Ночь судьбы

Глава 4

Утро для князя всегда начинается с воинских упражнений в кругу ближней дружины. И в утро дня Оленя, несмотря на множество неотложных дел, Владигер не отказал себе в удовольствии помахать мечом, позвенеть сталью с опытными бойцами.

Но особенно развернуться ему не дали. Едва князь разогрелся и начал получать от боя удовольствие, как от дверей терема донеслось тихое покашливание. Владигер волей-неволей обратил внимание на появившегося на крыльце главу княжеских гонцов, Горыню.

– Что такое? – раздраженно спросил князь, опуская меч.

– Прибыл почтовый голубь из Завалья, могучий князь, – пророкотал Горыня. – И, кроме того, приехал маг Летозар.

– Что же, очень хорошо, – Владигер и не пытался скрыть досаду. – Мага я приму чуть позже. А с письмом ознакомлюсь немедленно.

Князь кивнул дружинникам:

– Спасибо, друзья, – и вслед за Горыней вошел в терем.

Письмо, принесенное легкокрылым вестником, оказалось коротким. Но князь не смог сдержать радостный крик. Как же: десять тысяч воинов вчера вышли из Завалья. Через неделю они будут в Северине. Еще неделя – и подойдет полк наемников – Полурослых. С такой силой можно и с Остроухими потягаться. Властитель хищно улыбнулся собственным мыслям, и кулак его с грохотом ударил о столешницу.

Такого мороза, по наблюдениям Хорта, не было почти месяц. Иней осел даже на спальных мешках. Если пошевелиться, то все вокруг начинало хрустеть и шуршать. Крошечные снежинки опадали с медвежьей шкуры и пропадали, гибли в лапнике подстилки. Маг сидел у затухающей нодьи, скукоженый, словно ворон на дереве при сильном ветре. Взглянул на охотника мутно. Глаза Родомиста запали, вокруг них темнели круги. Страшно подумать: пять ночей без сна.

Хорт вылез из мешка, натянул валенки, стуча зубами от «нежных» прикосновений мороза. Пока подбрасывал в костер хворост и ставил котлы, проснулись все. Собрались у костра, словно пчелы у цветка.

После завтрака, предоставив спутникам сворачивать лагерь, Хорт сказал:

– Для начала я пойду один, разведаю.

Охотник направился в ту сторону, откуда вчера слышал голоса. Встречный ветер нес запах дыма. Через пару верст от стоянки Хорт завидел дом. Добротный, рубленный из толстенных бревен. Пока рассматривал, дверь открылась, и вышел человек. Нет, не человек, Остроухий, в длиннополой щегольской шубе.

Хорт отошел назад, проверил пути направо и налево. Через полверсты в каждую сторону еще дома, и везде Остроухие. «Чего они боятся? – недоумевал охотник. – Если так границу перекрыли?» Весь узкий проход между болотом на севере и дорогой на юге пересечен линией постоянных постов, расположенных так часто, как только возможно. Кое-где вырубки. Но опытный следопыт лазейку всегда отыщет. Хорт высмотрел ни одну хорошую тропинку.

Прошел немного по одной из них, но тут страх поднялся по позвоночнику, втянулся холодной струей в голову и лопнул почкой тревоги. Хорт остановился, и вовремя. В двух шагах впереди, точно поперек прохода оказалась натянута веревка. Дернешь ее, и все, считай, весть о себе подал. А где веревка, там и другие сюрпризы, вроде волчьих ям, которые под снегом не разглядишь.

Проверил еще несколько проходов – все перекрыты. Остался один путь, под самым боком у ближнего поста. Одна надежда – холод лютый, из-за него стража не так бдительна будет, да и из дома лишний раз не выйдет.

Хорт ушел, и стало совсем тоскливо. Кострище засыпали снегом. Ратан невозмутимо вытащил мечи, и, отойдя в сторонку, принялся упражняться. Жалобно свистел распарываемый воздух, клинки сверкали в лучах белесого замерзшего солнца. Леслав скучал-скучал и, наконец, подошел к учителю. Насморк, начавшийся еще вчера, становился все сильнее, и говорил юноша, гундося:

– Учитель, а как вы согреваетесь в такой мороз?

– Что, простудился? – усмехнулся маг. – Сейчас я тебя научу. Заодно и насморк полечишь.

