Глава 13 ДЫМ НА ПЛОЩАДИ

Казнь преступника, по приказу Главы Совета Купцов, должна была состояться на следующий день, ровно в полдень. Ниана не баловала своих жителей развлечениями, поэтому слух о предстоящем событии облетел всех горожан.

Уже раним утром к мрачному древнему кварталу стали подтягиваться первые любители кровавых зрелищ. Эти бездельники начали появляться на площади Свинцовой Звезды затемно, когда солнце еще даже не золотило своими лучами небесную мглу.

Попасть на площадь можно было только двумя путями.

Можно было подобраться со стороны моря, но для этого приходилось делать большой крюк по грязным портовым кварталам. Более короткий путь из самого города вел через узкое жерло древнего и очень протяженного тоннеля.

Каждый, кто видел в этот момент темные фигуры, решительным шагом выходившие из арки тоннеля и направлявшиеся в полумраке к просторной площади, сразу понимал, что рано поднявшиеся горожане целенаправленно стремятся по очень важному для них делу.

Действительно, они почти не спали всю ночь. Они пришли сюда спозаранку, чтобы обеспечить себе самые лучшие, выгодные места.

Предусмотрительные нианцы даже притащили с собой сиденья. Сюда приволокли легкие скамейки, сделанные из металлических прутьев, и удобные стулья, изготовленные на древний манер из дерева.

Те, кто попроще, устраивались на плоских бетонных крышах и для сидения притащили матерчатые подушки, набитые сухими водорослями, Порой виднелись перепончатые полупрозрачные зонтики, защищавшие от палящих лучей солнца. Зонтики изготавливались в портовых кварталах из высушенных воздушных пузырей гигантских рыб.

Кийт пришел сюда в одной компании вместе с Джиро, Рябым Рахтом и Зубастым Торой. Они пересекли широкий проспект и оказались рядом с узким жерлом древнего тоннеля, чернеющего бесформенным пятном в бетонной стене старого, покрытого древними трещинами, высокого виадука.

Хрипуна поразило, что многие жители Нианы не только сами спешили на площадь Свинцовой Звезды, чтобы успеть занять хорошие позиции для зрелища. Они тащили с собой полные выводки своих многочисленных детей, взяв всех, от самых больших до карапузов, еще неуверенно стоявших на ногах.

В длинном темном тоннеле, который вел на площадь, было тесно и душно, как в самом грязном портовом кабаке. Толпа двигалась в одном направлении и текла по огромному коридору густой, плотной струей.

Длинный тоннель тянулся от проспекта до площади Свинцовой Звезды почти на километр. Порой он разветвлялся на рукава, но боковые ответвления уже давно были перегорожены потрескавшимися бетонными плитами.

Запрокинув голову, внимательным взглядом Джиро рассматривал черные полукруглые своды, нависшие над ними, и прямоугольные щиты, прикрепленные к боковым стенам.

– Что это за штуки такие? Что там нарисовано? – недоуменно спросил он у Кийта. – Клянусь Светлым ликом Троицы, я ничего не понимаю в этой абракадабре.

Лучи факелов в руках сёрчеров, которые освещали себе путь, как и многочисленные горожане, выхватывали из тьмы какие-то древние надписи и круглые эмблемы, изображенные на прямоугольных металлических щитах, еще сохранивших прежние краски, хотя уже и значительно поблекшие за несколько десятков столетий.

– Тут изображены указательные знаки, – ответил Хрипун, шагая рядом со своим темнокожим приятелем плечом к плечу.

– Какие еще знаки?

– В древности эти штуки регулировали движение в тоннеле. Это сейчас тут обычно полная тишина. Несколько тысяч лет назад, как ты понимаешь, здесь кипела судорожная жизнь. Сверкали яркие фонари, проносились транспортные средства в разные стороны тоннеля. Все это движение и регулировалось системой таких картин.

– Но что они означали? – не унимался чернокожий гигант, не сводя взгляда со щитов, постоянно попадавшихся на пути.

– Честно говоря, я и сам не знаю, – признался Хрипун. – Смысл их сейчас никому непонятен, потому что указательные символы принадлежали к особому, специфическому языку древности, знание которого было утеряно после Смерти.

Прошло минут тридцать, прежде чем они могли миновать длинное русло тоннеля, запруженное народом.

