Ночной охотник

Глава 12 УЛИЦЫ НИАНЫ

Когда стемнело, в Ниану пришел праздник фейерверка, которого все горожане так долго ждали.

Десятки, сотни, даже тысячи ярких огней вспыхнули на черном куполе небосклона и покрыли бездонную тьму сверкающими нитями. Гигантские извилистые линии загорались над головами взбудораженных жителей. Разноцветные лучи пересекались на ночном небе, протягивались бесчисленными сверкающими дугами, взмывали полукольцами и обрушивались вниз стремительными меркнущими зигзагами.

Бурлящие ночные улицы освещались отовсюду. Неверный приглушенный свет то и дело выхватывал из тьмы прямоугольные силуэты многоэтажных зданий, остатки типичных североамериканских небоскребов, сохранившиеся еще со Времен-до-Смерти.

Казалось, что сам древний город ожил и пришел в движение. В сполохах небесного пламени тени старинных зданий Нианы с удивительной легкостью накренялись и перемещались по мостовым.

Запруженные народом улицы и площади радостно гудели, почти каждую минуту взрываясь громкими воплями. Сверху из темноты им вторили восторженными криками горожане, собравшиеся на крышах домов. Счастливцы, успевшие вовремя прорваться на смотровые площадки, толпились там, наверху, и особенно бурно откликались на необычный небесный спектакль.

Молодой Одилон, сын известного нианского купца, давно ждал праздника.

Внутренний голос почему-то говорил парню, что именно в этот вечер, во время торжества, в его судьбе может произойти, наконец, желанная встреча. Томительные предчувствия распирали грудь, он нетерпеливо дрожал, примеривая свою обновку и считая дни, оставшиеся до долгожданной даты.

К своему удивлению, вечером он обнаружил, что даже фейерверк не очень интересует его. Все вокруг искрилось и сияло, трещало и свистело, но это огненное пиршество не заставляло его радостно кричать, как это делали многочисленные толпы нианских зевак.

Он прогуливался по аллеям знаменитого нианского парка, жадно впиваясь взглядом в молодых горожанок, и пытливо прислушивался к внутреннему голосу. Навстречу попадались черноволосые и светловолосые, кудрявые и коротко стриженые, но ни одна из не заставила сердце Одилона встрепенуться.

Жадно он всматривался в изящные женские лица, освещаемые вспышками фейерверка, и продолжал кружить по длинным дорожкам, усыпанным мелким гравием.

Добравшись таким образом до дальней стороны просторного парка, примыкавшей к глухой неосвещенной улице, он собирался уже повернуть обратно. Можно было снова начать круговое движение, чтобы в бесцельном вращении попытаться встретить ее, желанную, единственную…

И тут ветер, насыщенный запахами серы и селитры, словно донес до него нечто… нечто едва уловимое и возбуждающее. Это трудно было бы назвать запахом. Одилон не чувствовал никакого аромата, но каждую клеточку его тела охватило смутное, радостное беспокойство.

В нос лезли едкие запахи порохового дыма петард, а юноше все-таки казалось, будто он вдыхает нежный и тонкий аромат, от которого Одилон испытывал настоящее блаженство!

Точно какая-то невидимая волна проникла в его сознание. Под воздействием этого телепатического луча, непередаваемое удовольствие с каждой секундой все глубже проникало в его рассудок и затопляло волнами наслаждения, заставляя Одилона растягивать пухлые губы в томной улыбке.

У него появилось смутное ощущение, будто эта невидимая волна является ключом к счастью. Он точно осознал, что зря проживет дальнейшую жизнь, если упустит сейчас это благословенное чувство.

Его пылающий взгляд выхватил из полумрака женскую фигуру! Он успел увидеть девушку в темном плаще с высоким остроконечным капюшоном, на мгновение высветившуюся в зарослях кустарника ослепительными бликами фейерверка.

Стоя против света, он успел увидеть только ее силуэт. Женское лицо почти скрывал просторный капюшон, из-под которого выбивались десятки тонких длинных витых косичек.

Юноше чуть не стало дурно от возбуждения. Кровь застучала в висках, заглушая шум от взрывов петард.

Наконец он увидел ее! Одилон ни мгновения не сомневался, что за темной листвой сейчас стояла та, единственная, которую он так долго ждал и ради которой пришел сегодня на Праздник Трех Фонтанов.

Он должен был заполучить ее именно сегодня вечером! И не просто для того, чтобы утолить жажду обладания, а ради своего вечного счастья!

Громогласный вопль горожан приветствовал очередную фигуру фейерверка, взмывшую в высоту.

– Смотрите! Ура-а! Смотрите! – раздались с разных сторон возбужденные голоса. – Как здорово! Ура-а! Ура-а!

Повинуясь стадному чувству, юноша невольно повернулся и бросил беглый взгляд на расцвеченное яркими нитями небо. Когда он опустил голову, оказалось, что прекрасная незнакомка исчезла. Раскидистый куст все так же освещался разноцветными вспышками, но стройной фигуры за ветвями не было…

Одилон похолодел от ужаса. От вспыхнувшей паники мучительное страдание пронзило его грудь.

Взгляд его напряженно сверлил мерцающий полумрак, и внезапно вдали вновь показался остроконечный темный капюшон, немного возвышающийся над мерно колышущимися головами.

Вдруг в его сознании зазвучал странный бесплотный голос:

«Иди ко мне… иди ко мне… иди ко мне… Зеленоглазая Ратта ждет тебя…»

Одилон сначала опешил и даже осмотрелся по сторонам. Но рядом никого не было, и он бросился вперед, стал пробираться сквозь гущу разряженных зевак, стараясь не упускать из вида девушку, идущую примерно в тридцати шагах. В любое другое время юноша шутя преодолел бы это расстояние и догнал ее, но сейчас вся аллея была сплошь запружена людьми.

То и дело он останавливался, приподнимался на носках, чтобы бросить взгляд поверх голов, потом снова пускался в погоню, локтями и всем телом отчаянно проталкиваясь вперед.

Он страшного возбуждения он не слышал ничего. Ноги сами несли вдаль, он словно плыл на теплых потоках убаюкивавшей эйфории, до предела затоплявшей сознание, и в пылу радостного преследования даже не заметил, как оказался в самом дальнем, глухом углу дворцового парка.

Здесь было гораздо темнее, чем в центральной части. Факелы фейерверка уже не так ярко освещали пространство вокруг. Зубчатые силуэты кустарников и прямые дорожки заливал лишь ровный, безжизненный свет полной луны.

Людская толпа постепенно растаяла. Разряженные зеваки все реже и реже попадались навстречу. Праздник бушевал где-то вдали, и с той стороны слабо доносились музыки и веселых песен.

Одилон по-прежнему плохо видел окружающее. Вокруг него не сверкали огни, а перед глазами маячил только стройный женский силуэт.

В ушах постоянно повторялся бесплотный голос:

«Иди ко мне… иди ко мне… иди ко мне… Зеленоглазая Ратта ждет тебя…»

Но, несмотря на это Одилон, к своему глубокому изумлению, невольно сообразил, что настичь девушку будет не так то просто. Казалось бы, все препятствия исчезли, но расстояние между ним и прекрасной незнакомкой почти не сокращалось.

Они уже достигли крайнего предела парка, окаймленного высокой кованой оградой. Кругом не было заметно ни души. Лишь соловьи оглашали воздух разливистыми трелями.

На небольшом холме белели в полумраке руины старинной постройки, возвышавшейся тут несколько тысячелетий назад.

Тут девушка остановилась и замерла. По- прежнему Одилон видел только ее спину, окутанную складками темного длинного плаща.

На волне радостного возбуждения он ринулся вперед, протягивая к ней руки. Молодой нианец почти не владел собой, захлестывавшая его эйфория достигла высшей точки.

Но в какой-то паре шагов от незнакомки он остановился, как вкопанный, словно подчиняясь некой неведомой могущественной силе. Тогда она повернулась, и Одилон наконец увидел ее лицо, залитое ярким ровным лунным светом.

Незнакомка посмотрела на него и улыбнулась.

О, как она была прекрасна! Никогда еще прежде он не видел таких пленительных зеленых глаз, взгляд которых точно пронзал душу до самого дна. Никогда еще он не встречал таких щек, украшенных нежными ямочками, и пухлых губ, окружавших безупречные ряды белоснежных жемчужных зубов.

– Как ты хороша! Ты божественна! – восхищенно прошептал он, не сводя глаз с незнакомки. – Я ждал тебя всю жизнь! Я искал тебя все это время и теперь ни на шаг не отпущу от себя!

Она ничего не говорила, а только загадочно улыбалась.

– Как тебя зовут? – воскликнул Одилон. – Откройся мне?

– Ратта… – мелодичным, хотя и немного хрипловатым голосом ответила она. – Ратта Зеленоглазая…

Девушка загадочно усмехнулась, и Одилон понял это по-своему.

Он хотел броситься к девушке, заключить в объятья ее стройный стан. Он хотел поднять ее на руки и закружиться в могучем порыве любви…

Молодой нианец даже сделал шаг вперед, но неожиданно неведомая сила удержала его на месте. Присутствие какой-то мощной воли сковало возбужденное сознание, не давая возможности сделать даже один-единственный шаг.

Торжество подошло к своей высшей точке, и наступило время Королевы фейерверка. Об этой сложной пиротехнической фигуре уже давно ходили легенды. Считалось, что она должна была стать самым главным украшением Праздника Трех Фонтанов.

