Нить надежды

Глава 1. Безопасность Империи.

Через две недели лайнер исправно сел в Чиндаге, главном космопорте Белларона, одной из развитых и не так уж давно присоединенных серетанских колоний.

Чиндаг был, конечно, и поменьше и победнее нашего Савойса, не говоря уже о великолепной Деместре, столице Империи. Да что там, в Деместре один общественный туалет если не больше, то роскошнее этого так называемого космопорта.

Задерживаться здесь мне не хотелось. Хотя я и подозревала, что через полгода работы на спутнике этот космопорт станет казаться мне вершиной цивилизации.

Я раскрыла свою планшетку. Включилась в местную сеть и через 5 минут выяснила, что никаких рейсов на Белгази не бывает.

У Белларона 12 лун — случай достаточно уникальный. Хотя Белларон и стандартного типа, климат и условия на нем из-за этих лун — змей знает, какие. Белгази — четвертый спутник, один из мелких. Судя по всему, кроме этой хреновоенной базы, там ни змея нет.

А на базу, конечно, регулярных рейсов нет. Я попыталась выяснить, не делают ли там остановку какие-нибудь грузовики — забрасывают же на эту змееву каменюку продовольствие как-то! И выяснила, что да, ходит системный трейлер раз в две недели. Вот как раз вчера ушел.

Здесь все дешево, денег на две недели у меня хватит. Но что-то нет настроения торчать так долго в этой дыре. Ладно, посмотрим.

Я быстренько сориентировалась в обстановке и для начала решила покушать. На лайнере нас кормили последний раз перед входом в систему, четыре часа в системе, три на таможне… Короче, жрать хотелось основательно.

На втором этаже обнаружилась вполне симпатичная ксиоровая прозрачная забегаловка под романтичным названием «Волна». Не рискуя доверять местным блюдам, я взяла обычный бифштекс, картофельный салат и зелень, бокал чая по-савойски и не смогла отказаться от пирожного. Ужин оказался на удивление приятным. Я уселась к углу спиной, так что все кафе и входная дверь отлично просматривались. По правилам, нужно еще предусмотреть путь отхода, но какого змея мне сейчас сдались эти правила?

Меня пока никто разоблачать и ловить не собирается.

Я ела и глазела на беллари. На этой планете, в отличие от многонационального Серетана, смогла развиться лишь одна раса. Внешность у них очень характерная, что облегчит мне агентурное задание. Пока что все беллари казались мне на одно лицо. Лицо своеобразно красивое: очень большие, миндалевидные, широко расставленные глаза, внешними уголками кверху. Радужки желтовато-зеленые или зелено-серые. Смугловато-золотистая кожа, прямые длинные носы, прямые жесткие волосы от рыжеватых до почти черных, но в основном — темно-русые.

Одевались они обычно, по крайней мере здесь, в космопорте. И в «Волне», и вокруг на скамейках было немало детей, мамаш с грудничками, наглых подростков. Я сразу вспомнила из курса политологии, что основная проблема Белларона — высокая рождаемость, перенаселение, с чем Империя борется отработанным путем пропаганды.

Белларийские детишки показались мне симпатичными — их огромные глаза напоминали раскинутые блестящие перламутровые крылья редких бабочек. По соседству со мной расположилась семья с четырьмя детьмя, двое младших, мальчик и девочка, носились друг за другом вокруг стола, причем малыш то и дело налетал на стулья, а девочка сердилась. Время от времени мать начинала на них кричать, злобно, но негромко, дети затихали, но тут же начинали игру заново. Я понимала в их речи почти все.

Конечно, колониальные языки в нашу программу не входили. Но в лайнере я не теряла времени даром. У Даргела — капитана би, с которым мы еще поработали до отъезда — мне удалось получить мнемообруч и пленки с языком беллари, так что теперь я говорила на нем довольно сносно. К тому же и попрактиковаться в лайнере удалось, в основном третий класс занимали шумные небогатые большие семьи беллари. Вот такие, как эта. Молодой симпатичный отец негромко разговаривал с женой-толстушкой.

Малыш, спасаясь от сестры, вдруг побежал в мою сторону, зацепился за ножку стула и, конечно, брякнулся, скользнув ручонками по моим ногам. Я мгновенно подхватила готовящегося зареветь бутуза на руки.

— Лио! — закричала мамаша сердито и, смерив меня взглядом, начала усиленно извиняться на линкосе с жутким акцентом, — простите, шэни, это не есть хорошо получиться…

Она забрала у меня ребенка. Я улыбнулась ободряюще.

— Ничего, — сказала я на беллари, — такой замечательный мальчик.

Надеюсь, что акцент был не слишком сильным. Впрочем, неважно, я совершенно не похожа на беллари, этот расовый тип невозможно подделать. Однако мои слова на родном языке произвели на семейство прямо-таки волшебное действие. Мадам расцвела.

— Вы простите, он такой шустрый, мне никак за ним не уследить, — зачастила она, — надеюсь, мы вам не слишком мешаем?

— Конечно, нет, — сказала я, — ведь я же не сплю, верно?

Беллари рассмеялись, на мой взгляд, преувеличенно. Мадам продолжила беседу.

— Так долго ждать этого лихтера… А вы тоже ждете корабль?

— Я… собственно, да, — не посвящать же простодушное семейство в детали моих приключений.

— А вот мой муж летит на работу, завербовался, представляете? — поделилась беллари. Муж скромно покраснел и потупил глаза.

— А куда, если не секрет? — спросила я из вежливости.

— На Белгази, — сообщил муж. Я едва не подскочила.

Через минуту все проблемы были решены. Молодой отец семейства, Танг Втан, завербовался на военную базу кибертехником, на два года с отпусками. Рейсы туда нерегулярные, но вот сегодня очередной курьер отвезет Танга на работу. Прихватить и меня? Никаких проблем!

Из кафе мы прямо отправились к служебному отделению. Разыскали капитана лихтера, и пока я объяснялась с ним и демонстрировала документы, Танг Втан прощался со своей многочисленной семьей.

Через два часа лихтер стартовал.

Я осмотрелась в помещении — мне выделили крохотную комнатку чуть больше камеры дисотсека, на третьем, нижнем ярусе, рядом с ангарами.

В принципе, неплохо, для базы на безатмосферной планете теснота — это норма. У меня отдельная комната лишь потому, что все остальные звездолетные техники — мужчины. Они живут в комнатах по двое-трое. Я обернулась к сопровождающему — беллари Крни, которому старший техник поручил ввести меня в курс дела.

— Спасибо, Крни. Замечательная комната.

— Вы можете оставить вещи здесь. У нас люди честные, но… — он протянул мне электронную защелку. Я набрала шифр и прикрепила защелку к двери. Оставив в комнате мой чемодан, мы вышли.

Почему это Крни меня на «вы» называет? Неужели я своим видом внушаю страх и почтение? Или это нормальное обращение к жителю метрополии? Национальные комплексы?

— Ангары я вам показал, — продолжил беллари, когда мы выбрались в основной коридор, — хозчасть, пищеблок и прочее вы найдете. Радзан будет свободен после трех, мы вас записали на прием. Корабль подробнее осмотрим позже, во время работы. Теперь я советую вам познакомиться с латом Сварном, нашим пилотом. Вылет у него через шестнадцать часов, готовить машину мы начинаем за четыре часа. К этому времени прошу вас подойти в ангар.

Я бросила взгляд на спайс. Слишком правильная, старательная речь Крни начинала раздражать.

— Лат Сварн проживает на первом ярусе, комната 126. Впрочем, подождите…

Крни набрал номер на своем наручном спайсе. Вскоре раздался недовольный голос — в нем слышалось что-то родное, серетанское, я даже обрадовалась.

— Что еще, Крни?

— Простите, Лат. Здесь новый техник. Когда можно подойти к вам, чтобы познакомиться и получить указания?

— О, Адоне-творец! — пробурчал голос из спайса, — ну сейчас пусть идет. Через четверть часа меня здесь не будет, понял, белг?

Белг — прозвище, оскорбительное для беллари. Я покосилась на Крни, но он и ухом не повел.

— Благодарю, лат, — он отключил спайс.

— Вы серетанка, Синагет…

— Можно просто Синь.

— Вы серетанка, и без труда найдете общий язык с латом. Думаю, я буду лишним.

Видно, парню не очень-то хочется встречаться с Ларкиссом Сварном, пилотом нашей подшефной машины.

— Да, конечно, Крни, я разберусь. Спасибо. Комната 126, да?

На первом ярусе и воздух был почище и вообще — попросторнее. Оно и понятно. Все-таки офицер. Не легионер, правда, обычный армеец. Здесь всего несколько пилотов-легионеров, понятно — база захудалая. И руководитель, Дербис, легионер.

Стены широкого коридора первого, верхнего яруса Базы, увивал темно-зеленый виноград, нежным кружевом пушилась традесканция. Да, здесь жить можно, это не наше подземелье… Я прошла мимо ксиоровой стены, заглянула внутрь. Что-то вроде кафе, столики, салфетки, очень мило. Внезапно я стала свидетелем пикантной сцены — раскрылась внутренняя дверь кафе, и в проеме мелькнуло что-то розовое, кружевное, ослепительная белая кожа, раздался женский смех. Я застыла на месте и успела увидеть роскошную с неестественно белыми волосами девицу, совершенно голую, которую чья-то смуглая рука тащила в глубь помещения. Дверь снова захлопнулась, я опомнилась и пошла дальше.

Комната 126 располагалась неподалеку от кафе. Я постучалась и получила приглашение войти в следующем тоне:

— Давай, вали!

Дверь отползла. Я шагнула внутрь, и пилот лат Ларкисс Сварн предстал моему взору.

Я поморщилась. Внешний вид пилота и порядок в помещении тянули на четыре или пять нарядов или даже пару суток ареста. Ларк валялся на смятой койке, грязная рубаха наполовину торчала из штанов, морда небрита дня два, окурки торчат батареей из вертикальной щели в стене, чуть не до потолка, на полу какие-то подтеки. Тем временем густые белесые брови Ларка медленно ползли вверх. Он вскочил и даже сделал попытку заправить рубаху в штаны.

— Э…а…

— Звездолетный техник Синагет Ледариэн, — представилась я, — прибыла по вашему приказанию.

— А… гм…- пилот, видимо, не знал, как реагировать, наконец, он нашелся, — садись.

Он смахнул со стула пепел и какие-то крошки. Я выполнила указание начальства.

— Так ты, значит, мой новый техник, — Ларк привел себя в относительный порядо и сел напротив меня, закинув правую ногу на левое бедро, — да без чинов, не дергайся. Как бишь тебя зовут?

Я повторила свое имя.

— А покороче?

— Синь.

— Отлично, Синь, — Ларк достал сигарету, протянул мне пачку. Я отрицательно покачала головой.

— Надо же, — Ларк раскурил сигаретку, — уже баб техниками ставят. Ну ладно, я думаю, мы сработаемся? — он похабно подмигнул. Я выпрямилась и пристально на него посмотрела.

— Я хотела узнать, когда приступать к работе. Машину мы уже посмотрели.

Ларк вздохнул.

— Расслабься, малышка, — сказал он, — вылет у меня завтра в двенадцать, с утра приступите к работе. Да этот змеев белг тебе все покажет, не дергайся. Время еще есть. Ну как тебе наша база?

— Бывает хуже, — ответила я дипломатично.

— Ты с Серетана, что ли?

— Ага, из Савойса.

— А я с Белларона, — сообщил Ларк, — знаешь, как эти белги осточертели, аж сил нет… Слушай, а ты как насчет грапса? У меня вишневка есть.

Он полез в шкафчик и зашуровал там. Но мне что-то не хотелось с ним пить. Хотя и неплохо, наверное, было бы… Я заколебалась. Тут мне в голову пришло «Правило агентурной работы номер 1», преподанное нам незабвенным офицером-би Гведиком:

«Агент от выпивки не отказывается».

Ларк разлил грапс по стаканам. Грохнул на стол шмат колбасы и отрезал от него пару кусков.

— Только не свисти, — предупредил он озабоченно, — а то залетим.

Ну да, пилот же. Сухой закон.

— Господин лат, а…

— Да без чинов, Синь! Попросту — Ларк.

— Как-то непривычно, — засомневалась я.

— А брось, тут все так. Только из училища, что ли?

— Да, что-то в этом роде.

— Ну там, на работе, ясный пень, будешь по форме обращаться. Ну, — Ларк поднял стакан, — за дружбу и любовь!

Тост, по-моему, двусмысленный, но я решила его поддержать. Грапс оказался сладковатым и противным. Ларк снова припрятал бутылку. Он явно повеселел.

— Ларк, ну а если тревога?

— А, какая тревога, о чем ты, золотая рыбка? Четыре года здесь служу, и сроду ничего такого не было. У нас одни плановые вылеты. Кому, блин, нужно на нас нападать? А ты, Синь, из какого Савойса? Это где легионерская школа, что ли?

— Ага, — кивнула я, — притом из самой школы.

— Ух ты, легионерша, что ли? — вытаращился на меня Ларк.

— Ага.

Ларк накрыл своей лапищей мою ладонь и засмеялся.

— Не думал, что баб берут в Легион.

— Не баб, а девушек, — я осторожно высвободила руку, — берут, хоть и немного.

Ларк вдруг замер, словно прислушиваясь к происходящему в животе, и звучно икнул.

— Пардон… Ну, я рад, что с тобой познакомился. Думал, блин, мне опять белга поставят. А ты ничего, — откровенно заявил он, глядя на меня, — щупловата только малость.

Он подошел сзади, вскочил на краешек стола и покровительственно положил руку мне на плечо.

С точки зрения моего агентурного задания Ларк вряд ли представлял ценность. Как мужчина он меня тоже не привлекал. Я выскользнула из-под его руки и встала.

— Разрешите идти, господин лат?

Я выпрямилась и смотрела на Ларка неподвижно-официально. Пилот, видно, застеснялся такого обращения.

— Да че ты, — забормотал он, — торопишься, что ли?

— С вашего разрешения, мне нужно посетить тана Радзана.

— Ну ладно, иди, — растерялся Ларк. Я двинулась к двери, он крикнул мне вслед, — поговорим потом. Заходи в гости вечером!

К Радзану, техническому начальнику Базы, идти было еще рано.

Я спустилась к себе на третий ярус. Здесь располагались ангары, открывающиеся в глубокий кратер, а из кратера корабли уже стартовали в небо. За ангарами — технические помещения и комнаты обслуживающего персонала, одна из которых принадлежала мне.

Наводя в комнате марафет, я размышляла, почему на базе такая смесь — и легионеры, и армейцы, а среди низшего персонала куча штатских. Тот же Втан, например. Хорошо бы, конечно, списки изучить. Да кто мне, простому технику, даст такую сверхсекретную вещь?

В результате приложенных усилий комната приобрела более жилой вид. Я решила, что при первой возможности сопру краску и перекрашу стены из цвета утренней мочи в нормальный белый. Обшарпанное покрытие пола нуждалось в замене, но тут уж ничего не поделаешь. Я вытерла везде пыль (похоже, автоматических уборщиков здесь не знали… хорошо еще, нас на 1-2й ступени учили все делать самостоятельно). Разложила свои вещи в шкафу. На подушку и на монитор бросила вязаные коврики, подаренные Кари. На стенку повесила снимки — мы с девчонками в парадках, сидим на крыле носителя «Рубина», обнявшись и свесив ноги. Вид на Савойс со стороны бухты. Мой любимый «Единорог» в полете, в лазоревом небе, серебряные крылья в четвертой позиции, ракеты и сопла посверкивают на солнце.

Радзан понравился мне больше, чем Ларк. Тоже обычный армеец, в Легионе и не готовят технический персонал. Но аккуратный, скромный и в то же время уютный, кругленький весь какой-то. К тому же и обстановка его кабинета настраивала на деловой лад.

Радзан покопался в своей планшетке, перевел на меня взгляд.

— Вы, значит, из школы Легиона? Рад, очень рад.

Удивительно, что никто не спрашивает, почему я не закончила школу, почему мне дали эту вакансию. Впрочем, не спрашивают — и хорошо.

Начтех посмотрел мне в лицо и заговорил.

— Ледариэн, я должен вас предупредить. Постарайтесь не допускать грубых нарушений дисциплины. Я это говорю потому, извините, что вы женщина. У нас тут была девушка-кибертехник. И произошел несчастный случай, погиб человек. На почве ревности… ну вы понимаете. Я не вмешиваюсь и не ограничиваю вашу личную жизнь, но насколько это от вас зависит, постарайтесь… э… поскромнее. Вы поняли меня?

— Поняла, господин тан, — я кивнула, — я постараюсь вести себя скромно.

Ну и порядочки, судя по всему, у них тут на базе.

— Ну вот и отлично. У вас контракт на 5 лет? — похоже, Радзан воспрянул духом,- если будут какие-то вопросы, обращайтесь ко мне. Машину посмотрели? По технической части проблемы есть?

— Машина хорошая, — ответила я, — мне приходилось на таких летать.

И бросила на него гордый взгляд — пусть знает, что я не всегда была техперсоналом. Да и готовилась не к этому.

— Ну вот и хорошо. Идите, Ледариэн. И… будьте осторожнее, — заключил Радзан.

Вечером я размышляла, лежа на койке и глядя в потолок.

