Невинная для двух альф (СИ)

Глава 10. Начало практики

Больше я Тихона в изоляторе не встречала. Ни в коридоре, ни на лестнице, ни во дворике. И, честно говоря, не особо-то я и рвалась его искать.

Я боялась выйти в этот выжженный солнцем сад, услышать шаги за спиной — и снова почувствовать то, что захлестнуло меня в беседке.

Вот что бы я ему сказала? «Да, я много всего ощущаю по отношению к тебе. Голова кругом. Но у меня еще один вариант на горизонте. Так что посиди тут, пока я разберусь, кто из вас мой истинный, окей?».

Тут впору не то что в изоляторе — в психушке очутиться. Мягкие стены, таблетки по часам. И не думать о том, почему тело буквально рвется на части, тянется к двум альфам сразу.

Вообще, в изоляторе было спокойно. В какой-то из оставшихся дней мне даже начало казаться, что я все это придумала. Что Тихон — плод гормонального угара. Что на самом деле никто никого не прижимал к скамейке, никто не говорил мне «Беги» на ухо, и никто не вдыхал мой запах так, будто в этом был смысл всей его жизни.

Быть может, Тихона выписали, поэтому я на него и не натыкалась. Странное у него, кстати, было имя. Редкое, жесткое какое-то. Тихон.

А потом выписали и меня. Ровно накануне практики. Сессия была закрыта, бумажки — в порядке. Предстояла первая рабочая встреча с моим вторым альфой.

...В кабинет исследовательского центра я вошла ни минутой раньше, чем следовало. Специально. Прямо до секунды отслеживала время на телефоне, чтобы не прийти первой, не сидеть там, не ждать. Не дышать этим воздухом в одиночестве, не прокручивать в уме, как это будет.

Как себя вообще ведут те, кто знакомится со своим истинным? Начинают переписываться милыми и жаркими сообщениями, встречаться, назначают свадьбу... Ясно и логично.

А если их два? Как тогда? Спрашивать совета на такую щепетильную тему мне было не у кого. Диана, конечно, видела, что я сама не своя, — но думала, что дело в найденном и потерянном истинном.

Я не стала рассказывать ей о той огненной встрече в беседке, от которой до сих пор горело внутри. Не потому что не доверяла — а потому что это было мое. Точно так же я не упомянула и о Матвее. Пока не понимала, как.

Я и сама не знала, как это объяснить. Это не было выбором, не было ошибкой. Это просто было, и я ничего не могла с этим поделать.

Накрыло меня все равно раньше, чем я зашла. Еще издалека ощутила его запах. Тело среагировало моментально — жаром под кожей, током по позвоночнику, сухостью во рту. Мелкой дрожью в пальцах — я даже сильнее вцепилась в ремень сумки, чтобы это как-то заглушить. Организм напоминал: вот он. Истинный. Второй.

— Доброе утро, — мельком взглянул на меня мой альфа. Он стоял у терминала в белой футболке и медицинском халате, что-то деловито набирая.

— Доброе, Матвей, — мне пришлось приложить усилие, чтобы выдавить из себя это приветствие. И хотя внешне все прозвучало нормально, я не узнала свой голос. Слишком тонкий, натянутый, будто чужой.

Может, это и было нелепо — вести себя так, будто ничего не происходит, но что еще оставалось? Омега, которая так явно течет по альфе и чуть ли не падает в обморок от его близости, всегда выглядит жалко.

— Зови меня Леон, — произнес он, не отрываясь от монитора.

Я моргнула, сбитая с толку.

— Что? Почему? — вырвалось автоматически.

— Я же Леонов, — пояснил, как нечто очевидное.

Точно... как глупо получилось.

— А, ну да... — пробормотала я, ощущая, как щеки предательски вспыхнули.

— Проходи, чего стоишь. Надевай халат, — бросил он, не оборачиваясь.

Я вздрогнула, словно меня выдернули из транса. Я и не заметила, что замерла у порога, завороженно разглядывая его фигуру. Плотное, собранное тело, уверенная осанка, спокойствие хищника перед прыжком.