Ослепительно яркая огромная хвостатая комета взмыла в ночное небо выше всех других, несколько раз перевернулась, описывая причудливые фигуры, и потом с оглушительным взрывом разлетелась на мириады сверкающих пятен.

Взгляд Одилона невольно вскинулся вверх. Он успел увидеть разноцветную паутину фейерверка, опутавшую ночную мглу, и на мгновение замер.

Когда он опустил голову, внезапно стало очень холодно. Он ощутил безотчетный испуг, странный озноб, как будто его вновь охватил забытый, давно преодоленный страх.

Показалось, будто в грудь, в самое сердце, подул холодный сквозняк, отдававший невыносимым смрадом. Точно кто-то распахнул настежь дверь в огромный сырой, заплесневелый подвал, и поток болотной гнили, вырвавшись оттуда, пронзил юношу своим зловонием.

За одно мгновение с прекрасной незнакомкой произошла невероятная перемена!

Внешне силуэт почти ничем не изменился. По-прежнему виднелся длинный плащ и остроконечный капюшон, полностью закрывавший голову.

Но теперь вместо девушки на Одилона надвигался чудовищный монстр… Юноша застонал от ужаса, но не мог стронуться с места.

– Помогите! Помогите! – отчаянно оглушительно закричал он. – Кто-нибудь, спасите…

Тело его рвалось прочь, но он не мог сделать и шага из-за предательски ослабевших ног. Комок тошноты подступил к горлу Одилона, когда в воронке капюшона он увидел вместо пленительного женского лица какую-то жуткую личину.

На покатом черепе, туго обтянутом зеленовато-бурой осклизлой кожей, змеились, словно болотные пиявки, узкие полоски коричневых губ. Из глубоких впадин в упор смотрели пустые проемы.

На месте зеленых глаз, еще недавно пленительных и лучистых, теперь полыхали два больших красных пятна. Одилон, вообще, не видел глаз чудовища, на него были наставлены две глубокие лунки, точно наполненные огненными сгустками запекшейся крови.

Молодой нианец попытался крикнуть еще раз, но горло словно сжала невидимая рука. Ледяные пальца сомкнулись вокруг шеи, окаймленной белоснежным кружевным воротником, и у него вырвалось лишь сдавленное сипение. От страха все его тело точно окаменело и сжалось в комок.

Монстр хрипло засмеялся, откинув голову назад. Этот смех напоминал рычание голодного зверя.

Оборотень сделал шаг вперед и поднял руку. Одилон заметил краем глаза, как в лунном свете что-то блеснуло, и тут же почувствовал в груди боль, дикую невыносимую боль. С отчаянием он понял, что наступил последний миг его жизни, и еще успел ощутить, как безжалостные ледяные пальцы вскрывают его ребра и пробираются к самому сердцу…

Подступали сумерки. Раскаленный диск солнца уже начал спускаться с неба в неопределенное призрачное марево за горизонтом. Облака, проплывавшие навстречу купеческому кораблю, уходили куда-то вдаль, в беспредельные просторы темнеющего неба.

Темно-рыжие волосы Хорра без устали трепал прохладный влажный ветер. Морской воздух пропитывали запахи свежести, ничуть не уступавшей лесному дыханию Тайга, к которому привык каждый дождевой охотник.

Медноволосый Хорр глубоко дышал, вбирая в свою широкую грудь свежесть Внутреннего моря.

За свою жизнь он только несколько раз приближался к необъятной голубой стихии, но никогда раньше даже не мог и предположить, что наступит время, – и он сам будет стоять на палубе, вперившись в туманную нежную дымку, заволакивающую едва уловимую линию горизонта…

Крепко вцепившись пальцами в борт корабля и устремив куда-то вдаль цепкий настороженный взгляд, он пытался предугадать, что ждет его впереди.

Купеческий корабль начал подходить к берегу, и вдали уже стали угадываться очертания большого города.

– Это Ниана? – спросил Медноволосый Хорр у Рябого Рахта, стоявшего рядом с ним на палубе.

– Ты прав, – утвердительно кивнул иннеец. – Скоро мы причалим.

Ниана увеличивалась в размерах, с каждой минутой становясь все ближе. Вдалеке из легкой туманной дымки, повисшей над водой, с каждым мгновением постепенно проступали неясные силуэты, и острый глаз Медноволосого Хорра уже различал очертания многоэтажных каменных зданий.

За спиной оставалась неподвижная гладь Внутреннего моря. Впереди его ждал город, в который дождевого охотника постоянно звал образ Зеленоглазой Ратты. Все это вселило в душу уставшего иннейца тревожное возбуждение и волнение.

В лучах заката по правому борту появились пригородные селения, да и сама Ниана уже отчетливо различалась впереди. Последние лучи солнца высвечивали убогие покосившиеся черные лачуги, сооруженные жителями из обломков древних бетонных плит.

Когда купеческий корабль, на палубе которого вместе с отрядом сёрчеров стоял Медноволосый Хорр, подошел к причалам порта, уже совсем стемнело. На фоне бледного серого неба колыхались мачты многочисленных кораблей, как тонкие стволы загадочного леса с облетевшей листвой.

Внезапно темноту разорвали ослепительные вспышки. Многочисленные яркие огни взлетели в черное небо и словно повисли над головой сверкающими нитями. Огромные извилистые линии загорались над морем и городом.

– Салют! Салют! – галдели матросы, запрокинув головы вверх.

Медноволосый Хорр вместе с отрядом сёрчеров достиг пределов Нианы именно в тот вечер, когда над городом вовсю полыхал праздничный фейерверк. Праздник начался, как по команде, и ветер подхватил обрывки веселых мелодий, клочки песен и заливистый смех.

На пристани иннеец попрощался с Хрипуном и расстался со своими новыми друзьями. Пути их на время разошлись.

Все мысли дождевого охотника были поглощены Зеленоглазой Раттой, и ни о чем другом он не мог и думать.

Как и где он будет искать свою любимую, Хорр совершенно не представлял.

Прислушавшись к внутреннему голосу, он прямо из порта двинулся по направлению к тому месту, откуда вырывались яркие снопы праздничных огней. Он шел по шумным улицам то медленно и осторожно, внимательно рассматривая все вокруг, то вдруг ускорял шаг почти до бега, подчиняясь подхлестывавшим его импульсам.

С древней каменной башни, которая была самой высокой точкой города, вниз слетали искры фейерверка. С колокольни древней церкви, с этой святыни минувших тысячелетий, так называемые «огненные звери» швыряли в бухту пылающий звездный дождь.

С оглушительным шумом взлетали петарды. На мостовых лопались шутихи, а в небо поднимались бесчисленные яркие снопы искр и рисовали причудливые лесные цветы.

Иннеец молча постоял в тени большого здания, жадно рассматривая проплывающую мимо праздничную толпу, а потом неторопливо направился в сторону порта. Он не участвовал в общем ликовании, даже не задрал голову, как все остальные, чтобы рассмотреть летящий вверх цветной факел, рассыпающийся множеством нитей.

Он с надеждой смотрел только на молодых девушек…

Все, что искрилось и сияло, трещало и свистело там, в черном небе, взрываясь огненной паутиной рядом с полной луной, не имело для него никакого значения.

Но тщетно, ни одно девичье лицо не заставило его сердце встрепенуться. Ни один женский силуэт не зажег его глаза ярким огнем.

Оторвавшись от темной стены, Медноволосый Хорр нырнул в человеческую гущу и стал прокладывать себе путь по направлению к причалам, внимательно оглядываясь по сторонам.

Он двигался медленно, постоянно осматриваясь. Если бы он попал сюда сразу из своего родного Тайга, то был бы ошеломлен и обескуражен новизной обстановки. Но ему повезло встретиться с отрядом Кийта Хрипуна, и вожак сёрчеров довольно много объяснил иннейцу о городской жизни.

Беспорядочно блуждая по Ниане, смешавшись с толпой, Медноволосый Хорр ходил по улицам и внимательно присматривался к тому, что окружало его.

Не успел он миновать и пары кварталов, протянувшихся вдоль окраинной части дворцового парка, как внезапно его слух уловил какой-то странный, непонятный звук. Медноволосый Хорр даже остановился у каменного столба ограды и внимательно прислушался.

Несомненно, это был крик о помощи, слабо доносившийся из мрака:

– Кто-нибудь! Спасите!

Человек кричал так жалобно… и это происходило где-то совсем рядом, недалеко от того места, где он остановился!

В беспредельных лесах Тайга испокон веков было принято приходить друг к другу на помощь. Много раз иннеец спасал людей, и сам получил поддержку от Кийта в трудное мгновение, когда безуспешно пытался сражаться с вербэром.

Вождь пружинисто прыгнул на каменный парапет, отделявший улицу от парка, и ловко перемахнул через металлическую ограду. Миновав продольные ряды кустарников, он выскочил на дорожку, залитую лунным светом и остановился.

– Да у него вырвано сердце… – прошептал иннеец, осторожно наклонившись над телом несчастного. – Клянусь Духом Проливного Дождя, этот ужас настиг меня и в Ниане!

Медноволосый Хорр с содроганием взирал на погибшего юношу и, как ни странно, напряженно, чутко внюхивался. Только он замечал, что едкие ароматы порохового дыма почему-то сменились смрадом влажной гнили, словно облепившей за одно мгновение его смуглое лице.