Площадь заливало яркое солнце. Ослепительный свет больно резанул по глазам, привыкшим к темноте, стоило им только выйти из арки. В первое мгновение Хрипун непроизвольно закрыл переносицу рукой и успел заметить только картину, напоминавшую поле боя перед решительным сражением, когда организованное войско ждет появления неприятеля.

Пространство вокруг сплошь оказалось наполнено горожанами. Мест на площади уже не было. Человеческие фигуры чернели везде, заполняя любой свободный уголок.

– Смотрите! – сказал Рябой Рахт. – Клянусь Духом Проливного Дождя, это же Медноволосый Хорр!

Над самой площадью, над головами всех собравшихся жителей протягивался заметно прогнувшийся в середине металлический трос. В самом центре, на расстоянии примерно пятнадцати футов от земли висела старая ржавая клетка.

В клетке находился молодой рослый парень, темно-рыжие густые волосы которого были забраны на затылке в тугую косу. Присмотревшись, сёрчеры, и в самом деле, распознали в нем Медноволосого Хорра.

Два конца толстого троса, раскачивавшегося с немыслимым скрипом, крепились между зданиями древних складов, расположенных друг против друга и построенных из серых бетонных панелей. Около тех мест, где находились крепления, торчали грозные фигуры могучих вооруженных охранников, не подпускавших никого близко.

Клетка специально была подвешена высоко, так, чтобы каждый горожанин мог издалека увидеть заключенного в ней человека, не приближаясь вплотную.

В самом центре грязная площадь была обнесена по кругу ржавой сеткой высотой примерно метра в три, за которую проникнуть не мог никто. Внутри загородки виднелся высокий деревянный эшафот, специально выстроенный накануне для предстоящей казни.

Над площадью, как облако, нависал оживленный гомон. Многочисленные голоса сливались в одном звуковом потоке.

Бродячие торговцы уже развернулись вовсю, они протискивались сквозь толпу, пытаясь продать свой товар, и с разных сторон доносились их нервные выкрики.

Люди ели и пили, болтали и хохотали. Кругом стоял шум и гам, ничем не отличающийся от праздника Трех Фонтанов.

Вскоре собралось тысяч десять народа. Больше, чем на Праздник Трех Фонтанов, больше, чем на самый большой крестный ход в честь Распятого Спасителя. Больше, чем когда-либо, вообще, собиралось в Ниане.

Люди все прибывали и прибывали. Толпа горожан текла, не прекращаясь, из древнего тоннеля, забивая до отказа пространство площади.

Когда на сёрчеров все с возрастающей силой стали напирать новоприбывшие, Рябой Рахт, подняв голову, предложил:

– Можно залезть наверх! Люди уже занимают места и там.

Повернувшись, искатели, и в самом деле, обнаружили, что нианцы поднимаются на древний виадук, взбираясь по изрытой трещинами, облупившейся стене из красного кирпича.

– Да, Клянусь Светлым ликом Троицы, это будет непросто, – протянул Джиро. – Занятие совсем не для слабонервных…

В самом деле, смельчакам приходилось карабкаться вверх по совершенно отвесной стене. Конечно, подниматься нужно было не по ровной плоскости, какой она была несколько тысячелетий назад; время изъело стену впадинами и рытвинами, что облегчало задачу. Но, все равно, громада виадука уходила ввысь на высоту примерно четырех, может быть, пяти этажей старинных домов.

Кому-то это удалось сделать, и фигуры отважных уже темнели на самом верху… хотя многие оставляли свою безумную затею, только попробовав подступиться к стене.

Внезапно со стороны виадука раздался отчаянный крик. Все, кто был в этот момент на площади, мгновенно повернули туда головы.

Какой-то молодой мужчина, уже почти достигнув верхней площадки, внезапно сорвался вниз, не удержавшись на кирпичных рытвинах. С истошным, пронзительными воплем, судорожно изгибаясь всем телом и пытаясь хоть как-то уцепиться в последний момент за стену, он полетел вниз и с глухим стуком врезался в древнюю бетонную плиту, заваленную россыпью битого красного кирпича.

Толпа ахнула в едином порыве ужаса. Все уставились на несчастного.

Слабо шевельнувшись пару раз, нианец затих. Несколько человек ринулись к нему, чтобы помочь, но все уже было бесполезно.