Хорошо, что он был ко мне спиной. Хотя я бы не удивилась, если бы он чувствовал мой взгляд — как чувствует любой альфа.

Я поспешно зашла, чуть не задев дверной косяк плечом. Помыла руки и надела халат. Для чего он вообще был нужен — неясно, ведь нам предстояло заниматься сугубо кабинетной работой. Но так уж было принято — наверное, для дисциплины.

— Предлагаю начать практику с реестра связей, — Леон не поднял головы от терминала. Голос у него был бесстрастный, деловой, но от этого почему-то было только хуже.

— Ладно, — пролепетала я, и самой стало стыдно за этот тон. Слишком тихо, слишком покорно, слишком... прозрачно.

Леон вел себя так, как будто он не мой истинный. Хотя ощущения сообщали мне об обратном.

— Садись рядом, — коротко добавил он.

Я подчинилась. Села, силясь не пялиться на него, не вдыхать глубже, чем необходимо. Не ощущать. Но как только я опустилась, рука Леона разместилась на спинке моего стула. Пространство вокруг меня сразу стало меньше, теснее, жарче.

Бежать было некуда. Мы сидели так близко, что если бы он чуть повернул голову, его щека оказалась бы рядом с моей.

— Ты же слышала о реестре? Здесь фиксируются пары, у которых зафиксирован устойчивый отклик: биологический, эмоциональный, пси-сенсорный. В общем, те, кто встретил друг друга.

— Да, конечно, — ответила я. — А что мы должны делать?

— Сортировать, анализировать, отмечать нестандартные случаи. Некоторые связи оказываются чересчур сильными, подавляющими. Или наоборот, нестабильными: один чувствует, другой — нет. Мы проверяем, насколько отклик подтверждается данными, и в каких ситуациях требуется наблюдение.

Дальше Леон что-то начал показывать на мониторе терминала. Кажется, вещал о базах данных, алгоритмах, зонах совпадения. А я не слышала почти ничего, ощущая лишь гудение в ушах, сбившийся пульс и собственное тело, которое будто жило отдельно от меня.

Тут Леон посмотрел прямо на меня. Одну сторону лица окатило жаром, будто кто-то приложил к ней раскаленный металл.

Я медленно развернулась к нему практически всем корпусом, и он не отвел взгляда. Его глаза — холодные, точные, собранные — теперь были иными. Более темными, жадными и опасными. Он буквально прожигал меня изнутри наружу.

Леон всматривался мне прямо в лицо. Потом чуть ниже. И еще ниже — туда, где тонкая ткань летнего сарафана заканчивалась, открывая голые ноги. И зачем я вообще так оделась на практику?!

Он не приближался, не произносил ни слова. Но дышал чуть тяжелее и глубже. А я забыла, как дышать вообще.

— Мы можем начать с группы A1, — кинул Леон, отвернувшись. Голос снова стал сухим и профессиональным. — Так будет логично.

Он снова заговорил о реестре, а я пыталась прийти в себя. Старалась смотреть в монитор и делать вид, что понимаю, о чем речь. Перед глазами все расплывалось, как будто я глядела сквозь воду.

И тут Леон снова резко повернулся. Я не успела понять, что происходит. Только ощутила, как его ладонь легла на мое голое колено. Затем скользнула выше. Сердце забилось сильнее, отдаваясь в висках. Тело сковала непонятная смесь: страх, желание, паника. Я не знала, чего боюсь больше — того, что он остановится, или что продолжит. Леон пристально смотрел на меня, будто что-то решал.

— Ну ее, практику эту, — чуть ли не прорычал он. — Я знаю, что мы оба это чувствуем.

— Леон... — выдохнула я. Не осознавая, что именно хочу сказать.

Он разглядывал меня так, будто был в шаге от того, чтобы сорваться. Его рука, подтверждая это, неумолимо двигалась вверх.

И тут дверь вдруг щелкнула и отворилась.