В нос ощутимо ударили не запахи фейерверка, а зловонная плесень и густые болотные миазмы!

Лицо иннейца оставалось бесстрастным, но глаза широко открылись от удивления. У него возникло полное ощущение, что, сделав всего пару шагов, он успел удивительным образом переместиться из праздничного дворцового парка Нианы в самый центр глухого Пайлуда!

Медноволосый Хорр ощущал, что здесь только что побывала зловещая, странная сила, и от близости к этой ледяной неизвестности у него странно похолодели пальцы, сжимавшие костяную рукоятку кинжала.

В неверном колеблющемся свете полыхающих факелов показались темные силуэты людей, тоже прибежавших на крики.

– Что здесь случилось? – задыхаясь от быстрого бега, спросил у Хорра какой-то невзрачный черноволосый мужчина, на щеке которого темнела крупная бородавка.

– Его убили, – мрачно кивнул на труп Медноволосый Хорр. – Клянусь Духом Проливного Дождя, более мертвых парней я еще не встречал никогда…

Иннеец не обратил внимания на то, какими глазами мужчина уставился на кинжал, который он все еще продолжал держать в руке.

Отовсюду доносились крики ужаса:

– Смотрите! Смотрите!.. У него разрезана грудь… Охотник за сердцами!..

Весело и празднично одетые горожане, привлеченные криками, прибежали к дорожке. Толпа зевак отхлынула, лишь уступая место двум охранникам, сжимающим в руках горящие факелы.

Все с ужасом смотрели на погибшего юношу и с трепетом повторяли, что только недавно в Южном квартале был убит еще один молодой нианец. Точно так же, как и бедный Одилон, он лежал с рассеченной грудью, из которой безжалостная рука вырвала сердце.

Кто-то вспомнил, что еще несколько дней назад другой юноша точно так же лишился сердца.

Это произошло в самом центре города, недалеко от башни старинного небоскреба.

Убийства продолжались уже несколько недель, и никто не мог сказать, что ждет впереди. Несмотря на то, что жуткий охотник за сердцами преследовал пока только молодых парней, никто не чувствовал себя ночью в безопасности, каждый в любой момент мог стать жертвой убийцы.

Эта мысль заставила всех цепенеть от жути. Зеваки боялись даже произнести ее вслух и едва слышно перешептывались.

В этот момент из глухой части парка раздался женский голос. Кричала, несомненно, молодая девушка, но голос ее, распыленный вечерним ветром и заглушаемый треском фейерверка, звучал очень невнятно.

– Я здесь… – жалобно прокричала она вдали, и ее голос эхом отдался в окрестных рощах.

– Клянусь Духом Проливного Дождя… – ошеломлено вскинул голову Медноволосый Хорр. – Я знаю, кому принадлежит этот голос!

Он ринулся в сторону и выбежал в глухую, заросшую часть парка, из которой только что донесся крик, но там в нерешительности остановился. Где-то за спиной раздавались взволнованные крики людей, прибежавших к трупу с факелами, но вождя это нисколько не интересовало.

Всем своим естеством он напряженно всматривался и вслушивался в то, что творится кругом. Таинственный болотный запах исчез, оставив в душе ощущение пустоты. Нигде ничего не было видно, и как дождевой охотник ни напрягал свое острое зрение, он не мог различить ни одного движения.

Но ветер шевелил листву деревьев, и в этом монотонном шелесте вождю чудился мелодичный, печальный голос Зеленоглазой Ратты:

«Я здесь… Я здесь… здесь…» – словно тихо шептала она.

«Я здесь…» – отчетливо слышал ее голос Медноволосый Хорр, и каждый раз эти едва уловимые звуки отзывались мучительной болью в сердце иннейца.

– Ратта, я уже здесь, – крикнул он во все горло. – Ты слышишь меня? Я пришел к тебе! Я здесь!

Эхо подхватило его слова, и все окрестные рощи отозвались:

– Здесь… здесь… здесь…

Медноволосый Хорр ринулся в сторону глухой части парка. Иннеец не заметил, что черноволосый мужчина с бородавкой на щеке все это время не спускал с него пристальный взгляд.

Глаза незнакомца сверлили резную костяную ручку кинжала, торчавшего из кожаного футляра, что висел на бедре Хорра.

Место для ночлега иннеец смог найти с трудом и спал очень плохо. Всю ночь он ворочался на куче слегка подсохших водорослей, в душной комнате, расположенной в полуподвальном помещении старого заброшенного кирпичного здания, не понимая, спит он или не спит.

Перед его внутренним взором то и дело возникало лицо Зеленоглазой Ратты. Однако, как ни странно, ее образ сопровождался запахами гниющих водорослей, не только лежавших у него под головой, но сплошь усеивавших береговую полосу у порта.

Аромат Внутреннего моря не отпускал его ни на мгновение.

Море в Ниане чувствовалось везде. Морские запахи пронизывали воздух, как солнечные лучи, они настигали в самых укромных уголках порывами соленого ветра и постоянно лезли в ноздри смрадными миазмами разлагающейся рыбной требухи и водорослей.

Проснувшись чуть свет, он перекусил оставшейся плиткой пеммикана и отправился в путь. Он перемещался по городу, словно повинуясь дуновению ветра и, не чувствуя усталости, ходил до вечера.

Закалка лесного жителя помогала ему. Только тогда, когда солнце начало клониться к туманному горизонту Внутреннего моря, иннеец ощутил, что изрядно утомился. Чувство голода все сильней давало о себе знать, и он решил подкрепиться.

Медноволосый Хорр свернул на узкую улочку и направился в северный квартал. Еще со вчерашнего вечера он знал, что там, в старом бетонном помещении бывшего склада, находилась таверна.

По пути он миновал несколько плохо освещенных площадей, все еще запруженных народом. Там располагались торговые ряды, где можно было выгодно купить или продать нужную вещь, и горожане, возвращаясь вечером домой, все еще заворачивали на рынки.

Чтобы попасть в северную часть города, Медноволосому Хорру нужно было миновать несколько древних площадей, образовавшихся среди остатков древних небоскребов. Путь его пролегал по старым запутанным улицам, шедшим по склону холма, на вершине которого виднелась старинная башня, самая высокая в Ниане. Там был дворец и тот самый парк, где он вчера вечером обнаружил парня со вскрытой грудью.

Почему какому-то мерзавцу нравилось убивать по ночам безоружных парней? Этого Медноволосый Хорр не мог понять. Если бы это была лесная схватка, если бы у каждого было оружие и каждый противник мог сам постоять за себя, то все было бы понятно. Но накануне иннеец четко видел, что молодой паренек был совершенно безоружен.

Нет, угрюмо размышлял Хорр, без Нечистого тут не обошлось. Зачем убийца еще, вдобавок, и вскрывал мертвым парнишкам ребра? Зачем он вытаскивал у них сердца? И не связано ли это с теми двумя бедолагами-сёрчерами, что погибли в дебрях Тайга той же ужасной смертью?

В окружающем его мире всегда было разлито зло. Смерть ходила за каждым нууку по пятам и сопровождала всю жизнь. Хотя в мире после Смерти болели мало, любой дождевой охотник мог умереть в детстве от непонятной хвори, если на его лицо падало не влажное благотворное дыхание Духа Проливного Дождя, а едкая слюна дурного духа. В юности каждого из племени нууку мог разорвать на охоте хитрый разъяренный грокон, его скальп мог оказаться в руках врага.

Наконец, и сам Нечистый охотился за дождевыми охотниками. Он мог утащить кого угодно из нууку в бездонную тьму, в бескрайние топи болот, как это произошло в ту злосчастную ночь с самыми красивыми иннейскими девушками у небольшой реки на окраине Пайлуда.

В ту ночь пропала и Зеленоглазая Ратта. Но Хорр был убежден, что она все еще жива…

В грязной таверне, устроенной в прокопченном, потрескавшемся здании, он постарался устроиться в самом темном углу, чтобы не привлекать к себе лишний раз любопытные взгляды. Здесь царили бестолковый шум и суета, раздавалось нестройное пение, и вовсю клокотали пьяные бессвязные разговоры.

Грубые скамейки, похоже, уже до основания были пропитаны винным духом и зловонием потных, немытых тел. Длинные потемневшие столы были сплошь испещрены вмятинами и царапинами.

Иннейцу пришлось довольно долго прождать, сидя на жесткой скамье, прежде чем на него обратил внимание взмокший от духоты и суеты повар. Медноволосый Хорр сразу заметил, что здесь, в портовых кварталах Нианы, не очень-то жаловали смуглолицых жителей лесов, и в этих грязных кварталах к нему относились, как к существу низшего порядка.

Наконец на него уставились мутные глаза нианца.

– Ты говоришь только на своем лесном наречии? – с выражением отвращения почесывая лоснящуюся салом небритую щеку, спросил толстый повар. – Ты воешь, как испуганная обезьяна? Или ревешь, как голодный грокон?

– Я знаю разные языки, – невозмутимо ответил Медноволосый Хорр на чистом батви, универсальном торговом жаргоне.

Не обращая внимания на издевку, он совершенно спокойно добавил:

– Так что не надо напрягаться. Я могу спокойно разговаривать с тобой.

– И в самом деле. Не может быть! – удивленно взметнулись брови толстяка. – Дикарь умеет не только клекотать по-птичьи!

Нианец не мог представить себе, что этот рослый иннеец и в самом деле владеет не только своим родным языком, но может общаться и на батви, и на языке метсов.