Несчастный уткнулся лицом в кирпичную крошку, словно закрывая руками проломленную голову. В первые секунды возникала даже такая иллюзия, будто он заслоняет глаза от ослепительного солнечного света.

Но уже через мгновение все заметили, как рядом с головой стремительно стало разливаться темное полукруглое пятно.

Пробравшиеся сквозь толпу стражники оттащили труп в сторону, а зеваки, собравшиеся посмотреть на казнь, на все лады принялись обсуждать это происшествие. Все восприняли случившееся как некую встряску, предварительную подготовку к грядущему кровавому и жестокому зрелищу.

– Клянусь Светлым ликом Троицы, ему уже все равно… – сказал Джиро, посмотрев на треснувший череп смельчака. – У меня лично совершенно нет настроения забираться на виадук. Мне и без того хорошо видно отсюда.

Бритая голова чернокожего гиганта возвышалась над толпой, так что ему, в отличие от остальных, даже не требовалось приподниматься на цыпочки, чтобы обозреть все, что происходило в этот момент вокруг.

* * *

Еще у входа в тоннель виадука, ведущий на площадь Серебряной Звезды, Хрипун постарался наглухо заблокировать все каналы телепатической связи. Он поглубже упрятал ментальный медальон, развернув его тыльной стороной к груди, чтобы не стать жертвой собственных телепатических способностей.

Уже в городе, на широком проспекте, он стал болезненно и обостренно чувствовать все, что творилось в головах нианцев. Горожане в предвкушении предстоящей казни словно не могли думать ни о чем другом, и все их подсознательные импульсы были направлены только на переживания, связанные с черной, отрицательной энергетикой.

Светлые мечты и ласковые воспоминания, добрые надежды и радостные переживания, все эти солнечные мысли словно улетучились из сознания окружавших его людей. Вместо этого их разумом завладели жестокие инстинкты.

Создавалось ощущение, точно внешние слои мозга, отвечающие за самые сложные переживания человеческой психики, куда-то испарились. Вместо этого сознанием почти каждого горожанина, спешившего на площадь Свинцовой Звезды, заправлял отныне тот слой мозга, который у человека был общим даже не с млекопитающими, а с рептилиями.

«P-комплекс», составляющий ядро мозга любого человека, в этот день точно разбух в головах у многих и полностью завладел их сознанием.

Уже постепенно продвигаясь по темному тоннелю, Хрипун с холодным ужасом чувствовал, как его обволакивают комком сплошного слизистого месива ментальные излучения, основанные на самых низменных чувствах.

Жестокость и зависть, тщеславие и похоть, все это окружало сознание Кийта, стискивало пульсирующим кольцом, когда он проходил с друзьями по длинному тоннелю и, особенно, когда появился на площади. Все это давило тяжело, как душный предгрозовой воздух.

Поэтому ему пришлось приложить немало усилий, чтобы заблокировать все каналы телепатической связи. У него не оставалось никакого другого выхода, находясь на запруженной горожанами площади, кроме как поставить прочные ментальные блоки, защищающие разум от чуждого агрессивного вторжения.

Не все места вокруг помоста были до конца забиты народом. Вокруг ржавой сетки высокого ограждения, отделявшей от основного пространства деревянный эшафот, еще оставалось свободное место, словно вырезанное ножом из плотного теста человеческой толпы.

Круглая площадка с мягкими сидениями предназначалась для членов Совета Купцов Нианы, в том случае, если бы они захотели явиться сюда, дабы насладиться зрелищем.

И еще оставался пустым длинный проход, прямой и узкий, шириной всего в пару шагов. Огороженный ржавой колючей проволокой, проход соединял прямой линией место предстоящей казни с темной аркой древнего тоннеля.

Сквозь этот проход должен был пройти правитель города. Но прежде должен был появиться тот, кто вскоре расправился бы с убийцей.

С невероятно тяжелым чувством Хрипун смотрел на нианцев, считающих, что перед ними, взявшись за ржавые прутья клетки, стоит именно тот, кто долгое время держал большой город в страхе и напряжении. Кийту казалось, что любой здравомыслящий нианец, взглянув на суровое, мужественное, открытое лицо Медноволосого Хорра, сразу бы понял, что этот человек, болтающийся сейчас в ржавой клетке над площадью, не способен никого убивать ради собственного удовольствия.

