было странно и по-своему завораживало: управлять этим механизмом, ничего не делая. Понятно, что рука способна пока лишь на ограниченные движения, да и к плечу ее приходится пристегивать ремнем, потому что рана свежая, и такая нагрузка повредит заживанию.

С медицинским протезом должно быть еще лучше. Самир слышал от других врачей, что такие протезы дарят иллюзию ощущения — как живая плоть. Он надеялся, что ему никогда не придется проверять это. Но раз так случилось, нужно радоваться имеющимся технологиям!

Да и теперь, с универсальным протезом, стало намного удобнее… Руки были несколько разного размера, но когда он надел форму, различия сгладились. Его отражение в зеркале снова было пропорциональным, и это радовало. Как будто и не было того кошмара на Юпитере!

В какой-то момент ощущение того, что рука вернулась, стало настолько реальным, что хотелось ему поддаться. Самиру пришлось даже использовать медицинский сканер, чтобы напомнить себе, как все обстоит на самом деле. Понятно, что это не по инструкции, да и просто глупо. Но… здесь ведь никого нет, никто не придерется!

Протез был именно таким, как должен быть — синтетическая имитация кожи снаружи, металл внутри. Все очевидно, и следовало бы выключить сканер, но Самир просто не мог. Он обнаружил нечто гораздо более важное.

Сквозь сканер пятна, покрывавшие пол и стены, казались синими. Светлые, мерцающие даже, такие безобидные… Кто-то другой не понял бы, что это, но врач знал наверняка.

Такой след оставляет кровь. Невооруженным глазом ее не увидишь, а вот сканер дает тот же эффект, что и ультрафиолет, он так настроен — помогает находить раны на теле солдат, потерявших сознание. Человеческую кровь ведь очень тяжело вывести…

Похоже, тут все было залито ею, сканер четко выделял крупные пятна и брызги, разлетавшиеся во все стороны. Потом кровь замыли, и визуально все стало чисто… а след остался.

И произошло это совсем недавно, уже после реконструкции корабля, ведь тут все покрыли свежей краской, оборудование и вовсе поменяли. Похоже, кто-то получил очень серьезное ранение… Кровь в буквальном смысле била ключом! Может, поэтому и отсутствует бортовой врач? Потому что отправился в клинику вместе с пациентом?

Хотя это очень странно. Работая в таком месте, он ни при каких обстоятельствах не должен покидать корабль! Возможно, здесь произошла внештатная ситуация, и теперь капитан Бейзель хочет выслужиться, чтобы загладить вину. В любом случае, это не их проблема.

Убрав протезы на место, Самир направился к капитанскому мостику. На душе было по-прежнему неспокойно из-за Вита, и он надеялся, что ситуация уже благополучно разрешилась.

Но нет, возле пульта управления собрался только персонал космической тюрьмы, никого из конвоя здесь не было.

— Скажите мне, что мои уже на нашем корабле, — улыбнулся Самир.

— К сожалению, пока нет, но ничего плохого не произошло, — заверил его капитан. — Мы любезно побеседовали с господином дипломатом, я послал его показания на проверку, и, надеюсь, скоро мы распрощаемся друзьями.

— Да, так и будет, я уверен! Скажите, а давно отсутствует ваш врач?

— Зачем вам понадобился врач? — удивился Бейзель. — Разве это не ваша профессия?

— Я просто хотел, чтобы кто-то другой осмотрел соединение протеза и руки, самому мне не очень удобно. Я не увидел среди тех, кто нас встречал, врача, и подумал, что он отсутствует.

— Так и есть. Но он никуда не отлучался, врача нам просто не назначили. Как видите, тюрьма только приступила к работе после реконструкции, штат еще не полностью укомплектован. Нам обещали направить медика через десять дней.

Такого просто не могло быть, только не в тюрьме, где заключенные постоянно подключены к аппаратуре. Да на любом корабле есть врач! Однако Бейзель произнес все так уверенно, что Самир невольно засомневался: может, правила уже сменились, а он не в курсе?

— К счастью, врач нам особо не нужен, — продолжил капитан. — Наши пациенты буйным нравом не отличаются, а ранений со времен возобновления работы тюрьмы никто не получал.

А вот это уже было ложью. Такой же уверенной, как и предыдущие слова — а значит, и они могли не соответствовать истине!

— Вам очень повезло! — восхитился Самир, надеясь, что ему удается врать хотя бы наполовину так же натурально. — Что, и среди заключенных ранений не было? Все мирные прибывают?

Он надеялся, что крови в лазарете найдется разумное объяснение, и скоро они все вместе посмеются над возникшим недоразумением. Однако капитан словно нарочно отказывался давать ему такие пути к отступлению:

— Нет, не при мне. Заключенных погружают в сон уже в зале суда и привозят сюда в таком состоянии.

— И вы перемещаете их без медика?

— Всего лишь дело практики, уверяю вас.

Сейчас все было так мирно, дружески… Хотелось держаться за это, обманываться и дальше, но Самир просто не мог позволить такого. Он не один здесь, с ним команда, а его руководителя вообще увели неизвестно куда!

Подчиняясь первому пришедшему на ум решению, он включил сканер — и увидел то, что увидеть не мог.

Строение тела капитана было очень близко к человеческому — практически идентично. Такой же скелет, расположение внутренних органов, про внешность и говорить не нужно. Но на уровне костей и мышц разница была — она особенно четко проявляла себя на запястьях, там, где притаились свернутые щупальца.

Перед ним стоял гибрид — такой, какого не было раньше.

А спустя секунду Самир понял, что Бейзель догадался обо всем. Теперь уже врать бесполезно — лицо капитана стало жестким, злым. Медик не мог сказать, чем именно выдал себя: то ли едва уловимым блеском сканера, то ли выражением лица. Но это уже и неважно. На то, чтобы спастись, у него оставались считанные мгновения.

Но он не для того выжил в пекле, чтобы попасться чудовищу! Самир, стоявший ближе всех к двери, подался назад, нажал на блокировку. А как только створки сомкнулись, он с помощью протеза изогнул металл, мешая его нормальному открыванию. Теперь, какие бы команды ни подавал компьютер, дверь придется ломать.

Это выигрывало ему время, но совсем немного, и нужно было действовать так же быстро.

Он побежал в комнату отдыха, надеясь, что там сейчас все — и они не пострадали. В этом Самиру повезло, он издалека увидел всю свою команду, за исключением Вита. Алексис тоже куда-то исчезла, но на нее медику как раз было плевать.

Вход охранял один солдат, и он, видно, не знал, что случилось, и подвоха не ожидал, потому что подпустил Самира совсем близко. А тот, не говоря ни слова, ударил мужчину протезом в висок. Все-таки полезная штука, как ни крути!

Солдат беззвучно повалился на пол, а на медика устремились удивленные взгляды остальных членов группы.

— Ты что творишь? — поразился Сергей.

— Бейзель — не человек, — коротко отрапортовал Самир. — В лазарете кровь, очень много крови, думаю, настоящий капитан и часть команды была убита… Может, и вся команда, а эти люди — самозванцы!

— Так, не все сразу! — потребовала Рита. — С чего ты взял, что он не человек? Кто вообще тогда?

— Бал-гибрид!

— Бал-гибриды такими не бывают, — напомнил Канас. — Посмотри на меня.

— Я знаю, что не бывают… Все знают! Поэтому никто из нас не подумал, что он другой. Но потом я просветил его сканером…

— Зачем ты просветил его сканером?

— Потому что он начал лгать мне о том, что случилось в лазарете… Слушайте, это неважно сейчас! Я запер их на капитанском мостике, но они вот-вот вырвутся!

— И что ты предлагаешь? Бежать на наш корабль?

— Нет, думаю, такой путь к отступлению они уже перекрыли, — покачал головой Самир. — Нам нужно спрятаться в лазарете! Лазареты в тюрьмах всегда укрепляют на случай побега заключенных!

— Точно, есть такая схемка, — подтвердил Сергей. — Думаю, я смогу перенастроить замок так, чтобы к нам никто не прорвался, и подать сигнал бедствия.

— Но как же Вит? Мы не можем его бросить!

— Мы ему поможем, если вызовем помощь! А как ты сейчас до него доберешься? Мы даже не знаем, где он!

С этим Самир спорить не мог. Даже один тюремный отсек — это огромное пространство, а они не могут просто расхаживать тут, да еще и без оружия! Им нужно было поступить не благородно, а правильно.

Но так считали не все.

— Я иду за ним, — заявил Канас.

— С ума сошел?!

— Если Самир прав, то происходящее здесь — спланированная акция захвата. Им нужны в первую очередь не мы, а дипломат и Оператор. То, что их нет здесь, лишь доказывает, что я прав.

— Никто и не спорит, что ты прав, но ты ведь один ничего не добьешься! — заметила Рита. — Да и все мы не добьемся! Сергей прав, нам нужна помощь!

— Я не удерживаю вас и не прошу идти со мной. Бегите в лазарет, встретимся там. Я приведу туда Вита.

Он поступал глупо, в этом Самир не сомневался. Понятно, что Виту нужно помочь, но… необходимо здраво смотреть на факты! Медик тоже с дипломатом неплохо общался, а теперь, безусловно, волновался. Однако становиться самоубийцей не собирался.

Он возглавил путь к лазарету, за ним последовали Рита и Сергей. А Канас так и остался в комнате отдыха.

Судя по скрежету металла, Бейзель и его подчиненные лишь теперь выбрались из ловушки. Вот только изменить ситуацию коренным образом это уже не могло, потому что двери лазарета закрылись, и Сергей как раз работал над окончательной блокировкой.

— Где тут кровь? — Рита растерянно оглянулась по сторонам. — Не вижу!

— Это потому что тебе сканер вместо глаза в череп не устанавливали! Тут повсюду следы замытой крови!

— Что если ты ошибся?

— Я не ошибся!

— Да допусти ты хоть на секунду такую возможность! — вспылила девушка. — Если ты ошибся, и Бейзель на самом деле человек… Ты понимаешь, какие проблемы нас ждут?!

Самир многое мог бы ей ответить — но банально не успел. Вой сирены, наполнивший собой просторы тюремного корабля, поглотил его голос.

— Что это такое? — Самир болезненно поморщился. — Нас, что ли, ищут?

— Нас можно искать и без этого, а звук — автоматическое оповещение, — пояснил Сергей.

— Оповещение о чем?