Хотя все объяснялось просто.

Вместе с племенем нууку жил искусный знахарь, старый эливенер по имени Астерс. Этот мудрый седовласый молчун, в жилах которого не текло ни капли иннейской крови, долго обитал с дождевыми охотниками и врачевал многие поколения отважных лесных воинов.

Никто не знал возраста Астерса. Никто и представить себе не мог, сколько разливов лесных рек пришлось за свою жизнь увидеть этому человеку. Мудрость его была неиссякаема, и именно он обучил Хорра многим премудростям, в том числе и разным языкам, на которых общались между собой люди от южных районов побережья Лантического океана до самых северных уголков Республики Метс.

– Чего ты тогда хочешь? – спросил повар. – Вина побольше? Горячей жратвы?

– Я голоден, – спокойно ответил Медноволосый Хорр.

– Сначала заплати за жратву, – недоверчиво отозвался нианец. – Я не привык кормить дикарей бесплатно.

После того как Медноволосый Хорр расплатился, повар зевнул и небрежно бросил:

– Теперь жди.

Потом лениво повернулся обратно и пошел вглубь кухни, обмахивая на ходу потное лицо подолом серого засаленного фартука.

Почти всех посетителей, сидевших за столами в сумрачном зале, обслуживал молодой угрюмый парень. Именно он приносил всем из кухни приготовленную еду.

Но к столу Хорра этот длинный детина с лиловым носом не захотел подойти.

– Эй, ты, иннеец, – пренебрежительно процедил он и кивнул на глиняное блюдо, стоявшее с самого края каменного подноса. – Хватай свою жратву. Для тебя уже готово.

Все кругом болтали одновременно, не особо слушая друг друга.

Хорр поднялся и подошел к подносу, на котором стояла предназначенная для него тарелка с куском какой-то плохо прожаренной морской рыбы.

– Сколько будешь пить? – с отсутствующим видом спросил повар из глубины кухни, даже не поднимая головы.

Но даже от одной кружки с темным вином иннеец отказался. В лесах Тайга не принято было увлекаться спиртным, и он хорошо помнил, чем кончился тот вечер, когда он вместе с сёрчерами выпил вина. Тем более сейчас Хорр находился в таком расположении духа, что и подумать не мог о спиртном.

Рыба оказалась не только полусырой, но и плохо очищенной. Но Хорр понимал, что возмущаться сейчас не время и не место. Он и так порой ловил на себе угрюмые взгляды, направленные на него с разных сторон.

Вокруг сидело слишком много мрачных подвыпивших подозрительных личностей. Судя по всему, народ в припортовых кварталах уже достаточно давно взялся переливать содержимое глиняных кувшинов в свои глотки, и хмель уже начал действовать всем на мозги.

Но иннеец не обращал внимания на агрессивные взгляды, стараясь не смотреть по сторонам. Хотя несколько раз его рука невольно ложилась на рукоятку кинжала, изготовленную из бивня огромного парза, усилием воли он заставлял себя успокоиться.

Мощные челюсти Медноволосого Хорра продолжали равномерно размалывать полусырую рыбу, и ни один мускул не двигался на его лице, хотя все внутри порой словно стягивалось в один тугой нервный узел.

Он сосредоточенно поглощал свою еду и не замечал, что из противоположного угла за ним украдкой наблюдает черноволосый мужчина с невзрачным, незапоминающимся лицом. Единственной отличительной чертой на этом лице была крупная бородавка, темнеющая ровно посреди щеки.

Мужчина делал вид, будто беседует со своим соседом по столу, однако сам украдкой бросал внимательные, испытующие взгляды в сторону иннейца.

Завершив трапезу, ничего не подозревающий Медноволосый Хорр поднялся со своего места и направился в сторону толстого повара, изнывающего от духоты.

– Могу ли я спросить тебя об одной вещи? – обратился иннеец.

– М-м, – в знак согласия повар издал какой-то неопределенный звук.

– Я ищу одного человека, – сказал Хорр, осмотревшись вокруг.

– Какого?

– Мне нужно найти девушку.

Неожиданно повар, пребывавший все время в сонном состоянии, сразу оживился. Слова Хорра он понял по-своему.

– Очень хорошо! – блеснул нианец заплывшими глазками. – Ты не пьешь вино, но зато интересуешься девушками. Это очень хорошо! Какие тебя больше интересуют? Каких ты предпочитаешь? Полненьких или стройных, улыбчивых или скромненьких? Я могу помочь, в портовом квартале есть один замечательный шатер, за небольшую плату я могу сказать, где он находится… Там живет красотка по имени Ц'Веела! С ней ты забудешь обо всем!

– Нет, ты не совсем правильно понял меня, – поморщился Хорр, сообразив, на что намекает повар. – Я ищу высокую девушку. У нее смуглая кожа, как у меня, и густые черные волосы, сплошь заплетенные в мелкие косички. У нее зеленые глаза…

Но повар сразу потерял интерес к разговору. Почесав в затылке, он равнодушно признался:

– Косички… зеленые глаза… Нет, что-то не припомню. Но я ведь никого не вижу. Целыми днями только и делаю, что сижу здесь и кормлю голодных дикарей, вроде тебя.

– Если ты что-нибудь узнаешь об этой девушке, скажи мне, – попросил иннеец. – Я зайду к тебе завтра вечером.

Медноволосый Хорр открыл входную дверь и растворился в вечерней мгле.

Когда он уже почти исчез в темноте, повар крикнул вслед:

– Заходи еще! Если захочешь сходить к Ц'Вееле и провести с ней ночь, я устрою это для тебя!

Но дождевой охотник уже не услышал этого. Не увидел он и что, стоило только его мощной спине исчезнуть в дверном проеме, как со своего места в углу поднялся тот самый мужчина с бородавкой, который все время незаметно наблюдал за Хорром.

Он быстро подошел к повару и требовательно спросил:

– О чем вы сейчас беседовали? Говори быстро!

Лицо толстого нианца, до этого лениво дремавшего, сразу вытянулось и приобрело испуганное, заискивающее выражение.

Судорожно сглотнув слюну, он огляделся и пролепетал:

– Иннеец говорил, что ищет какую-то девушку…

Узкая окраинная улочка, на которой находилась душная таверна, никогда не освещалась яркими фонарями, поэтому Медноволосый Хорр, только шагнув за порог, оказался в полной, непроглядной темноте.

Все вокруг в этом квартале смолкло до утра. Народ давно уже успокоился и отправился спать. В городе можно было себе такое позволить, невольно подумал иннеец.

В Тайге жилось иначе, там нельзя было расслабиться ни на минуту. Жителям лесов постоянно нужно думать о пропитании для всего племени и все время заботиться о своей безопасности.

Мало того, что с утра до вечера вокруг шныряли волки, но в любой момент из-за деревьев могла выскочить шайка лемутов или какая-нибудь страшная хищная тварь, готовая сожрать подряд всех дождевых охотников вместе с их семьями.

Несмотря на темноту, разбавленную только холодным светом полной луны, иннеец считал, что вполне разберется в лабиринте городских улиц. Он прекрасно ориентировался в глухом лесу и справедливо полагал, что в городе ему будет очень легко отыскать дорогу.

Взгляд Хорра постоянно скользил по пустынным улицам, его зоркие глаза высматривали знакомый силуэт Ратты, который, как ему казалось, мог мелькнуть в темноте.

Внезапно Медноволосый Хорр вздрогнул. Ему и в самом деле показалось, что он увидел где-то далеко впереди девушку, безумно похожую на Ратту.

Сорвавшись с места, иннеец изо всех сил ринулся туда. Иннеец бежал по улицам и старался утихомирить себя, хотя ясно чувствовал, что горячая кровь кипит от возбуждения.

Несколько кварталов дождевой охотник миновал, не задумываясь о том, куда он направляется.

Девушка и не исчезала и не приближалась, но иннеец даже не думал замедлять шаг. Его пылкий взгляд сверлил остроконечный капюшон, темнеющий впереди в лунном свете.

«Иди ко мне… иди ко мне… иди ко мне… Зеленоглазая Ратта ждет тебя…» – звенел у него в ушах странный бесплотный голос.

Пробежав несколько улиц, он сообразил, что направляется к морю, темневшему вдали. С той стороны тянуло свежестью и прохладой. Но, оглянувшись, он внезапно сообразил, что потерял девушку из вида. Как бы ни впивался его взгляд в серебристую вечернюю темноту, он ничего не мог обнаружить.

Где-то недалеко дышало свежестью Внутреннее море. Волны с равномерным шумом бились у берега.

В этот момент Медноволосый Хорр снова увидел силуэт, так напоминавший ему Зеленоглазую Ратту. Но фигура девушки мелькнула и исчезла.

Он ринулся туда, перемахнул через парапет и в ужасе остановился, как вкопанный. Перед его глазами лежало окровавленное тело.

Молодой парень, казалось, еще жил. Но грудь его была рассечена и зияла черной пустотой.

Невольно иннеец схватился за рукоятку кинжала. Страшная картина, открывшаяся ему, совсем не успокаивала. Напротив, никто не мог дать ему гарантии, что через мгновение из темноты не выскочит какой-нибудь противник с оружием в руках.

Внимательный взгляд Хорра вперился во мрак, и неожиданно он увидел невзрачного мужчину с бородавкой на щеке.

– Что тут произошло? – бесстрастным голосом спросил незнакомец и пристально посмотрел на Хорра. – Что ты тут делаешь?