Примерно за полчаса до казни на площадь перестали пускать людей. С внешней стороны тоннеля, со стороны городского проспекта, охрана прекратила доступ горожанам, и все на площади замерли в ожидании.

Наконец, из арки виадука показался палач. Чтобы освободить для него путь, охранники загодя перекрыли проход сквозь темное жерло древнего тоннеля.

Сёрчеры вместе со всей толпой повернули головы по направлению к виадуку и увидели широкоплечего здоровенного. мужчину, по комплекции ничуть не уступающего Джиро, Его мощные плечи обтягивала черная кожаная куртка, украшенная расходящимися по швам линиями серебристых заклепок.

– Ну и мерзкий тип, – невольно вырвалось у Джиро.

– Обыкновенный убийца, – пожал плечами Хрипун. – Это его работа. Ты ищешь Забытые города, а он казнит людей.

Металлическая тяжелая маска-шлем, отливающая свинцовым блеском защищала голову палача, захватывая и всю верхнюю половину лица.

Верзила на несколько секунд остановился в полукруглом проеме тоннеля, оглядел толпу через овальные прорези для глаз и неторопливо вышел на площадь в сопровождении немногочисленной охраны.

Толпа притихла и наблюдала за тем, как палач не спеша идет по прямому проходу к центру площади Свинцовой Звезды. Приблизившись к ржавой сетке высокого ограждения, он зашел внутрь и поднялся на деревянный помост.

За его спиной пружинистой походкой проследовали подручные: трое крепко сбитых молодых парней.

Их встретил одобрительный, но немного испуганный гул. В центре площади Свинцовой Звезды появился тот, кто должен был стать карающей рукой возмездия.

Помощники палача подтащили к эшафоту крест, сбитый из положенных наискось бревен. Они установили его на четырех плотницких козлах, подобрав подходящую для работы высоту, и неторопливо отошли.

После этого на помосте появилась жаровня, в которой заполыхало пламя. Именно этот огонь, раскалявший добела железо, должен был очистить Ниану от страшного зла.

После этого к эшафоту приблизился сам палач со своими орудиями. Взору зевак открылись рифленые металлические пруты и щипцы, которыми предстояло откусывать куски плоти. Широкий тесак был нужен для вскрытия груди, а топор с серповидным острием предназначался для того, чтобы обезглавить преступника.

От центра эшафота к небесам взмывали клубы черного дыма. Палач обошел крест со всех сторон, словно оценивая его установку, отмерил число шагов… Чтобы скоротать время, верзила в металлической маске принялся то с одной, то с другой стороны наносить увесистым металлическим прутом воображаемые удары в воздухе.

Вокруг разразилась настоящая овация. Горожане уже словно представляли себе, как палач будет крушить иннейца, и заранее предвкушали это зрелище.

– Клянусь Светлым ликом Троицы, как мерзко! – не выдержал Джиро и в гневе повернулся к Кийту: – Какие сволочи населяют этот город!

На суровом мужественном лице Медноволосого Хорра было написано глубокое отвращение ко всему происходящему. Едва заметная брезгливая улыбка блуждала по его губам, когда иннеец поднимал глаза и обводил взглядом распалившуюся толпу.

Во всей его фигуре, в каждом повороте головы читалась несокрушимая уверенность, и это еще больше разжигало ненависть взопревших зевак. Густые рыжеватые брови иннейца мрачно нависали над его глазами, и тяжелый стальной взгляд яростно сверкал каждый раз, когда он поворачивал голову.

Гам вокруг стоял такой, что, казалось, содрогаются мрачные стены древних домов, окаймляющих площадь Свинцовой Звезды.

Толпа внизу беспрестанно колыхалась. Необъяснимым образом по скоплению людей точно пробегали волны. Могучая сила разворачивала всю эту ораву то в одну, то в другую сторону, заставляя людей хвататься друг за друга.

Глава Совета Купцов Нианы появился со своей охраной из тоннеля и прошел через узкий проход, огороженный по бокам паутиной колючей проволоки, и люди захлопали в ладоши. Измученный ожиданием народ не испытывал упоительной любви к этому Главе, все объяснялось прозаично: зеваки аплодировали, потому что поняли – если появился Глава Совета, значит время долгожданной казни подошло.