— О том, что запущена система экстренного отключения медицинского оборудования. При таком раскладе, заключенные либо умрут, либо проснутся. Учитывая все, что рассказал нам Самир, я делаю ставку на второй вариант.

Дверь открылась практически сразу после того, как зазвучала сирена.

Вит знал, что это не должно было случиться. Даже если бы вдруг возникла необходимость разбудить заключенных, что обычно не делали, двери все равно оставались бы закрытыми до прибытия охраны. Для этого тут изначально установили двери!

На этом корабле было слишком много странностей с самого начала, но то, что происходило сейчас, перекрывало их все. Играть по правилам и дальше Вит был не намерен. Понятно, что это дело с бомбой было сфабриковано против него, но он уж лучше ответит на большее число вопросов перед военным трибуналом, чем останется здесь, подвергая опасности себя, своих людей — и Оператора!

Слова Алексис всплыли в памяти мгновенно, поэтому, покинув камеру, он бросился искать набор пожарной безопасности. Девушка не ошиблась в своих инструкциях, и скоро он смог забрать с собой азотный пистолет, да еще и две гранаты — они тоже замораживали любую поверхность, но гораздо большей площади. Изначально такие гранаты разработали, чтобы люди могли выбраться из охваченного огнем коридора. Однако Вит подозревал, что никакого огня здесь и в помине не было.

Теперь ему нужно было решить, что делать дальше — искать команду или отправиться за оружием. Долго времени выбор не отнял. Он верил в своих подчиненных, знал, что они справятся. А оружие в руках тех, кто готов выпустить заключенных, оставаться не должно!

Он догадывался, куда пойдет Алексис — она намекнула на это. Вит не хотел оставлять ее одну. Сейчас, когда оружия у нее нет, она практически беззащитна и особенно нуждается в конвое! К тому же, может оказаться, что ОСП — их единственная возможность выбраться с этого корабля, а без Алексис оно бесполезно.

Хотелось бежать туда, но Вит не забывал об осторожности. Даже через звук сирены он был способен различать тот особый вой, который способны издавать лишь бал-гибриды. Быстро же они! Так не могло случиться, если бы все шло по протоколу. Получается, капитан Бейзель давно готовился к этому, заранее перенастроил медицинское оборудование в камерах.

Но зачем ему это — вот чего Вит не мог понять. Ни один человек не станет на сторону бал-гибридов, никогда! Неважно, повстанец он или террорист, он все равно должен быть на стороне людей. Даже самые радикальные противники военной коалиции понимали, что объединяться с баллорго и их порождениями — последнее дело. Их ненависть к людям слишком абсолютна и не может быть аннулирована никаким сотрудничеством.

Должно быть, Бейзель просто потерял рассудок, раз пошел на это. Или он идиот — поверил в обещание огромных денег, купился на чужие уговоры. Но, в самом деле, какой должна быть цена за предательство своего же вида?

Об этом можно будет подумать позже, когда они выберутся. Пока же от Вита требовалось пройти коридор незамеченным и найти Алексис. Вот только везение было определенно не на его стороне…

— Стоять! — рявкнул солдат, появившийся из-за поворота. — Руки подними так, чтобы я их видел!

В руках он держал электрическое ружье. Это не полноценное оружие, но достаточно мощное, чтобы в один выстрел свалить с ног бал-гибрида. У человека, что послабее, и сердце остановиться может! Вит слабостью не отличался, но рисковать понапрасну не хотел. Если он потеряет сознание сейчас, в таких условиях, это будет равносильно смерти.

Поэтому он медленно поднял руки и развернулся лицом к солдату.

— Спокойно. Я не враг и даже не заключенный, меня задержали временно!

Солдат нервничал. Парень был совсем молодой, скорее всего, только вышел на стажировку — и оказался не готов к такой ситуации. Его покрасневшее лицо заливал пот, хотя в коридоре было совсем не жарко, руки едва заметно подрагивали.

Если он в таком состоянии случайно нажмет на курок, будет совсем не весело, поэтому Виту требовалось для начала успокоить его, показать, что угрозы нет. Увы, солдат придерживался совсем другого мнения.

— Не враг, конечно… Только ты прибыл — и сломалась система! Это что, совпадение?

Получается, он не знает о плане Бейзеля? Или нет никакого плана, и ошибся как раз Вит? Однако интуиция подсказывала дипломату, что угроза все же есть, пусть и не от этого мальчишки.

— Я не знаю, почему сломалась система, — не сдавался Вит. — Я был в камере, услышал сирену, дверь открылась… Мне что, нужно было оставаться на месте, пока не придет капитан?

— Именно так!

— А если сирена оповещает о пожаре или столкновении? Я должен был выяснить, здесь моя команда!

— Вернись в камеру!

— Я не могу туда вернуться, это может быть опасно для моей жизни…

— Вернись в камеру, я сказал, или я туда оттащу твое тело!

Парень срывался, это легко угадывалось — он переходил на крик, его взгляд терял фокусировку. Он не сталкивался с подобными ситуациями, и сейчас не мог справиться один. Доводы здравого смысла не действовали, и Вит уже подумывал напасть, хотя и понимал, что их разделяет опасно большое расстояние — преимущество при таком расстоянии у того, кто с ружьем.

Однако его стараний и не потребовалось. Солдат резко подался вперед, будто его с силой толкнули в спину, выронил ружье от неожиданности. Он крикнул, однако крик резко оборвался, сменившись хрипом. Голос был убит потоком крови, хлынувшей изо рта солдата. Глаза, направленные до этого на Вита, опустились, чтобы с ужасом посмотреть на два щупальца, пробившие его тело насквозь.

Его агония была недолгой. Одно из щупалец свернулось змеей и вернулось в грудную клетку — чтобы раздавить сердце. Тело мгновенно стало неживым, и убийца, потеряв интерес, отбросил его в сторону.

Лишь теперь бал-гибрид вышел из-за угла, скрывавшего его. Он и не думал убирать окровавленные щупальца, все еще извивавшиеся возле запястий. На нем была тюремная роба, и судя по бледности и ранам от игл на руках, он только что проснулся. Но со своими приоритетами уже определился!

Получается, солдаты не в сговоре… Но в том, что Бейзель как-то связан с этим, Вит не сомневался.

— Ты не один из нас, — задумчиво произнес гибрид.

— К счастью, нет!

— Недолго радоваться будешь.

Они впадали в ярость редко, только на поле боя. В таких убийствах, как это, они были хладнокровны и сдержанны, что лишь повышало уровень исходившей от них угрозы. Они не знали пощады — но и Вит был не такой легкой мишенью, как насмерть перепуганный мальчишка.

Он сделал вид, что хочет отступить, подался назад. Это заставило бал-гибрида действовать быстрее, покинуть позицию, с которой он мог легко отступить в соседний коридор. Теперь и он, и Вит были на открытой площадке, и можно было подумать, что щупальца вот-вот найдут новую жертву…

Но в себе дипломат не сомневался, и твердо знал, что может произойти, а что — нет. Эту битву он контролировал, потому что здесь враг был очевиден. Он подпустил гибрида к себе, чтобы не промазать, кидая гранату.

Заряд попал в центр груди гибрида и сработал мгновенно. Лед схватился за долю секунды, сковывая большую часть массивной туши. Однако гибрид не был мертв, и, возможно, смог бы оправиться… если бы Вит позволил.

Но он такое позволять не собирался. Мгновенно сократив расстояние между ними, он ударил ногой в то место, куда попала граната. Его силы оказалось достаточно: лед треснул, раскалывая тело на части, и кровь, замороженная и живая еще, пульсирующая, хлынула на пол. Взгляд гибрида, полный ненависти, угасал так же стремительно, как взгляд его недавней жертвы.

Глядя на труп, Вит не испытывал ни злорадства, ни ненависти — но и сожаления тоже не было. Он просто знал, что все сделал правильно, и не собирался тратить слишком много времени на уже завершенное дело.

От трупа бал-гибрида никакого толку не было, а вот тело солдата — другое дело. Его Вит поспешно обыскал, забрал электрическое ружье, лазерный нож, а еще — стальной нож, судя по всему, личное имущество. Лезвие хорошее… сомнительное оружие против баллорго, но против бал-гибридов сработает.

Он был готов продолжить путь, когда выяснил, что это не понадобилось. Поднявшись на ноги, он увидел, что Алексис уже стоит у выхода из соседнего коридора.

Она не пострадала, не было ни ран, ни пятен чужой крови на ее белом платье. Да и напуганной она не казалась, хотя радости тоже не было.

— Положение критическое, — сообщила она.

— Ты знала, что так будет?!

— Догадывалась.

Вит ушам своим не мог поверить.

— Серьезно?

— Да, — кивнула она. — Поэтому я и настояла, чтобы ты прошел здесь допрос. У меня были основания полагать, что на борту что-то нечисто.

— Что именно? Проклятье, ты должна была сказать нам! Моя команда теперь в опасности!

— Я думала о том, чтобы сказать, но решила, что это будет излишне. Когда тюремной корабль приблизился к нам вплотную, я увидела у него на боку специфические вмятины. Многие принимают их за следы ударов астероидов, потому что так и задумано. Но я знала, что это следы абордажа, все Операторы это знают.

— Здесь были пираты?!

— Пираты, террористы, экстремисты — я не уверена, — пожала плечами Алексис. — Я также не была уверена, что они чего-то добились. Возможно, они пытались напасть на тюрьму, но получили отпор. Тогда опасности не было бы.

— Почему ты ничего не сказала?

— Потому что если тюрьма была захвачена посторонними, мы бы лишь спугнули их. Возможно, ты и мог притворяться, что ничего не знаешь. Но твои подчиненные на такое неспособны. Я решила, что лучше им действительно ничего не знать.

— Но ты подвергаешь их опасности! — Вит в очередной раз пытался вразумить ее.

— Я понимаю, и мне очень жаль. Но тюремный корабль — это очень ценный ресурс, который нужно вернуть любой ценой. Нас попытались заманить сюда в ловушку, и мы можем использовать это как преимущество. Судя по тому, что противник начал действовать резко и отчаянно, твои подчиненные узнали правду. Они не дураки. Теперь мы должны вычислить, кто захватил корабль, и нейтрализовать его.

— Не похоже, что все здесь в этом участвуют. — Дипломат указал на мертвого солдата.

— Судя по моим наблюдениям, только один. Капитан. Он, кстати, не человек, а бал-гибрид.

— С чего ты взяла? Таких бал-гибридов не бывает!