Для молодого моряка по имени Мено этот вечер обещал стать особенным. Он увидел девушку, смуглое лицо которой окаймляли узкие, туго заплетенные косички, и понял, что навеки связан с ней судьбой.

«Иди ко мне… иди ко мне… иди ко мне… Зеленоглазая Ратта ждет тебя…» – постоянно звала она, и голос этот отзывался в его душе неописуемым блаженством.

Но, к своему удивлению, он никак не мог приблизиться к этой красавице.

Сначала он двигался за ней по темным улицам, минуя многочисленные пустые площади. Потом выскочил на морскую набережную, ограниченную толстым каменным парапетом.

Силуэты многоэтажных полуразрушенных небоскребов-башен возникали из мглы, как огромные скалы. В темноте шелестели гигантскими листьями роскошные шапки пальм, растущих вдоль набережной. Густые кроны сикомор изгибались под порывами свежего ветра, цветущие душистые кустарники раскрылись бесконечной пеной ночных цветов.

Но Мено плохо видел все это. В ушах его звучал голос девушки, и он чувствовал, что ничего более важного в его жизни еще не было.

«Иди ко мне… иди ко мне… иди ко мне… Зеленоглазая Ратта ждет тебя…» – ласково напевал голос, который молодой моряк готов был слушать всю жизнь.

Он бежал и бежал за ней, не чувствуя усталости. Мощеная набережная вскоре закончилась, но моряк даже не задумывался о том, куда ему нужно следовать. Направление ему подсказывал кто-то со стороны.

Свернув влево, он стремительно пересек пустынную большую площадь у древнего моста и оказался на сонной городской окраине, застроенной одноэтажными деревянными хибарами с плоскими крышами.

Не останавливаясь и миновав еще несколько кварталов, Мено перепрыгнул через парапет и замер. Грудь его тяжело вздымалась от стремительного бега, горло точно извергало раскаленный воздух.

Он увидел, наконец, что девушка остановилась.

– Ратта! – прошептал моряк имя, которое раньше никогда не слышал. – Наконец-то я нашел тебя!

Ему казалось, что теперь все в его жизни всегда будет хорошо, очень хорошо.

Но уже через мгновение блаженная улыбка сползла с его лица и обернулась гримасой ужаса. Он увидел, что из-под капюшона на него вместо прелестного девичьего лица смотрит личина жуткого монстра…

Прошло еще два дня, в течение которых Медноволосый Хорр пытался разыскать в лабиринтах большого города свою любимую Зеленоглазую Ратту. Пока ему ничего не удавалось сделать. Только накануне ночью, обходя пустынные городские улицы, он снова, как ему показалось, увидел вдали ее силуэт.

Но опять, как и в предыдущие дни, он побежал за ней и наткнулся на окровавленный труп. На этот раз несчастной жертвой оказался молоденький ученик, возвращавшийся поздно вечером с занятий.

Каждый вечер Медноволосый Хорр приходил ужинать к толстому повару в надежде на то, что этот потный нианец сможет узнать хоть что-то о девушке с зелеными глазами.

И, наконец, толстяк, обмахиваясь своим фартуком, сообщил ему кое-что интересное.

От волнения Медноволосый Хорр даже не смог закончить своего ужина. Оставив на столе недоеденную жратву, он выскочил наружу.

Пружинистым легким бегом иннеец проносился по узким зловонным улочкам прилегающего к таверне квартала. Везде была темнота, кое-где нарушенная лишь узкими полосками жидкого света, пробивавшегося сквозь крохотные продолговатые окна, в которых виднелись куски толстого древнего стекла, сохранившегося со Времен-до-Смерти.

Везде было пустынно. Только голодные собаки, сбившись в стаи, порой выныривали черной сворой из темных проходов полуразрушенных домов. Они провожали бегущего иннейца злобным лаем и устремлялись в темноту на поиски хоть какой-нибудь жратвы.

Медноволосый Хорр еще в первые дни своего пребывания здесь был поражен огромным количеством псов, шатавшихся по окраинам Нианы. Он не привык к этому, потому что в Тайге собак уже оставалось не так и много.

Их постоянно истребляли лесные волки, словно задавшиеся целью уничтожить до конца всю собачью породу. Серые хищники убивали любую домашнюю собаку, которую только могли обнаружить, выслеживая ее с дьявольским упорством и терпением.

Поэтому обычно дождевые охотники, как и все другие обитатели Тайга, если уж и держали у себя собак, то надежно защищали их, не отпуская от шатров даже днем. Хитрые волки могли неожиданно напасть при солнечном свете, и такие случаи встречались на каждом шагу.

Впрочем, большинство иннейцев из племени нууку недолюбливали собак. Эта звериная порода, пользуясь человеческой поддержкой, становилась ленивой, трусливой и все меньше приносила пользу людям.

Но в Ниане все было по-другому. Волками тут и не пахло, поэтому огромные собаки беспрепятственно плодились и жили своей собственной жизнью, сбиваясь в большие стаи и рыская в поисках пропитания по окраинам.

Пользуясь своей безнаказанностью, эти мерзкие создания, некогда исправно служившие человеку, образовывали на окраинах нечто вроде собачьих колоний, куда даже вооруженные горожане старались без лишней надобности не соваться.

Только Хорру было на все наплевать. Его путь пролегал через необитаемый район, и он не собирался сворачивать, не боялся встречи ни с каким существом.

Все-таки один из свирепых всклокоченных псов, населявших округу, внезапно выскочил из-под подкосившейся хибары и бросился на иннейца, пружинисто бежавшего вдоль мрачной улицы. Даже в темноте Медноволосый Хорр заметил, как яростно сверкнули глаза одичавшей твари.

При свете луны иннеец заметил, что пестрая длинная шерсть крупного массивного кобеля встала дыбом на загривке, когда он почуял человека.

Откуда-то из глубины смрадной утробы зверя вырывалось зловещее урчание. Мохнатая, косматая грудь пса вздымалась и опадала. Из разверстой зубастой пасти с влажных клыков обильно капала тягучая светлая пена.

Через мгновение дрожащий пес кинулся вперед. Огромные блестящие клыки, казалось, почти сомкнулись на горле иннейца. Но Медноволосый Хорр уже был готов к этому и стремительно увернулся.

Тяжелые челюсти лязгнули в пустоте.

В следующий миг злобный зверь всхрапнул и осекся, потому что тяжелый иннейский клинок со свистом обрушился на мохнатую шею.

Крупная продолговатая голова с чавкающим звуком шмякнулась в зловонную лужу нечистот. Грязь брызнула в разные стороны, и облепленная темной жижей собачья голова с разверстой пастью откатилась на несколько шагов в сторону.

С брезгливой гримасой, исказившей его красивое смуглое лицо, Медноволосый Хорр огляделся вокруг. Ему совершенно не хотелось обтирать окровавленное лезвие ни о собственную одежду, ни об обезглавленное тело.

Иннейцы не любили собак, но убийство этого зверя всегда считалось дурным предзнаменованием. Поэтому Дух Проливного Дождя запрещал смотреть на мертвых псов. Божество не позволяло даже взглядом дотрагиваться до трупа.

Молниеносно расправившись с бешеным кобелем, Медноволосый Хорр сразу отвернулся, чтобы случайно не зацепить взором безобразные окровавленные останки. Не оборачиваясь, он снова побежал, торопливо удаляясь прочь и с силой стряхивая на дорогу с острого лезвия капли густой крови.

Миновав небольшую темную площадь, он повернул к берегу, оставляя позади скопище полуразрушенных домов.

Иннеец осмотрелся вокруг. Толстый повар недавно сказал ему, что именно в этих краях порой видели высокую стройную девушку, волосы которой заплетены десятками длинных тонких косичек. Поэтому Медноволосый Хорр так стремительно покинул таверну и направился именно сюда.

Он не собирался ничего откладывать и именно сегодня вечером намеревался посетить эти края. Неужели он мог ждать, если где-то здесь мог сейчас встретить Зеленоглазую Ратту?

На берегу моря все было тихо. Ветер, вспенивавший поверхность воды легкими бурунами и треплющий верхушки пальм, не доносил ни звука.

Около причала виднелась небольшая постройка с плоской крышей, наподобие домика из обожженного кирпича. С обеих сторон от узкого прохода темнели старые заплесневелые бревна, сваленные огромными грудами.

Внезапно от мрака отделилась какая-то высокая фигура. Медноволосый Хорр сразу застыл в напряженном ожидании.

– Что ты ищешь здесь, чужеземец? – в тишине морского берега отчетливо раздались звуки скрипучего голоса.

Поток лунных лучей упал на квадратный невысокий металлический контейнер, шагах в десяти от иннейца. На этот ржавый контейнер, почти вросший во влажную почву морского берега и покрытый толстым слоем водорослей, с холодной улыбкой на лице неторопливо поднялся закутанный в плащ человек, только что появившийся из-за груды бочек.

Даже в темноте было заметно, как глаза его внимательно изучали Хорра.

– Что тебе нужно тут? – требовательно повторил незнакомец.

Жизнь в лесах Тайга приучает его обитателей к постоянной бдительности. В любое время суток Медноволосый Хорр всегда был готов отразить нападение. Поэтому, слушая вопросы закутанного в плащ мужчины, иннеец незаметно опустил кулак и медленно сжал тяжелую рукоятку кинжала.