На краю эшафота появился помощник начальника охраны, поднявшийся по центральной лестнице. Фалб, облаченный в черный плащ, обвел всех суровым взглядом и торжественно закричал:

– Внимание! Сейчас в присутствии мирных и честных жителей города Нианы свершится справедливое возмездие!.. Жители могут наконец спать спокойно: убийца задержан и сейчас состоится казнь!

– Дьявольщина, – вскипел Джиро. – Разве они не видят, что Медноволосый Хорр не мог никого убивать!

Но стоявший на эшафоте Фалб, естественно, не слышал этих слов. Он размеренно продолжал, как глашатай:

– Сначала убийце будут жечь правую руку каленым железом! Будут жечь руку железом, пока не сгорят до основания все пальцы!

После каждой фразы он делал небольшую паузу, чтобы его слова долетели до самого далекого уголка площади Свинцовой Звезды.

– Потом плоть убийцы будет оторвана от костей в пяти местах! Чужеземец совершил как минимум пять убийств! И по количеству совершенных им преступлений, ему щипцами вырвут куски мяса из тела!

На площади воцарилась полная тишина, все горожане жадно ловили каждое слово, вылетавшее из уст Фалба.

– После того, как мясо будет оторвано от костей, грязное сердце чужеземца вырвут из груди и бросят в его преступное лицо!

– Что же они творят! – шептал чернокожий гигант, вскипающий от возмущения. – Хорр ни в чем не виноват!

Фалб подошел к заключительной части приговора. Перед последними словами он позволил себе немного отдохнуть, из-за чего вся площадь какое-то время, затаив дух, томилась в ожидании, а потом набрал полную грудь воздуха и протрубил:

– Наконец, преступника обезглавят! Ему отрубят голову, и голова будет насажена на позорный шест! Там она будет торчать до тех пор, пока солнце, ветер и дождь не превратят ее в прах! Так было решено на Совете Купцов Города! Так должно быть!

Правитель города, Глава Совета Купцов вместе с семьей и нианскими старейшинами занял место на специальной трибуне.

Тотчас несколько десятков отборных крепких охранников в кожаных жилетах растянулись с обеих сторон плотными цепями, оттесняя мощными спинами нетерпеливо напирающую колышущуюся толпу.

Трос, на котором висела ржавая клетка, ослабел и стал прогибаться, опуская клетку на эшафот.

– Неужели они все-таки казнят его? – скрипел зубами Джиро. – Никогда еще не чувствовал себя таким бессильным… мы никак не можем помочь этому парню!

Охранники подбежали и отворили решетчатую дверь, открывшуюся с немыслимым скрипом и грохотом.

Помощники палача вытащили иннейца из клетки, словно он еще сейчас мог причинить кому-нибудь смертельный урон. Хотя Медноволосый Хорр и не думал сопротивляться, они намеренно грубо подхватили его под руки и повели к эшафоту.

Они действовали неторопливо, методично. Подручные палача знали, что за ними наблюдают десятки глаз, и не могли отказать себе в удовольствии немного порисоваться. Вскоре иннеец оказался привязан к деревянным козлам.

Высоко вверх, так чтобы все могли видеть, они подняли его правую руку и привязали ее к деревянному брусу. Все считали, что именно в правой руке он держал кинжал, и именно пальцы этой руки были обагрены кровью жертв.

Затаив дыхание, собравшиеся на площади ждали, когда начнется пытка.

Но палач намеренно не спешил. Несколько раз доставал из огня металлический рифленый прут и внимательно разглядывал его окончание, только каждый раз оставался недоволен результатом.

По его мнению, железо еще недостаточно нагрелось в жаровне. Оно должно было раскалиться добела, тогда и следовало приступить к экзекуции.

Клубящийся дым валил из жаровни. Помощники усиливали огонь, они подлили туда какое-то черное, густое и вязкое вещество, которое сразу отозвалось в воздухе отвратительным чадом.

Запах этот оказался для многих настолько непривычным, что горожане зажали носы и скорчились от омерзения.

Иннейцы, стоящие рядом с Хрипуном, тоже кашляли от смоляного дыма, валившего с эшафота, и что-то тихо твердили на своем лесном наречии. Дождевые охотники не беседовали друг с другом, а постоянно повторяли какие-то слова, напоминавшие заклинание.