— Бывают, — еле заметно усмехнулась Оператор. — Мы не единственные, кто развивает свои вооружения, наши противники тоже исправляют ошибки. Бейзель — не человек. Но, возможно, его подчиненные об этом не знают и принимают его за человека.

— И что теперь? Чего он хочет?

— Этого даже я не знаю наверняка. Но у нас есть проблема посерьезней. Он разбудил своих сородичей. Первыми проснутся бал-гибриды… Уже проснулись, как видишь. Их тут было четырнадцать, осталось тринадцать. Также присутствуют три баллорго, пробуждение которых займет больше времени. Но и угрозу они в итоге представят гораздо большую, нежели все тринадцать гибридов.

— Если вернуть тебе оружие, ты сможешь их остановить?

— Давай поспешим, — уклончиво ответила Алексис. — Нам нужно миновать несколько коридоров, а бал-гибриды уже покинули свои камеры и передвигаются свободно. Время не на нашей стороне.

Атаки на дверь прекратились, и это должно было радовать, однако от радости Рита была далека. Внезапное затишье сейчас настораживало еще больше.

— А если дверь попытаются выломать бал-гибриды, у них получится? — спросила она.

— Вряд ли, — покачал головой Сергей. — Это тюремный корабль, здесь изначально предполагалась возможность побега заключенных. Не детишек ведь катают! Поэтому есть несколько отсеков, где персонал может спрятаться до прибытия помощи. Лазарет — один из них.

Его слова были не просто попыткой утешить их. Изначально солдаты действовали довольно агрессивно, и металлическая дверь гудела под их ударами. Но не гнулась! Не было даже намека на то, что она поддастся, да и открываться она не собиралась, а значит, головной компьютер ее больше не контролировал.

Но потом солдаты исчезли, и сирена, вывшая все это время, наконец утихла. Рита знала, что там происходит нечто странное… И они трое не смогут выйти до прибытия спасателей, просто смелости не хватит. А значит, Вит и Канас могут рассчитывать только на себя, и вот за это Рите было стыдно.

И все же они не были бесполезны! Сергей сумел связаться с патрульными, в штабе уже знают, что здесь происходит. То, что новость о гибриде, полностью скопировавшем внешность человека, их не удивила, несколько настораживало.

— А если придут баллорго, они дверь сломают? — продолжала допытываться она.

Сергей немного поразмыслил, затем кивнул:

— Да, силы трех баллорго должно быть достаточно, чтобы добраться до нас.

— Умеешь ты утешить!

— А ты утешения хотела? Извини, я думал, тебя больше интересует ответ!

— Беспокоиться все равно рано, — заметил Самир. — Даже если на дверь начнется нападение со стороны баллорго, нам есть, куда отступать.

При этом он указывал на внушительного вида металлический люк, примыкавший к лазарету.

Строго говоря, это уже была не комната. Там хранились медицинские препараты, обладавшие особой ценностью, и было холодно, как на Земле в морозный день. Да еще и иллюминаторы отсутствовали! Рита понимала, что все это увеличивает плотность хранилища, а значит, и безопасность. Однако она надеялась, что лезть туда не придется.

— Нам же скоро помогут, да? — с надеждой поинтересовалась она. — Мы передали сигнал, все в порядке!

— Тебе снова нужно утешение?

— Нет, на этот раз — ответ!

— Тогда я бы не сказал, что все в порядке, — вздохнул Сергей. — «Плутон-2012» — современный, хорошо защищенный корабль, взять его штурмом будет не так просто. Бейзель наверняка знал, что делает…

— Не совсем, — вмешался Самир. — Думаю, внезапное разоблачение с моей стороны несколько сбило его планы.

— Возможно. Но раз этот парень прошел так далеко и захватил тюремный корабль, он явно не дурак. У него должно быть по плану на каждую ситуацию! Он прекрасно знает, что у нас была возможность вызвать помощь из лазарета. Знает он и о том, сколько примерно времени потребуется, чтобы составить полноценную группу захвата. Он все просчитал и, скорее всего, успеет покинуть корабль.

— Не похоже, что корабль покинут, — Рита кивнула на дверь. — Там довольно шумно! Он явно не спешит, хотя следовало бы.

— Вероятнее всего, это связано с Алексис.

Ему не нужно было пояснять, что он имеет в виду, все и так понимали.

Ненависть баллорго к Операторам была хорошо известна и понятна. Все-таки именно из-за Операторов пришельцы потерпели поражение в той войне и оказались в таких условиях! Возможно, Бейзель прибыл сюда просто чтобы освободить сородичей. И вдруг он по специальному каналу узнает, что у него есть шанс заманить на борт и убить Оператора, а потом захватить ОСП. Огромная удача для него! И за эту удачу он будет держаться до конца.

— Нам тоже не помешал бы план на любую ситуацию, — проворчал Самир.

Он направился в хранилище лекарств, очевидно, собираясь проверить, насколько хорошее убежище там можно обустроить. Рита идти за ним не спешила, она подозревала, что в таких условиях у нее скоро клаустрофобия разовьется.

— Думаю, мое первое задание можно считать проваленным, — горько усмехнулась она.

— Не кори себя. Мы все попали в ситуацию, к которой были не готовы. Да и потом, это не часть нашей миссии! Нам давали задание пятого уровня, помнишь? Слетать на Юпитер, забрать груз, передать на базу — все! Остальное — сомнительные бонусы.

— Да я не о задании как таковом говорю… Я о себе. Я от себя другого ожидала!

— В смысле?

— Я думала, что не буду бояться, — прошептала она. Признаваться в этом было стыдно, но держать такое в себе и дальше Рита не могла. — Когда я училась, проходила разные варианты тренировки… Я видела, как мои сокурсники отказываются от армии, выбирают другую работу, более спокойную. Меня это всегда смешило! Я была уверена, что на заданиях все будет точно так же. Раз я знаю, что делаю, почему веду себя именно так, то я всегда буду принимать правильные решения. А по итогу что? Я оказалась бесполезна! Я чуть не убила Вита, я не сделала ничего такого, что помогло бы нам… И я боюсь! Боюсь, понимаешь? А солдат не должен бояться, мы все знали, на что идем, когда подавали заявление в конвой!

Несколько секунд он не отвечал, и это молчание давило на Риту. Она боялась даже посмотреть на него, потому что не сомневалась: он посмеется над ней, не поймет… Однако вскоре она почувствовала, как Сергей берет ее за руку. И вот тогда, удивленно подняв взгляд, она обнаружила, что он улыбается.

— Меньше переживай из-за собственного страха, — посоветовал он. — Когда я отправился на первую миссию, это был сразу третий уровень. Я не справился. Я увидел баллорго, связанного, но живого и в сознании. Мне было так страшно, что я едва мог двигаться. А когда эта тварь, почувствовав мой страх, рванулась ко мне, я не выдержал и случайно нажал на курок. Заряд не попал в баллорго, Рита. Он отрикошетил от металлической стены и попал в ногу нашему медику. Вот тогда я думал, что меня не только из конвоя, но и из армии выкинут! А меня оставили. Не хвалили, конечно, а тот медик потребовал, чтобы меня больше никогда не назначали в одну с ним группу. Но никто и не думал прогонять меня, клеймить позором и так далее. Новичкам дается определенная скидка, если можно так сказать. Ты еще и оказалась в ситуации, к которой новичков обычно не подпускают, и ты справляешься отлично.

— Ты издеваешься?

— Нисколько. Ты еще никого не подстрелила — по моему опыту, это отлично!

Она впервые за долгое время смогла улыбнуться искренне, и ей было легче. Она осторожно пожала пальцами его руку, показывая, что благодарна. Казалось, что ей только это и нужно было услышать, — и страх отступал. Глядя в глаза человеку, сидящему рядом с ней, настоящему, живому человеку, Рита могла позабыть о том, что происходит сейчас на корабле…

Момент нарушил Самир, выглянувший из хранилища препаратов. Вид у медика был встревоженный и усталый:

— Идите сюда, думаю, вам стоит это увидеть!

— Стоит ли? — с очевидным сомнением уточнил Сергей.

— Только если вы хотите лучше понимать то, что здесь происходит. Если ставите в приоритет свои нервы — то сидите где и сидели.

Как вовремя он решил поиронизировать! Хотя… каждый справляется со страхом как может.

Рита уже знала, что ничего хорошего там не увидит. И оказалась права. В хранилище препаратов царил относительный порядок, и, заглянув туда, никто бы не догадался, что здесь произошло нечто страшное. Однако Самир не просто заглянул. Он снял верхние плиты с пола, и в образовавшемся углублении обнаружил два трупа.

Они оба были в военной форме, но настолько изорванной и вымазанной кровью, что отличительные знаки уже не распознавались. Тела были покрыты глубокими рваными ранами, и Рита, при всем своем обучении, не могла определить, чем они были нанесены. Но худшее зрелище все же представляли собой черепа… С них будто сорвали лица, оставив только кость, покрытую засохшей кровью и остатками мышц. Глазные яблоки тоже отсутствовали, у одного трупа был пробит висок.

Девушка почувствовала, как желудок сжимается, посылая рвотные позывы. Она сдержалась, как могла, и надеялась, что ее спутники не заметили слабость с ее стороны. Она же не кисейная барышня на прогулке, она солдат! Но глядя на изуродованные тела, об этом было очень легко забыть.

— Не понимаю, чем их убили, — признала она. — Раны очень глубокие, возможно, сквозные… При этом ожога по краям нет, а значит, в них не стреляли, использовалось холодное оружие… Но раны слишком широкие для ножа…

— Не продолжай, — прервал ее Сергей. — Ты уже не в ту сторону пошла. Их щупальцами убили, Рита. Именно так предпочитают убивать бал-гибриды, когда нет необходимости в чем-то ином. Это быстро, эффективно и беззвучно.

— Но Канас…

— По Канасу не суди, он цивилизованный и добровольно работает с людьми. А те, кто сделал это, — среди наших врагов. Они используют те же боевые методы, что и на войне.

— Размер ран маловат для стандартного размера щупалец, — констатировал Самир. — Думаю, это все сделал один Бейзель. Или здесь есть еще один бал-гибрид, замаскированный под человека.

— А солдаты как же?

— Нет, солдаты — люди. Их я тоже успел просветить, гибрид — только капитан.

— Может, солдаты не знают об этом? — спохватилась Рита. — Тогда мы должны их предупредить!