Пора вспомнить о главной цели моего пребывания здесь. Даргел обещал, что если удастся выявить заговор (а он, судя по всему, довольно серьезный), мой контракт будет разорван досрочно, и меня переведут в одно из армейских (или, по моему желанию, гражданских) училищ на последний курс. В Легион не возвращаются — изгнание навсегда. Но кто мешает мне выбрать подходящую специальность?

Может, и гражданскую, почему бы и нет? Меня тянет в армию, но может, это просто потому, что я ничего иного и не знала… А интересно, хорошо быть обычным ребенком? Я уже не помню времени, когда не вскакивала с постели, едва продрав глаза, и не натягивала одежду, одновременно заправляя койку, за одну минуту… Мне кажется, я делала так с рождения. Но ведь наверное нет. Я же видела фильмы, читала — дети живут совсем иначе. Как нас научили всему этому — тоже не помню. Но вообще-то уже и на первой ступени с нами довольно жестко обращались.

А какую специальность я выберу? Ну, если, конечно, удастся раскрыть заговор. Но даже если нет, буду работать здесь, откладывать деньги, а потом поступлю куда-нибудь. Куда? В медицину не тянет. С людьми работать не могу, люди меня раздражают. Больше всего нравится… наверное, все-таки летать. Ощущение власти над машиной. Небо. Космос. Красота невероятная. Риск, опасность- все это здорово, ну, страшно, конечно, но зато потом есть чем гордиться. Реакция у меня отличная, смелости хоть отбавляй, кости крепкие, да и вообще на здоровье не жалуюсь. Технические способности тоже имеются. Эх, наверное, придется в пилоты идти.

А куда еще? Не в модели же. Что я еще люблю в жизни? Читать. Я читаю все, в любых количествах и в любых условиях. Но куда мне пристегнуть это умение, и эрудицию, и грамотность? Еще я сочиняю иногда… Вроде стихов что-то. Правда, это, по-моему, на стихи-то не похоже.

Но кому нужно в наш век это умение? Кем мне стать — журналистом, литератором? Сочинять рекламные слоганы? Или семейные сериалы?

Нет уж, пошли бы они в задницу. Лучше пилотом. Оно и привычнее как-то.

Стоп! Я едва не застонала. Би, называется… секретный агент. Я только что собиралась обдумать ситуацию на базе, а вместо этого уже десять минут размышляю змей знает о чем!

Натара Койла из меня не получится.

Нет, надо собраться.

Итак, ситуация на базе. Здесь есть беллари — в основном, техперсонал. Рядовые или вовсе штатские. Если заговор зреет, то, вероятно, среди них. Заговор наверняка связан с антиколониальными замашками Белларона. И возможно, замешан кто-то из серетанцев, но начинать надо все равно с беллари.

И еще на базе есть один би. Даргел не сказал мне, кто именно. Я должна работать в полной изоляции, без поддержки командования, инкогнито. Ладно, выясним все постепенно.

Стук в дверь прервал мои размышления.

Я быстро села, привела волосы в порядок, метнула взгляд в зеркало и подошла к двери.

На пороге стояла целая делегация. Все серетанцы. Все из секции обслуживания. Я насчитала шестерых. Первый, стоявший ближе всех, держал в одной руке темную бутыль, в другой — чахлые три стебелька с белыми мелкими цветочками. Этот «букет» он протянул мне.

— Вот… это вам! Простите, что скромно, но… это из нашей оранжереи.

Две секунды долг агента во мне боролся с огромным желанием выставить всех к змею и побыть в одиночестве. Наконец долг победил. Со вздохом я приняла цветы и посторонилась.

— Заходите.

— Квинт, — представился первый техник, сарт, судя по нашивкам.

— Очень приятно, Синь, — я протянула ему руку. По очереди прошли остальные, пожимая мне руку и представляясь.

— Ивел, — совсем молодой голубоглазый парнишка.

— Аффин Нейл, — еще один сарт.

— Снарк, — какой-то штатский солидного возраста и маленького роста.

— Кесс.

— Луллий.

— Ну что же, мне очень приятно, — сказала я, когда все расселись в моей тесной комнатушке, — только вот угостить, к сожалению, нечем. Не ожидала.

— А насчет этого не переживай, — Квинт выставил бутыль на стол.

Мигом все появилось. Кто-то, кажется, Кесс, распаковал большой сверток, в котором обнаружились и консервы, и копченая колбаса, и галеты. В качестве стаканов послужили использованные и чисто вымытые колпачки от продувных баллонов. Квинт водрузил на стол целую батарею. Разлили грапс — чистый, сорокаградусный. Я заняла единственный стул в комнате, причем села так, чтобы рядом был лишь накрытый стол — чтобы никто не примостился рядом и не полез меня лапать. Здешние нравы я уже представляла.

В Школе у нас были, конечно, уроки секса. Так что в этом я разбираюсь. Но на это дело я готова исключительно по любви или по служебной необходимости. Например, если выявлю ценного информатора. Но пока ничего подобного со мной не произошло, я собираюсь воздерживаться от случайных контактов.

Техники ели, пили и обсуждали все, что в таких случаях положено обсуждать. У кого-то лопнул тросик в переборке, прокладки сегреновые тут в большом дефиците, опять сволочи-белги себе запасов нахапали, а с нами не делятся, а если пилот такой-то будет и дальше так относиться к балансировке сплетений, то скоро одним кораблем на базе станет меньше. Я по мере сил поддерживала беседу на местные темы, расспрашивала.

— А что, неужели на базе больше нет девушек?

— Почему? Наверху есть. В медотсеке, в кафе, в центре связи тоже, — пояснил Квинт, — да только с нами-то они, сама понимаешь… они лучше с господами пилотами.

— А я слышала, тут была девушка-кибертехник.

— А, Вилс. Белга, но ничего так, симпатичная. Дак ее убрали.

— Как убрали? — испугалась я.

— Ну, уволили, — объяснил Аффин.

— Из-за нее, вроде, какой-то несчастный случай произошел, — подбодрила я его.

— А, это тебе белги насвистели?

— Нет, господин Радзан. А что за случай?

— Да белг один подрался с нашим техником, с Виктором, — мрачно сказал Квинт, — из-за этой дуры. Ну и все. Дрались они наверху, бикр проткнул, и дело с концом. Белга, конечно, на землю увезли, под суд. Девку уволили. А Виктора-то уже не вернешь.

— С этими белгами всегда так, — подал голос Луллий, — кривоглазые, одно слово. Змеи.

Так, на базе имеется минимум два конфликта, подумал мой внутренний агент би. Национальный и, так сказать, вертикальный — между пилотами и персоналом. Из этого следует, что мне необходимо сблизиться с беллари — эти парни наверняка ничего не знают о заговоре. Но сблизиться с беллари — значит вызвать враждебность этих славных парней.

Ничего не поделаешь. Долг превыше всего.

Глаза у техников уже заблестели, голоса стали громче и увереннее. Снарк вытащил из чехла гитару.

— Эх! — и весело ударил по струнам.

— Давай, Снарк, сбацай чего-нибудь! — потребовал Квинт.

— Пусть вот Ивел сначала, для затравки… он у нас соловей.

Снарк передал гитару молодому застенчивому парню. Тот подумал, заиграл нежным перебором, а потом запел высоким тенорком, слегка фальшивя.

Подобную ахинею он выл минут пять, при этом то и дело взглядывая на меня большими застенчивыми прозрачными глазами. Кадык на его тонкой шее смешно дергался вверх и вниз при пении. Когда Ивел закончил песню, я лениво приложила одну ладонь к другой несколько раз.

— Браво, Ивел! Ну а кто еще у вас поет? Ты, Снарк?

Гитара перекочевала к Снарку, мужичку в возрасте, с лысиной. Правда, из разговоров я поняла, что Снарк занимает приличную должность — главный инженер связи. Пел он хриплым голосом, но довольно правильно. Репертуар у Снарка оказался блатной, что-то там про парнишечку, которого судьба до тюрьмы довела, про злых квиринских ско и лихих шибагов… Но одна песня у Снарка мне понравилась, даже очень, она скорее относилась к каким-нибудь космическим работягам вроде нас.

Техники замерли под эту песню, будто ушли в себя. Перестали пялиться на меня, ерзать, даже Квинт, давно стремящийся занять удобную позицию рядышком, приутих.

И глядя на них, я подумала, может быть, и неплохо, что никто не ждет меня на земле. Да, от этой боли я избавлена. Да только что я — пылинка в Космосе, дунул и нет. А у них на земле корни, семьи, родители, дети. Они умрут, а какая-то их часть останется в мире…

— Спасибо, — сказала я тихо, когда Снарк закончил песню.

— А ты не играешь случаем? — поинтересовался он. Сама не зная, зачем, я кивнула. Снарк протянул мне гитару. Опаньки! Я и не знаю, что спеть в такой компании… Подумав, я завела старинную, еще наземной эпохи, легионерскую песню.

Песня вызвала бурное одобрение. В принципе, я о себе знаю, что неплохо пою, и голос у меня ничего, и играю нормально. Но сейчас у меня сложилось впечатление, что даже если бы я провыла полную чушь дурным голосом, восторг был бы точно таким же. Вопли, аплодисменты, и притом каждый старается похлопать меня по плечу. Квинт, так тот просто насел на меня сверху. Вывернуться было можно, только если при этом слегка покалечить самого Квинта, а этого мне честно не хотелось делать.

Наконец все как-то утихомирились и засобирались. Я очень мило, за руку прощалась со всеми у двери. Квинт между тем подошел к столу и начал поглощать остатки пиршества. Я села на стул и выжидательно уставилась на сарта.

Он прекратил есть, перегнулся через стол и схватил меня за предплечье. Видимо, это должно было означать легкую, неуловимую ласку. Я высвободилась.

Квинт заглянул в пустую бутыль, потряс ее с сожалением.

— Все выпили, змеи… Эх, — он поставил бутыль под стол, — откуда же ты взялась, а, Синь? Красавица смотри какая! И умница. И поешь замечательно.

— Из Легиона, — сказала я. Мне рекомендовали не только не скрывать правду, а усиленно ее распространять, иначе заподозрят неладное. Моя биография в самом деле нетривиальна.

— Да ну? — удивился Квинт. Он обогнул стол, присел на корточки рядом со мной и попытался закинуть руку куда-то мне за поясницу, но ему это не удалось. Тогда он сел на пол у моих ног, мило положив голову мне на колени. Я не знала, как на это отреагировать, просто встала и отошла к монитору, делая вид, что перебираю микропленки в ящике. Квинт двинулся за мной.

— А это? Небось, сама вязала? — он схватил салфетку.

— Нет, подруга. Вот она, — я показала Кари на стереоснимке. Квинт вгляделся.

— Красивая. Дак ты легионер, что ли?

— Нет. Не закончила, — ответила я лаконично, — вот, перевели сюда.

— Нормально, — Квинт подошел ко мне и обнял за плечи. Я поняла, что настал момент это прекратить.

— Квинт… знаешь, я устала уже. Завтра мне в шесть утра на работу.

— Так давай… хм…- Квинт указал широким жестом на койку, — приляжем.

— С тобой, что ли? — я попыталась отодвинуться, но Квинт усилил нажим.

— Ну а почему бы и нет? Че, не нравлюсь?

— Квинт, ты извини, но нет желания. Совсем, — сказала я, — шел бы ты лучше к себе.

Но Квинт уже сопел мне в ухо, и рука его полезла за ворот. Я вздохнула, развернулась и произвела классический бросок через плечо.

Через некоторое время Квинт поднялся с пола, постанывая и потирая вспухающую на лбу шишку. Я бросила его неаккуратно, в этой тесноте он приложился головой о спинку кровати. Мне стало совестно.

— Извини, — я намочила салфетку, приложила к его шишке, — я же предупреждала.

— Ой, змей! — техник со стоном поднялся, сел на кровать. Рядом со мной, — так ты что? — спросил он мрачно, — я тебе не нравлюсь, или как?

— Или как, — сказала я, — вообще не собираюсь этим заниматься. Пока. Во всяком случае, не так сразу.

— А чего ждать-то, — недовольно буркнул Квинт. Я не ответила, вместо этого через некоторое время спросила.

— Слушай, а почему именно ты? Вас было много, и я, вроде, никому… Что, заранее решили, что ты останешься?

— Да, — буркнул Квинт. Мне стало смешно.

— А как вы решали? Жребий, что ли, кинули?

— Я в карты выиграл, — Квинт поднялся, — ну ладно, я потопаю, что ли…

— Спокойной ночи, — сказала я. Квинт отправился переживать свой облом, а я — первый прокол в агентурном деле.

На следующий день мне выдали бикр, что меня очень порадовало.

Во-первых, это тебе не скафандр. Это очень удобная, на все случаи жизни одежда, вроде плотного комбинезона. Бикр можно не снимать хоть неделями, в нем и спать, и вообще — жить. А в безатмосферном пространстве просто надел шлем, перчатки — и держит не хуже скафандра.

Во-вторых, бикр не стянуть с человека так просто, что является дополнительной защитой от посягательств на мою честь. Не позволяет он и залезть рукой за шиворот или в штаны.

Говорят, бикры изобрели на Квирине уже сотни лет назад. Но у нас они почему-то появились не так давно. Впрочем, змей разберет эти наши отношения с Федерацией.

Крни после вчерашней компании показался мне необыкновенно милым и культурным человеком. Он вежливо, по-деловому давал мне указания, и дело у нас шло быстро.

Мне всегда нравилась эта машина, «Страгон». Ну не квиринский ландер, конечно… Но все же для Серетана это — высший класс, многоцелевой, быстрый и достаточно мощный кораблик. Подготовка к вылету заключалась в предполетном осмотре, дозаправке, подвешивании ракет, программировании электроники и еще разных мелочах. Основная работа, по осмотру и ремонту, объяснил Крни, будет, когда Ларк вернется, сегодня вечером.

Ларк в сопровождении своего штурмана Нейла, появился уже без четверти девять. Крни вытянулся перед ним.

— Господин лат, машина к старту готова.

— Ладно, — Ларк посмотрел на меня со значением, игнорируя Крни, — привет, малышка! Как спалось на новом месте?

— Отлично, господин лат, — ответила я. Пилот и штурман полезли в кабину.

Пока Ларк летал, я занялась тщательным осмотром Базы.

Что мы имеем? Подозрение о наличии на базе террористической организации возникло у командира, тана Дербиса, где-то два месяца тому назад. Подозрение это было связано со странным сообщением — командиру донесли, что найден подпольный склад оружия. Это было проверено, и выяснилось, что склада никакого нет. Уже нет. Но он явно был, судя по наспех оставленным следам. Найти никого из заговорщиков не удалось.

Кроме того, Дербис приказал проверить поток почты, идущей на Белларон, и в этом потоке были выявлены регулярно повторяющиеся, вроде бы бессмысленные сообщения, не годные для расшифровки основной станцией… но кто сказал, что их не принимает на Беллароне и не расшифровывает кто-то другой?

Проще всего для меня было бы пойти к Дербису и поговорить с ним… Кто донес о складе? Разрешите сходить в центр связи и установить мою собственную, выданную Даргелом программу-сканер, которая выявит не только бессмысленно оцифрованные сообщения, но и их автора… Но вот как раз это мне было запрещено делать. Я должна была оставаться для всех простой девчонкой-техником. Особенно для беллари. А что простому технику делать у командира базы?

А вот погулять по базе, почему бы и нет? Я не особенно надеялась обнаружить что-либо, что ускользнуло от глаз легионеров и более опытного агента (любопытно все же, кто это… и жаль, что мы должны работать независимо друг от друга). Но все же осмотреть базу было необходимо.

Я начала, конечно, с третьего яруса. Вчера мы уже осмотрели здесь все вместе с Крни, но теперь-то я ходила с индикатором лучевого оружия, надетым на левое запястье, отслеживающим зарядные блоки. Однако индикатор молчал, визуально мне тоже не удавалось обнаружить ничего подозрительного.

Второй ярус начинался с Центра Связи. Я постояла у двери. Жаль, что нет повода зайти вовнутрь… надо будет его измыслить как-нибудь. Потом. Я двинулась дальше и едва не столкнулась с большой, затянутой в белое фигурой, вылетевшей из двери.

— Осторожнее, — сказала она недовольно приятным контральто. Адоне-творец, это была та самая девица, которая мелькала в кафе в чем мать родила… Красивая искусственная блондинка, выше меня на голову, в коротком белом костюме, высоко открывшем великолепные стройные ножки, мощная грудь прямо-таки распирала ткань, ногти сверкали модным звездным лаком с темно-малиновой полосой.

— Извини, — пробормотала я. Девица вгляделась повнимательнее.

— Новенькая?

— Да, я звездолетный техник. А ты — здесь работаешь?

— Я старший оператор связи, — с гордостью сказала девушка. Я поняла, что надо срочно завязывать контакты.

— Тут на базе мало женщин…

— Конечно, мало, — согласилась девушка.

— Меня зовут Синь, — я протянула ей руку. Старший оператор пожала ее двумя холеными длинными пальцами.

— Лилиан.

— Ты с Серетана?

— С Белларона, — неохотно сказала она, и я поняла, что за этим кроется некий комплекс. И не преминула надавить.

— А я с Серетана, из Савойса. Вот… две недели назад еще была в метрополии.

— На продажу ничего нет? — заинтересовалась Лилиан, — Духи, бижу…

Я горько пожалела о своей непредусмотрительности. Впрочем… есть кое-что.

— Немного. Точнее, один флакончик могу показать, если заинтересует, из Деместры.

— Деместра, — Лилиан закатила глаза, — слушай, заходи вечером ко мне в гости, а?