– Что вы там кудахчете, как курицы? – не выдержал Джиро. – Говорите нормально!

– Мы просим, чтобы Дух Проливного Дождя помог нашему брату, – сурово ответил Рябой Рахт. – Не мешай, медвежья морда! Дух Проливного Дождя не любит этого.

Наконец, палач надел прочную перчатку, обшитую керамическими пластинами, снова вытащил рифленый прут из чадящего очага, в котором бесновалось жаркое пламя, и на этот раз остался доволен. Все остальные тоже увидели, как продолговатый кусок металла раскалился до такой степени, что стал светиться, озаряя все вокруг.

Высоко подняв над головой светящийся прут и показав его всем горожанам, палач неторопливо к Медноволосому Хорру, привязанному к деревянным брусьям.

Все было готово к казни. Ничто не мешало справедливому возмездию. Все притихли и только ждали последнего приказа повелителя Нианы.

Палач вопросительно посмотрел на Главу Совета Купцов, и тот одобрительно махнул рукой…

* * *

Неожиданно на помосте возникла фигура высокой девушки в темном плаще с высоким островерхим капюшоном. Никто не мог бы сказать, каким образом она пробралась туда сквозь густую толпу и как прорвалась сквозь плотное кольцо стражи.

Но девушку видели все. Чем-то сверхъестественным веяло от ее образа. Особенно странными выглядели зеленые глаза, мерцавшие на удивительно бледном, болотно-сером измученном лице в окружении темных глубоких впадин.

– Это же она… Зеленоглазая Ратта… – окаменев от ужаса, произнес Рябой Рахт, стоящий рядом с Хрипуном. – Клянусь Духом Проливного Дождя, это та самая, которая была в лесу!

Он мог этого и не говорить. Кийт и сам прекрасно видел, что на площади Свинцовой Звезды появилась девушка, удивительным образом напоминающая тот образ, который по ночам преследовал сёрчеров.

Зеленоглазая Ратта заслонила своим телом привязанного к крестовине молодого мужчину, словно защищая его от палача, и сбросила с плеч длинный плащ. Никто не мог помешать ей.

Девушка встряхнула густыми черными волосами, заплетенными в тонкие косички. Никто не мог объяснить этого феномена, но ее голос слышали все.

Над площадью разнесся необычайно низкий, хриплый и изломанный голос:

– Стойте! Стойте!.. – закричала она, обводя взглядом запруженную площадь. – Остановите убийство!

Плечистые охранники застыли и словно оледенели, увидев незнакомку. Палач не мог сдвинуться с места и неподвижно стоял, тупо поглядывая на нее через прорези в своей маске.

– Вы не можете убить честного, ни в чем не повинного человека! – пронзительно продолжила она. – Перед вами вождь дождевых охотников, обитающих в северных лесах Тайга… это доблестный воин по имени Медноволосый Хорр… никогда, никогда его клинок не поднимался на безоружного человека.

Ее перебил властный, скрипучий голос.

Начальник охраны Нианы раньше всех опомнился от неожиданного появления незнакомки. Меола сурово крикнул:

– Безумная! Убирайся прочь! Покинь место справедливой казни и удались отсюда!

Девушка не шелохнулась. Она словно не слышала начальника охраны и тотчас вскинула руки, намереваясь снова обратиться к толпе. Но Меола перебил ее:

– Убирайся прочь! Быстро уйди, или я прикажу своим людям раздавить тебя!

Она снова не обратила никакого внимания на его слова, высоко вскинула вверх руки и громко возопила:

– Медноволосый Хорр ни в чем не виноват! Настоящий убийца живет во мне!

В этот момент произошло нечто невероятное, заставившее всех затихнуть. Случилось нечто настолько непостижимое и неслыханное, что даже Кийт не мог ничего объяснить.

– О, Дух Проливного Дождя… что же это такое? – ошеломлено спрашивали иннейцы, стоящие рядом с ним.

На площади Свинцовой Звезды, еще мгновение назад залитой солнечным светом, внезапно стало стремительно смеркаться. Стало темно, как осенним вечером, хотя все видели, что небо по-прежнему совершенно чисто, а в вышине полыхает раскаленный солнечный диск.