— Уже поздно, — признал медик. — Нужно было сразу говорить. Только это бы не помогло, они не поверили.

— Мы должны были попытаться! Почему ты этого не сделал?!

— Потому что сначала я думал, что они с ним заодно. Но теперь начинаю подозревать, что они действительно ни о чем не догадывались. Они всего лишь исполняли приказы своего капитана, а нас сочли террористами.

— Почему ты изменил свое мнение? — удивился Сергей. — Может, так и есть!

— Точных ответов у меня нет, но — вряд ли. Судя по этому черепу, — Самир указал на одного из мертвецов, — это и есть капитан Андрей Бейзель. Черты лица совпадают.

— Как ты это можешь определить?

— По строению лицевых костей. Скорее всего, он был убит незаметно для экипажа, а потом гибрид просто занял его место.

— Как ты вообще нашел эти трупы?

— Решил проверить, есть ли здесь кровь, просветил свое окружение сканером. Кровь действительно была, но не в том количестве, что в лазарете. Там она била во все стороны, а тут оставила лишь размазанные пятна на полу. Я догадался, что сюда втащили уже трупы. Я посмотрел, где обрывается след, поднял плиты — и пожалуйста.

Насколько же быстро все нужно было проделать, чтобы убить двух военных, да еще так жестоко… Успеть замыть кровь, принять чужое обличье, обмануть солдат… А бал-гибрид справился! От понимания ситуации в душе расползалось чувство безысходности.

Пока у них есть такой противник, война никогда не закончится, что бы они ни делали.

— Я считаю, что гибрид проник на корабль извне, и один, — продолжил медик. — Сначала он добрался до корабельного врача.

— Зачем?

— Чтобы врач не разоблачил его так, как сделал это я. У нас у всех есть сканеры в глазу, это обязательная норма работы в космосе. Потом он заманил сюда капитана и расправился с ним.

— Пришел, выбрал жертву и убил, — поморщилась Рита. — Потом сожрал лицо и забрал его личность… Такое ощущение, что мы против дьявола сражаемся! Получается, таких гибридов тут двое…

— Я бы не стал использовать религиозные термины в описании бал-гибридов, — фыркнул Сергей. — Мы не знаем, прибыл сюда гибрид в таком облике или принял его уже на борту.

— Но как же тогда исчезнувшее лицо?

Сергей и Самир переглянулись. Ее вопрос определенно удивил их, и они не знали, что ответить, не решались просто. Наконец медик все же нарушил тишину:

— Исчезнувшее лицо не имеет никакого отношения к смене внешности… Вам в академии не рассказывали о привычках баллорго?

— Очевидно, не все. Тогда расскажите вы — и хватит жаться, я солдат, а не девочка с улицы!

Положение и без того было неприятное, и Рита не хотела, чтобы они начали опекать ее!

— Баллорго жрут людей, — глядя ей в глаза, пояснил Сергей. — Не потому что испытывают в этом фактическую необходимость, просто для них это вроде как деликатес, символ победы над врагом. Головной мозг, мышцы лица и глаза — их фавориты. Могут сердце сожрать, если время позволяет. А если захватили человека на свою территорию, то жрут целиком.

Рвотные позывы усилились. Рите оставалось лишь полностью отключить воображение, чтобы не представлять, что тут происходило… И происходило, судя по состоянию трупов, не так давно.

— Но здесь же был не баллорго, а гибрид! — напомнила она.

— Бал-гибриды имеют гены и баллорго, и людей. Они сами выбирают, чью сторону занять. Канаса ты знаешь, он с нами, как и многие другие. Но те, что идут к своим создателям, стараются во всем подражать им, всеми способами доказывают, что сами они не люди. Так что уродец, проникший сюда… Он издевался над трупами не ради необходимости, и перемены в его внешности с ними никак не связаны. Он просто почувствовал себя хозяином этого места.

Если все действительно так, то солдат, оставшихся в подчинении Бейзеля, ждет незавидная судьба. Спастись они смогут, только если вовремя распознают подмену и укроются — так же, как и конвой. Только вот вероятность того, что гибрид позволит им это, крайне мала…

Рита всегда знала, что и баллорго, и гибриды — их враги. Но теперь она впервые чувствовала это. Враг — это, оказывается, больше, чем просто тот, кто стремится отнять их территорию. Это иное мышление, чудовищные традиции и жестокость, которой нет оправдания.

Чем больше она думала об этом, тем слабее становилась ее неприязнь к Алексис, вспыхнувшая на Юпитере. Рите хотелось, чтобы кто-то указал гибридам их место, отомстил за людей, уже погибших здесь. Оператор была единственной, кто обладал сейчас такой возможностью, и уже за это можно было простить ей многое.

Когда выбираешь сторону, самое главное — четко понимать, в чем разница между имеющимися вариантами. Потому что только уловив эту разницу, ты будешь уверен в своем решении до конца. Тут все-таки вопрос жизни и смерти, нужно выделить собственные принципы и следовать им всегда. Того, кто сомневается, ненавидеть будут обе стороны.

Поэтому когда Канас решил, что будет с людьми, он точно знал, что это навсегда. Хотя, конечно, не все поняли его, и никогда уже не поймут. Но он в себе не сомневался, и для него это было главным.

Потому что он нашел разницу. Он никогда не афишировал ее, не пытался доказывать своим сородичам по стороне отца. Он просто верил — и этого было достаточно. Разница — это любовь… Ее нельзя передать словами.

Все гибриды рождаются в смешанных семьях. Это не влияет на их генетический код — но отражается на личности. И очень многое зависит от того, кем была мать.

Немногие женщины были готовы навсегда связать свою жизнь с гибридом. Одни искали острых ощущений и беременели случайно, другие вынашивали ребенка за деньги. Но был и малый — очень малый — процент тех, кто по-настоящему любил своего партнера, заключал с ним брак, оставался рядом добровольно.

Его мать как раз была из таких. А отец… Гибриды ведь только считаются бесчувственными, и то лишь потому, что не умеют эти чувства выражать. Их привязанности очевидны только им самим. Однако мать умела распознавать такие сложные эмоции, а со временем научился и Канас. Вот тогда он и понял, что отец ее любит, только по-своему, тихо, молча.

Зато мать любила открыто их обоих, на эмоции не скупилась, а на косые взгляды и вовсе не обращала внимания. Она ничуть не стеснялась того, какой выбор сделала, и это спасало их семью от скандалов, из-за которых расставались другие смешанные пары. Они жили в специальном поселке для гибридов на Луне, и Канас видел немало таких примеров за свою жизнь.

Он учился у матери. Не выражать свои чувства — этого он не мог сделать, сама природа была против. Но он мог не обращать внимания на других и следовать своим идеалам до конца. Ради нее, и отца, и того примера, который они создали. Ведь если бы было больше таких пар, может, людям и гибридам проще было бы ужиться…

Он не винил людей в том, что они отделяют гибридов от себя, хоть и стараются делать вид, что не делают этого. Война была не так уж давно, и поколения, которые лично видели ее, все еще живы. Да и то, что отдельные группировки гибридов продолжают воевать на стороне баллорго, уверенности не добавляет. Поэтому нельзя просто прийти к людям и сказать «Эй, ребята, мы теперь с вами, мир и дружба!» Люди не верят — и они по-своему правы в этом. Верность и лояльность доказываются поступками, и потребуется не одно поколение гибридов, чтобы доказать это.

Но ведь вода камень точит! Канас не мог вести праведные речи за себя и свой народ, просто потому, что считал это неуместным. Но он мог чего-то добиться личным примером, сдвинуть чашу весов, пусть даже на самую малость…

Он знал, что может умереть сегодня. Да скорее всего умрет! Шансы того, что ему удастся выжить самому и спасти Оператора и Вита, крайне малы. Но спасти Оператора — это уже победа. Бал-гибрид, который пожертвовал жизнью ради главного своего врага. Это точно пойдет на пользу таким, как он — тем, кто пытается добиться мирного сосуществования.

Правда, если военные позволят людям узнать об этом. А они, скорее всего, не позволят. Но Канасу важно было знать, что он поступает правильно — ради самого себя.

Он не чувствовал страха и соблюдал лишь умеренную осторожность. Корабль перешел на аварийное освещение — довольно тусклое, красноватого цвета, и сейчас белые интерьеры тюрьмы были очень кстати. Но этот цвет сохранился не везде: чем дальше он продвигался, тем больше пятен крови и разорванных тел было на стенах.

Солдаты. Их тут изначально было немного и, похоже, все уже мертвы. Получается, они не заодно с предателем, но этого и следовало ожидать. Гибрид, верный баллорго, не будет сотрудничать с людьми, независимо от цели.

Он сочувствовал погибшим, но это зрелище не выбивало его из колеи. Он хотел использовать ситуацию по максимуму, поэтому забирал все оружие, что у них находил. Похоже, проснувшиеся гибриды не знают, что у них может быть сильный враг, поэтому на трофеи они не позарились.

Того, что он получил, достаточно для убийства гибридов, но не баллорго. Эти, если проснутся, принесут настоящий хаос. Канас видел их, и не раз, но до того, чтобы драться с ними, не доходило… Инстинктивно он знал, что будет очень непросто. Однако это не приносило отчаяния. Он силен, его обучали, это хоть что-то да значит!

Первого гибрида он увидел возле одной из камер. Тот загнал туда двоих солдат, отрезав им путь к отступлению. Один был уже мертв — разорванное на несколько частей тело не допускало вероятность выживания. Другой был залит кровью, но чужой, и смертельно напуган. А гибрид не спешил убивать его, наслаждаясь беспомощностью своей жертвы. Он не допускал и возможности, что что-то может сорваться.

— Эй, — позвал Канас.

Гибрид резко обернулся, но враждебности не проявлял. Видно, узнал сородича и не думал, что тот может напасть. А если мог бы, то напал бы сразу, а не звал вот так!

Однако Канас обратил на себя внимание не просто так. Ему нужно было, чтобы гибрид стоял к нему лицом, и все точки уязвимости были на виду.

— Кто ты? — спросил тот. — Ты послан за нами?

— В некотором смысле — да, — кивнул Канас.

Он терпеть не мог пользоваться щупальцами, скрытыми в запястьях. Для него это было главным отличием от людей, символом того, что он принадлежит к чужой расе. Но иногда было не до разборчивости, ситуация требовала крайних мер, и нужно было использовать все свои преимущества.