Он не строил иллюзий по поводу собственной безопасности. Скрипучий голос, доносящийся из темноты, был наполнен такой угрозой, что нервы Хорра сразу стянулись в комок.

– Кто ты? – спросил иннеец на языке батви. – Сначала скажи, кто ты такой и что ты сам делаешь здесь?

– Ты узнаешь все позже, – раздался ровный, ничего не выражающий голос.

– И ты узнаешь все позже, – пожал плечами иннеец. – Дух Проливного Дождя запрещает дождевым охотникам разговаривать с незнакомцами. Однако я мирный человек и никому не угрожаю.

– Если ты мирный человек, зачем тогда держишься за оружие? – сурово и напористо спросил мужчина.

Брови Хорра, стоявшего в тени, взмыли вверх от удивления.

– У меня нет оружия, – с нарочитым равнодушием пожал он плечами.

– Неправда, – раздался металлический голос. – Ты обманываешь меня. Твоя правая рука лежит на рукоятке кинжала.

– Ты уверен?

– Уверен. Я вижу, что эта рукоять изготовлена из резной кости, из бивня парза.

Нараставшее изумление заставило Хорра опешить. Незнакомец повысил голос и жестко спросил:

– Зачем ты ходишь по ночному городу с клинком?

– Кто ты? – не очень уверенно отозвался дождевой охотник. – Почему я должен отвечать на твои вопросы? Сначала скажи мне, кто ты такой? Потом и я отвечу.

– Ты ответишь, – зловеще проскрипел мужчина. – Скоро ты ответишь абсолютно за все!

Незнакомец легко спустился с квадратного контейнера и решительно шагнул к Хорру. В этом движении было столько угрозы, что иннеец сделал шаг назад и попытался вытащить кинжал из чехла.

Однако… как он ни старался, но не смог шевельнуть пальцами, сжимавшими рукоятку.

Внезапно тело его оказалось скованным, словно бы окаменевшим. Несмотря на все нечеловеческие усилия, Медноволосый Хорр полностью утратил способность двигаться.

Удушье охватило иннейца. Казалось, со всех сторон его рассудок сдавили могучие тиски, старающиеся по каплям выжать жизненную энергию из мозга и тела.

Медноволосый Хорр пытался сопротивляться. Он не хотел сдаваться сразу, без боя. Собрав волю, он постарался выхватить из ножен клинок и бросить тело навстречу незнакомцу. В первое мгновение ему показалось, что он сумел преодолеть чуждый натиск и двинуться на врага.

Но тут же иннеец понял, что ошибался…

По собственному опыту он знал, что это телепатическая атака. Незримая рука безжалостно сдавила мощное горло, он не видел ничего перед собой, но чувствовал, что его кто-то душит. Судорожно закашлявшись, через мгновение дождевой охотник захрипел от удушья. Лицо иннейца налилось густым багровым оттенком.

Внезапно старые заплесневелые бревна, лежавшие поодаль, словно зашевелились в его глазах. Темные стволы принялись крутиться и вспыхнули изнутри разноцветными огнями. Огненные вращающиеся бревна перед глазами иннейца стали как-то странно двоиться, троиться, и через мгновение перед его внутренним взором поплыл пугающий, тревожный и яркий пульсирующий калейдоскоп полыхающих кругов.

Руки Медноволосого Хорра крепко сжимали рукоятку кинжала. Казалось, она осталась его последней опорой, потому что почва под ногами, как заколдованная, стала коварно отъезжать в сторону…

– Кто ты? Что тебе нужно от меня?.. – прохрипел иннеец.

Он с ужасом понял, что этот незнакомец успел опутать его мозг мощной ментальной сетью.

– Дух Проливного Дождя, помоги мне! – прошептали его онемевшие губы. – Помоги своему сыну!

Несмотря на агрессивную атаку, охотник сумел резко выдохнуть воздух из груди, потом снова вдохнуть, и попытался взять себя в руки. Ему показалось, что воли хватит, чтобы уйти от ментального гнета, но ничего из этого не получилось.

Сил достало только на то, чтобы совсем чуть-чуть двинуться с места, но дальше не получилось сделать и пары шагов. Ноги не слушались его, они стали как ватные. Мужчина сделал один только шаг, как ночное небо внезапно повалилось, и сверкающий созвездиями небосвод опрокинулся навзничь.

Медноволосый Хорр услышал какой-то глухой шум, и иннеец понял, что это его затылок расслабленно врезался со всего маха в морской берег.

Он еще мог наблюдать мутным, слабеющим взглядом все, что происходило дальше, но это уже было как бы со стороны, ему казалось, будто все это творится не с ним, а с другим, посторонним человеком.

По-прежнему негромко плескали прохладные морские волны, и подвывал легкий ночной бриз. Лежа на песке, Медноволосый Хорр увидел, как из полумрака выросли огромные мужские фигуры. Охотник еще успел сообразить, что такими гигантскими они казались, потому что он смотрел на них снизу вверх, безжизненно валяясь на берегу, – при этом лунный свет удлинял их тени, и без того кажущиеся вытянутыми.

– Поднимайте его! – раздался скрипучий голос.

Иннейца резко подхватили и потащили куда-то, как кожаный мешок с кокосовыми орехами. Сознание оставило его, и Медноволосый Хорр провалился в мутную душную бездну.

Пришел в себя он, видимо, нескоро.

Сначала просто понял, что как-то очень неудобно сидит с закрытыми глазами, но тут же голову пронзила жуткая тупая боль, даже не дававшая возможности открыть глаза. С опущенными веками Медноволосый Хорр попытался поднести руки к лицу, чтобы прикоснуться к раскалывавшемуся лбу, но не смог этого сделать.

Тяжело брякнуло железо, и он почувствовал, как сдавлены кисти рук, и, разлепив веки, заметил на запястьях оковы. От стиснутых металлом запястий в обе стороны устремлялись тонкие серебристые цепи с продолговатыми, слегка изогнутыми звеньями.

Медноволосый Хорр понял, что прикован к жесткому креслу, сплетенному из ребристых металлических прутьев, стоявшему посреди полуподвального помещения с низким бетонным потолком.

Горел яркий огонь. Здесь было так жарко, что на коже выступила испарина.

– Насколько я вижу, ты, наконец, очнулся? – раздался за его плечом негромкий скрипучий голос, смутно показавшийся Хорру знакомым. – Не очень-то крепкое у тебя здоровье, если ты так долго не можешь открыть глаза.

Заскрипела кожаная обувь, и из полумрака неторопливо появился мужчина. Его лицо сразу напомнило иннейцу все, что произошло на морском берегу.

Этот был именно тот, кто свалил Медноволосого Хорра на песок, не прикоснувшись к нему даже пальцем. Самое обидное, что незнакомец победил дождевого охотника не в честном мужском бою, сражаясь настоящим оружием, а взял верх, пользуясь ментальной властью своего сознания.

Мужчина сел на кресло прямо напротив Медноволосого Хорра и уперся в лицо иннейца пристальным, тяжелым взглядом.

Хорр не отвел глаза, хотя это было очень нелегко, а постарался спокойно посмотреть в ответ, разглядывая незнакомца. Ничего хорошего вид этого человека не обещал…

Все в его облике говорило о невероятной внутренней силе. На лице, обрамленном длинными черными волосами, лежала печать жесткости и решительности.

– Меня зовут Меола, – угрюмо промолвил он наконец, по-прежнему не сводя тяжелого взгляда с охотника. – Ты знаешь меня?

– Нет, – удивленно пожал плечами Медноволосый Хорр. – Почему я должен тебя знать? Я не так давно приплыл сюда.

– Я начальник охраны этого мирного города. Я днем и ночью отвечаю за безопасность во всей Ниане.

– Теперь я знаю тебя. Почему ты не сказал об этом на берегу?

– Ты все узнаешь…

Монотонно гудела труба очага, через которую наверх устремлялись клубы густого смолянистого дыма. В большом открытом камине бушевал огонь, и мерцающий свет вырывался из прямоугольного проема, отбрасывая колышущиеся тени на стены.

От этого все помещение окрашивалось в тревожные тона. Мятущиеся багровые блики играли на суровом лице Меолы, отбрасывая тени на его глазницы.

– Почему ты меня заковал? – мрачно спросил иннеец. – Зачем ты это сделал?

– Ты не догадываешься? – сдвинул брови мужчина.

– Нет.

Над переносицей Меолы отчетливо выделялся глубокий вертикальный шрам, который начинался у бровей и доходил почти до середины лба. Голос его звучал странно-тягуче и постоянно напоминал Хорру те неприятные ощущения, которые он пережил, задыхаясь от удушья на морском песке.

Меола почти минуту пристально смотрел на иннейца, а потом проскрипел:

– Ты кто? Откуда?

– Я дождевой охотник из племени нууку, – с достоинством ответил Хорр. – Мы живем в Тайге под защитой великого Духа Проливного Дождя…

– Что тебе нужно в нашем городе? – бесстрастно спросил мужчина. – Зачем ты приехал? Ты зачем ходишь везде по ночам?

Медноволосый Хорр молчал, гордо откинув голову. Он не понимал, почему его схватили и почему он должен отвечать на такие вопросы.

– Зачем тебе оружие? – сурово спросил длинноволосый мужчина.

Он кивнул в сторону ржавой бочки, поставленной на шлак вверх днищем, как круглый стол. На бочке иннеец увидел свой боевой тесак с резной рукояткой из бивня парза.