Все вокруг стало покрываться густым плотным туманом, с едва слышным шипением заволакивавшим запруженную народом площадь.

Нианцы, еще недавно веселившиеся и толкавшиеся, мгновенно замерли на своих местах. Колыхавшаяся от возбуждения толпа боязливо застыла, бесчисленные изумленные глаза уставились на женскую фигуру, возвышавшуюся в центре помоста.

Ошеломленные взгляды были направлены на странную девушку, потому что всем казалось, будто именно ее тело было источником мглистых туманных клубов, заполнивших огромное пространство площади.

В тишине, даже в самых дальних уголках, в самых отдаленных местах было слышно, как тяжелый металлический прут с глухим стуком вывалился на деревянный эшафот из пальцев ошеломленного палача.

Яркий огонь, полыхавший в специальной жаровне, предназначенной для раскаливания орудий казни, начал заметно чахнуть. Языки пламени приникли и стали уменьшаться в размерах, пока не погасли совсем, оставив на полукруглой чаше грязно-серую горстку влажного пепла.

Сверхъестественная энергия пронизала девушку, контуры ее фигуры стали размываться, исторгая клубы едкого марева. Волны плотного тумана выплескивались наружу и расширялись над головами зевак наподобие непроницаемого полога.

Нианцы неподвижно замерли. После появления сверхъестественного тумана они испуганно притихли, наивно пытаясь отодвинуться от серых влажных клубов, накрывавших их сверху. Некоторые ротозеи, пришедшие позже всех и располагавшиеся в самых последних рядах, даже решили поскорее скрыться отсюда. Они предусмотрительно стали покидать площадь Свинцовой Звезды, в ужасе устремляясь в длинный древний тоннель.

Поднятые ладонями вверх руки девушки поблескивали и мерцали, источая изумрудные лучи. Пальцы словно были сделаны из раскаленного добела металла, и ровное свечение, исходящее из них острыми лучами, в ошеломленной тишине наполняло все пространство площади, затопляя самые укромные места.

Все затаили дыхание. Казалось, что никто не только не может шевельнуться, но не способен и вздохнуть, набрать влажного воздуха в легкие.

Все присутствующие, и простые люди, и богатые купцы, все они обескураженно взирали на незнакомку. Сотни глаз с ужасом пожирали ее, потому что чувствовали, – клубы густого тумана и волны ярких лучей имеют сверхъестественное происхождение.

Вокруг ощутимо сгущалась яростная напряженность. Даже воздух, казалось, становился вязким и плотным.

– Медноволосый Хорр ни в чем не виноват! – прорезал ее голос туманную мглу.

Никто даже не успел понять, откуда в руках незнакомки появился длинный нож с узким лезвием. Нескольких взмахов клинка было достаточно для того, чтобы смуглолицый пленник, привязанный к наискось сбитому кресту, смог снова обрести свободу.

– Ратта, неужели я наконец встретил тебя… – прошептал лесной охотник, ошеломлено озираясь кругом. – Клянусь Духом Проливного Дождя, я знал, что это случится… Теперь мы будем вместе всегда!

Он порывисто двинулся навстречу, но Зеленоглазая Ратта с отчаянием отшатнулась от него.

– Нет, Хорр!

Девушка держала нож в руках, повернув его острием к себе. Внезапно она налетела всей грудью на мощное лезвие, легко пронзив себя и попав точно в сердце.

Сдавленный слабый хрип вырвался из ее горла, и судороги пробежали по всему стройному телу. Ратта обмякла, зашаталась и рухнула на помост…

Нианцы оцепенели от ужаса. Им показалось, что в этот момент девушка точно раздвоилась. Один силуэт упал безжизненно наземь, а другой остался стоять. Но за одно мгновение произошла невероятная перемена…

Сначала казалось, что внешне туманный силуэт Зеленоглазой Ратты почти не изменился. По-прежнему в белесом мареве виднелся длинный плащ и остроконечный капюшон, полностью закрывавший голову.

Но теперь всем почудилось, будто вместо девушки на помосте стоит, шатаясь, чудовищный монстр…

Из глоток нианцев вырвался вопль ужаса, когда в просторной воронке капюшона они увидел вместо пленительного женского лица какую-то жуткую личину. Из-под ткани выглядывал покатый череп, обтянутый зеленовато-бурой осклизлой кожей, шевелились узкие полоски коричневых губ.