Щупальце появилось из руки быстро, перехватило лазерный нож, висевший на поясе, и полоснуло раскаленным лезвием по горлу противника. Бал-гибрид не успел ни крикнуть, ни даже понять до конца, что произошло и почему. Только глаза удивленно расширились и руки успели взметнуться к кровоточащей ране. Но на этом все было кончено. Он умер до того, как его тело повалилось на пол.

А солдат совсем ошалел от ужаса. Он переводил взгляд с мертвого гибрида на живого и все не мог понять, что случилось.

Канас не собирался тратить время на объяснения. Он наклонился над человеком, и тот шарахнулся от него, вжимаясь в угол.

— Меня можешь не бояться, но только меня, — предупредил Канас. — Другие гибриды тебе не помогут. Отсюда беги на нижний этаж, в столовую зону. Там должно быть убежище, во всех тюрьмах оно есть. Спрячься и не высовывайся, пока не прибудет подкрепление.

— А… остальные?…

— Я не думаю, что уже сейчас тут осталось так уж много выживших. Хочешь — ходи, ищи их, но у меня другая цель.

— Я не понимаю…

— И не доверяй вашему капитану. Он человеком-то и не был никогда.

Не дожидаясь ответа, Канас направился прочь. Он понятия не имел, где сейчас находятся Вит и Оператор, поэтому ему только и оставалось, что обходить все коридоры, разыскивая их.

А вместо этого кто-то другой нашел его. Канас еще издалека распознал тяжелые шаги, которые не могли принадлежать ни человеку, ни самому крупному из гибридов. Он прекрасно знал, кто это.

Он мог бы бежать — но не хотел этого. Он пришел сюда не для того, чтобы бегать, если бы он заботился о своей безопасности, то проще и логичнее было бы остаться с конвоем. Раз он пришел, нельзя отступать. Если он умрет здесь… Что ж, это тоже будет способ помочь Виту, потому что Канас был уверен, что умрет не один.

Баллорго появился довольно скоро. Этот был некрупный для своего вида — три метра, не больше. Но тело широкое, шире, чем у человека. Четыре лапы, увенчанные чем-то средним между когтями и копытами, передвигались медленно, видно, не отошел еще от долгого сна. От пояса поднималась грудная клетка, очень похожая на человеческую, массивные руки опускались ниже уровня талии, почти до середины бедер, и все шесть щупалец были выпущены.

Как у и всех баллорго, у этого не было видимой шеи. Казалось, что голова растет прямо из плеч — широкая, тяжелая, с мощной нижней челюстью, выступающей вперед верхней. Носа как такового не было, только ноздри, над ними — крупные черные глаза. Волос у баллорго в принципе не было, но на голове находилось самое большое скопление костистых наростов, которые по телу были разбросаны лишь островками.

Увидев Канаса, он остановился, скрестив руки на могучей груди.

— Ты не один из нас.

Это не было вопросом. Видимо, баллорго уже пересекся с капитаном и знал ситуацию.

— Нет, — покачал головой Канас.

— Тогда зачем ты здесь? Ты хочешь перейти на нашу сторону?

Он говорил нечетко, мешали массивные клыки, заполнявшие пасть; два самых крупных выпирали из нижней челюсти постоянно. Но Канас все равно понимал его без труда.

— Нет.

— Правильно. Мы не примем того, кто хоть секунду служил людям.

— Я не служу им, но это неважно. Ты не поймешь.

— Ты пришел, чтобы умереть за них?

— Чтобы убить тебя, — уточнил гибрид.

— Ты хочешь справиться с этим?

— Я попытаюсь.

Баллорго не стал смеяться, он был недостаточно наивен, чтобы отметать любую угрозу. Но и риска для своей жизни он, судя по всему, не видел. Он просто хотел покончить с этим быстро, ведь гибридов, перешедших на другую сторону, он ненавидел даже сильнее, чем людей.

А Канас даже рад был этой самоуверенности со стороны противника. Он готовился к такому бою давно… Да, в реальности он никогда не сражался против баллорго. Но в академии хватало трехмерных симуляторов, основанных на многолетнем анализе боевого стиля противника. Канас провел на них много часов, гораздо больше, чем требовала программа. Он довел свои движения до автоматизма, помнил главные принципы. Он был уверен, что не проиграет так просто!

Первой была атака щупальцами. Это предсказуемо, а предсказуемость дарила Канасу уверенность. Собственные щупальца он убрал обратно под кожу, они бы только мешали сейчас, а вот те, что тянулись к нему, он перехватил и зажал ногой, припадая к полу.

Ему повезло, что он захватил с собой нож. Баллорго взвыл и выбил оружие после первого же надреза, подался назад, но одно из щупалец так и осталось на полу. Канас не стал ждать, пока противник, поддавшись боли и ярости, атакует снова. Он знал, что это не сделает баллорго менее опасным, поэтому действовал на опережение, двинулся вперед сам.

Кожа у баллорго была очень плотная, костяные наросты вообще невозможно было пробить, да и менее защищенная плоть не поддавалась ни лазерным лезвиям, ни ударам электричества. Такие атаки причиняли баллорго боль, а вместе с ней — минимальный вред.

Канас старался удалить еще несколько щупалец, но противник понял его и был осторожен. Он бил теперь выборочно, проводил отвлекающие маневры. Пока Канаса спасало лишь то, что он быстрее и гибче, однако усталость к нему тоже приходила раньше, так что ожидание было не в его интересах.

Он пошел на отчаянный шаг: подставился под удар. Баллорго решил, что это его собственное достижение, и скоро сразу два щупальца вошли под ребра. Боль была сильнее, чем Канас мог ожидать, но он не дал ей ослепить себя. Он приблизился вплотную к противнику и, одной рукой отгибая ему голову, ударил в шею сразу несколькими ножами. Об этом уязвимом месте знали немногие, а если бы и знали, у человека никогда бы не хватило сил вот так сдвинуть голову баллорго. Да и Канасу это далось лишь ценой порванной о клыки руки. Но он справился, во многом благодаря тому, что два самых сильных щупальца в данный момент застряли в его теле.

Баллорго со злостью отшвырнул его и попытался уйти. Отчасти, ему это даже удалось, он свернул в соседний коридор. Но уже там упал и забился в конвульсиях; бардовая лужа вокруг него становилась все больше.

Канас смотрел на это с нескрываемой усталостью. Собственная рана немела, кровь не переставала сочиться на пол. Нужно будет прижечь ее, прежде чем продолжить путь, наложить какую-то повязку, и даже при таких условиях, не факт, что он долго протянет.

Но он ведь все еще жив! А значит, он может больше, чем ожидал от себя.

— Алексис Сантос — это ведь не твое настоящее имя? Подозреваю, что настоящее имя Оператора нам бы не сообщили никогда!

Вит и сам не знал, зачем говорит с ней. Это было не совсем профессионально с его стороны, но — он хотел этого. И мог себе позволить. Они шли по коридорам, залитым кровью, слышали крики умирающих и вой гибридов. В этом свете, общество единственного живого человека рядом с ним вдруг стало особенно важным.

А вопросы лишь помогали почувствовать, что она действительно человек, а не лишенный эмоций робот.

— Ты прав и неправ одновременно, — отозвалась Оператор.

— В смысле?

— У нас вообще нет постоянных имен. То имя, что дали нам родители, потеряло ценность, все файлы уничтожены. Но при этом каждый из нас имеет набор имен, которыми мы пользуемся постоянно, выбирая каждое имя для отдельной миссии. Мы не всегда осведомлены о миссиях друг друга, поэтому знание кодовых имен важно, чтобы мы вовремя могли распознать других операторов.

Это было больше, чем сообщали конвойным группам, и Вит даже несколько удивился такой откровенности, и вместе с тем был благодарен за нее.

— И сколько же у тебя имен?

— Четыре. Алексис Сантос, Марджори Роу, Ванесса Лорелли и Мария Романова.

— И какое из них больше нравится тебе? Как зовут тебя друзья?

— Это неважно, — отозвалась Алексис. — Не стоит слишком очеловечивать мой образ. Вам ведь не зря внушают, что мы бездушны. Это нужно для борьбы, так пусть и останется.

Он сомневался, что это действительно лучший вариант, но решил помолчать. Они были не в том положении, чтобы вести тут душеспасительные беседы, звук шагов становился все громче. Похоже, гибриды уже не бродили по одному, а сбились в группы. Однако ни одного баллорго Вит пока не видел и не слышал, и это успокаивало.

У них был реальный шанс на успех. Они пробрались достаточно далеко, не привлекая внимания, и до нужной камеры оставалась всего пара коридоров. Вит пока не задумывался, что будет дальше, сможет ли Алексис спасти его и остальных, получив оружие. Он предпочитал двигаться к цели, которая очевидна.

Он услышал угрозу до того, как увидел ее. Бал-гибриды не умели двигаться беззвучно, да и не пытались. К ним приближалась большая группа, и нужно было сворачивать, но они находились в центре коридора, и когда Вит обернулся, то увидел, что к ним движутся еще два гибрида, уже с другой стороны.

Они оказались зажаты, и встреча с группой противников в таких условиях приравнивалась бы к катастрофе. Виту оставалось только надеяться на интуицию, которая велела втолкнуть Алексис в ближайшую камеру и последовать за ней.

Камеры здесь были особого назначения, они были спроектированы специально для баллорго, а потому превосходили размером те, где содержались гибриды, да и дверь тут была непрозрачная, поэтому противник не мог видеть, что они делают.

Вот только это не спасало, как и временный блок, который Вит установил на дверь. Им некуда бежать отсюда, они оказались в тупике.

Ему потребовалось всего несколько мгновений, чтобы ощущение дежавю переросло в полноценное понимание. Судьба словно сделала петлю, снова бросив его в ситуацию, которая преследовала его в кошмарах много лет. Тесная комната, некуда бежать, и враги, которые знают, где он, не отступят…

Вот только роли поменялись. Он больше не ребенок, которого надо спасти любой ценой. Он вырос, стал сильным, потому что не хотел снова чувствовать себя беспомощным и глушить собственные крики, пока кого-то убивают на его глазах. И в защите нуждается уже не он!

Он ведь так и не понял до конца свою мать. Знал, что винить ее — жестоко и кощунственно, но все равно винил в глубине души. За то, что отняла себя у него и сестры. За то, что не попыталась найти другой выход.