Очень скоро сопли исчезли, словно сдутые горячим ветром, нос совсем очистился. И, кроме того, Леслав согрелся. И всего-то дел – правильно дышать, втягивая на выдохе живот так, чтобы он касался позвоночника, а на вдохе выпячивать, набирая как можно больше воздуха. Когда дышишь так, представляешь, что в животе, чуть пониже пупка горит маленький желтый огонечек, который с каждым вдохом растет и ширится, разливая по телу тепло, размораживая кости и мышцы. При таком дыхании, как сказал учитель, Сила в теле начинает двигаться, перемешиваться, становится более горячей.

Леслав так пыхтел, пытаясь правильно дышать, что даже Ратан прекратил упражнения. Подошел, долго смотрел. Затем сказал веско:

– Хорошему учишься. Сила воина тоже не в руках, как думают многие, а в животе.

Вернулся Хорт, суровый и насупленный.

– Ну что? – накинулся на него Родомист.

– Можно пройти, но придется непросто, – ответил охотник.

He спать оказалось гораздо более тяжелым испытанием, Чем думал Родомист. Ноги и руки предательски ослабли, в глазах время от времени начинало плыть. Мага держала на ногах только вера в то, что сегодня они перейдут границу.

В лесу тихо, так тихо, что кажется, шаги слышны за версту. На самом же деле деревья дробят звуки, и обнаружить путешественников на слух не так просто.

– Ну что, вот и наши друзья, – сказал Хорт, осторожно выглядывая из-за пушистой зеленой елки. Пост казался вымершим, лишь дым серой струйкой шел из трубы. – Пройти этот участок нужно, как можно быстрее.

– До какого места? – спросил Ратан.

– Вон до того поваленного дерева.

Побежали все вместе. Недосыпание сказалось сразу. Родомист чувствовал себя так, словно тащил на спине скалу. В груди хрипело, ноги едва не подламывались.

Пришел Родомист в себя лишь от голоса Ратана:

– Все, дальше шагом!

Он добежал первым. Обернулся, отслеживая спутников. Леслав здесь, маг – тоже. Выглядит очень плохо. Синюшные мешки под глазами, хриплое дыхание, блуждающий взгляд – все признаки крайнего утомления. Но попробуй выглядеть хорошо, не спав столько. Еще и возраст. Сколько лет магу, Ратан не знал, но подозревал, что не меньше полусотни.

Оторвало воеводу от размышлений восклицание Леслава:

– Смотрите, что с ним!?

Хорт, который на бегу отстал, корчился раздавленным червяком на самой середине прогалины. Выглядело это так, словно его душит кто-то невидимый. Обреченно просипел за спиной маг:

– Приступ.

Ратан мгновенно оценил ситуацию. Промедление грозило неприятностями. Скинув мешок, бывший воевода метнулся к охотнику.

Вблизи Хорт выглядел еще хуже. Багровое лицо, выпученные глаза. Руки судорожно дергаются, бессильно скребут по снегу.

Воин подхватил, поднял тяжелое, словно колода, тело. И тут со стороны поста донесся странный звук. Ратан на секунду остановился, прислушался. Так и есть, голоса!

Он побежал, чувствуя, как проваливается едва не по колено, слыша, как трещат под удвоенной тяжестью снегоступы.

Голоса стали отчетливей, их обладатели приближались. С яростным выдохом Ратан подтащил Хорта к кустам. Маг подхватил охотника под руки, тот ошалело закрутил головой. Леслав оказался рядом с Ратаном, забрал у него мешок Хорта.

Торопясь, Ратан перевалил валежину. Вжался в снег, рядом мешком рухнул на снег Хорт, Родомист и Леслав затихли по сторонам.

Сквозь ветви было видно, как две высокие фигуры появились на прогалине. Остроухие закутанные, точно старые бабки. Правду говорят, что жители Эрина плохо переносят холод. Но как не страдают они от мороза, все при мечах. Луков, правда, нет. Ратан прислушался. Шелестящий язык Эрина выучить очень сложно, но забыть – просто невозможно.

– Как-то тут снег странно примят. Ты не находишь, Оревад? – спросил тот из Остроухих, что повыше, с толстенным коричневым шарфом на шее.

– Не знаю, Фергус, – зевнул другой. – Может, звери бесились?

– Какие звери! – замахал руками Оревад. – Тут словно прошел кто. И след свежий совсем. Может, посмотрим?