— Сегодня не смогу, — вздохнула я, — мой пилот возвращается в восемь, работка ждет.

— А завтра… мы все встречаемся тут в кафе на первом ярусе. Придешь?

Мы договорились на завтра, и я побрела дальше.

К сожалению, первый осмотр базы оказался безрезультатным.

Мы с Крни молча, нахлобучив шлемы, наблюдали, как «наш» «Страгон», медленно паря над покрытием, влетел в ангар на гравиподушке и опустился беззвучно и точно прямо в свое гнездо.

Конечно, это иллюзия, но мне казалось, что «Страгон» тяжело дышит, втягивая в первую позицию дельтовидные крылья, а от лазорево-серого тела его валит пар, и сыплется окалина. На самом деле так поблескивал тусклый свет ламп на чешуйках верхнего слоя обшивки. А мне чудилось, что дракон вернулся в стойло с поля битвы и пытается отдышаться.

Колпак стал подниматься вверх, и что-то дрогнуло у меня внутри… Хотелось бы мне сейчас быть на месте Ларка. Погасить пульт и тяжело, устало откинуться в кресле. Снять шлем и выглянуть из кабины. Спуститься вниз по откидной лесенке…

Ларк спрыгнул на пол с нашей стороны, его штурман с другой. Я вспомнила, что нам говорили техники в таких случаях, подошла к Ларку.

— С возвращением.

Ларк, лицо которого блестело потом, криво улыбнулся и хлопнул меня по плечу.

— Привет, малышка.

— Ну как слетали?

— Все в ажуре. Ну работай, мы еще увидимся, — Ларк заковылял к выходу. Крни проводил его взглядом, ничего не выражающим, и обернулся ко мне.

— Синь, пожалуйста, начните с кабины. Нужно извлечь пленки и доставить их в штабной отсек. Ну и дальнейшее вы знаете. А я займусь двигательной частью.

— Слушаюсь, шен Крни, — подражая ему, ответила я, — все будет сделано. В наилучшем виде.

Часа через два вся работа в кабине была закончена. Крни все еще возился в хвостовой части. Я вылезла из машины и стала тестировать крепления лап.

И сама не заметила, разгибаясь, как въехала головой в чей-то мягкий живот.

— Ларк!

Пилот стоял рядом со мной, ухмыляясь. Он вдруг схватил меня под мышки и посадил на сочленение лапы.

Оба мы были в бикрах, так что я не особенно нервничала.

— Ну что, как я понимаю, вы тут уже заканчиваете? — спросил он.

— Ну… скоро заканчиваем.

— Заканчивать — не кончать, — заметил Ларк. Положил руку мне на колено. Я вздохнула, поняв, что началась новая серия ухаживаний.

— Слушай, крошка, у меня к тебе есть такое деловое предложение. Что, если мы с тобой после работы в кафешке посидим? Ужин там, трали-вали…

— А трали-вали обязательно? — поинтересовалась я.

Ларк засопел.

— Ну понимаешь, я, конечно, могу сказать, что безумно влюблен… тем более, это правда. Ты такая, блин, финтифлюшка, ну такая лапочка…

— Ларк, я все понимаю. Но прости…

— Че, не нравлюсь? — спросил он точно так же, как вчера Квинт.

— Ну что ты, Ларк… ты хороший, — сказала я ласково.

— Дак ты же из Легиона! — воскликнул он в отчаянии, — ну что за недотрога такая! Чем ты в школе-то занималась?

Я онемела.

— Так, Ларк… Но ведь не так же!

Ларк помолчал, потом сказал.

— Слушай, крошка, тут тебе все равно жить не дадут. Больше тысячи мужиков — шутка, что ли? Ну приемы ты знаешь, конечно… ну и что, вдвоем-втроем придут. У тебя, если хочешь, все равно шанс только один — завести одного кого-нибудь. Чтобы не со всеми подряд хоть, понимаешь? Чтобы защищал кто-то.

— Ты, например?

— Ну а что? — набычился Ларк. Я помолчала, обдумывая предложение.

— Знаешь, Ларк… мне надо подумать. Хочется, чтобы это было нормально, в хорошей обстановке.

— Дак я тебе организую такую обстановку! Свечи, цветы, винцо, музычка… закачаешься! — обрадовался Ларк. Я повторила.

— Дай мне немного времени. Я подумаю.

Собственно, был свой резон в словах Ларка. Конечно, разговор был откровенный, если не сказать — похабный, но мы же взрослые люди…

Нет. Ларк меня абсолютно не привлекает. Не люблю мужчин с интеллектом, стремящимся к нулю. На базе около трехсот пилотов, есть и легионеры, так что, если уж потребуется, можно и получше выбрать.

Собственно говоря, мне нужен беллари. Пожалуй, ради дела я готова уронить легионерскую честь, но беда в том, что беллари, похоже, совсем не реагируют на девушек. По крайней мере, на серетанских девушек. Или боятся реагировать — наши ведь и вломить могут.

Так что изучать беллари мне придется как-то иначе.

На следующий вечер я со вздохом вынула со дна чемоданчика заветный флакон — прошлогодний подарок Симса, влюбленного в меня безнадежно. Он закончил Школу и был направлен куда-то на Аудран. Перед самым выпускным Симс решился подойти ко мне. Просто подарить духи. До того я даже не подозревала о его чувствах.

Симс, в общем-то, неплохой парень. Мы обменялись несколькими письмами, потом все как-то заглохло. Так и не знаю с тех пор, где он, жив ли вообще.

Вот только духи остались. Недорогие, но для местных даже шикарные — «Весенние сумерки после дождя». И сам флакон красивый, двойной, внутри розовый светящийся кристалл, снаружи серебристая дымка, напыленная на силовое микрополе.

Блеск, одним словом.

Мне очень понравилось ходить по базе в бикре. Но подумав, на этот вечер я все же переоделась, и очень обрадовалась этому, войдя в кафе. Все девушки были разряжены, как на дискобан — коротенькие, пышные, пестрые платьица или черные гладкие, конечности высоко обнажены, дешевая, но победно сияющая бижутерия на руках, ногах, в ушах, носах и прочих самых нетривиальных местах.

Короче, последний писк колониальной моды.

Я, конечно, все равно смотрелась в этой компаниии белой вороной, все, что у меня было типично женского — синяя простая юбка-волан, закрывающая коленки, и белая рубашка от парадки. Ну еще серьги и кулон, простенькие, но зато настоящий сапфир на серебре. Это выглядело скромновато, но — вот был бы номер, заявись я в эту компанию в бикре!

Девушек собралось чуть больше десятка. Из них четверка большеглазых беллари, видимо, женское население базы национализмом не страдало. Правда, беллари сидели все равно отдельно. Я устроилась к ним поближе.

Угощение, надо сказать, было получше, чем у техников. Я подумала, что стоит посещать такие девичники, хотя бы ради того, чтобы нажраться как следует. Выставили хорошее хавойское красное, копченую рыбу, лимоны, твердый пахучий сыр, два экзотических салата, зеленую вермишель, сардельки, и наконец- выпечку. Распоряжалась всем длинноногая темноволосая девица по имени Сниро, она, вроде бы, и работала здесь, в кафе. Я решила после подойти к Сниро и спросить, складчина ли это, может, мне нужно что-то заплатить. Неудобно же за чужой счет надираться.

Я познакомилась с несколькими сидящими рядом девчонками, высмотрела Лилиан — та блистала в центре стола, высокая грудь обсыпана блестками, обнаженные плечи и руки по последней моде сверкают «лампасами» из вставленные в кожные отверстия стразов. И в волосы вплетены стразовые нити — короче, Лилиан светилась, как новогодняя елка.

Я стала прислушиваться к разговорам. Рядом со мной со знанием дела обсуждали технику орального секса. Сзади трое девчонок разговаривали о тряпках — где что сейчас продается, да что в моде, да что они купят на следующую получку. Я решила, что самым ценным будет пообщаться с беллари. Они старательно пытались говорить на линкосе, но то и дело соскакивали на свой язык — собственно, могли бы и не стараться, их никто не слушал. Кроме меня. Я искала удобного момента вступить в беседу. Одна из беллари сказала.

— Дома мы всегда конфликтовали с мамой. А вот здесь я живу, и как-то все обиды забываются.

Я повернулась к зеленоглазым. Произнесла на их языке.

— Мне кажется, если бы у меня была мама, я бы никогда с ней не ссорилась.

Девчонки встрепенулись, заулыбались — неважен был смысл моих слов, важно то, что к ним обратилась Чужая. На их родном языке.

— А у тебя нет мамы? — спросила первая беллари.

— Нет. Она умерла, когда я была маленькой. Я выросла в военной школе.

Беллари и одеты были иначе. Блузки и свитерки по моде, до горла и без рукавов. Но внизу — широкие белларийские шелковые штаны, никаких суперукрашений, ни подчеркнутой сексуальности, минимум косметики… Мы быстро разговорились.

Все беллари — две из них были медсестрами, две операторами связи — оказались молоденькими, чуть старше меня, незамужними девчонками. Однако семейная жизнь была им хорошо знакома и близка, и об этом мы в основном говорили. Племянник Мариты, как выяснилось, тоже учился в военной школе. У Бнзи сестра вышла замуж неудачно и переживала проблемы со свекровью. Короче, у каждой белларийки была куча братьев, сестер, теток, племянников, бабушек и прочих родственников, и вот о них мы весь вечер разговаривали. Мне, кроме смутных детских воспоминаний, рассказать было нечего. Но и слушать интересно. Беллари совсем уже забылись и вовсю трещали на родном языке.

Я подумала, под влиянием всех этих разговоров, что когда стану свободной и богатой, обязательно постараюсь найти своих родственников. Хоть одного какого-нибудь троюродного племянника! Ну хоть могилы… знать, откуда я родом. Это очень важно!

Беда в том, что происхождение мое и в самом деле очень темно. Как я попала в приют? Как — в Легион? Неизвестно. Скорее всего, я не серетанка. На Серетане я уже рылась в информационных сетях, и никаких следов не нашла.

Иногда мне кажется, что это глупо и бессмысленно, выяснять свое происхождение. Зачем? Если у меня и есть родня, сомневаюсь, что меня примут с распростертыми объятиями. Неизвестно еще, что это за люди… Собственно, поэтому я никогда в этих поисках не усердствовала.

Беллари дружной стайкой, попрощавшись со всеми, ушли в десять вечера. Мне волей-неволей пришлось вступить в общую беседу серетанских девушек (правда, все они выросли на Беллароне и серетанками были лишь по самосознанию и расовым признакам).

Но разговор с ними как-то не клеился. Я старалась побольше слушать и мило улыбаться — как беллари.

Вообще странно… Похоже, что с девчонками-беллари мне проще и легче, чем с серетанками. И интереснее!

Хотя в семейной жизни я понимаю не больше, чем в сексе или модных курортах… так что темы эти мне одинаково чужды.

В общем, психологическая загадка.

Лилиан как-то оказалась рядом со мной. Я вынула флакончик «Весенних сумерек», решив, что подходящий момент настал.

Лилиан со знанием дела покрутила флакон в руках. Чуть приоткрыла колпачок и занюхала с выражением экстаза на лице.

— Что, из Деместры?

Я кивнула. Вроде Симс там покупал.

— И… сколько?

— Сто шестьдесят, — ляпнула я наобум.

— Белларских? — уточнила Лилиан. На Серетане флакон бы стоил примерно тридцать золиков… курс четыре к одному, наценка… Нормально. Я кивнула.

— Беру, — бросила Лилиан. Мы подошли к ближайшей планшетке и совершили операцию по перебросу денег на мой счет. Лилиан приложила к монитору свой холеный, со сверкающим лаковым ногтем длинный пальчик.

Как, интересно, она с такими ногтями на клавиатуре работает? Впрочем, да… красота требует жертв.

Мы вернулись за стол. Там шла речь о какой-то знакомой Сниро, которая не захотела вербоваться вместе с ней на базу.

— Говорит, не хочу оставлять ребенка. А ему уже три года! — осуждающе заметила Сниро.

— Какая чушь! — Лилиан выбрала сигаретку из вороха в вазе, села, закинув ногу на ногу. Шикарно закурила, держа сигаретку между двумя пальцами, — я своего отдала в пансион в три месяца, а не в три года! И ничего.

Вот это новость… Оказывается, Лилиан — мама. А почему, собственно, меня это так удивляет? Я, наверное, самая молодая здесь. Сколько Лилиан — двадцать пять, двадцать семь?

А может, и сорок. Внешность же ни о чем не говорит.

Нет, удивляться нечему. Но я не сдержалась.

— А сколько ему сейчас, Лилиан?

Старший оператор повернулась ко мне, выпустив колечко дыма.

— Четыре.

— Но это же ужасно! — вырвалось у меня, — и он все время так и живет в пансионе?

Лилиан выпрямилась. Смерила меня внимательным взглядом — от туфель до глаз. Затянулась и сказала презрительно.

— Деточка! Нечего рассуждать о том, о чем понятия не имеешь. Вот будет свой ребенок, тогда узнаешь, что есть прекрасные пансионы.

— Можно выбрать, — поддержала ее Сниро, — я, например, уверена, что моя дочь получает великолепное воспитание. И она счастлива!

— Счастлива? — переспросила я. В общем-то, надо было остановиться, не мое это дело. На меня тут же посыпался град возмущенных реплик.

— Всякие соплячки будут тут учить!

— Я общаюсь с дочерью три месяца в году. Все равно для нее важна я, а не воспитатели!

— А что, лучше сидеть на шее мужа? Выпрашивать денежку? Еще чего! Мне нужно обеспечить и себя, и ребенка.

— Не понимаю, — Лилиан стряхнула пепел. Видно, я задела ее за живое, — чем это хороший пансион хуже мамаши, которая сидит дома и ничего не успевает? Мой ребенок имеет все, что нужно. Отпуск я провожу с ним. В пансионе два ребенка на воспитателя, занятия по развитию. Он привык, ему там нравится… Чушь какая!

— Лили, не оправдывайся, — негодующе сказала Сниро. Мои уши горели. Нет, капитан Даргел, вы ошиблись. Агент из меня никакой. Агент должен находить общий язык с любым человеком, всегда думать лишь о деле. А я поддалась эмоциям…

Я поднялась.

— Ну, я пойду, наверное.

— Иди-иди. Скатертью дорожка! — сказала рыжеволосая красотка Арцина.

— И подумай на досуге, — добавила Лилиан.

Это верно, думала я, спускаясь на третий ярус. Я ничего не знаю о вашей жизни, я еще молода. Только и вы-то ведь кое-чего не знаете…

Ночи в холодной темной казарме, на жесткой койке, ночи, когда не спится, потому что рядом всхлипывает Мика — ночь напролет. Утром на занятиях она будет клевать носом, но сейчас ее это не волнует. В начале первой ступени плачут почти все. Я отплакала свое в приюте.

А потом привыкают — вы знаете, как дети привыкают к тому, что мамы нет?

А краску от стен холодного дисотсека по ночам в семилетнем возрасте не отковыривали?

А внезапно пришедшее понимание — ни к кому из старших привязаться нельзя. Ты всем безразличен в этом мире, все смотрят сквозь тебя. Родных людей нет, и ты должен бороться за себя сам…

А вы видели когда-нибудь по ВФ мать подруги, маленькой девочкой рыдавшей в подушку, мило болтающую о том, какое великолепное, лучшее на Серетане воспитание и образование она дает своей дочери?

А побледневшее лицо этой самой дочери, ее презрительный плевок сквозь зубы?

Нет, боюсь, нам не понять друг друга. Клянусь лишь, что когда у меня будет ребенок, я буду с ним рядом — любой ценой.

Как бы то ни было, отношения с Лилиан безнадежно испорчены. Об этом я мрачно размышляла через несколько дней, вися в обвязке под крылом и закрепляя на нашем «Страгоне» ракеты, услужливо поданные наверх роботом.

А жаль, очень жаль! Мне так или иначе нужно проникнуть в сервер Центра Связи. Можно попробовать взломать сеть. Но я не хакер, не хочу рисковать.

Нужен доступ к самому Центру Связи! К Дербису идти нельзя, с Лилиан я поругалась, рядовые операторы тут не помогут.

Есть еще главный инженер связи Снарк. Это было бы удобно, он и работает в основном вечером, когда операторов уже нет…

Я закрепила последнюю ракету. А вот интересно… Ведь каждый раз Ларк возвращается пустой. В кого все эти ракеты летят? Нам ведь об этом не сообщают, мы всего лишь техперсонал…

Я вскарабкалась в кабину. В общем-то, все уже сделано. Мне хотелось не столько проверить электронику, сколько просто посидеть за пультом.

Повоображать…

Полгода назад я сама водила такой «Страгон». Пусть учебный.

Я провела пальцем по регуляторам — ряд желтых огоньков внутри панелей с готовностью вспыхнул. Сектор оружия… сектор реактивной тяги… гравитор… сплетение…

Эх, разогреть бы сейчас сплетение, поднять корабль… втянуть лапы, медленно, еще сдерживая рвущуюся мощь, вывести в кратер, поднять нос… и рвануть на реактивной струе ввысь, к дальним сияющим звездам, к близкому диску Белларона.

Вздохнув, я погасила пульт. Прислушалась — там, внизу, похоже кто-то стоял. Я выбралась из кабины, спустилась по лесенке.