– Я дождевой охотник из племени нууку, – пожал плечами Медноволосый Хорр. – Мужчины моего племени всегда ходят с оружием. К тому же, в Ниане опасно. Здесь можно ждать всего, чего угодно. Здесь убивают людей по ночам.

Он и в самом деле не видел ничего странного в том, что в кожаном чехле носил острый клинок. Но слова, прозвучавшие через несколько секунд, поразили его до глубины души.

– Это ты убиваешь людей по ночам, – совершенно бесстрастным голосом, без злобы сказал сидящий напротив него Меола. – Ты и есть тот ночной убийца, которого боится весь город.

Оскорбительный смысл этих слов дошел до Хорра не сразу. Однако он сумел подавить в себе ответную вспышку гнева и невозмутимо отозвался:

– Иннейцы нууку никогда не убивают людей по ночам. Только в честном бою. Только во время сражения.

Но начальник охраны пропустил его слова мимо ушей и сурово изрек:

– Мы знаем, для чего тебе этот кинжал.

Послышался шум шагов, и из полумрака выступили еще двое мужчин. Один сел рядом с Меолой, а другой, коротко стриженный, подошел к бочке и осторожно взял кинжал за рукоять.

Когда он повернулся спиной, то Медноволосый Хорр заметил у него на затылке, в темных волосах, крупное седое пятно.

– Фалб, помощник мой, покажи ему, что нас не обмануть, – зловеще усмехнулся Меола. – Пусть поймет, что отпираться бесполезно!

Тот, кого только что назвали Фалбом, приподнял кинжал иннейца и заметил с нарочитым уважением:

– Неплохая вещь! Очень недурно сделана. Хотя рукоятка немного тяжеловата.

– Эта рукоятка сделана для настоящего мужчины, – пожал плечами Медноволосый Хорр. – Она только придает руке необходимую крепость.

– Но все равно для меня она тяжеловата. Правда, лезвие замечательное.

– Лезвие замечательное, – с бесстрастным выражением лица подтвердил Меола.

Несколько секунд Фалб внимательно рассматривал кинжал, а потом внезапно спросил:

– Скажи нам, легко взрезать таким лезвием грудь человека?

– Что ты имеешь в виду?

– Скажи нам, легко ли тебе таким оружием вырезать из груди сердце у живого человека?

Невольный вздох вырвался из груди Медноволосого Хорра. До него дошло, что его подозревают в тех самых ночных преступлениях, о которых с ужасом говорили все вокруг…

– Вы ошибаетесь, – совершенно спокойно сказал иннеец. – Этим кинжалом не убивали человека.

– Почему же тут кровь! – яростно прошипел Фалб, приближая к смуглому лицо лезвие с мутными подтеками. – Почему?

Хорр вздохнул. Этот Фалб сейчас держал в руках его тесак, которым он совсем недавно в темноте отбивался от нападения злобной собаки.

– Это не человеческая кровь, – мрачно изрек охотник. – Это собачья кровь.

Раздался жесткий, скрипучий смех Меолы.

– Мы не верим тебе, – процедил начальник охраны. – Это человеческая кровь. Ты убийца. Ты убивал по ночам.

На лице Хорра не дрогнул ни один мускул. Он судорожно размышлял, что может сделать, как он способен помочь себе, если руки прикованы к металлическим скобам жесткого кресла.

Помочь он сам себе не мог, и никто не мог прийти к нему на помощь. Сёрчеры остались далеко, и ему оставалось рассчитывать только на свои собственные силы, да и на милость Духа Проливного Дождя.

Но он старался не унывать, говоря себе, что бывал в ситуациях и похуже. И ничего, потом просыпался утром в своем походном шатре…

Раньше в своем деле он полагался только на свои силы, и это никогда не подводило. Но сейчас произошла какая-то ошибка, и он считал, что нужно исправить ее как можно скорее.

– Я никого не убивал! – твердо сказал Медноволосый Хорр. – Дух Проливного Дождя, отец моего народа нууку, позволил мне стать охотником и воином. Я обнажаю оружие только на охоте и во время бранной схватки.

Черные густые пряди колыхнулись, когда Меола кивнул головой и яростно сказал:

– Действительно, обликом ты напоминаешь настоящего воина, доблестного бойца. Но твой кинжал обагрен кровью! Поэтому мне и неприятно думать, что такой человек, как ты, не только убивал по ночам беззащитных, но еще и вдобавок глумился над их телами, выволакивая наружу трепещущие сердца!

Суровые глаза начальника охраны впились в пленника, и Меола гневно спросил:

– Что заставило тебя свернуть с тропы настоящего дождевого охотника? Почему Нечистый смог завладеть твоим разумом и твоими руками творить зло? Ведь только Нечистый мог получать удовольствие от таких злодейств. Ты приносил сердца несчастных мастерам Темного круга? Рассказывай! Кто твой хозяин?

– Я все рассказал бы, если бы действительно убивал по ночам мирных нианцев и потрошил их, как гроконов, как лесных свиней, – вздохнул Медноволосый Хорр. – Клянусь Духом Проливного Дождя! Клянусь зелеными вершинами Тайга! Клянусь грудью своей матери, я никого не убивал без причины, и тут произошла роковая ошибка!

– Зачем ты приехал в Ниану?

Начальник охраны не сводил с него тяжелого испытующего взора. Из-под густых смоляных бровей на иннейца нацелились темные суровые глаза. Дождевой охотник почувствовал, как сильный мыслительный щуп пытается взломать оковы его рассудка и забраться в самые глубины его сознания.

Мало кто выдерживал такой натиск.

Но иннеец сумел выстоять в этой краткой ментальной схватке и ответить прямым, спокойным взглядом. Он думал в этот момент о Зеленоглазой Ратте, и это придало ему дополнительных сил.

Но он не способен был говорить о своей любимой девушке. Дождевой охотник никогда не смог бы этого сделать.

– О, Небесный Хранитель… – тихо проговорил Меола, откинувшись на резную спинку своего кресла. – Ты защищаешься. Значит, что-то скрываешь! Зачем ты приехал в Ниану?

– Я не скажу тебе этого, – глухо отозвался Медноволосый Хорр, откинувшись на спинку металлического кресла, к которому он был намертво прикован.

– Гинт! – посмотрел Меола куда-то в сторону. – Подойди поближе.

Низкорослый худощавый брюнет, на щеке которого темнела крупная бородавка, выступил из темноты, где он все это время стоял, незамеченный Хорром.

Иннеец скользнул усталым взглядом по лицу этого черноволосого и смутно припомнил, что где-то уже видел его.

– Расскажи нам все, – потребовал начальник охраны.

Щуплый невзрачный мужчина сказал бесстрастным голосом, очень похожим на голос Меолы:

– Этот человек уже совершил не менее пяти убийств в Ниане.

Через мгновение Медноволосый Хорр сразу вспомнил, где видел его. Это было три раза, в парке и у моря…

Словно прочитав его мысли, Гинт продолжил:

– В трех последних случаях я даже видел его около убитых. Это было во время Праздника Трех Фонтанов – тогда был убит юноша по имена Одилон. На берегу моря этот убийца растерзал молодого моряка Мено. Заметил я его и около школы, где погиб ученик Нунц.

Иннеец собрал все силы и как можно более спокойно ответил:

– Я никого не убивал.

– Почему тебя видели там?

Медноволосый Хорр и сам не мог объяснить, почему каждый раз, когда он устремлялся за девушкой, похожей на Зеленоглазую Ратту, то натыкался на мертвое, истерзанное тело.

– Я проходил мимо ограды парка, – пожал он плечами. – Дело было праздничной ночью. Фейерверк… Праздник Трех Фонтанов… внезапно из-за ограды послышались отчаянные крики о спасении.

– И ты, услышав это, сразу побежал туда? – иронично спросил Меола, не сводя холодного взгляда с пленника.

– Да! В моих краях принято приходить друг к другу на помощь. Дух Проливного Дождя велит спасать погибающих.

– И что же дальше?

– Парень так жалобно кричал, что я не выдержал. Ринулся на помощь. Но когда я подбежал, он уже был безнадежно мертв, неподвижен, как болотная коряга. Хотя на губах его еще и теплилось дыхание, сердца в груди несчастного я уже не увидел. Кто-то убил его до того, как я успел подбежать.

Медноволосый Хорр внезапно замолк. С непонятной взволнованностью он вспомнил темную фигуру в остроконечном капюшоне, исчезающую за листвой влажного от вечерней росы кустарника.

Его мгновенное замешательство не укрылось от цепкого взгляда Меолы. Начальник охраны поймал его на крючок и уже не собирался отпускать.

– Почему же ты не остался на месте? Почему не объяснил охранникам, что произошло?

– Мне ничего не удалось бы объяснить! – пожал плечами Медноволосый Хорр. – Клянусь Духом Проливного Дождя, мне нечего было сказать.

– Правдиво, ничего не скажешь, – с холодной улыбкой кивнул Меола. – Действительно, звучит очень убедительно. Ты подбежал, увидел несчастного и удалился.

Внезапно он грозно вопросил:

– А как же убитый на морском берегу? Ты тоже случайно оказался рядом, когда зверски убили моряка?

– Да, я случайно оказался там.

– А Нунц? И опять ты случайно пришел к школе вечером?