– Успокойся, – Остроухий зевнул еще раз. – Какая муха тебя укусила? Кто тут полезет? Чего людям у нас делать? Пойдем быстрее, а то там без нас все пиво выпьют.

– Не нравится мне все это, – пробормотал Фергус. Он посмотрел в сторону кустов, и Ратану показалось, что Остроухий заметил людей, так остр был взгляд. Но любовь к пиву и компании пересилила служебное рвение. Оревад пошел дальше, и Фергус, еще раз осмотревшись, двинулся за ним.

Когда Остроухие вышли на след, Леслав взмок, колени у него задрожали. Так и хотелось крикнуть Ратану: «Чего ты ждешь! Давай их убьем, их же только двое!» И лишь осознание того, что действовать импульсивно недостойно мужчины и вдвойне недостойно мага, помогло сдержаться.

Опасность миновала, путники двинулись прочь от границы, по землям государства Эрин. Хорта вели под руки учитель и Ратан, юноше досталось нести два мешка.

Лес по эту сторону рубежа оказался совсем другим. Менее густой, он выглядел как-то культурней, упорядоченней, чувствовалось в нем отсутствие привычной в лесах востока дикой необузданной силы. Пахло здесь совсем иначе, чем дома. Появились деревья, которые в землях людей совсем не встречаются – буки и дубы.

Когда остановились на отдых, Леслав пристал к учителю с расспросами:

– Отчего здесь все по-другому? Лес какой-то странный?

– Эрином правит государь, над головой которого сияет Дар. А его мощь преобразует даже природу.

На привале пришел в себя Хорт. Дальше смог идти сам, как прежде, выбирая дорогу. И почти сразу путники резко повернули на юг.

Погода ближе к вечеру поменялась. Подул ветер, мороз ослабел. На блеклое солнце наползли свинцовые тучи. А когда стемнело, до земли долетели первые снежинки.

Место для ночлега на этот раз начали выбирать сразу после захода солнца. Хорт сказал:

– Завтра будем дневать. Приступ отнял у меня все силы.

– Да и мне надо выспаться, – зевнул Родомист. От зевка с дерева с испуганным карканьем сорвалась ворона. – Магическая сеть осталась по ту сторону границы, и я вне опасности.

– Что же, дневка так дневка, – кивнул Ратан. – А ты как думаешь, Леслав?

Юноша смутился:

– А что я? Я – как все.

– Никогда не будь как все, даже если ты со всеми согласен, – сурово сказал маг. – Свое мнение – редкая вещь, и его нужно всегда иметь.

Подходящее место для лагеря долго не попадалось. То деревья стоят слишком широко, то от ветра не закрывают. Хорт ворчал и ругался по поводу «мерзких Остроухих, что даже лес испоганили». Но мытарствам пришел конец, когда Леслав заприметил прогалину под огромным дубом, с двух сторон прикрытую кустами орешника.

Проснулся Родомист от цоканья белки. Зверек сидел, свесившись с толстой ветки, и с любопытством смотрел на диковину – человека. Стоило магу пошевелиться, как рыжая молния метнулась в сплетение ветвей и пропала.

Вставать ужасно не хотелось, но маг чувствовал, что если еще немного полежит, то обеспечит себе головную боль до самого вечера. Как бы ты не устал, спать больше, чем положено природой, без вреда для себя не получится.

Снег шел всю ночь. Все вокруг – ветви, старые сугробы, кусты – покрылось белым свежевытканным полотном.

Спутники уже сидели у костра. На огне призывно булькал котелок, источая дразнящий аромат варящейся каши. Даже Леслав, известный соня, встал в это утро раньше учителя. Вон сидит, ложку держит, словно меч перед боем, глаза голодные, как у бродячего кота.

– А, вот и маг проснулся, – протянул Хорт, паскудно ухмыляясь. – А то уже думал, и к вечеру тебя не добудимся.

Ратан и Леслав вредно захихикали.

– Все бы вам ржать, – улыбнулся маг. Все же он чувствовал себя хорошо, впервые поспав за пять дней. – Ас завтраком чего так долго возитесь?

– Ничего себе долго! – возмутился Леслав, ткнув ложкой в котел. – Сейчас уже будет готово.

– Да-да, – подтвердил Хорт. – И если кто-то не поторопится, то может запросто остаться без еды.