И вот теперь он оказался на ее месте, взрослый, опытный боец и четко понял: другого выхода нет. Нельзя отсидеться где-то, когда враг знает, что ты внутри. Нужно сражаться… делать то, чего его мать не могла.

Но сначала нужно было спрятать Алексис, а камера для этого подходила плохо — здесь не было такой вентиляционной решетки, как та, что спасла его на базе. Однако удары в дверь способствовали скоростному принятию решений, поэтому он вспомнил, что внутри стены должен находиться запасной аккумулятор. Тот, что питает оборудование, если общая система корабля вдруг отключится.

И здесь настоящим спасением стало то, что он нашел металлический нож. Ценность простого лезвия все чаще остается забытой, но сейчас именно оно могло дать больше, чем любой лазер. С его помощью Вик простучал стенку, разыскивая углубление, вскрыл нужную панель, открутил болты и перерезал провода. Достать массивный аккумулятор оказалось совсем непросто, но и он недостатка силы не испытывал. Наконец освободилось пространство, достаточное для того, чтобы девушка там укрылась.

Алексис все это время наблюдала за ним со своим фирменным спокойствием. Как будто ее и не касалось то, что должно было тут произойти! И лишь когда Вит указал на образовавшуюся нишу, она удивленно изогнула бровь.

— Ты серьезно?

— Предельно, и настаиваю, чтобы ты поспешила.

— Это нелепо.

— Ты умеешь сражаться? Сможешь защитить тебя, когда они будут со всех сторон?

— Я Оператор, я и не должна сражаться, пока ты рядом, — напомнила Алексис.

— Тогда не жужжи и лезь куда скажут! Не высовывайся, пока тут будет опасно.

— Они сами меня найдут.

— Я сделаю так, чтобы им было не до поиска, — пообещал Вит. — А если увидишь, что можно выбраться, делай это, беги к оружию.

— Это может гарантировать твою смерть.

— Но ты же помнишь протокол… Моя жизнь не так уж много значит по сравнению с твоей!

Она не стала возражать, но уже то, что она без лишних споров забралась в укрытие, говорило о многом.

Как оказалось, вовремя. Скоро дверь прогнулась и гибриды, обрадованные долгожданной победой, сорвали ее, освобождая проход в камеру.

Но войти все одновременно они не могли, и Вит старался использовать это. Он больше не думал о том, кого должен защитить, удастся ли ему выжить. О прошлом тоже думать не хотел, но оно само не оставляло его в покое. Крики матери звучали в голове с новой силой, и то, что происходило с ней, мелькало перед глазами.

Однако не повторялось, не с ним. Напротив, оно давало ему силы! Не было ни одной секунды, когда Вит мог расслабиться и почувствовать себя в безопасности, однако он и не нуждался в этом. Он двигался постоянно, использовал любое оружие, что попадалось ему под руку. Иногда подпускал гибридов чуть ближе, но лишь чтобы получить возможность пустить электрический заряд в грудь противника.

Когда они падали, он не пытался проверить, живы ли они, добить их. Ему важно было, чтобы они потеряли возможность сражаться. Значение имели только те, кто все еще мог напасть на него или Алексис.

Иногда им удавалось достать его. Щупальца мелькали совсем близко, разрывали кожу, и его крови на полу и стенах тоже хватало. Однако Вит не позволял этому замедлить себя или даже остановить. В какой-то момент возникло даже ощущение, что он способен изменить прошлое, если победит сегодня…

Их было пятеро, все настолько рослые и массивные, что вряд ли поместились бы в камере вместе — или смогли свободно двигаться. Поэтому они нападали по одному или по двое, давая ему шанс — и поэтому умирали.

Все закончилось настолько быстро, что Вит в какой-то момент решил, что это ловушка. Он дрался с отчаянно нападавшим на него бал-гибридом, оказался за спиной противника и вогнал нож прямо ему в позвоночник. Когда гибрид упал, Вит резко обернулся, ожидая, кто будет следующим… Но следующих не было.

Ситуация с захваченной базы не повторилась. Он не умер. Алексис тоже жива… Она подтвердила это, выбравшись из укрытия.

— Неплохо для дипломата, — заметила она, отряхиваясь. — Очень неплохо. Ты ранен?

— Не сильно, — после быстрого осмотра отозвался он. — Сломано ребро, но ничего серьезней нет. Все порезы и ссадины, мелочи…

Он не стал уточнять, что каждый из этих порезов болел так, словно в него иглу вогнали. Но она и сама знала.

— Ты уже потерял многовато крови, и это продолжается. Тебе нужна помощь.

— На это нет времени! Сейчас мы отбились, но второй раз я не повторю этот трюк!

Оружие, что было у него, теперь стало практически бесполезно. Осталась одна азотная граната, два лазерных ножа и один обычный. Все! Остальное оружие было либо повреждено бал-гибридами, либо потеряло заряд.

Но даже если бы оружие было, у него бы просто не хватило сил… Переутомленные мышцы гудели, и даже самые мелкие порезы не переставали кровоточить. И все же чувство того, что он стал так силен, как и мечтал в детстве, все равно окупало это с лихвой.

— Нужно вернуть мое оружие, — кивнула Алексис. — Тогда статистическая вероятность выживания повысится. На их стороне еще максимум восемь гибридов и три баллорго.

— Мы далеко от камеры?

— Очень близко.

Они могли победить, но только если группа, с которой он сразился, была основной охраной этого участка. Все на то указывало, поэтому Вит имел основания надеяться на успех. Если они быстро доберутся туда, возьмут оружие, все будет кончено — для баллорго!

Однако простых решений не бывает. Свернув за угол, он едва не столкнулся с Андреем Бейзелем. За спиной у капитана ухмылялись два баллорго. Вит инстинктивно закрыл собой Алексис, хотя понимал, что это бесполезно.

— Бойкий ты оказался, — прокомментировал Андрей. — Но мне, если честно, плевать. Раз они были достаточно слабы, чтобы погибнуть от рук человека, то и не заслуживали жить. Я ведь не искал вас, знал, что вы сами сюда придете. Так и было задумано. Я мог бы сломать этот замок — но открыть его с помощью Оператора будет куда приятней.

Два баллорго и гибрид. Сила, с которой Вит не рискнул бы сразиться и в лучшем состоянии, при хорошем вооружении. А сейчас он был один, уставший, почти безоружный…

Он прекрасно понимал, что это конец.

Канас знал, что уже приближается. Это было к лучшему. Он вколол себе обезболивающее, но оно помогало лишь наполовину и не решало проблему. Он понятия не имел, сколько времени у него осталось до момента, когда он потеряет сознание.

Он услышал впереди звук борьбы и хотел направиться туда, когда заметил движение в одной из открытых камер. Заглянув туда, Канас с удивлением обнаружил бал-гибрида, сидящего на полу.

Гибрид был жив и здоров, в сознании, однако все равно никуда не спешил. Тюремная роба не оставляла сомнений в том, что это один из заключенных. И все же не было впечатления, что он рад своей неожиданной свободе.

Он оглядел Канаса с таким же вниманием, как тот разглядывал его.

— Ты из охраны? — спросил он.

— Можно и так сказать.

— Убить меня пришел?

— Не целенаправленно, но убью, если это будет нужно, — признал Канас.

— Суди сам. Я здесь сидел и буду сидеть. Хотя лучше, наверно, убей, потому что все равно это кто-то сделает, так хоть ждать меньше!

Это не было шуткой с его стороны, да и на отвлекающий маневр не походило. Он совершенно спокойно предлагал Канасу отнять его жизнь!

— Что происходит? — только и смог спросить Канас. — Разве ты не в плену здесь?

— В плену, — кивнул заключенный. — Поэтому знаю, что меня убьют.

— Но ты не пытаешься воспользоваться возможностью сбежать?

— А зачем? Я в свое время воспользовался возможностью сдаться. Куда мне бежать?

Время поджимало, заставляло двигаться вперед. Но Канас просто не мог оставить этого гибрида здесь! Вдруг он передумает и превратится в угрозу? Впрочем, убить его на месте тоже рука не поднималась…

— Как тебя зовут?

— Оргос, — ответил заключенный. — А разве это важно?

— Это всегда важно. Как ты попал в эту тюрьму?

— Я был среди повстанцев, подчиняющихся баллорго. Всегда был… я там родился. Когда был очередной крупный бой, я сдался. Вернее, позволил ранить себя, думал, на месте убьют. Но нет, подлечили, судили по всем правилам и приговорили к пожизненному содержанию в летаргическом сне. Глупость какая-то, я ее даже гуманной назвать не могу… Но все лучше, чем мое предыдущее существование.

Человек, слушавший это, мог бы удивиться, не поверить. Однако Канас догадывался, о чем идет речь.

Гибриды, подчиненные баллорго, убивали очень много. По сути, вся их деятельность сводилась к тому, чтобы убивать людей. Неважно, кто это был: женщины, дети, старики, у них не было некого морального кодекса. От них требовалось найти и уничтожить любое живое существо, не имеющее отношения к баллорго.

Не жизнь, а сплошная мясорубка. Может, там есть свои развлечения… Но нет тех глубоких, сложных эмоций, которые ценил Канас. А вот то, что гибрид, выросший среди повстанцев, вдруг задумался о таких вещах, устал от крови… Это действительно странно!

Но бежать ему и правда некуда. Повстанцы наверняка узнали о его предательстве, они такое не прощают. Что здесь смерть, что там… разницы никакой. Жизнь без будущего и смысла не стоит того, чтобы ее продолжать.

— Убивать меня будешь? — поинтересовался Оргос.

— Нет. Предложение сделаю.

— Руки и сердца? — усмехнулся гибрид.

— Не надейся. Я хочу узнать, нет ли у тебя желания изменить свою жизнь.

— У меня нет жизни.

— Тогда построить новую, — пожал плечами Канас. — Потому что если такое желание есть, сейчас — лучшее время для этого. Кто-то организовал побег гибридов и баллорго. Также на борту находится Оператор, я был в конвойной группе, сопровождавшей ее. Моя задача — найти Оператора и вывести ее в безопасное место.

— А я тут при чем? Если среди вас Оператор, то пускай она с гибридами и справляется!

— Она пока не может, ей самой нужна помощь! Это и есть твой шанс. Если ты поможешь ей, думаю, можно добиться повторного суда, люди помилуют тебя и дадут тебе второй шанс!

— Что за бред ты несешь? — укоризненно осведомился Оргос. — Люди никогда еще не оправдывали гибридов, так не бывает!