У трапа стоял Дасан, пилот-армеец, я как-то видела его с Ларком. Полная противоположность последнего. Уроженец Влареты, темноглазый, черноволосый, с маленькой бородкой по обычаю… Дасан мне не нравился, казался резким и хамоватым.

Сейчас Дасан улыбался, но его улыбка выглядела как-то неприятно.

— Здравствуй, Синь, — он ненавязчиво преградил мне дорогу. Я остановилась.

— Здравствуйте, господин лат.

— Ну что ты… для тебя — просто Дасан. Слушай, ты ведь закончила работу? Это тебе.

Он вынул из-за спины небольшую блестящую коробку, перевязанную ленточкой. Шоколад…

Я приняла коробку. Вроде как-то неудобно отказаться.

— Спасибо.

— Ты красивая, — тихо сказал Дасан, наклонившись к моему уху. Его бородка защекотала мне щеку. Опять, с тоской подумала я. Как бы это объяснить им всем сразу — отцепитесь, граждане!

Дасан обхватил меня рукой за талию и склонившись к моему лицу, говорил негромко. Его слова словно щекотали слух, он даже шептать умудрялся сексуально. Однако меня это, к сожалению, совершенно не трогало.

Я в бикре, но при желании и бикр можно снять. Ангар вентилируется и отапливается.

— Сходим в кафе? — предложил Дасан, — работу ты ведь окончила?

— Нет, — я осторожно вывернулась из-под его руки.

— Слушай, хочешь мой корабль посмотреть? Вон, — показал Дасан, — это тебе не «Стрига», это все-таки «Найверс».

Да, у него действительно был «Найверс», корабль наведения и разведки, один из немногих, супер, красавец, я еще такого и не видела, и при других обстоятельствах с удовольствием посидела бы в кабине.

Может, и правда? Я искоса глянула на Дасана. Что ж, красавец-мужчина, правда, не в моем вкусе. Бородатых не люблю и… слишком какой-то он наглый. Лучше уж Ларк, дурачок, конечно, но не злой.

И вообще… я буду сама выбирать.

— Извини, Дасан. Я устала. Хочу домой.

— Ну пойдем, лапочка, — он взял меня за руку, — что же ты? Ведь ты же красавица — и одна? Тебя этак белги изловят в темном углу…

— Меня не так просто изловить, — я попыталась выдернуть руку, но хватка Дасана вдруг сомкнулась. В глазах армейца блеснул огонек.

— Сколько тебе лет, девочка? Ты не слишком уверена в себе?

— Слишком не бывает, — бросила я, — отпусти руку.

— Пойдем по-хорошему, — произнес Дасан с угрозой. Я едва не рассмеялась.

— Нет, Дасан, извини, не хочется.

Ребром ладони я ударила его по локтю. Он на мгновение отпустил руку, но тут же попытался провести нижний захват. Я поняла, что с основами килокай он знаком. А может, и не только с основами. Но против легионера… Я постаралась уложить Дасана поаккуратнее. Но в этот момент — я едва успела повернуться, но заблокироваться — уже нет — сзади на меня налетела еще одна мощная фигура в бикре. Я пропустила удар по шее, хоть и не в полную силу, но на пару секунд это затормозило меня, а за это время Дасан встал и успел прыгнуть. На этот раз я вовремя поставила блок, но второй ударил снова. Я развернулась к нему, уходя от удара, и тут меня схватил Дасан. Через несколько секунд все было кончено. Моя наивная попытка справиться с нападающими, не причинив им серьезных травм, привела к закономерному поражению. Дасан брызнул мне в лицо чем-то таким, отчего сразу перехватило дыхание, и пока я приходила в себя, второй нападавший захлестнул мои ноги тонким белларским шнурком-змейкой, мгновенно сомкнувшимся намертво. Теперь я узнала второго — это был штурман Дасана, кажется, Элиль. Дасан сзади цепко держал меня ладонями за горло, а руки они сразу связали змейкой. Газ этот — видимо, «Морт», парализатор… мышцы ослабли, как ватные.

— Девочка, — почти ласково сказал Дасан, — неужели ты всерьез думала, что можешь справиться с мужчиной?

Я приказала себе не реагировать на явную глупость. Просто не стоит воспринимать это как оскорбление.

— Ты не хотела по-хорошему, — скорбно продолжил Дасан, — а теперь мы будем тебя трахать вдвоем. А это тебе для начала.

Он ударил меня по щеке. Ну подожди, сволочь… Когда-нибудь тебе все равно придется меня развязать. И надеюсь, к тому времени действие спрея кончится.

Внезапно раздался звук быстрых шагов, мои мучители обернулись на него. Прямо перед нами стоял незнакомый пилот, и первое, что я разглядела — нашивки легионера на бикре.

— В чем дело? Дасан?

— Шел бы ты отсюда, — прорычал Дасан, — это наше дело, семейное.

В следующую секунду я узнала легионера.

— Элджи! Помоги, скорее!

— Дасан, тебе лучше ее отпустить, — произнес Элдженет ледяным тоном. Элиль сопел за моей спиной.

Элдженет Морис смотрел Дасану в глаза, не отрываясь. Тот отвел взгляд.

— Ах, это твоя сучка… так бы и сказал, — змейка скользнула по моему рукаву, распускаясь. Дасан и его штурман двинулись прочь, но Элджи поймал армейца за рукав.

— Постой немного, еще не все. Извинись перед девушкой.

— Ты охренел? — поразился Дасан. Я увидела лицо Элдженета, серо-стальное, страшное.

— Мы с этой девушкой учились в одной школе. Ты только что обозвал ее грязными словами. Тебе лучше извиниться.

В глазах Дасана замелькали всякие замысловатые угрозы и обещания… Но Элдженет не отпускал руки армейца, и по лицу его было видно, что ни змея он не боится, никаких темных в углу и доносов, а вот он вполне может Дасана отлупить вместе со штурманом, с моей помощью — хоть прямо сейчас… и еще сообщить командованию о случившемся. Дасан все это, видно, понял и, не глядя на меня, пробурчал.

— Ладно. Извини.

Элдженет отпустил его ретироваться и зализывать душевные раны. Повернулся ко мне.

— Привет, Синь.

Элдженет, лучший друг Лус, ничего не знал о случившемся. Я предположила, что Лус просто не представляла, как написать об этом. Конечно, Элджи был поражен, увидев меня здесь.

Мы сидели в кабине его «Страгона-10а» и я подробно рассказывала ему всю историю.

— А ты-то как здесь оказался, в этой дыре? Я считала, что ты на самом Беллароне.

— Да тоже была история, — неохотно сказал Элдженет, — ладно еще летаю, а не в моторе ковыряюсь… Ну дела! Синь! А я трое суток в разведке был на земле, не и… не знал ничего, что ты здесь.

— Я здесь уже пятый день. Но как ты вовремя подоспел!

— Ты не обращай внимания на этого Дасана, — посоветовал Элдженет, — в основном здесь ребята хорошие. Хотя… тебе трудновато будет. Знаешь, тут девицы так себя ведут, что наши как-то уже автоматически считают, раз женщина на базе — значит, с ней все можно. Это, конечно, Дасана не оправдывает.

Он помолчал.

— А вообще, если что, всегда обращайся ко мне. Давай я тебе номер на спайс скину.

— Спасибо, — с чувством сказала я. Элдженет нажал несколько кнопок на моем спайсе.

— Я помогу, и еще у меня пара друзей есть. Мы тебя защитим, если что…

— Дасан говорил, что мне надо беллари опасаться…

— Да что ты! — возразил Элдженет, — беллари абсолютно безобидны. С ними никаких проблем не бывает.

— Спасибо, — повторила я. Элдженет вдруг широко улыбнулся.

— А здорово это у вас получилось… ну вообще! «Фургон для перевозки свиней».

Похоже, я могу вздохнуть свободно.

Прошло уже две недели после того инцидента, и больше меня никто не трогает. Даже никаких невинных заигрываний. Время от времени мы встречаемся и болтаем с Элдженетом, он держит себя как мой брат (в каком-то смысле, так оно и есть. Лус же я считаю своей сестрой!)

Однако плохо то, что мое расследование практически не подвигается. Облазила всю базу, кроме личных помещений, с индикатором зарядных блоков — никакого эффекта. Как проникнуть в Центр Связи — не знаю. Знакомых, вроде бы и много, но все они вряд ли имеют отношение к заговору. Искать надо среди беллари…

В конце концов мне удалось сойтись с одним беллари поближе. Как я уже говорила, беллари казались мне, да и всем серетанцам, наверное, на одно лицо. Яркие своеобразного разреза большие глаза, похожие черты лица как-то затмевали индивидуальные особенности.

Мы различали лишь — посветлее, потемнее…

Однажды у нас с Крни сломался монтажный кибер. Крни, как настоящий джентельмен, всегда брал на себя более тяжелую работу. Вот и в этот момент он сказал мне (слава Адоне-творцу, мы уже перешли на «ты»):

— Синь, отведи, пожалуйста, кибера в ремонтный отсек. Я закончу монтаж.

— Хорошо, Крни.

Я отправилась с кибером к ремонтникам. Крни остался вручную закреплять тяжелые платы — сплетение все равно нужно было закрыть.

Я заглядывала в ремотсек только мельком. И сейчас пробиралась мимо мигающих лампами пультов, мимо лязгающих сборочных линий, с любопытством приглядываясь к окружающему. Вскоре я наткнулась на первого ремонтника-беллари, с волосами цвета темного меда, в маске, он паял что-то внутри изолированного корпуса робота.

Беллари поднял маску, взглянул на меня, и мне показалось…

— Танг Втан!

— Да, — ответил он удивленно — а вы… а, вспомнил!

Он улыбнулся.

— Вы — Синь. Прибыли на базу вместе со мной.

— Танг, я вам кибера привела.

Танг обошел вокруг нашего страдальца, поводил индикатором.

— Что, с функциями беда?

— Только простейшие рефлексы, — пожаловалась я, — следования, ориентировочный…

— Да, дело серьезно, — Танг переключил питание кибера на сетевой источник, — если хотите, я посмотрю прямо сейчас. Вы посидите, это продлится с полчаса. Или можете потом прийти, его забрать.

— Я посижу, — я вскарабкалась на стоявший рядом дефектный пульт. В ангаре еще есть работа, но Крни закончит.

Танг занялся проверкой рефлексов. Одновременно он болтал со мной.

— Вы отлично говорите на беллари. Откуда?

— Когда я узнала, где буду работать, решила выучить язык. С помощью мнемоизлучателя это несложно.

— Редко видишь человека, с уважением относящегося к… другим народам.

— Мне просто интересно. То есть, — смутилась я, — конечно, и уважаю тоже… Но у вас очень красивый язык. Богатый. Мне кажется, у вас должна быть развита литература…

Танг отложил индикаторы и подошел ко мне.

— У нас есть великолепная литература, — сказал он негромко.

Тут выяснилось, что Танг как раз очень неплохо разбирается в белларской литературе. И может порекомендовать мне…

— Но давайте сначала закончим ремонт.

Танг быстро и умело устранил проблему, что-то перепрограммировав в психике кибера.

— Видите? Проблема в третьем каскаде, здесь спиральный ход замкнуло на циклический…

Я с умным видом кивнула. И решила сделать Тангу комплимент.

— Мне кажется, вы работаете на уровне инженера, а не техника…

— Я и есть инженер, но не кибертехник, а звездолетчик, — кивнул Танг. Я посмотрела на него с удивлением.

— Почему же вы не по специальности работаете?

Танг как-то весь потух, сжался, посмотрел на меня, словно размышляя, стоит ли говорить. Затем сказал.

— Я не хочу заниматься звездолетами. Да, сюда я завербовался… ради денег. Но хотя бы не корабли…

— Почему, Танг?

— Почему? — он помолчал, — а вы поинтересуйтесь когда-нибудь, куда летают ваши корабли. И зачем.

После работы я зашла к Тангу. Он сказал, что уже перекинул на мой адрес список книг, которые рекомендуются для первого ознакомления с великой белларской литературой. Мы начали болтать и довольно быстро перешли на «ты». Я чувствовала к Тангу что-то вроде сродства — как и я, он исполнял здесь работу примитивнее той, к которой был подготовлен. Как и я, он хоть и не был пилотом-специалистом, летать умел и мог бы (и наверное, хотел бы) поднять любую из наших машин в небо.

Кроме того, если уж честно, из всех людей на базе, включая даже Элдженета, этот беллари показался мне самым эрудированным, умным и интеллигентным. С ним было по-настоящему интересно. И что немаловажно, мое общение с ним он совершенно не рассматривал в качестве неких авансов и вообще не проявлял никаких личных мужских интересов в отношении меня. Он говорил со мной так же, как говорил бы, наверное, и с мужчиной. Впрочем, это было характерно и для Крни, и для всех беллари. Позже я поняла, что это связано с их семьями. Большинство беллари на базе оставили на земле семьи, а они — люди крайне порядочные по отношению к женам и детям. По их представлениям супружеская измена — что-то очень неприличное и недопустимое.

И все же с Крни мне было немного не по себе, он всегда держался очень вежливо и — как бы на расстоянии. На работе все прекрасно, но сойтись с ним поближе я не могла. С Тангом же получилось само собой — с ним можно было болтать обо всем на свете.

Он рассказал мне о своей семье. Оказывается, он женился в 22 года, у беллари приняты ранние браки. Его жене было 18, еще моложе, чем я сейчас. С тех пор у них родилось четверо детей, и вот сейчас жена ожидает пятого…

— Когда я вернусь, через месяц придет срок. Я и завербовался, чтобы заработать на ребенка…

Я вспомнила о политике Серетана и ляпнула.

— Я читала, что Серетан проводит у вас политику ограничения рождаемости. В смысле, что ваша бедность — от перенаселения, и чтобы ее обуздать…

Танг застонал.

— О Господи, Синь, ты же умная девушка, а повторяешь всякую чушь. Во всей Галактике люди стремятся к размножению… но это даже неважно. На самом Беллароне занят лишь один материк, и то не полностью. У нас исторически так сложилось — суровый климат, частые стихийные бедствия. Мы должны были рожать много детей, потому что и смертность была высокой. Наконец, серетанские войны, связанное с ними сокращение населения… Мы еще и сейчас не зализали демографические раны, а вы тут как тут — со своей политикой ограничения рождаемости!

— Но Танг, вот ты сам сказал: была высокая смертность. А если ее нет? Ведь логично, что тогда и рождаемость не должна быть высокой.

Танг энергично замотал головой.

— Должна, Синь! Должна, чтобы человечество росло во Вселенной! Чтобы осваивать новые земли. В Галактике места хватит… Пойми, вы рассуждаете так: лишние люди — лишние рты. Но люди — это не рты, это прежде всего руки! Чем больше людей, тем больше работников, строителей, ученых…

— Но, Танг! — попыталась я найти последний аргумент, — кому же хочется ехать куда-то в необжитые края, лететь в новую колонию… Не лучше ли рожать мало детей, зато всем жить в комфорте?

— Не только не лучше, а невозможно, — возразил Танг, — человечество живет в постоянной борьбе с природой. Перестань оно расти и развиваться — и природа задавит… Ну представь, что у тебя один ребенок, и он умер. Все. А теперь — что у тебя несколько детей, и умер только один из них. Мы знаем случаи гибели целых планет, но это гибла одна планета из многих, а не единственная…

Он помолчал.

— А еще ведь есть сагоны. Единственное, в чем люди превосходят их — в численности…

— И я уж не говорю о духовных последствиях, — добавил он наконец, — дети — и труд, развитие, борьба. Или же отсутствие детей — и сытый, ленивый комфорт…

Я возвращалась от Танга с ворохом новых впечатлений и мыслей.

В самом деле, почему я никогда не интересовалась тем, куда летают наши корабли? Патрулируют орбиту Белларона. От кого патрулируют? И по каким целям они выпускают ракеты?

Хотя бы как агент я должна была этим поинтересоваться!

Нет, агент я хреновый…

Я быстренько просмотрела присланный Тангом список литературы. Да, интересно, но это подождет. Я вошла в сеть базы и запросила информацию по политическому положению на Беллароне.

Я читала до трех часов ночи.

Оказывается, практически все время, пока Белларон был колонией Серетана — а это всего около полувека — на нем непрерывно вспыхивали мятежи и восстания. Это, конечно, нехорошо… Империя должна быть единой… да, но если уж откровенно, сейчас в моем сердце появилась какая-то нехорошая двойственность.

Я где-то могла понять беллари. Достаточно посмотреть, как к ним относятся здесь на базе. Я бы тоже возмутилась, змей забери!

И потом, беллари мне просто нравились. Они для меня — чужие, но уж очень привлекательные чужие. Добрые, вежливые, работящие… и отношение к семьям у них мне нравилось. И девчонки скромные. А Танг — очень умный и образованный человек.

Жили они очень бедно, а развиваться им практически не давали. Не знаю, что уж было до присоединения, этой информации в сети просто не нашлось, но под Империей белларонцам жилось не так уж классно. Серетанская служба информации, ясное дело, в этом обвиняла освободительное движение и повышенную рождаемость. Но вот насчет рождаемости я только что выслушала аргументы Танга, и они показались мне достаточно убедительными. Может, и с первой проблемой дело не так просто обстоит?

А о нашей базе и десятках других баз, раскиданных вокруг Белларона, мне удалось узнать следующее.

На орбите Белларона постоянно вращаются десятки военных кораблей, в любое мгновение готовых нырнуть в атмосферу и нанести удар по любой точке поверхности планеты. Например, сжечь какой-нибудь завод или поселок. Что и проделывалось довольно часто, под предлогом «борьбы с терроризмом», и что Служба Информации с восторгом превозносила как подвиги серетанской армии.