Дым от умело разложенного костерка лениво уползал вверх, растворяясь между густыми ветвями. Хорт постарался: такой костер не заметить и с воздуха. Да и снегопад, как никогда, кстати. Теперь уж Остроухие с поста точно не разберут, кто оставил следы.

Маг с облегчением дышал, сидя у огня, впервые за всю дорогу ощущая покой. Как хорошо не чувствовать вокруг незримую сеть, не находиться в постоянном напряжении, ловя перемещение огромного количества чутких нитей.

– Ну что, будем дневать? – спросил Родомист после завтрака.

– Мы вчера очень мало прошли, – слегка смущенно ответил Хорт. – И по моей вине. Так что, я думаю, надо наверстывать. Хоть через Западный тракт перейдем до вечера.

– Идти, – кивнул Ратан и отправился чистить котелок.

– Мне все равно, – немного нервно сказал Леслав. – Учитель, вы возглавляете поход, вам и решать.

– Да, я глава, – маг ответил так, словно главенство – сущее наказание для него. – Пойдем после обеда. К вечеру на тракте меньше движения, больше шансов проскочить.

Приближение тракта ощутили задолго до того, как он стал виден. Сначала издалека донеслось заливистое ржание. С этого момента Хорт удвоил осторожность. Шел сажен на десять впереди, напряженный, как взведенный капкан.

Лес при подходе к тракту изрядно оплешивел. «Куда Остроухим столько дерева?» – думал Хорт, оглядывая вырубки. Летом здесь наверняка густо топорщились кусты – малина, ежевика. Сейчас же все лежит под снегом, и лес стоит голый, прореженный.

Оставив спутников в густом ельнике, Хорт в одиночку отправился на разведку.

Кое-где приходилось опускаться на четвереньки. Сняв снегоступы и проваливаясь по локоть в белую кашу, Хорт упорно перемещался вперед. Раньше доводилось бывать на тракте, правда, на человеческой его части. Тракт связывает Порубежные горы на востоке с морем на западе, идет из земель Полурослых через два людских княжества, и продолжается в Эрине, нанизывая на себя, словно нитка жемчужину, Эмайн Маху, столицу Остроухих.

К тракту вышел неожиданно. Деревья чуть разошлись, и открылась дорога, прямая, точно стрела. Хоть невидимое за тучами солнце и клонится к закату, тракт не пуст. Тянется по нему обоз – десяток телег. Возчики, судя по стати, Полурослые, самые неутомимые купцы на свете. Хитрый народ, случая напакостить человеку, или там Длиннорукому не упустят, но в то же время торгуют честно, а за деньги служат верно, ни разу войско Полурослых не переметнулось к более щедрой или более сильной стороне.

Несколько всадников, вынырнув из-за поворота, помчались вслед за обозом. Телеги остановились. Один из всадников, что вершков на десять, не меньше, выше любого из возчиков, что-то долго им втолковывал, не слезая с лошади. Те отвечали, спокойно и неторопливо.

Закончив разговор, Остроухие нахлестнули лошадей и умчались туда, откуда приехали.

Когда Хорт вернулся к спутникам, то едва не начал ругаться в полный голос. Его приближения никто не заметил! Спутники сидели в кружке и выясняли, как раскрылось позже, преимущество длинного меча над топором в условиях пешего боя. Горячился в основном Леслав, Ратан хмыкал и бросал реплики, маг тоже не отмалчивался.

Хорт постоял некоторое время, затем оглушительно каркнул. Болтуны всполошились, повскакивали на ноги.

– Так-так, – сказал Хорт мрачно. – Треплемся, значит? – охотник смотрел сурово, и спутники под этим взглядом смешались. – Как же так? Вас же кто угодно мог обнаружить!

– Ну, такой интересный разговор получился, – горячо начал Леслав. – И мы увлеклись...

– Увлеклись? – не дал договорить Хорт. – Увлекаться можно дома, на теплой печи. Подойди к вам вместо меня Остроухий, разговор ваш увлекательный пришлось бы продолжить в темнице или на кольях!

– Ты прав, Хорт, я проворонил, – опустил голову Ратан. – Но все хорошо, что хорошо заканчивается.

– Что ругаться, Хорт, все уже позади, – вступил маг, примирительно поднимая руки. – Да и Остроухого я за тридцать саженей почувствую.

– Не доверяю я магии твоей, – упрямо помотал Хорт головой. – Не сработает, и что тогда?