— Все случается в первый раз. Я верю в людей, поэтому и готов помогать им. Отдать свою жизнь, если придется. Но я не знаю, насколько хватит моих сил. А ты… если тебя не смогли убить даже в бою, который ты хотел проиграть, ты умеешь сражаться. Одолжи мне часть твоей силы, а я сделаю так, что люди узнают о твоей помощи. В этом я могу поклясться.

— Ты попросишь, тебе я верю. А они откажут. За что я буду сражаться тогда? За что умру?

— А тебе не все равно? Ты уже готов умереть. Что может быть хуже?

— Мучительная смерть, — отозвался Оргос. — Хотя в чем-то ты прав… Для баллорго я уже предатель. Для людей я уже враг, но еще не предатель. Почему-то мне кажется, что второе хуже, чем первое. Я не верю, что они могу принять меня, что есть в этом какой-то смысл, но… Пожалуй, любой исход будет лучше, чем сидеть здесь, чтобы потом умереть или снова погрузиться в сон.

Он поднялся с пола с той легкостью, которая без особых усилий выдает опытного воина. И Канас понял, что сделал ставку правильно. Да, оставался шанс, что он приведет к Оператору угрозу, но… он в это не верил.

Да и потом, сколько ему самому с таким ранением осталось? А вдвоем они могут сделать хоть что-то!

Было странно чувствовать, что даже такая ситуация не приносит отчаяния. Однако у Вита не было времени разбираться в себе и философствовать.

— Попытайся убежать, когда они нападут на меня, — тихо сказал он, не спуская глаз с противников.

Сами они не нападали. Их превосходство было настолько очевидным и абсолютным, что они не спешили. Они были уверены, что покончат с ним за считанные минуты, а значит, и напрягаться нет смысла.

— Я никуда не уйду, — так же тихо ответила Алексис. — Смысла нет. Я предпочитаю остаться с тобой до конца.

То, что она говорила, было глупо, да и тон у нее оставался ровный, напрочь лишенный теплых эмоций. И все-таки от ее решения становилось чуть легче принять неизбежное…

— Тогда сделаем вот что… Я попытаюсь отогнать их от двери, а ты войди туда, возьми оружие.

— У тебя не получится, — заметила Оператор. — Только не троих.

— Я же сказал — попытаюсь!

Как ни странно, ее слова не обидели, а придали азарта ситуации. Даже если это последняя битва, бессмысленная и лишенная перспектив… Можно хотя бы уйти красиво!

Они позволили ему напасть первым, думая, что это будет забавно. Это они напрасно… Вит бросил оставшуюся гранату ровно в центр лица одного из баллорго, сковав всю голову пришельца льдом. Тот взвыл и отскочил назад так резко, что свалил с ног товарища, и оба повалились на пол.

Вит знал, что это задержит их ненадолго, но тут каждая секунда была на счету! Вместо того, чтобы атаковать гибрида, он оттолкнулся от ближайшей стены, чтобы добраться до потолка и вогнать лазерный нож в один из распределителей освещения. Он знал, где эти механизмы находятся… Всего двое в группе знали: он и техник. Потому что дипломатам полагался доступ фактически к любой информации.

Освещение не исчезло полностью, но теперь оно постоянно мигало темно-красным светом. Вит знал, что глазам баллорго сложнее адаптироваться к такому, чем человеческим. Гибридам, наверно, тоже сложно, но тут он уверен не был…

Капитан был разозлен, и, хоть он и старался скрыть это, Вит все равно заметил.

— Значит, правду говорят про дипломатов, — Бейзель старался иронизировать, однако его истинные эмоции все равно сквозили в голосе. — Тем приятнее тебя убить.

— Тогда поторопись, потому что подмогу, думаю, уже вызвали!

Больше бездействовать капитан не мог — и не хотел. Из его рук вырвались щупальца, доказывая, что он гибрид — хотя Вит до последнего не верил. При этом в размере Бейзель не изменился, и стало очевидно, что это его настоящее тело, а не какая-то маскировка.

Выродок среди своей породы… или результат эволюции? По сути, бал-гибриды нашли способ затеряться среди людей, и это не сулило ничего хорошего. Когда этот гибрид попал в армию, как стал начальником тюрьмы? Что делать, чтобы это не повторилось?

Узнает ли кто-то о нем, если они не выживут?

Хотя бы Алексис должна спастись, чтобы рассказать руководству о том, что здесь случилось. Поэтому Вит не сдавался, хотя изрезанное тело болело все сильнее. От быстрого поражения его спасал только пылающий в груди гнев, да еще тот факт, что Бейзель был все-таки послабее своих более крупных сородичей.

Но даже при таком раскладе Виту удавалось только защищаться, ни одной нормальной атаки он провести так и не смог. Как добраться до противника, если из вооружения — всего два ножа, и один из них почти бесполезен, потому что сделан из обычной стали?

Баллорго, скованный льдом, все еще выл, пытаясь освободиться, а вот второй все-таки сумел подняться на ноги. Этот был невредим и разъярен — опасное сочетание для того, кто и так имеет все преимущества. Вит уже решил, что его сопротивление сейчас будет подавлено, когда на баллорго напали сзади.

Два массивных, почти одинаковых силуэта накинулись на пришельца одновременно. Слишком рослые, чтобы быть людьми… Значит, гибриды! В одном Вит все-таки сумел распознать Канаса, второй был ему неизвестен — но одет в робу заключенного! Как такое вообще возможно? Ведь гибриды, верные баллорго, никогда и ни при каких обстоятельствах не переходят на сторону людей!

Но сейчас важно было не это, а то, что два гибрида сумели оттащить пришельца в сторону. А значит, Вит снова остался один на один с Бейзелем.

— Что, стало не так весело, когда тебя никто не прикрывает? — усмехнулся дипломат.

— Заткнись, человек!

— Заставь меня.

Нужно было убить гибрида. Чтобы это была успешная миссия — первая и последняя. Победить через боль и усталость, просто в память о том, чего он уже добился. Мать, наверно, гордилась бы, если бы видела это… Она сама указала, что умирать нужно не зря.

Поэтому Вит начал нападать решительней, шаг за шагом оттесняя противника назад. Бейзель старался сопротивляться, перехватить инициативу, но чувствовалось, что он никогда раньше не дрался на подобном уровне. Даже если его учили, реальность не похожа на тренировку. Как бы гибрид ни злился, изменить он ничего не мог.

Оказавшись у соседнего коридора, Вит увидел, что и гибриды не сдаются. Канас и его неожиданный помощник старались подтащить баллорго к генератору одной из камер. Распознать их план было несложно: если они правильно инициируют взрыв, противник будет уничтожен! Выживут ли они — другой вопрос. Но они, как и Вит, хватались за любую возможность.

Бейзель, доведенный до предела, пошел на наглую атаку — и глупую одновременно. Он позволил Виту перехватить оба щупальца… и отсечь их. Вот здесь стальной нож оказался очень кстати! Он не запаял раны, оставил их открытыми, и вид крови, фонтанами бьющей из обрубков, шокировал капитана даже больше, чем боль.

Замешательство длилось пару секунд, но Виту этого хватило. Когда гибрид опомнился, человек уже был рядом. Он вогнал нож под подбородок — так, чтобы лезвие прошло сквозь нижнюю челюсть и достало до мозга.

Смерть наступила быстро. Настолько быстро, что Бейзель, возможно, не успел понять, что проиграл — в ситуации, когда проиграть не мог. Он позволил себе насмешку над врагом и дорого заплатил за это.

А мгновением позже прогремел взрыв. Где-то в коридоре полыхнуло пламя, но Вита задело не оно, а мощная волна горячего воздуха, вырвавшаяся оттуда. Его ударило о стену с такой силой, что подняться уже не получалось.

Перед глазами все плыло, а слух едва работал, словно уши ватой заложило. Но даже в таком состоянии Вит сквозь мерцающий красный свет мог рассмотреть, как поднимается на ноги второй баллорго, слышал топот ног, приближающийся к ним. Должно быть, сюда бегут оставшийся гибриды, привлеченные взрывом!

Алексис поблизости не было. Вит хотел подняться, чтобы убедиться, что она жива и сможет бежать отсюда. Но он не смог: разум просто отключился, увлекая его в темноту.

Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем он проснулся. Он вообще был удивлен тому, что не мертв. Вокруг него по-прежнему мигал аварийный свет, и он был один. Но рядом с ним уже было пусто… Ни шагов, ни голосов. Он понятия не имел, как на это реагировать. Неужели гибриды и баллорго покончили с остальными, а его добивать не стали, потому что приняли за мертвеца?

Вит с трудом поднялся, хотя тело отчаянно протестовало против этого. Он давно достиг привычного лимита своих возможностей — и перешагнул его. Хотелось гордиться, да не получалось, потому что тело пребывало в апатии, слишком усталое, чтобы чувствовать хоть что-то.

И все же он не дошел до того состояния, когда окружающий мир перестал бы его волновать. Опираясь на стенку, Вит поднялся и осмотрелся.

Труп Бейзеля лежал там, где он его и оставил. Вокруг него расплылось пятно крови, только-только начавшее подсыхать. Получается, времени прошло не так много! У стен валялись комья какой-то грязи, и много… Вит понятия не имел, что это, но подозревал, что сбой в работе системы тушения пожаров.

Пошатываясь, он добрался до поворота к соседнему коридору. Там лежали неподвижные тела двух гибридов, а на пороге камеры замер баллорго, обожженный и мертвый. Все. Второго баллорго и гибридов, которые уже должны были добраться сюда, видно не было.

Возле Канаса стояла на коленях Алексис. Она только что сделала гибриду укол и теперь убирала пневматический шприц обратно в корабельную аптечку.

— А, очнулся, — довольно кивнула она, заметив Вита. — Не думай, что я оставила тебя без внимания. Сначала я убедилась, что ты жив и не получил серьезных травм. Ты не нуждался в экстренной помощи, поэтому я пошла к ним.

— Что с ними? — спросил Вит. Вопросов сейчас было много, но этот казался самым важным.

— Обгорели малость, оглушены, и в себя придут не скоро. Но жить будут.

— А где… где еще баллорго? И… другие?

— Не думай об этом.

Он ждал продолжения, но Алексис снова занялась аптечкой. Как будто она уже все объяснила и ситуация очевидна!

— Ты убила их? — догадался Вит.

— Их больше нет.