Хорош подвиг… В чистом небе, в полной безопасности, сверху чиркнуть смертельным лучом по жилым домам. Странно, в школе мы не проходили такую тактику. Нас учили воздушным и космическим боям с реальным противником, а не убийствам мирного… ну пусть даже не мирного населения.

Не знаю почему, но меня все это коробило. Ну, Империя, ну, сфера влияния…

Но беллари я тоже понимаю!

Я выключила монитор. И вдруг до меня дошло следующее.

Сегодня я незаметно для себя самой провела просто блестящую агентурную операцию. Потому что на всей базе нет человека более подозрительного в смысле принадлежности к подпольной организации, чем Танг Втан!

Самое ужасное, что я, в общем-то, и забыла о том, что он беллари, что я исполняю долг. Мне с ним просто было интересно.

Но именно он… Самый умный, самый порядочный… Именно он может оказаться врагом!

Время от времени, если постоянно живешь в замкнутом пространстве, стены начинают давить на тебя. Это даже не тоска по голубому небу, а вообще — по небу. По простору. В корабле такого не бывает, там кругом звезды и пустота.

На поверхность Белгази не разрешалось выходить в одиночку. Поэтому мы договорились пойти вместе с Элдженетом, выбрав время, когда я закончу работу.

Элдженет, у которого не было в этот день вылета, помогал мне для ускорения процесса. Раз в неделю мы проводили профилактику — тестировали основные цепи Ларкова «Страгона». За этим нехитрым занятием мы переговаривались.

— Я уже потом узнал… Из-за тебя тут на базе такое началось! Пилоты все взбесились. Ну как же, новая девочка, и такая… хм… недотрога. Все спорили, кому в конце концов… — Элдженет замолчал, смутившись.

— Ясно, кому я дам. Ну и что?

— Эта сволочь, Дасан, пари заключил. Хочешь, я ему морду набью?

— Да ладно, пусть живет, — буркнула я. Не хватало еще из-за меня драк! Вдруг вспомнилось происшествие, приведшее к смерти техника Виктора. Просто по аналогии.

— Слушай, Элджи, того техника ведь тоже из-за девчонки убили? Какой-то беллари? А ты говорил, беллари безобидны.

— Наверное, это было исключение, — сказал Элдженет, — его увезли на Серетан, кажется, того беллари. Бел Крзан. Я его знал. Такой был спокойный парень…

— А почему на Серетан увезли? На Беллароне не могли разобраться?

— Змей его знает. А вообще-то я точно не знаю, может, и на Белларон, — Элдженет помолчал, — дело там темное, Синь… Из-за девчонки, или нет — никто не знает толком. Самое смешное, что в тот день я сам видел Виктора.

— Да? — я закрепила крышку на крыльевой панели.

— Ага, его я тоже знал. И смотрю, выходит вдруг от командира базы, от Дербиса. Я еще подумал, чего ему там надо. Вы же, персонал, вроде с Дербисом не общаетесь?

— Я его видела только издали!

— Вот-вот… Я и удивился. А через два часа вдруг сообщают — погиб, мол, техник, несчастный случай…

Я спрыгнула с крыла, мягко спружинив.

— Ну ты закончил? Погоди, я уберу барахло и пойдем.

Через десять минут все было готово. Мы накинули шлемы и отправились в выходную шахту.

Небо распахнулось над нами. Адоне-творец, как же я, оказывается, соскучилась по небу!

Здесь, на Белгази, было оно невероятно красивым. На черном, непередаваемо глубоком фоне, среди сияющих узоров и россыпей звезд, светился темно-красный полумесяц пятой луны, Белла, и синеватый, поменьше, почти круглый третий спутник Акиту. И еще россыпь других лун, поменьше и подальше, лишь немного крупнее звезд, и нестерпимым блеском почти в зените, горела крупная монета Белларона.

А под сказочным темным шатром раскинулась мертвенно-серая поверхность Белгази, но и она завораживала своеобразной бледной красой. Черные впадины теней, сверкающие прожилки слюды, причудливые формы скал и камней, все оттенки серого, желтого, зеленоватого, синего, серебристого, таинственно перетекающие друг в друга…

Элдженет сразу устремился куда-то, но я попросила его.

— Подожди! Хочу просто посмотреть.

Я села на камушек, хотя особой необходимости в этом не было — сила тяжести на Белгази всего 0,2 стандартного «же» (как известно, почти одинакового для всех планет стандартного типа, заселенных людьми — что является одной из самых потрясающих загадок Вселенной). Просто мне нужно было остановиться, замереть и впитывать в себя всю эту красоту…

… потрясающе гармоничную картину цветных теней, тонов, пятен, причудливых форм, скоплений легкой пыли. Великолепный безмолвный купол неба, со звездами, разноцветными фонарями лун и яркой монетой Белгази.

Увидев такое наяву, никогда не забудешь. Адоне, как ты создал такую красоту? Я уверена — ты создал ее для нас… только мы, люди, и способны разделить с тобой радость созерцания всех этих чудес. Пусть мы не можем находиться среди звезд без специальных приспособлений — пусть, но ведь ты, всеведающий, мог предусмотреть и нашу способность придумать корабли и скафандры!

Впрочем, я и сама не знаю, верю ли во всю эту серетанскую официальную ахинею. Адонеус, создатель Вселенной, его борьба с Великим Змеем, полюсом Зла… по-моему, в это никто уже всерьез не верит, все больше притворяются.

Вот только в такие минуты, когда так красиво, что хочется замереть и плакать — в такие минуты я почему-то верю, что эта красота не могла возникнуть сама по себе. И значит, Адоне-творец существует на самом деле…

Как задумаешься, даже страшно становится.

Я поднялась с камня. Влево тянулась ограничительная линия, за ней — пространство базы. На базе поддерживалась обычная гравитация, генераторы были заложены снизу, под третьим ярусом. Мы же шли, едва не взлетая при каждом шаге. Это было удивительно и легко, как во сне.

— Смотри, Синь, — позвал Элдженет. Голос его в шлемофоне раздавался гулко и будто издали. Я обернулась.

Из дальнего кратера медленно поднялась в воздух пара «Страгонов». Замерли на касании… развернули носы вверх и вперед. Крылья раздвинули во вторую позицию. И внезапно начали стремительный бесшумный подъем, один за другим, их сизая обшивка поблескивала в свете звезд и лун. Через несколько секунд «Страгоны» уменьшились, превратились в точки, наконец, исчезли в бездонном небе.

— Роклин и Арада пошли, — заметил Элдженет. Мы подошли совсем близко к скалам — казалось, они покрыты местами темно-красным лишайником, хотя этого, разумеется, быть не могло. Просто какой-то минерал.

— Это вот здесь случилось, — показал Элдженет, — у этого камня.

— Что? — не поняла я.

— Ну… убийство. Хотя знаешь, если честно… я не верю в эту историю. Бел даже не подходил к той девчонке.

Я осмотрела круглый гладкий камень, красные пупырышки «лишайника» на нем, сине-черный перелив теней между ним и скалой.

— Элджи, а может, это действительно был несчастный случай? Откуда такая уверенность, что убийство?

В шлемофоне раздался протяжный вздох.

— Крзан когда пришел, так и заявил, мол, несчастный случай… но это тоже… никак не тянет, понимаешь? Порван был у Виктора вот этот шланг от баллона, видишь? А сам баллон цел. Ну и как бы метеорит мог так залететь? Хотя бы и рикошетом? А потом порвано еще здесь и здесь… Рядом валялся острый осколок, Крзан утверждал, что это метеорит и есть. Но когда провели анализ, выяснилось, что камень местный. Короче, если Крзан заметал следы, то… неумело как-то. Но на несчастный случай действительно не тянет.

— Ну, значит, убил, — сказала я, — но почему решили, что именно из-за девчонки?

— Да вот это, по-моему, полная ерунда. Следователь тут был… ну и притянул за уши, мол, она раньше когда-то с Крзаном дружила, а теперь с Виктором. Кажется, Крзан эту версию так до конца и отвергал…

— А что он говорил? — жадно спросила я.

— Ну что? Несчастный случай. Так и талдычил. Вопреки очевидности. Ну и увезли его, а девчонку уволили.

— Ничего себе! Выходит, ничего не доказано, сам обвиняемый все отрицает, девчонка, скорее всего, вообще ни при чем… а по базе ходят слухи, ну прямо полная уверенность, что все именно так и произошло! Мне Радзан даже мораль читал на эту тему.

Вдруг меня кольнуло. Захотелось даже переспросить: так значит, Виктор был в тот день у командира базы? И даже прямо перед происшествием?

Но я, разумеется, промолчала.

«Салют легионерам!

Привет, девчонки!

Живу здесь уже больше двух месяцев. Видеописьма отсюда не посылают, проблемы с кодировкой, так что вот — пишу.

Быт неплохой, налаженный. Мне все нравится. Кормят для космической базы очень нехило. Все больше консервы, но на Беллароне отличные рыбные консервы, они же — океанская культура. Поеду в отпуск, прихвачу пару банок — пальчики оближете.

Недавно отмечали День Победы над каргами. Беллари, конечно, не праздновали. А наши все упились вусмерть. Потом ко мне ломились, но я пригрозила, что позову Элдженета. Прямо не знаю, что бы я без него делала.

Изучаю белларскую культуру. Тут есть один кибертехник, очень умный человек, он порекомендовал мне, что можно почитать. Это, девочки, такая прелесть! Просто рекомендую выучить беллари. К примеру, у них был такой поэт Рмаса, его вещи просто завораживают, колдовство какое-то… я пыталась перевести его на линкос, но перевод многое теряет, именно потому, что там суть не в смысле. Помните? — «суть не в смысле, а в чем-то другом». А вот романы Ндзара вполне можно перевести на линкос. Очень философские вещи, о Боге (в их понятиях, конечно), о жизни, о душе… о многом, словом, задумываешься, когда это читаешь. Религия у них какая-то странная, они вроде бы и в Адонеуса верят, но он у них по-другому называется, и еще будто бы у него был сын, и он воплотился в человека на одной планете, и его там убили — христианство называется. Эта вера вообще-то на многих мирах распространена, и в Федерации тоже.

Ну что еще? Спортзал здесь тоже неплохой. Девочки там организовали занятия по роп-гимнастике и танцам. Но как я уже писала, со здешними девушками у меня отношения не сложились. В спортзале занимаюсь сама или с Элдженетом. Лус, не ревнуй и не сомневайся! Элдженет тебя очень-очень любит и все время вспоминает. У него на стене твой снимок, и в кабине на приборной доске еще один.

Вот пока и все! Вы, наверное, уже усиленно готовитесь к экзаменам. Очень надеюсь увидеть вас всех еще до выпуска, но не уверена, что мне так рано дадут отпуск.

Ваша Синь».

Я прочитала письмо еще раз и нажатием кнопки отправила его на сервер Центра Связи.

Все это автоматизировано. Письма собираются в ЦС, там кодируются и передаются сначала на Белларон, обычной радиосвязью, а оттуда, через подпространственные маяки — на Серетан.

Вопрос в том, как бы засунуть свою программу-сканер в ЦС? Может, в оболочке вируса? Под видом письма заслать? Троянскую лошадку такую… Да нет, не обойти мне их антивирусную систему, даже и думать нечего. Не буду рисковать.

Надо просто как-то самой проникнуть в ЦС…

Моя дружба с Тангом продолжалась. Я уже отчаялась что-либо узнать о заговоре, и есть ли он, этот заговор? Все, что можно понять — это глухую, плохо скрываемую враждебность между беллари и серетанцами. Но такая враждебность — еще не преступление…

Нет, я, разумеется, продолжала думать над этим. Но общаясь с Тангом, я начисто забывала о расследовании! Этот человек переворачивал мои представления о многом. Представления, намертво вколоченные, казалось, еще в Легионе.

«Империя? — он улыбался саркастически, — какая вы Империя? Ваш Лучезарный — всего лишь кукла, игрушка в руках закулисных дельцов. Вы обычная олигархия, а ее все равно, чем прикрывать, Императором или, якобы, демократией».

Все, что думал Танг — и великие белларские писатели — о свободе, о семье, о любви, о жизни, о ее смысле и цели — было совсем не похоже на то, чему учили нас. И если уж совсем честно — хотя бы перед собой — точка зрения Танга импонировала мне больше.

Но с другой стороны, симпатии — это одно, а антиправительственный заговор — совсем другое. Хороша Империя или плоха — но ее нужно защищать. Это наш долг. Возможно, уничтожать с воздуха беззащитных людей — некрасиво, это грязная работа, но кто-то должен ее выполнять! И я бы выполняла, если бы стала легионером. Вот и Элдженет же выполняет.

Таков наш мир. Своя правда у беллари, своя — у нас. Адоне было угодно создать людей разными. А Змею было угодно, чтобы люди жили в постоянной борьбе разных правд и мнений. Человеку все равно не под силу понять суть разных представлений, оценить, какое из них лучше, да и с какой точки зрения — лучше? Что остается делать в этих условиях? Только исполнять свой долг. А мой долг — служить Империи.

Если я неправа, пусть Адонеус осудит меня.

Об этом я тоже говорила с Тангом. Но он лишь качал головой.

— Нет, Синь. Есть высшая правда, высшая справедливость. Объективная истина, понимаешь? Ладно, пойдем-ка, мне нужно еще зайти к Орнсби.

Я онемела и послушно пошла за Тангом. Меня еще ни разу не приглашали в жилища беллари.

Орнсби был звездолетным техником, как и я. Мы постучались и получили приглашение войти. Орнсби, молодой беллари — теперь я научилась неплохо их различать — сидел за монитором и писал что-то на планшетке. Увидев меня, он вскочил и смущенно заулыбался.

— Шени…

— Просто Синь, — я протянула ему руку. И застыла. Что-то резко кольнуло меня в левое запястье. У меня хватило ума и реакции мгновенно вернуть лицу прежнее спокойное выражение.

Танг заговорил с Орнсби, я почти не слушала их. Индикатор оружия! Где-то здесь, в комнате спрятан бластер. Или еще какое-то лучевое оружие. Электрические разряды невыносимо щипали запястье, но выключать индикатор было нельзя — надо еще глянуть, сколько зарядных блоков отслежено… Может, где-то здесь и скрывается новый склад оружия?!

Это было бы победой! С этим уже можно идти к Дербису на доклад.

— Ну пойдем, Синь, — Танг направился к выходу. В коридоре я украдкой глянула на индикатор, где горела циферка «2».

Только два. Не склад… Ну ладно, хоть что-то. Техникам оружия не выдают, оно запрещено вообще…

— Ну как тебе Орнсби?

— Хороший парень, — сказала я, — не женат?

— Нет. Видела — он занимается оптимизацией сплетения корабля. А я даю ему консультации.

— О, — я была удивлена таким поворотом, — он что, тоже инженер?

— Нет, — ответил Танг, — Орнсби пилот, профессиональный военный пилот. Но ты видишь, на базе нет пилотов-беллари. Поэтому он устроился техником — здесь все равно платят больше, чем на земле.

— Вот как, — равнодушно сказала я.

А может, если покопаться, поискать, то и еще на базе найдутся беллари со скрытыми талантами? Умеющие водить корабли и исполняющие сейчас несвойственную им работу?

Но с этим же не пойдешь на доклад к Дербису…

В последнее время я просто одержима одной мыслью — попасть в ЦС. Мимо Центра Связи хотя бы раз я прохожу ежедневно.

Но как, змей забери, как?!

На меня смотрит из-за стекла добродушная физиономия Снарка.

— Синь! Заходи в гости.

Я не смогла отказаться от такого предложения. Снарк явно обрадовался. Потирая руки, он направился к старинному стенному шкафчику.

— Грапс? Дернем по рюмашечке, а?

— Ой нет, Снарк… давай лучше чайку, — наступила я на горло собственной алкогольной радости.

Тут у Снарка в кабинетике было даже уютно. Пульт обклеен милыми пейзажиками, стекла закрыты занавесками. На рабочем столе я заметила фотографию — темноглазая девочка лет шести и похожий на нее упитанный бутуз. Снарк проследил направление моего взгляда.

— Мои, — сказал он со скромной гордостью.

— Хорошенькие, — я рассмотрела портрет поближе. Дети до смешного казались уменьшенными копиями самого Снарка. Те же темные живые глазенки, острые носики и подбородки, а у младшего — и лысина точно такая же. Только Снарковскую лысину украшали на темени справа и слева две жиденькие кустистые полоски.

— Сколько им?

— Старшей шесть, зовут Нила, — поделился Снарк, — а сыну полтора.

Я поставила фотографию, взглянула на Снарка, прищурившись.

— А жена где?

— Жена, — он смутился, — она врач, в больнице работает.

— Ясно, — я села, закинув ногу на ногу, — так где обещанный чаек?

Мы пили чай и трепались. Снарк оказался хозяйственным мужиком — у него и печенюшки вкусные нашлись. Мы болтали о том, о сем. Я рассказала Снарку, кем мне приходится Элдженет. «А-а… а то все думают…» — «А что думают?» — «Да так, ничего», — «Между нами ничего нет. Это парень моей лучшей подруги», — «Да мне-то без разницы, в общем».