На месте зеленых глаз девушки теперь полыхали два больших красных пятна, две глубокие лунки, точно наполненные огненными сгустками запекшейся крови.

И через мгновение до слуха ошеломленных жителей Нианы донеслось нечто непонятное, пугающее. Ничего подобного они за всю свою жизнь не слышали…

Странный звук, разорвавший влажный воздух, оказался совсем непохож на завывание ветра, гомон толпы или бряцания оружием. Он донесся сначала откуда-то издалека, а потом начал разбухать и шириться, приближаясь с бешеной скоростью и постепенно превращаясь в невыносимый шум и грохот.

К небу с испуганными пронзительными криками взмыли бесчисленные стаи птиц, прятавшихся на ветвях деревьев. Огромные черные стаи кружили, каждый миг меняя очертания, и их встревоженный гвалт разносился повсюду.

Площадь Свинцовой Звезды дрожала от этого яростного рева, в котором слышался и издевательский хохот. Многоэтажные дома сотрясались.

Не помня себя от ужаса, мужчины и женщины, вскочили со своих длинных скамеек и металлических стульев. Нианцы пытались вырваться с площади, но узкое жерло тоннеля не пропускало слишком много народа.

Дикая толкотня и давка не позволяла никому сделать и шага. Почти никто не успел добраться до края просторной площади, а грозный шум стал совсем невыносимым.

Горожане были ошеломлены, по мере приближения однообразного звучания их сердца отчаянно сжимались. Раздавались жалобные крики, вопли и стенания.

Шум, заполнявший огромную площадь, прорезал ужасный визг, отдавшийся в мозгу каждого нианца невероятным страданием. Над городскими просторами пронесся вопль страшного существа, стоявшего на деревянном эшафоте.

Кийт понимал, что происходит нечто сверхъестественное. Все вокруг бесновались от ужаса, кричали и вопили. Даже его товарищи, бывалые сёрчеры, не смогли устоять перед всеобщей паникой, захватившей площадь. Джиро зажал ладонями уши и молился Светлому Лику Троицы. Рябой Рахт и Зубастый Тора, стиснув кулаки, просили поддержки у Духа Проливного Дождя.

Затем на мгновение восстановилась полная тишина, поразившая всех своей пустотой, вакуумом, абсолютной беззвучностью. Когда облако черного тумана рассеялось, нианцы поняли, что фигура в плаще с капюшоном больше не маячит у них перед глазами.

Видение словно переместилось в черное облако, из которого медленно, тягуче капала какая-то густая жидкость, покрывая отвратительными маслянистыми пятнами любую поверхность, на которую попадала. Мерзким зловонием тянуло от этого облака, и невыносимый смрад начал стремительно расползаться по всем близлежащим кварталам, заставляя всех бледнеть и закрывать лицо руками.

Все в ужасе бежали с площади, пытаясь спастись от зловония. Лишь Медноволосый Хорр продолжал неподвижно стоять на том месте, где еще недавно ему должны были вырвать сердце.

– Дух Проливного Дождя, взываю к тебе! – взмолился он. – Спаси меня, отец племени нууку!

Неожиданно над площадью повисла туча, по размерам превышающая ту, которая источала зловоние. Они соприкоснулись и словно вскипели, начали бурлить. Сначала огромная тень накрыла разбегавшуюся толпу, а потом и все близлежащие улицы оказались в полном мраке.

Все бежали и видели вверху клубящиеся темные облака, над которыми плясал исполинский смерч. Он то стремительно вытягивался к небесам, касаясь туч широкой воронкой, то оседал вниз, расплющивался и кружил у самой земли, будто хотел вобрать в себя все на свете.

Кийт не мог сопротивляться бешеному напору толпы, в панике стремящейся к жерлу тоннеля. Вместе со своими приятелями он был вынужден бежать прочь, хотя и все время поворачивал голову, устремляя пристальный взгляд на Медноволосого Хорра.

И тут набрякшие небеса разрешились ошеломляющим, мощным проливным дождем.

Ливень хлынул на площадь Свинцовой Звезды стеной воды. Прохладные струи смывали с досок кровь, вытекающую из груди Зеленоглазой Ратты, и густые разводы зловонной гнили, унося их на серые просторы океана вечности.

Загрузка...