– Что не доверяешь – правильно. Но чего спорить! Мы идем или нет?

– Идем, – ответил Хорт. – Собирайтесь.

По разведанному пути шли быстро. Хорт заранее определил место, где пересечь тракт будет всего удобнее. Там, где лес, хоть и жиденький, с двух сторон подползает прямо к дороге шершавыми языками.

– Перебегать будем по одному, – жестко сказал охотник, когда они вышли почти к самой дороге. – По моему сигналу.

Когда все заняли места, Хорт спросил подозрительно:

– Ну что говорит твоя магия, Родомист? Есть ли рядом на дороге кто живой?

– Я не могу пользоваться магией, ты же знаешь, – мягко укорил маг. – Я могу пользоваться чувством живого, а оно действует всего сажен на тридцать. На этом расстоянии – никого.

Хорт молча развернулся и махнул Леславу. Тот, нелепо семеня, перепрыгнул через упавший ствол и помчался вперед.

Когда небольшая фигурка с выпуклостью мешка на спине скрылась в лесу, Хорт мановением руки отправил вперед Ратана. Тот бежал быстро, ловко. Мечи, что в походе носил за спиной, торчали причудливыми рогами.

Едва Ратана спрятали деревья, как слух Хорта был потревожен. С запада нарастал, приближался глухой топот множества копыт. Охотник махнул рукой на другую сторону дороги, спрячьтесь, мол, и сам опустился на корточки. Рядом присел маг.

В руках первого конного, что вылетел из-за поворота, горделиво высился флаг. Голубого цвета полотнище с большим коричневым желудем посредине красиво реяло на ветру, и вилась под напором воздуха длинная бахрома. За флагоносцем следовал богато одетый Остроухий. Из-под толстого плаща виднелись доспехи. На поясе – меч, выражение лица гордое, надменное. За ним оруженосец, в руках которого щит с тем же желудем, что и на флаге, а также копье. Вслед оруженосцу полилась конница. Оружие блестит, лица свирепы, полны сознания собственной силы, не по-людски серебристые и золотистые локоны мягко вьются на ветру.

Когда последний ряд воинов исчез за поворотом, а топот начал стихать, охотник спросил:

– Слышь, маг, чего это за желудь на знамени?

– Символ силы и стойкости. Такое знамя может носить только высший военачальник. Судя по тому, что знамя с бахромой, перед нами проехал тысячник альвийской конницы вместе с ближней дружиной, – Родомист покрутил головой. – Скоро война.

Хорт только хмыкнул: война – это да, а у нас свои дела. Подождали еще немного, и вдвоем побежали через тракт.

Почти сразу за дорогой начался настоящий, густой лес. Тут вырубали почему-то меньше. Оно и лучше, чем гуще лес, тем легче спрятаться.

Дальше на юг лежат необжитые земли. Остроухие неохотно селятся вдоль границы. Слишком дики тут леса. «А самый плохой лес лучше самого хорошего города, – думал Хорт, в то время как ноги сами выбирали верную дорогу среди сугробов. – Как могут разумные существа без леса жить? Те же Красноглазые? Мне этого не понять!»

Сколько Терик помнил, в коридорах родного замка всегда дуло. Вот и сейчас, за стенами – зима, и из всех углов ползет мерзлая сырость. Но рассудок привычно не фиксировался на подобных мелочах. Так было и будет всегда.

Терик, наследник конунга Нордбурга, шагал на встречу с отцом. Следовал тысячу раз пройденным путем, поворачивал, поднимался по лестницам. Мысли витали далеко, у цели, до которой ему еще надлежит добраться.

Очнулся он от раздумий, когда в глаза ударил багровый свет факелов. Тронный зал освещен скупо. Конунг Аралод, как и положено правителю – на троне. Суровое лицо, словно вырубленное из гранита, жесткие глаза. Отец Терика правит вот уже более тридцати лет, и правит железной рукой. Во многом благодаря ему народ йотунов выжил, не дал уничтожить себя Остроухим и Волосатым.

Терик поклонился правителю, затем сделал поклон неприметному старику, который в темных одеждах почти утонул в тени сбоку от трона. И как не поклониться, ведь старик этот – сам Астульф, верховный маг государства, осиянный Даром.

– Ты пришел, сын, – мощный голос Аралода прогудел под сводами, и, казалось, в такт ему, слыша голос настоящего властителя, кивают статуи прежних правителей в стенных нишах.