Я постаралась навести Снарка на его любимую тему — таковой оказалось аквариумоводство. К сожалению, на базе ему аквариум держать не разрешили. Но дома! Как-нибудь я побываю у него в гостях, и он мне такое покажет! У него одна комната полностью отведена под рыб, и там у него и глубоководные под компрессором, и золотистые хищники-ануи, и всякие-разные декоративные, все больше, конечно, эндемичные белларонские виды…

И вот мы так мило трепались, а про себя я все это время решала мучительную проблему.

Раскрыть заговор — это очень, очень важно. Во-первых, для меня — в случае успеха меня вытащат из той ямы, куда я так неудачно попала. Во-вторых… змей забери, все же есть Империя и Долг!

Через четверть часа примерно чувство долга победило. Снарк сидел на кожаном двухместном диванчике. Я обратилась к нему.

— Ты мне обещал еще показать снимки твоих рыб…

— Сейчас, — он рванулся за альбомом. Снимки у него были оформлены в самом настоящем пластиковом альбомчике. Снарк сел на диванчик, и я решительно плюхнулась рядом с ним.

Инженер, по-моему, слегка обалдел и начал рассказывать мне о рыбах внезапно охрипшим голосом. Я негромко задавала ему вопросы, а сама между тем придвигалась все ближе. Хотя расстояние между нами уже и так практически отсутствовало. Вскоре Снарк осмелел и положил руку мне на коленку. И даже попытался ее потискать. Мне стало немного смешно. Но в общем-то, не противно.

Посидев немного со Снарком, я решительно поднялась и объявила, что мне пора. Снарк весь покраснел и встопорщился. Когда я уже была на пороге, он выпалил.

— Ну, заходи еще.

— А когда? — мило улыбнулась я, склонив голову набок. Снарк опешил.

— Ну хоть сегодня… только давай — сюда, а? В десять здесь уже никого нет. Посидим спокойно. Может, немного выпьем…

— Хорошо. Мне сейчас на работу, а в десять я, пожалуй… и выпить соглашусь! — я многообещающе улыбнулась и исчезла.

В час ночи я вернулась к себе. Смыла все следы преступления — последние остатки невинности — легла в кровать. Но сон не шел. Завтра в шесть вставать, готовить «Страгон» к вылету. Какое мне дело до «Страгона»… до долга… до Легиона… до Империи!

Было как-то пусто и тошно. Тошно и пусто. Все было нормально, Адоне, да я отлично все знала, теоретическую базу нам в школе и по этому предмету дали отменную. И маленький, лысый, старый Снарк оказался на высоте. Его не в чем упрекнуть — и нежен, и мужествен, и какие у него вдруг стали удивленные глаза, когда он понял, но все равно — спросил только, когда все закончилось.

— Так ты что, Синь? В первый раз?

Я встала и плеснула себе грапса. Хорошо все-таки, что запаслась… Я выпила залпом, и только тогда начала искать, чем бы закусить. Аж слезы выступили, какой крепкий… Я ничего не нашла и легла снова в постель.

И это вот — все? Вот так оно и бывает? И вот из-за этого столько всяких страданий, вплоть до смертоубийств?

Не верю!

Может быть, это глупо. Но утром, проверяя цепи, я вдруг начала думать о Снарке.

Думать — слово неподходящее. Что я могу думать о нем? Я не жалею о том, что произошло. У меня нет и не было никаких предрассудков по поводу того, когда и как это должно происходить в первый раз. Никакого принца на белом звездолете я не жду. Я пятнадцать лет прожила рядом с этими принцами (лучшими парнями Империи — вон Элдженет какой молодец!) И я знаю, что они самые обычные люди, из той же плоти и крови, только терпения у них поменьше, чем у женщин, а силы и куража побольше.

Нет, я и не ждала какой-то особенной любви, да и девственность считаю не бог весть какой драгоценностью. Наверное, если на базе узнают, что я со Снарком — все ахнут. Это да. Когда у меня был выбор из лучших пилотов и легионеров… Предпочесть! Лысого… некрасивого… женатого инженера связи… к тому же старше меня чуть ли не на 20 лет. Но это их проблемы, пусть ахают. Снарк, конечно, не утерпит, разболтает… представляю, как это украсит его мужской имидж!

Плевать. Для меня сейчас важен сам Снарк — и доступ к компьютеру Центра Связи. Между прочим, все получилось так стихийно, а ведь я еще не думала о том, как мне уговорить Снарка злоупотребить служебным положением в моих целях.

Уговорю. Не такие проблемы решали…

Нет, не эти мысли тревожили меня сейчас — все это я продумала еще до того, как идти к Снарку. Меня вдруг стало к нему тянуть.

А это не мысль. И не чувство даже. Это так, какое-то физиологическое ощущение родного — до слез, до дрожи. Какие у него, оказывается, теплые руки. Теплые и сильные. Мне вдруг страшно захотелось просто увидеть его. Просто увидеть. Так страшно захотелось, что руки быстрее заработали — закончить все с этим змеевым «Страгоном» и… хотя бы пройти мимо Центра Связи. Рядом с дверью постоять.

Эй вы, все! Я знаю таку-ую тайну! Я уже не девочка! Не девочка!

То, что эту тайну знают все, меня нисколько не волновало! У меня все было в первый раз. Первый раз во Вселенной!

Если мне сейчас кто-нибудь скажет, что Снарк лысый и старый, я размажу это трепло по стенке. Я применю к нему болевой захват ре-кай. Я просто глаза ему выцарапаю. Снарк — мой. Мой родной человек. Ну и что, что кто-то там его выше на голову, умнее или сильнее. А он — мой.

Я так решила.

Мать, спросила я себя с удивлением, ты что, влюбилась в этого Снарка?

Однако дело прежде всего. Мне по крупицам удалось собрать данные по базе… перед этим я с неделю пыталась взломать базу данных Дербиса, и — мне это удалось! Хотя длина ключа просто уникальная… Но бибовские программы оказались круче.

Останусь без куска хлеба — пойду в сетевые взломщики.

Сейчас все эти данные нужно было обработать — и уничтожить. У влюбленной женщины все спорится легко. Теперь я уже знала — заговор существует. Все складывалось в логичную и ясную картину. Надо только еще проверить личные помещения беллари, пусть не все, выборочно… И я уже знала, что именно мне нужно будет найти с помощью Снарка.

Ниточку. Просто ниточку, последнюю, ту самую, за которую удобно тянуть.

В разгаре работы в мою дверь постучали.

— Да? — я нажатием кнопки открыла дверь, обернулась. На пороге стоял Элдженет.

— Элджи, заходи.

— Я тебе принес передачку, — он протянул мне сверток, — там почтовик приковылял с Белларона.

— Вот это номер! — я вскочила, — от кого бы это? В честь чего?

— Чего не знаю, того не знаю. Вот — решил облегчить тебе жизнь, получил и расписался.

— А… Дорогой Синь в день рождения. А точно, у меня ведь был день рождения три дня назад! А это от девчонок! Ну, — я махнула рукой и стала распаковывать сверток. Я была жутко тронута!

— День рождения! Чего ж ты молчала? Выпили бы хоть. Ну поздравляю, — Элдженет по-братски чмокнул меня в щечку, — сколько исполнилось-то?

— Женщине всегда 18 лет, — ответила я рассеянно. Элдженет вдруг вскочил, сказал «я сейчас» и убежал. Я наконец развернула подарок.

Милые, милые девчонки! Я едва не расплакалась. И кто-то ведь еще помнит обо мне… Белая блузка с кружевами, настоящая! И духи «Горная прохлада». Лилиан бы умерла от зависти. И еще — настоящая маленькая бумажная книга. Даже не пластиковая, а бумажная! Стихи какие-то. Знают мою слабость к старинным формам записи. Да и к поэзии.

Элдженет снова появился в комнате, сжимая в руках что-то темно-желтое, большое.

— А это тебе от меня.

Огромный плюшевый утенок! Я поцеловала Элджи в щеку и прижала игрушку к себе.

— Адоне-всемогущий! Где ты взял такую прелесть?

— С почтой, милая, с почтой. А вот еще! Оп!

Элдженет поставил на стол баночку белларского кофе и настоящий маленький шоколадный торт.

— Хоть запоздало, но день рождения отметить надо.

Я поняла, что к Снарку сегодня не пойду. Да он как-то и выскользнул у меня из головы.

Получился вечер школьных воспоминаний. Мы говорили взахлеб, перебивая друг друга — и о преподах, и об уроках, и больше всего о Л-13, где нам обоим пришлось повоевать по-настоящему. Где я впервые стреляла по людям, вражеским десантникам в маскировочных бикрах, и наверное, кого-нибудь убила.

— Элджи, а почему тебя все-таки направили на эту базу?

— Невыполнение приказа, — сказал он грустно.

— Как?

— Ну, я же был на Беллароне. Все было, вроде, нормально. Мы охраняли область Тамри, там, знаешь, до нашего вмешательства были и заводы, и космодромы, а теперь — ничего… и война там идет. Грустно это, Синь, как подумаешь… А однажды, — Элдженет замолчал, а потом стал выдавливать слова, — мою роту послали… в поселок… мы должны были… сжечь. Там, правда, мало оставалось людей, но… они бы не смогли выйти…

Я вмиг поняла его. Такой тактике нас тоже не обучали. Но я в последнее время много читала о Беллароне — и поняла.

Горящие дома… жители, в ужасе выбегающие за невидимую черту — и падающие под бесшумными рассекающими ударами лучей… дети…

— За что, Элджи?

— Они… в общем-то, были виноваты. Там очень сложная история была, Синь. В Тамри постоянно действует подпольная организация. В том поселке, вроде бы, несколько человек скрывалось… Причем двое вышли, когда наши объявили, что сожгут поселок. Двое вышли… на смерть. Но было такое подозрение, что там и еще есть… Ну и мне выпало… я отказался вести роту. Глупо. Другой повел, тоже легионер. Нас этому не учили в школе, я не смог… Для меня все обошлось. Просто перевели сюда, на базу.

Вот оно как.

— А чему нас учили? — сказала я со злостью, глядя в коричневые разводы выпитого кофе, — можно подумать, всеобщей любви. Дисотсеком. Да пряжкой от ремня. Я удивляюсь, Элджи, как ты-то… впрочем да, у тебя ж семья есть, родители.

Элдженет посмотрел на меня. Вдруг протянул руку и отвел мне волосы со лба.

— Тебе тоже досталось, Синь.

— Конечно, — сказала я, — спроси вот Кэр-Нардина, он тебе расскажет, как мне досталось.

А Элдженет не убирал руку, чуть касаясь пальцами лба, и смотрел мне прямо в глаза.

— А как же ты сейчас на задания летаешь? — спросила я ехидно, — или ты там того… поля удобряешь? Цветочки рассыпаешь на праздниках?

Элдженет убрал руку, опустил лицо. Произнес глухо.

— Ты права, Синь. Война — это грязь. Это в любом случае грязь. И я, наверное, малодушен просто. Сверху, не видя ничего, лазером чиркнуть — могу. А стрелять в безоружных людей, глядя им в глаза — не могу. А ведь это одно и то же. Надо совсем уйти из армии. Да ведь я больше не умею ничего.

Мне вдруг стало его жаль.

— Элджи, я понимаю. Я все понимаю. Сама не знаю, смогла бы я… или нет. Только по-моему надо или уж решаться на все, до конца, или совсем ничего не делать.

— Юношеский максимализм, — прошептал Элдженет.

— Пусть так, — согласилась я.

Мы молчали. Потом Элдженет вдруг заговорил.

— Ты знаешь, Синь… Вот мы тут сидим. Не знаю, почему, может, потому что оба легионеры. Или потому что из одной школы…

Он накрыл своей ладонью мою руку, лежащую на столе. Я вдруг ощутила, как медленно кружится голова… все плывет…

— Но мы с тобой так понимаем друг друга. Ведь вот это я никому… никогда не решился бы рассказать! А ты мне… как сестра… больше! Гораздо больше!

Я вдруг поняла, что рука его уже лежит у меня на плече. И что наши лица сближаются… наши губы становятся горячими… Лус! Меня обожгло, словно пряжкой легионерского ремня. Я вскочила. Элдженет тоже поднялся, как на пружине.

— Синь!

— Нет! — я помотала головой.

— Синь!

— Элджи, это только кажется, пойми… это здесь, сейчас… твое настоящее — Лус.

Он отвернулся. Постоял немного, покачиваясь.

— Наверное, ты права.

— Это минутное, — убеждала я его дрожащим голосом. Мне почему-то хотелось извиняться перед ним, просить прощения, — это пройдет, Элджи. Ты ведь не любишь меня. Мы хорошие друзья. Я красива, я знаю. Нет, не в этом дело. Да, мы близки духовно. Вот тебе и показалось. Но ведь это только так, ведь главное — не я, пойми…

— Да, — глухо ответил Элдженет.

Он повернулся ко мне. Краска возвращалась на его побледневшее лицо. Он выпрямился.

— Мы останемся друзьями, Синь? Ты мудрая маленькая женщина.

Адоне, мелькнула мысль… а ведь ему еще предстоит узнать, что я… со Снарком…

— Да, да, — кивала я.

— Если тебе нужна будет помощь, я сделаю для тебя все. Слышишь? И жизнь. И честь. Все.

— Да. Спасибо, Элджи.

— Если я пойду… сейчас… тебе не будет плохо?

— Нет. Иди, Элджи, иди…

На мое удивление, Снарк оказался не болтливым. Он был очень рад, счастлив, нежен со мной — и похоже, этого счастья ему хватало и без огласки. Он не болтал о связи со мной, относился ко мне целомудренно, если тут уместно такое слово…

И мне, против всех ожиданий, было с ним хорошо. Просто хорошо. Даже безотносительно к Главной Цели, компьютера ЦС — я не жалела о том, что стала подругой Снарка.

Да и почему, собственно, людей нужно делить на категории, судить по росту, силе и уму… Если разобраться, Снарк как человек гораздо лучше того же Дасана… или Ларкисса… Вот Элдженет и Танг мне нравятся по-настоящему, но с ними я быть никак не могу.

Нельзя сказать, чтобы меня не мучила совесть, когда я думала о жене Снарка. Ведь я его фактически нагло совратила… хотя… не такие уж активные действия я предпринимала, он очень уж легко совратился.

Снарк ничего не говорил о своей жене. О детях рассказывал охотно и с гордостью, а о жене — ничего. Но кое о чем я догадывалась по особой горечи, звучавшей в его голосе, когда он пел так понравившуюся мне песню. И по тому, как часто он ее пел:

Впрочем, может быть, так я просто успокаивала свою совесть.

Снарк пел, и я слушала, положив голову на руки. И вдруг у меня возникло странное-престранное чувство. Я увидела себя — много старше. Взрослой женщиной. И у меня давно был другой мужчина. И не один, и много-много воды утекло… И почти забылся мой первый — старый лысый инженер связи. И все, что осталось от него в памяти — только вот эта песня:

— Ты чего так смотришь? — спросил Снарк. Я взяла у него гитару, склонив голову к струнам, запела негромко.

Эта песня была популярна в нашей школе. Снарк, видимо, ее никогда не слышал, и когда я допела, сказал задумчиво:

— Хорошо.

Я подарила Снарку серетанскую наклеечку с золотой рыбкой (правда, потребовалась пара дней, чтобы заменить кошечку на рыбку… к кошкам Снарк питал некоторое отвращение). Пришлось разыграть целую сцену и собственноручно наклеить рыбку на монитор главного сервера ЦС — якобы, чтобы напоминать о себе целый день… Через сутки я, отослав Снарка в кафе за копченой колбаской (мне, якобы, срочно ее захотелось скушать), спокойно отодрала рыбку, заменив ее точно такой же, но уже без «жучка», считывающего данные с клавиатуры. Дома я распотрошила «жучка» и без особого труда выделила пароль, открывающий доступ к серверу ЦС.

В тот же день я запустила сканер-программу и оставила ее выявлять нестандартно зашифрованные сообщения, определять их автора и скидывать результаты ко мне на диск.

Сама же отправилась на работу.

Мы с Крни проделали все необходимое даже скорее, чем нужно. Сели дожидаться пилотов. Крни закурил, протянул мне пачку. Я в очередной раз помотала головой. Крни отлично знает, что я не курю, но почему-то каждый раз считает своим долгом предложить.

Кажется, в последнее время он стал держаться еще более официально.

— Крни, я заменила все-таки панель на секторе оружия, — сообщила я, — так невозможно. Все время отходит. Это знаешь как на нервы действует в полете!

— Думаю, что ты права, — согласился Крни, попыхивая сигареткой.

Я посмотрела вверх, на стремительный обвод фюзеляжа нависшего над нами «Страгона».

— Крни, тебе хотелось бы поднять машину самому?

— Не очень, — ответил Крни. Я прикусила язык. Да уж… Теперь-то я знаю, что Крни восемь лет был военным летчиком на Беллароне.

— Сегодня пополнение прибыло, — заметил Крни. Я едва не подпрыгнула.

— Ваши? Беллари?

— Да. Все техперсонал, — пояснил Крни. Дверь ангара загромыхала, отползая в сторону. Двое в маскировочных бикрах вошли… Нейл, штурман… а это кто?

Не Ларк.

Я смутно знала этого пилота — вроде бы, из третьей эскадрильи. Вроде бы его Террин зовут. Мы встали. Крни отрапортовал о готовности машины к вылету.

— Хорошо, — взгляд Террина скользнул безразлично по нашим лицам. А что же Ларк? — я вдруг испугалась. Но спросить было как-то неудобно.