Адаптировавшись к постоянному мельканию света, он разглядел кейс, стоявший на углу коридора. Дверь в камеру, где он хранился, теперь была открыта. Но тел все равно нигде нет! Только земля на полу… по крайней мере, Вит хотел верить, что это земля. Он сейчас был не в том состоянии, чтобы изучать странное вещество.

— Я могу вколоть тебе стимулятор, — предложила она. — Тогда будешь чувствовать себя лучше. Но это может замедлить процесс выздоровления.

— Лучше вколоть. Мне нужно найти команду и закончить миссию!

— Не берусь говорить наверняка, но думаю, что команда в порядке. Пару минут назад было оповещение о том, что к тюрьме приближается полицейский корабль. Кто-то его вызвал — скорее, техник, чем Канас. А миссия выполнена.

— То есть? — растерялся Вит.

— Когда сюда прибудут полицейские и проведут зачистку, я перейду на их корабль. Ты ранен, Канас ранен, Самир нуждается в полноценном протезе. То есть, половина группы не может действовать в рамках максимальной эффективности. Поэтому ваша группа будет отпущена на отдых.

— А миссия?

— Выполнена, — вновь заверила его Алексис. — Тебе не стоит опасаться. Хорошая работа, господин дипломат.

Он хотел узнать, как они умерли — и не имел права спрашивать. Оставалось только винить себя за то, что он потерял сознание… в ситуации, когда вообще мог умереть!

Он ничего не успел сказать ей: корабль тряхнуло с такой силой, будто он на астероид налетел. Алексис сумела удержаться на ногах, а Вит был не в том состоянии сейчас, и снова оказался на полу… как и кейс с оружием.

Его, очевидно, неплотно закрыли, потому что теперь крышка распахнулась, и содержимое покатилось по полу — прямо к Виту. Он, сам того не желая, получил возможность взглянуть на легендарное оружие, обычно скрытое от посторонних глаз.

Это был череп. Вроде как человеческий — но это Вит понял не сразу. Размер и форма идеально соответствовали человеческим параметрам. При этом кость была угольно-черной, а лоб венчали два симметричных нароста, очень похожие на маленькие заостренные рога.

Вит не был религиозен, но как дипломат изучил достаточное количество религий, чтобы понять, что рядом с ним лежит череп беса.

— Это и есть оружие? — прошептал он.

Не до конца понимая, что делает, Вит поднял череп, чтобы получше рассмотреть. Это точно была кость, не подделка! Специфическая шершавая поверхность, немного неровная… А еще — цифры «123», выгравированные на затылке.

Алексис должна была разозлиться, имела на это право. Да, кейс открылся случайно, скорее всего, по ее оплошности. Но Виту полагалось отвернуться, не смотреть на оружие и уж точно не трогать его!

Однако Оператор была все так же спокойна. Она подошла к Виту и мягко забрала у него череп.

— Что это? — спросил дипломат.

— Тебе не нужно знать.

— Это и есть ОСП? Вот это убивает баллорго?

— Ты сам знаешь, что я не отвечу.

— Чей это череп, Алексис?!

На этот раз она и вовсе промолчала. Оператор вернула череп в кейс и защелкнула замок.

А Вит все еще не мог смириться с тем, что увидел. Череп… это же не машина! Не изобретение, не оружие, не то, чем можно управлять! Но для чего тогда нужны Операторы? Просто для хранения кости, обладающей убийственной силой? Но если бы это было так, почему он, Вит, все еще жив?

— Алексис…

— Толчок почувствовал? — Оператор обернулась к нему и слабо улыбнулась. — Это было не столкновение. Это тюрьма состыковалась с полицейским кораблем. Они здесь, и сейчас начнется зачистка. Ты вернешься к команде, потом отправишься в больницу. И ты должен будешь молчать о том, что увидел, Вит. Ни одного слова, никому! Потому что в этом и заключается работа дипломата.

— Я хочу знать правду…

— Поверь, тебе это не нужно. Просто прими эту тайну, как ты принял то, что Операторы защищают Землю. Реальность — совсем не то, о чем ты думаешь. Не пытайся угадать, ты лишь запутаешься, зайдешь в тупик. Оставь эту реальность нам и живи в своей.

Он медленно кивнул, показывая, что будет молчать. Она права: дипломату положено принимать ложь, и уж тем более не делиться запретными знаниями с командой, подставляя их под удар. Но обещать, что сам не будет искать истину, он не мог.

Даниар смотрел на своего подчиненного и думал о том, что сам когда-то был таким же. Это не было привычной ностальгией. Просто у них с Александром Виторгским многое в биографии совпадало. Впрочем, говорить об этом Даниар не собирался. Такие сентиментальные мысли не имеют значения, да и не по рангу они начальнику конвойной службы.

— Краткий доклад — и вы свободны, — сказал Даниар.

Он знал, что больницу Александр покинул лишь сегодня — на неделю раньше, чем рекомендовали врачи. Дипломат старался делать вид, что полностью восстановился, но бледность его кожи явно не была врожденной.

Ничего, окрепнет. Он выполнил миссию, а значит, заслужил отдых, как и вся его команда. О том, что миссия эта имела далеко не пятый уровень, Даниар сообщать не собирался. Ему претила идея о том, чтобы лгать своим людям, но раз это нужно… придется смириться.

— Никаких нот протеста со стороны Операторов и их представителей я не получил, — отчитался Александр. — Я воспринимаю это как благосклонное принятие нашей работы. Я больше не встречался с Оператором Алексис Сантос и не пытался выйти с ней на связь.

Это Даниар знал и без него. Никто не собирался доверять Александру на слово, за ним следили с того момента, как он покинул разгромленную тюрьму. Поэтому сейчас не приходилось сомневаться, что он говорит правду. Просто по протоколу ему полагалось все это произнести.

— Медик команды Самир Кардаган получил индивидуальный протез и вернулся к работе, — продолжил Виторгский. — Специалист по оружию Рита Ист продолжила работу раньше, поскольку никаких травм не получила, как и специалист по техническому обеспечению Сергей Макаров. Главный оперативный сотрудник Канас Вал все еще находится в больнице, но я узнавал у медиков, его жизни ничто не угрожает, он идет на поправку.

— Хорошо. Скажите, господин Виторгский, понравилось ли вам работать с этой группой?

Александр ответил без промедлений:

— Да. Я не считаю, что был для них лучшим лидером. Но мне повезло с командой для моей первой миссии.

— Готовы ли вы работать с ними дальше?

— Я буду рад этому, если вы сочтете такое назначение возможным.

Вероятнее всего, Александр счел этот вопрос очередной формальностью. Даниар не спешил ничего уточнять. Ему не нравилось то количество интриг, которое обозначилось в последнее время… Но изменить что-то он пока не мог.

— Это все, господин Виторгский, вы свободны.

Тут Александру полагалось развернуться и покинуть кабинет — а он оставался на месте.

— Простите, господин Интерим… могу я задать вопрос?

По протоколу, вопросы ему не полагались. Но сыграла свою роль та симпатия, которую Даниар чувствовал по отношению к человеку, так похожему на него…

— Один, если вам угодно.

— Тот гибрид, что захватил тюрьму… его случай уникален? Потому что я никогда не слышал о гибридах, копирующих внешность человека…

Если бы этот случай был уникален! Увы, твари, которые принимали чужую внешность, стали появляться года два назад. Они могли принять образ всего одного человека, раз и навсегда, но уже это несло разрушительные последствия. То, что при этом они теряли часть своей привычной силы, было сомнительным утешением. Случай в тюрьме наглядно показал, на что они способны!

Однако сообщать о них конвойным группам запрещалось. Операторы знают — и этого достаточно. Потому что весть о новом виде гибридов может привести к панике и массовой паранойе, а такого не хочет никто.

— Идите, господин Виторгский, вам сообщат о новой миссии.

Кто-то другой подумал бы, что Даниар избегает ответа. Но Александр его понял, это было видно по взгляду.

— Как вам угодно, господин Интерим. Считаю, что к новым миссиям я уже готов.

— Я учту это.

Когда Александр вышел, Даниар сразу же включил блокировку кабинета. Теперь никто не мог попасть сюда, звукоизоляция стала абсолютной, а из всех каналов связи работал только один, закодированный. Даже если в помещении установлены жучки, они теперь бесполезны. Так нужно, так и должно быть.

Пока тайны остаются тайнами, Земля в безопасности.

Он опоздал на виртуальную встречу. Его собеседница не упрекнула его ни словом, ни намеком. Алира Ван Динн не являлась Оператором, никогда не входила в их ряды, но за столько лет руководства ими научилась копировать их поведение.

— Я поговорил с Александром, — сообщил Даниар. — Он не пытался спросить об оружии.

— Значит, прогноз моего сотрудника оправдался, — с довольным видом кивнула Алира.

— Можно ли считать, что миссия завершена и мои люди чисты?

Придумывать ложные миссии, якобы простые, чтобы позволить Операторам испытать его подчиненных… Раньше такого не делали, и сама идея претила ему. И все же не за всех он мог поручиться лично, потому и шел на крайние меры.

Александра Виторгского почему-то было особенно жаль. Операторы клялись, что не планировали ни взрыв на Юпитере, ни захват тюрьмы. Все это якобы стало случайностью и не входило в их первоначальный план. Даниар им не верил.

Теория абсолютного подозрения в действии. Ты — враг, пока не будет доказано обратное.

— Миссия не завершена, хотя мне жаль расстраивать вас, — вздохнула Алира.

— То есть как это?! Они же столько прошли!

— Я понимаю ваши чувства и отчасти разделяю их. Но окончательное решение зависит не от меня. Заседание совета состоялось, мы заслушали доклад Алексис. Двое ваших сотрудников чисты, остальные — пока под подозрением.

Он видел Алексис Сантос и сильно сомневался, что эта девица должна иметь право определять чужие судьбы. Но выбор, увы, стоял не за ним.

— Хорошо, и кто же эти двое? — поинтересовался Даниар. — В ком она уверена?

Алира, явно сочувствовавшая ему, не стала отмалчиваться:

— Александр Виторгский и Канас Вал. Среди остальных может быть предатель.

— То есть, Самира Кардагана тоже подозревают? После того, как он руку потерял?!

— Именно так. Потерянная рука для медика не является принципиально важной жертвой. Это не исключает предательство в прошлом или будущем. Поэтому служба Операторов настоятельно рекомендует вам отправлять эту группу тем же составом и на последующие миссии, пока не будут проверены все сотрудники.