– Я пришел, отец, – почтительно склонил голову Терик.

– Как ни больно мне это осознавать, – Терик удивленно вскинул глаза. В голосе отца ему послышалась печаль. Неужто и гранит может давать трещины? – Но ты пришел, чтобы проститься. Возможно, навсегда, – теперь горечь проявилась явно, и Терик заскрипел зубами, сдерживая дрожь. Если уж отец опечален? – Ибо Ночь Судьбы беспощадна, маги выбрали тебя, и на юг поедешь ты.

– Лучшего воина не найти во всем государстве. Кроме того, он сам наделен Даром от рождения, – бесплотный, тихий голос мог принадлежать призраку, но никак не живому человеку. – Ваш сын, конунг, имеет больше всех остальных йотунов шансов на то, чтобы добраться до Храма и выйти из него.

– Я склоняюсь перед волей Судьбы, – желваки заходили по щекам Аралода. – Сегодня вечером ты отправляешься, Терик. Путь долог, и ждать более нельзя.

– Да, отец, – Терик опустил глаза, чтобы предательская влага на них не так блестела в свете факелов.

– Ты должен выиграть, – Аралод победил чувства, превратился из отца, что теряет сына, в правителя, который в первую очередь должен заботиться о собственном народе. – Войны с Волосатыми истощили нас. Хоть мы и приобрели земли, но потеряли при этом слишком много воинов.

– Я понимаю, отец.

– Твой драккар погружен на сани, лошади готовы. Сначала пойдешь по руслу Каменки до самых верховьев, затем волоком на Порубежную реку, и по ней – до самого Внутреннего моря.

– Я вернусь, отец, – Терик поднял голову. В ледяном взгляде конунга он увидел нечто вроде одобрения.

– Я верю тебе, сын. И помни, пока не выйдешь в море, двигайтесь только ночами. Драконы все еще служат Остроухим. Прощай.

– Прощай, отец, – Терику очень хотелось подойти и обнять отца, за ледяной броней которого впервые за долгие годы он ощутил живое существо, которое способно чувствовать, а не только отдавать приказы; страдать, а не со сжатыми челюстями выслушивать доклады. Но подойти нельзя.

Прежние правители, суровые предки, не одобрят. И молодой йотун, поклонившись напоследок, твердой поступью покинул зал.

Бран ненавидел Государственный Совет, но поделать ничего не мог. Ежемесячные собрания в Эмайн Махе, в день Тура, проводились в Эрине настолько давно, что никто не знал, когда появилась эта традиция. Даже государь, осиянный Даром, не имел шансов нарушить установившийся порядок.

Но на этот раз Бран пришел на Совет не для всегдашнего скучного времяпрепровождения. Ситуация в сопредельных землях впервые за многие годы ускользнула из рук правителя Эмайн Махи. Длиннорукие перестали грызться с Волосатыми, которые, в свою очередь, прекратили враждовать между собой. На юге набирает силу орда Красноглазых, Аджад, ведомая молодым осиянным Даром ханом. И, как всегда, торчат, словно кость в горле, Зеленые острова с их непредсказуемыми обитателями.

Начался Совет традиционно:

– Маги и нобили могучего Эрина, что у вас есть сказать мне? – фраза идиотская, но предусмотренная ритуалом.

– У меня есть слово к государю, – встал верховный маг, Финтан.

– Говори, – кивнул Бран.

– Мага Родомиста в пределах Северинского княжества нет.

– Как нет? – Бран нахмурился, вельможи тревожно зашептались.

– Обыскано почти все княжество. Хоть и неохотно, но князь Владигер оказывает содействие. Поисками руководил достойный Кондл, глава лазутчиков. Но никого не нашли. Кроме того, магическая сеть раскинута над княжеством уже пять дней. Ни один маг не сможет так долго от нее скрываться.

– Кондл? Все ли верно сказал маг?

– Истинно так, государь. Остались осмотреть только самые маленькие селения.

– Ищите, – в голосе Брана слышался гнев. Чуя его, занервничали вельможи, маги, ощутили тревогу почти все в пределах замка. Дар Правителя оказал обычное действие. – Куда он мог сбежать?

– В Завальское княжество, больше некуда, – твердо ответил верховный маг.

– Тогда перекиньте вашу сеть туда! – Бран, резко развернувшись, покинул комнату много ранее, чем рассчитывал.