— Чистого пути, — сказала я. Террин поблагодарил и полез в кабину.

Едва «Страгон» исчез за первыми воротами ангара, я неловко попрощалась с Крни и побежала разыскивать Ларка.

Со времен своего облома Ларк со мной почти не общался, так, несколько слов — дань вежливости. Но все равно… оказывается, я как-то привязалась к нему. Во всяком случае, мне было не по себе оттого, что вместо него полетел Террин, и я даже не знала — почему.

Я постучалась в дверь Ларка, и голос, полный мировой скорби, ответил:

— Заходи.

Ларк валялся в бикре на кровати, лицо его выражало крайнюю степень депрессии — или похмельного синдрома.

— Ты… — вяло сказал он, приподнявшись на локте.

— Ларк, что случилось-то? — спросила я встревоженно. Он тяжело вздохнул.

— Отстранили, блин, от полетов, сволочи.

— Великий Змей! Ларк, за что?

— Да нашли, — буркнул пилот.

— Что нашли? Грапс? — Ларк лишь вздохнул. Вид у него при этом был точно как у ребенка, которого наказали лишением прогулки. Я изо всех сил сохраняла серьезный вид.

— Ну ладно, Ларк… не расстраивайся. Надолго отстранили?

— На неделю, — ответил он мрачно, — ввели, блин, контроль, перед самым полетом. Я что им, ясновидящий, заранее знать должен?

— Я уж думала, ты заболел. Или что случилось… Ну ладно, я пойду тогда, Ларк?

— Посиди, — попросил он жалобно, — а то вообще хреново так на душе.

Ну что с таким будешь делать? Мне захотелось предложить ему выпить для успокоения нервов. К счастью, я вовремя сообразила, что этого как раз делать нельзя.

Я села к столу.

— Контракт кончится, — сказал Ларк мечтательно, — поеду в Тамри. Зайду там в забегаловку одну… Там, блин, такой грапс — рисовый!

— Гадость, наверное, — предположила я. Ларк оживился.

— Что б ты понимала! Белги, змеи, такой грапс гонят…

— Ларк, ты что, алкоголик? — серьезным голосом спросила я. Пилот обиженно засопел.

— Чего это?

— А ты, кроме грапса, ни о чем думать уже не можешь, вроде бы.

— Почему? — задумчиво возразил Ларк, — я о многом могу думать.

— Ну давай попробуем о чем-нибудь другом… Ну о чем?

— Ну… не знаю… там еще девчонки такие классные… тьфу!

— С тобой все ясно, — вздохнула я, — лучше расскажи что-нибудь интересненькое. Знаешь, женщин надо развлекать.

— Чего тебе рассказать-то? — Ларк уставился в потолок, шевеля губами.

— Ну про Белларон. Ты же там вырос?

— Да че там рассказывать, — Ларк задумался, — там белги одни. Ну правда, мы жили в Тамри, там пляж такой нормальный, знаешь, а рядом эта забегаловка, значит, с круглой такой крышей, и фонари такие красные… знаешь, вообще красиво! Грапс тоже там… — он осекся.

— И девчонки тоже классные, — коварно добавила я. Ларк засопел.

— Между прочим, белларские девчонки вообще ниче. Знаешь, такие спокойные вообще… Ну, некоторые есть ниче… — поправился он, — я тут с одной дружил как-то, это еще до тебя было… ее потом на землю отправили.

— Это из-за которой Виктора убили? — я напряглась.

— Какого Виктора? А, этого-то… ну да. Я, между прочим, его видел в тот день. Он че-то стоит за коллекторской, на втором ярусе, я еще подумал, чего ему там надо-то…

— Так там вроде бы обнаружили еще какой-то склад оружия, — рассеянно добавила я.

— Во, точно… а я потом думаю, может, это он его и нашел… он знаешь, прям как не в себе был. Только не из-за девки его убили, не… у него с ней ничего не было. Это все брехня.

— А из-за чего? А! — я сделала большие испуганные глаза, — так слушай, может, он и обнаружил этот склад оружия, и из-за этого его убили?!

— Классно! — похвалил Ларк, — ну видишь, ты же можешь логически соображать! Тебе учиться надо, Синь, у тебя способности есть в натуре!

Я кивнула. Как-то мне стало не по себе. Собственно, я и раньше об этом догадывалась, и сейчас информации вроде бы не прибавилось… но вдруг я как-то воочию представила этого несчастного Виктора, как он надевает бикр и вслед за беллари Крзаном лезет наверх — к своей гибели.

Нет, дорогие заговорщики! Больше у вас ничего не выгорит. Больше жертв не будет.

Дома я с нетерпением просмотрела результаты отработавшей сканер-программы.

Получалось, что каждые три дня с базы на Белларон вместе с общей почтой отправлялся бессмысленный «хвост» примерно одной и той же длины, то есть, вероятно, бессмысленный только для стандартной принимающей станции.

Я и не ожидала каких-то скорых результатов. Мне казалось, копать придется неделями… Но еще предстояло определить автора этих сообщений.

Этот автор — связной заговорщиков — и должен быть ниточкой, за которую следует тянуть. Я знала уже не десятки — сотни членов организации… но каждый из них мог ничего не знать об остальных. Связной, постоянно отсылающий сообщения на Белларон, должен знать больше. Взять гада, обработать, и вся организация у нас в кармане…

Я напряглась, внутри у меня все звенело, как у гончей, вставшей на след. Я снова вошла в сеть, нашла ЦС. Ввела пароль. Запустила сканер…

Результат я получила через пять минут. Он был до того ошеломляющим, что я не поверила себе самой. Запустила программу еще раз.

Сомнений быть не могло. Как это ни невероятно… Таинственные бессмысленные сообщения регулярно поступали в ЦС с одного и того же домашнего терминала.

Связной заговорщиков была старший оператор Центра Связи Лилиан Найс.

Еще две вещи необходимо было выяснить немедленно.

Я воспользовалась проложенным некогда путем, проникла в базу данных Дербиса. Информация о четверых беллари, прибывших сегодня на базу, уже поступила.

Лек Тзин, звездолетный техник, 24 года. Деталь биографии: 4 года состоял членом аэрокосмического юношеского клуба. Диплом — мастер пилотирования малых и сверхмалых кораблей.

Свен Втан, кибертехник, 29 лет. Основное образование: пилот гражданской авиации.

Гсайн Рзотто, кибертехник, 26 лет. До прошлого года работал вторым пилотом на системном рейсовике.

Чран Ка, инженер систем жизнеобеспечения, 34 года. Основное образование: штурман-навигатор кораблей крупного тоннажа с правом пилотирования.

Оставалось только удивляться, как сам Дербис и давно работающий здесь второй агент до сих пор этого не заметили.

Впрочем, да… ведь основное образование или юношеское хобби идут лишь каким-нибудь семнадцатым пунктом в анкете, которую никто толком и не изучает. Мне просто пришло в голову проанализировать личный состав по этому признаку: кто из беллари умеет водить космолеты.

Теперь пора к Дербису. Уже действительно пора. Моя работа на этой базе заканчивается. Но я все же потратила еще несколько минут, скачав основные белларонские новости. Особенно меня интересовала — несколько дней уже интересовала — область Тамри. Родные места Ларка, где недавно началась большая война против Империи.

Новости эти привели меня в состояние шока. Визит к Дербису нельзя откладывать ни на минуту!

Я быстро зашагала по коридору. Но неожиданное препятствие заставило меня замереть — навстречу шел Танг.

— Привет, Синь! Ты куда так несешься?

— На работу опаздываю, — брякнула я. Умное спокойное лицо Танга вдруг как-то меня отрезвило. Зеленоватые раскосые глаза его смотрели приветливо. Я отвела взгляд.

— А, ну беги тогда, — проговорил Танг добродушно.

Я пошла медленнее. Стала подниматься по винтовой лестнице, минуя лифт.

Я уже точно знала, что Танг — заговорщик. Танг — во всяком случае. Первый кандидат на арест. Второй после Лилиан Найс. Через день, а может, и сегодня, здесь будет полицейский катер. Тангу наденут наручники, бросят в камеру. Вместе с другими беллари. Вернее всего, их отправят прямо на Серетан.

На Беллароне у Танга останутся пятеро детей.

Я села на ступеньку. Мне вдруг расхотелось куда-либо идти.

Но ведь он сам виноват! Вместо того, чтобы честно работать, обеспечивая детей, он выбрал этот скользкий путь… и он знал, на что шел. И если бы он знал то, что мне известно, он убил бы меня хладнокровно. Так же, как Бел Крзан убил Виктора.

Все равно. Все это было правильно. Но ведь это же Танг! Мои кулаки судорожно сжались.

Но, возразила я себе, если я не сделаю этого, они убьют нас. И Снарка. И Элдженета. Да и Ларка жаль… и самой жить хочется, если уж честно.

Если бы хоть на Серетане их быстро и безболезненно расстреляли. Этого, я знала, не будет. Из них будут долго и методично выбивать все, что они знают о восстании в Тамри. Я этого не хочу! Я не могу. Ведь Танг… ведь он мне друг, если уж честно. Я после этого жить не смогу. Лучше самой умереть. Ну не справилась с заданием, и все тут!

Я не могу… простите, капитан Даргел, прости меня, Империя… из меня не получится би.

«Я считаю, что нужно решаться на все, до конца… или ничего не делать совсем».

Я вдруг разозлилась. Такая же тряпка, как Элдженет. Война — это грязь. Ты убиваешь все равно, убийство гнусно, как бы ты его ни совершил: скинул бомбу с большой высоты, выстрелил в бегущего на тебя врага… или отправился с доносом к командиру базы. И то, и другое, и третье — война. Гнусная, отвратительная профессия. Моя профессия.

Когда-нибудь, поклялась я себе, я брошу это дело. Совсем. Когда-нибудь… Ведь не моя вина, что много лет меня обучали убийству.

Я стала медленно подниматься по лестнице.

Вот кого я заложу даже с некоторым удовольствием — это Лилиан! Стыдно признаться, но о ее разоблачении я думаю даже с некоторым садистским наслаждением. Надо же быть такой стервой… Она еще и с заговорщиками связалась. Конечно, за деньги. Что еще может волновать Лили? Не свобода же Белларона? Не высокие идеи… понятно, они ей неплохо заплатили… она работает в центре связи, это удобно.

Ты узнаешь, как идти против Империи, идиотка! Ты еще увидишь, как вчерашние «работодатели» на допросах будут сваливать на тебя вину.

Нет, видно, что-то сдвинулось сегодня в мироздании. Едва я поднялась на первый ярус, навстречу мне из кафе выплыла Лилиан Найс в сопровождении нескольких ребят… в том числе — горячо любимого мною Дасана.

Плевать. Сначала к командиру. Не сама же я буду ее арестовывать!

Лилиан сегодня была особенно эффектна. В элегантном черном брючном костюме из летящего шелка, ворот безрукавки широко распахнут, помада кроваво блестит на полных губах, серебристые браслеты и странный кулон в форме бочонка отлично гармонируют со стальными заклепками на кожаном широком поясе…

И еще на поясе — бластер.

Я ничего не успела сообразить. Парни вдруг окружили меня. Лилиан произнесла металлическим голосом.

— Синагет Ледариэн, именем Империи вы арестованы!

Я была так потрясена, что даже не подумала сопротивляться. Когда эта мысль пришла в голову, мои запястья уже были надежно скованы за спиной силовыми наручниками, а к шее прикреплен «поводок», рвущий током при малейшем натяжении. Меры они сразу приняли крутые, и в общем, правильно, я бы не стала покорно подчиняться судьбе… Я взглянула в лицо Дасана, и мне почудилась на нем — ухмылка.

— Могу я узнать, за что меня арестовали? И заодно ваши полномочия? — осведомилась я холодно.

— БИБ, — коротко ответила Лилиан, и выхватив из кармана блестящую металлом полоску, помахала ею перед моим лицом. Точно такая же полоска была спрятана в моем багаже… Удостоверение БИБ. Я застонала…

В своем расследовании я допустила всего одну ошибку.

Зато какую!

— Ты арестована по подозрению… притом очень серьезному подозрению в подпольной антиимперской деятельности, — сообщила Лилиан. Я опешила.

— Что за чушь? Основание?

Агентесса би прищурилась. Ох и дура ты все-таки, Лили…

— Твои контакты с белгами. И твоя хакерская деятельность… не думай, что тебя не отслеживали! Тебе зачем-то понадобился пароль сервера связи…

Я вздохнула.

— Лилиан, я объясню…

— Объяснять ты будешь полиции, — отрезала Лилиан, — мальчики…

Дасан взял меня за плечо.

— Пошли, пошли!

— Лили! — вскрикнула я, — у меня были основания!

— Не сомневаюсь!

— Не задерживайся! — Дасан толкнул меня вперед. Я обернулась. Это же немыслимо, невозможно! Так глупо — в последние минуты…

— Лилиан, — быстро заговорила я, — база будет захвачена сегодня. Я агент би. В заговоре больше трехсот беллари. Оружие… по одной-две единицы распределено по комнатам, хранится в разобранном виде… Больше трехсот беллари на базе умеют водить космолеты. Они захватят корабли и уйдут. Пойдем к Дербису, я агент би…

— Вали, детка! — низким голосом произнесла Лилиан. Дасан рванул поводок. Страшная боль скрутила меня. Когда я немного отдышалась и пришла в себя, Лилиан уже не было рядом. Дасан приказал:

— Шагай вперед!

Что было делать? Я зашагала. Но пальцы моей правой руки осторожно коснулись спайса на запястье левой, нашарив заветную кнопку с вбитым номером моего спасителя…

Оказывается, полицейский катер уже прибыл на Белгази. Он был слишком велик для наших ангаров, и чтобы попасть на борт, нам нужно было пересечь открытое пространство.

Пока меня поместили в «КПЗ» базы — маленьком отстойнике в коридоре, ведущем к шлюзу. Здесь даже решетка была несерьезная, наверху оставалась широкая щель… Но перелезть все равно невозможно, если у тебя связаны руки. Меня оставили совершенно одну, правда, у входа в коридор мельтешили не то наши пилоты, не то белларская полиция. Но для надежности конец поводка был намертво прикреплен к стене. Даже отойти в глубь отстойника невозможно — безжалостный электрический удар швырнул бы меня назад.

Я была в отчаянии. Не из-за себя… Я оправдаюсь, это не проблема. Если будет перед кем оправдываться!

Катер уже здесь. И значит, мне нужно предупредить Дербиса немедленно. Сию минуту. Иначе все будет кончено…

Адоне-творец, что же делать? Я даже крикнуть не могу, не услышать. А и услышат — не воспримут всерьез. Лили же не восприняла… Что делать?

Какая же все-таки дура эта Лили! И я, конечно, дура… мне просто в голову не пришло, что эта блондинка может быть агентом би. Так ведь я и сама блондинка! Все что угодно, хоть главарь шайки заговорщиков — но не агент би. Конечно, сообщения, которые она отсылала на Белларон, могли быть адресованы и белларонскому отделению БИБ.

Но это в любом случае второстепенно. Гораздо важнее другое. И вот это другое сейчас увезут вместе со мной, и все погибло!

В коридоре раздались шаги. Все, это за мной… неужели все кончено?

— Синь, — негромко позвал знакомый голос. Я подняла голову — за решеткой стоял Элдженет.

— Ты звала меня, Синь? — тихо спросил он, — что я могу сделать для тебя?

Я молчала, потому что горло внезапно перехватило. Элджи был готов помочь мне… даже если я участвовала в заговоре. Это его просто не интересовало.

Я разомкнула губы.

— Элджи, дело не во мне. Слушай внимательно. Я не в заговоре…

— Я и не думал, что ты в заговоре, Синь, — сказал он, — ты-то как?

— Со мной все хорошо, Элджи. Слушай. Я агент би…

Мне показалось, что он вздрогнул.

— Так получилось… мне это предложили, когда выгнали из школы, ну и я согласилась. Неважно… слушай. Ты должен немедленно сообщить Дербису. На базе существует заговор. Почти все беллари в нем замешаны, и кто-то из серетанцев-пилотов, пока не знаю, кто. Заговорщики должны нанести удар сегодня.

— Откуда ты это знаешь? — спросил он отрывисто.

— Элджи, на Беллароне восстание. Вчера они захватили Шенские верфи. Без поддержки с воздуха они не продержатся и трех дней. Поддержку должна обеспечить наша база. Это предположение, но очень вероятное. Я слежу за военной обстановкой на Беллароне уже два месяца. Такого опасного момента еще не было. И второе — сегодня на нашу базу прибыли еще четверо беллари. У нас 342 беллари, все они — вспомогательный персонал. Из них 304 человека в прошлом были пилотами, кто профессионал, кто так, в качестве хобби. Но довести боевой корабль до Белларона смогут. Кораблей у нас 308. Сегодня на базу прибыли еще четверо беллари. Они тоже умеют летать. Я проверила. Им больше нечего ждать.

— Адоне… — Элдженет провел рукой по лбу, — это же невозможно, Синь! Что ты говоришь…

— Дальше. Оружие. Бластеры находятся сейчас в комнатах беллари. Они разобраны, поэтому при общем обыске их не нашли. Я проверила несколько комнат, в каждой есть пара зарядных лучевых блоков. Это оружие будет использовано, чтобы убить вас и захватить корабли. Это идиотизм, Элджи! Как Дербис мог ничего не заметить! Под его носом накопили целый полк… Виктора убили, пытаясь предотвратить донос о складе оружия. Они не знали, что парень уже сообщил Дербису…

— А пилот, замешанный в заговоре? — спросил Элдженет, — ты говоришь, кто-то из серетанцев.