Неожиданно Медноволосый Хорр смутился. Он ничего не мог бы сказать о том вечере, когда преследовал девушку, безумно похожую на Ратту, а внезапно наткнулся на труп молодого нианца, истекающий кровью в нескольких шагах от моря. Ничего не мог сказать и об убитом ученике. Каждый раз он искал свою любимую, а натыкался на мертвеца…

Начальник охраны продолжал свирепо сверлить глазами Хорра. Этот жесткий взгляд не сулил пленнику ничего хорошего.

– Ты виновен во всех убийствах, – решительно сказал Меола. – Это сделал ты, и мы уничтожим тебя. Я доложу обо всем Главе Совета Купцов, и он решит, когда тебя казнят.

Голос его прозвучал настолько жестоко, что не оставалось никаких надежд на то, что этот человек может передумать.

Да, невольно вздохнул про себя Медноволосый Хорр, если бы выбирать, наверное, лучше было бы погибнуть в болотах Пайлуда. Лучше бы уплыть вместе с Раттой в смрадную тьму!

Перед его глазами невольно возникло тяжкое неотвязное видение: освещаемая серебристой луной зеркальная гладь протоки и отчетливый силуэт черной лодки, увозящей в туман зеленоглазую девушку…

Суровый голос Меолы вернул его к ужасной действительности.

– Обычно все казни Глава Совета Купцов Нианы назначает на площади Свинцовой Звезды, – сказал Меола. – Но Глава должен еще решить, когда это произойдет. До этого времени ты будешь сидеть в клетке, как зверь. Ты будешь жить в клетке, чтобы все жители Нианы смогли прийти и посмотреть на гнусного убийцу.

От бессильной ярости молодой иннеец был готов грызть зубами свои кандалы. Мышцы его вздувались буграми, когда он пытался вырвать массивные цепи из стен, но этого ему сделать так и не удалось.

Меола встал и добавил ледяным тоном:

– Готовься к жуткой смерти. Казнь будет страшной. Ты не сразу умрешь. Ты будешь очень долго мучиться. Все жители Нианы смогут посмотреть на площади, как ты будешь страдать перед смертью…

Сёрчеры все эти дни не покидали границ Нианы. Они поражались тому, что весь город говорит только об одной новости, – о предстоящем наказании, которое должен был понести какой-то страшный убийца, вырезавший сердца у молодых нианских парней.

Об этом говорили в портовых кабаках. Об этом судачили хозяйки, выбравшиеся купить продуктов на морских рынках. Это обсуждали в богатых купеческих кварталах и на нищенских окраинах.

Только об этом говорили и в тех лавках, куда люди Хрипуна приносили вещи, обнаруженные ими во время последней экспедиции. Во многих местах искателей уже хорошо знали, ведь они часто появлялись в городе с очень ценными находками.

Куда бы они ни заходили, после традиционных приветствий их сразу спрашивали:

– Пойдете ли вы на площадь Свинцовой Звезды?

Кийт обычно равнодушно отмахивался от таких вопросов. Он никогда не был любителем кровавых зрелищ.

Но все равно, против своей воли, он все-таки пошел на казнь…

Накануне вечером, когда они вместе с Джиро сидели в одном портовом кабаке, в дверь влетели ошеломленные иннейцы из его отряда.

Все остальные сёрчеры разбрелись по своим делам. Это было вполне в традиции отряда Хрипуна, – вместе они держались только во время походов.

После возвращения из экспедиций только чернокожий гигант обычно находился рядом со своим предводителем. Джиро редко расставался с Кийтом, и, как правило, они вместе жили на каком-нибудь постоялом дворе.

Мутант-ныряльщик вообще предпочитал не приближаться к Ниане.

В больших городах Сутер всегда чувствовал себя особенно неуютно. Прежде всего, горожане обычно неприязненно относились к людям-мутантам, а то, что он относится к этому племени, опытному глазу было видно сразу.

Если жабры за ушами, эти извилистые мясистые складки, он мог еще прятать под банданой, то жесткие плавательные перепонки на руках скрыть никогда не удавалось…

Все остальные разбредались, посещая кабаки и шатры улыбчивых девушек. Путешественники забывали о том, что еще совсем недавно рисковали жизнью ради своих богатств, и приделывая крылья к своим честно заработанным серебряным слиткам, для того чтобы богатство легче улетало из их рук навсегда.

Когда все заработанное заканчивалось, сёрчеры собирались вновь. Кийт по своей компьютерной карте вычислял очередной Забытый Город, и отряд опять шел новым маршрутом.

Но в этот раз не прошло и пары дней после возвращения, как Рябой Рахт и Зубастый Тора разыскали Кийта. Как только они появились в низком помещении, пропахшем запахами вина, грубой жратвы и мужского пота, Хрипун сразу почувствовал неладное.

Казалось, в тот вечер ему удастся отдохнуть. Как и каждому нормальному человека, Кийту невольно захотелось немного расслабиться, отойти душой после похода, в котором пришлось так много пережить.

Удалось достаточно выгодно продать оружие и старинную посуду, которую они обнаружили недавно в Забытом городе, и хотя бы один вечер можно было ни о чем не думать.

Вместе с Джиро они пригласили на кружку вина старого толстого Тента, хозяина небольшой торговой лавки, всегда помогавшего пристроить древние вещи. Казалось, весь вечер еще был впереди.

Хрипун сидел за одним столом со своим закадычным другом и краснощеким пузатым нианцем. Втроем они потягивали теплый хмельной мед из толстостенных глиняных бокалов, обменивались новостями и бездумно болтали о разных мелочах.

По жилам уже разливалось слабое тепло от медового вина, а в кувшине еще вдоволь оставалось ароматного напитка. На блюде горкой ле жали разные лакомства, фрукты и сыр. После походной пищи сёрчеры любили побаловать себя всякими деликатесами.

На душе становилось все спокойнее. Казалось, этот вечер должен был вырвать его из бесконечной череды напряженных забот. Неприметная расслабленная улыбка играла на губах Кийта. Порой даже Джиро с изумлением смотрел на своего вожака, – ведь несколько раз тот громко засмеялся, отчего преобразилось его изуродованное глубокими шрамами лицо, что бывало крайне редко.

Внезапно в небольшом зале появились иннейцы.

Сердце Кийта сжалось от неприятного предчувствия, и даже лицо вытянулось от мгновенного напряжения. По опыту он знал, что так просто Рябой Рахт и Зубастый Тора не станут его разыскивать.

Обычно невозмутимые иннейцы выглядели ошеломленными. Такими Кийт не видел их давно.

Внимательно посмотревший на них Тент сразу почувствовал, что он здесь лишний. Не первый день он общался с Хрипуном и прекрасно знал, как ведут себя сёрчеры, и поэтому поспешил удалиться, чтобы не мешать.

После того, как толстый нианец ушел, иннейцы попросили предводителя отряда пересесть за другой стол и уединились в самом углу, чтобы никто не смог услышать их разговор.

– Ты слышал о казни? – приглушенным голосом спросил Рябой Рахт, после того как сделал небольшой глоток вина из кружки, которую принес хозяин для новых членов компании.

– Ты тоже интересуешься этим? – брезгливо морщился Кийт. – Меня это совершенно не волнует! Пусть богатые бездельники ходят смотреть на подобные вещи. У меня нет времени на такие глупости.

– Клянусь Духом Проливного Дождя, я не стал бы спрашивать тебя, если бы не одна важная причина, – взвился Рахт. – Мы узнали совершенно невероятную новость!

Хрипун с изумлением переводил взгляд с одного иннейца на другого. Он ничего не понимал, – его друзей невозможно было узнать. Дождевых охотников всегда отличала собранность, сосредоточенность. Их лица обычно казались непроницаемы, и невозможно было понять, что творится на душе у каждого.

Но сейчас он видел, как они взволнованы и ошеломлены.

Рябой Рахт огляделся и сказал:

– Конечно, ты знаешь, что должны казнить убийцу? Он уже сидит в клетке на площади Свинцовой Звезды.

– Слышал, – пожал плечами Кийт. – Об этом только и говорят во всей Ниане. Точно никаких других новостей нет. Но я на площадь не пойду!

– Мы только что узнали, что в клетке сидит Медноволосый Хорр! – нервным, прерывающимся голосом сказал Тора. – Его обвиняют в убийствах и собираются завтра казнить!

– Проклятие! – взвился Джиро – Неужели это возможно?

– Вы уверены? – тихо спросил Кийт, с напряжением всматриваясь в глаза Рябого Рахта и Зубастого Торы. – Вы не ошибаетесь?

– Нет! – почти в один голос закричали иннейцы. – Мы только что были на площади и видели его в клетке!

– Что же с ним произошло? – задумчиво спросил Хрипун. – Это какое-то дикое недоразумение. Что случилось?

Вопрос повис в воздухе. Никто из сёрчеров не мог вымолвить ни слова.

Неужели Медноволосый Хорр и в самом деле мог кого-то убить? Но если он невиновен, как случилось, что его обвинили в преступлениях?

Все эти мысли мрачным вихрем мгновенно пронеслись в голове Кийта, пока он задумчиво поглядывал на дно своей глиняной кружки. Если говорить откровенно, он не так давно был знаком с этим рослым индейцем, однако чутье и мощная телепатическая подготовка позволяли ему достаточно верно разбираться в людях, так что он не верил в виновность Хорра.

– Как думаешь, можем мы ему как-нибудь помочь? – спросил Джиро, нахмурившись.

– Боюсь, что нет… – тяжело вздохнул Хрипун. – Слишком мало времени осталось.