— Я не уверена, но получается, что есть кто-то из пилотов, понимаешь? Кто-то, кто возьмет командование и поведет корабли на Белларон… техники не знают системы кодов для ваших компьютеров… достаточно одного пилота, чтобы этот недостаток устранить, иначе они не смогут лететь.

Элдженет потряс головой.

— Синь, но это же… это невозможно! Здесь есть агент-профессионал… И сам Дербис… заговор давно искали… почему только тебе удалось его обнаружить?

Я мрачно усмехнулась.

— Потому что… знаешь, один беллари дал мне однажды хороший совет: поинтересуйся, куда летают ваши корабли.

— Ну и…

— Как только я поинтересовалась этим, я поставила себя на место беллари. Я бы на их месте захватила корабли и попыталась воевать с серетанцами в воздухе… ну и проверила эту гипотезу. А они искали склад оружия, искали какую-то кучку заговорщиков… а заговорщики — почти все беллари. А теперь, Элджи, иди скорее к Дербису!

— А ты?

— А что я? Ты расскажешь все, они быстро все проверят, меня освободят. Раньше, чем через пару часов катер все равно не стартует. Но главное, надо предотвратить захват базы. Дербис может просто заблокировать выход из ангара… сменить систему кодов на кораблях. Объявить боевую готовность… Но это надо быстро сделать. Ты понимаешь, Элджи?

Он молча, словно задумавшись, смотрел на меня сквозь решетку.

— Ты что?

— Ничего, — Элдженет будто очнулся, — я пойду.

— Немедленно к Дербису!

— Конечно, — сказал он, — не беспокойся.

За прошедшие часы уверенность в победе сменилась беспокойством, беспокойство — тревогой, а тревога — отчаянием.

Я просто не понимала, что произошло. Что могло произойти?! В Элдженете я уверена, как в себе самой. Он не глуп, и он доверяет мне. Он не мог не пойти к командиру немедленно! К тому же он ко мне очень трепетно относится, а ведь вопрос его скорости — вопрос моего спасения из лап полиции. И он не может всего этого не понимать!

Значит, либо Дербис не поверил ему… но не мог же Дербис даже не проверить сообщение! Первый же настоящий обыск в комнатах беллари даст результаты… Или хотя бы проверка биографий, до которой никто раньше не додумался.

Либо Элдженету помешали.

И вот это уже вероятнее. Помешали заговорщики. Так же, как Виктору… Но думать об этом не хотелось.

Есть еще, конечно, и такой экзотический вариант: сам Дербис — заговорщик. В этом случае мы обречены, конечно, на поражение. Но в это что-то не очень верится.

Как бы то ни было, антиимперский заговор побеждает. Сегодня еще до вечера в коридорах вспыхнет перестрелка, три сотни зеленоглазых беллари соберут бластеры в тиши своих комнат и двинутся убивать. Во имя своей свободы и своей Родины. А потом, когда все мои друзья и недруги будут убиты, настежь распахнутся ворота ангаров, и сотни «Страгонов», «Найверсов», «Зитов», ведомые опытными руками старых пилотов-беллари, раздвигая крылья, поднимутся над четвертой луной Белларона.

У меня слишком живое воображение. Картины резни, которая вот-вот разразится на базе, были до того ужасными, что к горлу подступал мерзкий тошнотворный ком.

Наконец в тупичке раздались шаги. Ко мне подошли двое полицейских с катера в черной форме, с ними — Лилиан. Они открыли решетку…

— Лили! — сказала я быстро, — я агент би, ты поняла? Я тоже би, внедрена анонимно. Заговор на самом деле существует! Пойми же, база погибнет!

Один из полицейских взял в руки поводок, прикрепленный к моей шее.

— Если ты не сообщишь об этом, все погибло, слышишь, Лили?

Лилиан отвернулась.

— Ведите скорее, — приказала она. Я едва не закричала.

— Лили, ты идиотка! Ты же приговор базе подписываешь! Все погибнут, пойми!

Такое ощущение, что вокруг — глухонемые…

— Пошла! — полицейский угрожающе взялся за поводок и подтолкнул меня вперед.

… Нет, Лили, конечно, к заговорщикам не имеет отношения. Но если я окажусь права, карьере Лилиан это сильно повредит. Очень сильно… А это для нее куда важнее, чем жизни ребят на базе! И уж конечно, чем какой-то там долг перед Империей!

Я еще пыталась заговорить с полицейскими. Меня не слушали. Мы прошли по шлюзовому рукаву и оказались на катере. Полицейский с нашивками капитана попался нам в коридоре.

— Капитан! — окликнула его Лили, — я агент би, — она сунула ему под нос свою карточку, — приказываю вам немедленно стартовать на Серетан.

— На Серетан? Но шени…

— Я сама свяжусь с вашим начальством. Это очень важно! — Лили усмехнулась, — в интересах безопасности Империи. Мы везем крайне важную и очень опасную личность. Вы поняли меня, капитан?

— Есть, — растерянно ответил капитан. Я крикнула в отчаянии.

— Если вы сделаете это, база погибнет!

Капитан посмотрел на меня, но Лилиан небрежно сказала.

— Прошу вас не реагировать. Это государственная преступница.

Меня привели в корабельную тюрьму, оборудованную, как обычно, в нижнем ярусе. Похоже, кроме меня, здесь никого не было. Мое помещение оказалось совсем маленьким, меньше камеры в дисотсеке, точно так же зарешечено снаружи. Поводок с меня сняли, а наручники оставили, возможно, до времени старта.

Вообще-то камера достаточно комфортная. Койка, даже с одеялом и подушкой. Столик и стул. И даже инфотерминал на стене. Только вот наручники давят, блин. Я села на стул, так, чтобы руки оказались за спинкой. Вроде так немного легче…

Через некоторое время послышался шум двигателей. Вначале разогрев гравитационных, глухое, все возрастающее гудение. Затем оно перешло в еле слышный шелест, обычный во время рейса. И наконец раздался грохот маршевых. Катер стартовал с Белгази на полном ходу.

Настроение — хуже некуда. И теперь уже не только из-за того, что база погибнет, что мое задание провалено. А ведь я так здорово, если честно, все разгадала. Не такой уж я хреновый агент.

И Элдженет погибнет. И Снарк. О Танге я запрещаю себе думать. Он все же враг. Впрочем, как раз Танг, видимо, не погибнет.

Но теперь я очень четко понимала, что и мне уже не оправдаться…

Лилиан, скорее всего, все поняла и оценила правильно. Заговор вскрыт, но не ею самой. Мало того, она пыталась помешать раскрытию заговора — по своей злобе и глупости. Единственное, что может спасти ее карьеру — моя гибель.

Меня она может предъявить в качестве оправдания. На Серетане она изложит мою версию, скажет, что раскрыла все это сама. А меня сдаст в БИБ в качестве трофея. Мол, помешать заговорщикам не смогла, в сложившейся ситуации сочла за лучшее эвакуироваться с Белгази и увезти с собой Главного Заговорщика — меня. Можно даже сказать, что ей это приказал сделать Дербис (ведь он погибнет). То, что я действительно была агентом би — ни о чем не говорит. Беллари меня перевербовали (у нее наверняка есть снимки — я в компании беллари). И доказательство моего интереса к белларской культуре. И моя хакерская деятельность…

Конечно, я тоже скажу все, что думаю. Но это будут мои слова против ее слов.

Слова государственного преступника в наручниках — против слов профессионального агента би, подкрепленных «доказательствами» в виде микропленок и записанных свидетельских показаний.

Может, она даже Дасана прихватила. Он с удовольствием даст любые показания обо мне.

Адоне-творец, плохо как! Как плохо!

Через некоторое время в коридорчике появился полицейский. Он отомкнул мою решетку и вошел в камеру. Прикрепил поводок к моей шее.

— Сидеть тихо! — он разомкнул наручники. Снял их и вышел из камеры, снова закрыл дверь. Я стала с облегчением растирать запястья.

— Можешь снять поводок, — сказал охранник.

— Слушай, друг, — заговорила я, — мы ведь уже летим?

— Летим, — согласился охранник. Я посмотрела в его глаза, серые, вполне человеческие. Может, он поймет…

— Пожалуйста, радируйте отсюда Дербису, командиру базы… на базе восстание. Замешаны все беллари. Пожалуйста! Мне просто жаль людей…

— Я доложу сэни Найс, — пообещал охранник. Мне наконец удалось отсоединить поводок. Полицейский забрал его через решетку.

Освободившись, я первым делом бросилась к терминалу. Конечно, в сеть отсюда нет никакого доступа. Здесь хранилась развлекательная инфотека, и можно было послушать новости из открытого эфира.

Пока ничего о базе не говорили. О восстании в Тамри сообщили, что положение почти не изменилось. Я смотрела на суровые лица беллари-повстанцев под зелеными касками — и представляла на их месте Орнсби… Крни… Танга.

Трудно, почти невозможно поверить в это. Да, беллари и серетанцы на базе жили как кошки с собаками. Да, тихо презирали друг друга. Но все же делали одно дело, неважно, что там бомбили наши корабли, просто все эти полеты, подготовка к ним, обеспечение, да просто выживание на безатмосферном куске камня — все это была наша общая жизнь. И когда Крни рапортовал пилоту-серетанцу о готовности корабля, была в его голосе гордость за выполненную работу… было стремление работать вместе… было то, что называют — товарищество. Не было враждебности между нами. Не было!

И вот теперь настал рубеж, когда они — мы должны стать врагами. Выбор — беллари или серетанцы. Смертельный выбор.

Всем сердцем, всей кожей я ощущала нелепость такой ситуации. Адоне, почему люди не могут жить в мире? Ведь все это люди — хорошие по сути своей. Нет, есть и сволочи. И среди серетанцев есть, и, наверное, среди беллари. Но ведь общего между нами куда больше, чем различий! Все мы люди, из плоти и крови, и почему бы нам вместе не бороться за жизнь и развитие нашей общей, человеческой расы?

Мне хотелось спать. Но я не ложилась, боясь заснуть и пропустить сообщение с базы.

Мне принесли ужин, просунув его через окошечко в решетке. Довольно сносная вермишель с консервами, примерно так кормили на базе.

Сообщение передали лишь к полуночи. Я метнулась к экрану и добавила звук.

«На белгазийской 4й военной базе подавлен мятеж…»

Камера бродила по знакомым до боли помещениям и коридорам базы, останавливаясь на темных подозрительных пятнах на полу и обшивке, валяющихся деталях и каких-то обрывках…

Конечно! Какая же я дура! Мне даже не пришло в голову…

Ведь я же сама все рассказала Лили. Сама обо всем предупредила! Почему же Лили должна была упустить случай выслужиться и предотвратить заговор? И зачем ей для этого нужно было непременно вести к Дербису меня?

«Почти все мятежники — 312 человек — беллари, служившие на базе в качестве вспомогательного персонала».

… Ряд беллари с закованными за спиной руками, в поводках. Стиснув зубы, я узнавала знакомые лица…

«Основная заслуга в раскрытии мятежа принадлежит агенту БИБа Лилиан Найс. Она смогла вовремя предупредить командира базы тана Дербиса о готовящемся восстании, точно указала количество заговорщиков».

… Спокойное умное лицо Дербиса. Он говорит быстро.

— Разумеется, мы сразу приняли меры. Были вызваны и катера сил сдерживания. До прибытия катеров я заблокировал ворота и собрал верных Империи людей в помещениях ангаров…

— Тан Дербис, в заговоре участвовал и кто-то из пилотов?

— Да, двое наших пилотов участвовали в заговоре, иначе мятежники и не могли бы надеяться захватить корабли… К счастью, нам удалось вычислить этих людей.

«По прибытии сил сдерживания все мятежники, оставшиеся в живых, были арестованы. Всего за сегодяшний день на базе погибло семь человек, ранено шестнадцать».

… Камера вновь скользнула по ряду скованных мятежников, задержалась на последнем. Мои ногти впились в ладони. Танг! Тонкое, умное лицо его, с зелеными раскосыми глазами, под носом кровь, и вокруг глаза медленно набухает синяк. Танг смотрел, казалось, прямо на меня. Упрека не было в его глазах. И горя не было. Было какое-то бесконечное, несгибаемое упрямство, решимость была… Словно он и не потерпел сегодня поражения. И не мучительная смерть его ждала, а — новый бой…

«Прости», — прошептала я. «Прости меня».

Да ведь он лучше всех людей, кого я знала до сих пор. У него остались пятеро детей… Сейчас мне казалось, что поверни время вспять — и я бы промолчала о восстании. Да, жаль Элдженета и Снарка. Но может, их и не убили бы. А мятежников убьют наверняка. А все они, наши пилоты, не стоят и мизинца одного Танга.

Одно только и уменьшает чувство вины — мне-то предстоит не менее страшное время, чем Тангу. Только он погибнет за Родину и товарищей, за светлые идеи, в которые искренне верит. А я погибну по глупости и злой воле Лилиан Найс.

Мне еще только 19 лет. Я не хочу умирать! Не хочу. И еще так нелепо. И так страшно.

До подпространственного выхода системы Белларон идти оставалось почти неделю. Я впала в какую-то апатию. Никто не пытался меня допрашивать, вообще я никого не видела, кроме охранника, трижды в день приносившего мне еду. Мне ничего и не хотелось. Все вспоминался Танг, лицо его стояло перед глазами. Я не хочу, чтобы он умер. Мне, может быть, и поделом. Я виновата сама. Я во всем запуталась, ничего не понимаю в жизни… мне даже и защищать нечего. На Империю мне плевать. Уже плевать. А умираю я по ошибке и по глупости. Да и правильно, если по большому счету. Я ведь никому не нужна во всей Вселенной. Микина мать, и та, наверное, проронит слезинку, если с Микой что-то случится. А у меня — ни родителей, ни детей, ни любимого человека. Друзья — ну что друзья… Вот Танг был моим другом, так я его предала. Правда, иначе пришлось бы предать других — Элджи, Снарка… Снарка я подло соблазнила, даже без всякой любви. Просто из спортивного азарта — вот надо мне было этот заговор раскрыть. Никакой любви, даже и искренней убежденности, как у беллари — и той у меня нет и не было. Просто так, можно сказать, цинично совратила женатого человека.

Так что для всех будет лучше, если умру я. Именно я. Все равно я никому не нужна, да и себе самой уже не очень-то нужна.

Хорошо бы только, чтобы побыстрее. Боли я уж очень боюсь, если честно.

Я все время думала, а что там, за порогом. Раньше эта мысль меня редко тревожила. Было такое чувство, что я в Легионе, я его часть, и моя смерть вообще не важна. Все умирают, и я умру, а Легион остается. А вот сейчас я осталась совсем одна. До такой степени одна, что мне не за что умирать. И я не часть чего-то там, я сама по себе — так, пылинка какая-то…

Раньше иногда мне думалось, что ничего там, за порогом нет. Черная пустота. Сон без сновидений. Странно, но сейчас, когда смерть подступила неотвратимее, чем когда-либо, я вдруг поняла — поверила, что это не так. Может, это какая-то защитная реакция мозга, не знаю.

Но мне сейчас казалось, что там под пластами всего, что мы придумали себе в этой жизни, всей этой грязи, и злобы, и лжи, есть что-то другое еще… Другая справедливость, любовь. И вдруг вспоминались слова Танга, преданного мною на смерть.

«Нет, Синь. Есть высшая правда, высшая справедливость».

И почему-то я надеялась, что кто-то там, ну тот, кто проводит в жизнь эту высшую правду, просто пожалеет меня. И простит. И может быть, объяснит мне, как нужно было поступать на самом-то деле… я ведь не со зла — я действительно просто ничего в этой жизни не понимаю.

Не знаю даже, почему это Он должен меня простить. В Легионе бы не простили. Мне ведь и гораздо меньший проступок не простили, выгнали. Но почему-то я надеялась, что Он простит… Может быть, потому, что Он — не знаю уж, Адоне-творец, или как там Его зовут — меня любит на самом деле.

Все случилось ночью, в два часа по стандартному времени. Мы были, по моим прикидкам, где-то рядом с подпространственным белларским выходом, шли на ионных. Я спала, и свет был, как обычно ночью, притушен.

Страшный толчок сбросил меня с койки. В следующее мгновение я была на ногах. Новый толчок потряс корабль, я едва удержалась, чтобы не влететь носом в стену. Вцепилась в намертво закрепленные ножки кровати. Что же случилось, Адоне-всемогущий?

Что случилось? Грохот и треск… и толчки. Воля ваша, больше всего это похоже на космический бой.

Шибаги. Наверняка шибаги. Пираты-одиночки или, что еще хуже, вооруженные силы глостийской мафии. Больше некому. Не квиринцы же в самом деле на нас напали. Сколько про квиринцев гадостей ни говорят, почему-то еще ни разу не слышала я об их нападениях на наши суда.

Шибаги. Но может быть, катер отобьется, ведь все-таки какое-то оружие на нем стоит.

Я вдруг с ужасом поняла, что желаю победы полицейскому катеру. Все лучше, чем шибаги.

Еще один толчок, и все затихло. Как ужасно это слепое состояние… Адоне, что там происходит? Что?!

Шаги по коридору. Грохот. Дверной скрип. Я вскочила.

Их четверо, и они уже открывают решетчатую дверь моего отсека.